Как–то раз заспорили солнце и ветер, кто из них сильнее. Они высмотрели человека, шагавшего по дороге в теплой куртке. «Давай так разрешим наш спор, — предложил ветер. — Кто из нас заставит этого человека снять куртку, тот и сильнее». Солнце согласилось.
Они бросили жребий, первым выпало испытать свою мощь ветру. Он принялся дуть, сперва легонько, потом все сильнее. Вокруг путника поднялся настоящий вихрь, но тот лишь плотнее прижимал к себе полы куртки и шел дальше. Обидевшись, ветер ураганом налетел на человека, чуть с ног его не сшиб, но путник, обхватив себя руками, сгибаясь пополам, продвигался вперед.
— Теперь мой черед, — промолвило солнце и, направив свои лучи на измученного спутника, начало понемногу, градус за градусом, согревать воздух вокруг него. Через несколько минут человек выпрямился, зашагал веселее, стал потеть. Прошло еще какое–то время, и путник снял с себя куртку, перебросил ее через плечо.
Когда кто–то — мы сами или другие люди — попрекают нас нашей склонностью прятаться, мы еще отчаяннее хватаемся за свои способы прятаться. Если единственным другом в жизни для нас остается наш «часовой», мы предпочтем погибнуть вместе с ним, нежели прогнать его и подвергнуться риску новых травм. Нам нужен теплый луч милости и надежности, истины и искренности, чтобы мы смогли вырасти из своих способов прятаться.
Суть этой концепции — вырастание из способов прятаться — передает 1 Коринфянам 13:11: «Как стал мужем, то оставил младенческое». Множество серьезных христиан получили травмы из–за неправильного понимания этого стиха из–за перестановки слов: «Когда я оставил младенческое, то стал мужем».
Когда людей заставляют делать то, на что они еще не способны, это все равно что срывать с ребенка одеяло, которым он привык укрываться: малыш испытает панику и будет отчаянно искать столь привычный, всегда согревавший его предмет, потом он кинется искать другое, хоть какое–нибудь одеяло или впадет в отчаяние и безнадежность.
Но если ребенок получает то, в чем нуждается, и сам активно участвует в процессе своего роста, в один прекрасный день он сможет обойтись без покрывала — он будет слишком занят игрой со своими друзьями. Одеяло сослужило свою службу и вышло из употребления вовремя, в соответствии с естественным процессом взросления.
Бог хочет, чтобы мы сами участвовали в процессе возрастания в Его образ, постепенно искупая свои травмированные, спрятанные части, которые причиняют нам неудобство и боль. По мере того как мы впитываем безусловную любовь Бога и Его людей, получая в то же время нужные нам количества и виды истины, мы осуществляем этот процесс искупления.
«Благость Божья ведет тебя к покаянию» (Римлянам 2:4), преображение происходит в форме замены: жизнь, полностью посвященная самозащите и пряткам, может смениться на жизнь, полную любви, принятия других людей, обрести направление и цель.
Вы помните, как Дженни вышла из убежища?
И снова послышался оклик: «Дженни! Дженни! Где ты?» Услышав мужской голос, Дженни залезла на дерево, служившее ей наблюдательным пунктом, и из этого надежного укрытия осмотрела местность. Двадцать дней подряд звал ее этот голос. Один и тот же солдат почему–то все время возвращался за ней.
Дженни ничего не знала об этом человеке, кроме того, что он — один из тех страшных людей в мундире. Этого было достаточно, чтобы держаться подальше от него. Она запомнила его еще с того раза, как солдаты снова напугали ее. Но вот уже много дней подряд этот человек приходил в Далекий лес, приходил один, что само по себе удивительно: этот лес не слишком–то добр к чужакам.
Теперь солдат вел себя по–другому. Дженни показалось, что он никуда не спешит. Его голос, его жесты подчеркнуто неторопливы, спокойны. Он садится в одном и том же месте, под кленом, и много раз повторяет ее имя. Сидит так примерно час, а потом уходит.
Он возвращается на следующий день, в то же самое время, снова и снова. Приглядевшись к нему, Дженни убеждается, что человек этот с виду добр и терпелив. Как ни странно, животные подружились с ним точно так же, как с Дженни, когда она впервые появилась в этом лесу. Белочки, кролики, косули осторожно приближаются к пришельцу, сидящему под кленом, иногда отваживаются подойти так близко, что он мог бы дотронуться до них рукой.
Тридцать дней подряд приходит солдат, и Дженни наконец отваживается на рискованный поступок: выходит и становится примерно в ста ярдах от него, у тайной тропинки, ведущей в самую чащу. Она готова в любой момент раствориться в лесу. Легонько кашлянув, Дженни оповещает солдата, что она тут.
Он поворачивается к ней, и Дженни впервые может рассмотреть его лицо. Оно кажется смутно знакомым. Солдат улыбается, не трогаясь с места, не делая ни единого движения. Нечеткое воспоминание постепенно проясняется, и Дженни узнает доброе лицо своего друга.
— Дженни! — ласково окликает он. — Это я, Джозеф. Я пришел забрать тебя домой.
— У меня нет дома, — возражает она. — Разве ты не знаешь, что маму и папу увели солдаты? Я живу теперь здесь, в пещере. Это мой дом.
— Верно, — соглашается с ней Джозеф, — твоих папу и маму увели солдаты из чужой страны. Но наши соотечественники храбро сражались и освободили нашу страну, прогнали чужаков. Наша страна теперь в безопасности, и твои родители тоже. Сейчас они в больнице, но они быстро поправляются и скоро вернутся домой. Они хотят, чтобы ты навестила их. Твои мама и папа очень скучают по тебе, они послали меня за тобой.
Это известие пробудило в душе Дженни сложные, противоречивые чувства, эмоции захлестнули ее. Узнав, что родители живы и хотят ее видеть, она испытала огромное облегчение. Где–то в Дженни все еще пряталась маленькая девочка, мечтавшая вновь укрыться в родительских объятиях.
Но вместе с тем сильный страх не позволял Дженни покинуть безопасное убежище, обретенное в Далеком лесу. За эти долгие месяцы глухие, темные места стали для нее родными, они укрывали и защищали девочку в пору отчаяния и страха, они были ее единственным приютом в одинокие долгие ночи.
Дженни понимала, что, оставшись в лесу, она навсегда приговорит себя к одиночеству. Пойти с констеблем Джозефом или остаться? Эта трудная дилемма вновь повергла ее в растерянность, как в самом начале жизни в лесу.
Мундир констебля Джозефа только усложнял ей задачу. Дженни привыкла бояться военной формы, один вид ее напоминал ей тот страшный день, когда солдаты силой уволокли родителей. Для Дженни мундир стал сигналом, предупреждающим об опасности.
Дженни посмотрела на мундир констебля Джозефа, потом на его доброе лицо, потом снова на мундир и опять ему в глаза. Мягкие черты лица и добрая улыбка Джозефа пробуждали в девочке воспоминания об их дружбе, о том, как они беседовали, остановившись на углу улицы, как Джозеф играл с ней на площадке, устроенной для нее отцом. Воспоминания нахлынули на Дженни.
Мучительные противоречия раздирали ее. «Лицо, — повторяла она себе, — кажется, я помню его лицо». Глубоко вздохнув, Дженни приняла самое трудное решение в своей жизни: она медленно приблизилась к Джозефу и ухватилась за протянутую ей руку. Вместе они выбрались из Далекого леса и пошли домой.
Дженни сделала нелегкий шаг навстречу отношениям. Бог хочет, чтобы все мы нашли надежное место и поняли, каким образом мы прячемся от любви. В этом надежном убежище мы начнем порой увлекательную, порой мучительную работу над собой, отучаясь от своих способов прятаться, находя удовлетворение неразвитым потребностям, возрастая в образ Христов.
Чем дальше мы будем продвигаться к выздоровлению, тем более восприимчивыми станем к той любви и тому пониманию, с помощью которых констебль Джозеф сумел вновь завоевать доверие девочки. Когда он и его подчиненные нашли Дженни в лесу, но сбились со следа, гоняясь за ней, Джозеф мог вернуться с большой поисковой партией и прочесать Далекий лес. Родители Дженни, с трудом оправлявшиеся от ран, нанесенных им врагами, и отчаянно мечтавшие вновь увидеть свою дочь и убедиться, что она в безопасности, могли бы потребовать от полиции столь решительных действий.
Но Джозеф понимал, как напугана девочка, и мог вообразить себе, какой ужас она испытает, когда люди в форме начнут окружать ее со всех сторон. Он предпочел иной путь: восстановить доверие Дженни, напомнить ей об их прежней дружбе. Он создал надежную, ничем не угрожавшую Дженни ситуацию, в которой она могла решиться вновь подойти к человеку в форме. Как только Дженни осознала себя в безопасности, ей было обеспечено возвращение из Далекого леса, в котором она пряталась.
Искупление совершится для каждого из нас, как только мы научимся прятаться в Боге, а не от Бога. Божья любовь ищет нас в тех потайных уголках, куда мы забились.
Я молюсь за вас, чтобы вы вышли из темных углов своего стыда, страха, тревоги, и, чтобы, выйдя из укрытия, вы увидели перед собой доброе лицо констебля Джозефа, которого Бог посылает помочь вашему росту и безопасности.
Дай нам Бог всем стать любящими, внимательными, добрыми людьми! И вы увидите — Бог и ваши друзья пойдут рядом с вами, когда вы будете выходить из Далекого леса.
[1] L. Laird Harris, Cleason L. Archer, Bruce Waltke. Theological Wordbook of the Old Testament (Chicago: Moody Press, 1979), p. 430.
[2] Ryrie Study Bible (Chicago: Moody Press, 1987). Комментарий к 2 Коринфянам 3:18.
[3] Henry Cloud. When Your World Makes No Sense (Nashville: Oliver–Nelson Publishers, 1990).
[4] Dick Keyes. Beyond Identity (Ann Arbor, MI: Servant Books, 1984), p. 95.
[5] Ibid.