Драммер снова отхлебнула чай, даже не почувствовав его вкуса. В животе стоял комок. Горло сжималось. Авасарала ждала, позволив паузе затянуться. Саба сейчас на станции Медина. Драммер пыталась об этом не думать, но Авасарала разбередила рану.
— Дуарте хорош, — произнесла она наконец. — Очень хорош в своем деле. И он вернулся в нужное время и на своих условиях.
— Да, — согласилась Авасарала.
— И ты пытаешься мне сказать, что он не стал бы переоценивать свои силы.
— Я пытаюсь сказать, что он вернулся, потому что рассчитывает на победу. А если он так думает, тебе следует смириться с мыслью, что это правда.
— Тогда в чем смысл? — спросила Драммер. — Мы просто должны сдаться? Подставить шеи под его сапог и надеяться, что он не наступит слишком сильно?
— Конечно нет. Но ошибка недооценивать его просто потому, что тебе хочется видеть в нем нового Марко Инароса. Дуарте не отдаст тебе победу по глупости. Не станет растягивать силы. Не будет прыгать выше головы. Не составит кучу планов, чтобы выбирать из них наугад. Он игрок в шахматы. И если ты будешь действовать, подчиняясь инстинктам и эмоциям, он тебя разгромит.
— То есть отдать Медину. И медленную зону. И колонии.
— Признать, что это оккупированная территория, — ответила Авасарала. — Защитить, что возможно. Солнечную систему. Дотянись, куда сумеешь, если сумеешь. На Медине остались верные профсоюзу люди. Разведданные Дуарте о последних десятилетиях слабы, по крайней мере пока. Действуй с тех позиций, о которых он не знает. Но не нападай в лоб.
У Драммер как будто что-то щелкнуло в сердце — физическое ощущение понимания. Авасарала делает это ради Земли. Вот почему она пришла. Драммер и профсоюз, космические города и боевые корабли нужны для защиты Земли и Марса. Она предлагает стратегию обороны, но, в конечном итоге, оборонять Драммер будет внутренние планеты. Вот за что ее люди пойдут на смерть — за Землю и Марс, и всех тех, кто построил цивилизацию на горбах астеров еще до создания профсоюза. Это не просто стратегия. Это чистый эгоизм.
И все-таки так правильно.
Медина теперь за линией фронта. И Драммер не сумеет ее вернуть. Но это не значит, что она бессильна.
— Тогда что у нас есть? — спросила она.
— Флот Коалиции, — ответила Авасарала. — Флот профсоюза. И все те, с кем мы сумеем наладить сотрудничество на Медине.
— Мы не можем связаться ни с кем на Медине. Все каналы связи под контролем Дуарте.
Авасарала вздохнула и опустила взгляд на свои руки.
— Твои — да.
Через секунду Драммер всё поняла.
Авасарала передернула плечами.
— Все друг за другом следят, Камина. Давай не будем притворяться и злиться на воду из-за того, что она мокрая.
— У тебя есть способ отправлять сообщения на Медину?
— Я этого не сказала. Но у меня есть много полезных знакомств.
Глава четырнадцатая
Сингх
— Во внутренней структуре станции произведены значительные изменения, — сказала полковник Танака. — Ничего удивительного. Предполагалось, что это будет корабль поколений, веками вращающийся при полной g. А получилась перевалочная станция при трети. Многое потребовало переделки, да и в природе вообще не существует астерского корабля, который никогда не модифицировали под текущие нужды. Если бы они не стерли базы данных по безопасности и эксплуатации, мы бы знали больше. Но все потерянное можно отстроить заново, дайте только время.
— Понятно, — сказал Сингх, обдумывая возможные способы восстановить утраченные данные.
— Кроме того, в ходе рейдов мы изъяли тысячу двести шестьдесят четыре единицы огнестрельного оружия, в основном пистолеты, — сказала она, просматривая список на своем терминале. — Места хранения сложных соединений, пригодных для изготовления взрывчатки, находятся под строгой охраной, но потребуется серьезно изменить системы распределения и безопасности, прежде чем все будет заблокировано действительно эффективно.
— Что ещё?
— У них остались кухонные ножи и инструменты. И мы наверняка что-нибудь проглядели.
Танака была без брони, ее длинное худое тело нагло растянулось в кресле. Она была старше Сингха почти на двадцать лет, и он видел ее реакцию на его сравнительную молодость в развороте плеч и манере улыбаться. Она изображала уважение.
Кабинет — его кабинет — был достаточно мал и потому функционален. Стол, кресла, небольшая декоративная стойка с баром. Рабочее место важного администратора. Он занял кабинет бухгалтерии, если верить еще не снятым табличкам на дверях. Служебные и командные палубы, вроде инженерной и доков, располагались в районах станции с нулевой гравитацией, но ему не нравилась идея работать в невесомости. А главное, он видел у Дуарте и Трехо, как выглядит настоящее рабочее место командующего, и выглядело оно скромно.
Сингх вернулся к вопросу, волновавшему его сильнее всего.
— Двенадцать сотен стволов? На всей станции не больше сотни сотрудников безопасности.
— Астеры традиционно не слишком доверяют официальным властям, — пожала плечами Танака. — Большая часть оружия находилась в руках гражданских лиц.
— Но астеры теперь сами правительство.
— Это астеры, — сказала она, будто ее предыдущий опыт объяснял происходившее сейчас. — Они противостоят централизованной власти, так уж они устроены. — Она последний раз взглянула на отчет, шлепнула терминалом по руке, и он обернулся вокруг ее запястья, как широкий браслет.
— Я сегодня встречаюсь с их «централизованной властью», так что это весьма поучительно.
Сингх удивился презрению в собственном голосе. Танака слегка улыбнулась.
— Сколько вам было лет во времена операции на Ио? — спросила она.
Это прозвучало как насмешка. Он помнил операцию на Ио так же, как и большинство детей его поколения. Выпуски новостей о запусках ракет с инопланетными гибридами к Марсу. Сводивший живот страх, что одна из них достигнет цели. Недели ночных кошмаров даже после того, как кризис миновал. Он был тогда ребенком, и воспоминания казались полумифическими, как пересказанная много раз история, уже едва напоминающая правду. Те ужасные дни убедили его родителей, что нужно защитить человечество от самого себя и новых открытий. Они заронили семена, расцветшие под небом Лаконии.
Однако упоминание его возраста выглядело демонстрацией силы. Способом напомнить, как мало у него опыта. Он постарался не показать, как сильно она его задела.
— Не так много, чтобы называть ее «Операцией на Ио», но, естественно, я хорошо знаком с историей.
— Я была салагой, когда случилось то дерьмо, — сказала Танака. — Мы тогда дрались с астерскими фракциями. Вы, наверное, думаете, что эти люди недалеко ушли от дикарей с копьями...
— Я не...
— И вы правы, — продолжила она. — Они могут быть самыми упёртыми тупицами. Но они крепкие, как гвозди, и изобретательные.
— Боюсь, вы меня неправильно поняли, — сказал Сингх, стараясь не покраснеть.
— Уверена в этом, — сказала Танака и встала. — Мне еще предстоит разговор с командой техников. Я доложу, когда закончу с ними. А до той поры не покидайте свой кабинет без включенного терминала. Приказ службы безопасности.
— Разумеется, — сказал Сингх и почувствовал, как стыд превращается в гнев.
Личная безопасность на станции находилась в ведении Танаки и оставалась одной из немногих областей, где он не мог отменить ее распоряжения. Значит, сначала поставив под сомнение его понимание ситуации, теперь она отдает прямой приказ. Унижение обжигало.
— Отлично, — сказала Танака и направилась к двери.
— Полковник, — сказал Сингх ей в спину и подождал, пока она обернется. — Я исполняю обязанности губернатора этой станции по прямому распоряжению Первого консула Дуарте. Когда вы находитесь в этом кабинете, будете стоять по стойке смирно, пока я не предложу вам сесть, и будете приветствовать меня как старшему по званию. Вам всё ясно?
Танака склонила голову набок и одарила его еще одной из своих загадочных улыбочек. До Сингха вдруг дошло, что Алиана Танака доросла до звания полковника в самом жестко вымуштрованном воинском подразделении за всю историю человечества, и он сейчас с ней один на один. Ему хотелось посмотреть на ее ноги, увидеть, перекатывается ли она на носки или переносит вес. Вместо этого он смотрел ей прямо в глаза, ощущая, как в животе все скручивается в узел. Если от него требовалось быть добрым и скромным, расспрашивать про семью и обмениваться любезностями, то ничего из этого не вышло.
— Сэр, — Танака встала по стойке смирно, отдав честь. — Да, сэр.
— Можете быть свободны, — сказал Сингх, сел и уставился в свой монитор, будто ее уже нет. Секунду спустя дверь открылась и закрылась.
Капитан обмяк в кресле и утер с лица пот.
***
— Назовите мне хоть одну причину, почему я не должен послать вас на хрен, — сказал глава департамента Воды, Воздуха и Энергии станции Медина. — ВВЭ не...
— ВВЭ теперь работает на нас, — ровным голосом ответил Сингх.
— Ни хрена подобного.
«Это шок, — сказал себе Сингх. — Удивление, замешательство и печаль от того, что вселенная ведет себя не так, как им хочется. И всем на Медине, а может, и всем в колониях и в Солнечной системе, придется пройти через это. Мы можем лишь говорить им правду, как можно проще и яснее, и надеяться, что до них дойдет».
— Да, работаете, — продолжил Сингх. — И, если не прикажете сотрудникам вернуться к работе, я поставлю вместо них техников с «Близкого шторма», а потом арестую всех до единого в вашей организации.
— Вы этого не сделаете, — с вызовом сказал глава ВВЭ, но при этом неуверенно поскреб лысый череп.
— Еще как сделаю. Все ваши сотрудники должны приступить к работе со следующей смены, или я начну подписывать ордера на арест.
— Вы не...
— Можете быть свободны, — капитан жестом отдал приказ одному из морпехов, и тот вывел главу ВВЭ из комнаты.
Приводить станцию Медина в порядок оказалось очень хлопотно. Он воображал, что в качестве губернатора станции будет держаться в стороне от простых смертных. Что его статус внушит им некоторый трепет, а со сдавшейся администрацией будут разбираться подчиненные. На деле, роль главного досталась адмиралу Трехо, а подчиненным оказался он. Сингх принял это со смирением. Всё станет лучше через несколько месяцев, когда закончится установка новой оборонительной системы, и «Буря» сможет перейти к следующей фазе их миссии.
Вводные, которые он получил в пути — вся информация, добытая пассивным мониторингом радиоволн, просочившихся сквозь кольцо Лаконии — были точными, но ужасающе неполными, и оставляли ощущение, будто он постоянно на полшага отстает от самого себя. Дело было не в основных структурах — они ограничены биологическими и энергетическими потребностями и потому в целом предсказуемы. А в нелепостях и случайностях человеческого характера, совершенно непредсказуемо влиявших на поток материальных ценностей и информации и ужасно утомительных. Вроде необходимости посадить в карцер целое подразделение инфраструктуры Медины.
— Кто следующий? — спросил Сингх своего адъютанта, младшего лейтенанта по фамилии Касик, которого он взял из административного резерва «Шторма». Касик прокрутил список на мониторе.
— Следующая Кэрри Фиск.
— Президент Ассоциации миров, — усмехнулся Сингх. — Ну что ж, веди ее.
Кэрри Фиск вошла в кабинет. Нахмуренные брови и суетливые движения рук выдавали, что она пытается перебить страх гневом. Это была невысокая худенькая женщина со строгим лицом и прекрасными черными волосами, собранными в пучок. Дорогая одежда. Значит, она из какой-то колонии побогаче. Он видел ее в новостях, которые они перехватывали. В жизни она выглядела более худой и менее приятной.
Сингх жестом указал на кресло напротив.
— Пожалуйста, садитесь, госпожа президент.
Она села, гнев развеялся от его вежливости.
— Благодарю вас.
— Госпожа президент, у меня для вас новости, — сказал Сингх, пересылая ей документ со своего монитора. Ее терминал звякнул. — Хорошие они или плохие, зависит от того, насколько серьезно вы относитесь к своей работе, и насколько она вам нравится. Вы можете прочесть все позже, чтобы вникнуть в детали.
Она уже потянулась за терминалом в карман, но опустила его обратно.
— Я отношусь к работе весьма серьезно.
— Это прекрасно, поскольку, по всей видимости, вы обладали должностью, не дававшей реальной власти. Разве что вы председательствовали на встречах Ассоциации миров. Организации, которая обсуждает межпланетные законы, не имея никакой возможности обеспечить их соблюдение. Земля и Марс формально не вступили в вашу коалицию, а Транспортный профсоюз диктует условия во всех ваших соглашениях. Или так я понял. Доступ к новостям у меня был ограничен.
Он попытался изобразить улыбку с самоиронией и решил, что преуспел в этом примерно на три четверти.
— Это только начало, — сказала Фиск, снова нахмурившись. — По крайней мере, мы добились, что люди говорят о своих проблемах, а не сразу хватаются за оружие.
— Согласен, — сказал Сингх. — И что более важно, Первый консул Дуарте тоже согласен. Документ, который я только что вам переслал, уполномочивает Ассоциацию миров издавать законы, обязательные для исполнения в системах-участниках, что сейчас подразумевает все человеческие колонии. Вы, как президент этого органа, будете наделены законодательной властью, чтобы помочь в этом.
— И кто же наделяет нас новыми полномочиями? — спросила Фиск, скорчив гримасу, будто съела что-то неприятное. Она знала ответ, но хотела, чтобы он произнес его, и она могла начать приводить контраргументы, которые Сингх не желал принимать во внимание.
— Первый консул Дуарте, являющийся в настоящий момент верховной исполнительной властью Ассоциации миров и всех подконтрольных правительств. Все эдикты, выпущенные этим органом, на которые не наложено вето исполнительной властью, будут иметь силу закона, подкрепленную военной мощью Лаконии.
— Я не знаю...
— Госпожа президент, — Сингх подался вперед и подождал, пока все ее внимание сосредоточится на нем. — Советую вам отнестись к этому очень серьезно. Первому консулу нужна полностью функционирующая законодательная власть и бюрократический аппарат, и он считает, что существующая система, с некоторыми изменениями, конечно, соответствует его требованиям. Я настоятельно советую вам не давать ему повода решить, что лучше будет разрушить ее до основания и построить на ее месте что-то новое. Мы поняли друг друга?
Фиск кивнула, ее сложенные на коленях руки снова беспокойно задвигались.
— Превосходно, — Сингх встал и протянул руку. Фиск тоже поднялась и пожала ее.
— С нетерпением жду начала работы с вами, как с представителем Первого консула Дуарте. Нам столько нужно сделать, но я верю, что работа будет плодотворной.
Сингх выпустил ее руку и слегка поклонился.
— Что дальше? — спросила Фиск.
— Я порекомендовал бы сначала ознакомиться с документом, который я вам переслал. В нем содержатся временные правила Ассоциации, пока не будут приняты постоянные протоколы.
— Хорошо.
— Я знаю, что вы будете очень заняты, — сказал Сингх, мягко подталкивая ее мимо морпехов к двери, — но с нетерпением жду нашей следующей встречи.
Когда она вышла, он глубоко вздохнул и прислонился к стене.
— Еще одного, и сделаем перерыв на ланч, лейтенант, — сказал он.
— Да, сэр, — отозвался Касик. — Следующий Онни Лангстайвер, шеф службы безопасности Медины.
Сингх улыбнулся при мысли, как Танака отреагировала бы на этот титул.
— Бывший шеф, — сказал он, возвращаясь к столу. — Дай мне минуту, пусть подождет.
— Да, сэр. Принести вам что-нибудь? Воды? Кофе?
— Местная вода на вкус, как застарелая моча, а кофе — как застарелая моча, пропущенная через вонючий носок, — ответил Сингх. — Системы очистки на этой станции устарели несколько десятилетий назад и плохо обслуживались.
— Да, сэр, — ответил Касик. — Могу доставить для вас воду со «Шторма».
— Или, — Сингх повернулся к своему адъютанту, — мы можем начать решать здешние проблемы.
— Да, сэр, — кивнул Касик.
Если бы Сингх не был таким уставшим и раздраженным, он бы спустил это с рук. Но постоянное противодействие со стороны его собственных людей и жителей Медины довело его до белого каления, и он уже не вполне владел собой.
— Если размещение здесь станет постоянным, — сказал он, — в чем у меня нет причин сомневаться, я привезу на станцию семью. Моя дочь не будет пить плохо переработанную воду, дышать плохо отфильтрованным воздухом и ходить в плохую школу.
Касик где-то раздобыл бутылку воды и выливал ее в кофемашину.
— Да, сэр, — как будто машинально ответил он.
— Лейтенант, посмотрите на меня.
— Сэр? — обернулся Касик.
— То, что мы делаем здесь, важно. Не только для Лаконии, для всего человечества. Мы нужны этим людям. Мы нужны им хотя бы для того, чтобы показать, как мы нужны. Когда у вас будут дети, вы поймете, о чем я. А до тех пор вы будете вести себя как образец лаконийского характера и дисциплины. Если вы не понимаете, что это критически важно, то будете вести себя так, будто понимаете, или будете лично отскребать систему рециркуляции до тех пор, пока из нее не польется вода лабораторного качества. Вам все ясно?
Если в глазах лейтенанта и мелькнула обида, это была естественная реакция на выволочку.
— Кристально ясно, губернатор Сингх.
— Отлично. Тогда ведите этого бывшего шефа безопасности.
Онни Лангстайвер оказался долговязым астером в неряшливой форме Службы безопасности Медины, с жирными волосами и навеки приклеившейся к губам ухмылкой. Он сразу оглядел морпехов, затем одарил Сингха таким хитрым взглядом, что тот чуть не велел вывести его обратно.
— Вот и я, — сказал Онни. — Вызывали, босс?
— Мы собираемся обсудить изменение вашего статуса на этой станции, — сказал Сингх.
— Обсудить? Бист бьен. Давайте обсудим, — пожал плечами Онни и подошел к гостевому креслу.
— Не нужно садиться, — сказал Сингх. Что-то в его голосе остановило Онни, и тот хмуро воззрился на него, будто впервые увидел. — Вы здесь ненадолго.
Онни снова по-астерски пожал плечами. Короткое поднятие рук, на самом деле не задействующее плечи. На инструктаже по астерской культуре рассказывали об этом. Большинство их жестов включает только руки, потому что они проводят много времени в скафандрах, где язык тела не виден. Ему также рассказывали об их убежденности, что они несчастные затюканные жертвы в любом взаимодействии с не-астерами. Что ж, если Онни пришел сюда почувствовать себя жертвой, Сингх его уважит.
— Вы больше не глава службы безопасности Медины.
— И кто же новый босс? — ответил Онни.
Он не разозлился, и это вызывало интерес.
— Для вас это не имеет значения, — с улыбкой сказал Сингх, — потому что вы больше не работаете в службе безопасности. В сущности, у вас больше нет никаких официальных обязанностей на станции. Последнее, что вы сделаете, это передадите все личные файлы, касающиеся станции, которых нет в официальной базе данных. Если ослушаетесь, пойдете под арест и военный трибунал флота Лаконии.
— Конечно, конечно, начальник. Только большинство из них пропало, стерто.
— Вы отдадите то, что осталось.
— Вы теперь босс.
— Можете идти.
По лицу Онни промелькнула легкая заискивающая улыбка. Сингх уже видел такие, на детской площадке и в Академии. Мальчишкой он видел их в глазах живших на Лаконии ученых, когда прибыли корабли Дуарте, и футбольной команды, когда женщину-тренера заменил мужчина. Уважение к власти, да, но при этом запах возможности. Возможности достичь успеха при новой власти.
— Еще кое-что, босс, — сказал Онни, как Сингх и ожидал.
— Никаких «кое-что».
— Нет-нет-нет, вы должны это услышать.
— Ладно, говорите.
— То оружие, которое использовал ваш корабль? Магнитное?
— «Буря». И что с ним?
— Да вот, — сказал Онни, помедлил, чтобы поскрести сальные волосы, и ухмыльнулся. — Когда вы пальнули им по станции? Той, где были рельсовые пушки?
— Да, — сказал Сингх. — У нас большой опыт работы с такими артефактами, и мы сочли риск минимальным.
— Ладно. В общем, когда этот ваш луч ударил по станции, хренов шарик стал желтым секунд на пятнадцать. Каждый раз, когда по шарику бьет что-то, передающее ему энергию, получаются эти желтые вспышки. Но хреновина целиком засветилась впервые, и пятнадцать секунд — это долго.
— Я вас не понимаю, — сказал Сингх.
— Пятнадцать секунд все тринадцать сотен колец выбрасывали в свои системы мощный гамма-луч. Достаточно жесткий, чтобы поджарить команды четырех кораблей, подходивших к кольцам. Сработали аварийные системы, и автопилот остановил корабли, так что мы не получили четыре неуправляемых снаряда, пролетевших сквозь врата, но...
Онни протянул руки, будто преподнося подарок. Сингх моргнул и откинулся на спинку кресла. В животе у него что-то шевельнулось. Эмоция, которою он не ощущал с момента прибытия на Медину. Удивление, может, даже надежда. Кольца, по предположению ученых, были самыми энергетически активными объектами в осязаемой вселенной. Энергия, необходимая для того, чтобы удержать само пространство от разрушения, поражала воображение даже тех, кто строил корабли класса «Магнетар». Эффект, описанный Лангстайвером, находился в пределах погрешности в масштабах всей системы, но его применение могло означать неожиданное преимущество.
— Откуда вы это знаете?
Астер развел руками.
— Я здесь живу и знаю то, что известно не каждому.
— Сведения верны? — спросил Сингх у Касика.
— Я немедленно запрошу отчет, — ответил адъютант и вышел, уже что-то говоря в терминал на запястье.
— Ну вот, — продолжил Онни со смешком, будто уже снискал себе расположение. Если его сведения подтвердятся, возможно, так оно и будет. — Транспортный профсоюз будет вне себя из-за того, что вы поджарили команду четырех их грузовиков.
Сингх внимательно посмотрел на астера. Ему понадобятся контакты среди местных. Жители Медины, верные новой власти и поддерживающие правление Лаконии. Перспектива, что этот лизоблюд станет первым среди них, унижала его достоинство.
— Вы свободны, — сказал Сингх. Ему нужно связаться с «Бурей» и сообщить обо всем Трехо.
Лицо Онни вытянулось. Улыбка полиняла сначала в удивление, затем в негодование и обиду. На глазах Сингха отказ породил ненависть. Нечасто ему удавалось принять решение, так быстро или так ясно получавшее подтверждение его правоты. Люди с таким низким характером никогда не будут частью его администрации, и то, что Онни имел на Медине власть, говорило о многом.
— Босс, вы должны меня выслушать, — сказал Онни.
— Я сказал, вы свободны, — гаркнул Сингх и посмотрел на морпехов.
Одна из них немедленно схватила Онни за руку, почти оторвав его от земли.
— Ай! Черт! — орал Онни, пока она выволакивала его из комнаты.
— Вызови кар, — сказал Сингх оставшемуся морпеху. — Я хочу поехать в центр управления, посмотреть данные об этом гамма-луче.
— Есть, сэр.
Сначала Сингх должен был проверить рассказ Онни, затем доложить адмиралу Трехо. Если бывший шеф безопасности не врал, они могут ударить смертельным гамма-лучом по вратам, когда вздумается. Можно ли найти более могущественные средства управления трафиком? Это могло сократить план установления контроля над колониальными мирами на много месяцев.
Впервые за этот день Сингх почувствовал, что расслабляется. Возможно, он только что без единого выстрела выиграл для Лаконии империю.
Глава пятнадцатая
Бобби
Когда Бобби была командиром мобильного десантного подразделения, её, как и всех марсианских военных, готовили к единственной цели — вторжению на Землю. И хотя многие скептически относятся к старой аксиоме «если хочешь мира, готовься к войне», вооружённые силы Марса этого скептицизма не разделяли. Эта доктрина царила полтора века после принятия основанной на ней декларации независимости. Марс никогда не имел большой популяции или такой обширной индустриальной базы, как на Земле. Единственное, что удерживало Землю от возвращения своей отбившейся от рук колонии — постоянная демонстрация Марсом готовности и возможностей ответить ударом на удар. До тех пор, пока марсиане способны десантироваться на земные улицы, земляне хорошенько подумают, прежде чем затевать войну в их тоннелях.
Бобби и её товарищей-морпехов в десанте открыто и постоянно готовили к этому дню. Они принимали лекарства и приспосабливались к полной гравитации, чтобы на Земле ощущать лишь лёгкое неудобство, а не хруст костей. Они практиковались в спуске с орбиты на десантных транспортниках и в одноместных капсулах. Их тренировали усмирять городскую толпу и ликвидировать боевиков. Их учили компенсировать нехватку численности агрессией и устрашением, чтобы удержать в узде побеждённых. Бобби в буквальном смысле провела годы, готовясь пройти по земным улицам, подчиняя и неся смерть.
В сравнении с этим вторжение на Медину и её захват выглядели вполне цивилизованно. Правда, неясно, надолго ли.
В конторе доков, пристегнув магнитные ботинки к палубе, стояли четыре лаконийских морпеха в силовой броне и внимательно наблюдали за очередью, выстроившейся к начальнику порта. Они выглядели бдительными, но не агрессивными, вели себя так, словно одного их присутствия достаточно, чтобы припугнуть народ и сохранить порядок. Поскольку на предплечье у каждого в броню была вмонтирована какая-то стрелялка и пара чего-то вроде гранатомётов, по одному на плече, Бобби решила, что тут они правы. В очереди к начальнику порта болтались человек тридцать. Четыре лаконийца, похоже, могли сдерживать в десять раз больше.
Когда-то и Бобби была как они.
— Мне нравится ваша броня, — заговорила она с ближайшим лаконийцем.
— Простите? — переспросил он, не взглянув на неё и продолжая осматривать помещение.
— Броня у вас классная. Было время, и я такую носила. Старую, «Голиаф».
Это его заинтересовало. Лакониец взглянул на неё. Он был так похож на тех, с кем она тренировалась в десанте, словно вернулось прошлое. Интересно, подумала Бобби, он такой же невежда, как она в те дни? Может быть. Чёрт возьми, может, он ещё хуже.
— Марсианский десантный корпус? — спросил он. В голосе прозвучал намек на почтение.
— Была когда-то, — кивнула Бобби. — Вы, ребята, внесли кое-какие усовершенствования.
— Изучали про вас в академии, — сказал лакониец. — Крутые вы были ребята. Разбивали сердца и забирали жизни.
— Со временем и того и другого всё меньше, — сказала Бобби и старательно улыбнулась.
Лакониец улыбнулся в ответ. Он был по крайней мере вдвое моложе неё, но приятно сознавать, что она ещё способна с ним справиться, если захочет. Она представила этого парня дома, в метро. Чёрт, может, у него на Марсе семья.
— Уверен, ты-то в порядке, — ответил он, ещё улыбаясь. — Участвовала в боевых действиях?
В ответ она улыбнулась, и мальчишка понял, что сказал. На его щеках проступила лёгкая краска.
— Немного, — ответила Бобби. — На Ганимеде при подготовке к сражению на Ио. На Ио тоже была.
— Серьёзно?
— Не думаю, что у прежних морпехов была другая возможность примерить такую броню, согласен?
Бобби улыбнулась чуть шире. Я не использую секс как оружие, сказала она себе. Но твой костюм заполучила бы с удовольствием.
Лакониец начал было отвечать, но тут же прервался со знакомым Бобби отсутствующим выражением. Кто-то говорил ему в ухо по групповой связи.
— Проходите, гражданка, — сказал он ей, улыбка исчезла.
— Спасибо, что уделили мне время, — ответила Бобби и заняла место в очереди.
Ожидание вышло долгим и невыносимо душным. С ней рядом толпились люди в лётных комбинезонах с нашивками десятка других кораблей и с одинаково виноватым выражением лиц. Как будто их согнали сюда в наказание. Бобби старалась выглядеть по-другому.
Офис начальника порта был маленький, залитый резким светом. Бобби назвала себя, свой корабль, и, прежде чем успела изложить остальное, хозяин кабинета прервал ее:
— Корабль под названием «Росинант», зарегистрированный на Церере, в данный момент конфискован командованием военно-морских сил Лаконии как военный.
На лице маленького чернокожего человека, одетого в форму лаконийского флота, отражалась типичная для прирождённого бюрократа смесь скуки и раздражения. Экран на стене показывал перечень всех кораблей в медленной зоне и их состояние: красное — «заблокирован», как мантра, один за другим. На стойке поблёскивало имя начальника — главный унтер-офицер Нарва.
— Понятно, — сказала Бобби. Она два часа прождала, чтобы подойти к этому окошку, уж точно не для того, чтобы услышать то, что и так знала. Позади напирала толпа, и офис казался крошечным, а воздух ещё более спёртым. — Это я понимаю. Но у меня есть вопросы.
— Полагаю, я сообщил всё, что вам следует знать.
— Слушайте, шеф, мне надо только выяснить кое-какие детали, и я тут же перестану вам надоедать.
Нарва вежливо пожал плечами. Если бы тут была гравитация, он бы облокотился на стойку. Он напомнил Бобби парнишку из лапшичной в Иннис-Шеллоу. Может, они родня?
— Я владелец этого корабля, — продолжила Бобби. — Это постоянная конфискация? Приказ исходит от вас? Вы заплатите мне компенсацию за утрату судна? Если его забрали, позволят ли мне или моему экипажу подняться на борт, чтобы взять личные вещи?