Оделась Оля во все черное, это вообще был ее любимый цвет – после фиолетового. Что о таком сказали бы какие‑нибудь гении от психологии, лучше было и не думать. Да она об этом и не думала: черный ей к лицу – и хорошо.
На минутку она задержалась около зеркала. Ничего, для путешествия по городу сойдет. Надо бы волосы перехватить резинкой, но и так неплохо. Темные, до плеч, они делали Олю похожей на итальянку или испанку. Да и смуглая кожа не совсем соответствовала «петербургскому образу жизни».
Стоило подхватить рюкзак, как телефон затрезвонил снова.
– Алло? – спросила девушка, с ужасом думая, что это сменщица, у которой появились какие‑то неотложные дела.
– Ольга Савченко? – голос в трубке был незнакомым, он принадлежал мужчине, который, казалось, отлично знал, кто именно подошел к телефону.
– Да, это я… – пробормотала Оля. – А вы…
– А я – по делу. У меня большая к вам просьба. Оставайтесь сейчас дома.
– Почему? – непонимающе проговорила она.
– Поверьте, так будет лучше.
– А если я возьму да и…
– …И пошлете нас, куда подальше? – видимо, звонивший иного ответа не ожидал.
– А даже так! Вы, вообще, кто такой?..
– Тогда не говорите потом, что вас никто не предупреждал.
И звонивший тотчас бросил трубку.
«Да что за черт! Полтергейст, телефонные помехи, теперь еще и это!» – Оля выдернула телефонную вилку из розетки.
Она быстро подхватила рюкзак, посмотрела на часы в прихожей – и поняла, что на ту электричку, о которой говорила Исгерд, ей уже не успеть. А ведь вроде совсем немного времени прошло. Тем более, надо двигаться быстрее.
Вышедшая из гостиной Верка что‑то буркнула насчет работы – но, кажется, даже обрадовалась предстоящему отсутствию старшей сестры.
|
|
Оля проворно сбежала вниз по лестнице, не обращая внимания на тяжелый рюкзак, бивший ее по спине.
До метро от дома, где жила Оля, было минут десять ходьбы. Она шла не торопясь, понимая, что все равно безнадежно опоздала на электричку. Ничего, следующая подойдет. Пускай подруга с ее Стасом позлятся немного, но сдавать кросс с тяжелым рюкзаком девушка не собиралась.
Идущий навстречу ей длинноволосый парень вдруг приветливо улыбнулся и помахал рукой. Оля попыталась вспомнить, кто это, но так и не смогла. «Скорее всего, какой‑нибудь хиппи, принял за свою. Все‑таки руки у меня почти по локоть в бисерных феньках», – усмехнулась девушка. Эта мысль тотчас же вылетела у нее из головы – во‑первых, хиппи она не слишком‑то жаловала, считая их людьми недейственными и довольно‑таки никчемными, а во‑вторых, она все‑таки спешила.
От «Владимирской» до «Площади Ленина» и Финляндского вокзала ехать было совсем недолго – по прямой ветке.
Вообще‑то Исгерд и сама частенько опаздывала на всевозможные встречи, но очень не любила, когда это делал кто‑то другой. Иной раз она и вообще могла не прийти – а потом всегда каялась, винилась и вполне искренне кляла свою память. На нее Оля просто не могла долго злиться: подруга тут же принимала такой несчастный вид, начинала так беспомощно оправдываться, что приходилось поневоле ее прощать.
– Следующая станция – «Площадь Ленина», Финляндский вокзал, – протрещало в динамиках. Оля уселась поудобнее, не открывая глаз и с неудовольствием подумала, что скоро придется вставать и опять надевать эту тяжесть себе на спину. Ну да ладно – как говорится, своя ноша не тянет.
|
|
Выходя из вагона, она вдруг почувствовала, как кто‑то легонько тронул ее за плечо.
– Девушка, вы кулон потеряли.
Оля удивленно оглянулась, уже открыв рот, чтобы сказать, что ничего не теряла. Оказалось, что рядом с ней стоит довольно симпатичный молодой человек. Был бы он симпатичным, если бы не застывший и совершенно заторможенный взгляд.
«Наркоман, что ли?» – подумала она.
Двери закрылись, поезд, набирая ход, с завыванием понесся дальше, к «Выборгской», через несколько секунд оставив от себя только затихающее эхо.
Мужчина с усилием улыбнулся и протянул девушке небольшой кусочек хрусталя, ограненный в форме капли. Он мерцал и переливался, искрился всеми спектральными оттенками.
Однако протянуть руку и взять кулон Ольге не дала ее дурацкая честность, которая вылезла в самый неподходящий момент.
– Это не мое, – хмуро ответила девушка.
Незнакомец не смутился. Он взял ее ладонь и бережно положил в нее хрустальную каплю.
– Считайте, что я таким образом сделал подарок девушке, которая мне понравилась.
Он отступил на шаг назад, очень осторожно провел пальцами по щеке девушки, повернулся и быстро пошел прочь.
Она осталась стоять на месте, ошеломленно глядя ему вслед. Затем спохватилась и бросилась за незнакомцем. С чего это он делает такие подарки незнакомым людям? Не очень‑то ей верилось в любовь с первого взгляда. Да и не похож он был на обычных любителей знакомиться в людных местах – «девушка, а хорошая сегодня погода? А телефончик не запишите?»
|
|
Тут было что‑то совершенно другое.
С тяжелым рюкзаком особенно не побегаешь, к тому же из прибывшей электрички хлынула толпа людей и скрыла от Оли этого странного сумасшедшего. Еще через полминуты она поняла, что окончательно потеряла его из виду.
«Вот идиотка, стояла как столб и только глазами хлопала, – обругала она себя. – А вдруг это была моя судьба? Ага, размечталась – с его‑то внешностью ему только Клаудия Шиффер и подойдет».
Оля поправила на плече жесткую лямку рюкзака и посмотрела на кулон, на тонкой серебристой цепочке, который крепко сжимала в руке. Бело‑голубые искры в глубине камня почему‑то навевали щемящую тоску. Она подумала, что если поднести камень к уху, то можно услышать тихую музыку… или шум волн, как в морских ракушках. На какие‑то секунды девушка явственно увидела пенный прибой.
…Волны лениво накатывались на берег, над водой плакали чайки, белыми лоскутками мелькая на фоне черных грозовых туч, нависших над скалами на горизонте. Соленый ветер теребил ее волосы, ласково поглаживал лицо… Почему‑то Оля совсем не удивилась, словно для нее в порядке вещей было видеть такие сны наяву.
Сильный толчок вернул девушку к реальности. Наштукатуренная крашеная блондинка злобно посмотрела на нее и проворчала что‑то насчет нахальных девок, не уступающих дорогу.
– Вот стерва крашеная, – огрызнулась Оля.
Хотя девушка зачитывалась фэнтези и прослыла среди своих книжным существом, она ни в коем случае не считала себя воздушным созданием не от мира сего. Правильно, в общем‑то, не считала – таковой никогда и не была.
Пока крашеная стерва придумывала достойный ответ, Оля совершенно автоматическим движением повесила кулон на шею и двинулась к эскалатору.
Необычный все‑таки сегодня день. Странные незнакомцы раздают подарки… Галлюцинации… И что это все‑таки за камень такой? Бриллиант? Вот такой вот величины? Ну‑ну, как же… ТАКОЙ бриллиант только в корону английской королевы сгодится. Горный хрусталь? Вот это уже ближе. А интересно, на этом список чудес на сегодня исчерпан или нет?
Девушке вспомнилась лемовская фраза о времени жестоких чудес.
Прямой выход на вокзал был почему‑то перекрыт – как всегда, что‑то изволили чинить и ремонтировать. Оля только вздохнула – все равно ведь опоздала, наверняка Исгерд со своим парнем клянут ее, стоя около исторического паровоза, накрытого прозрачной витриной. Ждут и тихо матерятся.
Выйдя из метро, Оля почти сразу же наткнулась на толпу людей. У всех были встревоженные любопытные лица, люди толкались, стараясь увидеть что‑то, находящееся около обочины.
– Что там случилось? – хотя Оля и спешила, толпа зевак заинтересовала и ее.
– Человека машиной сбили, – ответила пожилая женщина с двумя сумками. – Какая‑то иномарка, даже не остановилась. Что делается! Поступают с людьми, как хотят!
Женщина говорила что‑то еще – про бандитов, наглых чинуш и полное бездействие милиции, но Оля уже не слушала ее, продираясь сквозь толпу. Неожиданная догадка пришла ей в голову.
Это действительно был тот самый незнакомец, который подарил ей хрустальный кулон.
Девушка замерла на месте, ощутив странный холод, ползущий по спине. Никогда еще так близко она не видела мертвого человека. Ее взгляд выхватывал какие‑то отдельные фрагменты, словно не мог составить единую картину. Черная кожаная куртка, синие джинсы, пятно крови под светлыми волосами… Неестественно повернутая рука, бессильно лежащая на грязном асфальте… Милиционер с полосатым жезлом в ядовито‑зеленом жилете… «Расходитесь, граждане, расходитесь!»
Оля поняла, что сейчас разревется самым дурацким образом. Она повернулась – и поспешно бросилась ко входу на вокзал, доставая на ходу из кармана носовой платок…
Ее подруга и в самом деле оказалась около паровоза – вместе с парнем в помятой куртке защитного цвета, которого звали Стасом, и который должен был быть официально представлен Оле в качестве друга Исгерд. Кроме рюкзака он прихватил и большой чехол: там наверняка была гитара.
Только вот опоздание все подпортило. Подруга встретила Олю, кипя от справедливого негодования.
– Придушу! – грозно пообещала Исгерд. – Ты где ходишь? Мы торчим тут, тебя ждем!
– Подожди, у меня столько новостей! – задыхаясь и вытирая слезы, проговорила Оля. – Такой кошмар!
– Кошмар… – повторила Исгерд. – Да на тебе лица нет! Что случилось? Маньяк какой‑нибудь пристал?
Исгерд была готова тут же сменить гнев на милость. История с «каким‑нибудь маньяком», от которого приходилось спасаться бегством, была одной из вечных ее отговорок – и это при том, что при ее росте, мощном телосложении и знании дзюдо преступник мог быть скручен и изувечен за доли секунды.
– Так… Стас, отойди. Тут серьезный разговор, – отдала распоряжения Исгерд, видя, что подруге совсем уж не по себе. И только минут через десять, когда Оля успела выплакаться и пересказать все, что произошло, она более или менее пришла в себя.
– Не фига себе денек начинается, – сочувственно покачала головой Исгерд. – Слушай, а это точно не он тебе звонил?
– Нет. Точно, – проговорила Оля. – Вообще, какой‑то левый звонок.
Она достала кулон, весело засверкавший на солнце.
– Дела, – Исгерд осторожно дотронулась до драгоценности. – А что за камень?
– Горный хрусталь, наверное.
– Черт его знает… Я все думаю – этот звонок тебе, парень в метро – они никак не могут быть связаны?
– А еще – полтергейст.
– Ну, это понятно, машина прошла. Тяжелая. – Исгерд особым романтизмом никогда не отличалась и считала, что все необъяснимое происходит исключительно в книгах. Ну, конечно, приятно иногда о магии поговорить в теплой компании – но не более того. Что поделать – она все же была по натуре физиком, а не лириком.
– Да не было никакой машины.
Спор мог продолжиться, но прервался сам собой – именно в этот момент раздалась резкая мелодия мобильника.
– Так… Что говоришь? Не едем? В городе? Да ну вас всех, только народ взгоношили! Конечно, будем!..
Она вновь прицепила телефон на пояс.
– Вот так! Не едем мы никуда! Пошли, что ли…
Ни девушки, ни Стас не обратили внимания на не слишком высокого человека, который стоял около входа на платформы. Одет человек был не по‑летнему – в пиджаке и черном галстуке он выглядел довольно странновато среди отъезжающих дачников.
Если бы Оля обращала внимание на малоприметные детали, она могла бы вспомнить, что уже видела этого мужчину в пиджаке. Сперва – в поезде метро. Потом – в толпе зевак.
Человек беседовал с кем‑то по мобильнику. Завидев компанию, он сосредоточенно кивнул, обращаясь к невидимому собеседнику, и улыбнулся чему‑то.
Глава 4
В каменном мешке
Адрес был записан на клочке «Рекламы‑шанс». Где живет Юля, Андрей в принципе знал – но только теоретически. В этих краях он оказался впервые.
Вообще‑то, можно было доехать сюда и на трамвае от «Технологического» – если бы этот трамвай сейчас ходил. А так – пришлось прождать на остановке минут сорок, выяснить, что где‑то что‑то ремонтируют, и – отправиться пешком.
Путь оказался неблизким. Около стеклобетонной коробки гостиницы «Советская» Андрею пришлось перейти проспект и миновать Дом культуры, где до сих пор шли только индийские фильмы – чем и был сей ДК знаменит на весь город. Дальше начиналась неизвестность – кварталы, где ему бывать прежде не доводилось.
Андрей расстегнул еще одну пуговицу на вороте – было жарко, безумно жарко. Ему пришлось пройти, наверное, километра полтора. Стены домов – желтые, красноватые, белые – казались одинаковыми. Они были серыми от пыли, налипшей за долгие годы. Да и само небо поменяло цвет, приобрело неприятный белесоватый оттенок.
Вывеска на очередном доме была разбита, разобрать, какой же у него номер, оказалось совершенно невозможным. Кажется, Юля говорила насчет входа во двор. Там‑то и находится нужная парадная – и почти наверняка тоже без всякого указателя.
Арка, ведущая во двор, оказалась рядом. Андрей, с тоской посмотрев на букет роз, которые уже начали увядать, направился туда.
Почему‑то он решил, что проход через арку должен оказаться намного короче. Длинная и мрачноватая, арка выглядела скорее, как небольшой тоннель. Серые стены словно бы сочились водой, на них то и дело обнаруживались проплешины то ли старой зеленой краски, то ли плесени. Перед самым входом во двор виднелась лужа, неизвестно откуда здесь оказавшаяся – дождей не было уже неделю. Андрею составило немало труда обойти эту застоявшуюся воду, не замочив «парадно‑выходные» черные туфли.
Наконец, он вышел в широкий и просторный двор, совсем не похожий на те, что встречаются обычно в старой части города и давным‑давно прозываются «колодцами». Впрочем, на этом достоинства двора и исчерпывались – в центре стояло какое‑то грязновато‑желтое сооружение, напоминающее гараж или общественный туалет (наверняка, оно в любом случае служило туалетом для местных бомжей). И – такое бывает часто – ни единого дерева.
«И ни единой души», – удивленно подумал Андрей. Скамейка около одной из парадных была пуста, не оказалось во дворе ни местных жителей, ни бомжей, ни даже собаки, кошки или голубя.
«Ну и занесло Юльку, – озираясь в поисках нужной парадной, размышлял Андрей. – Да лучше уж жить где‑нибудь в новостройках, в „спальных районах“, чем на этих центральных окраинах. Тут и свихнуться недолго».
Вот‑вот, именно что свихнуться. Создавалось полное впечатление, что дома, выходящие окнами во двор – полностью нежилые. Не было здесь ни играющих детей, ни домашних животных, ни… нормальных подъездов.
Только теперь Андрей сообразил, что никакой парадной с кодовым замком, о которой ему говорилось, тут нет и в помине. Двери были – либо заколоченные крест‑накрест, либо запертые на тяжелые железные засовы. Окна тоже – кое‑где они вылетели и были заколочены фанерой. Но ни в одном из окон он не разглядел даже занавески. Похоже, что этот двор люди не посещали уже несколько лет.
Да и сами дома, выходившие во двор, производили какое‑то странное, неправильное впечатление. Они были выстроены из облупившегося местами ржаво‑красного кирпича, темные провалы окон располагались совершенно ассиметрично. И столь же ассиметричными казались крытые переходы и колонны, построенные, вроде бы, без всякой системы.
Андрей неожиданно подумал, что на него смотрят несколько гигантских существ, решая важный вопрос – съесть эту букашку, или пусть ползет себе дальше.
Он попробовал рассмеяться: в самом деле, нашел чего пугаться – дома как дома, только немного странные. Но даже улыбки у него не получилось.
Кое‑где ржавый цвет кирпича сменялся черным, но это были не остатки облицовки – скорее всего, темные пятна сажи и гари оставил давний и очень сильный пожар.
Над крышами домов располагались кирпичные трубы, а выше, едва не касаясь их, проплывали хмурые серые осенние облака.
Во дворе стояла тишина, и лишь где‑то в разбитых окнах тоскливо выл ветер. И откуда‑то тянуло отвратительным запахом тления и сырости.
Андрею стало не по себе. Весь этот двор с нежилыми и давно заброшенными домами походил на отвратительную галлюцинацию. Он отлично помнил, что на небе сегодня не было ни облачка, и тучам взяться было неоткуда.
Точно также, как полностью безлюдному двору.
«На ремонт поставили, а огородить забыли», – какая‑то часть его сознания продолжала бороться с неизвестностью и стремилась все объяснить чем‑то простым и привычным. Андрей посмотрел на растрескавшийся темно‑серый асфальт под ногами. Точно, этот дом – на капремонте, он, скорее всего, перепутал адрес, что и немудрено – номера разбиты.
Правда, откуда взялись свинцово‑серые тучи, здравый смысл объяснить не пытался. Он тучи просто‑напросто игнорировал. Даже тогда, когда на лицо Андрею что‑то капнуло.
Он поглядел в небо. Кажется, начинался дождь.
«И что я здесь делаю? Надо идти к Юле… и подальше отсюда», – Андрей поправил сумку на плече, и повернулся к выходу со двора.
И едва не вскрикнул.
Нет, арка была в том же месте. Вот только уменьшилась раза в полтора – теперь под ней можно было пройти, но Андрею при его немалом росте пришлось бы слегка пригнуться.
Да и сам проход оказался совсем не таким уж широким – и он медленно сжимался.
Вот теперь Андрею стало не до гадания о том, что все это может означать. Он перепугался по‑настоящему.
Парень бросился к проходу на улицу, с одной только мыслью – успеть. Успеть выбежать, пока непонятная сила не сделает арку непроходимой… или не похоронит его навсегда в каменном мешке.
Он буквально влетел в арку. Где‑то далеко впереди был виден серо‑золотистый прямоугольник улицы, по‑прежнему залитый солнечным светом.
В арке глухо отдавалось эхо от топота ног, Андрей все ускорял и ускорял свой бег, уже не думая о том, что он со стороны может выглядеть смешным. Сейчас было не до того.
Потом ему все же пришлось согнуться в три погибели – потолок снизился метров до полутора.
Становилось нечем дышать, Андрея со всех сторон обступала отвратительная холодная сырость и темнота – пока еще не полная.
Он зацепился локтем о какую‑то железяку, торчащую из стены, и даже не обратил на это внимания – просто дернулся, услышав треск порвавшейся куртки.
Букет, который он все еще держал в руке, наверняка изрядно обтрепался, хрустальный шар для гадания, специально купленный в подарок Юле, жалобно и мелодично звякнул, когда Андрей протащил сумку по земле.
Но этот звук как будто разбил галлюцинацию.
Андрей выскочил наружу.
Улица, как и двор, была безлюдной, но вполне обитаемой. Мимо пронеслась легковушка, какая‑то бабка вышла из парадной дома, располагавшегося напротив.
А Андрей стоял – и не мог отдышаться.
И лишь слегка придя в себя, он нашел в себе силы оглянуться.
Никакой арки позади не было.
И дома – тоже не было.
Позади него располагалась стена.
Сплошная стена неопределенно‑серого цвета, без единой двери или прохода.
А чуть правее стена заканчивалась, и к ней вплотную примыкал дом. С нужным номером.
– «Ты выбежал за угол купить вина, ты вернулся, но вместо дома – стена», – пробормотал Андрей строчку из БГ.
Он потрогал рукав куртки. Нет, странное и жутковатое приключение ему точно не почудилось, не было это галлюцинацией. Да и не с чего галлюцинациям посещать его вполне трезвые мозги.
Рукав куртки был действительно продран о гвоздь или какую‑то иную металлическую дрянь.
Вот теперь можно было и удивляться, и пугаться.
– Молодой человек, вы случайно не дом сорок восемь ищете? – послышалось откуда‑то из‑за его спины.
Андрей обернулся – сорок восьмой дом как раз и был указан на клочке бумаги из «Рекламы‑шанс».
Перед ним стояла симпатичная брюнетка в очках. Обряжена она была в джинсы и ядовито‑розовую кофточку.
– Молодой человек…
Андрей несколько минут соображал, откуда она здесь взялась – наверное, подошла, пока он бежал по сжимающемуся коридору.
– Да, сорок восьмой… – наконец, выдавил он из себя.
– Замечательно! Просто – мяу! – обрадовалась брюнетка. – А вы, случайно, не на день рождения приглашены? Вон, у вас букет – просто прелесть, – не унималась брюнетка.
– Именно. На день рождения, – буркнул Андрей.
– Наверное, к Юле, – девушка продолжала строить свои верные предположения.
Отнекиваться смысла не было. Андрей угрюмо кивнул. Честно говоря, девица его малость раздражала.
– Так идемте. А то я вижу – вы откуда‑то вышли, букет в руках. Так и подумала – нужный адрес ищете, да найти никак не можете. Ой, а что это у вас с курткой?
– Бандитская пуля, – мрачно проговорил Андрей, понимая, что от брюнетки ему будет теперь никак не избавиться. Впрочем, это все же куда лучше, чем оказаться замурованным в той арке из собственного кошмарного глюка. Так что разумнее всего смириться с судьбой.
– Нет, а серьезно? Мы придем, надо будет вам рукав зашить. Кстати, меня Татьяной зовут, а вас? – Мысль девушки быстро перескакивала с одного на другое.
– Андрей, – представился молодой человек.
– А, вы Юлин одноклассник, она как‑то говорила…
– Сокурсник, – поправил Андрей.
– Ну да, я это и хотела сказать. Тоже дизайнер, значит.
– Значит, – кивнул молодой человек.
Они свернули в арку – на сей раз вполне обыкновенную. Хотя и эта казалась обшарпанной, но вела себя так, как надлежит себя вести вполне нормальной арке. То есть – стояла смирно и не делала поползновений сожрать вошедших.
Около выхода во двор – тоже самый обыкновенный, даже украшенный несколькими чахлыми кустиками – лежал трехдневной давности трупик голубя.
Андрей прошел бы – и не заметил, если бы не его новая знакомая. Она ткнула пальцем в свалявшийся комок серых перьев:
– Ой, совсем забыла сказать. Юля – ведьма, но ведь я – тоже. Только у меня способности к некромантии.
– Да? – протянул Андрей безо всякого интереса. После того, что случилось с ним несколько минут назад, он предпочел бы о таких вещах вообще не говорить. А заодно – о всяческой мистике и колдовстве. Только того ему сейчас и не хватало.
Брюнетка истолковала его «да» как проявление интереса. Она поправила челку и продолжала:
– Вот мне все время попадаются то труп голубя, то задавленная кошка, то дохлая собака. Я думаю, это – знак. В прошлой жизни я наверняка была великим некромантом.
– Наверное. – Андрей почти страдальчески посмотрел на нее. – Вы здесь уже бывали, Таня? Где здесь Юлин подъезд?
– Вот же он!
Идти к двери с кодовым замком пришлось через двор. Татьяна продолжала рассуждать о некромантии, а Андрей незаметно оглядывался по сторонам.
Нет, кажется, здесь все было в порядке. Двор тоже казался безлюдным, но эта безлюдность нисколько не напоминала его кошмар: здесь были свежие следы распития пива и разбития бутылок, рядом с осколками валялся пузырек из‑под настойки боярышника – самого популярного аптечного продукта.
– Вот мы и пришли, – сказала Таня, набирая код на замке. – Нет, рукав вам надо непременно зашить…
Глава 5
Огорчительная неловкость
Задание у мага было и сложным, и довольно простым. То есть, простым оно казалось до того, как он к нему приступил. Операция планировалась Союзом Воинов Армагеддона (или же – С.В.А.) давно, очень давно. С тех пор как в самом начале «нулевых лет» стали происходить странные вещи.
Впрочем, даже Воины Армагеддона выяснили картину событий задним числом. И ахнули, когда оказалось, что местное отделение С.В.А. – одно из самых сильных не только в стране, но и в Европе, – оказалось почти полностью разгромленным. И кем? Своими же!
Кто‑то невидимый словно пытался стравить их между собой. И несколько десятков «VIP‑персон» отправились в мир иной.
Простые горожане ничего не заметили. Зато посвященные быстро догадались о том, что случилось.
Просто противники С.В.А. приняли меры. И как раз в тот самый момент, когда удар должен был уничтожить их, когда С.В.А. готовился отказаться от и без того слабо соблюдаемого нейтралитета.
Это была подлость высшего пошиба. И никто ее простить не мог. Требовалось сейчас одно – реабилитироваться. Любыми способами – но реабилитироваться! Доказать, что петербургские Воины Армагеддона – это реальная сила, заткнуть и москвичей, взявших город под особый контроль, и всех прочих. А главное – нужно было нанести ответный удар по тем, кого недолюбливали в равной степени все – недолюбливали настолько, что чаще предпочитали о противнике по возможности не упоминать.
Конкурентов не любит никто. Сильных конкурентов – тем более.
Исполнитель не знал, состоялись переговоры лидеров С.В.А. из разных городов, или же – нет. Информация такого рода держалась в секрете не только от рядовых сотрудников, но и от среднего звена. Но он предполагал – переговоры были. С москвичами, контролирующими теперь ситуацию в городе. Скорее всего, одни изъявили согласие действовать, а вторые – не мешать первым. По крайней мере, никакого сопротивления он не встретил, больше того, по некоторым признакам догадался, что его неявно поддерживают. И это было неплохо.
Правда, во время подготовки операции он и с конкурентами не столкнулся, и это казалось подозрительным. Хотя могло означать только одно – не такие уж они всеведающие, как о том иногда полушепотом говорится.
А подготовка оказалась сложной. Во‑первых, надо было собрать компанию людей, и не каких‑нибудь, а неинициированных магов. Во‑вторых, подкинуть им артефакты – из тех, которые сами по себе опасности не представляют, но в чьих‑нибудь «умелых» руках могут стать весьма серьезной вещью. А потом терпеливо ждать того, что уже не раз случалось в этом городе, построенном на сумрачных болотах.
Ждать прокола реальности.
Вот сейчас наступала как раз самая ответственная фаза операции.
А уж после петербургский С.В.А. должен будет героически этот прокол реальности «заштопать». И отрапортовать. Конечно же, ненавязчиво сообщив, что, во‑первых, противники оказались не на высоте и подоспели к шапочному разбору – если вообще подоспели. Магов‑людей, коли они останутся в живых и не сойдут с ума – сделать своими. Что, конечно, получится вряд ли. Но последнее – уже мелочи по сравнению с тем выигрышем, который получит С.В.А.
Политика – вещь куда более хитрая, чем магия. А игра сейчас шла политическая.
А ставкой была автономия петербургского С.В.А., ни больше, ни меньше.
Маг сумел бы оказаться здесь и безо всякого приглашения. Это делается просто: хозяйка, словно сомнамбула, идет к двери, открывает ее, незваный гость, о котором тотчас же все забывают, преспокойно устраивается в чужой квартире и ждет развития событий. Так поступают все и – и маги из С.В.А., и их противники. Но лучше поступить проще – прийти к месту будущего «прокола реальности» вполне званым гостем.
Но пока приказа начать операцию еще не было, поэтому он просто наблюдал за компанией. Не все здесь были потенциальными магами, людишки тоже оказались очень нужны – для равновесия. За ними было очень забавно наблюдать.
К примеру, хотя бы за этой горе‑некроманткой Таней Злотиной. Кстати, пожалуй, очень небольшое вмешательство сейчас лишним не будет. По крайней мере, как нарушение рассматриваться не станет.
Маг усмехнулся, глядя, как брюнетка выпучила глаза, увидев хрустальный шар…
★ ★ ★
– Ой, мяу! Какая прелесть!
Андрей, наконец, распаковал подарок. Он уже вручил имениннице букет цветов, немного смутившись оттого, что розы утратили вид. Правда, о том, почему именно, рассказывать он все же не стал. Уж слишком неправдоподобной выглядела история. Он и сам уже стал сомневаться, не приглючилась ли ему арка, ведущая в безжизненный двор. Вполне может статься, что и приглючилась. Все очень просто – день сегодня жаркий, солнечный и удушливый. А он, как назло, шел по солнечной стороне. Вот голову и напекло. А дальше все просто – провалился в обморок. Ненадолго, на какие‑то секунды. За это время успел и букет помять, и куртку ободрать, и злосчастную арку увидел. А вот как поднялся с земли, он не запомнил. Провал, временная потеря памяти. Говоря научным языком – амнезия.
Вот только одно в этой версии не сходилось – при солнечном ударе должна быть слабость и головная боль, а Андрей после бегства из пустого двора чувствовал себя вполне нормально. Ну, запыхался слегка, ну, что там скрывать, был перепуган. Но вполне здоров.
Нет, лучше было не думать об этой истории…
Юля улыбнулась Андрею, взяв в руки чудом уцелевший во время его бегства хрустальный шар.
– Спасибо.
И тотчас же к подарку потянула лапки брюнетка Таня со своими восторженными охами‑вздохами:
– Нет, это просто чудесная вещица! А можно взять?
И тут же, не дожидаясь разрешения, она взяла шар из рук слегка растерявшейся от такого напора Юли.
А в следующий момент Танечка ойкнула – уже не от восхищения.