— Будь готов к новому шквалу подписчиков и тегов в Instagram, — пробормотал он, не глядя на любителей папарацци.
— Почему они ловят нас только тогда, когда я выгляжу как смерть, а ты – как секси? — спросил Ной.
— Во-первых: ты всегда сексуальный, а во-вторых: потому что у меня есть привычка кормить тебя, когда тебе грустно.
— Ты всё ещё будешь хотеть меня, если я буду толстым и счастливым?
Адам снова ухмыльнулся, засунул в рот сразу целый кусок бекона, прожевал и проглотил, после чего сказал:
— Мы будем толстеть вместе.
Ной рассмеялся.
— Я бы, может, и согласился, но, думаю, твои фанаты будут в истерике.
Улыбка Адама померкла, когда он наклонился поближе.
— Да пошли они. К черту всех, кроме тебя. Твоё мнение — единственное важное. Так что не меняй своего мнения обо мне. Хорошо?
В голосе Адама трудно не услышать угрозы, но взгляд Ноя был твёрд, когда он сказал:
— Я никуда не уйду.
Адам снова откинулся на спинку кресла.
— Хорошо.
Они закончили есть, и Адам оплатил счёт. В дороге Ной синхронизировал свой телефон с аудиосистемой «ЛендРовера» и поделился с Адамом своей любовью к музыке восьмидесятых, и радовался, когда тот узнавал песни.
— Мой отец большой поклонник музыки восьмидесятых. Он вырос на ней, и мы тоже, — сказал Адам.
Ной улыбнулся.
— Моя приёмная мама, Лесли, любила всё из восьмидесятых. Одежду, макияж. У неё были светлые волосы, уложенные волнами на макушке. Так же, как на её фотографии в школьном альбоме. Она познакомила меня с поп-музыкой и музыкальными группами. Майкл Джексон и Тиффани. Poison. Бон Джови. Я любил бывать у неё дома. Там всегда были вечеринки. Торт на завтрак, неожиданные поездки на пляж, пропуск школы, чтобы остаться дома и смотреть фильмы.
— Почему ты не остался с ней? — спросил Адам.
Ной посмотрел в окно.
— Она умерла. Передозировка наркотиков. Она пристрастилась к таблеткам. Оксикодон, морфин, фентанил. У неё было биполярное расстройство, но до последнего никто не знал. Они сказали, что Лесли занималась самолечением. Я был слишком мал, чтобы заметить, насколько она была не в себе, мне едва исполнилось двенадцать. Я просто думал, что она весёлая, понимаешь?
Адам взял Ноя за руку и сжал. Адам на самом деле сильно усложнил жизнь Ноя, когда убил его отца. Может быть, Томасу стоит обратить более пристальное внимание на сопутствующий ущерб, который они оставляли после себя. Дети не виноваты в том, что их родители были чудовищами.
Въезжая на подъездную дорожку к дому Адама, у Ноя разбегались глаза при виде роскошного поместья с огромным гаражом и раскидистыми садами.
— В этом доме живёт один человек?
Адам усмехнулся.
— Теперь да. Какое-то время в нём жили я и мои братья, три очень специализированные няни, четыре домработницы, повар, инструктор по боевым искусствам, иногда эксперт по оружию, а однажды даже профессиональный метатель ножей.
— Твой отец основал школу-интернат для убийц, — размышляет Ной.
Адам никогда не задумывался об этом. У него определённо было странное воспитание, но, как сказал Ной, он не замечал этого, пока это не стало очевидным.
— Что-то вроде этого.
Адам взял Ноя за руку, а потом толкнул входную дверь. Они прошли всего около десяти шагов, когда Ной замедлился, вертя головой по сторонам, рассматривая сводчатые потолки и богато украшенную мебель.
Адам потащил его за собой.
— Так странно, что можно просто войти в такое большое место без стука или разговора с администратором на ресепшне. Сколько ты платишь за электричество? Как здесь вообще можно ориентироваться? Есть ли здесь карта, как в торговом центре или как в книгах о Гарри Поттере? Разве это не пугает тебя? Кто-то может жить в этом доме неделями, а ты даже не узнаешь об этом. Это тебя не пугает? Это место выглядит как дом с привидениями. Как ты думаешь, здесь обитают привидения? Ты когда-нибудь видел призрака?
Адам усмехнулся над бессвязным бредом Ноя, не потрудившись ответить на вопросы, так как, похоже, ему не требовался его ответ.
— У тебя два бассейна? Кому нужны два бассейна в одном доме? Твой отец живёт один. Он что, по утрам встаёт, смотрит на один бассейн, говорит: «Не, не этот», и идёт к другому? И две кухни? И кухня на улице? Что можно делать на открытой кухне? Запекать индейку у бассейна? Это что, поле для гольфа?
Адам засмеялся.
— Здесь есть и дорожка для боулинга. И тир.
— Заткнись, — изумился Ной.
— Ты можешь в любое время пользоваться любой частью дома. Это и мой дом тоже.
Ной покачал головой.
— Нет, спасибо. Дом слишком огромный. Он вызывает у меня тревогу, как будто я заблужусь и буду навечно обречён бродить по коридорам, пытаясь найти выход.
Адам обхватил Ноя сзади, когда они смотрели на самый большой из двух бассейнов.
— Как я раньше не замечал, какой ты странный?
Ной повернул голову, глядя на него сверху.
— У твоего отца есть тир... в доме... а я странный? Может, ты просто баловень?
— О, я точно такой. Это моя работа. Адам Малвейни, избалованный младший сын Томаса Малвейни. Бывшая модель, ставшая неприкаянным плейбоем. Спал с актёрами и богатыми мальчиками, разбивал машины и тратил деньги на всякую ерунду.
— Похоже на очень тяжёлую жизнь, — размышляет Ной.
Адам не успел ответить, как раздался голос.
— Адам.
Он обернулся на голос отца, увлекая за собой Ноя. Его отец был одет в брюки и белую оксфордскую рубашку с закатанными рукавами, открывая мускулистые предплечья. Даже в возрасте около пятидесяти лет отец Адама был привлекателен: серебристо-чёрные волосы, серые глаза и загорелая кожа. Он остановился, когда увидел Ноя.
— Папа. Это Ной.
Томас перевёл взгляд на Ноя, затем снова на Адама.
— Ты не сказал мне, что приведёшь кого-то с собой.
— Я сказал Аттикусу. И это не просто кто-то. Это Ной. Я говорил тебе о нём.
Его отец бросил ещё один недовольный взгляд на Ноя, затем повернулся.
— Пойдём. Ты и так опоздал. Ты должен был быть дома ещё час назад.
Адам стоял, моргая, потрясённый грубостью отца. Что, черт возьми, с ним такое? Он бросил взгляд на Ноя, который выглядел опечаленным небрежным отказом отца, но при этом он как будто ожидал этого. Тем не менее, Ной сжал руки Адама, всё ещё обнимавшие его талию.
— Нам, наверное, стоит пойти. Если только ты не думаешь, что мне лучше подождать здесь?
— Нет. У тебя есть полное право быть здесь. Я не знаю, в чём проблема отца, но это его проблема, а не наша.
Встречи всегда проходили в закрытой комнате внизу, попасть в которую можно только с помощью клавиатуры на двери. Его братья уже собрались. Аса и Ави расположились за большим столом, а Арчер, Август и Аттикус сидели в креслах. На доске было прикреплено несколько фотографий, только лица.
Когда они вошли, все взгляды обратились к Ною. Никто из них не выглядел удивлённым, так что Аттикус, должно быть, уже сообщил, что Адам привезёт его.
— О, теперь нам разрешено приводить сюда незнакомцев? — спросил Аттикус. — Ты бы никогда не спустил сюда Кендру, а мы были вместе три года.
— Кендра показала бы нас на канале TMZ в наручниках, — огрызнулся Адам. — Кроме того, Ной уже знает о нас.
Арчер окинул Ноя расчётливым взглядом.
— Как это, кстати? Как получилось, что этот незнакомец знает все наши секреты?
— Я отлично умею соединять точки, — сказал Ной, одарив Арчера тем же холодным взглядом в ответ.
— Он не незнакомец, — огрызнулся Адам.
— Ты знаешь его меньше недели. Это и означает «незнакомец», — угрюмо сказал Август.
По коже Адама поползли мурашки, гнев жаркой волной вспыхнул в нём и вырвался наружу.
— Мы знаем друг друга несколько недель.
— Ты преследовал его несколько недель, — уточнил Август. — Вряд ли это одно и то же.
— Если считать время, когда я преследовал его, то мы в жизни друг друга уже почти два года, — возразил Ной с вызывающим взглядом.
Арчер фыркнул.
— Два года? У тебя был хвост два года, и ты ни разу не заметил? Неужели мы просто замнём это дело?
— Хватит. Давайте приступим к работе по идентификации этих людей, — сказал его отец, выглядя гораздо более нетерпеливым, чем обычно.
— Конечно, ребёнку сойдёт с рук убийство, — сказал Аса.
— Разве вы все не уходите от наказания за убийство? — пошутил Ной.
Ави хмыкнул.
— Мы бы год были в команде уборщиков, если бы так облажались.
Адам весь вспыхнул от ярости.
— Они будут вытирать твою кровь с грёбаного ковра, если ты не заткнёшься, — пообещал Адам.
— Адам. Хватит! — крикнул его отец.
Адам изумлённо посмотрел на отца. Он никогда не кричал.
— Он первый начал, — пробормотал Адам, отталкивая Аттикуса.
Томас поднял руку с напряжённым выражением лица.
— Ни слова больше, если только речь не идёт об этой доске.
Адам плюхнулся в мягкое кожаное офисное кресло, притянув Ноя к себе на колени, чем вызвал ещё один звук отвращения со стороны Аттикуса, который уставился на Ноя так, словно это Ной обидел Аттикуса, а не наоборот.
— Вот участники, которых мы определили на данный момент. КонанГриви, который, по словам Каллиопы, уже был на нашем радаре. — Его отец сделал паузу и сурово посмотрел на Адама. — И этот парень – Пол Андерсон.
— Он полицейский, — сказал Ной глухим голосом.
— Что? — спросил Адам. — Ты его помнишь?
Ной слабо кивнул, голос дрожал.
— Он был там. В форме. Мой отец говорил, что если я не буду вести себя хорошо, офицер Пол отвезёт меня в тюрьму.
Ярость Адама была живым, дышащим существом в нём, волком, который мечется по клетке, ища, куда бы направить свой гнев.
Томас кивнул.
— Сейчас он детектив, скоро станет капитаном.
Единственным ответом Ноя был вынужденный выдох, словно слова Томаса нанесли ему физический удар. Адам крепче прижался к Ною, как будто мог каким-то образом впитать его боль через прикосновение.
— Если копы принимают активное участие, то становится понятно, почему их маленькая педофильная шайка так и не была раскрыта, — сказал Аттикус.
— Ты хочешь, чтобы мы убили копа? — спросил Аса. — Разве это не рискованно?
Август пожал плечами.
— Быть копом – опасная работа. Случаются несчастные случаи, осуждённые хотят отомстить. Мы можем инсценировать место преступления, обставить всё так, как нам захочется. Убить копа, пожалуй, легче, чем остальных.
— У КонанаГриви, с другой стороны, есть друзья в высших кругах. Он общается с членами городского совета, окружными прокурорами, архиепископом.
— Человек в левом нижнем углу – священник, — сказал Ной. — Ему нравилось заставлять меня называть его отцом... во время. Он увлекался ролевыми играми. Носил воротничок.
— Господи, — сказал Томас, написав слово «священник» над головой мужчины острым карандашом.
— Итак, у нас есть коп, священник и директор по молодёжным видам спорта с друзьями в высших кругах. Это гораздо серьёзнее, чем мы думали. Ты ведь понимаешь это, да? — спросил Адам у своего отца. — Это может стать проблемой.
Арчеркрутанулся в кресле.
— Это стало нашей проблемой только потому, что ты сделал её нашей проблемой.
— Да, мы не личный отряд убийц твоего парня, — добавил Аттикус. — Я думаю, мы должны отказаться от всего проекта.
Адам вскочил со стула, прихватив с собой Ноя, и топая в сторону Аттикуса. Ной прыгнул перед ним, упёрся руками в грудь, и отступал спиной вперёд, пока Адам продолжал идти на брата. Аттикус давно напрашивался на взбучку, самодовольный кусок дерьма. Аттикус тоже встал, спокойно снимая очки, словно Адам наскучил ему.
— Адам. Адам! — крикнул Ной. — Остановись. — Он и в самом деле остановился, хмуро глядя на Ноя, ноздри раздувались, грудь вздымалась. Ной обхватил его лицо. — Остановись. Они просто пытаются вывести тебя из себя. Разве ты этого не видишь? Не позволяй им манипулировать тобой. Дыши, детка.
Адам глубоко вдохнул и выдохнул, прохладное прикосновение ладоней Ноя к его щекам успокоило жар, пылавший в нём, пока раскалённая докрасна ярость не перешла в лёгкое недовольство.
— Я же говорил вам, — сказал Аса, обращаясь не к Адаму, а к остальным.
— Что ты им говорил? — прорычал Адам.
— Что у Ноя есть суперспособности, — фыркнул Ави. — Что он каким-то образом не даёт тебе впасть в ярость или, по крайней мере, удерживает от ярости.
— Значит, ты вёл себя с Ноем как придурок, в качестве проверки? — спросил Адам, его гнев пытался вернуться.
Его отец поднял руку.
— Мне нужно было посмотреть, как Ной отреагирует на тебя в худшей ситуации. Аса и Ави сказали, что беспокоиться не о чем, но мне нужно было проверить это на практике. Я попросил остальных специально тебя провоцировать. — Он посмотрел прямо на Ноя. — Мне очень жаль, что мы были грубы с тобой. Пожалуйста, прости нас. Мне очень приятно с тобой познакомиться.
Ной оглядел комнату, наконец, снова остановился взглядом на Томасе.
— Я тоже рад познакомиться с вами, ребята.
ГЛАВА 18
Ной
После того, как пыль улеглась, Адам вернулся на своё место и посадил Ноя к себе на колени. Ной видел пристальные взгляды окружающих людей. Единственным, кто не наблюдал за ним, был Томас, который оказался совсем не таким, как ожидал Ной. Он видел фотографии мужчины в газетах и журналах, но они как-то не показывали, насколько молодым и сексуальным был отец Адама на самом деле.
Он, конечно, не выглядел достаточно старым, чтобы иметь детей в возрасте около тридцати лет, но Ной полагал, что это потому, что они не его, а он только их вырастил. Вырастил их убийцами.
Ной смотрел, как Томас нажимает кнопку на странном предмете в форме бумеранга в центре стола. Ожидая, что над ним появится странная трёхмерная 3D-модель, но это был всего лишь динамик.
— С вами говорит ваш дружелюбный сосед-оракул, чем я могу служить вам сегодня? — щебетал голос в объёмном звучании.
— Привет, Каллиопа, — в унисон сказали Аса и Ави.
— Привет, мальчики. Я вижу, Адам не оставил вас в аэропорту. Полагаю, вы все звоните из Бэтпещеры.
Ной поджал губы, сдерживая улыбку. Здесь было намного приятнее, чем в Бэтпещере. Помимо блестящей белой стены, на которой можно было писать, здесь была ещё одна стена с компьютерными экранами и барная стойка. Они явно проводили много времени в своей тайной комнате.
— Нам нужна информация на сегодняшний день. Можешь помочь? — спросил Томас.
— Ты смеешь сомневаться в моих способностях перед простыми смертными? — спросила Каллиопа с притворной обидой.
Ной ошеломлённо посмотрел на Томаса, но тот лишь усмехнулся.
— Виноват. Нам нужна информация.
Раздался отчётливый звук вращающегося стула.
— Я готова. Давай.
— Ной смог опознать Пола Андерсона и священника, имя он не помнит. Ты можешь сопоставить Пола Андерсона и Уэйна Холта с Гари и посмотреть, есть ли совпадения? Должно быть что-то. Бейсбольная команда. Хор церковников. Мужская лига.
Произошла серия щелчков, а затем она сказала:
— Не-а. Ничего. Но если это что-то вроде собрания анонимных алкоголиков, то там не будет никаких записей.
Разочарование Томаса было ощутимым.
— Я только что послал тебе фотографию священника. Проверь её по ежегодникам католической школы, в которой преподавал Уэйн Холт. Думаю, там ты его и найдёшь.
— Минуточку, пожалуйста, — сказала Каллиопа, хотя на самом деле она не переводила их в режим ожидания. Все сидели молча, пока она искала информацию, а звук ногтей, бьющих по клавиатуре, разрезал тишину. А на заднем фоне играла музыка K-pop. Может быть, детям Каллиопы нравились BTS? А может, и ей самой. Единственный человек, который может знать ответ, это Томас.
Ной, как ни странно, сидел спокойно и чувствовал себя в безопасности среди убийц, хотя не думал, что такое возможно после вчерашнего срыва. Настолько безопасно, чтобы попытаться вспомнить что-нибудь ещё, какие-нибудь приметы, что-нибудь, что могло бы помочь им собрать всё воедино, но ничего не мог вспомнить. Полицейского и священника было легко вспомнить; их форма бросалась в глаза, а работа предполагала защиту таких детей, как Ной.
Но остальные... Гари никогда в жизни не делал ничего хорошего. Вряд ли он будет вращаться в тех же кругах, что и Пол Андерсон со священником. Конечно, отец был уважаемым школьным учителем, и они с Гари были лучшими друзьями. Думаю, видеосъёмка отвратительных актов насилия над детьми гарантировала обоюдное уничтожение, если кто-то из них попадётся. А может быть, им просто нравилось переживать этот момент.
— Попался, — крикнула Каллиопа, торжествуя. — Отец Патрик О'Хара... Господи, Томас. Он был директором школы.
— Ну, разумеется, он был, — сказал Август. — Эти парни почему-то всегда поднимаются на самый верх.
— Держу пари, все они сказали бы, что он уважаемый член общества, — добавил Аттикус.
— А его жертвы – нет, — с горечью пробормотал Ной.
— Кто это? — спросила Каллиопа. — Я не узнаю голос.
Аса хмыкнул.
— Это Ной. У нас гость в Бэтпещере.
— Да, видимо, теперь мы приводим гостей, — сказал Ави.
— Привет, Ной! — воскликнула Каллиопа, как будто встретила знаменитость, а не просто старину Ноя, который жил в прогнившем трейлере.
— Привет, — сказал Ной, его лицо порозовело.
— Ной высказал отличную мысль, — сказал Томас.
Правда? Ной сомневался в этом, но всё же было приятно. Томас опёрся бедром на большой стол в конференц-зале, поближе к близнецам.
— Каллиопа, поищи все судебные иски, где О'Хара был указан в качестве ответчика. Скорее всего, они будут закрыты. Церковь очень любит держать такие вещи в тайне и платит за то, чтобы проблемы исчезли. Если не найдёшь, поищи дела против школы Холта и всех предыдущих школ, в которых работал О'Хара.
Все снова прислушались к бешеному стуку ногтей Каллиопы.
— Конкретно поО'Харе ничего нет, но было дело против городской архиепархии. Документы засекречены. Но истцом был взрослый. Не ребёнок.
— Имя есть? — спросил Томас.
— ДжозайяСмитфилд.
— Что ты можешь рассказать нам о нём?
— Двадцать лет, бросил среднюю школу, дважды арестовывали за наркотики и один раз за мелкую кражу. Он дважды проходил реабилитацию. О! — воскликнула она. — Реабилитационный центр Джосайи? Клиника Святого Антония, управляемая той же церковью, что и школа Холта. Угадайте, кто числится социальным работником? О'Хара. У него докторская степень по детской психологии и степень бакалавра в области образования. Этот ублюдок буквально посвятил годы работе с уязвимыми детьми. — Голос Каллиопы дрожал.
Ной не мог винить её. Он тоже дрожал. Что за чудовище всю свою жизнь пыталось найти новые способы сделать маленьких детей жертвами? Такой же монстр, который снимал это на видео и делился с другими.
Ной вытер вспотевшие ладони о джинсы.
— Но этот парнишка... он не вписывается в схему. Как называют... таких парней... преференциальные преступники, верно? Так что же О'Хара хотел от подростка?
— Хорошая мысль, — сказала Каллиопа, после чего последовала ещё серия постукиваний. — Золотую звёздочку Ною. Джосайя, вероятно, впервые встретил этого человека в 1997 году в Святом Сердце. Он был приходским священником, а родители Джосайи упоминаются в записях о десятине ещё в восьмидесятых годах. Это могло навести его на следО'Хары. Может быть, увидев имяО'Хары, когда он был в реабилитационном центре, он вспомнил о нём, как Ной. Может быть, он не мог жить, ничего не делая?
— Мы можем поговорить с ним? — спросил Адам.
Снова печатание, а затем звук разочарования.
— Нет. Он умер три года назад. В записи о смерти говорится о самоубийстве через повешение.
У Ноя забурчало в животе, и впервые за этот день паника начала бурлить внутри, рвота подбиралась к горлу, пока он не понял, что не может её сдержать. Ной бросился к мусорному ведру, едва успев добежать до него, прежде чем потерял свой завтрак. Через секунду Адам был рядом с ним, положив руку ему на спину. Ною показалось, что прошло несколько часов, прежде чем он остановился, но, возможно, это было всего несколько минут.
Когда Ноя, наконец, перестало тошнить, Адам сел рядом с ним, вытянув ноги. Ной не пытался встать, просто сидел между его раздвинутыми бёдрами, позволяя Адаму обнимать его. Ни один из них не пропустил ни одного удара, повернувшись обратно к доске.
— Продолжайте искать. Он не может быть единственным, — сказал Томас.
— У меня есть одна мысль, — сказал Ной, вытирая рот тыльной стороной ладони. Все ожидающе повернулись к нему. — Маленькие дети, на которых они нацелены… дети склонны подавлять травму, верно? Это я прочитал несколько недель назад после того, как начал вспоминать. Дети с психологической травмой в раннем возрасте часто ведут себя агрессивно, позже у них возникают проблемы со злоупотреблением психотропных веществ, проблемы с гневом. А вы не можете провести перекрёстную проверку детей предпочитаемого возраста по тюремным и реабилитационным записям, как вы сделали с Джосайей? Думаю, не все они окажутся жертвами, но это, возможно, сузит круг поиска. Может быть, они помнят больше, чем я.
— Я могу это сделать, но это займёт больше времени, чем поиск по одному имени, — сказала Каллиопа.
— Мы действительно верим, что этот парень покончил с собой? — неожиданно спросил Аттикус.
Томас посмотрел в его сторону, нахмурившись.
— Что ты имеешь в виду?
— Холт был не просто педофилом. Он был убийцей. Он убивал детей, которым причинял боль. Не всех, но многих. Что, если это был не только он? Что, если эти люди убивали детей, которые жаловались? Тех, кто отказывается хранить тайну или, как Джосайя, вспомнил позже?
Томас выглядел страдающим.
— Каллиопа, ты знаешь, что делать. Добавь в список детей, которые пропали без вести или умерли при подозрительных обстоятельствах.
Арчер прочистил горло.
— Вероятно, также следует внести в список детей, контактировавших сО'Харой, и которые совершили сексуальные преступления против детей. Некоторые жертвы становятся преступниками, как мы все знаем.
На душе у Ноя скребли кошки. Он не мог представить, что когда-нибудь захочет причинить ребёнку такую же боль, какую причинили ему. То, что они сделали с ним, изменило его. Даже когда Ной не помнил. В его сердце образовалась огромная дыра, которую он никогда не сможет заполнить ни наркотиками, ни алкоголем, ни случайным грубым сексом. Ной всю жизнь чувствовал себя никчёмным и... запятнанным... словно на его душе было несмываемое пятно, которое мог видеть только он.
И всё же Томас был прав. Если человек не мог сдерживать свои порывы, он представлял опасность для общества. Стоит человеку перейти тонкую грань от жертвы к агрессору, как человеческое благо перевешивает всякое сочувствие к ребёнку, над которым когда-то измывался монстр. Так было всегда. В противном случае цикл продолжался.
— Свяжись со мной, как только что-нибудь найдёшь, пожалуйста, Каллиопа, — сказал Томас.
— Так точно, Капитан, — сказала Каллиопа, после чего связь прервалась.
Остальные начали идти к выходу, но Томас подошёл к Ною и протянул руку, чтобы помочь ему встать. Ной взял её, отметив мозоли на его ладонях. Откуда у врача такие грубые руки? Адам поднялся сам, нависнув над плечом Ноя.
— Почему бы тебе не пойти к своим братьям, — сказал Томас. — Я бы хотел поговорить с твоим Ноем наедине.
— Почему? — спросил Адам, его голос звучал между тревожным и подозрительным.
Ной испытывал обе эти эмоции и даже больше. Томас показался ему гораздо более пугающим, чем Адам и его братья вместе взятые. Кто может быть страшнее человека, чем тот, кто воспитывал и обучал психопатов? Больше похоже на встречу с укротителем львов. Ной не знал, сумасшедший ли этот человек или настолько самоуверен в своих силах. Ной не был уверен, что его больше пугает.
— Потому что если Ной собирается стать частью нашей семьи, он должен понимать, на что подписывается.
— Я просто не понимаю, почему я не могу пойти с вами, — угрюмо сказал Адам.
Томас покачал головой.
— Не дуйся, Адам. — Ною он сказал: — Почему бы нам не поговорить у бассейна? На улице чудесно.
Сердце Ноя ухнуло, но он просто кивнул.
Когда они остались одни, Томас посмотрел на Ноя, на его лице появилась небольшая улыбка.
— Ты боишься меня?
— Да, — честно ответил Ной.
Томас наклонил голову.
— Но не других?
— Нет.
— Интересно. Почему? — спросил Томас, жестом приглашая Ноя сесть за столик у бассейна.
— Потому что они ничего не сделают без твоего согласия. Они причинили бы мне вред только по твоему приказу. Значит, ты самый страшный.
Томас усмехнулся.
— Ты умный. Это хорошо. — Он бросил взгляд на голубые воды бескрайнего бассейна, и Ной тоже посмотрел на него, наблюдая, как вода переливается через край.
— Ты понимаешь, что мой сын никогда не сможет полюбить тебя.
Это был не вопрос, но Ной воспринял его как вопрос, и в животе у него образовалась яма.
— Да. Понимаю.
— Помоги мне понять, почему ты хочешь быть с человеком, который не может полюбить тебя в ответ? Я знаю, что дело не в наших деньгах. Я внимательно наблюдал за вами двумя. Ты искренне любишь моего сына. Так скажи мне, что ты получаешь от него?
В голосе мужчины не слышалось злобы, скорее любопытство, словно Ной теперь стал частью эксперимента. Ной вздохнул. Всё было гораздо сложнее, чем можно описать словами. Он мог лишь поделиться тем, что мог сформулировать.
— Он защищает меня. Заботится обо мне. Адам готов убить или умереть за меня. Адам видит меня. Никто никогда не видел меня.
Томас кивнул, казалось, впитывая слова Ноя.
— Как он заботится о тебе? Что произошло после того, как я вчера поговорил с ним по телефону? Адам очень рассердился на меня за то, что я посоветовал тебе обратиться к психотерапевту – кстати, так оно и есть. Но что случилось вчера вечером?
Ной почувствовал, что улыбается.
— Он нашёл меня пьяным, с бутылкой водки в руках, отнёс меня вниз, завернул в одеяло и просто обнял. Мы смотрели мультики, ели пиццу и напивались.
Томас издал удивлённый возглас.
— Сам до всего додумался?
Ной покачал головой.
— Нет. Каллиопа подсказала ему. Но то, что он достаточно заботился, чтобы спросить, должно ведь что-то значить?
— Да, наверное, значит. Ты уже взрослый, Ной. Я не собираюсь говорить тебе или сыну, что вам нельзя встречаться. Я искренне верю, что он сойдёт с ума от малейшего намёка на это. Но быть частью нашей семьи – это не просто хранить наши секреты, но и стать частью нашего прикрытия. Тебе придётся лгать достаточно убедительно, чтобы пройти тест на детекторе лжи. Тебе нужно будет тренироваться, чтобы защитить себя. Стрельба, борьба, всё. Я не могу допустить, чтобы Адам отвлекался, беспокоясь о твоём благополучии. Ты должен будешь быстро думать, быстро действовать и никогда, никогда не колебаться. В нашей семье каждый выполняет свою работу.
— Я понимаю, — торжественно заявил Ной, хотя в глубине души его более чем радовала перспектива научиться защищать себя. Было бы здорово чувствовать себя в безопасности, даже когда Адама нет рядом. — Как ты думаешь, я ему надоем? — внезапно спросил Ной, немного задыхаясь от слов. Он хотел бы иметь сумасшедшую уверенность Томаса, когда речь заходила о его месте в их мире.
— Нет. Совсем наоборот. Я думаю, ты поймёшь, что внимание моего сына очень похоже на то, как ребёнок держит в руках котёнка. Он взволнован им, очарован им, как желание подарить ему ласку, но ребёнок не понимает, насколько он хрупок. Я не хочу, чтобы внимание Адама раздавило тебя. Честно говоря, я не уверен, что он оправится.
Ной задумался.
— Я не знаю, что чувствует Адам. Как ты и сказал, я знаю, что он не может меня любить. Но я сам не знаю, что такое любовь. Это желание постоянно быть в обществе друг друга? Желание защищать друг друга? Заботиться друг о друге? Утешать друг друга? Что касается нас с Адамом... мы говорим друг другу то, что нам нужно друг от друга. Нам приходится это делать, потому что ни у кого из нас нет необходимых навыков, чтобы вести себя по-другому. Чем это отличается от любви? Меня никто никогда не любил, так что я, честно говоря, не знаю.
— Я понимаю, почему мой сын находит тебя таким очаровательным, — сказал Томас, возвращая свой взгляд к виду. — И, если быть честным, я сам не знаю, что такое любовь, но, полагаю, в этом есть смысл.
— Какой? — спросил Ной.
Томас пригвоздил Ноя пристальным взглядом.
— Могу я открыть тебе секрет? Который не знают даже мои сыновья?
Ной кивнул, в груди кольнуло.
— Меня тоже никто никогда не любил.
ГЛАВА 19
Адам
Как только они вошли в лофт Адама, Ной направился в ванную, чтобы почистить зубы, а Адам бросил бумажник и ключи на стол и уставился на приоткрытую дверь ванной. Он не представлял, в чём Ной может нуждаться. Казалось, каждый его день становился всё более напряжённым, и виной тому был Адам.
По дороге домой он весьма жёстко расспрашивал Ноя, о чём тот говорил с отцом. Ной ответил на все вопросы без колебаний, но выглядел более подавленным, чем раньше. Перед их отъездом отец отозвал его в сторону и сказал, чтобы он внимательно следил за Ноем, и внимательно прислушивался к его чувствам, потому что у него выдался тяжёлый день.