— Внемли словам госпожи, личинка, — изрек сумнианец, подкрепляя свои слова жестом копья. — Или я вырву твои глаза.
Белая Госпожа подняла совершенную руку.
— Благодарю, генерал, — и вновь обратила взгляд на Коула. — Как я понимаю, тебя спасли с сонливийского корабля. Что ты делал на Опухоли?
Коул сделал глубокий вдох. Пришло его время. Нужно произвести хорошее впечатление.
— Нас отправили туда добывать магию, — сказал он. — Большинство людей на борту были заключенные и не имели права выбора.
— И ты был одним из таких заключенных?
Он кивнул.
— Там было два корабля. «Искупление» и «Красный приз». Я находился на первом.
— Капитан сказала мне, что корабли были разделены. Похоже, вы бежали от своих тюремщиков, перед тем как Опухоль вас опрокинула.
Коул расправил плечи.
— Выходит, они откусили больше, чем могли прожевать, — с несколькими заключенными. — Стараясь произвести впечатление, он скрестил пальцы рук и вывернул ладони наружу, так, что суставы звонко хрустнули. — Особенно с одним из них. Некоторые люди просто отказываются сидеть на цепи.
Белая Госпожа подняла бровь с таким поразительным совершенством, что он, не удержавшись, уставился на нее с нескрываемым восхищением. Сумнианский генерал нахмурился.
— Я предупреждал тебя, личинка.
Коул решил, что ему хватит уже терпеть такое обращение.
— Меня зовут Даварус Коул, — провозгласил он. — Я сын Иллариуса Коула, знаменитого героя. Мне было восемь лет, когда я видел, как моего отца убили люди Салазара. Я поклялся, что однажды увижу смерть этого ублюдка. Я стою перед вами не как враг, но как друг.
Женщина справа от Белой Госпожи неожиданно подняла взгляд.
— Иллариус Коул? — воскликнула она. Ее голос звучал непривычно резко, но с явным сонливийским акцентом.
Белая Госпожа, казалось, не услышала ее.
— Я располагаю тремя тысячами сумнианских воинов под командованием отважного генерала Зана. Мои шпионы в Сером городе обеспечивают меня всей необходимой информацией. Что ты можешь предложить такого, чего у меня еще нет?
Коул нахмурился. Разговор пошел не вполне так, как он планировал.
— Возможно, вы не знаете, — рискнул он, — но я принадлежу к довольно важной организации — мятежной группировке, которая противостоит Салазару на каждом шагу. Осколки. Ваши шпионы могли о нас слышать.
Белая Госпожа, не сказав ни слова, повернулась к высокой женщине рядом, которая что-то прошептала и затем покачала головой.
— Оказывается, нет, — произнесла лорд-маг.
Плечи Коула поникли.
Неожиданно у него за спиной раздался шум, в тронный зал ввели Трехпалого и тычком поставили рядом с Коулом. Покрытое коростой лицо парня было в синяках, а из правой ноздри свисала кровавая сопля. Он, ясное дело, пренебрег рекомендациями капитана не пытаться удрать.
— А это кто? — спросила Белая Госпожа.
— Его зовут Трехпалый, — быстро ответил Коул, опередив заключенного. — Он — моя правая рука.
Трехпалый бросил на него сердитый взгляд.
— Я — не твоя правая рука.
Коул решил не обращать на это внимания.
— Расскажи ей, как я спас всех вас, Трехпалый. Расскажи им про мой план.
Трехпалый пожал плечами.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Им на нас наплевать, парень. Как только закончат с вопросами, убьют нас обоих.
Белая Госпожа повела пальцем, и Трехпалый неожиданно взмыл в воздух, руки и ноги его были скреплены. Медленно вращаясь, он хватал ртом воздух и сыпал проклятьями. Это выглядело почти забавно.
— Странная вы пара, — заметила лорд-маг. — Спесивый юнец и насильник. Я всегда думала, что можно понять суть человека по тому, с кем он водится. Что же с вами обоими делать… — Она постукивала по совершенным губам наманикюренным пальчиком.
Генерал Зан улыбнулся, обнажив золотые зубы, и положил свое копье на пол.
— Дай каждому из них по клинку, — сказал он, выпрямившись. — Я получу по крайней мере один новый шрам в свою коллекцию, прежде чем избавлю их от страданий. — Он указал на свою могучую грудь, которая смахивала на гобелен, посвященный бесчисленным победам в сражениях.
Коул сглотнул. Трехпалый — довольно здоровый парень, но по сравнению с генералом Заном даже братья Урич выглядели детьми. Пожалуй, и полдюжины обученных солдат не одолеют огромного Зана — будь он с оружием или без него.
— Подожди.
Все оглянулись. Говорила ученая дама, с которой советовалась Белая Госпожа минуту назад.
— Простите меня, госпожа, но я знала отца этого мальчика. С вашего позволения я бы задала ему несколько вопросов.
Лорд-маг кивком выразила свое согласие. Генерал Зан выглядел глубоко разочарованным.
— Скажи мне, Даварус Коул, что ты помнишь о своем отце? — Она выглядела совершенно обычной женщиной, но в ней чувствовалась какая-то спокойная сила, которая вызывала уважение.
— Я знаю, что он был великим человеком, — гордо ответил Коул. Гарретт мало говорил о его отце, возможно, стыдясь того, что ему никогда не удавалось выйти из его тени. — Он погиб, сражаясь с тремя Манипуляторами. Перед смертью он отдал мне свой магический кинжал, Проклятие Мага. Это был его прощальный подарок. Однажды я использую кинжал, чтобы отомстить за его смерть.
Совершенно неожиданно он вспомнил зеленый кристалл кварца, который подарил ему Гарретт, когда он присоединился к Осколкам. Коул сам отказался от этого дара, швырнул кристалл в огонь в приступе гнева. Сейчас он пожалел об этом. Гарретт не столь великий человек, как его отец, но он делал все, что мог.
На его глаза наворачивались слезы. Смущение боролось с печалью. Возможно, он был несправедлив к старому купцу. Коула охватил внезапный порыв вернуться в Сонливию и вновь наладить их отношения.
— А твоя мать? — продолжила женщина, прервав мгновение его слабости. «Держись, — подумал Коул. — Герои не плачут».
— Она умерла, произведя меня на свет.
София была единственным ребенком успешного кораблестроителя. Она и его будущий отец встретились совсем молодыми. По смерти София оставила мужу большое имение, которое унаследовала от своего богатого отца. Иллариус и юный Даварус Коул жили в нем одни, не считая служанки, помогавшей растить мальчика во время частых отъездов отца. Он никогда точно не знал, чем отец зарабатывал на жизнь. До самой его смерти.
— А что случилось с этим заколдованным кинжалом? — спросила советница лорда-мага. В ее голосе слышалось некоторое волнение. Волнение и… страх?
— С Проклятием Мага? У меня, э-э, его сейчас нет.
— Где же он?
— Старый горец украл его. — Признание причинило ему острую боль. Еще раз он проклял Бродара Кейна. «Настырный старый дурень. Мне даже не нужна была твоя помощь».
— Где этот горец?
— Единственное, что я знаю, — он направлялся в Стенающий Разлом, в одном дне езды от Сонливии.
Белая Госпожа раздраженно вмешалась:
— Ты закончила, Брианна?
Советница выглядела задумчивой.
— Госпожа, этот мальчик — наследник оружия, которое является проклятием для таких, как мы. Мне следовало это знать. Я едва унесла ноги из Сонливии. Скажи мне, Даварус Коул, а приходилось ли тебе когда-нибудь испробовать Проклятие Мага против обладающего магией?
Коул не понимал, куда все это идет, но думал, что лучше продолжать говорить — особенно с учетом того, что на него злобно пялится генерал Зан.
— Нет, — сказал он в ответ женщине. — В Сонливии нет живых магов, кроме Салазара. И я планирую когда-нибудь его убить.
Брианна кивнула и повернулась к Белой Госпоже.
— Я бы поговорила с вами наедине, госпожа. Этот мальчик может оказаться нам очень полезен.
Коул затаил дыхание, пока лорд-маг обдумывала просьбу советницы.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Возьми его в Звездную башню. Я пошлю за ним, когда его судьба будет решена.
Трехпалый снова изрыгнул проклятие. Белая Госпожа бросила на него злой взгляд, в ее чарующих лиловых глазах явственно читалось отвращение.
— Уберите отсюда эту шваль и заключите под стражу неподалеку от мальчишки. Он злоупотребил правом сильного и теперь должен понести наказание за свои преступления.
— Тебе следовало позволить мне разобраться с ним, — проворчал сумнианский генерал, когда служительницы Белой Госпожи окружили Коула и Трехпалого. — Посмотреть бы, как ему понравится копье в заднице. — Он опустил руку на изрядно выступающее под кожаной юбкой мужское достоинство, и в его взгляде сверкнуло нечто вроде предвкушения удовольствия. — Или мой член.
От этой мысли Коула снова затошнило.
ПОРОСЯЧЬИ ВРАТА
Шлеп.
Бродар Кейн поднял ногу в сапоге и снова опустил. Почувствовал, как она погрузилась в грязь. Его кожа горела, а тело дрожало так, словно вот-вот застрянет, но они почти добрались. Одна нога, другая. Одна нога, другая. Одна нога…
Саша взвизгнула, когда он наткнулся на нее, и оба чуть не свалились в грязь. Он удержал равновесие, но из-за этого усилия разошлись некоторые швы. Рана на животе взорвалась адской болью.
— Извини, девочка, — выдохнул он, тщетно пытаясь скрыть боль.
Деревня оказалась дальше, чем они предполагали. Солнце некоторое время назад исчезло, и теперь они с трудом продвигались в кромешной тьме, нещадно поливаемые безжалостным ливнем, который превратил холмы в скользкую топь. Кейн несколько раз приземлялся на собственную задницу, весь вывалялся в грязи, а последний час его била лихорадка. Он продолжал двигаться только потому, что его манил слабый свет факела вдалеке.
— Чертов дождь.
Волку явно не по себе, из-за ливня его ожоги болезненно зудели. У него с самого начала было скверное настроение и становилось все хуже по мере приближения к деревне. Айзек устало тащился в хвосте унылой группки. Тяжелые условия, казалось, подавили даже его вечную жизнерадостность.
— Ты в порядке? — спросила Саша Кейна.
Она выглядела раздосадованной. Отняв руку от живота, он посмотрел на нее. В темноте трудно было сказать наверняка, но она показалась ему раскрасневшейся.
— Думаю, проклятая царапина снова открылась. Сейчас с этим ничего не поделать. Жаловаться без толку.
— Знаешь, ты вовсе не должен этого делать.
— Чего именно, девочка?
— Продолжать строить из себя крутого парня. Ты — не из камня. Не следовало даже трогаться с места, не говоря уже о том, чтобы столько идти в таком состоянии. — Ее тон несколько смягчился. — Тебе нужен лекарь.
— У нас есть Айзек.
— Да, и его запасы истощены. Если тебе нужно отдохнуть, просто скажи об этом. Мы оставим тебя здесь, а сами пойдем дальше. Айзек соберет все, что тебе нужно, и принесет сюда. Это займет немного времени.
Он покачал головой.
— Я в порядке.
Сердито фыркнув, Саша отвернулась. Он стиснул зубы. «Сколько там еще? Должно быть, не больше полумили. Давай, старый ублюдок. Иди».
Внезапный раскат грома словно расколол небо над головой. Молния сверкнула мгновением позже, высветив голубым всполохом маленькое поселение перед ними. Деревня ничего интересного собой не представляла, но им сойдет.
Девушка права. Если он не отдохнет в ближайшее время, то свалится — и нет никакой гарантии, что поднимется вновь.
К тому времени, как они добрались до поселения, его ноги совершенно промокли, и он дрожал, как лист на ветру. Вокруг не было ни души. К счастью, шаткие старые ворота оказались не заперты. Саша нахмурилась.
— Странно, — заметила она. — Обитатели деревни, очевидно, не слишком заботятся о безопасности. Даже охрану не выставили.
Джерек сплюнул.
— Меня это не удивляет. Чуть дождь закапал, и вы, жители Низин, сворачиваетесь в своих норах, словно черви.
— Вон там свет, — сказал Айзек. — Возле фермы.
Кейн посмотрел в ту сторону, но без толку. Он увидел лишь неразличимое желтое пятно.
— Думаю, нам следует пойти и взглянуть, — выдавил он.
Возле жилого дома стоял амбар. Двери были распахнуты настежь, на стенах внутри висели на кронштейнах два факела. Оттуда несло навозом, но при этом никаких признаков домашнего скота внутри. Старому варвару хотелось просто рухнуть на кучу соломы в одном из пустых стойл, и черт с ним, с коровьим дерьмом.
— Может, хочешь обождать здесь, Кейн? — начал Джерек, но его прервал жалобный вой, донесшийся из самого дальнего стойла, куда не доставал свет факелов.
Волк извлек из-за спины один из топоров.
— Ждите здесь, — хрипло прошептал он и, вытащив факел из кронштейна, направился в затененный угол. Подойдя туда, он остановился, посмотрел секунду и сплюнул. — Далеко не прелестное зрелище.
Бродар Кейн поковылял вперед, взглянуть, о чем речь, и тут же об этом пожалел.
Посередине стойла лежала на боку корова, из пасти свисал розовый язык. Ее широко раскрытые глаза безумно уставились в крышу. Из ее зада на пропитанную кровью солому вывалились длинные, отвратительно блестящие в свете факела завитки внутренностей. Кто-то или что-то забралось внутрь животному и буквально выдрало половину внутренностей через прямую кишку.
Кейн услышал, как Сашу стошнило у него за спиной.
— Эти деревенские парни странно себя ведут, ничего не скажешь, — сказал он. Тут он обратил внимание, что кого-то не хватает. — А где Айзек?
— Здесь, — донесся снаружи голос слуги. Он был едва различим из-за барабанного боя дождя. — Никого. Думаю, это место оставили.
— Дерьмо. — Джерек поднял топор и, опустив его на голову коровы, расколол ей череп надвое. Дернувшись, животное замерло.
Саша вытерла рот тыльной стороной руки. Лицо ее было бледным.
— Не могли ведь все жители деревни уйти. Куда? И почему?
— Может, они от нас прячутся, — предположил Айзек.
— Может быть. Или, возможно, прячутся от чего-то еще, — пробормотал Кейн. Он смотрел на изуродованную тушу коровы. «Не человек это сделал. Что-то не так в этой деревне».
Тепло от факелов и временная передышка от дождя несколько успокоили его лихорадку. Он осторожно потрогал живот, коснулся раны и охнул от неожиданной вспышки боли. Посмотрев вниз, он содрогнулся. Слева рана открылась, из нее сочился кровавый гной.
— Ух, — вырвалось у него.
Бросившись к Кейну, Саша осмотрела его и покачала головой.
— Внутрь попала инфекция. Ты умрешь, если рану не обработать.
Джерек нахмурился.
— Тогда мы перевернем деревню вверх дном. Если кому-то из местных это не понравится, то пошли они к черту.
Бродар Кейн вздохнул и снова натянул грязную повязку на гноящуюся рану. Назад под дождь. Опять.
Ко всему прочему ему нужно было отлить.
— Пусто.
Внутри скромного жилища оказалось темно, огонь в маленьком очаге давно погас. По полу была разбросана одежда. Рядом со столом, на котором виднелись остатки пищи, валялся перевернутый стул. Крупные черные мухи ползали по большому окороку, который уже разлагался.
— Они не задержались, даже чтобы запереть дверь, — заметила Саша. Девушка была явно встревожена.
— Не думаю, что мы найдем здесь что-нибудь. — Повернувшись, Кейн вышел.
Они осмотрели уже полдюжины домов, и все оказались покинутыми. Джерек и Айзек вернулись из соседнего дома. Волк сердито покачал головой — их поиски также не увенчались успехом.
— Похоже, они просто поднялись и ушли. — Кейна снова трясло, он вспотел. Внутри у него будто полыхал костер. Сейчас он был благодарен дождю, который остужал его разгоряченную кожу.
— Кейн, — проскрежетал Джерек. — Ты должен это увидеть.
Он поспешил туда, где Волк опустился на корточки у земляных холмиков. Их было по крайней мере с дюжину.
— Могилы, — проворчал Джерек.
Он рассматривал земляные насыпи. Они выглядели свежими, а могилы — мелкими, словно у тех, кто копал, не было времени сделать это основательно. Две могилы разрыты и залиты дождем, не видно никаких признаков мертвых.
Наклонившись над одной из пустых могил, Саша всматривалась в заполнявшую ее грязную воду.
— Что же происходит в этой деревне? — прошептала она.
Раздался негромкий шорох. Могильный холмик, возле которого находился Джерек, внезапно сдвинулся, и мокрая земля поползла в сторону. Волк отпрыгнул назад, а из земли показалась рука, бешено хватающая воздух. Через пару секунд землю пробила вторая рука, пальцы которой хватали и скребли воздух, будто когти дикого зверя.
— Там внизу кто-то живой, — воскликнул Айзек. Подобравшись к могиле, он принялся отбрасывать землю в сторону. — Не беспокойся — мы вытащим тебя оттуда! — Потянувшись вниз, он попытался схватить одну из размахивающих в воздухе рук.
На Бродара Кейна накатило дурное предчувствие. В этой деревне все было не так. До его почтенного возраста не дожить, не обладая хорошим инстинктом к подобным вещам.
— Я бы на твоем месте этого не делал, парень…
С жутким стоном из-под земли вырвалась голова деревенского жителя. Изъеденные червями глаза смотрели с его изуродованного лица с неприкрытой ненавистью. Дико разинув рот, селянин явил взглядам дырищу, полную червей и сломанных зубов. Айзек вскрикнул от удивления, когда это существо, ухватившись за его руку, выскочило из могилы.
— К черту! — рявкнул Джерек.
Врезавшись в монстра, он опрокинул его на землю. Голова горца метнулась вперед и разбила твари нос. Монстр жалобно завыл, когда Джерек оттащил его на несколько ярдов в сторону, а затем принялся методично колотить ногой по голове, пока череп не треснул. Еще один удар, и голова раскололась с отвратительным хрустом. Дернувшись несколько раз, тварь замерла.
Саша вскрикнула. Бросив взгляд в ее сторону, Кейн увидел, что к ней неуклюже топает полуразложившаяся фигура. На мгновение он закрыл глаза. «Я думал, что оставил это дерьмо позади». Он извлек меч из ножен.
Арбалетная стрела с глухим стуком вонзилась в приближающегося монстра. Он пошатнулся от удара, но в остальном — будто и не заметил стрелы. Саша с недоверием посмотрела на свой арбалет.
— Бродяги, так мы зовем их в Высоких Клыках, — сказал старый варвар. Подняв свой двуручный меч высоко в воздух, он взмахнул им и снес голову с плеч существа одним ударом. — Они попадаются иногда после того, как в одном из Пределов проявится мерзость. Бродяги не блещут сообразительностью и являются настырными убийцами, но они медлительны. Снеси такому голову, и он сразу умрет.
Айзек тыкал мечом другую неуклюжую тварь, но она по-прежнему лезла на него.
— Голову, парень, — крикнул Кейн.
Саша снова подняла арбалет и выстрелила.
Стрела пронеслась в воздухе и вонзилась бы твари точно в затылок, если бы Волк, который только что разнес одного бродягу о дерево, не возник опрометчиво у нее на пути.
Бродар Кейн застыл на месте. Время будто остановилось.
Стрела вонзилась Джереку в плечо, в то же место, куда неделю назад его поразила стрела стражника.
— Чертова шлюха! — прорычал Джерек. Его лицо являло собой воплощенную ярость. — Ты за это заплатишь. — Он шагнул к девушке.
— Я не хотела, — начала было Саша, но он врезал ей тыльной стороной руки и сбил наземь. Здоровой рукой он извлек из-за спины топор.
— Джерек.
Волк развернулся.
— Не вмешивайся, Кейн.
— Не могу.
Его старый друг нахмурился. Кровь лилась по руке из-под стрелы, но он не обращал на это никакого внимания.
— Ты попытаешься остановить меня?
Кейн пожал плечами.
— Думаю, да.
Волк ухмыльнулся, издав жуткий скрежещущий звук, не имевший ничего общего со смехом.
— Герой — всегда герой.
— Я не герой и никогда этого не утверждал. Я — старый человек, который пытается сделать то, что правильно, в то малое время, что мне осталось. Я не позволю тебе причинить вред девушке.
— Ты наполовину мертвец, Кейн.
— А у тебя только одна здоровая рука. Вряд ли это поединок на века.
Джерек фыркнул.
— Как в сагах о великих горцах древности? Думаю, мы оба слишком стары для такого дерьма.
— Да. — Меч дрожал в его руках. У него тряслись руки.
Бродар Кейн потерял счет людям, которых он умертвил за долгие годы. Он убивал молодых и старых, хороших и плохих — последних, когда мог, но Шаман был раздражительным повелителем, и не его воину следовало решать, что правильно, а что нет. Кейн был Мечом Севера, человеком, которого боялись и уважали в равной степени.
Давно уже прошли времена, когда он гордился всем этим, но факты — упрямая вещь. Он никогда не проиграл сражения, хотя существовали и другие воины, слава которых не уступала его собственной: Борун, его брат по мечу, Мехмон, который был тверд, как лед, покрывавший его Предел, пока не постарел и не размяк. Говорили, что Берегундскому Мяснику не было равных на поле боя, и если есть горец, с которым Кейн желал бы скрестить мечи, то это как раз тот кровожадный ублюдок и насильник.
Все они были крутыми ребятами, но он не поставил бы ни на одного из них против того, кто смотрел ему сейчас в лицо. Джерек непреклонен, как сам Похититель, он сражается неистово и ожесточенно, как никто другой, известный Кейну.
Сделав глубокий вдох, он ощутил дикую боль в животе. Готовясь к схватке, он был уверен, что это — его последний бой. Эфес меча скользил в его горячих от лихорадки ладонях.
Джерек прищурился.
— К черту это, — произнес он, опустил топор и повернулся к Саше, которая старалась подняться на ноги. Левая щека у нее припухла и покраснела. — Я еще не сказал последнего слова. А теперь держись от меня подальше. — С этими словами он ринулся во мрак ночи.
Кейн устало вздохнул и опустил меч в землю. «Прошло не так уж и плохо, в конечном счете».
Они подошли к Айзеку. Слуга, казалось, остался невредимым. Ему удалось снести голову бродяге, который напал на него, и теперь он осматривался по сторонам в поисках других тварей.
— Думаю, я читал о таких вещах, — сообщил он. — Временами, когда имеется достаточно неконтролируемой магии, души переходят из царства мертвых и возвращаются в свои бывшие тела.
Кейн бросил взгляд на безголовый труп у ног Айзека.
— Ха. Принимая все это во внимание, они не кажутся очень уж благодарными за еще одну возможность пожить.
Ярко вспыхнула молния, и слуга подпрыгнул на месте. Он застенчиво улыбнулся.
— Духов снедает ненависть и ярость. Их смерть не была благостной и спокойной.
— Кажется, ты много об этом знаешь.
— Я много читаю. Это — одна из привилегий работы в книгохранилище.
— А я не прочел ни одной книги за свою жизнь.
— Но ты уже сражался с такими существами прежде?
— Да. С такими и похуже. Бродяги — не самое худшее из того, что изводит Клыки. Демоны, которые спускаются с хребта Дьявола, так же круты, как большинство видов мерзости, и гораздо умнее. А с годами их становится все больше.
— В этих краях демоны — всего лишь детские сказки.
Кейн пожал плечами.
— Знахари утверждают, что барьер между царством людей и царством демонов очень слаб на хребте и становится все слабее. Они утверждают, что убийство богов разрушило мир.
На мгновение понурое лицо Айзека озарил глубокий интерес.
— А что говорит Шаман?
— Ничего. Он не говорит о богах. Он вообще не говорит о прошлом.
Айзек собирался сказать что-то еще, когда рядом кто-то громко ахнул. Кейн повернулся, опасаясь, что Волк собрался выполнить свое обещание Саше. Но девушка смотрела на что-то в другом конце деревни.
— Что это, девочка?
Она указала на большое здание вдали, за стеной дождя.
— Вон там зернохранилище. Я увидела огонь, мерцающий внутри. И… там было что-то еще. Оно не похоже на человека.
— Один из этих? — спросил Айзек, показывая на неподвижного бродягу, которого Джерек расколотил о дерево.
Волка нигде не было видно.
Саша покачала головой.
— Больше. И у него было слишком много рук.
— Не скажу, что мне нравится то, что я слышу, — пробормотал Кейн. Его голос дрогнул. Лихорадка усилилась, и сейчас, когда адреналин после недавнего возбуждения пошел на убыль, ему стало плохо, как прежде. Раной нужно заняться немедленно. Но для лечения у них ничего нет. — Если там есть свет, возможно, внутри — селяне. Может, один из них — лекарь или знает, где мы сможем найти лекарства.
— А как насчет того, что я видела? Что, если оно на нас нападет?
Бродар Кейн крепче сжал свой меч и постарался скрыть слабость в голосе:
— Я еще не умер.
Зернохранилище представляло собой старое сооружение цилиндрической формы возле изгороди, которая окружала деревню. Оно было построено на низком основании, к которому вели несколько деревянных ступеней. Через пару отверстий, расположенных высоко в стене, проникал слабый свет факелов, но, когда они постучали в дверь, никто не ответил. Дальнейший осмотр показал, что дверь закрыта на засов изнутри и, вероятно, забаррикадирована.
— Дерьмо, — сказал Бродар Кейн.
Позади них с хрустом сломалась ветка. Он мгновенно развернулся с мечом, поднятым для удара, как только раздался этот звук.
Это был Волк.
— Вот так, значит, да? — произнес он. В его голосе звучало нечто похожее на обиду.
— Куда ты подевался? — спросил Кейн.
— Гулял. Нужно было немного выпустить пар.
Кейн заметил, что Саша и Айзек не сводят с него глаз.
— В чем дело? — спросил Кейн.
Девушка явно была поражена.
— Я никогда раньше не видела, чтобы ты так двигался, — сказала она.
— Как?
— Так. Я думала, тебе больно.
— Мне досталось не в первый раз, девочка. У меня огромный опыт неумирания. Мое тело научилось заботиться о себе без всякой помощи моих старых мозгов.
— Ты должен меня научить! — возбужденно заявил Айзек. — О, я много прочел о фехтовании, но учиться у легенды, такой как Меч Севера… Это было бы воплощением мечты!
— Если нам удастся пережить эту ночь, я могу это сделать, — ответил старый горец. — А сейчас, возможно, не совсем подходящее время.
— Видел какое-то отвратное дерьмо, — резко вклинился Джерек. Все посмотрели на него. — Задушенных поселян. Некоторых — внутренностями, висящими из задниц, — добавил он мрачно. — Как та корова. Ну, и убил пару бродяг.
У Бродара Кейна побежали по спине мурашки.
— Та штука, которую ты видела, девочка. Думаешь, это в ней дело?
Подумав, Саша кивнула.
— Да, — подтвердила девушка. — И она — где-то там. — Ее рука потянулась к арбалету под плащом.
Кейн снова постучал в дверь зернохранилища.
— Впустите нас, — сказал он громко, но, как мог, дружелюбно. — Мы — друзья.
Ответа не последовало.
Подойдя к двери, Джерек шарахнул по ней ногой. Дверь едва шевельнулась.
— Откройте эту чертову дверь! — прорычал он. Не услышав ответа, он достал из-за спины топор.
Кейн собирался было удержать его, когда неожиданно услышал шелест, будто горстка змей ползла по снегу. Запахло гнилой тухлятиной, словно дюжину трупов оставили разлагаться под солнцем на неделю. Он знал этот запах, научился распознавать признаки, когда служил Шаману как защитник Высоких Клыков.
Приближалась мерзость.
Все повернулись разом и увидели, как она появилась из-за деревьев, заливаемых дождем, словно кошмар во плоти. Человеческое туловище, но на двух толстых щупальцах вместо ног, а вместо рук — дюжина змеевидных отростков. Они отвратительно изгибались и завивались, прощупывая, словно пробуя на вкус воздух. Сверху на теле торчала маленькая, отдаленно напоминающая человеческую голова, на которой, однако, не было ни глаз, ни носа, ни ушей — только огромный рот, застывший в гримасе ужаса.
Один из отростков вытянулся в их сторону, застыл на секунду и вернулся в прежнее состояние. Внезапно нижние щупальца сильно оттолкнулись от покрытой слякотью земли, мерзость взмыла высоко в воздух и зависла над ними. Ее голова начала раскачиваться, все быстрее и быстрее, пока не превратилась в размытое пятно.
Джерек сделал неуловимое движение, и его топор, вращаясь в воздухе, понесся к воплощенному ужасу. Погрузившись в обрюзгшую серую плоть, он распорол ее. Из разодранной груди мерзости хлынул поток гноя, словно лопнул гигантский волдырь. Понеслось такое зловоние, что Кейна затошнило. Голова продолжала вибрировать, и тут извивающаяся мерзость двинулась к ним на задних конечностях, словно какой-то гигантский паук, который собирается поглотить свою жертву.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул он, отталкивая в сторону Айзека и Сашу.
В руке Джерека появился второй топор. Бросив на Кейна взгляд, Волк кивнул и, ринувшись вперед, нырнул под молотящий по воздуху отросток, перекувырнулся и вскочил на ноги позади мерзости.
Бродар Кейн, ощущая протест старых костей при каждом движении, свое скользкое от лихорадки и беспрестанного дождя измученное тело, воздел двуручный меч и поплелся навстречу мерзкой твари. «Нужно просто удерживать ее достаточно долго, чтобы спаслись девушка и Айзек», — мрачно подумал он.
Один из отростков ринулся вниз, к его голове, но Кейн в последнее мгновение отклонился назад, и тот пронесся перед ним. Другой метнулся к его груди. Он увернулся и почувствовал, как отросток задел его кожаную куртку, не причинив вреда. С отростка, который, постепенно суживаясь, заканчивался огрубелым шипом, капала мерзкая слизь.
Джерек оказался справа от Бродара, в дюжине футов. Волк отмахивался топором от двух атакующих его отростков. Один ему удалось отсечь, а второй обхватил его лодыжки и дернул вверх. Изрыгая поток проклятий, Волк рухнул в слякоть, и его потащило по грязи, а он отчаянно пытался нанести удар по обвивавшему ноги придатку мерзости.