Во время полёта, Драко понял, что Эпиклический амулет работал примерно как компас. Каждые двадцать миль Драко останавливался и настраивал его. И поэтому он, конечно, летел первым, а остальные следовали за ним. Гарри летел вторым, потом Джинни и позади всех Рон. Они летели над лесистой местностью уже несколько часов, едва не касаясь макушек деревьев. Через час Малфой опять остановился и дотронулся до амулета. И опять его посетило то же самое видение: лес, полу сожжённый замок, и круглая башня. И Гермиона. Драко чувствовал, что лес в видении был тем же самым лесом, над которым они сейчас летели.
Он посмотрел на Гарри, Рона и Джинни, которые летели несколько дальше, чем он сам. И почувствовал некое чувство самодовольства: они никогда не смогут найти путь к Гермионе без него. Даже великий Гарри Поттер.
Драко уже хотел сказать, что они уже близко, как вдруг заметил какое-то постороннее движение и посмотрел вниз. Было очень сложно смотреть сквозь толстый навес перемешанных ветвей, но он всё-таки разглядел…линию идущих тёмных фигур, это было подобно столбцу огромных муравьёв, петляющих между деревьями. Были ли это люди? Но эти… существа больше смахивали на каких-то странных животных.
Драко наклонился вперёд, пытаясь увидеть больше, но лишь холодная, иссушающая все чувства волна, вдруг нахлынула на него. Драко вернулся в вертикальное положение, но холод никуда не исчез. Он раньше никогда не чувствовал ничего подобного, Драко ощущал какое-то подобие боли…словно кто-то разрезал и сжигал его внутренности. Испугавшись, Драко попытался крикнуть что-то Гарри, но он не мог услышать даже собственного голоса. Внезапно Драко услышал или даже скорей почувствовал другой вопль у себя в голове. Он сразу узнал этот голос.
|
|
— ТЫБОЛЬШЕ НЕ МОЙ СЫН! — Это был Люциус, отец Драко.
— Я ЕЩЁ МОЛОДОЙ И МОГУ ИМЕТЬ МНОГО ДЕТЕЙ.
Драко сжал свою метлу. Меня это не волнует, пытался объяснить он это как своему отцу, так и самому себе. Тут голос Люциуса Малфоя стал звучать более приглушенно, но Драко не стало легче, потому что этот голос сменился множеством других голосов, голосов, которые он не знал. Эти голоса кричали, и кричали от боли. Драко осознал, что эти голоса он помнил из его снов, но один голос, хриплый и гневный, словно возвышающийся над всеми другими, причинял гораздо больше боли, чем все вместе взятые:
— ТЫЛГАЛА МНЕ! ЛГАЛА!
— Я НИКОГДА НЕ ЛГАЛА ТЕБЕ! — Раздраженно кричал другой, женский, голос — ТЫСАМ ПОВЕРИЛ В ЭТО, ПОТОМУ ЧТО ЭТО БЫЛО ТО, ВО ЧТО ТЫХОТЕЛ ВЕРИТЬ!
— ТЫПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО СКАЗАЛА ТАК. НЕ ДУМАЙ, ЧТО Я НЕ МОГУ ПРИЧИНИТЬ ТЕБЕ ВРЕД. НИКТО НЕ МОЖЕТ ТАК РАНИТЬ ТЕБЯ, КАК МОГУ СДЕЛАТЬ ЭТО Я.
— НЕТ! НЕТ! — Вновь закричал незнакомый женский голос, — ЧТО ТЫСДЕЛАЛ С НИМ? ГДЕ ОН? САЛАЗАР, ЧТО ТЫСДЕЛАЛ ЕМУ?
Драко обхватил свои уши руками, но крик никак не хотел уходить из его головы. Но хуже всего было то, что этот ужасный крик накрывал его черным туманом. Ледяные пальцы обхватили Драко, вырывая рукоятку метлы из его рук. В своих ногах он увидел небо, а затем все провалилось в пустоту. Он упал.
— Гарри, Гарри! Всё в порядке?
Гарри посмотрел на Рона, который был очень обеспокоен.
— Думаю, да, — ответил Гарри, хотя сам он выглядел бледным и растерянным, — Но не уверен. Клянусь, это были дементоры, — Гарри замедлил ход своей метлы, потом снял очки и протёр глаза.
|
|
Рон остановился около него, и секундой позже Джинни сделала то же самое. Гарри задрожал:
— Мне немного холодно, — сказал он.
Но Рон лишь покачал головой:
— А я ничего не чувствую
— Может быть, — ответил Гарри и изменился в лице, — Малфой! — позвал он, — С тобой всё хорошо?
Рон и Джинни повернулись и проследили за взглядом Гарри, как раз во время, чтобы увидеть Драко, согнутого пополам, как если бы у него вдруг что-то заболело. Но тут Малфой как-то странно наклонился и упал с метлы. Пока Рон и Джинни в ужасе наблюдали за происходящем, Драко летел вниз и быстро исчез в листве деревьев. Джинни чуть не задохнулась то ли от испуга или же от ужаса, она посмотрела на Гарри, но Гарри уже не было на месте. Направляя свою метлу прямо на землю, как будто проделывал обманку Вральского, он пулей летел к земле сквозь деревья.
Без задней мысли, Джинни проделала какое-то странное движение, как если бы она хотела полететь за ними, но Рон успел схватить её за запястье.
— Джин, не надо…
— Но Рон мы должны полететь за ними…
— Да, — терпеливо ответил тот, — Но мы не Гарри, мы не можем летать также как он. Ты просто убьёшься.
Всё ещё сжимая руку Джинни, Рон наклонил свою метлу и полетел вниз. Джинни последовала за ним. И вскоре она поняла, что имел в виду Рон. Деревья были так плотно сплетены, что требовалось очень хитро лететь, чтобы не врезаться или не запутаться в ветках. Джинни вспомнила скорость Гарри, с которой он летел вниз и задрожала.
— ПОЖАЛУЙСТА, ПУСТЬ С НИМ БУДЕТ ВСЁ В ПОРЯДКЕ, — молилась Джинни, — И ДРАКО. ПУСТЬ С НИМ ТОЖЕ БУДЕТ ВСЁ В ПОРЯДКЕ.
|
|
— Позволь рассказать тебе одну историю, — сказал Салазар Слизерин.
Гермиона посмотрела на его лицо, он смотрел на гобелен с изображением основателей Хогварца, висевший на стене. Гермиона не могла сказать, на кого он смотрит.
— Ровена, — произнёс Салазар.
Не зная, к ней ли это он обращается, Гермиона стояла не шевелясь.
— Мы росли вместе, — продолжал Слизерин, — Я знал её с самого рождения. Я помню её ещё в колыбели, тогда мне было около пяти лет. Я знал и любил её всё время. Я наблюдал, как она приобретает великую силу и, конечно, мудрость. Тогда у меня совсем не было волшебных навыков. Вплоть до пятнадцати лет я считался позором для своей семьи. Это случилось, когда я признался Ровене в любви, и она ответила мне взаимностью. И это что-то открыло во мне. Я понял, что не только не плохой колдун, но ещё и магид, с просто непревзойденной силой и умением. Я мог говорить на языке чудовищ и животных, я мог контролировать погоду, я мог выполнять различные заклинания, не используя палочки. Но всё это я мог лишь тогда, когда был рядом с Ровеной.
Он поглядел на Гермиону, а его глаза были полны печали и жестокости. Тут Гермиона почувствовала нежелательную жалость, которую она уже испытывала раньше. «ОНИ ДРУЖИЛИ И РОСЛИ ВМЕСТЕ; ОНИ ЛЮБИЛИ ДРУГ ДРУГА С ДЕТСТВА. КАК ГАРРИ И Я. НО, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ОН СОВСЕМ НЕ БЫЛ ПОХОЖ НА ГАРРИ.»
— Ровена была моим источником, — сказал Слизерин, — Наверное, тебе этого не понять. Что ж, это магия, магия тайны. Без Ровены я становился слабее младенца. С Ровеной же я мог завладеть миром
— Но она не хотела, чтобы вы управляли миром, — медленно произнесла Гермиона, — Не так ли?
— Я делал всё, о чём она просила, — ответил Слизерин хрипло, — Я согласился основать школу, которую она всегда хотела. Я позволил ей основать школу вместе с Гриффиндором и Хуффльпуффом, хотя они оба были ужасные дураки. Среди учеников школы я начал искать кого-то, кто мог заменить Ровену, как источника силы. Но таковых не находилось. Тем не менее, чем больше я нуждался в ней, тем больше она отдалялась от меня. Вскоре начал замечать, как она смотрит на Годрика. Ровена смотрела на него так, как она смотрела на меня, когда мы были ещё детьми. Грязный магло-рождённый дурак вот, кто он был. И я даже знаю, почему она предпочла его, а не меня. Это случилось, потому что я был слаб, слаб без неё, я не мог выполнить даже обыкновенное призывное заклинание.
Гермиона очень сомневалась в том, что Ровена бросила Слизерина именно поэтому, но держала свой рот на замке.
— Как только она отдалила свою любовь от меня, моя сила стала заканчиваться, и вместе с этим росло и моё отчаяние. Также для меня было невыносимо знать, что Ровена видит таким слабым. Я делал всё… всё, что мог… чтобы вернуть силу…
— И вы начали использовать Чёрную Магию, — медленно произнесла Гермиона.
— Тогда я призвал все силы ада, — сказал Слизерин, — Я решил, что больше не могу полагаться на Ровену. Я хотел усилить свою власть, чтобы встретиться с Годриком лицом к лицу, и без её помощи. Я призвал силы зла, и они вернули мне то, что забрала Ровена, уйдя к Годрику.
— Она перестала любить вас, потому что вы использовали Чёрную магию, а не из-за Годрика! — сказала Гермиона.
— Она должна была любить меня в любом случае, — прохрипел Слизерин, — Ведь я бы любил её независимо от того, что Ровена могла сделать.
Заметив холодную ярость на его лице, Гермиона отступила назад.
— С той силой, которая у меня появилась, я был непобедим, — выговаривал Слизерин медленно, — Я решил показать, что стал самым великим волшебником в мире. Я создал армию монстров, и армии людей просто увядали перед ними. Я управлял молнией и громом, я мог расколоть землю на две половинки. Но я бы никогда не уничтожил мир, в котором жила Ровена. И я до сих пор люблю её, даже после всего того, что она сделала мне. В конечном счёте, я вернулся, чтобы найти её, показать ей, кем стал, и почувствовать её гордость. Но она уже была с Годриком, Ровена больше не любила меня. Она посоветовала убраться подальше и оставить их в покое.
Гермиона уже в который раз посмотрела на Салазара Слизерина, проследила за его пристальным взглядом, с которым он смотрел на гобелен, и внезапно поняла, что должно было случиться.
— Вы убили его, — чуть ли не пропищала Гермиона.
— Конечно, я убил его.
Гермиона вздрогнула, но не только потому, что Годрик Гриффиндор был немного похож на Гарри.
— Ровена, должно быть, ненавидела вас, — как-то жёстко произнесла Гермиона, а потом вздохнула, — Или вы убили и её тоже?
— Нет, я не убивал её, — ответил Слизерин, — Я даже не смог взять её жизнь, после всего того, что она отобрала у меня. Я не мог убить её. После этого моя собственная жизнь перестала что-либо значить для меня, и я отдалился от всех, использовал сложную и опасную магию. Эта магия полностью обеспечила мне восхождение над миром, восхождение с другой Ровеной, как источник моей силы…
— Но я не Ровена, — возразила Гермиона дрожащим голосом, — Она умерла тысячу лет тому назад, как и Годрик, и как должны были умереть вы! Вы не должны были возвращаться… никогда!
Чёрные, пустые глаза Слизерина на мгновение остановились на Гермионе. Казалось, что он сейчас улыбнётся:
— Но я вернулся для тебя.
— Твоя сила ушла, когда Ровена разлюбила тебя, — отчаянно произнесла Гермиона, — Тогда должен был быть другой источник твоей силы.
— И это так.
— Но я не хочу, не хочу оставаться с тобой, и ничто не сможет заставить меня сделать это. Даже если ты будешь пытать меня.
— Это совершенно не нужно, — ответил Слизерин, — Да и к тому же неэффективно. Это может только повредить тебе. Ты станешь моим источником, и если я буду использовать пыточное проклятие, это будет не по законам любви.
— Любви?, — разозлилась Гермиона, — Да это просто… отвратительно…
А вот теперь Салазар Слизерин улыбался.
— Ты так на неё похожа на неё — произнёс он, — И когда я немного поработаю с тобой, ты станешь Ровеной. Ровеной, лучше, чем та, которая уже была у меня однажды, — Салазар поднял свою голову и позвал Червехвоста, стоящего прямо за спиной Гермионы.
Через секунду тот уже был рядом со своим новым хозяином. Червехвост как-то фальшиво «улыбался» Гермионе, а его маленькие крысиные глазки искрились:
— Время пришло, хозяин?
— Почти, — ответил Слизерин, — Уведи её обратно в комнату и запри там. Очень скоро время придёт.
Летя только по собственному инстинкту, Гарри спускался всё ниже и ниже, чудом избегая столкновения с деревьями. Преодолев последние ветви он, наконец, увидел землю. И через несколько секунд Гарри уже стоял на ногах и озирался вокруг. Он оказался на небольшой полянке, окружённой высокими деревьями. Здесь почти не было света, но острое зрение ловца помогало Гарри замечать малейшие шорохи и изменения даже в неосвещённом пространстве. Он практически сразу увидел поломанную метлу Драко, а потом и самого Малфоя, лежащего недалеко от неё. Гарри сразу поспешил на это место, и по мере приближения заметил раскрытые глаза Малфоя. Тут же в голову полезли всякие нехорошие мысли, и несколько секунд Гарри даже думал, что Драко был мёртв.
Но тут серые глаза моргнули и посмотрели прямо в зелёные глаза Гарри. Драко шумно вздохнул, а потом пробормотал:
— О, Поттер…
— Малфой, с тобой всё в порядке?
— Меня сдуло ветром, — Драко попытался приподняться на локтях, — О, и ещё у меня сломана нога.
— Сломана? Ты уверен? Она болит? — спросил Гарри, ощущая себя в роли…какой-то заботливой бабушки, но неспособной хоть как-то помочь.
Малфой действительно создаёт ситуации, в которых очень сложно испытать к нему хоть какую-то жалость, подумал Гарри раздражённо.
— И я слышал как нога хрустнула, — добавил Драко, — Это, примерно, как хруст сломавшейся метлы.
— Кстати говоря, — сказал Гарри, — твоя метла действительно сломана.
Драко посмотрел на него с выражением глубокого и чрезвычайного ужаса на лице.
— Но это вовсе не так страшно, — быстро добавил Гарри, — Ты можешь полететь с кем-нибудь из нас… — Поттер, — каким-то сдавленным голосом перебил Драко, к этому времени он уже начал покрываться какими-то серыми пятнами, — Оглянись назад.
Гарри обернулся и застыл на месте.
Они были ещё на достаточном расстоянии от ребят. Но невозможно было ошибиться, если сказать, что около двадцати или тридцати существ в чёрных робах сочились, словно яд, между деревьями, и шли они именно крошечную полянку, где сидели мальчики.
Гарри почувствовал, что его сердце перевернулось.
ДЕМЕНТОРЫ.
Драко в шоке пробормотал что-то нечленораздельное. Гарри повернулся обратно и увидел, что Драко, прижимая обе руки к своему лицу, как-то странно дёргается, словно рыба, которую вытащили из воды.
— Малфой, — произнёс Гарри, в ужасе и удивлении одновременно. Но тут первая волна холода достигла его. Гарри вдохнул побольше воздуха, пытаясь рассеять туман, который поднялся у него в голове. Он пытался не шататься перед стеной жестокого холода. Гарри видел, что дементоры были уже совсем близко.
Хорошо зная Драко, Гарри был крайне удивлён его такому восприятию дементоров. Твердо сжимая в руке палочку, Гарри никогда ещё не было так сложно вспомнить какое-нибудь счастливое воспоминание, он не создавал Патронуса с четвертого курса. Квиддитчные матчи и выигрыш школьного кубка казались очень глупыми и маленькими воспоминаниями. Гарри старался припомнить как можно больше счастливых мгновений жизни. Он возвращал свои мысли всё дальше и дальше в прошлое… и, конечно, думал о Гермионе, Гермионе, признающейся в любви. Но сейчас это почему-то причиняло ему боль, намного большую боль, чем что-либо ещё. Гарри заставил свои мысли покинуть воспоминание в котором… дождь… зеркало… поцелуй Гермионы… Он заставил себя вспомнить озеро, письмо Сириуса, смеющихся Драко и всё туже Гермиону. Гарри вспомнил, что их смех был столь заразителен, что он даже стал смеяться сам, а особенно смех Гермионы, которая вообще очень часто смеялась, но в то же время очень редко так, как тогда, так, что не могла устоять на ногах, так, что не могла контролировать себя и своё счастье. Губы Гарри изогнулись в непринуждённой улыбке, когда он вспомнил, как она толкнула его вниз, а потом ещё долго смеялась ему в плечо.
Он поднял свою палочку и услышал собственный голос, звучащий откуда-то из далека:
— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
И уже знакомое бело-серебряное сияние вырвалось из конца палочки. С облегчением Гарри упал на колени, поскольку расплывчатое сияние уже сформировалось в животное с разветвлёнными рогами и приближалось к дементорам. В тусклом свете олень сиял словно новая луна, а в то же время дементоры начали отступать, они уже скрылись в тени деревьев. Животное не последовало за ними, оно обернулось посмотреть на Гарри, попытавшегося изобразить слабое приветствие, но потом всё-таки исчезло в густом невидимом лесу.
Всё ещё стоя на коленях, Гарри обернулся и посмотрел на Драко, который всё ещё прижимал руки к лицу, но больше не дёргался.
— Они ушли — сказал Гарри.
— Поттер, — медленно произнёс Драко, — Меч…
— Что?
— Убери его от меня, и подальше…
Гарри взялся за рукоятку меча, который Драко заткнул себе за пояс (при этом только чудом не поранив себя во время падения), и вскрикнул. Меч был холодный, как лёд. Гарри стиснул зубы, обхватил рукоятку и оттащил меч от Драко. Гарри почувствовал холод, излучаемый от меча, как будто тысячи гвоздей разом вонзились в его вены, и ощутил огромную силу…
Тоненький, ледяной голос послышался позади Гарри:
— ГАРРИ ПОТТЕР?
Меч больше не был таким холодным. Казалось, к нему перешло тепло от тела мальчика. Гарри казалось, меч был частичкой его самого, но намного тяжелее и более гладкий.
— ГАРРИ, — опять произнёс голос у него в голове.
Но сейчас он уже говорил совершенно другие вещи.
Гарри бросил, меч и отскочил, как ошпаренный.
— Гарри! — Но это уже был голос Рона. Он повернулся и увидел Джинни и Рона, они были очень бледные и усталые. И Рон, и Джинни были покрыты листьями, и даже несколько прутиков торчали из рыжих волос девочки — наверное, они запутались в ветвях.
— Гарри… это был…
— Патронус, — кратко ответил Гарри, — Дементоры.
Рон начал покрываться какими-то серыми пятнами:
— Нам надо побыстрей убираться от сюда.
— У Малфоя сломана нога, — произнёс Гарри тем же отчётливым тоном.
Рон посмотрел на Гарри, потом на Драко. Затем он повернулся к Джинни:
— А ты не можешь залечить рану?
Но Джинни лишь покачала головой:
— В прошлом году я залечивала порезы, ушибы, но не кости. И я не хочу рисковать. Если допустить хоть малюсенькую ошибку, то можно вставить в ногу две кости вместо одной, или…
— Удалить их целиком, — перебил Гарри, вспоминая Локонса.
— Вижу, что рисковать нельзя, — согласился Рон, — Гарри, подойди-ка сюда на минуточку. Мне нужно поговорить с тобой.
Гарри отошел вслед за Роном на небольшое расстояние и посмотрел на него непонимающе. У Рона было решительное выражение лица, что иногда было просто прекрасно, а иногда не очень.
Гарри восхищался постоянностью и решительностью Рона, но плохо то, что было практически невозможно переубедить его в чём-то, в чём он глубоко уверен.
— Ты в порядке? — спросил Рон, — Ну ты понимаешь, дементоры… и всё такое?
— Со мной всё хорошо, — ответил Гарри. И к его же удивлению это была правда — Странно, что дементоры повлияли на Малфоя намного больше, чем на меня.
— Действительно странно, — согласился Рон.
— Но я не уверен, что это ничего не значит. Обыкновенная слабость? Это означает что-то, но я не знаю что.
— Я думаю, что у вас будет время это выяснить, — сказал Рон
— Что ты имеешь ввиду?, — спросил Гарри.
— То, что думаю, мне и Джинни нужно отправиться за помощью, а ты останешься с Малфоем. Мы же не бросим его одного в лесу со сломанной ногой, даже если он и не нравится мне, и уж тем более я не оставлю с ним Джинни.
— Даже со сломанной ногой? — усмехнулся Гарри, — Да он даже не сможет поймать её, если она убежит.
— А если она не убежит?
— Да ты параноик, — сказал Гарри.
В ответ Рон бросил сомнительный взгляд куда-то вперед. Гарри, повернулся и увидел Драко, опирающегося на ствол дерева, а Джинни заботливо, поддерживающую его.
— Совершенно ничего не значит, — произнёс Гарри.
— Я не хочу, чтобы она кружила возле Малфоя, изображая заботливую нянечку. Потому что…потому…
— Потому что игра в нянечек ведёт к игре в непослушных стюардесс?
— ГАРРИ, — сказал Рон с негодованием.
Гарри сложил свои руки на груди:
— Да ты становишься ненормальным по теме: «Малфои»
Рон пожал плечами:
— Я был рожден, чтобы ненавидеть имя «Малфой» и приглядывать за младшей сестрой. Что, по-твоему, я должен делать?
— Сейчас всё ещё больно? — с тревогой спросила Джинни, убирая небольшой локон волос с лица. Она помогала Драко сесть напротив дерева, а на его коленях лежал Слизеринский меч.
— Конечно, больно, — раздражённо ответил Драко, — Моя нога сломана. Естественно она болит. Ну хоть кто-нибудь знает какое-либо обезболивающие заклинание? Что с вами всеми случилось?
— А ты сам знаешь? — спросила Джинни резко.
— Нет, — ответил Драко без тени смущения.
— О, Боже! Ты раздражаешь людей даже со сломанной ногой, — произнесла Джинни со злобой — Разве это сложно, просто спокойно посидеть? — она положила руку ему на плечо и мягко толкнула, чтобы прислонить Драко обратно к дереву.
— Спасибо, — сказал он и закрыл глаза.
— Не за что, — глядя на него. В некотором смысле ей было проще от того, что он сидел с закрытыми глазами, т.к. ей не пришлось смотреть куда-нибудь в сторону. Он был бледен, вероятно, от боли. У него были длинные, темные ресницы, которым позавидовала даже Лаванда Браун.
— Не надо, — вдруг сказал Малфой, не открывая глаза.
— Не надо что? — спросила Джинни.
— Смотреть на меня. Это заставляет меня нервничать, — Драко открыл глаза изучил выражение лица Джинни, потом опять закрыл их и произнёс:
— А вообще то забудь. Всё равно не сработает.
— Да что не сработает?
Драко вздохнул:
— Я знаю, о чём ты думаешь — сказал он, — Ты думаешь о том же, о чем думала прошлым вечером: «Ой, посмотрите на Малфоя, симпатичный и беспомощный, но всё же хороший. Он ранен. Всё что ему нужно, это только любовь и, сейчас он может получить её» Ты об этом думаешь, я угадал? — спросил он, обратив внимание на её реакцию, — Но учти я не хорошенький. И я не нуждаюсь в любви, особенно в твоей.
— Да я никогда — заикалась Джинни — Конечно, я никогда не думала…
— Отлично, — перебил Драко, — Выкинь эти мысли из головы. А если тебе нужен хорошенький бойфренд то, пожалуйста, у тебя всегда есть…воображаемый ГАРРИ ПОТТЕР.
Джинни чуть не взорвалась от возмущения, она даже хотела ударить Драко. Но у него была сломана нога, и Джинни сказала себе: «Ты не можешь побить его, он и так ранен». Она хотела бросить Малфою словечки, типа: НЕ УДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ТВОЙ ОТЕЦ НЕ ЛЮБИЛ ТЕБЯ или ДАЖЕ ВООБРАЖАЕМЫЙ ГАРРИ ПОТТЕР ЛУЧШЕ, ЧЕМ НАСТОЯЩИЙ ДОАКО МАЛФОЙ, СПРОСИ ГЕРМИОНУ, ЕСЛИ НЕ ВЕРИШЬ.
Но Джинни не могла так поступить.
Вместо этого она просто сказала:
— Малфой, а ты слышал когда-нибудь о такой вещи, как тактичность?
Драко открыл глаза и посмотрел на неё. Она увидела, как расширились его зрачки, но не знала от чего. Его глаза стали черными, если не считать окружавшей их полоски серебра.
— Тактичность — это ложь для взрослых, — сказал он спокойно.
— Это одно из знаменитых выражений твоего отца?
— Нет, — ответил Малфой, — Это моё собственное.
— Волынки, — произнес Сириус твёрдо.
Нарцисса покачала головой, не отрывая взгляда от свадебного журнала:
— Никаких волынок, — сказала она, взяв подушку и положив её под голову. Нарцисса сидела на кровати в номере отеля, и была окружена различными журналами, книгами и кусочками пергамента, на которых она пыталась изобразить всевозможные виды свадебных приглашений.
— Я из Шотландии, — стоял на своём Сириус — И хочу такую свадьбу, как люди устраивают в Шотландии.
Нарцисса улыбнулась, всё ещё не отрывая взгляда от журналов:
— Я уже говорила, что если ты так хочешь, то можешь надеть юбку, но…
— Шотландку, — перебил Сириус.
Но Нарцисса полностью проигнорировала его.
— И даже если ты наденешь подтяжки и высокие каблуки, мне будет всё равно. Я говорила, что мы можем приготовить телячий рубец с потрохами и приправой и, если ты хочешь, мы можем швыряться им весь полдень на заднем дворе, но я не могу заставлять моих друзей и знакомых слушать эти волынки. Подумай, что на это скажет Драко.
— Подумай лучше, что он скажет, когда увидит костюм, который ты выбрала для него.
— Этот костюм, просто очарователен, — усмехнулась Нарцисса.
Выцветшие на солнце и без того белые волосы Нарциссы, такие же, как и у Драко, блестели и падали искрящимися локонами ей на спину. Сейчас она выглядела также, как и когда они ещё учились в школе. Удивительно как её сын походил на неё. Но только у Нарциссы лицо было более круглое, а подбородок не такой острый, но глаза, их общие серебряно-серые глаза, были абсолютно одинаковые.
— Но Драко возненавидит его, — настаивал Сириус.
— Ты не можешь знать этого заранее.
— Но я всё равно уверен в этом.
Нарцисса закатила глаза:
— Ты должен понять, что Драко это не твоя шестнадцатилетняя копия, Сириус. Я полностью согласна, что ты бы ненавидел этот костюм, но Драко любит такую одежду, и…
— Ставлю пятьдесят галлеонов, что он сожжёт этот костюм, прежде чем согласится надеть его.
Нарцисса внезапно заинтересовалась журналом.
— А ты не хочешь поспорить со мной, — предложил Сириус, — А если я выиграю, то на нашей свадьбе будут…волынки!
— Никаких волынок, — ответила Нарцисса приглушенным тоном.
— Если там не будет волынок, то будет кровопролитие.
— Ну тогда это будет похоже на мою предыдущую свадьбу, — злобно усмехнулась Нарцисса.
«Когда, она так улыбается, то действительно очень похожа на своего сына» — подумал Сириус
— Э… э… — произнёс голос из угла комнаты. И нарцисса, и Сириус подскочили, — Мне не хотелось бы вам мешать, но…
Сириус подошёл к камину:
— Ремус?
— Мне очень жаль, — повторил Люпин, чьи голова и плечи появились в камине. Он выглядел чрезвычайно печальным, — Я бы никогда не побеспокоил вас, если бы это не было важно, — Взгляд Люпина задержался на кровати, — Прости Нарцисса.
Она отложила журналы и с тревогой посмотрела на Люпина:
— Всё в порядке?
— Гарри, — произнёс Сириус, становясь на колени перед камином, — Что-то случилось с Гарри?
— Он сбежал, — тяжело ответил Люпин, чувствуя себя виновным за то, что Сириус побледнел.
— Сбежал?
— Гарри пропал, и его метлы тоже нигде не видно. Мой кабинет разрушен, и меч, о котором я вам рассказывал, тоже исчез.
— Драко? — быстро спросила Нарцисса — А ты не спрашивал Драко о том, куда мог деться Гарри?
— К сожалению, это не возможно — произнёс Люпин, — Потому что, Драко тоже нет.
Нарцисса побледнела так же, как Сириус.
— Итак, мы хотя бы знаем, что они вместе, — сказал Сириус, — А ты уверен, что это они разрушили твой кабинет?
— Да, уверен, — ответил Люпин, — Помнишь тот шар, со снегом и рыжеволосой нимфой внутри? Так, она видела их вместе, она видела, как Драко и Гарри взяли меч, — Люпин вздрогнул, — Они разрушили защиту, созданную вокруг меча, и я понятия не имею, как они смогли сделать это. Это был адмантин. Я бы не смог её разрушить.
— Драко и Гарри, — Магиды, и это говорит о многом, — выдавил из себя Сириус.
— Но они же дети, — сказала Нарцисса, вставая с кровати, — Они взяли меч— что это значит? Это может причинить им вред?
— Вот этого я действительно не знаю, — ответил Люпин, — Я весь день рылся в книгах, искал хоть какую-нибудь информацию о том, что может произойти. И, к сожалению, ничего не смог найти, кроме какого-то неопределённого пророчества, — Ремус протёр свои глаза руками, и Сириус заметил, что все они были измазаны чернилами, — Но если вы спрашиваете меня, может ли меч причинить им боль, мой ответ «да». Они могут быть в опасности.
— Мы возвращаемся домой, — решил Сириус, — Прямо сейчас.
Люпин спокойно пожал плечами.
— Спасибо, Бродяга.
— Благодарность здесь неуместна, — ответил Сириус, — Гарри полностью под моей ответственностью. И Драко. Я отвечаю за них обоих. Я должен был уделять больше внимания тому, о чём ты мне рассказывал в последний раз. Драко и Гарри оказались в худшей из бед, которые мы только можем себе представить.
— Я даже не думал, что такое может случиться. Я не знаю, что я скажу Дамблдору…, — в отчаянии произнёс Люпин.
Внезапно до Сириуса что-то дошло, и он спросил:
— Ремус, сколько времени прошло с тех пор, когда ты последний раз был на территории Запретного леса?
— Леса?… — удивился Люпин, — О, Бог мой! Годы!
— Если бы я сказал тебе, куда нужно идти, ты бы мог…мог пойти туда и встретиться с тем, кто, думаю, может помочь нам.
— Пойти в Запретный лес и встретить кого-то для тебя? — изумлённо повторил Люпин.
— Скажи, я бы просил тебя об этом, если бы это не было важно?
— Да — твёрдо ответил Люпин.
— Лунатик…
— Хорошо, хорошо…, — согласился Люпин. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Прекрати, — сказал Гарри раздраженно, — Меня это нервирует.
Двумя часами после того, как Джинни и Рон улетели, Драко уже понял, что если вытянуть руку по направлению к мечу, он прилетит прямо к тебе в ладонь. Драко настолько впечатлило это открытие, что он начал отбрасывать меч на некоторое расстояние от себя и позже ловить его. Гарри это просто раздражало.
Гарри думал о боли. Должно быть, это ужасно лежать со сломанной ногой и даже не жаловаться.
— Малфой, — позвал он.
— Что? — Драко посмотрел на него
— Когда дементоры приблизились к нам, что ты услышал?
— Церковное пение, — наконец ответил Драко, — Знаешь, я ненавижу церковное пение.
— Ага, очень смешно, Малфой. Что ты слышал на самом деле?
Драко не смог подавить пробежавшую по его телу дрожь:
— Ужасные вещи, — произнёс он.
— Если ты закончишь практиковаться со своим мечом, я могу научить, как можно избавиться от всего этого.
Драко подумал несколько минут, а затем положил, наконец, свой меч. Он посмотрел на Гарри, который встал с того места, где сидел, и подошёл к Драко, пытаясь точно вспомнить, что же говорил ему Люпин три года назад, когда учил его заклинанию Патронуса.
— Итак, — начал Гарри, — Во-первых, ты должен вспомнить какое-нибудь счастливое воспоминание.
Драко моргнул:
— Что?
— Счастливое воспоминание. Это очень важно. Самое счастливое воспоминание, на котором ты действительно сможешь сконцентрироваться.
Драко закрыл глаза и начал думать, и ещё раз думать. Счастливое воспоминание. Когда же он был по-настоящему счастлив? Точно не с собственными родителями и не в школе. Драко вспомнил случай с платяным шкафом в поместье Малфоев, он сидел там с Гермионой, которая ела Шоколадных Лягушек, а потом…поцелуй. Драко вспомнил ту ночь, когда он не позволил своему отцу убить Гарри, как позже он лежал на траве с Гарри, Сириусом и Гермионой, как Гермиона похвалила его за удивительную храбрость. Но все эти воспоминания были затемнены знанием, что она не любила его. Драко знал и принимал это, но всё же некие предупреждающие боли временами мучили его. Боли, подобные зубной
Драко открыл свои серебряные глаза и произнёс:
— У меня нет абсолютно никаких счастливых воспоминаний.
Гарри даже удивился:
— Что ты имеешь ввиду?
— Только то, что уже сказал, — ответил Драко, — У меня нет счастливых воспоминаний, — Он пожал плечами, — И не устраивай из этого большую проблему, Поттер.
Гарри был ошеломлён:
— Но у тебя должно быть хоть что-то.
— Ну, может быть, когда Слизерин выиграл Кубок Школы во время первого года моего обучения в Хогвартсе. Хотя нет, подожди, там же был ещё ты, разрушивший всё это. И мы никогда не выигрывали матчей против Гриффиндора, так что это вообще не подходит. Что я могу сказать? Ты искажал все счастливые моменты моей жизни, которые вообще могли произойти.
Драко опять закрыл свои глаза. Невидимое присутствие Гермионы словно встало между ними. И в первый раз в жизни Гарри почувствовал себя виноватым за удачу где-либо, где Драко терпел поражение.
— Давай же, Малфой, — сказал он нерешительно, — Ты же должен был выиграть что-нибудь. Соревнование. Да хоть что.
— Я хотел рассказать, когда мне было семь, то мама, выдвинула мою кандидатуру в качестве Самого Красивого Мальчика на каком-то конкурсе, но думаю, что никакая сила на Земле не заставит меня досказать эту историю до конца, так что не бери в голову. Нет, Поттер, я не выигрывал никаких соревнований, — Драко поудобнее облокотился на дерево, — Может, ты подумаешь над каким-нибудь другим способом борьбы с дементорами?
— Но другого способа не существует, — ответил Гарри, — Хотя… Малфой, как у тебя с воображением?
— Как у меня с чем?
— С воображением. Ты можешь вообразить какое-нибудь счастливое мгновенье? Придумать что-либо? Сфантазировать?
— Ну…если только я буду восседать на вершине пирамиды, одетый в золотую блестящую робу, и окружённый обнаженными девственницами…?
— Если это делает тебя счастливым, — перебил Гарри с сомнением, — Могу я напомнить тебе, что прежде всего ты должен быть счастлив, а не… э-э…
— Правильно, — Драко открыл глаза и усмехнулся, — Счастлив… хорошо, — он закрыл глаза и снова задумался. Гарри наблюдал за тем, как лунный свет, играющий на лице Драко, рисовал темные круги под глазами, как тень листьев падала на его бледную кожу, и думал: «И он будет моим братом. Братом.» — Но тут его прервал Малфой.
— Готово. Придумал одно.
— Правда? — поинтересовался Гарри, — И что же это?
— Если я скажу, что оно включает в себя: Гермиону, сексуальное боа, музыку из «A Summer Place,» …ты будешь очень зол?
— Да, — быстро ответил Гарри.
— Тогда лучше не спрашивай, — пожелал Драко. Он попытался сесть прямо, но это у него не очень-то получилось. Гарри протянул руку, чтобы помочь ему и Драко, не особо задумываясь, принял её:
— Ну что? Я готов. Начнём? — спросил…
Они тренировались вызывать Патронуса около часа, вплоть до того, как Драко не усовершенствовал своё «счастливое воспоминание», чтобы оно действительно казалось РЕАЛЬНЫМ. Гарри уже начал зевать с так часто, что Драко даже почувствовал себя немного виноватым.
— Послушай, Поттер, — произнёс Драко, — Если ты хочешь спать, то иди, поспи часок, другой.
— Но заклинание…
— В таком виде ты совершенно бесполезен, — перебил Малфой, — Ты только что сказал «Экспекто Патрррррррооооооннууум,— сымитировал огромный зевок Драко.
— Я не хочу спать, — упрямился Гарри, — Может только прилечь на минуту.
— Ну так иди и ложись, — сказал Драко. Как только Гарри лёг, он тут же заснул. Драко смотрел на него несколько минут и вспоминал худенького, застенчивого мальчика, которого он впервые встретил шесть лет назад на Диагон аллеи. Он посмотрел на его растрепанные волосы, на его очки и подумал: «Студент милосердия». Драко думал о том, что же заставило его самого сначала ненавидеть его, а теперь беседовать с ним. В Гарри было что-то, что привлекало внимание. Драко не понимал, что же на самом деле, но он знал, что, так или иначе, это было какое-то специфическое, неопределённое качество, которому он всегда завидовал. А Гарри имел его даже когда был истощён голодом, даже когда спал, и когда пускал слюни на свою робу. Об этом думал Драко, раздражённо глядя на мальчика, который выжил. Была ли эта та самая отличная черта, которую и полюбила в нём Гермиона?
Драко вздохнул и посмотрел на меч, лежащий на коленях. Но вдруг он заметил какое-то движение. Драко посмотрел на Гарри, но тот все ещё неподвижно лежал на траве, а потом с чувством неловкости развернулся и посмотрел назад.
Два красных глаза с желтыми вытянутыми зрачками, смотрели на него откуда-то из темноты.
Драко попытался отскочить назад, но тут острая боль пронзила его ногу.
— Привет, — произнёс Демон. «О, Боже» — подумал Драко безнадежно, поскольку демон пододвинулся поближе, а Гарри все ещё спал. Драко опять посмотрел на демона, который уставился на него своими круглыми красными глазами. «Я просто буду…сидеть спокойно и никого не трогать, думал Малфой. Может быть, он не подумает, что я не могу встать и сделать ему что-нибудь»
Драко откашлялся, надеясь, что его голос не будет звучать пискляво. — Вы опять…, — еле слышно произнёс он, — Вы не должны так подкрадываться к людям и пугать их.
— Я пришёл за своей второй половинкой — ответил демон, смотря на меч, лежащий на коленях Драко с чем-то похожим на нездоровый аппетит.
— Я предполагал, что вы скажите это, — сказал Драко.
— Тысячи лет я разыскивал его. Где я только не искал: по морю под землёй…
— Да, да, — перебил Драко, боль в ноге становилась невыносимой, — Я уже слышал всё это раньше: «Я разыскивал его тысячи лет, это моя вторая половинка… бла-бла-бла… я ужасный демон, дайте мне меч и все такое»