У Петрова зазвонил телефон. Его лицо мгновенно изменилось и из сосредоточено‑злого вдруг стало умилительно‑добрым: «Да, Машуль, уже скоро вылетаю, как приеду – сразу к тебе. Целую, увидимся скоро».
– Ну, как ты съездила? – спросил ее Петров, когда они сели за уютный столик с видом на взлетное поле.
– Да хорошо, – ответила она, – а ты?
Это был, видимо, именно тот вопрос, который Петров и хотел услышать больше всего. Свой рассказ он начал в кафе, потом продолжил его уже в самолете, прерываясь только на сон, и закончил его уже когда они расстались в аэропорту Москвы. Она улетела в Тарасов, а Петров улетел в Тамарск.
Его рассказ был и типичным, и необычным, и смешным, и грустным. Одно она знала точно: не хотела бы она оказаться с ними в одной компании, чтобы хлебнуть, как говорится, фунт лиха, да еще за собственные деньги. Немудрено, что он больше не хочет общаться с Сидоровым и Ивановым.
Самолет в Тарасов, как обычно, потряс ее сиротскими облезлыми креслами с расстоянием двадцать сантиметров между рядами. Но она была под впечатлением рассказа Петрова и в этот раз не обратила на это внимания. Невольно она улыбнулась.
Их приключения начались сразу, как только они приехали в Лос‑Анджелес. Отель, который Сидоров забронировал через известный зарубежный сайт, снял броню с их номера, объяснив, что они хотели заблокировать какую‑то сумму на карте, но на карте не было средств. Объяснения, что в это время они были в полете, менеджера отеля не удовлетворили, и он сказал, что сейчас тех номеров нет, и они могут оплатить себе номер в полтора раза дороже.
Английский язык парни проходили в школе, именно что проходили мимо, поэтому отстоять свою точку зрения они не смогли, а платить больше не хотели из принципа. Они увидели, что на ресепшне есть бесплатный wi‑fi, и, подсоединив ноутбук к Интернету, на том же сайте увидели тот же номер, по той же низкой цене, но с завтрашнего дня. Потребовав с менеджера объяснений, они услышали, что если они забронируют на сайте, то они смогут жить по этой цене, но с завтрашнего дня, а сегодня все номера заняты. Так они оказались на улице поздно ночью.
«Ничего страшного, – успокаивал их Сидоров, – сейчас найдем кучу отелей, ему не удастся нас развести, как лохов». Но шло время, а отель не находился, большинство было просто закрыто на ночь. Совершенно уставшие, они зашли в открытую дверь одного из отелей и попросили положить их спать где‑нибудь.
Менеджер‑негр прослушал их историю на ломаном английском языке, качая головой, сказал: «Ладно, я вам помогу» и махнул им рукой, приглашая следовать за ним. Они спустились в подвал, на паркинг. В углу валялись пустые коробки. Негр сдвинул пустые коробки в сторону, за ними оказалась стопка старых матрасов. Он показал на эту кучу, сказав, что спать они смогут на матрасах бесплатно, но за это должны выкинуть коробки на мусорку, находящуюся в конце квартала. Его смена кончается в восемь, и они должны покинуть это райское местечко к этому времени. Сказав им со смехом: «Гуд найт», он удалился. Так прошла их первая ночь в Америке.
Как она поняла, ребята были далеко не бедными. Жили они в Тамарске, достаточно большом городе. Иванов имел автосервис, Петров занимался кондиционерами и вентиляцией, ну а Сидоров имел сеть кофеен. Можно себе представить, как реальные состоявшиеся пацаны чувствовали себя на старых матрасах на паркинге. Хотя Петров уверял, что он спал, как ребенок, потому что был счастлив лечь где угодно в конце вторых суток полета. Учитывая одиннадцатичасовую разницу во времени, в их усталость легко было поверить.
Дальше было еще много приключений, некоторые она запомнила очень хорошо. На следующий день (она уже не поняла, почему) они опять не смогли заселиться в тот отель, и Сидоров уговорил их поселиться в хостеле. «Что зря деньги выбрасывать, – убеждал он, – мы же в Лас‑Вегас едем, лучше там потратим». Хостел был скромной общагой с туалетами и душевыми на этаже, в качестве завтрака (включенного в стоимость) им предложили блины, которые надо было самим приготовить, а также различные джемы и чай и кофе.
Они решили съездить в большой парк развлечений, типа Диснейленда под названием «6 Flags». Такси, по выше‑перечисленным причинам, брать не стали, решили добираться на автобусе.
Они взяли схему метро и доехали до Union Station. Стали ждать автобуса. После 45 минут ожидания поняли, что что‑то не так. Долго пытались выяснить, и после часа обсуждений с разными людьми, которые показывали совершенно в противоположные стороны и давали совершенно противоположную информацию, узнали, что автобус ходит с 15–00 до 18–00 и других автобусов в том направлении не существует.
На вокзале Лос‑Анджелеса они долго и безрезультатно искали Information. Начали опять спрашивать всех подряд, как добраться до «6 Flags», в результате купили билет в так называемое легкое метро до промежуточной станции, от которого ходят регулярные автобусы. И к обеду с тремя пересадками все‑таки добрались до парка.
Как оказалось, то, что мы в России называем американскими горками, в США называют «русскими горками». Их было около десяти, разных типов. Сидоров, по обыкновению, был недоволен, что еда в парке была дороже на треть, а напитки вообще в два раза. Кроме того, несмотря на то, что они купили входные билеты на день, за некоторые аттракционы пришлось доплачивать дополнительно. Иванову парк не понравился, потому что там не продавали пива. Ну а Петрову все понравилось, кроме длинной дороги туда.
Обратно они уже поехали на такси. Как сказал Петров: «Это тот случай, когда стоимость не имеет значения. Мы же отдыхать приехали. Все должно быть достойно. Мы же не бедные, в конце концов».
Вечером они стали обсуждать, как будут добираться до Лас‑Вегаса. Сидоров предлагал отказаться от Гранд Каньона и полететь на самолете, чтобы билеты не пропадали. Но Петров был категорически против, и они решили изменить маршрут и сначала прилететь в Лас‑Вегас, а потом взять машину и поехать назад в Лос‑Анджелес через Гранд Rаньон. Но для этого нужно было перенести броню. отеля в Гранд Каньоне на неделю и отменить аренду автомобиля. Они долго спорили, кто это будет делать, в результате решили бросать жребий, и выбор пал на Сидорова.
Сидоров долго морально готовился, потом решительно набрал номер телефона отеля, на вопрос: «Hi, сan I help you?» он долго сопел в трубку, но так и не смог произнести больше ничего, кроме приветственного: «Хай!» В общем, билеты на самолет пропали, и они поехали на машине.
Гранд Каньон потряс всех. Петров был ужасно горд тем, что он настоял на его посещении. Да, она слышала, что это очень красивое место, а в своей книге Ильф и Петров назвали это чудо света «горой наоборот».
Современный Петров оказался романтиком и долго описывал ей свои впечатления и ощущения от этого места: – Не знаю, как там на Марсе, – начал Петров, – но полное ощущение, что Гранд Каньон – это гигантское зеркало, в котором отражается марсианский ландшафт. Все кругом – красного цвета: скалы, камни, земля и даже трава имеет красноватый оттенок. Скалы имеют такую форму, что иногда не верится, что они образовались под действием ветра и дождя. Кажется, что это работа скульптора, который предварительно рассчитывал их геометрию на компьютере с использованием самой современной программы 3D‑моделирования. Причем иногда этот очень талантливый скульптор с великолепными познаниями в области архитектуры, кажется, был очень далек от знания элементарных законов физики и математики. Одни скалы он ставил на тонкие длинные основания, другие вдавливал в землю, местами на глубину 2 километра. Но так как это все это вместе смотрелось очень гармонично, Бог утвердил этот проект, добавив в него лишь парящих высоко в небе кондоров.
Они переезжали из одного национального парка в другой, и однажды, на дороге через пустыню, их застала ночь. Петров так ярко все описывал, что она запомнила его рассказ почти наизусть: «Ночь в пустынной степи наступает за одну секунду. Солнце буквально падает за горизонт, не давая возможности заметить постепенное окончание дня, лишь раскаленная жара успевает смениться на освежающую прохладу. Тишина наступает даже не абсолютная, а всепоглощающая, кажется, что даже мысли не должны возникать в голове, чтобы ее не потревожить. Единственное, что позволено делать, это смотреть в абсолютно черное небо, которое пронизано такими яркими звездами, что, кажется, можно достать их рукой. В такие минуты понимаешь, что, хотя ты и песчинка во Вселенной, но именно твоя жизнь не просто случилась, она очень важна, и в тебя словно вливается вся энергия Вселенной»…
К концу второго дня они наконец‑то приехали в Лас‑Вегас. Размещение в отеле на сей раз прошло без приключений, но это, наверное, было первое и последнее их мероприятие, как выразился Петров, «без косяков Сидорова».
К визиту в Лас‑Вегас готовились основательно. Как опять же сказал Петров, они специально смотрели несколько голливудских фильмов. Там были мужчины в смокингах, дамы сверкали бриллиантами. «Ставки сделаны, господа, вам шампанское или виски со льдом?..»
Для нее было неудивительно, что дальше скажет Петров. Но он был очень удивлен реальностью самого пафосного места в США. «Ни фига подобного! – думая, что откроет для нее Америку, воскликнул он. – Облачение игроков в казино Лас‑Вегаса: футболка, шорты и тапки. Не сандалии даже, а именно тапки, шлепанцы без задников. Дресс‑кода нет нигде, можно пойти в «Беладжио» или в «Пирамиду», или в крутой дорогущий ресторан, да и в Макдоналдс тоже».
Единственно, что действительно совпало с их представлениями о Лас‑Вегасе, так это обслуживающий персонал. И седовласые господа‑швейцары, и роскошные дамы‑крупье, и сексуально одетые официантки, и услужливые гостиничные бои – все работало на общую концепцию: ты находишься в самом престижном месте в мире.
Весь Las‑Vegas boulevard ярко сверкает. Прожектор из казино «Пирамида» бьет в небо, струи фонтанов переливаются всеми цветами радуги, фейерверки освещают город то тут, то там. Здесь все шикарно и просто.
Феррари и Ламборжини можно взять на день в аренду и лихо подкатить ко входу казино. Особенно любит это молодежь, которая вскладчину берет модные спортивные автомобили и кабриолеты, набивается в них под завязку и шумно колесит по дорогам яркого города.
Поесть – тоже не проблема. 6 долларов стоит вход в кафе размером со стадион. Количество еды, количество напитков, которые ты можешь взять, ограничивается только твоими способностями, сколько ты сможешь съесть и выпить.
Можно пожениться прямо на месте в одной из многочисленных часовен. Что особенно приятно: юридической силы такой брак не имеет: женись хоть три раза в день. Сплошная романтика…
В общем, все бы ничего, но несколько раз за всю поездку у Петрова с Сидоровым возникали непримиримые противоречия из‑за постоянного скупердяйства последнего.
В ресторане, например, он каждый раз требовал чек, чтобы проверить, ели ли они все, что было включено в счет. Иванов даже над ним прикалывался: ты, мол, Сидоров сам в своих кафе всем лишнюю еду приписываешь, поэтому и проверяешь.
Ежедневно возникающие проблемы им помогала решать девушка Маша, которая работала в туристическом агентстве их города и, несмотря на то, что Сидоров поступил с ней очень непорядочно, не смогла бросить своих земляков в беде.
Она была переводчиком в трудные моменты, много раз подсказывала, как лучше сделать, куда поехать, что посмотреть. В общем, она стала их ангелом‑хранителем. И единственное, что она отказалась делать, – это разговаривать с Сидоровым. И ее, в общем‑то, можно было понять.
Петров постоянно консультировался с Машей, а на третий день поймал себя на мысли, что скучает по ее звонкому голосу. Как‑то вечером он предложил ей пообщаться в скайпе и, когда увидел ее на экране монитора, понял, что попал. Она была именно такой, какой Петров себе представлял женщину своей мечты. И он даже постарался описать свои критерии, но под его описания, подходило 90 % женщин России.
– Понимаешь, – говорил Петров, – у нее глаза, ну такие, а губы… В общем, Маша была «вся такая‑растакая».
Самое смешное было то, что они с Машей всю жизнь жили на соседних улицах и никогда бы не встретились, если бы не этот жадюга Сидоров. Поэтому он простил Сидорову все ради Маши, но в последние два дня не помогла даже его вселенская любовь.
Они были вынуждены забронировать себе одну ночь в отеле в Нью‑Йорке, потому что Сидоров купил дешевые билеты с неудобной стыковкой. Хотя, как они потом узнали, – это было их спасение.
Сидоров опять вызвался самостоятельно забронировать отель, и они с Ивановым позволили ему это сделать, думая, что лимит ошибок он уже исчерпал. Отель решили забронировать между двумя аэропортами в районе Куинс. Иванов вспомнил, что когда‑то давно он смотрел фильм «Однажды в Америке», и там в этом районе жили одни негры, а слава у района была совершенно недостойной того, чтобы принять трех крутых тамарских бизнесменов. Но Сидоров сказал: когда это было, сейчас в Америке везде хорошо живут; он знает, потому что по‑другому быть не может, и после долгих поисков нашел и забронировал, наверное, самый дешевый отель из всех имеющихся в наличии.
Проблема случилась там, где ее не ждали. Когда они прилетели в Нью‑Йорк, они не обнаружили своего багажа, и Петров получил очередную возможность поговорить с Машей. Они прошли в специальную комнату, где им широко улыбались и были очень удивлены их поведением. Багаж потерялся не только у них, но и у других пассажиров. Тем не менее ни у кого, кроме них, это не вызвало негодования.
Подходят две американки к менеджеру и с улыбкой говорят:
– Хай, вы знаете, у нас потерялся багаж.
– Что вы говорите?! – отвечает менеджер. – Это так печально, – его улыбка становится еще шире. – Присаживайтесь, заполните бланк, вы получите багаж по домашнему адресу в ближайшие сроки. Не хотите ли кофе?
– Как это мило с вашей стороны, – хором отвечают женщины. – Спасибо, выпьем по чашечке.
Они спокойно уходят заполнять бланки, и история повторяется со следующими клиентами до тех пор, пока не подошла очередь наших парней.
– Так я не понял, где наши шмотки?! – воинственно проорал коротышка Сидоров.
– Не беспокойтесь, – ответила менеджер. – Ваш багаж прибудет ближайшим рейсом.
– А когда будет ближайший рейс? – не унимался Сидоров.
– Я не знаю, но все будет хорошо, вам доставят багаж бесплатно по домашнему адресу, – продолжала улыбаться девушка. – Кофе хотите?
– Какое кофе, по какому домашнему адресу?! Мы живем в Тамарске, – вступил Иванов.
– Тамарск – это в каком штате? – спокойным голосом спросила девушка.
– Штат Россия, – издевательским голосом ввернул Сидоров.
– Повторите по буквам, – собираясь сделать какую‑то пометку в формуляре, произнесла девушка.
– Я те щас повторю, вы что, издеваетесь?! Мы улетаем завтра в Россию, страна такая, знаешь, Россия? Большая такая страна. Туда не дойдет ваша бесплатная доставка.
– Все будет хорошо, – повторила девушка. – Мы всегда доставляем потерянный багаж клиентам по домашнему адресу.
Разговор затягивался, скопилась большая очередь, но никто не нервничал и не выражал недовольства. Американцы смиренно ждали.
– Девушка, давайте формуляр, мы его заполним, – решил перевести разговор в более конструктивное русло Петров, – но мы будем ночевать одну ночь в отеле и завтра улетаем в Россию.
– Отлично, – обрадовалась девушка. – Вам доставят багаж прямо в отель.
– А можно мы заберем багаж здесь, в аэропорту? – уточнил Петров.
– Конечно, – просияла девушка и выдала им бланк на потерянный багаж и три прозрачных пластиковых пакетика, в котором лежали зубная щетка, паста, расческа и белые носки.
– Ты че, Петров, зачем нам это надо – еще раз сюда тащиться, деньги тратить? Пусть в отель привозят чемоданы, – кипятился Сидоров.
– Значит так, – Петров решительно посмотрел на друзей, – теперь командовать буду я. Хватит уже, вы мне весь отпуск испортили вашими экономиями, крохоборы! – И продолжил:
– Вот не дай Бог, Сидоров, с отелем что‑то не так будет, ты мне за свой счет отель на Пятой Авеню оплатишь.
– Да, ладно тебе, – испугался Сидоров, – че разошелся‑то, уже все, завтра улетаем. Зачем ругаться? Мы же команда! – по‑боевому закончил он. Но в отличие от его призыва в начале их путешествия, этот клич никто не поддержал.
Когда они возвращали заполненный бланк, девушка уже ушла, и ее сменил молодой мексиканец со смышленым взглядом.
– Вы не заполнили графу «адрес доставки», – заметил он.
– А мы хотим забрать багаж прямо из аэропорта, – вынужден был повторить Сидоров.
– Но я не могу принять такой бланк заказа, нам нужна контактная информация, в случае возникновения вопросов мы позвоним вам в отель.
– Хорошо, записывайте, – сказал Сидоров и переписал название отеля из листа бронирования в графу «адрес проживания».
Они с пустыми руками вышли из аэропорта. Хотя нет, не совсем с пустыми руками, а с прозрачными оранжевыми пакетами. Она представила себе эту картину, и ей стало смешно. Жалко Петрова, конечно, хороший парень, а этим – поделом.
Подойдя к желтому такси, Сидоров произнес название отеля – Forest. Таксист удивился и переспросил, какой именно Forest отель им нужен, по какому адресу, потому что это название цепочки отелей. В Нью‑Йорке отелей Forest шестнадцать.
– Отлично, – истерично захохотал Петров, – тогда на Пятую Авеню.
– Но на Пятой авеню нет отеля этой цепочки, – резонно заметил таксист.
– А какой самый дорогой отель в Нью‑Йорке? – поинтересовался Петров, глядя на холодеющего от ужаса Сидорова.
«Самый дорогой отель – Four Seasons, Переночевать в гостиничном номере площадью 400 квадратных метров, расположенном на 52 этаже с потрясающим видом на Нью‑Йорк стоит 34 тысячи долларов» – проинформировал их таксист‑эрудит.
– Годится, садись Иванов, Сидоров платит.
– Ну, ладно тебе, – прогундосил Сидоров и, обращаясь к таксисту, пояснил, – наш отель в Куинсе.
– Ну, это легче, в Куинсе всего три таких отеля, они недалеко друг от друга, мы можем их объехать по очереди.
– Валяй, – разрешил Иванов.
Таксист не понял, но слово «Валяй» ему напомнило французское «вуаля», на что он ответил: «Селяви» и быстро сорвался с места.
Отель, естественно, оказался последним, Сидоров беспрекословно заплатил 100 долларов за такси и заискивающе смотрел на гневного Петрова, стараясь вымолить прощение. Отель оказался обычным, Петров пристально осмотрел номер на предмет наличия туалета и душа, потому что уже от всего, чего касалась рука Сидорова, он ждал подвоха. В номере все оказалось нормально, и он расслабился.
– Мужики, пойдемте куда‑нибудь поедим, – предложил Иванов.
Как оказалось, ресторана в отеле не было, и они вышли на улицу. В девять вечера было безлюдно, и только ветер гнал вдоль дороги рваную бумагу и пластиковые пакеты. Выглядело место не очень презентабельно. Они зашли в первый попавшийся ресторан и остановились как вкопанные. Ресторан был забит под завязку, на них смотрели сотни глаз. Все сидящие в ресторане были неграми.
– Да закончится эта поездка когда‑нибудь или нет! – в сердцах сказал Петров, развернулся и вышел. Притихшие Иванов и Сидоров покорно семенили за ним. Они нашли затрапезный супермаркет, купили там какой‑то колбасы, хлеба и пива, вернулись в номер, быстро съели незавидный ужин и легли спать.
С утра они опять за счет Сидорова доехали до аэропорта и увидели много чемоданов перед офисом потерянного багажа. Через несколько минут они поняли, что их чемоданов среди этого багажа нет. Зайдя в офис и показав квиток с номером, они опять стали адресатами широкой улыбки, на сей раз толстой добродушной старушки‑менеджера, на вид лет восьмидесяти.
– Чем могу вам помочь? – спросила она.
– Дело в том, что вчера потеряли наш багаж, и мы хотели его забрать.
– Отлично, – еще раз улыбнулась она. И, посмотрев в компьютер, пояснила. Ваш багаж был отправлен в ваш отель Forest.
– Что?! – заорал Иванов. – Мы же писали, что хотим забрать багаж в аэропорту!
– Да, вижу, – посмотрев внимательнее в компьютер, весело ответила старушка, – извините, произошла ошибка, и ваш багаж повезли в ваш отель, но вы не беспокойтесь, все будет хорошо. Кофе хотите?
– К черту кофе, по какому адресу повезли наш багаж?! Отелей с таким названием шестнадцать в Нью‑Йорке, а мы уже выписались из отеля, – завопил Сидоров.
– Значит, чемоданы будут привозить в каждый отель и в конце концов их привезут обратно в аэропорт, где вы их и сможете забрать, – радостно закончила она.
– А можно позвонить шоферу, чтобы он завез чемоданы сейчас в аэропорт?
– Нет, сэр, у него логистика, это нецелесообразно. К тому же с ним нет связи. Он телефон забыл, – и она показала на старый сотовый, лежащий на прилавке, словно в подтверждение того, что она не обманывает.
– Но у нас самолет в Россию через четыре часа, – попробовал объяснить всю серьезность ситуации Петров.
– Значит, вам доставят багаж по вашему домашнему адресу, – невозмутимо продолжала старушка. – Укажите в бланке ваш домашний адрес, и ваш кофе готов.
Делать было нечего. Они сникли все втроем.
– Да, а я думал, что только у нас в Тамарске бардак, а тут вообще концов не найдешь, вся разница – здесь улыбаются и ничего не делают, а у нас ничего не делают, но без улыбки.
– А по мне пусть лучше без улыбки, – заметил Иванов, – а то прямо как будто издеваются.
– Да, есть такое дело, – согласился Сидоров.
Петров молча пил кофе. Чувствовалось, что он судорожно ищет выход. Выхода не было. И Маша тут не поможет.
В это время в офис вбежал маленький взмыленный китаец, схватил телефон с прилавка и уже было выбежал из офиса, но был схвачен сильным бдительным Петровым. Это оказался не вор, а вернувшийся за забытым телефоном шофер, развозящий потерянный багаж.
По словам Петрова, это было самое лучшее событие во всей поездке. Они забрали багаж из старого микроавтобуса и успели к регистрации на рейс в Москву в аэропорт Кеннеди, где через полчаса Петров встретил ее и был в восторге от того, что хоть кто‑то выслушал его историю.
Да, их путешествие было запоминающимся. Как психолог‑любитель, она долго слушала историю, которую было трудно отнести к какому‑либо жанру. Местами это была комедия, местами – трагедия, местами – триллер, а местами – любовный роман. И если бы кто‑то снял кино по этой истории, она была уверена, что многие бы скептически заметили: да, сценарист‑то был не профессионал, напридумывал ерунды, в жизни такого не бывает. А жизнь чаще всего преподносит такие события, что ты сам не веришь, что это произошло с тобой, уж не говоря о других.
Когда она слушала Петрова, ей ужасно хотелось задать ему один вопрос. Когда он закончил изливать душу, она все‑таки спросила:
– А как вообще получилось так, что вы друзья – Иванов, Петров и Сидоров. Как вы познакомились? Это же анекдот какой‑то.
– А, это… Давняя смешная история. Мы с Ивановым с первого класса учились вместе и дружили всегда. А потом в пятом классе к нам новенький пришел с фамилией идиотской – Жадотрусов. Представляешь, как над ним все издевались. Знаешь, все, у кого фамилии плохие, стараются ими гордиться и из кожи лезут, чтобы чего‑нибудь в жизни добиться, чтобы всем доказать. Вот и он всем рассказывал, что он жадный, но не трус.
Ну, в общем, мы взяли над ним шефство, он же еще мелкий был такой, хлюпик. Мы его типа взяли к себе, был у нас на посылках. Потом уже привыкли к нему. А в десятый класс к нам пришла Наташка Сидорова учиться. Все их стали «женить». Смех смехом, а они в восемнадцать лет расписались, и он взял ее фамилию. И мы стали Иванов, Петров и Сидоров.
Как только он фамилию сменил, совсем распустился. Постоянно он главный. Одним словом, детские комплексы дали о себе знать. Хочет быть везде хозяином положения, но жадный до жути, и все его проблемы от этого. Как видишь, его проблемы в этой поездке стали нашими. Так что я с этой дружбой закончил. Но зато с Машей познакомился, – его громкий голос сразу же изменил тембр и стал теплым и заботливым. – Так что друг мне все‑таки помог, сам того не ведая. Вот такая она, мужская дружба…
Дома никого не было. Она стала разбирать чемодан и с сожалением увидела, что на кофту, которую она привезла в подарок дочери, пролился шампунь. Нужно постирать ее, пока дочь в университете, к ее приходу кофта уже высохнет. Она сложила в стиральную машинку несколько своих вещей и поставила режим «деликатная стирка».
Зазвонил звонок. «Странно, – подумала она, – это не может быть Леля, потому что она должна чувствовать, что я хочу ее убить». Честно говоря, убивать ее уже совершенно не хотелось. Откуда Леля по телефону могла понять, насколько этот Ростислав «никакой»? Другого слова для него даже не подберешь. Куча комплексов, вера во все эти КГБ, абсолютная наивность вкупе с каким‑то ограниченным мышлением. А выглядит как нормальный человек, вот и разберись. Американец все‑таки. Нет, Леля не виновата. Да и особой вины Ростислава она не видела. Там все такие, он не хуже других… Звонок настойчиво продолжал звенеть. Она взяла трубку. Звонил ее хороший знакомый, суперуспешный бизнесмен и просто хороший человек.
– Ну, как съездила, – поинтересовался он. – Как Америка, процветает?
– Да, все отлично, – ответила она, решив, что он все равно не поймет, если она скажет ему правду.
– Да я и не сомневался. Там все круто – и лечение, и обучение, и отношения там совершенно другие. Поэтому там они живут так хорошо.
– Да, – чтобы поддержать беседу протянула она. – А ты откуда знаешь, ты же там не был?
– Это и так ясно. У меня, например, есть одна знакомая; ее родители вывезли в Канаду, когда она еще ребенком была, ну, дали ей все – образование хорошее. Она переехала в Израиль и открыла там клинику для животных, родители ей помогли, – продолжал он.
– Конечно, отчего не помочь, люди же богатые, могут себе позволить дать денег любимой дочке, – согласилась она.
– Да нет, не в этом смысле. Они ей помогли с образованием, а деньги на бизнес она в кредит взяла, – пояснил он.
– А у родителей что же она не взяла, они же рады были бы ей помочь? – удивилась она.
– Ты не понимаешь, там все по‑другому, – восторженно продолжал ее друг. – Она попросила у отца денег, а он ей и говорит: «Дочь, ты молодая, у тебя все впереди, я вот дам тебе денег, а ты их потеряешь. И у меня их не будет. Так что давай уж сама». Представляешь, как здорово, – закончил он.
– Что же в этом хорошего? – не поняла она. – Ему жалко, что ли? А почему она должна была их потерять, у нее же хорошее образование, и воспитание тоже? – усомнилась она в правильности его слов.
– Говорю же, там все по‑другому. Вот она мне рассказывала, что, когда они с мужем и детьми приезжают в гости к родителям в Канаду, они останавливаются в отеле и берут в аренду машину. Так там принято, понимаешь. Поэтому они так хорошо и живут.
– Здорово, – ответила она, только чтобы что‑то ответить.
– Ну, вот и ты говоришь, что там все классно.
– В общем‑то, хорошо, но у нас лучше.
– Это ты права. В гостях хорошо, а дома лучше, – согласился он. – Ну, пока, звони.
Она долго разбирала чемодан, потом вешала выстиранные вещи, потом долго болтала со всеми подружками до вечера, пока не пришла ее дочь.
– Иди, посмотри, что я тебе привезла, – сказала она. – Там на вешалке, в ванной. Пришлось постирать, потому что шампунь в чемодане на нее пролился.
Дочь забежала в ванну.
– О! Супер! Это брендовая кофта, Донна Каран, на молнии, как я люблю. Ура! Ура! Ура! Спасибо, мамочка, – воскликнула Аня, вбегая в комнату с кофтой, висящей на вешалке.
Она всегда любила кофты на молниях и при каждом походе в магазин покупала такую же, просто другого цвета. Но эта кофта была не просто какая‑то безродная, а особенная – купленная в США в фирменном бутике, с вышитой надписью на груди. В противном случае нужно было бы выворачивать этикетку на шее, чтобы похвалиться брендом подружкам, и сказать: «Да, мама из Америки привезла».
Она подняла голову и не сдержала вздоха удивления.
– Вот это да! – только и смогла проговорить она. Расстраивать дочь, что кофта села после стирки, она не решилась – та так искренне радовалась. Но сама она была потрясена: у дорогой брендовой кофты после стирки рукава стали в два раза длиннее и теперь доходили до колен, вися длинными сосисками, а сама кофта, наоборот, стала в два раза короче. Молния при этом выпячивалась глубокими параболами, делая кофту похожей на какой‑то космический наряд, а капюшон висел сзади длинной толстой сарделькой.
– Тебе тоже понравилось, – расценила по‑своему ее ответ Аня. – Сразу видно: модная фирменная вещь. Я сейчас ее примерю, – бросила радостно дочь и унеслась в спальню.
– Вот, посмотри, правда, классно сидит? – вбежала назад в комнату Аня.
Дочь сосборила рукава, капюшон завернула вокруг шеи, надела под кофту розовую футболку в цвет молнии, кофта едва прикрывала грудь, а молния, которая выпячивалась колесом, увеличивала ее размер груди в два раза.