2013 год, центральный штаб ордена «Рассветных Рыцарей», Федеративная Республика Германия
— Я взглянула и — черт побери! Как есть бедолагу кто-то чуть ли не освежевал! Разве что «художественно». Вишь, какая роза? Да Винчи, блин! — закинув ноги в высоких черных сапогах на деревянный кофейный столик ажурной работы, Анабет красочно описывала свои приключения в Румынии другому члену их тайного сообщества — Валери Сидерсон, не забывая при этом демонстрировать фото, весьма качественно отснятые на такой же как и у Мэй дорогой телефон с прибамбасами.
Валери слушала её весьма увлеченно, иногда вставляя восхищенное «Вот это да!» или пораженные «Ничего себе!».
Была это особа довольно юная — очевидно, ей едва ли стукнуло четырнадцать – и, судя по характерной непоседливости во время рассказа, весьма активная. Светловолосая и довольно высокая, как на предполагаемый возраст.
Когда Анабет закончила свой импровизированный отчет, Сидерсон внимательно пересмотрела фотки и не пропустила возможности поделится свеженькими новостями, а именно информацией, пару дней назад представленной «Предсказательницей» — их общей сестрой по Ордену, и лично сводной сестрой Анабет.
— Чё ещё за Комори такая? — заинтересованно вскинула голову «Боец», даже на мгновение отрываясь от чистки своей серебренной шпаги.
Однако, ответ она так и не получила, ибо стоило Валери открыть рот, как раздался оглушительный сигнал телефона, и девочка сразу же включила громкую связь, ибо звонившим была не кто иная, как вышеупомянутая Мэй Охара.
— Вечерние долгоносики! Вечерние долгоносики! Приём. Как слышно? «Предсказательница» на связи, — зачастил динамик не на шутку взволнованным голосом Мэй.
Услышав пароль, Анабет не очень культурно «хрюкнула», пытаясь сдержать рвущийся наружу истерический смех.
— Долгоносики? — сдавленным шепотом переспросила она, однако, Валери с самой что ни есть серьёзностью продолжила сеанс связи формально утверждённым ответом.
— Пароль подтверждаю. Приём. «Бард» на связи. «Предсказательница» слышу вас отлично.
Вновь последовал столь же привычный, как и запрос пароля облегченный вздох Мэй, и лишь потом она заговорила, даже не пытаясь замаскировать в голосе нешуточную панику.
— Сегодня в два часа утра в школе убили девушку, — сообщила Охара. — И вся «фишка» в том, что она очень похожа на меня. Особенно в темноте…
— Знаешь, без обид, сестра Мэй, — осторожно начала Валери. – Но, похоже, ты «спеклась». У тебя паранойя. Но не волнуйся. Я попрошу «Алхимика» найти что-нибудь…
— Нет у меня никакой паранойи! — рявкнула в ответ «Предсказательница». — Убитая того же телосложения, тот же цвет волос, схожая прическа… Теперь добавьте одинаковую для всех школьную форму и вязанный шарф, который ношу здесь я одна и — вуаля! Что получаете?
— Ну… допустим… — неуверенно протянула Сидерсон, а Анабет подсела чуть ближе, чтобы лучше слышать слова сводной сестры. Глаза девушки подозрительно сузились — «Боец» почуяла неладное.
— Есть ещё кое-что, — продолжила Мэй. — Объединяющее нас значительно больше схожести во внешности или маршрута, которым мы ходим домой.
— Что же это? — в один голос воскликнули Валери и Анабет.
— Группа крови, — после небольшой паузы ответила «Предсказательница», словно вовсе и не удивившись присутствием ещё одного члена Ордена. — У нас с ней абсолютно совпадает группа крови и резус фактор.
— Вот дичь! — щелкнула пальцами «Боец», в очередной раз тыча на изображение страшного рисунка в телефоне. — Кто-то или что-то словно охотится за всеми нами!
— Ты хорошо осмотрела тело? — не совсем вежливо перебив Анабет, поинтересовалась Сидерсон.
— Вообще-то, не получилось, как следует, — недовольным тоном ответила Охара. — Со мной был тот Сакамаки и…
Динамик на несколько мгновений замолчал, а когда вновь «ожил», голос Мэй, слышавшийся из него был довольно взволнованный, словно девушка куда-то спешила.
— Эм… вы, простите, сёстры… Но мне пора! Есть шанс выйти на связь с объектом, — скороговоркой проговорила она, отключаясь и оставляя «Барда» и «Бойца» в молчаливом раздумье над сложившейся ситуацией.
2013 год, элитная школа «Рётэй»
Мэй решительно вырубила телефон и заспешила на пол этажа выше, туда, где находился выход на школьную крышу.
Собственно, девушка частенько говорила по телефону в мансардном помещении, но никогда доселе не поднималась выше. На этот раз пришлось.
Юи. Та самая загадочная Юи Комори, о которой так не хотел распространяться Рейджи, сейчас стремглав мчалась прямиком туда, судя по звуку, хныча во все тяжкие.
— Мисс Комори? — позвала она, наконец оказавшись на крыше и выискивая глазами блондинку. — Юи-тян?
Девчонка хныкала так громко, что отыскать её не составило трудности, а когда это всё же произошло, Комори сначала шарахнулась от Мэй, как от прокажённой, а потом, чуть успокоившись (очевидно, вовсе не «Предсказательницы» она так испугалась), продолжила плакать, отчаянно зажимая рукой кровоточащий укус на горле.
— Ну, полно тебе, — мягко проговорила Охара, дружелюбно улыбнувшись блондинке. — Не надо плакать, Юи-тян. Позволь, я перевяжу…
— Нет! — девочка вновь дёрнулась в сторону, по прежнему стараясь скрыть очевидное. — Не стоит!
— Юи-тян, если ты думаешь, что я не поняла откуда у тебя этот укус, то заблуждаешься, — не теряя самообладания проговорила Мэй. — Мне прекрасно известно о некоторых… необычных учениках этой школы… И, кстати, если так зажимать ранки грязными пальцами можно схватить инфекцию, и всё кончится заражением.
— Заражением? — пораженно переспросила Комори, неуверенно приближаясь к девушке. — Но я думала…
— Неужели считала, что одна знаешь о вампирах? — со смешком хмыкнула Охара, выуживая из кармана пластырь, небольшой флакончик с перекисью и ватку. — Так глупо с твоей стороны!
— Да… наверное… — всё ещё подозрительно шумно втягивая носом воздух, проговорила Юи, наблюдая за тем, как ловко Мэй останавливает кровь, очищает и закрывает ранки пластырем. — А… кто ты? И откуда знаешь моё имя?
— А, точно! — проговорила Охара, издав нервный смешок и хлопнув себя рукой по лбу. — Какая же я забывчивая! Меня зовут Охара Мэй. Я — заместитель президента школьного студсовета! Я уже давно бегаю за тобой, Юи-тян! Ты ведь так и не выбрала кружок для внеклассных занятий. Нужно срочно исправлять ситуацию!
— Да? — удивлённо хлопнула ресницами Комори, очевидно, с ней и прежде не очень-то общались даже одногодки, чего уж говорить о старшеклассниках. — Очень приятно, Мэй-сан! Я… я просто даже не слышала о кружках… не знаю, какие есть….
— Ничего страшного! — уверенно щелкнула пальцами Мэй, направляясь в сторону выхода с крыши. — Это легко исправить! Сейчас спустимся в учительскую и…
Неожиданно из дверного проёма появилась алая шевелюра, а потом и её обладатель. Скорее всего, именно тот, от которого и скрывалась бедняжка Юи.
— Оладья! Ты здесь? — на ходу прокричал он. — Выходи давай! Я ведь видел, как ты поднималась сюда! Другого выхода с крыши нет!
— Господи! — Комори ссутулилась, словно желая уменьшиться до микроскопических размеров, чтобы её не нашли, Мэй хмыкнула, придав лицу ироничное выражение.
— С кем это ты разговариваешь, Аято-кун? — насмешливо поинтересовалась она. — Не со мной, надеюсь?
— Мэй-тян? — вампир несколько удивлённо смерил девушку взглядом и ухмыльнулся. — А ты что здесь делаешь?
— Дышу воздухом, — пожала плечами Охара, непринуждённо положив одну руку на пояс.
— Тогда Великий Я просто заберет Оладью, и можешь продолжать дышать или чем ты там занимаешься в своё удовольствие, — не переставая усмехаться проговорил он, направляясь в строну Юи, однако, буквально сталкиваясь с Мэй.
— Э? — он сделал шаг влево, чтобы обойти её, но она, словно в зеркальном отражении, повторила его движение, снова перегораживая путь. — Ты чего?
Парень произвёл ещё несколько таких же попыток, но все они окончились абсолютно идентичным результатом.
— Какого черта ты творишь, Мэй?! — крикнул он. — Не смей стоять на пути у Великого Меня!
— Успокойся, Аято-кун, — деланно мыло улыбнулась девушка. — Чего ты кипятишься? Разве тебе нужны проблемы со студсоветом? Знаешь, я думаю, Рейджи-сан будет рад услышать…
— Стукачка! — возмутился Сакамаки, бросая нехорошие взгляды в сторону Юи, вдруг его глаза сверкнули азартными огнями. — А как насчёт соревнования?
— Что? — более удивлённо, чем хотелось бы переспросила Мэй.
— Небольшая дуэль в баскетбол! — ухмыляясь пояснил вампир. — Один на один. Только ты и Великий Я. Конечно, если не струсишь, Мэй-тян.
— Было бы чего боятся! — деланно пафосно фыркнула Охара. — Да я размажу тебя как таракана, Аято-кун! И если я выиграю, ты отстанешь от Юи-тян хотя бы пока находишься в школе.
— Идёт! — усмехнулся парень, закидывая руки за голову. — Но если я выиграю, ты больше не будешь влезать в наши с Оладьей дела и ещё… скажем, целую неделю позволишь Великому Мне пить твою кровь, когда вздумается… И не скажешь Рейджи.
— Эй! Аято, так не честно! Ты загадал целых три условия! — подала голос Юи.
— А кто мешал ей сделать так же? Никто не говорил, что нельзя загадывать три условия! Так что завались, Оладья, — грубовато отпарировал он, не прекращая самодовольно ухмыляться.
— Ничего Юи-тян, — ободряюще улыбнулась блондинке Мэй. — Всё будет хорошо! Эй, ты! Великий придурок, я принимаю твои условия!
Глава 5
«К Элизе» *
2013 год, элитная школа «Рётэй»
Фортепиано издало пронзительно-протяжный, словно исполненный скрытой душевной печали, звук. Моментально заполнив музыкальную комнату, абсолютно всю, до отказа, он на какое-то мгновение тревожно повис в воздухе, отчаянно разрывая тишину, а потом так же неожиданно растворился, будто ненароком потушенная свеча.
Неумелый пассаж. Досадная оплошность.
Впрочем, нет. Не случайность. Вот вновь инструмент презрительно сплёвывает, теперь уже совершенно иной, визжащий, слово свистящая змея, всхлип, неприятно режущий слух каждого, кого застигнет врасплох эта игра, поистине подобная китайской пытке.
— Как же достало, — бесцветный голос Шу разбил внезапно наступившую благословенную тишину.
Очевидно, он по привычке спал здесь на широком обитом мягким бархатом подоконнике, и оставался незаметным для любителя музыкальной какофонии, ненамеренно скрываясь за массивной портьерой, украшающей большую половину окна.
Однако, теперь, когда он выявил себя, непроизвольно дёрнулся и резко развернулся на стуле, являя порядком сконфуженную Мэй Охару.
— Оу… я, наверное, разбудила вас, Шу-сан, — она несколько натянуто улыбнулась, нервно закладывая за ухо чуть выбившийся тёмный локон. — Простите! Я не ожидала встретить здесь кого-то… В такое время все, как правило, на занятиях.
— Интересно, — неопределённо проговорил юноша, вставая и неохотно подходя к фортепиано. — Я пришел сюда по той же причине.
— Да? — Мэй недоверчиво покачала головой, стараясь выглядеть как можно более непринуждённой, да вот только подозрительный блеск её глаз выдавал совсем иные эмоции. — Тогда я, наверное, уже пойду. Не стоит отвлекать вас…
Девушка решительно поднялась из-за инструмента и, разминувшись с абсолютно инертно стоящим Сакамаки, направилась к двери.
— Постой, — его голос, без малейшего намёка на интерес к разговору, заставил Охару замереть буквально в двух шагах от выхода.
— Что ты играла? — не открывая глаз и не вынимая рук с карманов спросил он, вероятно, совершенно уверенный, что она остановится, услышит и даст ответ на любой его вопрос.
— Я… — запнулась Мэй, не найдясь сразу, что бы ей сказать. На самом-то деле, она вообще ничего не играла, просто бездумно измывалась над фортепиано, в надежде заглушить собственную тревогу перед предстоящим соревнованием с Аято.
— Я уже и не помню… — наконец нашлась она, называя абсолютно случайное имя композитора. — Может, Бах?
— Сыграй ещё раз, — безапелляционно приказал юноша.
Именно приказал. В этом «Предсказательница» уже и не сомневалась, даже не смотря на то, что ни его поза, ни голос — вообще ничего — не изменилось, словно на застывшей много лет назад фотографии. За год проведённый в этой необычной школе она уже научилась понимать обоих своих одноклассников: и Рейджи, и Шу.
— Но я правда не помню, — последняя попытка воззвать к благоразумию старшего Сакамаки, как того и следовало ожидать, безнадёжно провалилась, ибо он не соизволил даже сказать что-либо, а просто стоял, подобно немому изваянию — руки в карманах, наушники в ушах.
«Резонно предположить, что он даже ничего не услышит,» — воодушевлённо решила Мэй и самозабвенно ткнула пальцем в первую попавшуюся клавишу.
Очередной душераздирающий звук был явным свидетелем того, что свою «композицию» Охара помнила.
Она с любопытством взглянула на юношу, чуть склонив голову на бок, вполне резонно ожидая его скорого ухода. Однако, вопреки всем прогнозам Шу открыл глаза, тем самым подавая недвусмысленные сигналы одушевлённости.
— Что с тобой? — проговорил он, настолько пристально вглядываясь в глаза Мэй, что глубоко затаенные слёзы непроизвольно блеснули на ресницах, а бледные щеки расцвели чуть различимым румянцем.
— Со мной? Ничего… ничего со мной такого… совсем ничего… — зачастила девушка, поспешно вытирая предательскую влагу на глазах и издавая серию коротких неискренних смешков. — А от чего ты спрашиваешь? Что со мной такое? Ха! Со мной! Да у меня всё отлично! Да я…
— Тебя кто-то обидел? — перебил её сбивчивую речь вампир, предусмотрительно размещаясь позади стула, на котором она сидела, и чуть подаваясь вперёд. Его изящные красивые руки уверенно легли на черно-белую дорожку клавиш.
— Н-нет! — смущённо покачала головой Охара, теперь уже сама застыв подобно злосчастной фотографии, даже боясь вдохнуть. — Вовсе нет! Просто…
— Ах, вот оно что, — криво усмехнулся Сакамаки, осторожно перемещая одну руку на руку девушки и чуть придавливая, тем самым извлекая из старинного инструмента мягкий и нежный звук. — Но «просто», это уже не «ничего».
— Я… я… я просто больше не могу, — неожиданно дрожащим голосом проговорила Мэй, больше не в силах сдерживать отчаянно рвущуюся наружу истерику. — Все постоянно хотят от меня чего-то! Моя… семья… требует беспрекословного исполнения всех приказов… но… но я же не машина! Я живой человек! И… и я тоже могу чувствовать! Я не могу быть такой сильной, как моя сестра… как все… все… Слишком много они от меня ждут! Но… время… время приближается… и мне кажется… кажется… я не справлюсь…
Он промолчал, несколько пораженно слушая исповедь своей «маленькой» одноклассницы. Мысленно он всегда так к ней и обращался — «моя маленькая одноклассница». Непонятно почему, ведь Охара была младше него лишь на год. Однако, так уж повелось.
Он прекрасно помнил тот день, когда она впервые появилась в их школе, первые секунды, после того, как вошла в класс. Тогда первое, что бросилось ему в глаза была её просто таки мистическая стройность, от чего сама девушка как-то терялась даже на фоне безликой аудитории. Вот тогда он и подумал впервые: «До чего же она… маленькая?», а позднее добавил это собственническое «моя».
Глупо. Мэй никогда ему не принадлежала. Буквально с первых дней её «застолбил» Рейджи, через неделю поставив на тогда ещё абсолютно девственной коже первую кровавую метку истинного хозяина.
Это Шу тоже помнил. Даже лучше, чем хотелось бы.
Он вновь легко надавил на руку девушки, и вновь чуть уловимым ростком поднялась музыка. Тогда юноша вложил и вторую руку Охары в свою, теперь уже начиная играть не отрывками, а по настоящему, высвобождая цельную мелодию из бездны мирового океана музыки.
Мэй довольно быстро подстроилась под его темп, и скоро они уже играли в четыре руки — может, не совсем идеально (девушка не была знакома с произведением и иногда фальшивила), но поистине чувственно и страстно. Каждый пытался в музыке выразить то, что, подобно неподъёмному камню, давило на душу, лишая её свободы.
Тишина. По стеклу мерно забарабанили первые капли обещанного ещё с обеда дождя. Они уже не играли, но и не двигались с места — её руки в его руках, его дыхание на её щеке.
— Что это? — тихо спросила Охара, буквально оцепенев и удивляясь, как ей вообще удалось промолвить хотя бы словечко.
— Это Бетховен, — своим по прежнему лениво-безэмоциональным голосом сообщил он, наклоняясь буквально к самому уху девушки. — «К Элизе». Великий композитор однажды имел неосторожность влюбится. Без памяти влюбится в свою «маленькую» ученицу…
Мэй вздрогнула, вдруг почувствовав его губы на своей шее. Такие же холодные, как и у его брата.
— И… и что было потом, — пытаясь как-нибудь отвлечь его внимание, прошептала она.
Он усмехнулся, более не в силах контролировать то, что приходилось сдерживать уже не один месяц. Его руки крепче сжали руки девушки, и в то же мгновение его клыки вонзились в её шею.
— Кажется, ты и сама уже знаешь ответ, — сделав несколько глубоких глотков, проговорил он, осторожно поднимая её на руки и неспешно направляясь в сторону скрытого портьерой подоконника. — Моя «маленькая» одноклассница.
2013 год, заброшенная усадьба у восточного побережья Адриатического моря
Красивый статный мужчина с длинными серебряными волосами неподвижно стоял посреди пыльной, очевидно, давно пустующей комнаты. В его руке ветхим клочком бумаги лежало недописанное письмо и, словно в насмешку, призрачно неуловимым ароматом благоухал распавшийся в пыль высохший цветок лилии.
— Я помню, — негромким низким голосом проговорил он, напряженно вглядываясь в ведомые лишь ему одному дали прошедших дней. - Я ни на миг не забывал о тебе... Талия...
Из давно не застеклённой арки балкона доносился протяжный вой ветра. Где-то в темноте умиротворённо плескались солёные волны.
* «К Элизе» (нем. Für Elise) — знаменитая фортепианная пьеса-багатель Людвига ван Бетховена.
Это произведение на протяжении многих лет является одним из самых известных шедевров мировой музыки.
Есть версия, что оно было посвящено пианистке и ученице Бетховена Терезе, виртуозно исполнявшей его произведения. Это предположение было основано на том, что Бетховен ухаживал за ней и даже собирался жениться, но получил отказ.
Глава 6
Дель
2013 год, академия «Аврора», Мюнхен, Федеративная Республика Германия
Послеобеденное солнце устало глядело на землю, посылая уже несколько приглушенные косые маслянистые лучи, которые, проходя сквозь витиеватую мозаику оконных витражей, творили удивительнейшее плетиво диковинных сюжетов.
Они как нельзя кстати служили отличным дополнением к теме урока истории, как раз проходящего в этой старинной аудитории, больше напоминающей один из просторных залов готического собора.
— В 1452 году право на валашский престол заявил второй из сыновей прежнего князя — Влад Дракула, — высоким и чистым, словно звонкое железо, голосом учительница — темноволосая женщина неопределённого возраста — вдохновенно читала лекцию, при этом порой забывая следить за своими студентами, внимательно слушающим материал и время от времени делающими записи основных данных в тетрадях.
Неожиданно тишину в аудитории разорвал негромкий девичий смешок. Правда, в условиях местной акустики он зазвучал куда более явственней, чем того хотелось бы учительнице. Она недовольно нахмурилась, чуть поправила строгий тёмно-серый пиджак и продолжила излагать информацию.
— Чтобы занять его, молодой вампир вынужден был вступить в конфликт со своим младшим братом…
И опять кто-то хихикнул, уже окончательно выводя педагога из душевного равновесия. Пристальным суровым взглядом женщина окинула аудиторию, буквально сразу «вычисляя» причину, так нахально срывающую ей лекцию.
— Фрейлейн Кёрк! — окликнула она одну из своих студенток, по всей видимости издававшей «непростительные звуки». — Может, вы лучше меня сможете рассказать о Владе Цепеше?
Как по команде все присутствующие повернули головы к третьему столу во втором ряду, в аккурат у самого окна, где их одноклассница вместо того, чтобы внимать непреложным историческим истинам, увлечённо пересаживала божью коровку с пальца на палец, при этом мило улыбаясь и периодически посмеиваясь, одной ей ведомо над чем.
— Фрейлейн Кёрк! — повысила голос учительница, а класс вполне естественно заволновался, переговариваясь и тоже хихикая.
\— Фрейлейн Кёрк! — женщина сердито нависла над столом девушки и нетерпеливо постучала указкой прямо перед её носом, тем самым сгоняя божью коровку. – Я, кажется, к вам обращаюсь?!
— Да? — фрейлейн Кёрк изумлённо подняла на учительницу взгляд своих широко открытых, чисто-наивных глаз. — Простите, фрау Тюфтелер… Я не нарочно вас не слушала… Просто, знаете, божья коровка всегда приносит хорошие вести…
Услышав эту, в целом, невинную фразу класс так и повалился со смеху. Фрау Тюфтелер сконфуженно умолкла, вероятно, не в силах просто так воспринять подобную вопиющую наглость. Несколько секунд она просто непроизвольно открывала и закрывала рот, при этом выпучивая глаза, словно выброшенная на берег рыба, а потом, немного совладав с собой, решительно ткнула указкой в сторону кафедры.
— Прошу к доске, фрейлейн Кёрк, — еле сдерживая очевидную вспышку гнева сквозь зубы процедила она. — Надеюсь, вы наконец выучили средневековые способы убийства вампиров. Если нет, то, думается, божья коровка вам их обязательно подскажет!
— Как же она подскажет, если вы её прогнали? — пожала плечами девушка, поднимаясь с места и под пристально осуждающими, одобряющими или просто заинтересованными взглядами одноклассников неспешно направляясь к кафедре.
Была она среднего роста. Весьма хрупкая, однако отлично сложена как для своего возраста, который, судя по ещё не вполне лишившемуся детской мягкости кукольному личику, составлял не более шестнадцати лет. Вьющиеся волосы Кёрк тёмно-орехового цвета были распущены, однако, лежали на голове с такой аккуратностью, что казалось над этой причёской возились как минимум пол дня.
— Хорошо, — выдохнула учительница, сложив руки на груди и направляясь вслед за ней. — Значит, начнём опрос… Что такое серебряный кол?
— Эм… Палка из серебра, которой убивали вампиров, — подозрительно покосившись на фрау Тюфтелер, проговорила горе-студентка. – Нет?
— Поконкретнее, если вас не затруднит, — согласно склонила голову женщина, постукивая длинными наманикюренными пальцами по одному из учебных столов. — Объясните механизм работы.
— Ну… её втыкали в сердце вампира, — уставившись в потолок, отстранённо протянула девушка. — И он умирал… Средневековые хроники утверждают, что быстро и безболезненно, однако уже в эпоху Ренессанса это утверждение называют ложным… Честно говоря, я тоже склоняюсь к последней теории. Вообразите только, о какой безболезненности может идти речь, если в живую плоть вонзают серебряную палку?! Бррр! Гадость!
— Серебряный кол, — чуть улыбнувшись исправила фрау Тюфтелер. — И плоть в этом случае не живая. Как всегда вы выражаете субъективное мнение… Никто до сих пор не уверен точно, могут ли вампиры вообще что-либо чувствовать…
Она повернулась к аудитории и продолжила назидательно менторским тоном.
— Боль, страх, ненависть, любовь — всё это привилегия людей. Вампирам подобные чувства неведомы…
— А это уже ваше субъективное мнение! — возразила Кёрк, обиженно надув губки. — Вы сами говорили, что нужны конкретные данные!
— Так они и есть, — опять начиная раздражаться настаивала учительница. — И если бы вы слушали сегодня лекцию, а не играли с божьими коровками, то поняли бы, что это закономерность, которую можно проследить!
— А как же сражение короля Карлхайнца? — парировала девушка, победно ткнув пальцем в один из витражей, как раз и изображающий указанное ей событие. — Они с братом спорили по поводу девушки!
Доселе довольно расслабленная атмосфера в аудитории неожиданно наполнилась вязкой, почти физически ощутимой тревогой.
Кто-то пораженно охнул, схватившись за сердце; кто-то сосредоточенно нахмурился, покрепче сжимая кулаки. Даже фрау Тюфтелер — доселе столь красноречивая — застыла, рассеянно прижимая руку к губам, словно пытаясь сдержать невольный вскрик.
На несколько секунд в помещении повисла гробовая тишина. Все словно молчаливо ждали чего-то страшного. Однако, прошла минута, потом вторая и третья, но ничегошеньки не происходило.
— Как ты посмела называть запрещённое Имя! — отбросив все формальности наконец подала голос учительница, испепеляющим взглядом уставившись на Кёрк. — Это уже третий раз за месяц, когда ты позволяешь себе такие вольности, Адель! Это… это неразумно! Просто опасно! Пойми же! Инкогнито и безопасность нашей академии, всего Ордена зависит от надёжности Щита! Долго ли он протянет, скажи на милость, если своими детскими выходками ты постоянно призываешь Его?
— Я… я… не подумала… — пристыженно опустив глаза пробормотала девушка. — Просто, мне кажется…
— Тебе слишком много всего кажется! — вновь напалась на неё учительница, однако, закончить свою гневную тираду так и не успела, ибо аудитория неожиданно погрузилась в сумрак, словно солнце в одночасье погасло в разгар дня. Мерно задребезжали старинные витражи, заходили ходуном столы…
— Теперь мы все умрём! — взвыл кто-то из перепуганных на смерть студенток. — Нашу кровь выпьют мерзкие твари ночи, иссушив тела до капли, прежде заставив страдать так сильно, что все муки ада покажутся мелкими забавами! Своим высокомерием Дель погубила нас всех!
— Заткнись, Даяна! — решительно оборвала стенания Кёрк. — Я всегда знала, что ты просто трусиха! Ну чего нам боятся?! Мы же будущие охотники на нечисть! Даже если они и припрутся, пусть ещё попробуют нас победить!
— Адель, что за лексика? — нервно пробормотала учительница. — Будь добра, контролируй речь хоть немножко…
— Знаете… — начала было очередную возмущённую тираду Дель, однако, почему-то неожиданно умолкла, чуть прищурившись и немного вытянув вперёд голову, словно вслушиваясь.
— Что это? — спустя пару секунд прошептала девушка, стремительно бледнея, на её глаза непроизвольно навернулись слёзы.
— Адель, детка… — раздражение фрау Тюфтелер моментально улетучилось, она испуганно побежала к девушке, по-матерински приобняв за плечи (для этой старой девы все студенты были как родные). — Что случилось?
— Море… Вы слышите? Море… — чуть шевеля дрожащими губами проговорила Кёрк. — Тихо так шумит… Море… Прилив… Отлив… Прилив…
— О Рассвет, дитя! — женщина уже не на шутку испугалась, не помутилась ли девушка рассудком, ибо каждая её новая фраза, хоть и сказанная чуть слышно, становилась всё зловещей предыдущей, ещё больше усиливая тревогу.
— Ребёнок… — продолжала Дель, делая несколько неуверенных шагов в сторону центрального витража, изображающего основательницу ордена «Рассветных Рыцарей». — Слышите? Ребёнок… Он плачет… Так холодно… Он зовёт свою маму… Ему нужно помочь!
Она бросилась к стеклу и рассеянно остановилась возле него, отчаянно вертя головой.
— Где? Как? Как мне помочь ему? Как найти? — словно умалишенная шептала она, суматошно проводя рукой по изображению. — Подожди… я сейчас… я уже иду… не бойся… не бойся, малыш… успокойся, сыночек…
Дрожь усилилась. С дальнего стеллажа под стенкой начали гулко падать книги. Девушки и их наставница сбились в тесную кучку, с ужасом наблюдая за метающейся одноклассницей, странный «припадок» которой уже, похоже, достиг апогея.
— Всё будет хорошо… сейчас… сейчас… я не дам тебя в обиду… не переживай… всё будет хорошо, сынок… — не переставала бормотать она, затуманенным взглядом окидывая аудиторию.
В какой-то момент Дель застыла, по её телу пробежала судорога, а потом она без сознания упала на массивные плиты пола.
— Мама с тобой…
Глава 7
Брешь
2013 год, элитная школа «Рётэй»
— Ты так возбуждена, моя «маленькая» одноклассница, — Шу навис над лежащей на широком подоконнике Мэй, крепко удерживая её за плечи.
Это было, в общем-то, не трудно, ибо несмотря на то, как напряглась девушка, отчаянно упираясь его власти, он значительно превосходил её в силе, сводя все попытки высвободится к нулю.
— Неужели боишься? — он чуть уловимо усмехнулся, требовательно проводя рукой по её оголённой шее, на которой по прежнему кровоточил его укус. — Тебе идёт…
Вампир наклонился ещё ниже, касаясь губами, собирая капельки крови...
— Шу-сан… как… вы можете? — с трудом сдерживая бесполезные слёзы прошептала Охара, пытаясь скрыть предательски разлившийся по лицу румянец. — Пожалуйста… остановитесь!
— Остановиться? — деланно удивлённо проговорил он, неспешно стаскивая с неё блузку и открывая вид на молочно-белоснежные плечи и грудь девушки, целомудренно скрытую в самом что ни есть скромном бюстгальтере. — Зачем же? Я ведь вижу, тебе это нравится…
Шу снова ухмыльнулся, теперь уже кусая девушку в плечо и, очевидно, не очень заботясь о том, чтобы доставить ей минимум неприятных ощущений. Скорее даже наоборот — он желал, чтобы она страдала. Больше! Ещё больше! Страдала так же сильно, как он, видя её каждый день и не имея возможности обладать её кровью и плотью.
В своей лени и не желании вступать в какие-либо споры с братом он обвинял её одну, и чувство того, что он может наконец отомстить и сделать её своей одуряло его в эти мгновения даже сильнее её крови.
В конце концов, вовсе не кровь привлекла его в Мэй. Да, она была сладка, это правда. Но не настолько, чтобы выдержать сравнение, например, с кровью Юи.
Охара была интересна старшему Сакамаки по другой причине.
В первую очередь как сосуд — красивая ваза, которая остаётся по прежнему притягательной в независимости от того пустая она, или полная.
Если бы на Комори он никогда и не посмотрел, сложись по другому обстоятельства, то Мэй заводила его одним лишь своим внешним видом. Даже её фото было достаточно, чтобы вызвать у блондина лёгкую меланхолию и неизбежное желание прижать к себе что-нибудь мягкое и живое, желательно женского пола.
А во-вторых, её креативность, живость, активность — всё то, чего так катастрофически не хватало ему самому. Всё это он нашел в ней, в девушке сейчас раненой птицей бьющейся в его сильных руках. В Мэй Охаре.
— Умоляю! Не надо… я не хочу! — неизменно рыдая выкрикнула она, неожиданно рванувшись в сторону и естественно поспособствовав нежелательному расширению ранок от укуса.
— Куда собралась? — вовремя перехватив девичью руку вампир потянул её на себя, снова возвращая в свои объятия и теперь уже абсолютно не желая ослаблять контроль над жертвой.
— Шу-сан! Отпустите! Отпустите меня! — задыхаясь от злости, боли и непомерно растущего желания беззвучно прокричала Мэй. — Я думала… Думала, вы мой друг…
— А почему я не могу быть твоим другом? — бархатным, сходящим к интимному, голосом поинтересовался он, вновь наклоняясь к шее девушки, но теперь уже для того, чтобы запечатлеть на ней страстный поцелуй.
Первый, второй, третий — они всё распускались и распускались под его холодными губами, заставляя несчастную девушку буквально стонать от возбуждения и рыдать от стыда.
— Знаешь, меня так заводит то, как ты сражаешься с собственной природой, — проговорил он, спускаясь ниже и целуя уже грудь. — Даже стало интересно… Как долго ты сможешь сопротивляться мне?
Сакамаки по хозяйски провёл рукой по её телу, изучая каждый сантиметр, а потом, придвинув своё колено поближе, с нажимом коснулся её там.
Стон непроизвольно сорвался с губ Охары, а тело, ни в какую не желая слушать свою хозяйку, похотливо выгнулась навстречу мучителю.
— Мммм… восхитительно… какая ты чувствительная здесь, — ухмыльнувшись проговорил он ей на ухо, вновь прокусывая нежную кожу шеи и делая несколько глотков. — Неужели Рейджи за всё это время не добрался сюда?
Оторвавшись, он смахнул её слёзы тыльной стороной ладони. Его пресное выражение лица с такой призрачной, такой, с виду кроткой, улыбкой, казалось, источало сострадание.
— Не волнуйся, моя глупышка… — абсолютно ровный голос Шу, озвучивающий столь мерзкие, грязные вещи, просто доводил «Предсказательницу» до безумия, до отупения, до сладкого экстаза. — Позволь своему лучшему другу исправить оплошность твоего парня…
Сердце Мэй отчаянно заколотилось, подсознательно она понимала, что происходит, но больше не хотела этого осознавать, не хотела и не могла. Неподвижной куклой застыла она в руках вампира, вперев пустой взгляд в тёмную бездну ночи за окном.
И вдруг увидела.
Увидела академию. Ту самую, в которой ещё сама так недавно училась.
Увидела взволнованных преподавателей и студентов.
Увидела, как ясное небо над зданиями учебного заведения покрывает зыбкая рябь. И как она вдруг истончается у Восточного крыла, в конце концов образуя небольшую зону пустоты.
Впервые со дня основания ордена «Рассветных Рыцарей» защитный купол, созданный самой леди Талией, больше не был абсолютным гарантом безопасности. Теперь любая нечисть могла беспрепятственно проникнуть и в академию, и в непосредственно главный штаб Ордена.
Неужели вновь грядут страшные времена, когда преследовали не только тварей ночи, а и самих охотников?
«Есть только один человек, способный дать ответ на этот вопрос,» — подумалось девушке, перед тем как потерять сознание. — «Нужно срочно связаться с магистром... Если этого не сделать... всё, что будет ожидать человечество... боль и тьма...»
Глава 8
Минуя Рубикон *
2013 год, центральный штаб ордена «Рассветных Рыцарей», Федеративная Республика Германия
«Неизвестной природы аномалия уже почти сутки концентрируется над мюнхенским районом Хайдхаузен. Пока учёные работают над установкой характеристик этого „черного облака “, правительство призывает местных жителей сохранять спокойствие. Комментируя сложившуюся ситуацию министр…» — ладная речь диктора моментально оборвалась, когда Анабет вырубила телевизор, решительно ткнув в одну из кнопочек мудрёного сенсорного пульта.
— Волки позорные! — сквозь зубы сплюнула девушка, закидывая руки за голову и устало откидываясь на диване — одном из тех реликтовых вещиц, которые в домах небедных граждан нынче частенько соседствуют с новейшей техникой, вроде плазменного экрана, мгновение назад выключенного Охарой. — «Работают» они! В конечном итоге всё равно нам расхлёбывать…
— Неслабо заворачивает, — рассеянно проговорила Валери, несколько последних минут изучая тёмно-синюю, словно старые чернила, воронку с довольно приличной скоростью вертящуюся над всеми зданиями, принадлежащими ордену; теми, которые целые тысячелетия надёжным Щитом скрывал магический купол леди Талии: тренировочными залами, складами оружия и артефактов, главным штабом, из которого, собственно, обе воительницы наблюдали весь этот хаос, а также академии „Аврора“ — единственным местом, где когда-либо можно было научится уничтожать нечисть, и из которого вырвался тот самый поток энергии, нарушивший равновесие, создавший брешь. — Думаешь, прорвутся?
— Тёмные-то? — деланно беззаботно переспросила Анабет, однако, её лицо как обычно не выражало ничего, кроме вселенской скуки. — Знамо дело, что прорвутся! Они давно уже мечтают разделятся с Орденом… Знаешь, сколько их там, по ту сторону Щита, уже собралось?
Она неопределённо кивнула головой в сторону окна и, виртуозно подцепив эфесом шпаги бутылку виски, придвинула её в зону собственной досягаемости после чего привычным движением о