— Да, но они могли просто убежать, — возразил Ной.
Адам взял бинокль обратно.
— Конечно, они могли бы, но не так-то просто отказаться от целой жизни. Особенно, когда у тебя под рукой, казалось бы, весь мир. Эти люди считают себя неприкасаемыми, поэтому они сделают всё возможное, чтобы сохранить эту власть. Большинство из них, вероятно, идут туда с намерением убить гонца. Именно поэтому им не показалось странным, когда Гари сказал, что прибудет последним. Им нужно верить, что они смогут решить эту проблему.
Ной наблюдал, как ветер развевает тёмные пряди Адама, веером распуская их по лбу, а солнечный свет делает его бледно-голубые глаза почти белыми.
— Черт. Ты сейчас выглядишь очень сексуально, — пробормотал Ной.
— Опять горячие комментарии. Держите свои члены в штанах, — пробормотал Арчер.
Почему люди всегда говорили им это?
Один из братьев разочарованно хмыкнул, но Ной не мог сказать, кто именно, пока они не заговорили.
— Это глупо. В одиночку мы справляемся гораздо лучше. Мы могли бы просто убить всех двадцать по отдельности за одну ночь. Понимаешь? — спросил Ави. — Как они это называют?
— Серийный убийца? — спросил Ной.
— Нет, у серийных убийц есть схема, — сказал Аса, похоже, он искал в самых дальних уголках своего мозга. — Серийный убийца. Мы могли бы быть похожи на серийных убийц.
— Это было бы, примерно, по три убийства на каждого, — подхватил Аттикус.
— По два на каждого, — поправил Август.
— Ненавижу математику, — пробормотал Айден.
— И двадцать отдельных мест преступления, которые нужно убрать, — напомнил им Ной.
— Я просто говорю, что убить трёх парней за одну ночь было бы круто, — надулся Ави.
— Но вместо этого ты получаешь возможность убить двадцать парней в течение дня, вместе со своими братьями, как дружная семья, — сказал Август.
— Другие семьи просто устраивают барбекю, — сказал Арчер, в его тоне сквозил сарказм.
Похоже, он по-другому не мог. Его неухоженные волосы и подводка для глаз делали его похожим на пирата. Горячего, саркастичного, пьяного пирата.
— Ну, тебе повезло. Через тридцать минут здесь будет витать запах барбекю, — заверил их Август.
На этом разговор ненадолго прервался. Ной начал беспокоиться, пока мужчины парковали свои машины и заходили в старое здание, чтобы подождать Гари, который всё ещё был спрятан в багажнике Аттикуса. Тошнота подкатывала к горлу Ноя, сердце стучало в ушах.
Когда прибыл последний человек, Арчер снова заговорил по громкой связи.
— Все цели на месте.
Адам ухмыльнулся Ною.
— Пора.
Ной последовал за Адамом из рыбного магазина на рыбный завод без окон. Каждый делал свою работу. Ной наблюдал за обстановкой. Арчерзабаррикадировал одну из двух точек входа – деревянные двойные двери в задней части здания. Аса и Ави взяли канистры с бензином, тщательно пропитав дерево и окружающую землю. Адам демонтировал водопровод на причале, чтобы убедиться, что никто из посторонних не имеет доступа к чему-либо, что могло бы помочь потушить пожар. Аттикус был у машины, проверяя, на месте ли Гари, а Август стоял у закрытых входных дверей здания, держа в руках металлическое устройство. Железный запорный механизм, похожий на что-то из «Игры престолов». Ной решил, что это вполне уместно. Они собирались устроить свою собственную «Красную свадьбу».
Айден не принимал особого участия. Он стоял рядом с Ноем, скрестив руки на груди. Айден сильно отличался от своих фотографий. Чисто выбритый мальчик давно исчез, его заменил мужчина, который выглядел так, будто проводил ночи, ночуя на скамейках в парке, но всё равно оставался симпатичным, даже когда его рука парила над «Глоком», висящим у него на боку.
Все они были вооружены. Хотя вряд ли кому-то удастся выбраться, дерево было старым, и кто-то мог выбить кусок на свободу.
Август как раз собирался закрепить дверь цепочкой, когда Аса достал из кармана обычную бутановую зажигалку. Он щёлкнул зажигалкой, но она заискрилась, а затем погасла. Один раз. Два раза. Полдюжины раз.
— О, нет. Не торопись, — проворчал Айден. — Не похоже, что люди начнут что-то подозревать.
Аса смущённо посмотрела на остальных.
— У кого-нибудь есть спички?
— Господи Иисусе. Ты, наверное, шутишь, — прошипел Аттикус.
— К черту всё, — пробормотал Август, доставая телефон из кармана и вынимая свою гарнитуру из уха, заменив её наушниками.
— Что он делает? — спросил Ной, его пульс резко участился, наблюдая, как остальные достают своё оружие. — Что, черт подери, происходит?
Адам схватил Ноя за лицо и крепко поцеловал.
— Ты остаёшься здесь. Стреляй в любого, кого увидишь, кроме нас. Без колебаний.
— Что происходит? — снова спросил Ной.
Август, бог знает откуда, вытащил два ножа, покрутил их в руке, как ярмарочный артист, а затем, словно спецназовец, пинком распахнул дверь, и все присутствующие повернулись к ним. Адам мог только наблюдать, как братья последовали его примеру, бросив последний взгляд на Ноя, прежде чем закрыть за ним дверь.
Голос Августа был слышен даже сквозь деревянные панели.
— Здравствуйте, джентльмены. Боюсь, что ваш друг не будет присутствовать на вашей встрече.
В этот момент начались крики.
ГЛАВА 25
Адам
У Адама болели все мышцы, в ушах звенело от выстрелов, когда все семеро вышли в крови. К счастью, кровь по большей части не принадлежала им. Как и предполагалось, никто из этих людей не оказал серьёзного сопротивления. Они были слишком заняты, пытаясь разобраться в ситуации. Те немногие, кто принёс оружие, так сильно дрожали, что даже не успели выстрелить. В буквальном смысле это походило на стрельбу по рыбе в бочке. Или потрошение рыбы в бочке, если вы были Августом или близнецами.
Как только Ной увидел их, он бросил ружье, которое наставил на вход, и прыгнул в объятия Адама, как в концовке романтического фильма. Адам засмеялся, когда Ной прижался к нему, обхватив руками и ногами его тело.
— Я не думал, что ты уже выйдешь. Думал, вы все мертвы, — сказал он, когда Адам поставил его на ноги, устремив взгляд наАвгуста, который покачивал головой в такт музыке, слышимой только ему, с закрытыми глазами, словно он присутствовал на утренней воскресной службе и уловил Святого Духа. — Ну, может быть, все кроме Августа. Но думал, что остальные из вас не вернутся. Я не знал, что делать. Ты хоть представляешь, как долго ты там пробыл?
Арчер нахмурил окровавленные брови.
— Ты хоть представляешь, как много работы нужно проделать, чтобы убить двадцать человек? Я бы сказал, что мы заслужили чертову золотую медаль за нашу сегодняшнюю работу.
Ной нахмурился, но Адам не дал ему уловить вечно плохое настроение Арчера.
— Мы в порядке. Всё в порядке. Но нам нужно найти работающую зажигалку. Нужно каким-то образом устроить пожар, иначе следующее семейное собрание будет в суде по нашему убийству.
Аттикус вздохнул, глядя на свои забрызганные кровью руки.
— Когда же Ной позаботится о педофиле в моем багажнике? Если, конечно, он ещё не умер от теплового удара. Он должен быть там, когда мы будем поджигать это место. На данный момент виновником является Гари. Его телефон. Его помощники. Если ничего другого нет, это поможет нам выиграть немного времени.
Ной облизнул губы.
— Сейчас. Давай сделаем это сейчас. Аттикус прав. Он должен быть здесь. Я хочу, чтобы он увидел, что случилось с остальными.
Аса и Ави выглядели так, будто хотели похвалить друг друга.
— Мы пойдём и заберём его.
Ной не ответил, и они молча пошли к машине Аттикуса. Адам взял Ноя за руку и повёл его в сторону здания, где они могли остаться одни. Он прикоснулся к его лицу, размазывая кровь по светлым щекам Ноя.
— Я могу сделать это для тебя. Мне плевать, что скажут другие. Ты уже часть семьи. Тебе не нужно убивать Гари, чтобы это доказать.
Ной встретил его взгляд.
— Я хочу это сделать. Мне только жаль, что другие дети, которых он обидел, не получат своей очереди на него. Это несправедливо.
— Может, хватит просто знать, что он мёртв, — сказал Адам, целуя Ноя в лоб.
— Нет. Даже если их жертвы увидят, что они мертвы, мир никогда не поверит, что они были монстрами. Только если мы им это покажем.
— Мы знали это, когда входили туда.
Слёзы навернулись на глаза Ноя, но он смахнул их, казалось, раздражённый внезапным проявлением эмоций.
— Да, но я не хочу, чтобы эти ублюдки умирали героями... или мучениками. Мир должен знать, что они сделали. Они должны увидеть, кем они были на самом деле.
— Что именно? — спросил Адам, уже зная ответ.
— Я хочу, чтобы Каллиопа передала то, что мы нашли, копам. Она может послать анонимно. Через интернет. Я хочу, чтобы их жертвы видели, что им больше не угрожает опасность, и знали, что им поверят, когда они расскажут свои истории.
Адам задумался. Ной прав. Никто из этих людей не должен умереть с незапятнанной репутацией. Кроме того, они взяли не всех, а только основных участников. Остались ещё другие, которые участвовали или, по крайней мере, являлись соучастниками. Они все должны за это сесть. Адам предпочёл бы, чтобы они пошли на дно с пулей в голове, но если Ной хотел, чтобы их выставили на всеобщее обозрение, то так тому и быть.
— Хорошо. Если ты этого хочешь, мы сделаем.
— Твоему отцу это не понравится.
Адам пожал плечами.
— Моему отцу и этот план тоже не понравился. Но он уважал твоё решение.
Ной покусывал губу в течение минуты, прежде чем сказать:
— Почему? Он даже не знает меня. У меня нет ни подготовки, ни опыта. Мы едва не сорвали план. Почему он так просто позволил мне командовать?
Хороший вопрос, но Адам подозревал, что может на него ответить.
— Знаешь, я всегда думал, что будет с нами, если мой отец умрёт. Аттикус думает, что он возьмёт на себя обязанности главы семьи, но это было бы похоже на то, как если бы заключённые захватили психушку, понимаешь? Как бы он ни старался притвориться, что он нормальный человек, это всё притворство. Если дать ему в руки оружие, он будет таким же смертоносным, как и все мы. Может быть, даже более смертоносным.
Ной нахмурился.
— Ну и?
— И я думаю, что мой отец видит в тебе себя. По-моему, он смотрит, подходишь ли ты... для ухаживания.
— Ухаживания – не то слово, — сказал Ной, раздражаясь. — Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что он хочет, чтобы ты когда-нибудь занял его место.
Ной, казалось, нахмурился сильнее.
— Например... взял на себя ответственность за судьбу преступников? Решать, кому жить? А кому умереть? Он хочет, чтобы я стал Чарли для ангелов?
Адам хмыкнул.
— Не думаю, что кого-то из нас можно назвать ангелом.
— Как твой отец может быть настолько уверен во мне спустя всего пару недель? — спросил Ной, недоумевая.
Адам рассмеялся, обхватив его руками.
— Какой у него был выбор? Какой выбор был у любого из них? Они знали, что я никогда не отпущу тебя.
— А ты привяжешь меня к батарее, если я попытаюсь уйти, — сказал Ной приглушённым голосом, уткнувшись в пропитанную потом и кровью рубашку Адама.
— Думаю, я бы предпочёл кровать, — сказал Адам, целуя макушку Ноя.
Аттикус завернул из-за угла, с недовольным видом заставая их двоих в объятиях.
— Поцелуйтесь позже. Август нашёл спички в своём багажнике, так что давайте уже убьём этого чувака. Сегодня вечером я должен присутствовать на ужине для одной из папиных благотворительных организаций.
Адам закатил глаза и посмотрел на Ноя.
— Ты готов?
Ной кивнул, глубоко вдохнув и выдохнув.
— Да. Давай сделаем это.
ГЛАВА 26
Ной
Запах крови ударил Ноя так, что казалось, будто он подавился миллионом медных копеек. Затем увидел резню. Он наступил ботинками в лужу крови, изо всех сил пытаясь сориентироваться, пока глаза приспосабливались к тусклому свету комнаты. Повсюду лежали убитые люди, а в центре их всех находился Гари... привязанный к тому же раскладному стулу, кричащий и потный.
— Ты принёс складной стул? — рассеянно спросил Ной.
Ави кивнул.
— Мы подумали, что это может помочь. Знаешь, это ведь твоё первое убийство и всё такое, мы не хотели, чтобы он убегал.
Ной поднял брови, и его окутало тёплое чувство.
— Спасибо, это... очень мило.
Ребята засияли.
Ной выхватил пистолет и направил его на Гари.
— Уберите кляп.
Парни посмотрели друг на друга, затем на Адама.
— Вы слышали его, — сказал Адам.
Они выдернули кляп, и Гари тут же начал лепетать.
— Пожалуйста, Ной. Пожалуйста. Не делай этого. Ты хороший мальчик. Не такой, как мы. Не такой, как они. — Он посмотрел на семерых мужчин, окружавших их. — Они монстры, но ты... ты всегда был милым мальчиком. Твой отец любил тебя. Я любил тебя.
Ной слушал всё это, удивляясь, как мало его волнует человек, умоляющий спасти его жизнь.
— Я могу это сделать, — повторил Адам.
— Дай ему минуту, — сказал Арчер, удивив Ноя.
— Да, для каждого из нас это было нелегко, и у нас даже нет возможности почувствовать себя плохо из-за того, что мы делаем, — сказал Айден.
Ноя охватила волна эмоций. Эти люди – эти девиантные, кровожадные психопаты – были его семьёй, и они странным образом его поддерживали. Они думали, что он боится убить Гари или сомневается.
— Я не хочу его убивать, — сказал Ной. Когда плечи Гари опустились от облегчения, Ной добавил: — Пока.
— Ну, у нас не так много времени.
Ной прицелился в левую коленную чашечку Гари и нажал на курок, крик мужчины пронёсся над ним.
— Это за всё, что вы, грёбаные монстры, сделали со мной. — Он прицелился в правую коленную чашечку Гари и выстрелил без колебаний. — Это за всё, что вы сделали с остальными. — Он направил пистолет между ног Гари, и его охватило мрачное удовлетворение, когда Гари начал трясти головой. Но было слишком поздно. Ной выстрелил. — И это просто так.
— Не то чтобы я не ценил хорошее представление, — сказал Август, — но не мог бы ты избавить его от страданий? Его крики раздражают, и нам пора начинать уборку. У нас нет целого дня.
Ной поднял пистолет.
— Конечно.
Пуля попала прямо между глаз Гари, оставив лишь крошечное отверстие. Ной уставился на него, в ушах звенело, наблюдая, как крошечная струйка крови стекает по носу мужчины. Почти сразу же началась бурная деятельность. Август выхватил пистолет из его руки, и парни развязали Гари, бросив его среди остальных.
Они не сразу разожгли огонь. Аттикус заставил их раздеться догола и окунуться в воду, чтобы смыть кровь. Их одежду собрали в мешки для мусора и выдали каждому новую. Оружие собрали в металлический ящик, чтобы потом переплавить, а окровавленную одежду сожгли на месте, где Август мог быть уверен, что следов нет.
Зажечь спичку было самым последним делом в их списке. Ной стоял в стороне, наблюдая, как вспыхнуло маленькое пламя, прочертив бензиновый след вокруг здания, прежде чем зажечь древесину. Здание почти сразу же охватило пламя. Но все они стояли и смотрели, пока не убедились, что ничто не помешает огню сделать своё дело, после чего разошлись в разные стороны.
Они отъехали уже далеко от места происшествия, когда Адам, наконец, посмотрел на Ноя.
— Ты в порядке?
Ной покачал головой.
— Уши чертовски болят. На стрельбище тебе выдают наушники.
Он потянул за мочки ушей, как будто это могло помочь решить проблему.
— Я имел в виду, ты в порядке с тем, что ты сделал? С Гари?
Ной снова кивнул.
— Может, я должен чувствовать вину или, по крайней мере, испытывать сожаление. Может, это придёт позже, но, честно говоря, я просто чувствую... облегчение. Как будто всё это наконец-то закончилось.
— Так и есть, — заверил его Адам, а затем добавил: — Так и будет, как только Каллиопа передаст доказательства правоохранительным органам.
Ной зевнул.
— Мы можем поехать домой? Я хочу душ и тайскую еду. И, может быть, мороженое.
Адам кивнул.
— Да. Конечно.
Они как раз въехали на парковочное место Адама, когда он сказал:
— Ты это серьёзно?
Ной попытался вспомнить миллион вещей, про которые он мог спрашивать.
— Ты про что?
Адам заглушил машину и повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на Ноя.
— СМС-ка. Ты серьёзно?
Ной почувствовал, что краснеет.
— Ты про какую часть? — осторожно поинтересовался он.
Адам усмехнулся.
— Про ту часть, где ты любишь меня?
Ной опустил взгляд на свои колени, его сердце колотилось. Он сжал руки в кулаки, чтобы они не дрожали. Почему этот вопрос вызывал больший стресс, чем убийство?
— Я не знаю. Может быть?
Адам провёл пальцем под подбородком Ноя, заставляя его посмотреть ему в глаза.
— Может быть, ты любишь меня?
Ной хотел сказать это. Хотел. Он хотел сказать, что любит Адама, но слова не шли. Поэтому он просто кивнул.
Ухмылка Адама стала шире.
— Ну, может быть, я тоже тебя люблю.
В груди Ноя сдавило, а лицо исказилось в гримасе.
— Не говори так. Особенно, если ты это не имеешь в виду.
Адам нахмурился.
— Я говорю серьёзно. То есть, я думаю, что именно это я и имею в виду.
— Ты думаешь, что именно это и имеешь в виду? — эхом отозвался Ной.
Адам серьёзно кивнул.
— Я не знаю, что такое любовь, но знаю, что то, что я чувствую к тебе, никогда не чувствовал к другому человеку – никогда. Так кто скажет, что это не любовь?
— Я не знаю, — сказал Ной. — Может, и так.
— Так, может быть, я люблю тебя?
Ной покачал головой, на его лице появилась глупая ухмылка, когда он наклонился через консоль так, что они оказались нос к носу.
— Тогда, может быть, я тоже тебя люблю.
ЭПИЛОГ
Ной
— Знаешь, когда ты сказал, что прикуёшь меня к кровати, если я попытаюсь уйти, я подумал, что это просто слова одержимого, — со смехом сказал Ной, дёргая за металлические звенья кожаных наручников на запястьях и лодыжках, привязывающих его лицом вниз к четырём углам кровати Адама.
Его смех быстро перешёл в стон, когда Адам провёл губами от линии волос вдоль позвоночника. Ной зашипел, когда Адам впился зубами в самую мягкую часть задницы, гадая, останутся ли потом следы от зубов. От этой мысли его член запульсировал, и он потёрся о простыню. Ной любил, когда оставались доказательства.
— Одержимого? — пробормотал Адам. — Я совсем не такой.
Ной не успел уличить его в очевидной лжи, как Адам провёл языком по его яйцам, посасывая их, прежде чем раздвинуть ягодицы и провести языком по его дырочке. Черт, это было так приятно.
У Ноя перехватило дыхание.
— Ты знаешь, что мне всё равно нужно уехать, верно? Твой отец заплатил целое состояние за то, чтобы я поехал в это сверхсекретное место подготовки ниндзя для начинающих наёмников. Я не могу отказаться. Это часть его плана.
Томас не лгал, что Ной получит надлежащее обучение. За последние шесть месяцев он занимался с персональными тренерами, инструктором по боевым искусствам, провёл много часов в тире и даже прошёл псевдо-спецназовский курс подготовки с кучкой чересчур мускулистых типов, которые просто хотели почувствовать себя «настоящими» копами.
— Ты успеешь на свой самолёт, — пообещал Адам, приподнимаясь, чтобы накрыть собой Ноя, его твёрдый член плотно прижался к его входу. — Но ты поднимешься на борт с моей спермой внутри.
От слов Адама Ной упёрся в матрас и застонал от разочарования, не получая облегчения.
— Адам...
Его имя прозвучало мольбой, но она осталась без ответа. Ной хорошо знал, что Адам ненавидел, когда он уезжал, будь то на пять часов или на пять дней. Адам дичал, когда они были в разлуке. Его братья находили это забавным. Ной притворялся, что его это раздражает, но в глубине души... ему это чертовски нравилось.
Он всегда так его наказывал. Этот разочаровывающе медленный односторонний трах, который продолжался до тех пор, пока Адам не решал, что всё забыто и что Ной заслужил свой оргазм.
— Я люблю тебя таким, — сказал Адам. — Голым. Беспомощным. Полностью в моей власти.
Ноя охватило тёплое чувство. Адам часто использовал слово «любовь». Так часто, что Ной начал верить, что это правда. Тем не менее, они не говорили об этом, не копались и не рассматривали это слишком пристально. Для этого не было причин. Их отношения работали. Просто работали.
— Ты не можешь просто привязывать меня к кровати каждый раз, когда я делаю что-то, что тебе не нравится, — укорял Ной, дыхание сбилось, когда Адам одним толчком вошёл в него.
— О, мы оба знаем, что это неправда, — пропел Адам на ухо Ною. — Я могу делать с тобой здесь всё, что захочу. Помнишь? Это было твоё правило.
Пальцы Ноя подгибались, каждое нервное окончание искрилось от удовольствия, когда Адам лениво использовал его, трахая, вращая бёдрами, едва двигаясь.
Ной повернул голову в сторону, вырвался ещё один стон, после чего он сказал:
— Хорошо, правда. Но я не говорил, что ты можешь затаскивать меня в спальню каждый раз, когда я делаю что-то, что тебе не нравится.
Адам прикусил мочку уха, а руками скользнул под грудь Ноя и обхватил его за плечи, удерживая его на месте, чтобы он мог войти ещё глубже.
— Тогда тебе следовало быть более конкретным. Сейчас уже поздно что-то менять.
Ной не хотел, чтобы Адам останавливался. На самом деле, ему нравились пещерные методы решения проблем Адама, даже если его решение обычно сводилось к тому, чтобы затащить Ноя в ближайшее пустое пространство и трахнуть до потери сознания.
Было что-то такое в том, чтобы быть – как выразился Адам – полностью в его власти. Знать, что руки, которые убивали без малейшего сожаления, теперь держат его в тисках, чтобы трахать сильнее. Что тело, созданное для эффективности его убийств, наваливается на него, проникая глубоко внутрь, желая оставить как можно больше следов, чтобы показать миру, что Ной принадлежит ему.
Двойственность их жизни никогда не перестанет удивлять Ноя. В одну минуту они находились на ужине, где всё ещё шептались о пожаре и скандале, разразившемся вскоре после него. В следующую минуту Адам собирал свой набор для убийства, а Ной читал ему досье на цель.
Адам был прав. Ничто на них не сваливалось. Каллиопа продолжала следить за делом, прислушиваясь к разговорам полицейских. Копы всё ещё не знали, кто убил двадцать педофилов, но стало ясно, что они думали, что дело замяли сами.
Статус Малвейни стал для Адама защитой. А Ной принадлежал Адаму. Это знание было пьянящей штукой. Быть неприкасаемым. Это делало Ноя безрассудным. Черт. Это делало его опасным. Гораздо опаснее, чем обучение наёмников Томаса. Потому что Адам сделает всё, чтобы защитить Ноя. Что угодно. Он был как злобный дворовый пёс, а Ной держал его на поводке.
Кроме спальни. Там – никогда. В постели Ной мог позволить себе всё, позволить Адаму принимать решения, позволить ему делать всё, что он захочет. А в тот момент он явно хотел просто использовать его для своего удовольствия. И он использовал. Адам крутил бёдрами, его движения становились все быстрее и жёстче. Его дыхание резко вырывалось и доносилось до ушей Ноя, когда он бормотал:
— Черт, как же с тобой хорошо.
Ной закрыл глаза, наслаждаясь трением простыней о его член и полнотой Адама в нём, зная, что он получит своё, как только Адам кончит. Ещё несколько толчков, и Адам прижался лбом к плечу Ноя, его тело дёрнулось, когда он кончил с резким криком.
Прошло несколько минут, и Адам выскользнул из Ноя, освободив его лодыжки от пут. Но только лодыжки. Он втянул воздух, когда Адам приподнял его бёдра.
— Раздвинь для меня ноги.
Ной сделал то, что просил Адам, и с его губ сорвался тихий стон, когда Адам обхватил рукой ноющую эрекцию Ноя. Без всяких поддразниваний. Адам дрочил его член долгими, эффективными ударами, пока за веками не замелькали искры.
— О, черт, я уже так близко. Не останавливайся. Пожалуйста.
— Ты слишком последовательный, — пробормотал Адам, проникая тремя пальцами в его смазанную дырочку, нащупывая крошечный пучок нервов и массируя его.
У Ноя закипала кровь, всё его тело покрылось испариной.
— О, боже. Да. Продолжай, блядь, продолжай делать это. Пожалуйста, Адам. Блядь. Да. Да.
И тут он сильно кончил, такой оргазм, от которого его зрение потемнело, а душа на время покинула тело. К тому времени, как Ной смог собрать воедино связные мысли, Адам освободил его от ограничителей и перевернул на спину, нависнув над ним.
— Что ты делаешь? — спросил Ной, забавляясь.
Адам усмехнулся.
— Проверяю, не впал ли ты в кому. Ты выглядел немного... не в себе.
Ной закатил глаза.
— Ты делаешь это со мной каждый раз, когда я уезжаю. Когда я поехал на встречу с мамой, я три дня не мог сидеть. Знаешь, как неловко было, когда женщина, которая меня родила, спрашивала, почему я морщусь каждый раз, когда сажусь?
Адам усмехнулся.
— Если я правильно помню, это ты хотел, чтобы тебя отшлёпали перед отъездом. Ты сказал, чтобы было больно. Твои слова, не мои.
— Я не отвечаю за свои слова, когда на моей простате вибрирует секс-игрушка, — сказал Ной, насупившись.
Встреча с его биологической матерью прошла нормально. Не так, как показывают по телеку, не было слёз и сердечного воссоединения. Она не обнимала Ноя и не рыдала, радуясь возвращению своего давно потерянного сына. И это было нормально. Он, вероятно, всё равно не знал бы, что делать с таким вниманием.
Ной вырос, а она стала чужой, с новой семьёй и новой жизнью. Никакой неловкости или неприязни не было. Все были любезны и гостеприимны. Ной познакомился с новым мужем своей матери — владельцем скотоводческого ранчо по имени Чад – и их тремя подростками, Андрейной, Марселлой и... Лореттой. Названной в честь умершей мамы Чада.
Они не говорили о чём-то существенном, хотя у обоих, вероятно, было миллион вопросов друг к другу. Но Ной не знал, хочет ли он услышать ответы на свои вопросы, не был уверен, что будет смотреть на неё так же, если ответы ему не понравятся. И он не хотел разрушать её жизнь, рассказывая о том, через что ему пришлось пройти. Она не заслуживала того, чтобы жить с этим знанием. Ни в чём из этого она не виновата.
Они расстались в аэропорту, обнявшись и пообещав вскоре снова поговорить. И они поговорили. Его мать звонила ему раз в месяц или около того, чтобы узнать, как дела. Она нерешительно спрашивала об Адаме. Сообщала ему новости о Чаде, девочках, ранчо, и всё было хорошо. Легко. Когда-нибудь, возможно, она даже почувствует себя его мамой. Но не сейчас.
Ной не слишком надеялся на это. У него уже была семья. Та, от которой ему не нужно хранить секреты. Семья Адама. Его совершенно ненормальная долбанутая семья. Они знали все его секреты. А он знал их.
— Эй, о чём задумался? — спросил Адам, постучав по лбу.
Ной отвлёкся от своих мыслей.
— Просто думал о твоей семье.
Адам опустился на него, пока они не оказались нос к носу.
— Я только что трахнул тебя до потери сознания, а ты уже думаешь о моих братьях... Некоторые парни могут счесть это оскорблением.
Ной закатил глаза и игриво подтолкнул Адама, пока тот не опрокинулся на спину. Ной перекатился на другую сторону, пока Адам не нашёл ещё один повод затащить его обратно в постель.
— Хорошо, что ты не «некоторый парень».
Адам вскочил на ноги, подошёл к Ною и обнял его.
— Я не такой?
Ной усмехнулся.
— Ты знаешь, что нет. Почему мы должны играть в эти игры?
Адам проигнорировал его.
— Так кто же я?
— Парень, чей отец убьёт меня, если я не пойду прямо сейчас в душ, — сказал Ной, посмотрев на часы на стене.
— Но я не хочу, чтобы ты уходил, — проскулил Адам.
— Да, и я, и моя задница прекрасно это понимаем.
Адам обхватил упомянутую задницу.
— Я не пущу тебя в душ, пока ты не скажешь.
— Что скажу? — спросил Ной, глядя на него с наигранной невинностью.
— Ты знаешь что. — Адам посмотрел на него большими грустными щенячьими глазами. — Пожалуйста?
Они были такими наигранными, но срабатывали каждый грёбаный раз.
— Хорошо.
Ной покраснел. Они придумали такой глупый, до смущения милый ритуал. Увидев его в книге или фильме, Ной бы скривился. Черт, он бы, наверное, убил, чтобы сохранить это в тайне, потому что это было слишком ценно для двух двадцатилетних убийц. Но Адаму нравилось это слышать. И часто. Ной не знал толком почему. Тем не менее, он вздохнул.
— Может быть, я люблю тебя.
На лице Адама расплылась довольная ухмылка.
— Может быть, я тоже тебя люблю.
Они строили совместную жизнь на этом «может быть». И она была хорошей. Больше, чем Ной мог себе представить.
БОНУСНЫЙ ЭПИЛОГ
Ной
Ной повернул запястья, взглянув вверх, на свои связанные вместе руки, прикреплённые к кровати чёрным шёлковым шнуром.