Анализируя причины конфликтов в социальной группе он отмечает, что «различное понимание должных актов (поведения – прим. мое) влечет за собой конфликт поведений, а последний столкновение и борьбу».[52]
Таким образом, по мнению Сорокина, именно борьба и столкновение противоборствующих сторон составляют содержание социального конфликта. В основе борьбы лежит «противоречие убеждений и вытекающего отсюда взаимное столкновение и сопротивление».
Характеризуя борьбу, П. Сорокин утверждает, что в основе социальной борьбы лежат и психические переживания участников этой борьбы. Он утверждает, что являясь по существу социальной категорией, «борьба предполагает всегда некоторое «напряжение» и т.п., а усилие, напряжение и т.д. – это переживание чисто психическое».[53]
По его мнению, именно «конфликтный ход социального развития» обусловил появление системы и социальную роль наград и наказаний. Исследуя социальную роль кар и наград, П.А. Сорокин считает, что «кары и награды являются регулятором внутригрупповой борьбы и конфликтов, что «бесконфликтное и мирное взаимоотношение членов группы друг к другу при наличности конфликтного состояния их норм должного поведения … возможно благодаря соединенному действию мотивационного и дрессирующего влияния кар и наград».[54]
Исследуя особенности конфликтов, П.Сорокин вывел некоторые закономерности конфликтного взаимодействия сторон, обусловленные их «шаблонами» поведения.
- «Чем тверже, устойчивее шаблоны поведения каждой из сторон, тем ожесточеннее и свирепее война, которая кончается лишь уничтожением одной из враждующих сторон»
- «Победившая сторона насильственно принуждает побежденных поступить так, как требую шаблоны поведения первых»[55]
Выделяя три вида конфликтов поведения («конфликты шаблонов поведения»): - конфликты между индивидами, - межгрупповые конфликты, - конфликт между личностью и группой П.А. Сорокин считает, что «раз шаблоны столкнулись», то исход столкновения может наступить следующий:
- или разъединение столкнувшихся центров;
- или же уничтожение одного или обоих;
- или же насильственное принуждение побежденного центра победителем. А это насильственное принуждение к исполнению шаблонов победителя сводится ни к чему иному, как к применению кар (наград)».[56]
В тот момент, когда была издана работа (1914, по другим сведениям -1913) П.Сорокин искренне считал, что в будущем наступит момент, когда кара и награда себя исчерпают, исчезнут конфликты. Но «уничтожение конфликтов вовсе еще не означает уничтожения самого процесса развития и поступательного хода, а оно означает только то, что социальный процесс, будучи раньше конфликтным, перестал быть таковым и стал гармоничным…». По мнению Сорокина – наступает «подвижное и гармоничное равновесие». [57]
Агнесса Соломоновна Звоницкая (1897-1942), вошедшая в историю российской социологии прежде всего как первая женщина-социолог, по нашему мнению, по праву является пионером отечественной социологии конфликта. Современница П.Сорокина, а впоследствии и его коллега по работе, практически в одно время с Сорокиным она создает свой крайне значимый социологический труд, в котором рассматриваются и систематизируются первичные социологические знания о социальных конфликтах. А.Звоницкой внесен наиболее важный и заметный вклад в формирование основных элементов социологического знания о социальных конфликтах, понятиях и категориях социального конфликта.
Разрабатывая учение о социальной связи А. Звоницкая в своем труде «Опыт теоретической социологии» (1914) отмечает, что «теория социального конфликта представляет один из самых трудных вопросов учения о социальной связи.»[58]
В своей работе А. Звоницкая рассматривая конфликт как разрыв, прекращение социальной связи между социальными объектами подчеркивает, что «основным моментом, классифицированным признаком конфликта является возникающее на одной или на обоих сторонах возмущение, вследствие нарушения императивных в сознании этой стороны норм.»[59]
А.Звоницкая утверждает, что социальные конфликты являются неизбежным и закономерным спутником человечества. «Все области социальной жизни … могут служить почвой для возникновения социальных кризисов. Религия, политическая жизнь, национальность, классовая группировка и т.д. одинаково могут подвергнуться тем социальным потрясениям, которые принимают форму социальных кризисов.»[60]
«Сплошь и рядом мы наблюдаем в обществе столкновения между отдельными лицами между партиями, взаимный гнет, взаимную ненависть. Можно сказать, что такая внутренняя борьба представляет постоянное хроническое явление социальной жизни. Трудно представить себе общество, между отдельными членами которого не существовало бы борьбы интересов, борьбы честолюбий, борьбы взглядов и т.д.» [61]
По ее мнению основной причиной возникающих межиндивидуальных конфликтов являются индивидуальные различия между двумя социальными личностями. «Под влиянием какого-либо исключительного сочетания конкретных условия развития личности, эти различия могут обостриться на одном из основных в синтезе личности пунктов. Тогда предъявляемые этими различиями конкретное поведение данного индивидуума нарушит принятые в его социальной среде императивные нормы. Неподтверждение уверенной эективации, связанной с существенными моментами личности, естественно вызывает возмущение. Возникает конфликт.»[62]
Для Звоницкой характерно рассмотрение конфликта социальных групп как социального процесса, ею обосновываются и рассматриваются динамические характеристики кризиса (межгруппового конфликта). Она выделяет проявление проблемной ситуации, стадию кризиса и послекризисный период.
Сначала, по мысли Звоницкой, должен появиться «предмет конфликта» – что-то новое, передовое, новая группа изобретений, «которая в традиционном миросозерцании является психологически существенной и обладает императивной силой». В этом случае эволюционный процесс развития «выльется в бурные формы», превратится в «социальную революцию». Консервативная часть общества встретит эту группу изобретений взрывом негодования. Образуется два противоположных лагеря, в социальной связи происходит разрыв, рушится вся сеть императивов в отношении противной стороны. «Характерную черту социальных кризисов составляет почти совершенная неизбежность, с которой возникает возмущение.»[63]
А.С. Звоницкая полагает, что любому межгрупповому конфликту (кризису) предшествует проблемная ситуация, во-первых, «когда постоянные нарушения, постоянное муссирование спорного вопроса вызывает с обоих сторон особенное внимание к данной области, особое напряжение традиции у консерваторов и напряжение веры в новое изобретение у прогрессистов. Вопрос сам собою вырастает и разжигается. Во-вторых, в пределах каждой из враждебных групп … создается особой силы вера в принимаемое и возмущение против отвергающих».[64]
К несомненной заслуге Звоницкой относится определение роли эмоциональных переживаний (раздражение, гнев, негодование) противоборствующих сторон. Негативные эмоции (эмоциональный компонент), их сила влияет на поведение людей в кризисах, определяет остроту конфликта. «Всеобщее колоссальное раздражение, которое царит между враждующими лагерями … в связи с падением императивов ведет к безудержной жестокости, безграничной свирепости в отношении враждебной стороны.» «Всеобщее озверение, соединяясь с бурей негодования против враждебной стороны, с падением в отношении ее всех императивных норм, вызывает ту вакханалию жестокости и зверства, которой характеризуются последующие периоды социального кризиса. Уничтожены все грани дозволенного и недозволенного, человеческого и бесчеловечного. Убийство, насилие, грабежи, поджоги делаются обычным житейским явлением…» [65]
Анализируя послекризисную ситуацию, наступающую после завершения борьбы, она отмечает, что в обществе этот момент прекращения борьбы, прекращение непосредственной опасности отмечается подчинением одной из сторон. После победы одной из сторон (лагерей) «мнение победившей стороны, ее решение спорной темы кризиса навязывается с принудительной силой всем членам общества. Противная сторона разбита, обессилена, продолжать борьбу не может. С неизбежностью возникает формальное подчинение решению победителей.»[66]
Рассматривая динамику послекризисной ситуации, Звоницкая отмечает, что постепенно «разгул страстей постепенно идет на убыль.» Бурный подъем подходит к концу, на смену ему на обеих сторонах приходит удрученность, подавленность… Вместе с тем слабеет и взаимное негодование.... враждебное чувство к противной стороне превращается из гнева, негодования в глухое недовольство, в гнетущую неудовлетворенность. Чувство беззащитности одинаково возникает у всех членов общества. К последствиям кризиса добавляется волна самоубийств, особенно среди молодого поколения, основными причинами которых является «характерная тоска по руководящему идеалу, душевная пустота, бесцельность существования». Характеризуя послеконфликтную ситуацию А.Звоницкая заявляет, что «эти периоды распада, всеобщей угнетенности, всеобщей тоски служат логическим завершением больших социальных бурь.»[67]
А.С. Звоницкая прозорливо рассматривает функциональность социальных конфликтов, оценивает их воздействие на все стороны жизнедеятельности общества. «Социальное потрясение, произведенное новой группой изобретений в какой-либо одной области, отражается и на других, вызывает пертурбацию в соседних областях. Кризис, как могучий толчок, разразившийся в одной области только ускоряет давно назревший процесс в других областях.» Происходящие социальные конфликты на классовой и экономической почве неминуемо захватят соседние области, «в особенности политическую и правовую жизнь.»[68]
Крайне важным для теории социального конфликта является утверждение Звоницкой, что противоречие, вызвавшее конфликт, не будучи разрешенным, рано или поздно вновь вызовет противостояние. «…если спорный вопрос кризиса остался существенным после его минования, а исторические условия, делавшие неприемлимым традиционное миросозерцание, продолжают действовать, то борьба будет с неизбежностью возобновляться каждый раз до тех пор, пока победа не склонится на сторону анти-традиционной партии.»[69]
Звоницкая говорит также о способах и некоторых путях разрешения конфликтов. Нормальным способом, по ее мнению, разрешения острого спора между личностью и обществом остается тот же, который применяется и к разрешению столкновения между двумя группами в обществе: способ внешний, фактической победы и внешнего, принудительного подчинения.[70]
Выступая с рецензией на труд Звоницкой А.С. П. Сорокин пишет, что «работа г-жи Звоницкой является ценным вкладом в сокровищницу русской социологии». Признавая высокую теоретическую значимость социологических идей первой российской женщины - социолога Сорокин продолжает, что «мы лично можем подписаться почти под большею частью тезисов г-жи Звоницкой, которые (особенно тезисы о разрыве социальной связи (преступления и социальные конфликты) были предметом нашей работы «Преступления и кара» и привели к выводам, сходным с выводами г-жи Звоницкой»[71].
Титова Л.Г.
Институционализация как
фактор предупреждения и разрешения конфликтов [xxiv]
Печатается с издания:
Журнал «Конфликтология». 2008. №3
Институционализация как фактор разрешения конфликтов включает в настоящее время такой важнейший элемент как развитие российского парламентаризма. С 2000 года вводится новый порядок образования верхней палаты парламента: из нее исключены региональные власти, которые, лишившись депутатской неприкосновенности, становятся послушными президенту. Нижняя палата парламента перестает находиться в оппозиции президенту. Реорганизация Совета Федераций, лоббирующего региональные интересы, предполагает создание органа, лояльного федеральному Центру. Образование системы федеральных округов позволяет держать в поле внимания центральной власти органы местного самоуправления. Включение в округа республик ослабляют опасность сепаратизма[72].
Неустойчивость существующих институтов, влияние неформальных практик создает разнообразие моделей выстраивания отношений, как в Законодательном собрании Российской Федерации, так и в региональных парламентах.
Установления порядка в деятельности парламента и принятии решений может носить формально-организованный и неформальный характер, что, естественно, определяет уровень эффективности при принятии решений в парламенте: чем дольше идет процесс формирования институциональных структур, тем выше трансакционные издержки и тем ниже уровень институционализации парламента и влияние на его работу неформальных групп. Господствуют сетевые отношения, и усиливается влияние клиентел. Порядок в парламенте устанавливается неформальными способами - закулисными сделками и соглашениями, зависимостью от президента.
Важнейшим элементом процессов структуризации политических процессов демократизации становится институт местного самоуправления. Имея двойственную природу – государственную и общественную - местное самоуправление обеспечивает связь между федеральным центром и регионами, выполняя властные и хозяйственные функции, реализует государственную власть на местах, являясь институциональным источником публичной власти. Становление местного самоуправление как института публичной власти в России началось еще в 1990 году, когда появился Закон СССР "Об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства в СССР". В 1993 году в Конституции РФ была провозглашена автономия местного самоуправления. Процесс институционализации местного самоуправления был продолжен в 2003 году, когда Президентом был подписан федеральный закон "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", который вступил в силу 1 января 2006 года. Динамика правового обеспечения становления местного самоуправления шла в сторону отделения местного самоуправления от государственного. Этот процесс сопровождался экономическими и политическими ограничениями. В экономическом плане это выражалось в несбалансированности местных бюджетов, в политическом – в сведении муниципальной самостоятельности к электоральным процессам, которые к тому же носят формально-демократический характер.
Выборы в муниципальные органы власти, прошедшие 12 октября 2008 года наглядно продемонстрировали: основными факторами, обеспечивающим успешное продвижение во властные структуры, стали финансовые возможности, административный ресурс и партийная принадлежность кандидатов. Например, в Ярославле более 90% вновь избранных представителей районных муниципалитетов являются предпринимателями и членами партии «Единая Россия». Характерно, что население города при голосовании исходило из факта очевидности победы кандидатов по этим показателям, что, на наш взгляд, усиливает региональный конформизм. Последнее стало важной особенностью состояния современного российского общества, что дает основания утверждать о возможности появления латентной конфликтности общества в условиях социально-политических трансформаций. Российское общество в настоящее время лишено такого эффективного рычага социального контроля над властью как социально-политический конфликт, а отсутствие развитых институтов гражданского общества, социально ориентированной политической и экономической элиты, формализация общественно-политических движений не способствуют выработке действенных механизмов его развития и разрешения.
В.Я. Гельман, анализируя реформу местного самоуправления[73], отмечает, что основную причину ее неудач следует искать в собственно политических факторах – в неблагоприятном политическом дизайне страны, в растянутости во времени институциональных изменений, в слабой связи реформ, протекающих в этой сфере, с реформами в других сферах[74]. Соглашаясь с мнением автора, мы хотим обратить внимание еще на одну причину - на низкий уровень взаимосвязи развития местного самоуправления государства, общества и граждан. Местное самоуправление как орган народовластия и элемент гражданского общества, обладает значительным потенциалом, позволяющим ему эффективно взаимодействовать с государственной властью. Социальная направленность деятельности местного самоуправления, которое способствует удовлетворению жизненно важных потребностей населения, возможности оптимального использования местных ресурсов, знание проблем региона, создает возможности амортизации политических проблем и конфликтов в регионе, партнерских отношений с федеральными и региональными органами государственной власти. О незавершенной институционализации местного самоуправления свидетельствует низкий уровень использования этих возможностей в современных российских условиях: динамика отношений по поводу объема власти и распределения властных полномочий и ресурсов включала движение от централизации к децентрализации, которое на нынешнем этапе завершилось сверхцентрализацией власти и суверенизацией регионов. Попытки преодолеть сепаратистские настроения региональной элиты решением Президента о введении института представителя Президента в регионе и назначении губернаторов на должность, не смогли преодолеть этих тенденций, так как не разрешили противоречия между стремлением региональной власти опереться на федеральные органы власти и стремлением ее к суверенизации. Разрешение этих противоречий между государственными институтами и институтами местного самоуправления заключается в их взаимодействии, которое обеспечивает местному самоуправлению гарантию государственного невмешательства, и в создании гражданских институтов – ассоциаций и объединений для восполнения недостатка ресурсов за счет создания горизонтальных связей.
Становление демократии и формирование горизонтальных связей, которое является признаком рождающейся демократии, поставило вопрос о взаимодействии государства и общественно-политических организаций, партий и движений. При этом во взаимоотношениях общественных объединений и государства необходимо отделять тактические задачи, обусловленные практикой политической борьбы, и стратегические, обусловленные ролью государства как общенационального субъекта, выражающего общенациональную волю.
Слабая развитость опосредующих субъектов влияния на власть, отсутствие связи между властью и обществом в целом делает власть и ее институты незаинтересованными в самостоятельной деятельности общественно-политических объединений, отсюда – усиливающееся стремление власти взять под контроль вновь образовывающиеся партии и общественно-политические объединения, в том числе, и молодежные. Сами же эти объединения лишены основных рычагов, при помощи которых они бы оказывали свое корректирующее влияние на власть, смогли бы способствовать реализации на практике поставленных целей, и отстаивали бы свои интересы. Только представленные в механизме принятия решений общественные объединения могли бы проводить социальные интересы и корректировать властные действия.
Латентную конфликтность российского общества создает роль и положение экономических субъектов - представителей крупного капитала, среднего и малого бизнеса, руководителей производственных подразделений. Сырьевая направленность российской экономики, отсутствие социальной и национальной ангажированности у большинства российских экономических магнатов, продолжающийся передел собственности создает бесперспективную ситуацию в экономике страны.
Представители российского капитала должны выполнить функцию организации производства, которая до начала реформ принадлежала государству. Кроме того, как представители рыночных отношений, российские предприниматели закладывают основы гражданского общества – ассоциации свободных, инициативных граждан. Перед российским бизнесом стоит и другая, не менее важная для современной России задача – стать национально и социально ориентированной группой населения, чтобы обеспечить выход из глубокого кризиса национальную экономику.
Промышленники и предприниматели в России, обладая собственными экономическими интересами, все в большей степени оказывают влияние на принятие тактических и стратегических политических решений. Специфичность и корпоративность этих интересов, как и потребность проникать в структуры, принимающие важнейшие государственные решения, требует совершенствования организационных форм этих объединений, расширения и углубления связей внутри бизнес-групп, тем более что государство продолжает доминировать как в сфере производства, так и в сфере частного предпринимательства.
Реализация задач экономический и социальной ориентации российских политических процессов определяется не только тем, насколько структурно (в форме институционализации), политически (в форме социальной ориентации) и экономически (в форме активизации развития национального производства) будет самоопределяться российская экономическая элита, но и от ее взаимодействия с федеральными и региональными органами власти. На наш взгляд, большое значение при этом будет иметь создание устойчивых, правовых и паритетных отношений между региональными администрациями, группами малого, среднего и крупного бизнеса, а также политическими партиями и гражданскими ассоциациями регионов. Это позволит обеспечить внутренние гражданские взаимодействия и подлинную самостоятельность регионов, развитие местного самоуправления. При этом гражданские взаимодействия не имеют ничего общего с имеющим в настоящее время место сращиванием политической и экономической элиты регионов, которое приводит к укреплению власти наиболее ресурсно-обеспеченных слоев населения.
Налоговый пресс, проблемы получения кредитов, активное вмешательство государства в сферу бизнеса в немалой степени способствуют тому, что в среде среднего и малого бизнеса возрастает осознание необходимости объединений. В настоящее время этот процесс осуществляется на уровне региона, города, отрасли. Главную роль в создаваемых организациях играют личные связи. Однако почти полная зависимость от государства и произвола чиновников объективно приводит к созданию более крупных объединений на уровне отрасли, межотраслевом и даже общенациональном уровне. Вместе с тем российский бизнес пока не связан с какой-либо политической партией и не стремится к политической ответственности, хотя готов оказывать, и оказывает влияние на политический процесс в стране.
Низкий уровень эффективности государственного управления на федеральном уровне, попытки сепаратизма, передача части государственных полномочий и функций на региональный уровень при неразвитом местном самоуправлении и контроле над властью, бюрократизация управления, правовой нигилизм политических субъектов, отсутствие контроля общества над властью – свидетельство слабой институционализации российских политических процессов, неспособности начинающих политических институтов к регулированию социальных процессов.
Периоды кризисов требуют усиления роли государства, что продемонстрировала, например, политика правительств США и Западной Европы во времена Великой депрессии. Опыт, накопленный в последнее десятилетие ХХ века в России, показал существенное ухудшение социально-экономического положения основной массы населения. Углубляющаяся социальная дифференциация, приводит к увеличению численности социально ущемленных групп людей. Происходящая смена социальных парадигм: продолжающийся переход существенной части населения из престижных социальных групп в группы более низкого социального статуса, падение статусов прежде престижных социальных групп - привело к ухудшению не только экономического, но и социально-психологического состояния населения. Сокращение рождаемости, увеличивающаяся смертность населения, рост числа заболеваний, постепенное сокращение времени на восстановление физических и психических сил, рост стрессовых факторов, омоложение болезней, возвращение болезней, которые считались преодоленными в прошлом, угрожающий рост сердечно-сосудистых заболеваний - все это позволяет констатировать сокращение возможностей основной массы людей самостоятельно реализовывать восстановительные функции своего организма. В целом это означает уменьшение численности жизнеспособного населения. В условиях, когда население не в состоянии или не успевает накопить собственные адаптационные возможности, общество должно использовать адаптационный механизм в лице рационально обустроенного государства, которое является единственной силой, способной в этот период сосредоточить в своих руках организационные, правовые и материальные ресурсы для решения наиболее острых социальных проблем. Однако возможности этого обеспечиваются только проведением целенаправленной социальной политики с учетом новой дифференциации населения. Осуществляя социальную политику, государство может смягчить неравенство, сгладить противоречия и тем самым способствовать предотвращению социальных конфликтов, реализовать принципа социальной справедливости. В нашей стране настоятельной потребностью является: миграционная политика, проведение оздоровительных мероприятий, организация сферы досуга, создание системы образования и воспитания, адекватной объективным потребностям общественного развития, координация межрегиональной социальной политики и социальной политики Центра и регионов. Средства массовой информации вновь могут начать пропагандировать здоровый образ жизни, а в учебных заведениях страны необходимо повсеместно вводить программы, обучающие не только способам выживания в экстремальных условиях, но и наиболее оптимальным способам жизнедеятельности. Взять на себя руководство и организацию этого процесса способно не только государство, но органы местного самоуправления, общественно-политические организации и движения, ассоциации граждан.
В целом показателем перехода российского общества к устойчивому развитию, когда возникновение и разрешение конфликтов в различных сферах общества становится естественным результатом социального движения, является институционализация политической системы, выраженная в формах реализации конституционного положения о федеральном, социальном и правовом государстве, в рационализации государственного управления, в развитии гражданского общества, системы местного самоуправления, в формировании демократических форм парламентаризма. Политическое управление, составляющее основу политического процесса, должно быть приведено в соответствие с потребностями социально-экономического, социально-политического и социокультурного развития страны на ближайший период и на перспективу. Это означает дозированную децентрализацию политической власти, передачу части функций и полномочий регионам под контролем общества – общественных организаций и политических партий.
Н.И.Леонов
Соотношение конфликтной и конфликтологической компетентностей [xxv]
Печатается с издания:
Социальный мир человека. — Вып. 3: Материалы III Всероссийской научно-практической конференции «Человек и мир: конструирование и развитие социальных миров», 24—25 июня 2010 г. — Часть II: Прикладная социальная психология / Под ред. Н.И. Леонова. — Ижевск: ERGO, 2010. — 306 с. (Серия «Язык социального»). - С. 7-9
Анализ источников научной информации по проблеме конфликтов позволил сделать вывод о том, что способность управлять конфликтными ситуациями является одним из важных видов профессиональной компетентности личности. Для обозначения данной способности исследователями в психологической литературе используются близкие по содержанию понятия: «конфликтоустойчивость личности» (А.Я. Анцупов, А.И. Шипилов), «конфликтная компетентность» (Л.А. Петровская, Б.И. Хасан), «конфликтологическая компетентность» (Н.И. Леонов, В.Г. Зазыкин, Л.Н. Цой).
Конфликтная компетентность – неотъемлемая составная часть общей коммуникативной компетентности, включающая в себя осведомленность о диапазоне возможных стратегий поведения в конфликте и умения адекватно реализовывать эти стратегии в конкретной жизненной ситуации. На основании этого Хасан Б.И. определяет конфликтную компетентность как умение удерживать противоречие в продуктивной конфликтной форме, способствующей его разрешению и выделяет два уровня: первый предусматривает способности к распознаванию признаков случившегося конфликта, его оформлению для удержания воплощенного в нем противоречия, и владение способами регулирования для разрешения; второй предусматривает умение проектировать необходимые для достижения определенных результатов конфликты и конструировать их непосредственно в ситуациях взаимодействия; владение способами организации продуктивно ориентированного конфликтного поведения участников и сторон взаимодействия. Б.И. Хасан определяет основные компоненты конфликтной компетентности как навыки распознавания, анализа, провоцирования и конструирования.
В целом, в качестве психологических составляющих конфликтной компетентности личности разными авторами называются: гибкий индивидуальный стиль управления, особый когнитивный стиль, творческое мышление, открытость, конфликтоустойчивость, овладение эмоциями, уточнение своих пожеланий и возможностей, установка на сотрудничество, рефлексивная культура, культура саморегуляции, коммуникативные умения, сензитивность.
В своем подходе П.А. Сергоманов и Б.И. Хасан анализируют структуру конфликтной компетентности с точки зрения операционального аспекта, то есть описания тех умений, которыми должна владеть личность для конструктивного разрешения возникающих конфликтов.
Е.В. Рыбина в своем исследовании обозначает четыре структурные характеристики конфликтной компетентности: креативность (как уровень творческой одаренности, способности к творчеству, составляющий относительно устойчивую характеристику личности и позволяющий находить новые, неординарные подходы к разрешению конфликтов),
рефлексию (как способность человека оценить конфликт не только со своей стороны, но и с позиции оппонента), сензитивность (как способность сопереживать другому человеку, умение чувствовать людей и ситуацию, умение отслеживать свои ощущения, соотносить их с происходящим и использовать себе во благо) и коммуникативную культуру. Можно сделать вывод, что исследователем предпринята попытка определить личностные качества, составляющие структуру конфликтной компетентности, но при этом выделенные структурные характеристики данной компетентности не структурированы им в единую систему.