Ной застонал вокруг члена Адама, наполовину боясь, что может опозориться и кончить в штаны только от его слов и от того, как сильно Адаму понравился его рот.
Ной застонал от боли, когда Адам присоединил вторую руку к первой, вцепившись в его волосы, удерживая на месте, чтобы вогнать член в горло Ноя, перекрывая ему воздух и вызывая рвотный рефлекс, а его мышцы конвульсивно бились вокруг члена Адама, пока мир не затуманился. Это было больно... страшно... и в то же время это был самый незабываемый момент в жизни Ноя на сегодняшний день.
Адам держал его в заложниках, бёдра двигались в крошечных прерывистых толчках, волосы на лобке щекотали Ною нос, когда приток воздуха закончился.
Следующие слова Адама пронеслись по истерзанным нервам Ноя, словно шёлк, его голос был хриплым и надрывным.
— Вот и всё. Вот так. Ты так хорошо справляешься. Ещё чуть-чуть. О, черт. Ещё немного. Ты такой тугой. Чертовски тугой для меня.
Ной царапал тупыми ногтями бёдра Адама, глаза слезились, слюна наполняла рот, когда наступало чувство эйфории. Как только он подумал, что может потерять сознание, Адам вырвался, откинув голову Ноя назад. Слёзы текли по лицу Ноя, когда он делал большие, глотательные вдохи, лёгкие горели, как будто его только что вытащили из воды.
— Ты такой охренительно совершенный, — пробормотал Адам, проводя членом по смазанным слюной губам Ноя.
Сердце Ноя стучало в ушах, всё его тело дрожало. Черт. С ним определённо было что-то не так, потому что он хотел большего. Он хотел, чтобы Адам использовал его, взял всё, что хотел, говоря при этом самые грязные словечки. Даже если это, блядь, убьёт его.
Взгляд Адама немного смягчился, когда он посмотрел на Ноя.
— Ты такой красивый, малыш. Тебе нравится стоять передо мной на коленях?
У Ноя запульсировал член от его слов.
— Да, — ответил он, тяжело дыша.
Адам улыбнулся, провёл рукой по щеке Ноя.
— Да? Тебе нравится быть хорошим для меня?
— Да, — ответил Ной, воспламеняясь.
Адам снова ударил его по лицу, на этот раз немного сильнее.
— Спорим, тебе ещё больше понравится быть для меня плохим.
Все мысли Ноя ненадолго улетучились, размышляя, на что похоже быть плохим для Адама. Адам поднял его на ноги и притянул к себе для ещё одного грязного поцелуя.
— Раздевайся. Сейчас же, — прорычал он, отталкивая его.
Ной изо всех сил старался сбросить с себя одежду под пристальным взглядом Адама. Это было проще, когда они занимались сексом в трейлере Ноя, но теперь, в комнате Адама с её огромным освещением, разница в их внешности бросалась в глаза. Хотя Ной не считал себя уродливым, но ростом он был ниже Адама, тело у Ноя мягкое там, где у Адама твердое, бледное, когда у него было золотистое от загара.
Но когда Ной поднял голову, Адам изучал его волчьим взглядом.
— На кровать. — Ной тяжело сел, во рту пересохло, когда Адам сбросил с себя нижнее белье. Ной потянулся к нему, но тот покачал головой. — Не-а, не так. Я хочу, чтобы ты встал на четвереньки.
Ной застыл от потрясения. Адам собирался трахнуть его? Что-то дрогнуло глубоко в нём при мысли о том, как Адам будет раскрывать его, вводить свой член в него, проникая внутрь. Ною нужно перестать думать, пока он не кончил нетронутым от одной мысли о том, что может сделать Адам. Он итак едва держался.
Ной сделал то, что ему сказали, чувствуя себя до странности уязвимым, стоя обнажённым спиной к Адаму. Не то чтобы боялся, просто осознавал, каждый его орган чувств был в состоянии повышенной готовности.
Кровать прогнулась позади Ноя, а затем Адам нежно провёл тупыми ногтями по бёдрам Ноя, отчего по коже пробежали мурашки, а затем исчезли.
— Ты мне нравишься таким, — размышлял Адам. Он провёл пальцем между ягодиц Ноя, дразня его дырочку. — Полностью открыт для меня.
Ной резко вдохнул, когда Адам хлопнул рукой по его заднице, отчего по ней пробежал огонь. Ной застонал, когда Адам провёл губами по разгорячённой плоти, а затем резко ударил по другой ягодице. Ной прикусил нижнюю губу, подавляя очередной беспомощный звук, когда Адам ртом успокоил и эту рану.
Он приготовился к следующей порке, но её так и не последовало.
Ной вскрикнул, когда Адам неожиданно провёл языком по его входу.
— Черт, — прохрипел он, упав на предплечья, спина выгнулась дугой, руки вцепились в подушку Адама. — О, боже.
— О, да. Вот так. Выгни спинку для меня. Черт, ты потрясающий на вкус, — прорычал Адам, обхватывая бёдра Ноя, удерживая его неподвижным, чтобы он мог зарыться лицом глубже, касаясь языком его дырочки.
Ной не мог придумать, что ответить. Он вообще не мог думать. Ной притянул подушку ближе, зарываясь лицом, и стонал как шлюха, когда Адам обхватил его ноющий член, поглаживая только головку, проводя пальцами по щели в такт языку, проникающему в отверстие Ноя. Такими темпами он долго не продержится.
Когда Адам скользнул ниже, посасывая яйца Ноя, тот оторвал лицо от подушки.
— О, блядь. Я уже близко. Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста. — Он знал, что бормочет, трахая сжатый кулак Адама, закатывая глаза, когда Адам увеличивал темп. — Пожалуйста, Адам. Дай мне кончить. — Ещё один отчаянный звук сорвался с его губ, когда он увеличил темп. — О, черт. Да. Пожалуйста. Пожалуйста. Я так близко. Так близко. Ещё чуть-чуть. Пожалуйста, Адам...
Адам издал звук, больше похожий на звериный, впиваясь зубами в ягодицу Ноя, а затем он снова провёл языком по его отверстию.
— Ты собираешься кончить для меня, детка? — спросил он.
Ной кивал, хотя Адам не мог его видеть, руками он теребил шикарную наволочку, а с его губ продолжали литься мольбы.
— Да. О, черт. Вот так. О, да. Пожалуйста, Адам, — умолял Ной. — Пожалуйста, можно мне кончить?
Адам усмехнулся.
— Ты можешь кончить, детка. Дай мне послушать тебя.
Адам ещё раз дёрнул за член Ноя, и тот кончил, застонав и упав на одеяло, а Адам работал над ним рукой, пока Ной не оттолкнул её с болезненным вскриком.
Ной весь затрепетал, когда Адам проурчал:
— Моя очередь, — перевернул Адам Ноя на спину и подтянул его к изголовью кровати, а затем заполз на него.
Одной рукой Адам ухватился за изголовье, а другой подавал Ною свой член. Ной сомкнул руки на заднице Адама, мышцы которого напрягались под его пальцами при каждом неглубоком толчке. Его хриплые стоны и скрип изголовья подсказали Ною, что Адам близок, но это было его единственным предупреждением. Затем он вырвал член изо рта Ноя, подрочил ещё несколько раз, а потом сперма окрасила губы, язык, щёки Ноя. Адам ещё раз качнулся вперёд, мазнув членом по его лицу, а затем снова подался, чтобы Ной отсосал.
Закончив, Адам уселся обратно на грудь Ноя, тяжело дыша, и улыбнулся, пытаясь вытереть Ноя пальцами. Наконец Адам скатился с Ноя на матрас, схватил свою футболку, тщательно вытер его лицо, затем себя и выбросил её.
— Ты в порядке? — спросил он, улыбаясь так мягко, что у Ноя защемило сердце.
— Да, лучше, чем в порядке. А ты? — кивнул Ной.
— Я в порядке. Да, — сказал Адам. Улыбка Ноя померкла, когда Адам наклонился и нежно поцеловал его. — Это было очень горячо.
— Ты определённо слишком хорош, чтобы быть правдой, — удивлённо проговорил Ной, сам не веря, что сказал это вслух.
Адам в ответ улыбнулся дразнящей ухмылкой.
— Я убийца. А ты, — он снова наклонил голову, целуя цепочкой поцелуев грудь Ноя, — чертовски сексуален. Мне нравится, как ты лепечешь, когда вот-вот кончишь. Это сводит меня с ума.
— Эм, спасибо? — хмыкнул Ной.
Когда Адам лёг рядом с ним, Ной прижался к нему, обводя пальцами контуры татуировок. Змея, которую Ной видел в ту первую ночь, обвивалась вокруг шеи Адама. Но была ещё бабочка в центре его груди с крыльями ангела по обе стороны, роза на каждой руке и кинжал, пронзающий его бок. Все они, казалось бы, не были связаны между собой, но каким-то образом всё это было связано с Адамом.
Ной не знал, что им теперь делать. Он уже спал с Адамом – просто спал – но большинство его сексуальных встреч заканчивались тем, что он вскакивал с кровати и натягивал на себя одежду ещё до того, как сперма успевала высохнуть на простынях. Он не знал, должен ли остаться и обниматься, спать в объятиях Адама. Должен ли он уйти? Или хотя бы предложить уйти?
Ной не успел хорошенько подумать об этом, как начал вибрировать телефон Адама откуда-то из-под кровати. Сейчас должно быть уже за полночь.
— Кто это так поздно?
Адам застонал, даже не потрудившись посмотреть.
— Уверен, один из моих братьев-идиотов.
— Ты не собираешься отвечать? — нахмурился Ной.
Адам провёл пальцами по руке Ноя.
— Если они звонят так поздно, значит, им что-то нужно. Если я не отвечу, то смогу притвориться, что спал.
Ной размышлял над этим, пока телефон Адама вибрировал ещё три раза, затем остановился, а потом зазвонил снова.
— Я не думаю, что они отстанут, — сказал Ной на третьем звонке.
Адам выдохнул через нос, как разъярённый бык, и подполз к изножью кровати, чтобы достать телефон из кармана джинсов.
— Что? — прорычал он в трубку. — Я занят, это не может подождать? — Ной мог слышать голос, говорящий быстро, но не то, что было сказано. — Утром. Нет, утром. Август, я, блядь, голый в постели. Я почти заснул. Да, я спал. Тебя это касается? — Рот Адама сложился в жёсткую линию, когда голос снова заговорил со злостью. — О, боже мой. Ладно. Отлично. Черт с тобой.
Когда Адам отключился, он посмотрел на Ноя.
— Я должен съездить к отцу на час или около того.
Сердце Ноя упало, но он сел, приготовившись искать свою одежду. Адам толкнул его обратно на матрас, переползая через него.
— Что, по-твоему, ты делаешь?
— Ищу свою одежду? — сказал Ной, нахмурившись.
— Разве я сказал, что ты можешь идти? — спросил Адам сексуальным голосом, от чего у Ноя затвердел член.
— Ты не хочешь, чтобы я уходил?
— Нет, ты останешься и будешь ждать меня. Голый. Мне нравится, когда ты голый в моей постели.
Ной ненавидел улыбку, которую он чувствовал на своём лице.
— Уверен?
Адам посмотрел на Ноя с той же дикой настойчивостью, которая обезоружила и посылала удовольствие.
— Я уверен. — Адам крепко поцеловал его. — Кроме того, кто сказал, что я уже закончил с тобой?
ГЛАВА 9
Адам
Адам сидел на одном из обеденных стульев Brabbu своего отца, с ножом в руке, небрежно покручивая острием на кончике пальца, и настороженно поглядывал на своих братьев. На данный момент их было только трое. По крайней мере, Аттикус не собирал всех Мстителей для своего маленького вмешательства. Отец также отсутствовал, а это значит, это была несанкционированная ругань. Приятно знать. Ну, может быть, немного.
Ну что ж, можно и пластырь содрать.
— Итак, что же случилось такого важного, что ты вызвал меня к папе домой посреди ночи?
Аттикус провёл рукой по волосам, бросив взгляд на Августа, словно ожидая, что именно он будет разбираться с Адамом. Адам не знал, почему они всегда думали, что с ним нужно разбираться.
Август выгнул бровь, пожав плечами.
— Не смотри на меня. Это твоя вечеринка.
Аттикус негромко выругался от досады, взял лежащий перед ним телефон и нажал несколько клавиш, после чего переложил его через большой стол к Адаму. Он взял телефон и увидел несколько фотографий, на которых они с Ноем завтракают в закусочной.
— Ты следишь за мной?
— Нет, болван. Это скрины. Фотографии гуляют по всему интернету, — огрызнулся Аттикус.
— Ладно. И что? — спросил Адам. — Ты позвонил мне в час ночи из-за моего завтрака?
— Ты тупица, — укорил Август. — Мы возражаем не из-за завтрака, а против твоей компании.
Адам в бешенстве посмотрел на них.
— Ноя?
Аттикус снял очки, ущипнув себя за переносицу.
— Да, Ноя.
— Почему? Какое тебе дело до того, с кем я встречаюсь?
— Встречаешься?! — крикнул Аттикус. — Ты не можешь быть таким дураком.
— Я думаю, ты не до конца его понял, — сказал Август, забавляясь яростью своего брата.
Арчер провёл руками по лицу. Он явно только что пришёл в себя после очередной попойки. Тёмно-каштановые волосы взлохмачены, на лице трёхдневная щетина. Пуговицы на его белой рубашке неаккуратно застёгнуты.
— Нам не всё равно, ведь ты встречаешься с сыном одной из своих жертв. Пойми, это плохая идея.
— Почему? — спросил Адам, откидываясь на спинку стула.
— Всё дело в шести степенях разделения, — объяснил Арчер. — Люди будут удивляться, почему избалованный богатенький ребёнок встречается с отбросом из трейлера.
Адам перевёл взгляд на Арчера.
— Не называй его так, — предупредил он.
— Господи. Ему нравится этот парень, — пробормотал Арчер.
— Да. Мне не нужно скрывать от него, кто я. Он знает, что я убийца. С ним просто... легко.
Аттикус выглядел так, будто подавился мячом для гольфа.
— А тебе не приходило в голову, что он тебя сдаст?
Адам насмешливо хмыкнул.
— Что? Нет, не сдаст. Ты чертов параноик.
— Фундамент этой семьи был выкован из тысячи трупов. Конечно, мы параноики. Вот как мы можем делать то, что делаем, — напомнил ему Август.
Адам чувствовал, как его пульс бьётся в жилах. Он едва сдерживал ярость, бушующую в нём, понимая, что у них есть на кого опереться, Аттикус позвонил бы их отцу.
— У Ноя был шанс отомстить. Он приставил пистолет к моей голове. Он хотел убить меня. Когда я показал ему, кто на самом деле его отец, он тут же отступил. Он не хочет нас уничтожить. Ему просто нравится быть со мной. Почему в это так трудно поверить?
— Что он будет чувствовать, когда поймёт, что вся твоя жизнь — обман? Что ты не очаровательная плейбойская супермодель? — вздохнул Аттикус.
— Он знает. Мне не нужно притворяться рядом с ним. Он точно знает, кто я и кем являюсь, и он принимает меня.
Аттикус перевёл взгляд наАвгуста, энергично жестикулируя Адаму в знаке «сделай с ним что-нибудь».
— Адам, ты подвергаешь всех нас опасности, общаясь с этим мальчиком, — сказал Август, качая головой.
— Аттикус чуть не женился на этой психопатке Кендре, и никто из вас и глазом не моргнул на эту катастрофу, — огрызнулся Адам.
— Она не знала наших секретов, — сказал Арчер со скучающим видом.
Адам чувствовал, как в нём нарастает гнев.
— Именно. Если бы ей представилась такая возможность, она бы использовала её, чтобы выкачать из нашей семьи побольше денег. Она была сущим кошмаром. Ною от нас ничего не нужно. Кроме того, если ты так беспокоишься, что он побежит и расскажет обо всём миру, не разумнее ли держать его рядом, а не отталкивать?
— Адам, ты ведёшь себя как ребёнок, — сказал Аттикус.
Адам бросил взгляд в сторону Аттикуса.
— Почему ты вообще здесь? Разве ты не должен синтезировать белок или выращивать уши на спине крыс или чем ты там занимаешься? Почему тебя вдруг взволновало, кем или чем я занимаюсь?
— Меня это волнует по той же причине, что и всех нас. Есть миллион парней, в которых можно засунуть член — в чём твоя проблема? Опять жаждешь внимания? Тебе что, мало?
Адам бросил нож в сторону Аттикуса, чувствуя некоторое удовлетворение от того, как брат вздрогнул, когда нож вонзился в стену за его головой.
Аттикус выдохнул через нос.
— Вот. Вот об этом я и говорю. Тебе почти тридцать лет. Перестань вести себя как избалованный ребёнок.
— Мне двадцать семь, и да, я взрослый. Как взрослый, я могу засовывать свой член, в кого захочу, — сказал Адам, подавшись вперёд.
— Так ты трахаешь его? Ребёнка человека, которого ты убил? — спросил Арчер.
— Не говори так. Ему двадцать один.
По-моему.
— Он тебя сдаст, — снова сказал почти лишённым эмоций голосом Август.
— Нет. Не верю. Я следил за ним несколько недель. У него был шанс убить меня, но он им не воспользовался.
— Потому что ты решил показать ему доказательства, что его отец был педофилом, — сказал Аттикус, распаляясь.
— Что я должен был сделать, Аттикус? Позволить ему убить меня? Убить его? Это противоречит нашему кодексу. Ной не виноват, что его вырастил такой больной урод, как Уэйн Холт. Ты знаешь, он тоже был одной из его жертв.
— И что? — спросил Август.
— И что? — напрягся Адам.
— Ну да, и что? Какое тебе дело до его дерьмового детства? Я знаю, нас всех учили вести себя так, будто у нас есть эмоции, но ты не притворяешься. Так что здесь происходит?
— Какое тебе дело? Он мне нравится. Мне нравится быть с ним.
— Каллиопа сказала, что отправила тебе информацию две недели назад. Почему ты так упорно борешься за парня, которого не знаешь?
— Потому что я знаю его. И он знает меня. Во всех отношениях, которые важны.
— О, Боже, — пробормотал Август. — Я мог бы ожидать эту чушь о Ромео и Джульетте от Ави или Асы, но не от тебя.
Адам, едва сдерживая свой гнев, прошипел:
— Да пошёл ты, Август.
— Успокойся, — предостерёг Август, откинувшись в кресле. — Чем сильнее ты к нему привяжешься, тем хуже будет, когда тебе придётся его отпустить. Покончи с этим. Сейчас. Потому что если ты этого не сделаешь, нам придётся рассказать папе, и не думаю, что тебе понравится, как он решит это закончить.
Адам оттолкнул свой стул от стола с громким скрежетом ножек по мраморному полу.
— Давай. Скажи папе. И раз уж ты это сделаешь, скажи ему вот что. Я оставлю Ноя себе! Он мой!
— Он не игрушка. Он человек, — пробормотал Арчер.
Адама охватила ярость, он сжал руки в кулаки.
— Он мой. Я не отдам его. Не давите на меня, или, клянусь грёбаным Богом, я сожгу всё дотла. Ты слышишь меня? Если ты заставишь меня выбирать, я выберу его.
— Ты его даже не знаешь, Адам. И ты не можешь принимать такие решения за всех нас.
Адам подошёл к Аттикусу, выхватил нож из стены и вышел из комнаты. Он прошёл через кухню в гараж, достал набор ключей из массива на доске, выбрал ауди R8 своего отца и нажал на кнопку, чтобы открыть дверь гаража. Как только устроился на кожаном сиденье, завёл двигатель. Он замурлыкал, как котёнок.
Адам включил заднюю передачу и нажал на газ, только в последний момент заметив пожилого мужчину. Адам резко нажал по тормозам так, что заскрипели колодки, едва не задев колени мужчины бампером машины. Сердце у Адама бешено стучало, когда он увидел, как отец подошёл к водительской стороне и пальцем показал, что нужно опустить окно.
Как всегда, голос отца звучал обманчиво спокойно.
— Адам.
— Папа.
Он вздохнул.
— Почему ты пытаешься сбить меня посреди ночи на моей же машине?
— Я не пытался. Мне просто нужно проветрить голову, и я не хотел идти пешком.
— Я совершенно уверен, что полгода назад купил тебе довольно дорогой БМВ. Пожалуйста, не говори мне, что ты его уже разбил.
— Нет. Я просто хотел ауди R8. Мне нужно нарушить закон.
— Кто разозлил тебя на этот раз? Арчер? Аттикус? Это не мог быть Август. Ави и Аса даже нет в городе. Айден говорит недостаточно, чтобы вывести тебя из себя. Так кто же это был? — усмехнулся отец.
— Никто. Мне просто нужно подумать.
— Ты меня не обманешь, ты знаешь. Я тот, кто научил тебя. Я знаю все твои уловки.
Адам выдохнул через нос.
— Они устроили интервенцию.
— И почему же?
— Потому что им не нравится мой новый парень.
Его отец понимающе кивнул.
— Мальчик Холта.
Адам удивлённо посмотрел на него.
— Ты знаешь?
— Я знаю всё, чем занимаются мои мальчики. Это моя работа, — сказал его отец. — Как много ты ему рассказал?
— Он уже многое знал. Но я заполнил некоторые его пробелы, — признался Адам. Он никогда не умел лгать отцу, даже когда был маленьким. Трудно лгать человеку, который, казалось, любит тебя беззаветно. Неважно, насколько нелюбимым ты был.
— Как ты думаешь, это был мудрый ход?
Адам кивнул.
— Ты говоришь нам доверять своим инстинктам. Я так и поступил. Я инстинктивно знаю, что Ной никогда бы не предал меня, — сказал он. — Или тебя.
— Это может осложнить жизнь всей семьи, если всё пойдёт не так, — предостерёг его отец.
— Я не откажусь от него, — вызывающе сказал Адам. — Я сказал им и говорю тебе. Ной — мой. Я выбрал его.
Его отец усмехнулся.
— Расслабься, Адам. Я не собираюсь говорить тебе прекращать с ним встречаться. Но он — твоя ответственность. Чем больше он знает, тем большей обузой он становится. Если он предаст нас, последствия будут... ужасными.
От тона голоса его отца по спине пробежал ледяной холодок.
— Он не сделает этого. Не со мной. Ни с кем. Он... хороший человек.
Отец долго смотрел на него.
— Хорошо. Я поговорю с твоими братьями.
— Они будут в ярости, — предупредил Адам.
— Почему?
— Потому что, как бы Аттикус ни любил говорить, что он твой любимчик, на самом деле они думают, что это я.
И снова его отец негромко усмехнулся.
— Да, они так думают? А ты нет?
— Нет.
Его отец скрестил руки на груди.
— Ты думаешь, я выделяю кого-то из своих детей?
Адам точно знал, что у его отца есть любимчик, но никто об этом не говорил. Айден любимчик отца. Четвёртый приёмный ребёнок, до близнецов-убийц, и отец всегда испытывал к нему странную нежность. Может быть, это было потому, что Айден редко говорил, в то время как остальные никогда не замолкали. Трудно сказать, но никто из них не осмеливался заявить об очевидном.
— Нет, папа. Я думаю, мы все тебя одинаково раздражаем, — спокойно солгал Адам.
Отец улыбнулся так же фальшиво, как и ответил Адам.
— Ладно, возвращайся к своему мальчику. Но помни, что я сказал. Теперь он — твоя ответственность. Надеюсь, твои инстинкты тебя не подвели.
Адам кивнул, включил заднюю передачу и медленно выехал с подъездной дорожки. Теперь, когда он получил благословение отца, на душе стало спокойно. Его братья любили пошуметь, но они никогда не пошли бы против отца. Никогда.
Тем не менее, слова отца глубоко засели в его голове. Ной — его ответственность. Адам не думал, что Ной когда-нибудь предаст его или его семью, но чем сильнее они погружались в прошлое Ноя, тем опаснее оно становилось для него и, соответственно, для всех них. Они должны докопаться до сути подозрений Уэйна Холта в педофилии и добиться для Ноя справедливости, в которой ему отказали.
Но не сегодня. Сегодня Ной ждал его. При мысли о Ное в его постели, таком тёплом и желанном, член Адама дёрнулся. Он был так чертовски хорош. Такой отзывчивый. Может ли он подтолкнуть его дальше? Сильнее? Насколько тёмными были фантазии Ноя? Адаму не терпелось узнать.
ГЛАВА 10
Ной
Ной плохо спал в чужих кроватях. Не имея своего дома, а постоянные переезды из одной приёмной семьи в другую на протяжении многих лет привели к тому, что он постоянно испытывал чувство тревоги и уснуть мог только в своей кровати. Даже если кровать была похожа на облако, а подушки были с правильной поддержкой и простынями дороже, чем его кредитная история. Именно поэтому он наскрёб все до последней копейки на покупку старого трейлера, чтобы никто и никогда больше не смог отобрать у него кровать.
Но он никогда не спал ни в чьей постели, кроме своей. Ной не ходил на свидания, у него не было парней или друзей с привилегиями. Для этого нужно иметь друзей, а их у Ноя тоже нет. Так было проще. Если ты не сближаешься с кем-то, он не может тебя бросить. Так он говорил себе.
Или, по крайней мере, говорил до Адама.
Ной не ожидал, что останется с ночёвкой, даже когда они въехали в гараж Адама. Возможно, это подразумевалось, но Ной был не в себе после их обыска в доме Гари. Он сам виноват. Ной не послушался Адама, который специально просил его не терять бдительность. Он думал, что это безопасно.
Но потом увидел фотографию. Дурацкую грёбаную фотографию Гари и его отца, улыбающихся и счастливых. Он знал, почему они выглядели такими счастливыми, знал, что он был в той хижине. Знал, что с ним будет, когда они вернутся.
Желчь поднялась к горлу, когда воспоминания стали пробиваться из подсознания. С разочарованным рыком Ной мысленно затолкал их обратно, перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку Адама. В нос ударил аромат душистого мыла и дорогого одеколона, вызвав жар во всём теле.
Что он собирался делать с Адамом? С Адамом, который объявил его своим всего через сорок восемь часов, как какой-то пещерный человек. С Адамом, который поклялся, что никому не позволит обидеть его, словно давал клятву на крови. С Адамом, который подарил ему самый сильный оргазм за всю его жизнь, после чего уложил в постель и поцеловал в лоб.
Черт побери. Ною хотелось верить инстинктам Адама. Ему хотелось верить, что та часть Адама, которая могла чувствовать, каким-то образом распознала ту часть в Ное, которая не могла чувствовать и попыталась закрыть брешь. Но реалист в нём кричал, что он просто игнорирует миллион красных флажков и, в лучшем случае, ему разобьют сердце, а в худшем — он окажется в канаве. Честно говоря, он не знал, что хуже.
Но как бы Ной ни сомневался в намерениях Адама, он твёрдо знал, что не уйдёт. Ной не собирался бежать. Большую часть своей жизни Ной чувствовал грусть и одиночество или вообще ничего не чувствовал. Адам заставил его чувствовать радость и возбуждение. Когда он проснулся утром в объятиях Адама, то чувствовал себя... в безопасности. А Ной никогда не чувствовал себя в безопасности.
Когда Адам ушёл, Ной полагал, что проведёт время в затемнённой комнате, глядя на тени на потолке. Но как только он зарылся лицом в запах Адама, всё ещё пьяный от недавнего оргазма, то просто вырубился.
~
Ной зашевелился, когда мягкое одеяло съехало вниз, оставив его под прохладным воздухом, проникающим в мансарду. Он разочарованно заворчал из-за того, что его кокон нарушен. Ной ткнулся лицом в подушку, всё ещё находясь между сном и бодрствованием.
Кровать просела возле ног, а затем голый Адам прижался к его спине и раздвинул ноги Ноя, твёрдым членом упираясь в задницу Ноя.
— Адам? — Ной ненавидел, как нервно и тяжело дышал.
Адам ответил низким горловым рокотом, запустив пальцы в волосы Ноя, горячее дыхание Адама коснулось его уха.
— Я же говорил тебе, что ещё не закончил с тобой.
Ной затаил дыхание, когда Адам скользнул членом между его ягодицами, не пытаясь войти в него, а просто двигаясь против него, как будто Ной был его личной секс-игрушкой. Скольжение было лёгким, а член — скользким. Неужели Адам разделся, смазал член смазкой, прежде чем забраться на него и порезвиться?
Член у Ноя мгновенно затвердел.
Епона мать.
Какой же он ущербный.
Ной хотел, чтобы Адам использовал его, он уже возбудился от пыхтения и ворчания у его уха, от того, как широко расставлены ноги, словно Адам хотел, чтобы он был максимально открыт для него, от того, как его руки обхватили Ноя, зажимая его под собой.
Адам сильно укусил его за мочку уха.
— Тебе это чертовски нравится, да? Я практически чувствую твой запах.
Ной хныкнул и выдавил из себя:
— Да.
Адам потянул его за волосы, запрокидывая его голову назад, чтобы прильнуть в поцелуе.
— Да, это так. Мой мальчик-распутник. Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, — прорычал он в открытый рот Ноя.
Ной застонал. Он хотел, чтобы Адам проник в него, заполнил его, прижал к себе, взял всё, что хотел.
— Ты можешь. Трахнуть меня. Всё хорошо. Я хочу этого. Я хочу тебя.
Ной приподнял попу вверх, как только мог, упираясь в твёрдую длину Адама на всякий случай, если Адам не понял, насколько он хотел его.
Адам усмехнулся.
— Ты так сильно этого хочешь. Держу пари, я могу заставить тебя поумолять. — Ной задрожал. — Да. Ты бы точно умолял об этом. Но не сегодня, детка. Когда я трахну тебя, это будет на всю ночь, а сегодня нам обоим нужен сон. И всё же, когда я увидел тебя, спящего на моей постели, то понял, что не смогу заснуть без моей спермы на тебе.
Ной застонал, бёдра спазмировали от слов Адама, он тёрся членом о простыню, даже не заботясь о том, как отчаянно он выглядел. Адам укусил Ноя между шеей и плечом достаточно сильно, чтобы Ной вскрикнул.
— Да, давай, пошуми для меня. Черт, как же мне это нравится. Я собираюсь устроить безобразие.
Ноя пронзила дрожь предвкушения. Адам ввёл два пальца в его рот, работая ими в такт своим толчкам.
— Соси, — прохрипел он. Ной сделал то, что требовал Адам. — Хороший мальчик. Вот так. Соси мои пальцы, как будто сосёшь мой член. Так хорошо. Ты заставишь меня кончить.
Ной застонал, когда Адам начал двигаться быстрее, раздвигая бёдра шире, чтобы он мог лучше прижиматься к нему. Одна мысль о том, что Адам будет входить в него такими же длинными, уверенными ударами, сводила его с ума, его зажатый член пульсировал, пальцы ног подгибались, руки сжимали простыни.
Адам кончил с резким криком, вонзив зубы в плечо Ноя достаточно сильно, чтобы оставить след. Затем рухнул на Ноя, тяжело дыша. Адам вынул пальцы изо рта Ноя, запустив руку в его волосы, запрокидывая голову Ноя для ещё одного жадного поцелуя.