– Но мы же не за городом. – Стас улыбнулся совершенно обезоруживающе. Кажется, после той вспышки немотивированного гнева, которая и выгнала его за порог, он уже успел прийти в себя. А сама вспышка была полностью списана на алкоголь.
– И потом, как ты собираешься добираться? Метро еще не открыли. И что это они так срочно? – продолжала увещевать его подруга, уже понимая, что это совершенно не поможет.
– Ну, ты же знаешь, что программист – хороший программист! – нужен всегда. А я считаюсь самым продвинутым программером в фирме. А подъеду туда, – он усмехнулся – мол, все спокойно и под контролем, – на попутках. Не так уж, знаешь ли, и долго…
Что‑то в его тоне было неприятным – казалось, ему очень не хочется быть сегодня «продвинутым программером».
– Да, если бы они еще здесь ходили, эти твои попутки! – усмехнулась Исгерд.
Она вышла проводить Стаса в прихожую.
После его ухода празднование как‑то само собой сникло.
Исгерд тоже удалилась, едва рассвело, пожелав имениннице всего самого хорошего. А вскоре ушел Андрей.
Оля помогла хозяйке перемыть посуду, им взялась ассистировать Танечка Злотина, которая наконец‑то вылезла из‑за компа – должно быть, все возможные виды и типы монстров были ею уже неоднократно перемочены в сортире. Однако Танечку вежливо, но решительно попросили не вмешиваться в процесс и отправили обратно за комп – на сей раз играть в старый, добрый и мирный тетрис.
Вскоре Танечка тоже удалилась, сперва неудачно попытавшись выяснить, а что за парень этот Стас и долго ли он дружит со Исгерд, и вообще…
Оля сама увидела Стаса только вчера, а перемывать косточки подруге с какой‑то первой встречной машей‑растеряшей ей откровенно не хотелось. Так что брюнетка удалилась, так и не утолив информационный голод, лишь напоследок таинственным голосом заметив:
– Мне показалось, что этот Стас мог бы стать неплохим экстрасенсом.
– Может, он и есть экстрасенс, откуда я знаю? – проговорила Оля.
Юля и Оля остались одни. Честно говоря, странности и мелкие неприятности, сопровождавшие все празднование, а заодно – и выпитое вино, – подействовали на Олю не самым лучшим образом. Голова не то чтобы болела, но виски все же немного ломило. К тому же, ей ужасно хотелось спать.
– Так была эта кошка на самом деле – или нет? – задумчиво говорила Юля, ни к кому особенно не обращаясь.
– Не знаю, – ответила Оля, – но мне кажется – она была. Самая настоящая кошка… Помнишь, у Уэллса в «Человеке‑невидимке»? Он же сперва на кошке все опробовал. И она стала невидимой.
– А кто‑то – не помню кто, – стал потом рассуждать, что было бы, если бы та кошка родила котят – тоже невидимых, – подхватила Юля. – Может, это была пра‑пра‑пра… ну, в общем, кто‑то из отдаленных потомков тех котят? Иногда кошка становится видимой, иногда – нет.
Предположение Оле показалось очень забавным, обе девушки рассмеялись.
– И куда я поставила этот осколок – помнишь, в виде пирамидки? – спросила Юля. – Так жалко Андрюшу! Он старался‑старался…
– Это Танька из зависти. Видела, как она на Андрея смотрела? А теперь вот – на Стаса. И где ты ее только взяла?
Осколок «магического шара» был в это время уже очень далеко от квартиры Юли, – как, кстати, и «невидимая» кошка. Но знать этого девушки не могли. А история с разбитым шаром тотчас вылетела у них из головы: надо было сделать обычную послепраздничную уборку в квартире – вечером должны были вернуться с дачи родители именинницы.
★ ★ ★
– Ну, заходи, заходи, приятель! – шеф улыбнулся, даже, в общем‑то, приветливо – но от этой приветливости у Стаса слегка дрогнули колени и оборвалось что‑то внутри.
«Он что – собирается меня тут же и прикончить? Или возьмет и отправит в Запределье… в метрополитен», – с ужасом подумал Стас, глядя на человека небольшого роста во вполне официальном и даже богатом костюме.
– Заходи, что же ты, – подбодрил его шеф, и Стасу ничего не оставалось делать, как на негнущихся ногах проследовать в кабинет. – Присаживайся, дружище.
Шеф несколько суетливым движением закрыл дверь.
Стас выполнил команду.
Кабинет был обставлен дорогими вещами, но как‑то слишком безвкусно и аляповато. Здесь подлинная картина знаменитого абстракциониста могла соседствовать с дешевой поделкой, купленной не иначе как на Невском, у костела. А антикварный шкафчик, который до революции наверняка украшал усадьбу какого‑нибудь помещика или купца‑скоробогача, находился рядом с мебельным «творением», подобранным по современному каталогу дизайна для не слишком бедных.
Словом, это был самый обыкновенный кабинет самого обыкновенного хозяина фирмы, начинавшей с «купи‑продай» и волею случая удержавшейся до сих пор на ногах. Не хватало здесь только одного – пары портретов, тех самых, которые с не очень давних времен стали едва ли не важнейшей деталью офисов всех начальников и начальничков.
Но посетителю сейчас было не до рассматривания деталей кабинета. Он весь внутреннее напрягся, и это не ускользнуло от шефа.
– И что ты сидишь, словно аршин проглотил, голубчик? Можешь расслабиться! Раньше надо было напрягаться, раньше! – заорал вдруг шеф. – Ты сорвал задание, сопляк! МОЕ персональное задание! Хорош!
Шеф даже не предполагал, что Стас попытается возразить или хотя бы вставить слово. Сейчас ему не это было важно – хотелось просто наораться как следует, всласть. Он не хуже Стаса понимал, что против О.С.Б. маг уровня его теперешней жертвы не сможет ничего противопоставить. Причем против Стаса сыграли оперативники. Тут никакие артефакты не смогли бы помочь и ему самому, и – возможно, даже более сильным магам пришлось бы признать поражение. Вот если бы все маги питерского С.В.А. Но это означало бы раскрытие всех карт.
У Стаса слегка отлегло от сердца – если на него начали орать, значит, уничтожать вряд ли станут.
– Значит, так – он пригласил меня к себе? – ядовито проговорил человечек в пиджаке, устав от крика. – Что ж, ты молодец, что передал мне эту ценную информацию. А знаешь что? – Шеф вскочил со своего кресла. – Это может оказаться твоим последним заданием.
Шеф совершенно неожиданно принял истинный облик, буквально заставив Стаса включить магическое зрение. Кабинет стал серовато‑белесым, его стены покрылись каким‑то неприятного вида мхом, а все украшения офиса исчезли.
Перед проштрафившимся сотрудником появилась помесь шакала и демона, причем довольно неприятной наружности – шеф был весь какой‑то зеленовато‑чешуйчатый и склизкий. Демон? С чего бы это? Прежде этот облик был немного иным.
Среди питерских магов из С.В.А. ходили слухи, что он с некоторых пор стал подражать кому‑то из высших магов, живущих в бывшем Союзе, тянулся изо всех сил – хотя бы в том, что касается внешности. Но то, что у высших казалось естественным и могло вызвать уважение даже со стороны конкурентов, у шефа выглядело довольно гаденькой пародией.
Даже сейчас Стас невольно улыбнулся, видя магическим зрением, как демон‑шакал быстрыми движениями когтистых длинных пальцев, украшавших его лапы, перебирает какие‑то бумаги.
– Вот, посмотри, почитай… Тебе будет полезно! – Шеф ткнул ему в лицо какую‑то бумагу. – Вслух, сопля! – заорал он так, что Стас невольно вздрогнул.
– «Я, нижеподписавшийся Кузнецов Станислав Викторович, 1978 года рождения, предупрежден о риске и остаюсь сотрудником С.В.А. Санкт‑Петербурга добровольно и без принуждения. В случае моей гибели либо тяжелого поражения тела и сущности вся ответственность ложится на меня…»
– Чувствуешь теперь, чем все это пахнет? – ухмыльнулся шакал, протягивая лапу за бумагой. – В Женеву на раз‑два отправишься при помощи противника. А там сам знаешь, как поступают с такими.
Стас поежился. Опять ему это помянули! Хотя высшее руководство противников никого не пытало, не убивало, даже выпускало на свободу после краткого ареста – но, как правило, никто из осужденных не прожил и года. Лишить инициированного мага его дара – это хуже, чем просто убить.
– Значит, слушай сюда, соплячок. Тебе придется втереться в доверие к противнику – как хочешь, так и поступай. А дальше – жди моих распоряжений. Дошло? За теми ребятками, кого ты отметил, будешь следить, с этого можешь и начать. Нам не хватает хороших сотрудников… потенциально – лучших, чем такие никчёмы, вроде тебя! Все! Можешь убираться.
Энергетический вихрь, созданный шефом, слегка прищелкнувшим пальцами, вынес Стаса из кресла, а потом – и из кабинета.
Он упал на спину и растянулся на полу. Секретарша Кристина – довольно слабенькая ведьмочка, – захихикала, прикрывая рот ладошкой. Разговоров завтра пойдет – стыда не оберешься.
Хотя сейчас это все равно – главное, его пока оставили в живых.
Стас поднялся, стараясь смотреть в пол. Он понимал, что этот разговор – всего только прелюдия к его уничтожению.
Разумеется, вряд ли шеф устроит все в собственном кабинете – нет, он найдет случай, место и время.
И парню вдруг страшно захотелось повернуть время вспять, отказаться и от собственной инициации, и от возможности долгой жизни, и от того, что принесло ему в довольно бедной стране вполне ощутимые деньги – и не только деньги.
Сейчас он желал одного – просто быть живым. И, желательно, оказаться подальше от этого шакала и прочих своих «коллег», которые уже готовятся перемывать ему косточки.
Так было заведено в С.В.А. среди всех его сил – тот, кто занимает пост чуть выше рядового, просто обязан пнуть нижестоящего и вылизать все, что полагается, у вышестоящего. Тот же шеф расшаркивался перед лидером москвичей Лукмановым, кланялся и благодарил за то, что его не тронули и даже оставили на своем посту, хотя часть ответственности за провалы легла и на него.
Правда, основные ответственные погибли. А высшие, как рассказывают, буквально оплевывали шефа унизительными репликами во время «разбора полетов».
«К черту! – подумал Стас. – Кругом – дерьмо, и тут – не легче…»
Он, сутулясь, вышел из приемной.
Глава 14
Гиблые тоннели
Выходит, в электричку этот Ян все же ухитрился забраться – вряд ли у него хватило ума лезть в тоннель и бежать по путям. Что ж, задача усложняется многократно. С другой стороны, пойди он по тоннелю, задача поисков была бы предельно упрощена – просто потому, что искать будет некого. А значит – и незачем.
След ауры ясно показывал Редрику направление. Ян был здесь приблизительно сутки назад. Больше того – теперь Редрик уверился, что такой след – слишком яркий и отчетливый даже по прошествии суток – мог принадлежать только ныне живущему. А значит, не все еще потеряно, и нужно торопиться, торопиться… Хотя Ян мог сейчас быть где угодно.
Редрик молил судьбу об одном – чтобы мальчишка оказался сейчас как можно ближе, чтобы его не занесло в какой‑нибудь окраинный район вроде Парнаса или Гражданки. Тем более что там были совершенно непроходимые места – даже самые опытные сотрудники О.С.Б. предпочитали в эти края без особой надобности не соваться.
След петлял по изогнутому тоннелю. Огромный саблезубый кот принюхивался к воздуху, топорщил усы, затем шел дальше.
Если чутье его не подводило, Ян должен был оказаться в одном из населенных тоннелей. Гигантские существа, похожие на летучих мышей, были Редрику сейчас не страшны, но вполне могли напасть на обыкновенного невооруженного человека. Да и ему сейчас, возможно, придется пробивать себе дорогу.
Самая большая неприятность для Яна, а значит, и для Редрика, крылась вот в чем – мальчишка просто не мог не быть впечатлительным. Иначе его ни за что не занесло бы в Запределье. Здесь же любой детский страх, любой прочитанный когда‑то «ужастик» мог ожить самым неожиданным и крайне неприятным образом. Все местные твари питались эмоциями – прежде всего, эмоциями людей реального мира. Но уж если кого‑то из людей занесло в эти края, и он не обладает необходимыми навыками защиты – наверняка начнется самый настоящий пир.
Зубы «летучих мышей» не слишком опасны для человека, змеи‑кабели в тоннеле не станут впрыскивать яд. Все это им без надобности – достаточно только прикоснуться. То же самое можно сказать и о поездах. Хорошо, что Ян забрался в метро не в тот момент, когда в Петербурге наступает утренний «час пик». Иначе все могло осложниться донельзя – особенно в понедельник, когда у людей возникают самые отвратительные из негативных эмоций.
Правда, в Запределье Петербурга это еще вполне терпимо: питерцы в реальном мире – довольно спокойный и психически устойчивый народ (за что их, порой, несправедливо считают холодными и равнодушными). Но вот где‑нибудь в Париже, Нью‑Йорке или Москве во время утреннего «часа пик» можно запросто сгореть. В самом буквальном смысле.
Но и сейчас опасностей было предостаточно.
Саблезубый кот грозно заворчал, вбегая в тоннель‑ответвление. Наверху что‑то зашелестело. Огромный зверь остановился и поднял лапу. Здешние твари могли признать только силу. Рык кота повторился – на сей раз громче. А потом Редрик в своем нынешнем облике спокойно проследовал дальше. Здесь ему ничего больше не грозило – ни одна из «летучих мышей» не решится приблизиться к громадному зверю.
А если таковая и найдется – ей же будет хуже.
Местные твари были все же материальны. И смертны.
Около следующего поворота тоннеля саблезубый кот надолго остановился. Там чувствовался застарелый запах свернувшейся крови. Редрику он был совершенно отвратителен – такая гадость могла привлечь разве что какого‑нибудь падальщика.
Кассандра тоже почувствовала запах недавней смерти в тоннеле. Шерсть кошки слегка вздыбилась, она беспокойно вертела головой по сторонам, сидя на загривке саблезубого.
Наконец, Редрик решительно, хотя и довольно медленно, направился вперед.
И сразу же наткнулся на следы не столь давней бойни. Повсюду – на рельсах, в пространстве под ними – виднелись клочья серых шкур, изломанные кости… И кровь. Редрику с его хорошим ночным зрением в нынешнем облике было хорошо заметно, что кровь была даже на стенах.
Он наклонился, к чему‑то принюхиваясь. Ну, так и есть – здесь произошло большое избиение крыс. Интересно, кто же их так? Обычно, нападают первыми именно крысы. Атакуют стаей, слаженно и разумно, как будто ими кто‑то руководит. А может быть, так оно и есть.
Редрику доводилось слышать о том, что где‑то в Запределье в подземных тоннелях обитает «крысиный король», но видеть это чудовище ни разу не довелось. Впрочем, как он тут же решил, это, пожалуй, и к лучшему.
Но сейчас крысиные стаи потерпели огромный урон в живой силе. Редрик прошел дальше, лапы прилипали к полу – здесь пролилось слишком много крови. В туннеле висел густой смрад.
Уловить след ауры – хоть чьей‑нибудь – было в этом месте практически невозможно, все окрашивалось в темно‑бордовый цвет насильственной гибели. Этот цвет полностью застил внутреннее зрение Редрика, он ощущался почти физически, неприятно кружилась голова.
Но, судя по всему, мальчишка проследовал в поезде именно по этому тоннелю. Редрик не верил ни в каких богов, иначе непременно помолился бы какому‑нибудь из них о том, чтобы Ян успел проехать до той бойни, которая произошла здесь чуть меньше суток тому назад.
Но молиться он не мог, и поэтому упорно шел вперед, переступая через разбросанные части крысиных скелетов, оставленные местными падальщиками – их пир наверняка состоялся еще вчера.
Метров через двадцать он увидел на полу какой‑то металлический предмет. Саблезубый кот остановился, чтобы получше его рассмотреть. Это было массивное стальное лезвие. Что ж, теперь понятно, чьи здесь были разборки: крысы атаковали одну из электричек. Видимо, на сей раз перевес был на стороне механического монстра, но и он все же пострадал.
Таких лезвий в тоннеле, до выхода на платформу‑«полустанок» Редрик обнаружил еще штук шесть…
★ ★ ★
Ян не помнил, сколько времени он несся по темному тоннелю метро, каждую минуту ожидая появления за спиной электрички. Но поезда все не было: видно, битва с неведомым противником или противниками, состоящими из мяса и костей, оказалась слишком серьезной.
Он бежал, изредка оглядываясь – но позади были всего лишь темные стены тоннеля, и чем дальше, тем становилось темнее. Еще немного – и Яну пришлось сбавить шаг. Больше всего он опасался ненароком наступить на рельсы. Возможно, такое прикосновение было бы для него смертельным.
Тоннель все никак не кончался – но, к счастью, здесь не попадалось тех тварей, которые разбили стекло в поезде.
Порой под ногами Яна хлюпала вода. Однажды он наступил на нечто твердое, хрустнувшее под кроссовкой. Юноша даже не стал щелкать зажигалкой, чтобы рассмотреть, что именно это было. В любом случае – кость, и Яну оставалось лишь надеяться, что кость – не человеческая.
Иногда он видел темные провалы ниш и ходов, уводящих куда‑то в сторону. От одного из них явно веяло какой‑то жуткой опасностью, и Ян на мгновение замер, прислушиваясь. В той стороне что‑то пищало, были слышны шуршание и какая‑то возня. Но, к счастью, это было достаточно далеко. Его, по всей видимости, никто не почувствовал.
Дальше Ян старался идти, создавая как можно меньше шума.
Он вышел к еще одному «полустанку» – точно такому же, как прежний. Освещение здесь было, к тому же, в этом месте не капала на платформу вода с потолка. Зато в этом месте было невероятно пыльно. Пыль и мелкий песок лежали и на рельсах, и в тоннеле, и на самой платформе. И в этой пыли Ян заметил следы…
Следы выглядели вполне свежими, хотя было совершенно неизвестно, когда их оставили. И они были не человеческими. Три длинных пальца – лапа оказалась размером почти что с кроссовок. И следы слегка заметены, будто существо волочило за собой что‑то.
Теперь Ян начал догадываться, в чьей крови были измазаны лезвия. Крысы! Только ростом как минимум с большую собаку, а то и покрупнее.
Он вновь двинулся вперед, прислушиваясь к каждому шороху. Как назло, котенок под свитером мяукнул, видимо, он тоже почувствовал крыс.
– Идем, идем поскорее. Мы отсюда выберемся! – одними губами шепнул Ян, прибавляя шаг и чутко прислушиваясь к любому доносящемуся до него звуку.
Ему стало по‑настоящему жутко: юноша вспомнил о том, что случилось у него с рукой, точнее, порезы сами напомнили о себе – теперь они начали болеть. Кровь… Крыс может привлечь запах крови!
Крысы. Умные, жутко умные твари. И совершенно безжалостные. Охотятся стаями… Ян невольно припомнил все фильмы о гигантских крысах‑мутантах в подземных тоннелях. Правда, те тоннели, как правило, шли под Нью‑Йорком или Лос‑Анджелесом, но несколько лет назад ходили упорные слухи о гигантских крысах‑мутантах в московском метро. Конечно, это всего только слухи, к тому же, они остались там, в прежнем мире. Здесь все оборачивалось иначе, и гигантские помойные твари вполне могли поселиться в заброшенных тоннелях.
Совершенно неожиданно за очередным поворотом тоннеля открылась станция. Вначале Ян предположил, что он вышел к еще одному «полустанку», и здесь не будет выхода на поверхность. Но на сей раз его догадка оказалась неверной.
Наконец‑то Ян оказался на вполне нормальной станции – если, конечно, считать нормой серые стены без намека на облицовку, горящие под потолком тусклые светильники и высокие темные мраморные колонны, которые отчего‑то показались Яну суставчатыми. Станция казалась недостроенной, брошенной на полпути.
Ян присмотрелся к залу. Вроде бы, никакой опасности не было. А впереди – стоило лишь пройти громадный вестибюль – находился эскалатор. Пускай даже и не работающий, но эскалатор! По нему можно будет подняться, как по самой обыкновенной лестнице. А дальше, наверху, всяко можно будет выбраться.
Это открытие прибавило юноше сил. Он почти бегом бросился через вестибюль. Еще немного – и он окажется на поверхности, и больше ничто в этом мире не заставит его снова спуститься в это кошмарное метро.
И все же, одна мысль несколько тревожила его. На последнем отрезке его пути никакого намека на крыс не было, не было их следов и на этой станции. Конечно, это было спасительно, вот только что сие могло означать? Быть может, здесь не их охотничья территория – вот и пришлось мутантам пропустить возможную жертву. Крысы – они всеядны, чего‑нибудь, да отыщут, а ссориться с опасным для них хищником из‑за такого пустяка вряд ли станут.
Тогда кто же он, хозяин здешних мест?
Стоило Яну об этом подумать, как хозяин не замедлил появиться.
Вначале Ян решил, что он здесь не один, что перед ним человек, который каким‑то образом сумел выжить в метро – настолько силуэт существа напоминал человеческий.
Человек стоял у эскалатора, вперив неподвижный взгляд в юношу, как будто желая загипнотизировать его. И это почти получилось – Ян затормозил, а потом сделал несколько неуверенных шагов в сторону существа. Он, наконец‑то, смог рассмотреть хозяина станции.
Сходство с человеком и в самом деле было – но очень отдаленное. Уж слишком аморфной показалась эта двуногая фигура, стоящая без движения около лестницы. Конечности существа мало напоминали человеческие руки – они были неестественно длинными и изломанными, словно лапы богомола. А голова твари напоминала лошадиный череп с очень острыми зубами. Вместо ушей по обеим сторонам головы существа свисали отвратительного вида зеленоватые перепонки.
Огромные выпуклые глаза подземного монстра тоже не были человеческими – он смотрел, не мигая. Яну даже показалось, что существо смотрит на него фасеточными глазами, составленными из узких отблескивающих в тусклом сиреневатом свете прожекторов чешуек, – впрочем, зрение вполне могло юношу подвести. Расстояние от него до монстра было все же достаточно большим – но оно продолжало сокращаться.
Он понимал, что монстр безмолвно подзывает его совсем не с целью пригласить в свое жилище, чтобы напоить кофе. Нет, это тоже был хищник – причем не менее беспощадный, чем механические создания, которые он видел прежде.
И, тем не менее, Ян продолжал идти прямо на чудовище. Он ничего не мог с собой поделать – ноги двигались сами по себе, как будто его тело уже не принадлежало ему. Ян хотел было вскрикнуть от ужаса – но понял, что сделать даже это он сейчас не в состоянии. Сейчас работал только его разум – все остальное оказалось во власти твари.
И в этот момент котенок, все также сидевший под свитером, снова мяукнул и пошевелился, выпустив крохотные коготки, которые совсем не больно, но все же чувствительно царапнули грудь Яна. Котенок мяукнул снова, высовывая мордочку из своего укрытия – и тут же наваждение исчезло. Ян остановился, а отвратительный монстр, издав какое‑то неопределенное шипение, начал буквально растворяться в воздухе. Через несколько секунд путь к эскалатору оказался свободен.
Ян пошевелил рукой – теперь тело вполне подчинялось его воле. И тогда юноша, сломя голову, бросился к спасительной лестнице, ведущей на поверхность.
Еще не добежав до эскалатора, Ян ощутил неприятный взгляд, направленный в спину. Видимо, подземная тварь решила, что добыча не должна вот так просто взять и уйти. Он наверняка был где‑то на станции, причем совсем неподалеку. Но почему‑то теперь монстр не решался приблизиться к своей возможной жертве.
Ян двинулся вверх по ступенькам, держась за резиновые поручни. Что было наверху, рассмотреть он не мог, но догадывался, что там – достаточно темный вестибюль. И нормальный воздух. И жизнь – пусть даже очень непохожая на привычную ему, но все‑таки жизнь.
Пару раз Яну показалось, что монстр с фасеточными глазами и ушами‑перепонками возникал где‑то сбоку – на ступеньках лестницы, находившейся слева от юноши. В ту сторону лучше было не смотреть. Ян старался глядеть под ноги и двигаться как можно быстрее.
Где‑то на середине пути ему захотелось передохнуть и отдышаться. Ян остановился на секунду, держась за поручень – и вовремя, иначе он рисковал упасть на ступеньки. Эскалатор резко дернулся, где‑то под ним застучали неведомые механизмы – и лестница двинулась… вниз.
Ян проговорил сквозь зубы ругательство, ему совершенно несвойственное – и бросился бегом наверх. Ему даже удалось преодолеть расстояние между двумя лампами, выход был не так уж далеко. Однако проклятый эскалатор работал все быстрее и быстрее, и через несколько мгновений юношу отнесло вниз.
Он попытался вновь побежать по ступенькам, но теперь не удавалось отвоевать ни одного метра. Ян не становился ближе к станции – но и выход оставался все таким же недостижимым. Юноша чувствовал, что становится белкой, крутящейся в колесе. Он упорно лез вверх, перепрыгивая через ступеньки – но проклятый эскалатор дергался и убыстрял ход.
Юноша задыхался, он понимал, что еще пять, в лучшем случае, десять минут – и он окончательно устанет, выбьется из сил, и тогда эскалатор не спеша подтащит его обратно к станции. Там, вероятно, ему будет оказана самая теплая встреча, уж об этом подземная тварь наверняка позаботится.
Ян остановился. Эскалатор замедлил движение, но все равно тянул его дальше и дальше от выхода.
«Ладно, к черту, он же меня не тронул! Значит, не смог» – подумал Ян, стоя на ступеньках. Сердце было готово выскочить из груди, дыхание полностью сбилось. Сейчас юноша останавливался бы через десять ступеней, даже если бы лента эскалатора оказалась неподвижной. Этот раунд он полностью проиграл, с поражением пришлось смириться.
Пленник метро сошел с эскалатора на платформу. Тут же появилось и двуногое существо – но теперь оно не стало гипнотизировать юношу, просто наблюдало, видимо, приноравливаясь, каким бы образом подобраться к своей жертве поближе. Ян отвел глаза, но злость за неудачную попытку выбраться на поверхность все же дала о себе знать: он наклонился, подобрал с пола что‑то, похожее на мелкий камешек и швырнул в монстра. Тот никак не прореагировал на этот жест. Просто стоял и смотрел, потом растворился в полумраке – и уже в следующий момент материализовался, но правее и чуть ближе.
Из тоннеля послышалось уже знакомое гудение. Значит, здесь еще и электрички ходят. Ян мрачно усмехнулся. По крайней мере, здесь поезд его не достанет, даже если шипы‑лезвия вытянутся во всю длину. Накося выкуси!
Поезд и не собирался охотиться на Яна. Электричка издала еще один гудок – на сей раз не столь громкий, а словно бы смягченный, приглашающий, и затормозила у платформы. В окнах поезда зажегся свет. И только теперь Ян смог понять, куда его, собственно, занесло.
Если в свете прожекторов станция казалась похожей на огромную подземную пещеру, то теперь Ян убедился, что это совершенно не так. Это была вовсе не пещера, похожая на те, о которых так красиво говорится в романах‑фэнтези. Ян стоял в преддверии гигантского некрополя. Буквально в двух метрах от него, незамеченный раньше, валялся белый человеческий череп. А дальше, в глубине, стояли колонны, составленные из темных гробов.
Двери электрички отворились – причем, на этот раз даже шипение было тихим, словно бы успокаивающим. Механический хищник как будто хотел сказать: «Ну что же ты стоишь, давай, заходи… По крайней мере, здесь тебе будет не так жутко. А если останешься, твоя смерть может оказаться очень страшной… Заходи поскорей, ты успеешь!..»
Ян повернулся, глядя на эскалатор. Он прекратил двигаться, лента встала, но он знал – стоит начать подниматься, лестница снова двинется вниз. И так будет продолжаться долго, очень долго – пока силы не покинут его. Вот тогда проклятый человекобогомол сможет подойти к нему.
– Ладно же, я хитрее вас! – громко произнес Ян, бросаясь к эскалатору. На сей раз он не стал подниматься по лестнице, а сразу же запрыгнул на балюстраду.
Лестницы справа и слева от него тотчас же пришли в движение, причем одна шла вверх, а вторая – вниз. Это вконец вывело Яна из себя. Он осторожно двинулся по наклонной плоскости вверх – к ближайшему светильнику, за который можно ухватиться. Каждый шаг давался ему с большим трудом, прямо под ним работали машины, приводящие лестницы в движение, и Ян с отчаянием подумал, что от них его отделяет всего лишь тонкий слой пластика. Стоит ему провалиться внутрь – и он наверняка будет разорван в клочья шестернями механизмов.
И все‑таки Яну удалось добраться до лампы. Ухватившись за нее, он постарался подняться, упираясь кроссовками в основание светильника. Эскалаторы по бокам от него как будто сошли с ума – он никогда не мог представить, что они могут нестись с такой скоростью.
Яну пришлось встать так, чтобы эскалатор, бегущий вниз, оказался перед ним. Подниматься боком оказалось проще. Вот только пластик при каждом его шаге заметно подрагивал.
До следующего светильника юноша добрался очень быстро. Но когда он добрался до середины, идти стало труднее. Вниз лучше было не смотреть – если бы он оглянулся, то наверняка соскользнул бы, упав на перила бегущей лестницы. А тогда – в этом не приходилось сомневаться, слишком враждебна для него оказалась вся здешняя техника – его одежду наверняка затянуло бы в щель движущегося поручня. Или, хуже того – волосы.
К тому же, нельзя было забывать о котенке. Сейчас он сидел вполне спокойно, уцепившись коготками за свитер, как будто понимал, что ЕГО ЧЕЛОВЕК занят очень важным делом – спасением его маленькой кошачьей жизни (а заодно – и своей собственной). Но если бы котенок вылез или стал проявлять беспокойство, путь Яна от светильника к светильнику осложнился бы неимоверно.