Используйте метод или забудьте о нем 8 глава

Различия между мигрантами и резидентами проявляются в стилях поведения, одежде, языке. В случае контакта (миграция) коренных жителей с пришлыми первые совершенно четко отли­чают себя не только от носителей другой этнической культуры, но и от своих соплеменников (в частности, русских). Так, наиболее толерантной группой среди недавних мигрантов в одном из «рус­ских» регионов (Псковская область), благожелательно относя­щейся к переселенцам независимо от их национальности, оказа­лись русские выходцы из стран Балтии, наименее толерантной -выходцы с Юга России. Мигранты из Средней Азии и Казахстана более терпимы к нерусским переселенцам, но зато не очень поло­жительно настроены к русским переселенцам, в которых, вероят­но, видят своих конкурентов в получении работы и льгот'.

Статус или позиция группы мигрантов в обществе определяет социальное поведение и специфические формы их взаимодейст­вия. Здесь обнаруживаются два вида последствий, связанных с об­щением и контактами. Во-первых, обсуждение социальных и других вопросов происходит преимущественно в пределах одной группы. Во-вторых, наблюдается интенсивность контактов между ее членами.

Например, известно, что количество внутригрупповых браков между цыганами значительно больше, чем между цыганами и представителями других национальностей; белые люди предпо­читают вступать в брак с белыми, чернокожие — с чернокожими. Все эти группы постоянно оценивают друг друга, и многие типы поведения внутри или вне группы основываются на знании этих оценок. Мигранты постоянно борются за положительную социаль­ную идентификацию и при этом зачастую стремятся стать члена­ми группы с более высоким статусом.

Вопросы социальной идентификации на очень ограниченном пространстве тщательно исследовал Пабло Вила, который, анали­зируя процессы транспограничной миграции, сопровождающие образование региональной, этнической, расовой и национальной общностей в небольшом городке Хуарес Эль-Пасо на америка­но-мексиканской границе, показал их сложность на фоне взаимо­действия двух культур, которые не обнаруживают откровенного взаимоотталкивания. Исследователь особое внимание уделил мексиканцам, живущим по обе стороны границы, поскольку именно их судьбы нашли наиболее яркое отражение в американ­ской литературе. Он показал, что некоторые мексикано-американцы начинают отличать себя от прочих мексиканских граждан, строго идентифицируя себя в качестве общности мексиканцев, живущих в США. В то же время горожане, живущие на мексикан­ской стороне в Эль-Пасо, не только к американцам, но и к мекси-кано-американцам относятся как к чужеродным элементам: «...Можно встретить многих американских иммигрантов, живущих в Эль-Пасо, которые препятствуют любой дальнейшей (легальной или нелегальной) миграции мексиканцев в США, отторгая своих соотечественников, на месте коих они могли бы быть в прошлом».

Этот пример показывает, что конфликты происходят не толь­ко из-за отстаивания своих интересов или ценностей. Зачастую их причиной выступают попытки подавления индивидуальных черт человека. Одни люди считают, что суть их устремлений — дать воз­можность им самим выбирать степень сочетания коллективной (групповой) идентичности с индивидуальной, а по мнению дру­гих, быть индивидом — значит освободиться из тисков конкрет­ной групповой идентичности, наслаждаться преимуществами массового потребления материальных благ и информации. Разумеется, последним это редко удается.

При конфликте идентификаций возможно давление группы или организации на индивида, который, зная, что его пытаются к чему-то принудить, может сделать нечто прямо противополож­ное. Даже когда люди отчетливо осознают свою принадлежность к одной группе, они все же находят между собой различия. Каждый человек, принадлежащий к группе (мигрантов, резидентов), счи­тает себя не только уникальным и неповторимым, но и лучшим. По этому поводу Д. Майерс пишет: «Нам не нравится слишком от­личаться от группы, но мы не хотим и выглядеть в точности, как все. Поэтому наши действия защищают наше чувство собственной неповторимости и индивидуальности. В группе мы лучше все­го осознаем, чем отличаемся от других».

Как бы то ни было, политика интеграции иммигрантов в ряде регионов мира оказывается безуспешной. Недавние теракты в Ве­ликобритании, убийство режиссера Тео Ван Гога в Нидерландах показали, что мигрантофобия, ксенофобия, христианофобия, ис-ламофобия приобретают острые формы. Большинство мигран­тов, пусть даже во втором поколении, оказываются перед лицом противоречия культур: культуры посылающей страны и культуры страны-реципиента. Это и есть кризис идентичности.

Митяева А.М.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫРАЗРЕШЕНИЯ
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ [5]

Печатается по изданию:

Журнал «Конфликтология» СПБ, СПбГУ - № 1. 2009. С.211-220

Эффективность профессиональной деятельности специалиста зависит от многих факторов: характера профессиональной среды, уровня профессионализма, наличия развитой конфликтологической компетентности. Среди них значительное место принадлежит умению разрешать профессиональные конфликты, которые оказывают негативные последствия на результативность профессиональной деятельности. В настоящее время необходимость конфликтологических знаний и навыков признается всеми, а подготовка в этой области становится неотъемлемой частью обучения специалистов различного профиля.

Конфликтогенность профессиональной среды носит объективный характер, что подтверждается философско-социологической и психологической концепциями конфликта как носителя противоречий, источника развития и совершенствования социальных систем. Для реализации профессиональной деятельности в конфликтогенной среде специалисту необходима соответствующая профессиональная компетентность как способ жизнедеятельности в конфликтных ситуациях во взаимодействии с субъектами профессиональной деятельности и как способ преодоления личностных кризисов.

Конфликт в рамках современной конфликтологической парадигмы рассматривается как объективное явление социального взаимодействия, так как представляет собой форму предельного обострения естественных противоречий, характерных для общества. Как явление в жизни человека, конфликты, как это ни парадоксально, с одной стороны являются трудно наблюдаемыми объектами; с другой - некоторые представлены явно, как фактический материал, который часто невидим и не осознается конфликтующим, хотя и находится на поверхности.

Следовательно, современный выпускник вуза должен быть подготовлен не только реализовывать профессиональные задачи в условиях конфликтогенной профессиональной среды, но и преобразовывать ее с целью предупреждения негативных конфликтов.

В качестве целей конфликтологической подготовки специалистов рассматривается формирование интегрированных характеристик (конфликтологической компетентности, конфликтологической культуры, конфликтологической готовности, конфликтологических умений), обеспечивающих конструктивную конфликтологическую деятельность. При этом профессиональными сферами анализа и изучения конфликтов выступают управленческая, педагогическая, правоохранительная, экономическая деятельность специалистов. Все это свидетельствует, об интересе к профессиональному конфликту и процессам формирования компонентов конфликтологической компетентности специалистов которая носит устойчивый и возрастающий характер.

Формирование будущего специалиста предполагает развитие у него навыков самостоятельного, логически грамотного рассуждения, умения принимать социально и морально ответственные решения, что включает и такую составляющую, как конфликтологическая компетентность, которая может быть рассмотрена на двух уровнях. Первый предусматривает способность к распознаванию признаков случившегося конфликта, его оформлению для удержания воплощенного в нем противоречия, и владение способами регулирования для разрешения. Второй предусматривает умение проектировать необходимые для достижения определенных результатов конфликты и конструировать их непосредственно в ситуациях взаимодействия; владение способами организации продуктивно ориентированного конфликтного поведения участников и сторон взаимодействия. В самом общем виде можно определить конфликтологическую компетентность как умение удерживать противоречие в продуктивной конфликтной форме, способствующей его разрешению. Конфликтологическая компетентность рассматривается как когнитивно-регуляторная подсистема профессионально значимой стороны личности, включающая соответствующие специальные знания и умения.

Конфликтологическая компетентность - это способность действующего лица (организации, социальной группы, общественного движения и т.д.) в реальном конфликте осуществлять деятельность, направленную на минимизацию деструктивных форм данного конфликта. Она представляет собой осведомленность о диапазоне возможных стратегий конфликтующих сторон и умение оказать содействие в реализации конструктивного взаимодействия в конкретной конфликтной ситуации. Конфликтологическая компетентность должна формироваться в образовательном процессе вуза, цель которого состоит не столько в усвоении студентом информации, сколько в привитии навыков самостоятельного критического мышления, способности сделать интеллект пластичным к усвоению новых знаний, формировании социальной и мобильной зрелости. Такая установка характерна для «инновационных», «развивающих», «критических», «деятельностных» концепций образования.

Значение конфликтологической компетентности в индивидуально-личностном развитии человека, его познавательной деятельности и социальном поведении выражается в ее функциях:

• мобилизационной (способность рассматривать конфликт как неотъемлемую составляющую нашей жизни и не избегать конфликтного взаимодействия);

• информативной (способность к неоднозначной трактовке конфликтного взаимодействия и видения перспектив его разрешения; содержание данного критерия включает выделение позитивных функций конфликта и трезвую оценку имеющегося — фактов, информации, знаний или представлений о реальности);

• прогностической (способность применять различные техники для минимизации деструктивных форм конфликта и перевода их в позитивное русло);

• регулятивной (способность осуществлять деятельность посредника или медиатора; выясняя позиции, интересы и цели участников конфликта, посредник способствует сбалансированному решению конфликта);

• ценностной (позволяет старшекласснику изменить отношение к конфликту в условиях расширения контактов, деятельности);

• рефлексивной (используется для реконструкции появившегося затруднения и обнаружения его причин; данная функция обеспечивает развитие образа «Я» подростка и позволяет ему не только выполнять определенную деятельность, но и знать, как он это делает);

• интегративной (является ведущей, и ее предназначение заключается в том, чтобы данная компетентность носила продуктивный характер).

Анализ функций помогает выявить содержание и структуру конфликтологической компетентности, в основу которой положены идеи И. А. Зимней о пяти характеристиках, представляющих определенные аспекты содержания компетентностей.

1. Готовность к проявлению, или мотивационный аспект: система побуждений индивида, связанных с конфликтной ситуацией, отражает состояние внутренних побуждающих сил, которые благоприятствуют адекватному поведению в конфликте.

2. Владение знанием, или когнитивный аспект: знания о конфликте, его профилактике, возможных стратегиях его разрешения, ведении переговоров; уровень восприятия существующих и возможных действий оппонента.

Для успешного разрешения необходим анализ конфликта, что, в свою очередь, требует качественного и количественного описания элементов, составляющих его. Беря во внимание динамику конфликта, состоящую из трех периодов: 1) предконфликт; 2) собст­венно конфликт; 3) послеконфликтная ситуация, разрешение конфликта, как и его регулирование, может быть осуществлено на любой стадии. Однако регулирование конфликта — более широкое понятие, обеспечивающее как следствие, наиболее эффективное развитие конфликта и обязательное достижение им своего разрешения.

На наш взгляд, К. Томас предложил пять наиболее универсальных и практически ценных способов поведения в конфликтной ситуации, способствующих ее разрешению. Эти способы поведения он обозначил следующим образом: 1) избегание, или уход от конфликта; 2) соперничество, или силовой метод; 3) приспособление, или метод односторонних уступок; 4) компромисс, или взаимные уступки; 5) сотрудничество, или достижение взаимовыгодного решения.

Несомненно, что усвоение конструктивных или деструктивных способов преодоления трудных ситуаций оказывает различное влияние на развитие личности ребенка. Преобладание конструктивных способов повышает положительный потенциал личности, способствует формированию уверенности в своих силах, развитию чувства собственной ценности, ведет к становлению важных волевых качеств.

3. Опыт использования знаний, или поведенческий аспект: умение проектировать свое взаимодействие как бесконфликтное, что подразумевает владение совокупностью необходимых умений, таких как реализация конструктивного взаимодействия в конкретной конфликтной ситуации с использованием технологий разрешения и управления конфликтами; рефлексивное слушание; установление и соблюдение правил и порядка ведения переговоров.

4. Отношение к содержанию компетентности и объекту ее приложения, или ценностно-смысловой аспект: отношение к конфликту как к норме взаимодействия между людьми; взаимная направленность на партнера; сохранение уважения друг к другу.

5. Эмоционально-волевая саморегуляция, или способность управлять собственными эмоциями в предконфликтных ситуациях и непосредственно в процессе конфликтного взаимодействия, особенно гневом; способность и готовность к эмпатии; рефлексия.

6. Интегративной характеристикой сформированности конфликтологической компетентности выступает устойчивость в проявлении способно­сти и готовности организовать деятельность для удержания противоречия в процессе его разрешения и для перевода в позитивное русло.

Исходя из вышеизложенного конфликтологическая компетентность это способность и готовность: 1) осуществить деятельность по профилактике конфликта; 2) минимизировать деструктивные формы реального конфликта и перевести их в конструктивное русло; 3) выступить посредником или медиатором в разрешении конфликта.

Наиболее сложным является процесс познания собственных возможностей в ситуации неопределенности в конфликте. Человек, вовлеченный в конфликт, теряет способность осмыслить конфликт и себя в нем со стороны. Будущий специалист не должен терять такую способность, тем более что конфликт - это предмет применения его профессиональных умений и для реконструирования конфликтной реальности ему необходимы определенные знания, методы, теоретические конструкции, стереотипы поведения. Становление конфликтологической компетентности основывается на пяти специфических блоках:

• теоретические знания в области конфликтологии (педагогической, юридической, психологической, социологической и т.д.);

• владение социальными технологиями профилактики, управления, минимизации деструктивных форм конфликта;

• формирование профессионального типа мышления, включающего рефлексивность, методологичность, саногенность, объемность, креативность;

• владение технологиями психогигиены и стрессоустойчивости в конфликтах;

• выполнение профессионально-этического кодекса конфликтолога-практика.

Выбор методического инструментария для формирования конфликтологической компетентности обусловлен следующими целями:

- формирование (развитие) установок, навыков и умений, обеспечивающих способность руководителя в реальном конфликте осуществлять деятельность, направленную на минимизацию деструктивных форм конфликта и перевода социально-негативных конфликтов в социально-позитивное русло, то есть:

- формирование (развитие) осведомленности о диапазоне возможных стратегий конфликтующих сторон;

- умение оказать содействие в реализации конструктивного взаимодействия в конкретной конфликтной ситуации, которое реализуется в навыках и умениях, обеспечивающих: сбор информации о конфликте; уточнение информации о конфликте; анализ конфликтной ситуации; выбор верной модели медиаторства; выбор адекватной обстоятельствам конфликта стратегии разрешения конфликта; снятие послеконфликтной напряженности; анализ предпринятых действий по разрешению конфликта.

Технология формирования конфликтологической компетентности выпускника вуза включает такие характеристики, как: высокая степень интеллектуальной и эмоционально-психологической напряженности; гибкость форм проведения занятий; обострение реальных противоречий и конфликтов в процессе обучения; появление побочных, непредвиденных результатов под которыми имеются в виду новые идеи, отношения, взгляды, методики, теоретические схемы т.д.; возможность перехода на качественно новый уровень развития технологий принятия управленческих решений в конфликтных ситуациях.

Позитивное развитие конфликтной ситуации возможно через развитие конфликтующего человека (или конфликтующих сторон). А так как взрослый человек может развиваться только за пределами уже достигнутого, то для выявления границ достигнутого «конфликт-метод» является идеальным и позволяет его использовать в процессе подготовки специалистов для становления их конфликтологической компетентности.

Сформулируем главные профессиональные требования в работе с инновационными конфликтами.

1. Умение распознавать конфликт на стадии зарождения. Большинство управленцев не видят конфликты в организациях, стремятся их скрыть, «загнать в подполье», поскольку считают, что они являются показателем их некачественной работы, они не считают важным (или не знают как) создавать инновационный климат в коллективе, ослабляющий протест и актуализирующий конструктивный конфликтный потенциал коллектива, ими игнорируется или упускается из виду конструктивная функция конфликта.

2. Умение выявлять наличие конструктивного конфликтного потенциала. Обнаружение конструктивной составляющей в конфликте требует дифференциации сложно переплетенных между собой многочисленных факторов конфликтной реальности. Например, конфликтное действие и процесс коммуникации в конфликте представляют собой два пространства: системно-конфликтное и коммуникативное. Если у управленцев нет такого разграничения, то процесс регулирования конфликта и его «дооформление» будет сложен и долог, что часто способствует появлению в конфликте тех лиц (групп), которые стремятся использовать его в своих целях.

3. Умение технологично и осознанно начинать процесс «дооформления» конфликта. Под процессом «дооформления» имеется в виду процесс поиска смысла конфликта, выявление предмета, сути, правового аспекта, интерпретация фактов, анализ, который оказывает существенное влияние на формирование общественного мнения и отношения к ситуации. Стихийное (или организованное) появление вторичных конфликтов по поводу интерпретации конфликтных действий — область, которая должна быть в поле зрения организационного конфликтменеджмента.

4. В анализе конфликта необходимо применять «стандарт» организационного конфликтменеджмента, который представляет совокупность приемов, техник и методов вмешательства, направленных на конфликтный процесс с целью актуализации конструктивного конфликтного потенциала и направления его в благоприятное русло. Овладение конфликтом означает, что возможные разрушительные для организации последствия могут быть минимизированы, ограничены, но без прямого (насильственного) воздействия управленцев на процесс.

Неотъемлемым элементом конфликтологической компетентности является конфликтоустойчивость личности, включающая мотивационный, эмоциональный, волевой, психомоторный компоненты. Мотивационный компонент конфликтоустойчивости личности развивает адекватное восприятие в предконфликтной или конфликтной ситуации, направленность побуждений на совместный поиск путей разрешения противоречия; способствует оптимальному поведению в конфликтной ситуации; обеспечивает возможность корректировки отстаиваемых интересов. Эмоциональный компонент конфликтоустойчивости личности включает: формирование (развитие) умения управлять своим эмоциональным состоянием в предконфликтных и конфликтных ситуациях; формирование способности открыто выражать эмоции, не переходя в депрессивные состояния при затягивании или проигрыше в конфликте. Волевой компонент конфликтоустойчивости личности способствует формированию умения регулировать свое эмоциональное возбуждение в конфликтной ситуации и обеспечивает: толерантность, терпимость к чужому мнению, самоконтроль, умение дать объективную оценку конфликта, умение сводить к минимуму искажение восприятия. Психомоторный компонент конфликтоустойчивости личности будущего специалиста обеспечивает правильность поведения и действий, их четкость и соответствие конфликтной ситуации, развитие умения владеть собой, управлять жестикуляцией и мимикой, контролировать свои действия и др.

Управление конфликтными ситуациями включает, прежде всего познание механизмов развития конфликта и взятие под контроль конфликтующими сторонами тех процессов, связей и отношений, которые зависят непосредственно от них самих. Только тогда можно ставить вопрос о возможности управления конфликтом на микроуровне. Поэтому необходимы социальные технологии в образовательном процессе, строго регламентирующие действия конфликтующих сторон, позволяющие контролировать изменение процессов в конфликте в приемлемые сроки и в нужном направлении. Эффективность социальных технологий зависит от того, насколько будут адекватны целям и задачам, принимаемые в конфликте решения. Поскольку конфликтующие стороны в конфликте зачастую стремятся уклониться от регламентации, то их действия должны быть подкреплены проектируемой и принятой системой ответственности.

Необходимо осознать, что система ответственности - это механизм принуждения, система, подкрепляющая и предопределяющая соотношение ценности принятого решения с ущербом от неверных решений и адекватных санкций за безответственные решения. Для того чтобы механизм начал работать необходимо «создать» для человека такие условия (или среду), в которых была бы возможность принятия этого механизма, выработки определенных личностных качеств, связанных с ответственностью, а также осознания некоторых поведенческих тенденций в ситуации риска, неопределенности конфликта.

Таким образом, выпускники вуза должны четко осознавать, что в своей профессиональной деятельности они будут сталкиваться с конфликтами, для чего им необходимы знания, раскрывающие не только механизмы развития и закономерности протекания конфликтов, но и процессы, влияющие на психику человека, на его когнитивные возможности в пограничных ситуациях, они должны быть готовы не только находиться в эпицентре конфликта, но и управлять им.

Якимец В. Н., Никовская Л. И.
Сложно-составные конфликты –
атрибут постсоциалистической трансформации:
типы, особенности, динамика, принципы анализа. [6]

Печатается по изданию:

Журнал «Социс», 2005, № 8

1. ССК – атрибут постсоциалистической трансформации: необходимость создания нового инструмента конфликтологического исследования

Особенность российского трансформирующегося общества не в том, что оно преобразуется, но скорее в том, что мы находимся в высокоактивной стадии социальной трансформации, когда нестабильность реформируемой социальной системы близка к состоянию «динамического хаоса». Этим нынешнее российское общество отличается от стабильно трансформирующихся обществ с прогрессирующей экономикой и устойчивой социально-политической системой.

Важнейшей особенностью постсоциалистической трансформации, которую мы наблюдаем в России в течение последних лет, является многослойный, неоднородный по структуре и насыщенности, в разной степени развитый конгломерат противоречивых отношений между разными слоями населения, секторами экономики, секторами общества, выстраиваемый и «разруливаемый» исполнительной и законодательной властью во многих случаях по аналогии с западными странами. Поскольку трансформация затронула все без исключения стороны жизни (правовую, этническую, экономическую, социальную и др.), то не только эти стороны должны претерпеть изменения, но и соотношения между ними. Очевидно, что в таком динамичном «котле» возникают и бурлят не столько отдельные типовые моноконфликты (социо-культурный, политический, административный, этно-национальный, конфликт в социальной сфере, экономический) сколько – почти всегда – сложно-составные конфликты (ССК).

Особенности постсоциалистической трансформации, помимо прочего, определяются и необычностью преобразований:

• обратный переход от «квазисоциализма» к «капитализму»;
• больший, чем в социалистических странах Восточной Европы, временной разрыв в наследовании принципов и правил жизни в условиях рыночной экономики;
• освобождение от единой руководящей и направляющей роли КПСС с формированием плюралистического взгляда, когда появляется много новых акторов с несовпадающими интересами и позициями;
• разрыв в уровне информированности «элиты» и населения о целях, задачах, стратегии и методах трансформации;
• принципиально значимая роль фактора неопределенности.

Иными словами, трансформация – сложный, неоднозначный и многомерный процесс. Это подтверждают и результаты современных западных исследований. Так, по мнению немецкого ученого Р. Райсига, трансформацию следует рассматривать как обусловленную множеством факторов, процессуальную, открытую самоорганизующуюся эволюцию, в ходе которой развиваются своеобразные и новые элементы. Ее течение в этой перспективе является не запрограммированным, а конфликтным, амбивалентным и по своим специфическим результатам неопределенным процессом изменений[7].

На этом фоне возможности теории конфликта становятся плодотворными. Надо уметь воспользоваться методологией и инструментарием конфликтологии для системного рассмотрения такого противоречивого, сложного процесса с внутренне заложенными возможными альтернативами.

Упование на то, что возникающие в процессе трансформации различные типы моноконфликтов можно исследовать и урегулировать отдельно, на наш взгляд, призрачно. Это утверждение особенно актуально для России, поскольку происходящие в ней процессы во многом уникальны. Фактически, российское общество осуществляет тройной переход: занимаясь приватизацией и структурной перестройкой экономики, радикально перестраивает всю политическую систему, и пытается формировать еще и новую федеративную систему с целью создания устойчивой и жизнеспособной демократической федерации. Противоречия начинают развертываться во всех сферах общества – социально-экономической, политической, духовной и т.д., взаимопроникая и усиливая друг друга.

Авторы делают вывод о том, что высшим руководством страны потеряна управляемость экономикой и социальной сферой и, как пишет Г.В.Осипов, «выбор социальной стратегии и социальных приоритетов … становится важной проблемой»[8]. Подход, построенный только на приоритетах макроэкономических показателей, без учета состояния социальной и человеческой «составляющей» является не просто неверным, но и контрпродуктивным.

Возникает естественный вопрос – а есть ли шанс у России изменить жизнь к лучшему? Наш ответ положительный при условии, если социальная политика страны не на словах (декларации о «светлом будущем»), а на деле будет направлена на содействие реализации следующих ключевых задач:

1. быстрый рост человеческого потенциала как условия для полноценной, продуктивной жизни членов общества;

2. формирование нового среднего класса как определяющей социальной силы общества и основного носителя человеческого потенциала нации;

3. развитие гражданского общества и правового государства как непременного условия расширенного воспроизводства человеческого потенциала.

Завершая данный раздел, сформулируем следующие вопросы-выводы:

• Реформы оторваны от реальной жизни?
• Ресурсы не консолидированы?
• Нет четких целей и приоритетов?
• Пройдена точка «возврата»?
• Государству в одиночку не справится и нужна консолидация сил и усиление общественного контроля и участия?
• Природные ресурсы обогащают «золотую сотню»?

Даже не отвечая на каждый из этих вопросов, логично сделать заключение о том, что «шоковая» по результатам трансформация генерирует противоречия системного характера, когда сталкиваются мнения, интересы, взгляды, позиции, ценности и идентичности практически всех категорий и слоев населения, ветвей власти, отечественных и зарубежных политиков представителей малого, среднего и крупного бизнеса, неправительственных организаций, таким образом, что моноконфликтологический анализ становится менее конструктивным.

2. Описание концепции ССК

Анализ динамических процессов трансформации невозможен на основе исследования только рядоположенных моноконфликтов, разворачивающихся в той или иной сфере общества. В современных условиях одной из приоритетных задач выступает изучение процессов взаимовлияния, взаимопереплетения различных социальных конфликтов, которые в совокупности образуют так называемый сложно-составной конфликт, обладающий собственной логикой развития и требующий более серьезных диагностических и технологических усилий для введения его в конструктивное русло урегулирования. Недопонимание этого факта, отсутствие адекватных познавательных и управленческих средств воздействия на эту комплексную конфликтность снижают ожидаемый эффект от демократических преобразований.