a fronte praecipitium a tergo lupi
(между пропастью и волком)
— Энервейт!
Гермиона вынырнула из слепящей тьмы, захлопала глазами — но перед ней оказалась еще более беспросветная мгла. Она сдавленно вскрикнула — темнота исчезла, сменившись на освещенное бледным желтоватым светом взволнованное лицо над ней.
Это был Сириус, в руке он держал мокрую тряпку.
— Гермиона… — позвал он. — Ты как? Ты знаешь, кто я?
Она кивнула и почувствовала резкую вспышку боли в голове где-то позади глаз. Ее органы чувств медленно возвращались к окружающей действительности: она лежала в гостиной Уизли, накрытая одеялом.
— Гарри… — прошептала она. — Драко… Все остальные…
— Рон и Джинни все еще без сознания, — отвел глаза Сириус. — Их ударили Оглушающим Заклятьем. Так же, как и тебя. — Он поколебался. — Ни Гарри, ни Драко здесь нет. Гермиона, что произошло?
Из ее глаз брызнули слезы:
— Их здесь нет? А где они?
— Я не знаю…
— Сириус, может, они…
Сириус взял ее за руку:
— Они не умерли. Во всяком случае, Гарри жив, а я не могу представить себе того, кто захотел бы убить Драко и оставить Гарри в живых.
— А откуда ты знаешь, что с Гарри все в порядке?
Сириус потянул вверх рукав и обнажил правое запястье, которое обхватывал плоский серебряный браслет, украшенный искрящимся красным камнем, — так поблескивали глаза Косолапсуса, когда свет падал прямо на них. Гермиона смутно помнила, что, кажется, уже видела браслет раньше. Приблизившись, она увидела, что блеск исходит из какой-то точки внутри камня.
— Я заколдовал этот браслет год назад, взял несколько волосков у Гарри, пока он спал. Обычное заклятье Вивикус… Пока камень ярко сияет — Гарри жив и здоров, — он улыбнулся Гермионе, не по-настоящему, а просто чтобы успокоить ее. — Кажется, годы моего обучения на Аврора не были потрачены впустую.
|
|
Гермиона закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, забыть о боли, пульсирующей в голове словами Гарри-Драко-Гарри.
— Где Нарцисса? — прошептала она. — И почему ты не приведешь в чувство Рона и Джинни?
— Нарцисса аппарировала в Министрество — предупредить Уизли. Они будут с минуты на минуту. И я не привожу в себя Рона и Джинни, потому что… потому что… Чарли мертв.
— Мертв?.. Чарли?..
Сириус кивнул, его лицо помрачнело.
— Мы нашли его тело на кухне. Кто-то применил к нему Убийственное Проклятье, — он помолчал. — Гермиона, кто это был? Что произошло?
Поставленная в тупик, Гермиона покачала головой.
Чарли не умер… он не мог умереть… в этом не было смысла… здесь было что-то неправильное, что-то очень, очень неправильное… кусочки мозаики не складывались в единую картину, не подходили друг к другу…
Правая рука Гермионы машинально потянулась к Ликанту и коснулась его. Она тут же почувствовала себя спокойной, дыхание восстановилось. Подняв глаза, она взглянула на тревожное лицо убитого горем Сириуса.
— Сириус, я расскажу тебе, что произошло.
Четырьмя часами раньше.
Глядя вслед Джинни, поскакавшей из кухни наверх к Драко, Рон покачал головой.
— Понять не могу, что она находит в нем, — мрачно произнес он и вперил сердитый взгляд в кружку с молоком.
— Просто не могу понять!..
Гермиона хотела что-то сказать, но тут же поспешно опять уткнулась в книгу.
— Рон, ты же не знаешь, что там между ними. Может, они просто друзья… — дипломатично предположил Гарри.
|
|
Рон покосился на стоящего у плиты Чарли:
— Что думаешь?
Чарли пожал плечами:
— Это дело Джинни.
Рон нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
— Давай, Гермиона, вы обе девчонки. Она могла тебе что-нибудь рассказать про Драко.
Гермиона продолжала смотреть в книгу.
— Она говорила, что он викинг в мешке.
Рон захлебнулся молоком. Гермиона вскинула глаза и заулыбалась:
— Шучу, — и снова вернулась к жизнеописанию Хогвартской четверки. — Джинни никогда ничего не говорила мне про Драко. Да, я думаю, он ей нравится. Нравится ли она ему? Не знаю. Он был несколько занят в последнее время, так что, думаю, его мысли были весьма далеки от девушек. С другой стороны, — добавила она, — мы ведь говорим про Драко, так что все может быть как раз наоборот.
Плечи Гарри тряслись от беззвучного смеха, однако Рон недовольно уставился на нее:
— Можешь читать дальше, Гермиона, — бросил он. — Ты абсолютно бесполезна.
— Знание — сила, — напыщенно произнесла она. — Кроме того, эта штука и правда очень увлекательна, — она постучала пальцем по странице. — Слизерина называли Повелителем Змей… непонятно, то ли из-за его способности в них превращаться, то ли из-за того, что он держал их в качестве домашних животных… Исходя из другой точки зрения, это прозвище ему было дано потому, что он остался в живых после укуса Зеленой Алмазной Змеи, хотя ее яд смертелен.
— Я все жду увлекательного момента, — Рон встал у нее за плечом и безо всякого интереса вытаращился в книгу.
Гермиона скорчила ему рожу:
— История очень важна, Рон.
Чарли усмехнулся над плитой:
|
|
— Рон у нас живет сегодняшним днем, а история — это все больше о том, что будет, если…
Гермиона округлила глаза:
— Слизерин выжил после змеиного укуса, — назидательно произнесла она. — И оставшийся на его руке шрам позже стал прототипом Знака Мрака, который он использовал для распознавания своих последователей. Он должен был быть выжжен на коже Заклятьем Бруциата. Разве вы не находите это интересным?
— Совсем даже наоборот, — скривился Гарри. — Думаю, я выражу общее мнение, если скажу фу.
— Поднимаю твое фу до бэээ, — согласился Рон. — Знаешь, если они решат ввести новый предмет под названием Срази Врага, Читая Много, ты, Герм, будешь первым номером в нашем класе.
— Рон, я уже первый номер.
— Я знаю, — кивнул Рон. — А кто же номер два?
Гермиона тихо улыбнулась в книгу:
— Драко.
— Малфой? — эхом повторил Рон. Даже Гарри выглядел удивленным.
— Угу, — кивнула Гермиона. Захлопнув книгу, она улыбнулась юношам: — Вы оба могли бы быть первыми учениками класса, если бы учились. А изготовление фальшивок для Прорицания таковым не считается.
— Учиться?! — с деланным ужасом повторил Гарри. — Заниматься этой фигней, пока мы молодые и бестолковые?
— Вы же не всегда будете молодыми, правда? — улыбнулась ему Гермиона.
— Нет, — согласился Рон. — Но мы всегда будем бестолковыми, — он помолчал. — Ладно-ладно, не спешите соглашаться.
Гермиона зевнула.
— Я начиталась, — она отодвинула книгу и прижалась к плечу Гарри. — Я бы вздремнула.
— Я бы тоже, — согласился Гарри и чмокнул ее в макушку.
— И кто-то, кто предложит перекусить, не должен быть признан сумасшедшим, — произнес Рон, с надеждой глядя на Чарли.
— Обед готов, — объявил Чарли и потянулся, чтобы снять с кастрюли крышку.
Дверь шумно распахнулась, и в дом шагнул Салазар Слизерин.
Сириус недоверчиво посмотрел на Гермиону:
— Что, прямо так? Просто взял и вошел?
Гермиона безжизненно кивнула:
— Да, взял и вошел…
Сириус нахмурился:
— Продолжай.
Дверь захлопнулась, эхом отозвавшись в голове Гермионы, превратившейся в огромную пустую пещеру ужаса. Все происходящее было поделено пополам, словно разрезано упавшим ножом: вот она сидит за стареньким уютным кухонным столом, обнимая Гарри, позади нее — Рон. И в следующий миг мир рухнул, и черная пустота вокруг взрезалась вспышками молний. И сквозь эту темноту на нее смотрело лицо Слизерина.
Она уставилась на него, едва видя, что происходит с другими: Чарли шагнул от плиты, Гарри сжал ее руку, Рон окаменел от удивления… — она видела только Слизерина.
Она едва ли могла припомнить, как он выглядел раньше, — трудно было сложить в единую картину затерявшиеся в памяти осколки ужаса, отвращения и страха. Она помнила эти темные, печальные, пустые глаза, помнила странное чувство, обуявшее ее, — смесь жалости, ужаса и ненависти… Тогда он казался пустой оболочкой.
Но не теперь.
Теперь он был живой, излучающий угрозу и темную силу — так вот почему все магическое сообщество боялось даже произносить его имя… Даже лицо его стало другим: таким, каким являлось ей во снах, полным темной энергии, с лихорадочно горящими злобой глазами. И оно стало молодым. Возможно, что именно так он и выглядел в молодости? Сейчас он был сильно похож на Драко — те же острые черты лица, искаженные гневом.
Что произошло? — в смятении подумала она. — Что изменило его?
На нем была черная мантия, расшитая звездами, лунами и извивающимися змеями, но руки были без перчаток. У него не было палочки. Глазами он нашел ее.
— Ровена… — позвал он.
Гарри вскочил на ноги так быстро, что она едва успела это заметить, он закрыл ее грудью, вдавив в стену. Левой рукой он сжимал у себя за спиной ее руку, правую он выставил перед собой. За его плечом Гермиона могла видеть стенные часы, на их расплывчатом циферблате стрелки Рона и Джинни взметнулись к надписи смертельная опасность.
Ужас сжал в ледяной кулак все ее внутренности, сердце колотилось в груди, как рвущийся из клетки зверек. Она прижала к себе правую руку с зажатым в ней Ликантом и зажмурилась.
Не позволю Слизерину забрать меня, — подумала она. — Уж лучше умереть от его руки. Гарри словно услышал ее мысли:
— Я не позволю тронуть ее, — голос его был удивительно ровен и спокоен. — Тебе придется перешагнуть через меня.
— И через меня, — добавил Рон.
Чарли, все еще стоящий у плиты, безмолствовал. Его руки были сжаты в кулаки, а выражение глаз, следивших за перемещениями Слизерина по комнате, Гермиона не могла расшифровать.
Словно бы Рон и Гарри ничего не говорили — Слизерин продолжал двигаться по направлению к Гермионе.
Он надвигается, как Дементор, — в отчаянии подумала она. — Словно безмолвная черная тень…
Мантия его была даже темнее черного, казалось, надвигаясь, он поглощает весь свет в комнате… А над ней было его лицо, его руки — безжизненно-белого оттенка. Она почувствовала, что Гарри с неимоверной силой стиснул ее руку и…
Комнату прорезал крик.
Гермиона резко повернула голову: на нижней ступеньке, с выражением крайнего ужаса на лице, вытаращив глаза и зажав рукой рот, стояла Джинни.
— Джинни… — двинулся к ней Рон, но, остановленный резким жестом Чарли, застыл на месте.
Слизерин развернулся и двинулся к ней:
— Хельга…
Глаза его казались темными мрачными ранами на лице:
— Вы все — такие же, как они… И в конце концов вы тоже предали меня…
Джинни вцепилась в стул, разделявший ее и Повелителя Змей:
— Не подходи ко мне! — яростно зашипела она.
— Или что? Ты кинешь в меня этой дрянной мебелью? Ну так давай. Это не причинит мне вреда.
Так тихо и незаметно, как только возможно, Гермиона нащупала в кармане свою палочку — она не могла просто так сидеть и смотреть, как Слизерин наступает на Джинни…
— Она же сказала тебе не подходить к ней, — раздался негромкий голос позади Джинни. — Но, как я понимаю, слушать ты не умеешь.
Слизерин замер.
Двигаясь медленно и осмотрительно, на лестницу из тени шагнул Драко. Он был босым, но сменил пижаму на черные брюки Чарли и одну из своих собственных белых рубашек. В руках он держал меч.
Он все еще очень слаб, — подумала Гермиона. — И раны все еще беспокоят его… потому он и двигается так медленно…
Но Драко продолжал спускаться по ступенькам, словно с ним все было в порядке, словно эта медлительность была ничем иным, как проявлением нахальства.
— Я, конечно, понимаю — ты умеешь превращаться в большую змею… и все такое… Однако умение слушать — не менее важное качество.
Драко спустился и теперь стоял рядом с Джинни, которая по прежнему держалась за стул. Драко не смотрел на нее, он просто ощущал, что она рядом, глаза его были словно приклеены к Слизерину.
— Ты пришел сюда за мной, — сказал он негромким ясным голосом. — Почему бы тебе не оставить в покое всех остальных?
Слизерин заулыбался. Это было куда ужасней, чем представляла себе Гермиона.
— А что заставляет тебя думать, что я пришел за тобой?
Драко слегка побледнел. Его взор незаметно метнулся к Гарри и Гермионе. И она чуть не выскочила из собственной кожи от удивления: она могла бы поклясться, что губы его не двинулись, но — ей-Богу! — он заговорил, обращаясь к Гарри, и она тоже это слышала!
…Убери ее отсюда.
А Гарри… Гарри ответил.
…Отвлеки его.
Гермиона почувствовала, как к ее руке скользнула рука Гарри, не глядя на нее, он сжал ее пальцы.
Светлые глаза Драко расширились, затем прищурились. Он смотрел на Слизерина.
— Я так понимаю, что предложение Червехвоста все еще остается в силе?
Казалось, Слизерин напрягся. Гермиона пристально смотрела на его руки — такие бледные и длинные, что они казались белыми паучьими лапами.
— Тебе не нравится, когда тебе указывают, что делать, — мягко произнес Повелитель Змей. — Однако стоит об этом подумать: присоединись ко мне, и никто больше никогда не скажет тебе ничего подобного: ни твой отец, никто.
— Мой отец мертв, — отрезал Драко. Он поднял меч теперь держал его, словно барьер между собой и Повелителем Змей. — Как тебе хорошо известно.
— Так уважай его память и присоединись ко мне. Это именно то, чего он хотел для тебя, то, ради чего ты был рожден. Или в тебе нет верности крови?
Драко безмолствовал. Он побледнел — в этот миг Гермиона подумала, что он очень похож на Люциуса, а еще больше — на мужчину из ее видений, мокрого от пота и кричащего от яда, струящегося по его венам.
Но когда он заговорил, голос его был спокоен и ясен.
— Боюсь, что когда раздавали верность крови, я случайно попал в очередь за голосом разума. Мой недостаток.
Брови Слизерина приподнялись. В отличие от Драко, он не казался уравновешенно-спокойным, а был просто отчужден. Но было очевидно, что все его внимание было приковано к Драко. Гарри сжал руку Гермионы, и она почувствовала, как он начал подталкивать ее к двери. Они старались двигаться как можно тише, не глядя друг на друга, дюйм за дюймом продвигаясь к ведущей в сад двери.
— Возможно, ты недопонял, о чем рассказывали твои сны… — сказал Слизерин Драко. … Может, мне стоит поведать тебе одну историю…
— О, я обожаю истории, — спокойно сказал Драко. — особенно, если они про закрытые школы для девочек, и в них фигурирует директор и всякие записочки…
У Слизерина был такой вид, словно он ничего не понял, его длинные паучьи пальцы сжимались и разжимались. Гермионе захотелось крикнуть Драко, что он провоцирует его, хотя она и знала, ради чего все это делается: он велел Гарри вывести Гермиону… и теперь они были уже почти у двери.
— Я не понял твоих слов, — сказал Повелитель Змей. — Что ты пытаешься мне сказать?
Драко не смотрел в сторону Гермионы и Гарри, но она снова, как и раньше, услышала у себя в голове его голос, обращающийся к Гарри:
…Гарри, поторопись, выведи ее отсюда.
…Это именно то, чем я занимаюсь.
Внимание Драко снова переключилось на Слизерина.
— Что я пытаюсь сказать? Я думаю Умри, изверг и размышляю о решении. А о чем ты думаешь?
— Я думаю, что вы оба упрямые и глупые. А впрочем, неважно. Я уступаю вашим просьбам.
Слизерин сделал шаг к Драко, поднял руку…
И тут одновременно произошло несколько событий: оттолкнув Джинни, Драко быстро отпрыгнул в сторону; Гарри и Гермиона добрались до двери и Гарри уже протянул руку к кнопке замка — как Чарли внезапно дернулся, возможно, от удивления, Гермиона не могла точно сказать, — и уронил с плиты на пол горшок, который с грохотом разбился.
Слизерин развернулся, увидел Гарри и Гермиону у дверей, его рука взметнулась вверх и из ладони вырвалась вспышка черного пламени, которая сносящей все на своем пути волной врезалась в них и отбросила к стене. Гермиона слышала удар, с каким ее голова стукнулась о стену, ослепленная болью, она скорчилась и обхватила ее руками. Наконец перед глазами прояснилось, слезы сорвались с ее ресниц, она подняла взгляд…
Над ней стоял Слизерин. Он смотрел сверху вниз на нее и на Гарри, лежащего рядом, с непонятным выражением на лице — не удовлетворения, не ненависти, не чего-либо другого…
— Поднимайтесь, — приказал он.
Они встали на ноги. Гермиона видела Джинни и стиснувшего ее руку Драко, окаменевших у лестницы, Чарли, прошедшего через кухню и теперь стоящего рядом с Роном, держа его за руку и препятствуя его попыткам сдвинуться с места.
Слизерин сделал еще шаг — но не к Гермионе, а к Гарри, дышащему так, словно он только что бежал. Вызмеилась белая рука и, к удивление Гермионы, кончик пальца скользнул по щеке Гарри:
— Я убил тебя, — тихо произнес Повелитель Змей. — Я видел твою кровь, текущую по моим рукам… Она жгла… Мой кузен…
Он сделал еще шаг к Гарри, слишком потрясенному, чтобы двинуться.
— И, умирая, ты мысленно проклял меня. Ты знал, какова будет сила предсмертного проклятья, насланного на того, кто одной крови с тобой. А я-то всегда думал, что ты дурак…
Гарри сморщился от прикосновения Слизерина, его зеленые глаза потемнели, почти почернели.
— Я не Годрик.
Слизерин со свистом вздохнул и опустил руку:
— Я знаю, кто ты… Гарри Поттер… Ты убил василиска, мое первое дитя… мое создание… И если ты думаешь, что моя ненависть к тебе меньше, чем к твоему предку — ты ошибаешься. Ты умрешь, как умер он, и отправишься в ад, даваясь проклятьями.
Гарри вздернул подбородок — и заговорил. Но Гермиона не смогла понять ни слова, его шипящий голос звучал, как тысяча скользящих змей: он говорил на Змееязе.
Что бы он ни сказал, это подействовало: глаза Слизерина прищурились, он замер. Потом поднял руку и ударил Гарри по лицу — на безмолвной кухне раздался звук, словно щелкнули хлыстом. Гермиону будто током ударило, она оттолкнула Гарри и, зажав в руке Ликант, кинулась вперед, к Слизерину — он засмеялся и снова поднял свою руку. Синий огонь слетел с его пальцев, ударив ее в грудь и швырнув на стену. Она услышала крик Гарри — сама не зная, откуда, она понимала, что этот безмолвный крик обращен к Драко.
…Дай меч!
…Лови!
Полыхнула серебристо-зеленая вспышка. Гарри поднял правую руку и схватил меч — неловко, но крепко. Она увидела, как потемнело лицо Слизерина, увидела поднятую руку Гарри с зажатым мечом — и замерла.
Потому что Чарли Уизли, скрестив руки, уже стоял посередине комнаты, между Гарри и Слизерином. Он повернулся лицом к Гарри, словно бы… словно бы закрывая Повелителя Змей.
— Опусти меч, Гарри.
Гарри был ошарашен:
— Но Чарли…
Чарли был смертельно бледен, его глаза темно поблескивали.
— Гарри, — зашипел он, — ты не знаешь, что творишь.
Чарли через плечо взглянул на Слизерина: тот стоял неподвижно, глаза его были полны мельтешащих теней.
— Опусти меч.
Гарри засомневался. Глаза метнулись в сторону, хватка ослабла.
И снова… Гермиона могла поклясться, что к нему через комнату обратился Драко, хотя губы его не двинулись и никто в комнате больше не слышал его.
…Ты не можешь ему доверять.
…Ну конечно же могу.
Гермиона вскинула голову и уставилась на настенные часы. На них было девять стрелок — по числу членов семьи Уизли: стрелка Перси показывала на работе, Билла — в пути, стрелки Рона и Джинни находились на смертельной опасности, а стрелка Чарли…
Стрелка Чарли показывала дома.
— Брось меч прежде, чем он убьет всех нас, — произнес Чарли, не поднимая глаз на Гарри. — Не изображай из себя героя, Гарри, разве этого стоят жизни Рона, Джинни и Гермионы?
Гарри побелел.
— Нет! — завопила Гермиона, падая на колени. — Не слушай его, Гарри!
Гарри часто дышал, побелевшие пальцы стискивали эфес.
— Чарли, я не могу…
Но Чарли рванулся к нему и швырнул Гарри об стену, рука потянулась за мечом — Гарри, совершенно потрясенный, увернулся… Чарли кинулся снова, хватая меч…
Гермиона слышала, как заорал Рон.
— Чарли, нет! Не прикасайся! — он кинулся к брату, толкнул его на пол — меч вылетел из руки Чарли и проскользнул через всю кухню. Чарли поднял руки, откинув Рона, и рванулся к мечу прямо на коленях. Мелькнуло какое-то движение — это был Драко, он дотянулся до меча, но Чарли успел первым — схватив меч, он махнул им в сторону Слизерина:
— Господин, вот он!..
Тут полыхнула зеленая вспышка, такая яркая, какой Гермиона никогда не видела, и последнее, что она слышала, был крик Джинни.
И воцарилась тишина.
Гермиона закрыла лицо руками.
— Это все, что я помню.
Сириус отшатнулся, его лицо перекосилось.
— Святой Бог… — пробормотал он. — Чарли? Чарли Уизли? Не могу в это поверить.
Он бросил взгляд в кухню, сквозь открытую дверь она видела скорчившееся, прикрытое покрывалом тело Чарли.
— Должно быть, Заклинание Империус …
— Не знаю… — усомнилась Гермиона.
Руки Сириуса тряслись. Он перевел взгляд от Чарли обратно к Гермионе.
— Он протянул меч Слизерину? Он назвал его Господином?
Гермиона кивнула:
— Я сама слышала. Мы все слышали… И еще, Сириус: чуть раньше, когда Чарли брал у меня Ликант, он произнес над ним какое-то странно звучащее заклинание.
— Ты помнишь его?
Гермиона кивнула:
— Monitum ex quod audiri nequit.
Сириус уронил голову на руки. Когда он поднял ее, глаза были пусты.
— Это заклинание Клараудиенс, оно дает возможность связаться с кем-то, кто далеко…
Гермиона кивнула:
— Думаю, он что-то передал Слизерину…
Сириус нахмурился.
— Не переживу их пробуждение… — она поняла, что он имел в виду Рона и Джинни. — Надеюсь то, что это было Заклинание Империус, смягчит весть для Молли и Артура.
Гермиона медленно присела, голова пошла кругом.
— Я не думаю… — произнесла она.
Сириус поднял на нее глаза:
— Ты же не думаешь, что Чарли…
— Нет, — перебила она его, поднялась на ноги, не воспользовавшись предложенной помощью Сириуса и прошла в сторону открытой на кухню двери. Она слышала, что Сириус встал и последовал за ней, и, склонив голову, замерла в дверях, глядя на настенные часы.
Стрелки Рона и Джинни вернулись к отметке дома, Перси по-прежнему был на работе, Фред и Джордж в пути, Билл… Билл был дома. Следующая была стрелка Чарли и она тоже была дома.
Прикусив губу, Гермиона медленно повернулась к накрытому телу на полу, опустилась на колени и решительным движением скинула покрывало прочь.
Сириус подскочил от неожиданности:
— Гермиона! Что ты делаешь?!
Но она уже изучала его — тело, неподвижное, уже остывшее, лицо — словно спящее… Подавив дрожь, она потянулась к его правой руке и повернула ее ладонью вверх.
Шрама не было.
Сириус вытаращил глаза:
— Что такое?..
Бросив руку, она поднялась на ноги.
— Чарли коснулся меча, — объяснила она. — Он не Магид, меч должен был обжечь его.
— Гермиона, я не… — покачал головой Сириус.
Она знала, что нужно делать, и поспешила к камину, где на каминной полке были в ряд выставлены семь шкатулок с именами младших Уизли: начиная с Билла — с левого края — и заканчивая Джинни — с правого. Гермиона взяла одну из серебряных коробочек, щелкнув, открыла ее, высыпала на ладонь немного порошка и кинула искрящуюся массу в волшебный огонь, всегда горевший в камине семейства Уизли.
Пламя стало оранжевым, потом синим, и по комнате распространился резкий музыкальный звук. Гермиона ждала, затаив дыхание: пламя потемнело, затвердело, и из него возникли голова и плечи, знакомое лицо повернулось к ней, удивленно моргая, убирая с глаз рыжие пряди…
— Гермиона?.. — удивленно спросил он. — Что такое? Обычно только мама используется этот способ добраться до меня. Что-то случилось?
Гермиона перевела дух.
— Привет, Чарли…
Сначала вернулся свет и запел под веками. Потом пришла боль — дикая боль, в плечах, спине, ногах, словно его расплющили об стену. А может, так оно и было? Гарри медленно открыл глаза, и мир затанцевал перед ним в вихре цвета: изначально синий, он раскрашивался зелеными, черными и красными мазками.
Приподнявшись на локтях, он огляделся. Он находился в огромной комнате, стены и пол которой казались выложенными голубым мрамором, на стенах висели черные бархатные шитые серебром гобелены. Комната была заставлена палисандровой мебелью — стулья, столы, скамьи, громоздкий дубовый шкаф с огромными дверцами, стоящий у дальней стены. Потолок был настолько высок, что терялся в бесконечной темноте. Ни дверей, ни окон видно не было.
— Доброе утро, — произнес голос ему в ухо. Или, может, день, или ночь — чертовски трудно утверждать что-то наверняка в этом месте. Как твоя голова?
Гарри огляделся — это причинило боль. Прислонившись спиной к синей мраморной стене, рядом сидел Драко — судя по виду, совершенно невредимый, по-прежнему босой, в окровавленной рубашке, на который были черные полосы, словно его волокли по земле. Гарри снова удивился — что же произошло, после того, как они отключились? Последним, что он помнил, была яркая зеленая вспышка.
Он вздрогнул.
— Моя голова? Отвратительно. Мы где?
— Не знаю.
— А как мы сюда попали?
— Тоже не знаю.
— Раздвигаем границы своего невежества, да, Малфой?
Драко не ответил.
Гарри медленно сел и почувствовал что-то мокрое у себя на груди. Опустив взгляд, он увидел, что рукав его белой рубашки побурел от крови — местами уже сухой и твердой, а местами совсем свежей. Или мы здесь не так долго, — прикинул он, — или я все еще кровоточу. Закатав рукав, он увидел длинный сочащийся порез и сморщился.
Словно всколыхнувшись от вида его собственной крови, память вернулась к нему, а вместе с ней и страх.
Гарри вскинул глаза на Драко.
— Гермиона… Рон… и Джинни… они…
Драко отвел глаза:
— Я не знаю.
Избегая встречаться глазами с Гарри, он поднялся. Ступая босыми ногами по мраморному полу, он беззвучно обошел комнату, ведя по стене рукой — высматривал щели и трещины, догадался Гарри. Он напоминал кошку, обследующую новые границы своей территории.
Может, ты и не знаешь, — подумал ему Гарри. — Но что ты думаешь?
Драко не обернулся, но замедлил движение у противоположной стены.
С Гермионой все в порядке — я это чувствую. Думаю, что с Роном и Джинни тоже все хорошо, — Драко обернулся и взглянул на него. — Но обещать ничего не могу.
Я знаю, — Гарри не мог сказать, откуда, но его посетило чувство, что Драко прав: с Гермионой все хорошо. Возможно, его разум сказал ему это только потому, что иначе он не смог бы мыслить… — А как насчет Чарли?
Драко замер напротив гардероба, его плечи напряглись. Слегка сморщившись от боли в спине, Гарри поднялся и подошел к нему.
— Мне только показалось, — произнес он, глядя Драко в затылок, — или же Чарли и Слизерин были заодно? Одной командой?
Драко обернулся и посмотрел на него.
— Ага, — согласился он. В его серых глазах была видна определенность. — За исключением дружеских похлопываний по спине.
— Но это невозможно, — не согласился Гарри. — Чарли бы этого не сделал.
— Согласен, — Драко снова повернулся к гардеробу, дернул дверцы на себя и заглянул внутрь. Похоже, внутри были кипы темной одежды и что-то сверкающее — наверное, драгоценности. Драко потыкал их пальцем. — Я не уверен, что это был Чарли.
Его чуть приглушенный голов ударил Гарри по ушам.
Гарри захлопал глазами:
— Не Чарли?
— Нет, — твердо произнес Драко и вдруг удивленно вскрикнул, — Поттер, смотри-ка! — Он высунул голову из гардероба, задорно ухмыляясь. — Глянь, кто-то оставил тебе подарочек.
Он достал что-то, полыхнувшее серебром и кумачом в голубом свете комнаты.
Гарри остолбенел от изумления: это был определенно меч Годрика Гриффиндора — именно такой, каким он запомнил его, ну, разве что, возможно, чуть меньше — но только потому, что сам Гарри за это время вырос.
Он принял меч из рук Драко и пробежал пальцами вдоль гладкого блестящего лезвия, взглянул на рубины, образовывающие на эфесе фигурку готового к прыжку льва.
— С чего бы ему оставлять здесь это? — громко изумился он.
Драко пожал плечами:
— Без понятия. Но я скажу тебе одну вещь: когда я наконец соберусь написать Лучший в мире путеводитель для психов, это место удостоится восторженного отзыва. Размещение — превосходное. Одежда и оружие — предусмотрено. Местный главный псих, похоже, оставил нас одних, пока он действительно не понадобится. Психорейтинг четыре с половиной звездочки. Будь здесь еще еда, я бы поставил пять.
Гарри, у которого в желудке от голода начинало бурчать, был в ужасе:
— Здесь нет еды?
Драко покачал головой:
— Я не нашел, хотя несколько раз осмотрел комнату.
— Думаю, что все равно не стоило бы доверять тому, что для нас здесь приготовили бы.
Осторожно держа меч, Гарри прошел и плюхнулся на скамью, начав его изучать. Драко присоединился к нему со своим мечом.
— Эй, Поттер, я тут нашел у себя в кармане Зубозастревательный Шоколадный батончик. Хочешь половинку?
— Лучше оставь, — мрачно отказался Гарри. — Возможно, это все, что у нас есть, — он раздраженно покосился на Драко, поедающего свою половинку.
— Я думаю, тебе стоило бы сейчас занять свой маленький разум тем, как нам отсюда сбежать.