Так или иначе, но большая часть пути была пройдена, когда перед глазами Яна что‑то мелькнуло. Он резко отстранился, едва не полетев назад спиной на эскалатор – его спас светильник, за который юноша сумел ухватиться в последний момент. Что‑то щелкнуло сантиметрах в десяти от его вытянутой руки.
Он с ужасом обернулся.
Какое‑то стальное сооружение закрыло его путь к выходу. Больше того – оно перекрыло и эскалаторы, оставив лишь узкие полоски, вполне достаточные для того, чтобы лестницы и поручни продолжали двигаться.
Если бы Ян шел чуть быстрее, он неминуемо оказался бы раздавленным или… «Или разрубленным пополам», – понял юноша, глядя на опустившееся с потолка гигантское лезвие, которое теперь – медленно, очень медленно – двигалось вверх.
Эта была разрезалка пополам – такая, какие делаются в компьютерных игрушках, чтобы дополнительно усложнить путь героя. Причем к стандартным советским разрезалкам пополам сооружение отношения не имело – на стальной пластине красовалась надпись «Made in France». Ну, конечно, где ж еще можно было сделать такое, как не на родине Робеспьера, где еще недавно было принято казнить преступников на гильотине!
Почему‑то Ян оставался спокоен, какое‑то мгновение он даже пытался вспомнить, где он читал про эту штуку. Но на сей раз память подвела.
Разрезалка уже почти завершила свой обратный путь. Теперь надо было шевелиться, но глядя в оба – неизвестно, сколько еще подобных сюрпризов дожидается своих жертв.
Разрезалка пополам глухо щелкнула и ее лезвие резко, почти мгновенно рухнуло вниз. Но Ян был уже выше, держась за еще один светильник. Стальная пластина осталась внизу, и юноша продолжал карабкаться дальше.
|
|
Глава 15
Навязчивые спутники
Единственное, чего больше всего хотелось Оле – это прийти домой, прилечь – и проспать до вечера. И непременно выдернуть из розетки телефонную вилку – если окажется, что ее сменщице понадобилось дежурить именно сегодня, это будет просто катастрофой!
Честно говоря, день рождения у Юли ей не очень понравился. Было бы намного лучше, если бы они все взяли, да и отправились за город – как и хотели. Так ведь нет же, пришлось просидеть этот день в городе.
Было пыльно и душно. Оля дошла до перекрестка – именно там она вместе с Исгерд покупала сигареты. Сейчас почти все ларьки в ряду работали.
Неожиданно в голову девушки пришла очень странная идея, и она, подождав, когда загорится зеленый свет, решительно перешла дорогу.
Продавщица в киоске нисколько не походила на ту девушку, которая продала ей со Исгерд сигареты и продукты. Та была блондинкой, эта же – смуглой брюнеткой лет тридцати, а ее косынка и черты лица выдавали беженку откуда‑нибудь из южных республик.
– Я хотела спросить, – нерешительно проговорила девушка, – вы тут случайно ключи не находили. Такие, знаете, на брелке в виде лошади…
У нее и на самом деле был такой брелок – и он сейчас спокойно лежал в кармане ее джинсов.
– Нэт, – отрезала продавщица. – А гдэ ви его оставил? – Она с подозрением уставилась на посетительницу.
– Ну, это, в общем, я с подругой покупала сигареты у вас в ларьке. Ночью. Там еще темно было, сменщица ваша при свечке сидела.
На лице продавщицы появилась неприязненная гримаса – должно быть, она заранее готова была считать проституткой любую девушку, которая, вместо того, чтобы ночью спокойно сидеть дома, выходит к ларьку, да еще и за сигаретами.
|
|
– Ну вот, и когда я считала сдачу, ключи могли вывалиться.
– Мы нэ работаэм в ночь, дэвушка, – продавщица была сама непреклонность.
– Ну как же, тут еще ваша сменщица, такая симпатичная блондинка… – пролепетала Оля.
– Нэт тут никакой такой блондынки! Ви или товар покупать, или иди!
Оля предпочла второй вариант, денег не было все равно, а на те, что она заняла у Исгерд, придется еще жить и жить.
Она удалилась, слыша за собой ворчание продавщицы:
– Какой такой брэлок‑мелок? – закончившееся совершенно неожиданной тирадой:
– Понаэхали тут всяко‑разныэ…
Олю продавщица нисколько не интересовала, тем более, ее ворчание. Она шла к «Нарвской» в глубокой задумчивости.
Скорее всего, беженка ей не соврала – не было никакой сменщицы‑блондинки. Не было! И ночью киоск не работал.
А в таком случае, у кого же это она купила сигареты? И что все это вообще может значить?
Теперь события прошлого дня выстраивались в какую‑то цепочку, пока еще не вполне понятную.
Во‑первых, случай у Финляндского вокзала.
Неизвестный дарит ей странное украшение – а потом погибает. Продавщицы в киоске не было, и вообще ни одна торговая точка во всей округе не работала – однако кто‑то продал ей со Исгерд сигареты. Наконец, Юлькин сосед‑алкаш, который допился до того, что решил, будто бы у него украли кошку.
Но кошка‑то и в самом деле была! Или – не кошка, а всеобщая коллективная галлюцинация?
|
|
«Ну да, ты еще скажи, что кулон – тоже галлюцинация! – Оля потрогала цепочку на шее. Все в порядке, хрустальная капелька была на месте. – Ты еще скажи, что курила галлюцинацию, которую купила в несуществующем киоске!»
Пока что логическая цепочка никак не увязывалась. Оставалось ждать дальнейшего развития событий, причем Оля искренне надеялась, что эти события вскоре последуют. Иначе жизнь окажется совсем уж неинтересной.
Логическая цепочка… А если предположить, что и обыкновенные события имели какой‑нибудь скрытый смысл. Ну, например, то, что день рождения Юли вдруг было решено праздновать не за городом, а дома? Почему? Оля спрашивала об этом у самой именинницы, но так и не получила никакого связного ответа, кроме «ну, ты понимаешь, родители уехали, а потом, Андрей – он вообще лес не очень любит».
Так что же вокруг нее происходит? Неизвестность слегка тревожила, но ощущения неприятного ожидания все‑таки не возникало.
Оля перешла через мост и двинулась в направлении метро. Тут и в самом деле было разрыто все, что только можно разрыть. Машины по этой улице не ходили, а прохожим пришлось огибать многочисленные рытвины и ямы.
Девушка почувствовала на себе чей‑то взгляд. Оля обернулась – за ней на некотором расстоянии довольно быстро шли двое: худощавый светловолосый парень в темных очках и девушка в черной куртке и черных же джинсах – по виду явно из своих, из неформальной публики.
И, похоже, шли они не просто так, а именно за ней.
Что‑то насторожило Олю в облике этой парочки, и она слегка ускорила шаг – насколько это позволяли колдобины на дороге.
Метров через пятнадцать она оглянулась. Парочка и не думала отставать.
Кажется, приключения заканчиваться не собирались.
Оля миновала церковь, свернув за угол. Она была уже совсем недалеко от метро. Почему‑то девушка была убеждена – странная парочка непременно свернет на эту улицу, а не пройдет мимо.
Что бы такого сделать? Может, у нее начинается мания преследования, и теперь каждый встречный будет казаться подозрительным и следящим за ней? А если взять и проверить?
Эти мысли промелькнули в ее голове почти мгновенно. Она осмотрелась – рядом был магазин бытхимии и быттехники, самый обыкновенный, таких в каждом районе навалом. Недолго думая, Оля почти бегом кинулась туда. На ступеньках она оглянулась: парень и его подруга пока что не показались из‑за угла.
Оля оказалась единственной посетительницей. Продавщица за прилавком сонно решала кроссворд из какой‑то желтой газеты.
Девушка сделала вид, что ее очень заинтересовали электроутюги и будильники. Она не спеша осматривала выставленный на витрине товар, поминутно оборачиваясь на входную дверь.
Она была уверена, что парочка непременно последует за нею, что они даже ни на минуту не усомнились в том, где сейчас находится объект слежки.
Предчувствие не обмануло: дверь открылась, и в нее проскользнула все та же девица в черном. На сей раз Оля смогла ее рассмотреть и поняла, что показалось таким странным.
Губы незнакомой девушки были в черной помаде, а на серебристой цепочке вместо кулона красовался небольшой металлический череп со змеей – то еще украшение.
Девица перехватила ее взгляд и слегка усмехнулась.
– Нравится? – неожиданно спросила она.
– Такой же всякие фашисты носили, – неприязненно заявила Оля и демонстративно повернулась к витрине.
– Во‑первых, тогда уж не фашисты, а нацисты, во‑вторых, знаешь, сколько народу до них? – Девушка снова усмехнулась одними губами. – Что ж прикажешь – и воздухом не дышать, если им всякая дрянь дышала?! И потом мы – никакие не фашисты.
Оля посмотрела на нее с некоторым интересом.
– А зачем вы за мной следите? – напрямик спросила она.
– Затем, что поговорить надо. А почему надо – сама догадываешься. Или еще не догадалась? Заходи! – Девица кивнула своему приятелю, который был поблизости – через стекло Оля заметила, как он выкинул в урну окурок и, не торопясь, вошел в помещение.
– Я вас в первый раз вижу, – произнесла Оля по возможности более уверенным голосом, хотя была немного испугана.
Продавщица, наконец, оторвала взгляд от кроссворда, но парень, подойдя к ней, шепнул что‑то – и она тотчас же послушно, даже несколько механически взялась за свою газету, пробормотав:
– Ага, понятно…
– Вот теперь можно и поговорить, – удовлетворенно произнесла девица. – Значит, Ольга Савченко, если я не ошиблась? Тебе действительно кое‑что грозит, только мы тут ни при чем.
– Она еще ничего не знает, – терпеливо произнес светловолосый, глядя прямо в лицо девушке. Видимо, он продолжал какой‑то незавершенный спор со своей подружкой. Теперь Оля поняла, что и в его внешности есть нечто отталкивающее – немигающий неподвижный взгляд. – Ольга, послушай, тебе сейчас угрожает опасность, – продолжал он. – И мы сможем помочь, а иначе всё будет очень печально…
– Да кто вы такие? – вспылила Оля. – Я иду, никого не трогаю!
– …Даже примус не починяю, – ехидно закончила девица.
– Вы что, из ФСБ? Или из налоговой? – Оля почти кричала.
– Ни из какого не из ФСБ! – с неприязнью сказала девица с черепом.
– Тут не поможешь – у нее начинается агрессия, – заметил молодой человек. – Оля, еще раз говорю – ты побывала на грани другого мира, Запределья. У тебя при себе очень опасная вещь. Понимаешь, очень! Ты можешь заболеть и даже умереть. А мы тебе зла не причиним.
– И чего вы ко мне привязались! Да нигде я не была! – С этими словами девушка рванулась к двери. Вопреки ее ожиданиям, «готичная» девица даже не попыталась хоть как‑то ее задержать.
– Продавщицу расколдуй, – сказала она своему приятелю. – А то будет тут – приходи кто хочешь, выноси, что хочешь.
– Знаю сам. – Парень подошел к прилавку и снова о чем‑то заговорил с уткнувшейся в газету продавщицей.
– Через полминуты будет продавщица, как новенькая. Идем. А то свалится эта Ольга по дороге, а то еще в Запределье загремит. – Он посторонился, выпустив из магазина девушку. – И ни слова благодарности, вот и спасай таких! Хотя ее‑то винить не в чем, случается хуже. Был у меня один знакомый – в одной испаноязычной стране, – задумчиво проговорил парень, глядя на удаляющуюся в сторону метро Олю. – Спасателем, между прочим, работал, потом охранную фирму свою организовал. Только вот с девушкой ему не повезло, он ее спас, а она такой стервой в результате оказалась – гаже не придумаешь!
– Ох, Эд, я с ума когда‑нибудь сойду – всех твоих знакомых упомнить. Пошли скорей, а то с ней что‑нибудь в метро приключится.
– Не приключится, – успокоил ее парень. – Не дойдет она до метро – я‑то чувствую, силы не те.
Оля выскочила из магазина просто в бешенстве. Она даже понять не могла, чем ее достали эти двое – то ли тем, что следили за ней, то ли самой попыткой заговорить.
Солнечные блики, отраженные от окон домов, впивались ей прямо в глаза. Рюкзак неожиданно стал донельзя тяжелым – и зачем, спрашивается, она столько вещей набрала? Все равно в Питере остались.
В городе было душно и отвратительно. Оля почувствовала, как пыль скрипит на зубах, а безжалостное солнце нагревает волосы. Она подошла к тротуару. Машин не было, и перейти на другую сторону улицы оказалось проще простого. Там не было ослепляющего солнца, но не успела она пройти несколько шагов, как почувствовала, что ей нестерпимо холодно. Девушка поежилась, почему‑то одежда, приготовленная для поездки в лес, совершенно не помогала.
Она обернулась.
Странная парочка не отставала, хотя сейчас держалась в отдалении. Парень, похоже, что‑то рассказывал своей подружке.
Ощущение духоты никуда не делось. Неожиданно у Оли закружилась голова. Она каким‑то невероятным усилием удержалась на плохо слушающихся ногах, сделала несколько неуверенных шагов в сторону и ухватилась за стенку дома.
Нет, не надо было ей пить на дне рождения. Вот теперь – такое похмелье. Хотя… не было ведь с ней никогда такой гадости! «Наверное, это грипп… Летом – грипп! Смешно!» – подумала Оля. Больше никаких связных мыслей не было. Ей стало трудно дышать, и она, уже не считаясь с мнением случайных прохожих, опустилась на землю.
Кажется, странные парень и девушка были рядом, но сейчас Оле это было совершенно все равно.
– Ну говорил же я – не дойдет! – сказал Эд, помогая почти бесчувственной Оле кое‑как подняться на ноги.
– Говорил, говорил, – повторила девица. – Что теперь? Что там Эйно про адрес выяснил?
– До «Владимирской». Придется на такси!
Дальнейший путь до дома Оля почти не запомнила. Вроде бы, они куда‑то ехали, она слабо пыталась отбиться от настойчивых помощников – но это не удалось.
Очнулась Оля уже около дверей собственной квартиры. Притом – очнулась ненадолго.
Дверь открыла ее сестра.
– А это еще что такое? – с порога заорала она. – Мне, значит, нельзя моих друзей приводить, а она… Ой, извините! – закончила Верка совершенно несвойственным ей тоном. – А я вас как‑то и не узнала! Вы проходите, проходите, у нас, правда, не убрано.
Верка засуетилась в дверях.
«Что это с ней? Откуда она их знает?» – с изумлением подумала Оля. Она хотела спросить это у сестры, но язык совершенно не слушался своей хозяйки.
– Так, говорите, Оленька заболела? – жалобно произнесла Верка.
И абсолютно иным голосом заорала кому‑то в комнате:
– Серый, музыку вырубай, понял! Тут сестре плохо!
Ключ от комнаты, где жила Оля, оказался в руке парня, а его подружка довела Олю до постели. Тем временем Верка мгновенно выставила из квартиры своих кавалеров, и теперь вилась вокруг девицы.
– Так «скорую» точно не надо? А то я сейчас вызову. А, значит, вы – медсестра? Что ж это я совсем забыла! Ой, как нехорошо все, у меня для вас даже чая нет… Классно, что вы приехали!
Оля этого уже не слышала. Она крепко спала – а во сне кружился и переливался всеми красками какой‑то странный мир.
Девушка знала, что это.
Это был Нижний Мир, в который обыкновенному человеку совершенно не следует попадать.
Но во сне Оля и не была обыкновенным человеком…
Глава 16
В стране чудовищ
…Только теперь, сойдя с балюстрады, Ян смог обернуться и посмотреть, какой он путь проделал. Сейчас же закружилась голова. Лестницы эскалатора, которые остановились, стоило ему завершить свой путь, уходили вниз, в темноту – свет в подземном вестибюле померк. Разрезалки пополам тоже успокоились – должно быть, та сила, которая привела их в движение, поняла, что они оказались бесполезны. Но все равно – смотреть вниз было страшно, очень страшно.
Он отвернулся. По крайней мере, этот проклятый метрополитен остался позади.
Только сейчас Ян начал понимать, что все его действия непонятны ему самому. Ну с чего он вообще выбрался на Витебский вокзал среди ночи? В чем был смысл?
Создавалось впечатление, что кто‑то его просто вел – от одной точки пространства до другой.
Ян беспрепятственно прошел по вестибюлю станции, уселся на деревянную скамейку, вынул котенка из‑под свитера. Кажется, малыш уже оправился от испуга – он тотчас же зевнул, показав мелкие, но остренькие зубки, и прикрыл глаза, успокаивающе мурлыкая.
Теперь можно было поразмыслить над ситуацией.
Во‑первых, что заставило его убежать из дома?
Отношения с родителями никогда особенно теплыми не были, но ничего такого, что могло бы вызвать острую неприязнь, вчера не происходило. И в предыдущие дни – тоже.
И, кстати, ни один семейный скандал – например, связанный с учебой в школе – не заставлял Яна бежать из дома. Кстати, и с учебой у него всегда было достаточно в порядке.
Так отчего же он убежал?
Услышал – почувствовал нечто такое, что заставило его выбраться из дома ночью, в полную неизвестность. И он воспринимал все это вполне нормально, как должное.
Но что случилось с ним дальше?
Он ни разу не удивился по‑настоящему тому, что происходило. Поезд смотрит на него, как хищник на жертву? Значит, надо убегать. Совершенно пустое метро работает – вот и хорошо, спустимся туда и посмотрим, как там и что. Тоннели, которых в Питере нет и быть не может – ну и что с того, все нормально!
И ни разу ему не захотелось вернуться назад.
Что заставило его пойти в метро, несмотря на чувство опасности? Кто или что его зовет? Куда ведет его путь – через мрачные тоннели, через разрезалки пополам?
Этого Ян не мог себе вообразить, сколько бы ни пытался.
В любом случае, нужно было что‑то предпринять дальше. Интересно знать, если здесь есть киоски, то, вполне возможно, встречаются и кафе. И вообще, если метро в ЭТОМ городе населено множеством чудовищ, то это не значит, что весь здешний Петербург состоит из них. Может быть, он попал в будущее, отдаленное будущее. Вот именно поэтому здесь и существуют станции метро, которые были в ПРЕЖНЕМ мире только в проекте – если были вообще.
А потом что‑то случилось – ну, к примеру, вторжение инопланетных пришельцев. Или военные разработали какое‑то новое оружие, а оно взяло и вырвалось из‑под контроля. Или же началась какая‑то совершенно непонятная болезнь.
Или – все вместе взятое…
И вот кварталы, в которых это произошло, может быть, целые районы, отгородили от остального города. А жизнь продолжается – да хотя бы в тех же Озерках или на озере Долгом.
Да, может оно и так, но при чем здесь болезнь? Или она поражает не только людей, но еще и поезда метро? Нет, это отпадает.
И почему тот парень в киоске вел себя так спокойно? И что за «расписание кормления поездов» висело на вокзале? Может, это эпидемия всеобщего сумасшествия, а он, Ян, оказался в ее центре? Или он сошел с ума сам по себе, и сейчас не сидит на скамейке, едва выбравшись из кошмарных тоннелей, а лежит себе в психушке?
– Мя‑ау!
Котенок решил напомнить о себе и том, что ему, вообще‑то, очень бы неплохо было поесть. Ян взял его в руку, погладил шерстку.
– Сейчас чего‑нибудь отыщем, маленький…
Ян едва успел посадить котенка обратно под свитер, как увидел, что его приключение в метро еще не окончилось.
Над эскалатором возвышалась все та же фигура монстра с фасеточными глазами, который внимательно осматривался.
Ян рванул со скамейки с бешеной скоростью. Прозрачная дверь не открывалась, он несколько раз изо всех сил ударил по ней ногой. На пол посыпались осколки.
Юноша выскочил из вестибюля станции, который, судя по всему, выходил в подземный переход. Он пулей пролетел мимо неработающих киосков, ударился ногой о железную урну, но впопыхах даже не заметил этого. Преодолев ступеньки, он оказался на проспекте, но даже не понял, на каком именно – ему сейчас было совершенно не до того.
Услышав шорох за спиной, Ян кинулся бежать мимо зданий, окрашенных в неяркие тона, проскакивая перекрестки и рекламные тумбы. Сейчас ему было совершенно невозможно разобраться хоть в чем‑нибудь.
Ян не оглядывался, он даже не видел, гонится за ним опасное существо или нет. Он пробежал слабенький источник фиолетово‑голубого свечения, вроде того, что уже видел на месте «Макдональдса», и лишь кинувшись в какой‑то узенький переулок, чуть сбавил бег. Останавливаться Ян не собирался.
Единственное, что он понял – на улицах нет никого.
Он прижался к стене одного из домов, дыхание перехватило, в висках словно бы работали невидимые молоточки. Простояв так примерно с минуту, юноша нашел в себе силы оглянуться.
В переулке не было ни души, демон, вероятно, отстал или вообще не кинулся за ним следом. Что ж, хотя бы это могло радовать.
День был солнечным и ярким, по переулку несся тополиный пух, хотя для этого было уже немного поздновато. К тому же, Ян помнил, что не далее как ночью погода была под стать осени, притом даже не слишком ранней. Видимо, в этом месте даже у природы какие‑то свои, особенные, непонятные обыкновенному человеку, законы.
Что же теперь можно сделать?
Кафешки наверняка закрыты. Да и денег у него нет. А что, если…
Яна неожиданно осенило. Да что он раздумывает – гораздо проще вернуться домой. Вот именно, домой, только в этом мире!
Юноша огляделся. Сейчас он явно был на Васильевском острове – все же, как бы он быстро не летел, удирая от демона, он достаточно хорошо помнил расположение домов на Среднем проспекте. Выходит, до дома ему не так уж далеко. По крайней мере, в ТОМ мире было недалеко. За этот мир Ян поручиться совершенно не мог.
В любом случае, метро, как вид транспорта, полностью отпадает. А другого тут, вероятно, и нет. А если и есть – то это какие‑нибудь хищные автобусы.
Что ж, пешком так пешком.
В прежнем мире переулок вел к небольшому скверу с изящной решеткой, в центре сквера стояла колонна «Румянцева победамъ». А за сквером начиналась набережная Невы. Значит, ему в ту сторону.
По крайней мере, если здесь существуют мосты, он переберется на тот берег. Если же их нет… Впрочем, тогда об этом можно будет и подумать.
Университетская набережная поразительно отличалась от всего, что Ян видел в этом мире прежде. Вовсю светило не слишком жаркое, но очень приятное петербургское солнце. Листья деревьев в скверике сияли всеми оттенками изумрудно‑зеленого. Только колонна, напоминавшая воткнутый в землю огромный штык, производила довольно странное впечатление.
Надпись гласила, что памятник сей воздвигнут в честь победы графа де Сен‑Жермена и мещанина Василия Прудникова над воинством Наполеона Бонапарта в Египте. Ни о какой подобной битве Ян и слыхом не слыхивал, хотя, конечно, знал, что наполеоновские войска зачем‑то вторгались в Египет и даже отстрелили из пушек бороду Великого Сфинкса.
Впрочем, не упоминался в учебниках и мещанин Василий Прудников, а граф Сен‑Жермен, насколько было известно Яну, был личностью более легендарной, нежели реальной.
Однако колонна казалась вполне реальной, более того, в отличие от той, что была в ПРЕЖНЕМ мире, она была украшена бронзовыми табличками‑барельефами. На одной был как раз тот самый известный из курса истории эпизод – французские солдаты палят из пушек по сфинксу. На второй изображался несомненный магический обряд: два человека – вероятно, упомянутые в надписи – подняли руки к небу, словно бы пытаясь защитить небольшую пирамиду, стоящую между ними. Кроме того, на табличке имелись какие‑то символы, значения которых Ян, как ни старался, понять не мог.
– ЗдОрово, правда? – послышался за его спиной чей‑то голос. Юноша испуганно обернулся.
На него смотрел парень лет двадцати, в джинсах и легкой серой куртке со спортивной сумкой через плечо.
– Ты, случайно, не из пятой группы? Там этот очкастый препод – который на собеседовании любит докапываться – валит всех только так… Мне вот повезло, к нему не попал.
– От… откуда? – спросил Ян, изумленно открыв глаза.
– Понятно, – парень вздохнул. – Значит, не из поступающих?
– Н‑нет, – протянул Ян. – Я еще в школе…
– А‑а, – кажется, парень утратил к нему всякий интерес. Он отошел к скамейке и, достав из сумки какую‑то книгу, углубился в чтение.
– Погодите, – Ян подошел к нему. – Я хочу понять… может, вы мне подскажете… – Он слегка запнулся. – Куда я попал?
– Ну, в Санкт‑Петербург, – теперь настала очередь парня удивляться. Он смотрел на Яна, будто тот вчера удрал из психушки.
– Да я понимаю. Только здесь мало людей. И в метро какие‑то кошмары…
– Ты в метро спускался?.. – парень захлопнул книгу. – Ты – правда того или притворяешься, пацан? – Он сделал рукой тот самый жест, который, видимо, во всех мирах обозначает съехавшую крышу.
– Ну, да, – выдавил из себя Ян. – Сел на «Пушкинской», а потом… в общем, там хищная электричка… И вообще, это какой‑то сумасшедший мир!
– Да ты сам – сумасшедший, – протянул парень. – Может, ты еще и в Неве купался?
– Ну… раньше, в прежнем мире, у Петропавловки… – Ян окончательно растерялся, он уже не знал, что и думать.
– Ну, хорош врать… – парень хотел было засмеяться, но тут же нахмурился, задумавшись о чем‑то. – Слышал я что‑то про такое – про людей из другого мира, – наконец, проговорил он. – Если не врешь… Я даже не знаю, куда тебя отправить. Кто изучением заведует… Ладно, часа через два сюда вся наша группа подтянется, тогда и обсудим. У нас тут праздник – по поводу сдачи экзаменов.
– Мне бы это… корма для котенка и узнать, как нормально пройти обратно до «Пушкинской». В метро больше не полезу!..
– М‑да, – пробормотал парень. – Значит, слушай. Пройдешь через мост, только около сфинксов не вздумай останавливаться – вообще, пробеги набережную побыстрее. И не спускайся по ступенькам, даже если захочется. В Неве – крокодилы, сейчас их сезон, да и вообще расплодились, твари. И потом, около сфинксов, внизу, есть грифончики. Это еще хуже крокодилов. Значит, пройдешь ты через Николаевский мост, потом… Потом будет Новая Голландия, там – смотри в оба. Да, погоди, корм… – он полез в сумку, достал оттуда самый обыкновенный бутерброд с колбасой, оторвал примерно половину куска колбасы и протянул Яну, точнее, котенку, который немедленно вылез из‑под свитера. – Проголодался, наверное. Зовут‑то тебя как? – спросил парень, когда котенок, сидящий на руке Яна, жадно накинулся на угощение.
– Ян. Вообще‑то, Иван, – проговорил юноша.
– Ты что, свое настоящее имя назвал? – удивился парень.
– Конечно, настоящее. По паспорту. – Ян слегка смутился такой реакции.
– А меня – Олег. Только это – не настоящее имя, конечно. А настоящего тебе не скажу.
– А почему?
– Нельзя. Силу можно потерять, – туманно заметил Олег. – Опять же, знающий может власть получить над обладателем имени, а зачем мне это надо? А ты разве такого не знал?
– Нет.
– Ну и ну, в детском саду этому учат, – с сомнением произнес парень. – Настоящее имя знаешь сам, знают родители, знает наставник в Универе – ну, когда туда поступаешь, разумеется. Не все преподы, а только один. Ну, и если помер, тогда, – он посмотрел на колонну, – тогда, конечно, всё можно. Вот как Прудников… Хотя и не помер он, говорят. Странная история.
– А что, у вас верят во всех этих магов‑экстрасенсов?
– Термины у тебя, однако… Конечно, магия – основа наук. Я вот поступаю… – Парень гордо кивнул куда‑то в ту сторону, где находился Университет. – Точнее, почти поступил. Отец меня уговаривал на румынское отделение, мол, там у него преподы знакомые, а сейчас без протекции никак, это в прежние времена кто умнее, тот и поступал. А я решил, что факультет восточной магии – намного интереснее. Япония, Китай!.. Конкурс там, правда, сумасшедший. Да и ничего, безо всякой протекции можно пройти, если умный. Я это предкам докажу! А у вас на Оборотной Стороне тоже Университет есть?
– Есть, – ответил Ян, – только там никакую магию не изучают.
– М‑да, – опять протянул Олег. – Как же вы там живете?
Парень располагающе улыбнулся. То есть, это ему казалось, что улыбка располагающая. Однако Яну она таковой совершенно не показалась – во рту у Олега оказались огромные клыки, и глаза счастливого абитуриента – Ян только сейчас обратил на это внимание – слегка отливали красноватым оттенком.
Юноша, наученный горьким опытом, подхватил котенка – и рванул так, что, если бы калитка в ограждении скверика не была открыта, он наверняка сбил бы решетку.
– Ты куда?! – заорал парень. – Ты же не дослушал… Сумасшедший, – вздохнул Олег. Догонять этого юного придурка ему не хотелось – парень сел на скамейку и углубился в чтение.
А Ян, тем временем, летел по набережной, с ужасом оглядываясь назад – ему казалось, что вампир кинулся за ним.
И чей‑то взгляд он действительно почувствовал. Такой взгляд, который способен сковать волю человека.
Ян осторожно повернул голову. На него – явно на него – смотрел один из каменных сфинксов, восседавших на набережной около спуска к воде. Смотрел так, что юноше захотелось немедленно перебежать пустынную дорогу и подойти поближе к древнеегипетскому чудовищу.
Ян застыл на месте, понимая, что на сей раз он влип по‑крупному. Он попытался собрать в кулак силу воли, чтобы отвернуться и продолжить свой путь, но это получилось очень плохо. Через полминуты борьбы с собой ему все же пришлось вновь повернуться лицом к сфинксу и встретиться глазами с монстром.