– А днем тут настоящая церковь или тут закрыто? – громко проорала она вопросом на вопрос.
– Да, да, да, – кивал Ростислав, продолжая пританцовывать. Что он хотел ответить, она не поняла, видимо, он просто не расслышал ее вопроса.
Его футболка была черного цвета, а надпись ярко‑белая. В цвете фосфоресцирующих ламп ничего не было видно, кроме слова Hell. Точно – ад. Не зря он эту футболку надел. Нет, ей здесь решительно не нравилось. Нужно уйти отсюда как можно скорее.
– Что‑то очень есть хочется, – прокричала она. – Пойдем лучше в ресторан. Ей пришлось повторить раз десять, пока он понял, что она от него хотела. Наконец они вышли на улицу. Абсолютная тишина встретила их. «Как же хорошо, когда тихо», – подумала она. Только почему когда просто тихо, то этого не замечаешь, а вот после такой вечеринки начинаешь получать удовольствие от того, что раньше казалось ничем. Это как зуб. Когда он не болит, ну и не болит, а вот когда заболит и пройдет, то понимаешь, как хороша жизнь просто сама по себе!
В воскресное утро она завтракала в одиночестве, Ростислава не было видно. Она спустилась в гараж – машина была на месте. Проходя по коридору, она заметила приоткрытую дверь, заглянув в которую, она поняла, что это кабинет Ростислава. Тихо постучав и получив разрешение войти, она увидела хозяина дома, сидевшего за письменным столом, на котором стоял компьютер. Монитор был старый‑престарый, обычный, здоровый – 14 дюймов. Блок, наверное, был под стать монитору.
– Вот, кстати, хорошо, что зашла. Помнишь, я тебе говорил, что хочу подарить твоей дочери компьютер? Вот он.
«Это этот свой старый компьютер он собирается мне отдать?!», – с ужасом подумала она, но потом постаралась придать лицу выражение благодарности.
|
|
– Этот? – спросила она, показывая на стол с компьютером.
– Нет, что ты. Это мой, я на нем работаю, я его купил всего лет пять назад, а подарить я хотел старый свой, – он присел и стал выдвигать какие‑то коробки из‑под стола.
– Ну, это другое дело, этот можно сразу в музей сдавать, его, наверное, Билл Гейтс еще в гараже собирал, – усмехнулась она. Нужно было срочно менять тему разговора.
– Слушай, – сказала она, – а давай я флэшку принесу, покажу тебе фотографии Москвы, Тарасова. Посмотришь, как мы живем в России, – быстро нашла она, как ей показалось, беспроигрышную тему.
– Нет, что ты, – испуганно ответил Ростислав, – нельзя флэшку, там могут быть вирусы.
– А у тебя что, антивируса нет? А как ты в Интернете можешь быть без антивируса?
– Да я без особой надобности Интернетом не пользуюсь. Только в экстренных случаях.
Что он имел в виду, она не поняла и, честно говоря, даже не стала пытаться. Уже решив уходить, она заметила в кабинете стеллаж с книгами и, к своему удивлению, увидела собрание сочинений Ильфа и Петрова. Оранжевые переплеты были изрядно потрепаны, но не от плохого обращения, а потому что чувствовалось, что их читали много раз.
Он проследил за ее взглядом и сказал:
– Да, это мой любимый автор был, я эти книги сам в рюкзаке вез, когда мы эмигрировали сначала в Германию, потом в США.
Ильфа и Петрова она тоже любила, но читала всего два их романа – «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». «Интересно, – подумала она, – а что же в остальных восьми томах?»
– А можно, я возьму что‑нибудь почитать?
|
|
– Да, конечно, – ответил Ростислав, к ее счастью забыв про компьютер.
Она вынула один из томов наугад. Том четвертый. «Одноэтажная Америка».
– Вот и здорово, – сказала она, – будет чем сегодня заняться.
– Ильф и Петров путешествовали по Америке в 1935 году, – пояснил Ростислав, – и записали свои впечатления.
– Очень кстати. У меня уже собственное мнение сложилось, вот и посмотрим, насколько оно совпадает, – бросила она последнюю фразу Ростиславу, уже выходя из кабинета.
Уютно устроившись в кресле‑качалке на крошечной лужайке перед домом, начала читать.
Книжка была интересной. Самое смешное было то, что Ильф и Петров описывали свои впечатления 1935 года, но, как и бывает у классиков, все их впечатления были актуальны и сегодня. Ее поразил один факт: местами они критиковали жизнь капиталистической Америки и восхваляли социализм в СССР. И если бы она читала эту книгу в России много лет назад, она бы решила, что эта книга – пропаганда социализма – была им заказана, чтобы скрыть правду от русских людей о счастливой жизни в Америке. Если же, находясь в Штатах теперь и убрав всю подозрительность, присущую каждому русскому человеку, читать этот роман, как говорят англичане, «As it is» (что в переводе означает «как есть»), то те чувства, которые испытывала героиня одного из рассказов Тоня, – были чувства, которые испытывала она сейчас, восемьдесят лет спустя. Сидеть на крошечной лужайке у дома богатого бизнесмена и, как и героиня Ильфа и Петрова, «единственным стоящим развлечением в воскресный день иметь чтение русской книжки»! А подруга героини Джессика точно так же, как ее подруга Роза, за свою жизнь ни разу не выехала за пределы Америки.
|
|
Одна тема ее особенно рассмешила. Разговор был о сервисе. Именно о том, что такое американский сервис. Пример, приведенный в книге, был показательным.
Мистер Адамс – американец, который путешествовал с Ильфом и Петровым по США, – привел в пример, как он собирался в кругосветное путешествие и обратился в турфирму. Тур стоил дорого, но в турфирме, потратив на него целый день (всего один), путем различных ухищрений смогли забронировать ему такие билеты, что тур стал дешевле на целых (!!!) сто долларов. Мистер Адамс был в восторге, но его вывод ее потряс. «Вот, – сказал мистер Адамс, – в чем смысл американского сервиса. Турфирма получает процент от стоимости тура в качестве вознаграждения, и для того, чтобы сделать лучше клиенту, уменьшила стоимость тура, тем самым уменьшив свою прибыль. И поэтому в следующий раз я приду именно к ним».
Разговора о скидках не было ни восемьдесят лет назад, ни теперь. За ее первую неделю работы клиенты были ей благодарны, если она находила цену на отель на десять долларов в сутки дешевле, это вызывало у них восторг, и, как она поняла по Розиным намекам, сумма чаевых у нее уже скопилась приличная.
И еще один смешной эпизод на эту же тему она прочитала в книге. Восхищаясь американским сервисом, Ильф и Петров описывали ситуацию, когда им нужно было отправить телеграмму в Москву. Они пришли на почту и спросили, сколько будет стоить телеграмма, ожидая услышать определенную цену. Им сказали, что телеграмма будет стоить столько‑то, и в Москве ее получат через два часа, но если их устроит, что в Москве телеграмма окажется следующим утром, то цена будет в два раза дешевле. А если они сократят текст до десяти слов, то цена уменьшится еще на треть. Ее рассмешило, что Ильф и Петров были потрясены количеством предложений разных вариантов, что они и называли хорошим сервисом, а в Америке и до сих пор так считают.
В России определение сервиса совершенно другое. Когда, например, клиент спрашивает, сколько стоит отель, расположенный на первой линии от моря, то она называет на него цену. Отель стоит столько‑то, но если вам это дорого, то отель на второй линии от моря стоит в два раза дешевле, а если вы возьмете двухразовое питание вместо «все включено», то цена уменьшится еще на треть. Вроде бы она делает все в точном соответствии с высокими критериями американского сервиса, но реакция русского человека абсолютно противоположная. Убрав все лишние слова и высказывания, оставив только смысл, который выглядит следующим образом, получится: «Мне нужен отель на первой линии и «все включено», но если ты не можешь мне найти все это за треть цены, потому что больше это не стоит, то я пойду в другое место, где умеют работать, знают, как хорошо обслуживать клиента, и еще там мне скидку дадут. А вы, если не цените клиентов, то останетесь ни с чем…».
Да, русский человек очень любит хорошее обслуживание. Правда, иногда совершенно не догадывается, что это такое на самом деле.
Она сама, являясь типичной русской, также сначала была постоянно недовольна уровнем сервиса. По ее мнению, все официанты в ресторанах были медлительны. Еда могла бы быть более изысканной; комнаты убирались плохо и не вовремя; номера были далеки от соответствия заплаченным за них деньгам; природа была недостаточно хороша для отдыха, потому что водоросли не убирались с пляжа; дно океана было слишком пологим или очень крутым; совсем уж вопиющим безобразием были большие волны на пляже (как же купаться?), морские ежи (как заходить в воду?) и ливневые дожди (должно быть солнце всегда!).
Весь этот негатив она собирала долгие годы путешествий, пока не приехала на Маврикий, который априори имеет славу самого лучшего сервиса. Вот тут уж она собралась насладиться на полную катушку. Они жили в самом дорогом отеле Маврикия. И здесь она ощутила, что называется, на себе все прелести высокого сервиса.
Начать нужно с того, что для того, чтобы все было безукоризненно и вовремя (учитывая, что джинны в отелях пока еще не работают), в отеле должно работать большое количество обслуживающего персонала. В такого уровня отелях на 200 отдыхающих приходится 600 человек обслуги. Когда ты идешь по территории, они подметают, срезают, поливают, копаются, но при этом каждый с тобой здоровается и спрашивает: «How are you?» И вроде понятно, что отвечать не надо, но хотя бы улыбнуться, чтобы не прослыть «невоспитанной русской», нужно. Вместо того чтобы наслаждаться тишиной и отдыхом, ты постоянно должен кивать головой и улыбаться.
Потом ты идешь на пляж, и тебе приносят лежак, полотенце, влажную охлажденную салфетку и холодную воду в запотевшем стакане, делают это три разных человека, и каждый спрашивает, все ли нравится, не жарко ли, (не холодно, не дует, не светит)? И ты вынужден всем отвечать: ничего, ничего, спасибо, ну что вы, не надо, я счастлив.
Потом вдруг захотелось в туалет сходить, возвращаешься в номер, конечно же, табличку «Не беспокоить» повесить забываешь и сидишь себе на унитазе. А им же нужно делать отличный сервис: застилать и расстилать кровати, класть орхидеи и украшения из полотенец на кровати, пылесосить, менять три раза в день полотенца и следить за количеством целых рулонов туалетной бумаги, и все это делают разные люди.
И они стучатся и заходят: «Hi, sorry», – говорят они, видя тебя на унитазе. И показывают: ничего, мол, страшного, продолжайте сидеть (или переодеваться, или купаться), мы подождем за дверью, пока вы закончите, а ты им: ничего, ничего, я сейчас быстро закончу, и ты чувствуешь, что, пока ты тут голову сушишь, они там у порога вынуждены ждать. И уже не в кайф этот сервис, и думаешь: «Да на черта мне эти десять рулонов туалетной бумаги, пусть бы было одно полотенце, и шоколадку тоже не надо!» Потому что за нее придется десять раз улыбнуться и рассказать, из какой ты страны и как тебе нравится погода.
Дальше ты приходишь в ресторан: один отодвигает стул, другой кладет салфетку на колени, третий держит тарелку, четвертый наливает вино в фужер, и ты все продолжаешь кивать: «Спасибо, спасибо, спасибо». Потом за столом завязывается романтическая беседа, ради которой ты, собственно говоря, сюда и приехала, но главный менеджер отеля подходит к тебе несколько раз в самый неудобный момент (извиняется, что прерывает беседу), чтобы поинтересоваться все ли нравится на ужине. Это и есть сервис. При всем этом отдыхающих не видно, вы как бы одни, еда хорошая и место красивое, но такой усталости, как после отдыха в этом суперотеле, она никогда не испытывала. На нее постоянно смотрели сотни глаз, и единственное, от чего ей хотелось избавиться, так это от высокого сервиса. Поэтому, когда ее клиенты, выбирая отель, спрашивают ее, а хороший ли сервис в этом отеле, она на секунду замолкает, думая: «Не дай Бог!», и с улыбкой отвечает: конечно, высочайший.
В один из дней у нее была запланирована встреча с известной женщиной‑бизнесменом. Но так случилось, что, когда она приехала к ней в офис, что‑то там произошло на принадлежащих ей плантациях в Парагвае, и она срочно вылетела туда. Общаться пришлось с ее помощником.
Это был молодой мужчина лет тридцати с безупречными манерами и таким же вкусом. К делу он подошел очень серьезно с самого начала, достаточно подробно описав свою начальницу, ее пожелания и привычки. Тур должен был длиться дней десять, из которых половина времени – проживание в Вене и вторая половина – в Праге. Отели должны быть лучшими, а экскурсии – индивидуальными. Ничего сложного в этом заказе не было, потому что она знала все отели Вены и Праги гораздо лучше, чем отели в Москве, и тем более в Тарасове. Она уже хотела сразу же составить свое предложение, но потом решила все‑таки послать его на следующий день, чтобы иметь возможность почитать отзывы об отелях иностранных туристов.
Она уже несколько раз сталкивалась с тем, что «то, что иностранцу хорошо, – русскому смерть». Например, многие иностранцы, чтобы сэкономить 100–200 долларов, были готовы жить в отеле на второй линии в Турции и Египте или в таких городках, где постоянная волна, в Индонезии, например, в Куте. Русские же могут жить в Индонезии только в Нуса‑Дуа, чистом красивом районе, где располагаются только пятизвездочные отели. В других городках острова их гарантированно постигают уже вышеназванные моральные и нравственные страдания.
Изначально, как и все, она считала, что если в отеле много немцев и англичан, то это отели очень хорошего качества, ведь англичане и немцы себе плохого не выберут. Как оказалось, в целях экономии иностранцы рады платить меньше и готовы жить в худших условиях, а русские согласны платить меньше, но при этом абсолютно не могут жить в плохих отелях.
В общем, как оказалось, у русских выше планка «хорошего сервиса», чем у иностранцев, которые родились и выросли, по нашему мнению, в этом хорошем сервисе. Как это могло получиться, откуда в русских людях с рабоче‑крестьянским прошлым такая тяга к «высокому уровню жизни», она не понимала, но это приходилось учитывать, чтобы клиенты были довольны ее работой.
Поэтому, вернувшись в офис, вторую половину дня она посвятила чтению отзывов о самых лучших пятизвездочных отелях де люкс Праги и Вены, что еще раз подтвердило, что ее предположения были не беспочвенны.
Она знала точно, что если клиент из Англии останавливается в самом дорогом отеле, это значит, что он очень‑очень богатый человек. Поэтому отзывам о дорогих отелях, написанным иностранными посетителями, можно доверять стопроцентно, так как они являются отзывами настоящих аристократов.
С клиентами этих же отелей из России – совсем другая история. Во‑первых, этот клиент может быть небогат, но решил один раз скопить денег, чтобы всем доказать что‑то или просто ему понравилось название. Русские могут в плацкарте на поезде ехать, но будут жить в королевских апартаментах.
К своим исследованиям она привлекла Розу, они читали вместе и смеялись до слез. Например, в отзыве об одном из отелей Вены зрелой пары из Великобритании написано: «We liked the old‑fashioned atmosphere. Pleasant staff and excellent meals. Perfect location». Что в переводе означает, что им понравилась атмосфера старины, любезный обслуживающий персонал и отличное месторасположение.
Другие туристы из США, Франции, Германии, Австралии, Швейцарии и других высокоразвитых стран были более щедры на похвалы: «unique, good balance of luxury and comfort without being snobby, its all about the clients and guests. I love this hotel, its lady owner is brilliant». (Еда великолепна, кровати мягки, обстановка роскоши и уюта). В минусах совершенно чуть‑чуть: дорогой Интернет и дорогое такси.
Дальше они перешли к чтению отзывов про те же отели российских путешественников. Она переводила Розе как могла, но местами не могла говорить внятно от смеха.
Например, девушка Олеся из Нижневартовска, которая с мужем приехала на шопинг в Вену и выбрала этот де люкс отель только потому, что он был расположен в самом центре города, делилась своими впечатлениями о проживании: «Номер довольно приличный, хотя, конечно, не первой свежести, как и весь отель. Конечно, на пять звезд отель никак не тянет, но мы это и так знали заранее, а в принципе все нормально за эти деньги – и номер, и питание».
Но так как этот отель позиционирует себя как лучший в Вене, Олеся сочла своим долгом написать свое мнение достаточно развернуто, видимо, чтобы помочь другим, собирающимся на такой же шопинг, избежать ее ошибок. По мнению Олеси, во‑первых, холл отеля, ресепшн – все очень маленькое, у нее загородный дом больше.
«В номерах старая антикварная мебель, и от этого затхлый запах в номере, как у старичков в квартире, чувствуется, когда заходишь. И это пятизвездный отель, да еще про который в турфирмах рассказывают сказки, какой он легендарный. Не знаю, может, там и жили в свое время бароны и аристократы, но чувствуется, что с того времени они не меняли ни перекрытия, ни канализацию! Конечно, там мрамор на стенах, но швы между плитками серые, раковина керамическая – в общем, все очень простецки и по‑спартански скромно. Не знаю, в каких условиях нужно жить, чтобы признать этот отель лучшим в мире! Вот честно, если не слушать всяких легенд про звезд, которые жили в этом отеле, я бы дала отелю четыре звезды и то с огро‑омной натяжкой.
Утром шведский стол, вообще, примитив. Раньше я думала, что скромнее всего кормят в двух‑трехзвездных отелях, оказывается и в пяти звездах так скромно могут кормить».
Далее она писала, что завтрак дома мужу разнообразней накрывает, в общем, шведский стол у них на уровне двухзвездного отеля. В конце она предостерегает всех потенциальных гостей этого самого известного отеля в Вене: «Уважаемые господа! Не позволяйте так обманывать себя, не селитесь в этот отель, поверьте, вышколенность персонала при скудном питании и некомфортном запахе в номерах будет вам просто неприятна, как выражаются в известных кругах – понты на пустом месте».
Вдоволь насмеявшись, они решили пойти поужинать в какой‑то пафосный ресторанчик, как назвала его Роза. Зайдя внутрь и осмотревшись, она не заметила ничего пафосного. Интерьер был безвкусным, хрустальные люстры скромны, официанты ходили в стоптанных ботинках.
– И это пафосное место? – удивилась она.
– Да, это самый лучший и дорогой ресторан города, – подтвердила Роза.
– Мммм, – протянула она, боясь обидеть Розу, – миленько здесь. И вдруг вспомнила отзыв Олеси о шикарном отеле в Вене. Ей стало опять смешно: да, недалеко она ушла от нее по уровню развития. А может быть, Олеся права?
Последняя встреча, как она чувствовала, была самая важная, потому что в последний день была назначена только она. И хотя Роза не говорила ей ничего, она видела в ее взгляде напряжение, которое, правда, быстро сменялось уверенностью, что все пройдет хорошо. Роза в нее верила, и это было самое главное. И только утром, перед выездом из офиса, она, посмотрев на листок с адресом, буквально обмерла. Ей предстояла встреча с кандидатом в сенаторы. «Ну и Роза! Хоть бы предупредила, слава Богу, что не с президентом, – успокоила она сама себя.
Ее проводили по коридору в кабинет кандидата в сенаторы. Кабинет оказался небольшим и, вопреки ее ожиданиям, был совершенно лишен каких бы то ни было проявлений высокого положения его хозяина. Политик оказался очень простым в общении, и даже не было никакого намека на то, что он очень занят и у нее только пять минут, как это иногда бывало на ее встречах с VIP‑персонами в Тарасове. Видимо, в Тарасове у чиновников гораздо больше дел.
– Марк Стенли, – представился он и начал расспрашивать ее о России, о ее жизни и работе. Что ее удивило, вопросы не были типа: а ходят ли медведи по улице и все ли мужчины играют на балалайках? За все годы путешествий она отвечала на такие вопросы сотни раз приблизительно так: нет, вы знаете, это неправда, правда только то, что в России красную икру едят большими ложками.
Потом разговор перешел к делу. Он хотел поехать в Россию, но не с официальным визитом, а просто как турист. Он хотел бы несколько дней провести в Москве, несколько дней в Санкт– Петербурге, а потом на недельку поехать в провинциальный город…
Его друг несколько раз по работе был в этом городе, и он начал перебирать на столе бумаги в поисках листка с его названием. Перекладывая бумаги с одной стороны стола на другую, он продолжал рассказывать, что он очень хочет увидеть этот город, потому что его друг каждый раз возвращается оттуда в абсолютном восторге.
Город стоит на очень широкой реке, так что с одного берега даже не виден другой. Летом там так тепло, как в Майами. В городе есть театр, где можно посмотреть балет очень высокого уровня, и консерватория, где можно послушать классическую музыку. Там также есть здание цирка, как ни в одном городе в Штатах. Есть планетарий, много разных ресторанов, где еда такая вкусная. В одном, например, подают рыбу‑цветок.
А зимой он ловил рыбу в проруби, и даже поймал несколько рыбешек. Пил водку на льду, а Новый год он праздновал у своего друга, который живет за городом, так тот организовал такой фейерверк, что он даже в Сиднее такого не видел.
И просто там есть такой ресторан загородный, где празднуют люди свои дни рождения, и каждый день салют вечером. Это очень богатый город, в котором живут очень богатые люди. Он был там в гостях у разных людей. Там такие столы накрывают, что нет места свободного на столе от разных блюд. И люди такие хорошие, у него там столько друзей, больше, чем здесь, дома.
«Наверное, в Сибири где‑нибудь», – подумала она. Тем временем он, переложив несколько раз бумажки с одной стопки в другую, так и не нашел нужный ему листок.
– Там такое название сложное, что я никак не могу запомнить, но я на карте знаю, могу показать. У вас есть карта России? – спросил он ее.
Вот чего у нее не было, так это карты России. Ей и в голову не могло прийти, что кто‑то в Штатах захочет поехать в какой‑то сибирский город.
– Название какое‑то Тапакоб, – вдруг вспомнил сенатор, – да точно. Тапакоб. Вы знаете такой город?
– Первый раз слышу. Может, от россиян этот таинственный город, где такие богатые люди живут, тщательно скрывают?
– Нет, постойте, у меня есть, есть! – обрадовался он. – Мне же мой друг привез сувенирную кружку с названием этого города. Он открыл сейф и достал пивную кружку и с гордостью поставил перед ней.
– Вот написано Тапакоб, смотрите.
Она посмотрела на кружку. «Тарасов» – было написано на ней.
– Что?! – не сдержалась она. – Тарасов?! – воскликнула она, – да не может быть. Ну, конечно, если читать русские буквы по‑английски. А рыба‑цветок – это судак‑хризантема из китайского ресторана.
Она все равно не могла поверить.
– Вот‑вот, и я не верил, что такие города есть в России, а вот есть. Я так рад, что вы поняли, какой город я хочу посетить, – успокоился Марк.
– Сейчас, одну минуточку, я знаю, где вы будете жить. Она включила свой ноутбук и уже через минуту рассказывала. – Вот, посмотрите: бунгало на берегу реки, с панорамным видом, частный сад, пруд с кувшинками, бассейн, барбекю, сауна с джакузи… Нравится?
У сенатора загорелись глаза.
– Красота‑то какая! Это там, в Тапакобе, да? – но вдруг его взгляд как‑то померк. – Ну нет, я не могу туда поехать, это для меня дорого будет.
«Дорого сенатору? Ну и дела, кому тогда это по средствам, только президенту?», – подумала она, а вслух ответила.
– Вам не будет это дорого. Это будет бесплатно.
– Как это бесплатно? – удивился политик.
– Да потому что это моя дача, я буду рада, если вы поживете на моей даче. Я как раз в этом городе живу.
– Как, это ваша собственность? Это место стоит целое состояние! Несколько миллионов долларов. Прав был мой друг, в этом городе живут очень богатые люди.
– Да это же в Тарасове, а не в Майами недвижимость, тоже мне богатство, – удивилась она.
– А в чем разница? – усмехнулся сенатор.
– У нас плохие дороги и грязь везде, вот какая разница, – объяснила она свою точку зрения.
– Да дороги можно сделать, и грязь убрать, а природу – ее же не купишь. Эту широкую реку, этот умопомрачительный вид. Такого нет в США, – возразил сенатор. – Красота всегда стоит дорого.
– Ну а на Ниагарском водопаде же красиво, – не желая уступать, нашлась она.
– Да, конечно, но там шумно очень, – ответил он и рассмеялся, – лучше уж дороги плохие.
– Ну, так вы согласны? – повторила свой вопрос она.
– Это невозможно, вы же сами там живете, где же вы будете жить?
– Я поживу в городской квартире.
– Но, вы же будете терпеть неудобства и еще бесплатно, я не понимаю, – обескуражено проговорил Марк.
– Да это нормально, – сказала она, но, видя растерянный взгляд сенатора, решила схитрить. – Хорошо, давайте договоримся, вы у меня поживете бесплатно, а потом напишете мне про ваше путешествие по России. Я издам книгу и буду богатой. Теперь согласны? – предложила она ему сделку.
– Ну да, конечно, согласен. Только вы и так богатый человек, – посмотрев на нее с восхищением, проговорил сенатор. – Ну, как говорится, деньги к деньгам, – сказал он и счастливо рассмеялся, пожав ей руку. Как она поняла, сделка была заключена.
В последний день Роза выдала конверт с зарплатой и ее чаевыми и показала на сайте специальную страничку, на которой благодарные клиенты писали свои отзывы после общения с ней. Она была удивлена: мало того, что они все это ей говорили лично, но еще и, вернувшись домой, им не лень было написать благодарственный отзыв.
Видя ее удивление, Роза сказала, что у них все клиенты считают своим долгом порекомендовать другим незнакомым людям фирму с хорошим обслуживанием, и это основной критерий. Ведь цена, по большому счету, у всех одинаковая, и все решает именно человеческий фактор.
Раскрыв конверт, она была очень удивлена суммой денег, лежащих в нем. Она даже не рассчитывала на такие деньги, причем сумма чаевых была больше, чем та сумма, которую ей заплатила Роза. Этих денег хватило и на билет, и на оплату квартиры, и на все раcходы, которые у нее были во время этой поездки, и осталось еще достаточно. Так как цели заработать денег в этой поездке у нее не было, она решила пойти накупить всем подарков.
Начать она решила с подарка Розе. Она направилась в цветочный магазин, чтобы купить большой букет белых роз. Соседний магазин был магазином офисной мебели, и в витрине она увидела шикарное белое офисное кресло. Вот это то что надо. Она представила себе негритянку Розу, сидящую в кипенно‑белом кожаном кресле с охапкой белых роз, и эта картинка ей очень понравилась. Оплатив кресло и букет, она заказала доставку через неделю. У Розы будет день рождения. Она даже знает, что скажет Роза, когда она увидит кресло и цветы: «Вау! Это подарок от моей русской подруги. Невероятно!»
Ростислав любезно согласился подвезти ее в аэропорт. Всю дорогу он молчал. И только перед стойкой регистрации он несколько раз пытался начать какой‑то разговор, но так, видимо, и не решился. Она пожала ему руку на прощание, поблагодарила за гостеприимство, и он все‑таки решился высказать свои мысли вслух.
– Ты знаешь, я тут долго думал: у меня в Москве живет мой единственный родственник, брат матери дядя Исаак. Ему уже восемьдесят пять, и он давно приглашал меня к себе в гости. Я вот думаю: может съездить?
– Да поезжай, конечно, – удивленно ответила она. – а в чем проблема?
– Это же не очень опасно? – вопросительно посмотрев на нее, спросил Ростислав. – Я вот что думаю: я и с дядей повидаюсь, и, может, в Москве познакомлюсь с кем‑нибудь. Как ты думаешь, у меня есть шанс?
– Какой шанс – увидеть дядю или остаться в живых? – со смехом спросила она.
– Да нет, с девушкой познакомиться, – уточнил он.
– А с девушкой никаких проблем, только с тобой есть одна проблема: купи себе одежду новую и модную, в России так не одеваются.
– Да, да, конечно, куплю, – обрадовался Ростислав, услышав, что проблема лишь в одежде.
И заручившись ее обещаниями постоянно быть с ним на связи во время его приезда в Москву, он, счастливый, почти вприпрыжку побежал покупать билеты для поездки в Россию.
Она прошла таможню и без приключений прилетела в Нью‑Йорк. Времени до рейса в Москву было предостаточно, и она направилась к магазинам, чтобы купить что‑нибудь для своей дочери. Прямо перед входом в брендовый магазин Донна Каран она услышала какой‑то топот, и вдруг кто‑то закрыл ей глаза руками и незнакомый голос спросил:
– Отгадай, кто это.
– Наверное, ошибся кто‑нибудь, – предположила она и сказала. – Понятия не имею, может быть, Петя?
– Не Петя, а Петров я, – захохотал голос, он опустил руки, и она увидела одного из своих попутчиков – Петрова.
– А, привет, а где твои друзья? – спросила она.
– Были и сплыли, от таких друзей лучше держаться подальше, – удивил ее Петров. – Поэтому ты не представляешь, как я обрадовался, когда тебя увидел. Пойдем, перекусим где‑нибудь и поболтаем.
– Давай, но сначала мне нужно купить кое‑что.
Она уже приглядела эту кофту, когда была здесь две недели назад, но подумала, что, может, найдет что‑то получше. Но шопинг в Денвере, честно говоря, оказался никакой. Поэтому она быстро оплатила серую вязаную кофту с капюшоном на розовой молнии спереди, и они направились в кафе.