– Круто, – просияла дочь и, чмокнув ее в щеку, побежала рассказывать об обновке подружкам.
Если бы она не видела эту кофту до стирки, может быть, ее реакция была точно такой же. Она бы тоже постаралась и, безусловно, нашла бы модные тенденции и трендовые цветовые комбинации.
В голове крутилась какая‑то мысль, но она никак не могла понять, что объединяет эти два события – разговор с приятелем о «другой» жизни за границей и эту кофту. Мысль как бы витала в воздухе и никак не хотела проявляться.
– Нет, ну и ну. Кофта ведь качественной должна быть, а она – на тебе! То ли технологии у них не те стали, то ли сбой какой‑то произошел в компьютере, и вот тебе результат. В одном месте растянулась, в другом села. Тоже мне, Америка. Выглядит красиво, а внутри какие‑то неполадки. А мы, только из‑за того, что это из Америки, уже готовы увидеть то, чего в этом нет и никогда не было. Эту кофту бы выбросить на помойку, а нам модно и круто. Из Америки ведь.
И после этих рассуждений у нее в голове сложился ответ на вопрос, что именно объединяло эти два события. Эти «другие» отношения, которые, с одной стороны кажутся нам странными, а с другой стороны, которыми мы так восхищаемся, результат такого же сбоя, только уже в системе человеческих ценностей. Дети, приезжая к родителям, живут в гостинице; на день рождения имениннику дарят открытку; на праздник приглашают за два месяца; гостей кормят чипсами и орешками.
Но русский человек способен все оправдать в своих глазах, потому что они же так хорошо живут там, за границей! И даже такие «линялые и растянутые» отношения возвести в ранг высоких. Найти глубинный скрытый смысл там, где все объясняется проще простого: просто им жалко потратить деньги на родителей, на детей, на друзей, да и, как это ни парадоксально, на себя, любимых, тоже.
И если надо выбирать между хорошими дорогами и такими «некачественными» отношениями между людьми, то она выбирает хорошие отношения и плохие дороги. А другие пусть сами решают, что для них важнее…
Часть 5 Англия, 2010 год
Она проснулась от пения соловья и хотела уже было огорчиться, что опять не выспалась, но вовремя вспомнила, что сегодня ей нужно быть в аэропорту через час, да и вообще – быть недовольной пением соловья – это кощунство. Много лет она вставала по будильнику и ходила сначала в школу, потом в университет, наконец, на работу. Она помнит ужасный звук будильника. Хотя будильников в ее жизни было много, все они имели одинаково противный сигнал. С детских лет у нее была мечта работать так, чтобы в один прекрасный момент стало возможным вставать, когда проснешься, а не по звонку будильника.
Мечта сбылась, но иногда ей нужно было встать пораньше, и у нее практически всегда получалось проснуться вовремя. Однако сегодня она точно проспала бы, если бы не соловьиное пение. Она проснулась окончательно и невольно заслушалась. Может быть, это и есть счастье – просыпаться под пение соловья?..
Но времени на размышления не оставалось. Она должна была встретить в аэропорту Марка Стенли, кандидата в сенаторы штата, она забыла какого именно. Как она ни пыталась убедить политика, что Тарасов – это обычный захолустный городишко, жители которого спят и видят уехать куда подальше, ей это не удалось. Педантичный политик, прищурившись, посмотрел на нее и сказал: «Мне шестьдесят лет, и я уже не в том возрасте, когда позволительно верить на слово. Я должен все увидеть своими глазами».
Когда она поинтересовалась, что именно Стенли хочет увидеть, тот ответил, что, мол, не знает, что именно, но когда увидит, то сразу поймет, что это именно оно.
Итак, Марк Стенли приезжает на неделю и будет жить у нее на даче. Она нашла переводчицу, которая согласилась сопровождать гостя, когда тот будет выезжать в город. Дата визита из‑за его занятости с предвыборной кампанией несколько раз переносилась, но все‑таки он смог найти время для поездки. В прошлый раз он по какой‑то причине так и не стал сенатором, но предстоящие выборы должны были, по его словам, принести ему победу.
Встретив Стенли в аэропорту и передав его под присмотр очаровательной переводчицы Елены Ивановны, семидесятилетней бывшей учительницы английского языка, она поехала в офис.
Когда вечером она приехала проведать своего гостя, то застала его в компании родителей, чья дача была по соседству, и Елены Ивановны; они играли в лото. Стол был накрыт. Дегустация папиного вина шла полным ходом. На мангале жарились шашлыки, топилась баня, дрова для которой Марк наколол сам под руководством ее папы. Чувствовалось, что она лишняя на этом празднике жизни, и она, увидев, что гость счастлив, с чувством выполненного долга вернулась в город.
К сожалению, все эти дни она было очень занята, да в ее планы и не входило полностью курировать гостя. Пусть делает, что хочет, ведь он мечтал увидеть в Тарасове непонятно что. Не стоит ему мешать.
Каждый вечер Елена Ивановна подробно отчитывалась ей обо всех передвижениях Марка, рассказывая, куда они ходили, что ели и с кем разговаривали.
И если часть визитов вызывала у нее одобрение – например, культпоход в театр на «Лебединое озеро» или на концерт классической музыки в консерваторию, посещение краеведческого музея или места приземления Ю.А. Гагарина, – то другая часть вызывала недоумение.
Зачем будущему сенатору нужно смотреть дипломный спектакль студентов театрального института, да еще и на русском языке, идти с Еленой Ивановной за продуктами на рынок «Юбилейный», где десяток яиц на рубль дешевле, или ехать в пригород к подруге Елены Ивановны за козьим молоком?
Походы в планетарий и стрелковый тир, катание на лодках в городском парке, рыбалка и даже ловля раков в протоках реки Сазанки с внуком Елены Ивановны так бы и продолжались, если бы не одно «но». В воскресенье у нее будет день рождения, и в этот раз все друзья, каждый год занятые, позвонили и предупредили, что уж на этот раз они обязательно приедут.
Компания ожидалась большая: Леля с мужем, Лариса с бойфрендом, Владимир Ильич и вернувшийся из ссылки в Швейцарию Женька, ее новые друзья Петров (и Маша конечно), Александра с мужем Сашей и двумя детьми. Также обещали быть ее друзья из Тарасова, подруга из Хартфорда и другая подруга – из Сиэтла.
Марк выслушал известие и радостно заявил, что хотел посмотреть, как празднуют дни рождения в России. «Да‑да, – поддакнула ему Елена Ивановна, – они с Маркушей помогут все приготовить!» Ей, школьной учительнице советского периода, очень нравились его любознательность и послушание.
– Знаешь, а мы русский язык начали учить! – поделилась с ней новостью Елена Ивановна.
– Это еще зачем? – удивилась она.
– Ну как же! Интересно выучить язык, на котором разговаривали Пушкин и Лермонтов, – ни на миг не усомнилась в своей аргументации Елена Ивановна. – Он так старается! Марк, расскажи, что мы сегодня учили?
Марк интуитивно догадался, о чем шла речь, быстро закивал головой в знак согласия и, внутренне собравшись, выпалил:
– Пиво ест?
– Ну, Маркуша, что же ты меня позоришь, – смутилась учительница. – Представься, как я тебя учила.
– Менья зовьют Марк, – с трудом выговорил Марк и, бесконечно гордый собой, продолжил: – Как тебья зовьют, Ельена?
Он с радостью посмотрел на нее, ожидая одобрения.
Елена Ивановна расцвела и пошептала:
– Молодец.
– Я ест молодец, – расхохотался Марк.
– «Вот и славно. Они, кажется, нашли общий язык», – подумала она, а вслух сказала:
– Значит, я составлю меню, закуплю продукты, а вы поможете мне все приготовить. Хорошо? – спросила она по‑русски, вопросительно посмотрев на Марка.
– Я ест хорошо, – тут же ответил он и в свою очередь поинтересовался по‑английски, – а почему вы не празднуете в ресторане?
– Почему же, празднуем. Но все предпочитают домашнюю еду, а не ресторанную, – пояснила она.
– А что будет в меню? – спросил любознательный Марк.
– Пока еще не знаю. Но могу сказать точно, что чипсов и орешков не будет!
Когда она уже собралась уезжать, Елена Ивановна махнула рукой Марку, который собирался провожать: дескать, нам нужно посекретничать, и они вдвоем пошли по дорожке вдоль дома. Елена Ивановна делилась впечатлениями:
– Приезжаю я утром, поднимаюсь на лужайку, а он сидит на стуле, не двигаясь, и на реку смотрит, словно в трансе. Красота‑то какая, говорит. А я ему отвечаю: река, мол, как река. А он: «Ничего вы не понимаете! Вот сядьте рядом со мной, посмотрите». Я села, пригляделась. Так‑то у меня дел всегда полно – то полить, то прополоть. А тут увидела, что над рекой дымка утренняя, легкий туман. А потом солнце выглянуло, туман рассеялся, и вода – синяя‑синяя и гладкая, как стекло. Вправду, красота! А мы все суетимся, и красота эта мимо проходит. я, может быть, так спокойно первый раз в жизни сидела… Думала, меня уже ничем не удивить, а вот ведь как бывает.
Она посмотрела на бывшую учительницу и спросила:
– Вы что‑то мне сказать хотели?
– Да я уже все сказала, – смутилась та. – Это очень важно, поверь.
На том они и расстались.
Слава Богу, а то она подумала было, что что‑то случилось. Времени размышлять о том, как хорошо сидеть в кресле и смотреть на реку, у нее не было, потому что нужно было продумать меню на день рождения.
Блюда должны быть легкими, но праздничными. Тарасовцев трудно удивить шашлыками, потому что с середины апреля каждый выходной все приезжают друг к другу в гости «на шашлыки», и к июню слова «шашлык обыкновенный» вызывают усталую гримасу. Поэтому к выбору блюд она всегда подходила очень серьезно.
Тщательно изучив кухни разных народов мира, она включила в меню своего праздника десять блюд. Итак, меню «Июнь 2010»:
Гаспаччо по‑андалузски;
Шарики из козьего сыра с оливками и маслинами, посыпанные свежим базиликом;
Абрикосы, запеченные с сыром Дор Блю;
Креветочный салат в дыне;
Смга в медово‑горчичном соусе;
Кебаб из ветчины с персиками;
Гуша глазированная в красном вине;
Лимонный шербет;
Кубничный крюшон;
Тирамису.
«Скромно» и изысканно. Да, и вина нужно купить, чтобы всем хватило. Красного и белого, только не горелого, вспомнилась ей детская считалка. «Так с детских лет нас готовят к взрослой жизни», – улыбнулась она своим мыслям и, довольная собой, легла спать.
В воскресенье с утра были закуплены продукты, и сразу же началась готовка: они чистили, резали, запекали, охлаждали, взбивали, смешивали и варили.
Когда Марк узнал, что гости придут через четыре часа и все нужно приготовить к их приходу, то сначала поинтересовался, когда придет профессиональный повар. Услышав в ответ, что им предстоит готовить праздничный обед втроем, хотя обычно она это делает одна, махнул рукой, пробурчав что‑то вроде «эти русские и не на такое способны», поступил в полное распоряжение Елены Ивановны.
К приезду гостей стол был накрыт белой скатертью, на стулья надеты белые чехлы с серебряными бантами. Тарелки стояли в окружении нужного числа фужеров, бокалов и столовых приборов. Иными словами, сервировка была на высшем уровне!
Марк сильно переволновался: вот‑вот придут гости, а у них еще ничего не готово.
– Не переживай, – успокоила она. – В России не принято приходить вовремя, а те, кто приходят первыми, обычно помогают готовить, так что «Don’t worry! Be happy!»
Услышав знакомую присказку, Марк успокоился и повеселел.
Гости начали собираться через час после назначенного времени. Владимир Ильич, казалось, стал еще моложе, а Женька, наоборот, из подростка превратился в обаятельного молодого человека и вызвал явную симпатию пятилетней Алины. Петров и Маша уже поженились, но продолжали общаться с Ивановым и Сидоровым, хотя путешествовать теперь предпочитали вдвоем.
Каждый гость, который приходил позже, пил штрафную. Марку почему‑то этот обычай очень понравился, и он составлял компанию всем опоздавшим. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что он очень переживал, что они до прихода гостей не успеют, ему удалось попробовать только несколько блюд из праздничного меню. Потом он пропал. Сначала никто его не хватился, а потом Марка, спящего в гамаке в обнимку с кошкой Мусей, случайно обнаружили поздно ночью.
Все были безумно рады видеть друг друга. После положенных тостов за именинницу, еще раз за именинницу и еще много‑много раз за именинницу разговор перешел к ее рассказу о поездке в Швейцарию.
Прошло уже достаточно времени, и пора было, решил народ, услышать, в какой же стране жить хорошо. Она могла долго рассказывать, что интересного в каждой из стран, но ответа, которого друзья от нее ждали, не было. Или, точнее, он был резко отрицательным. Хорошо, что Марк не слышал все ее откровения о жизни в Америке. Народ внимательно слушал ее рассказы о путешествиях и стремлении найти идеальное место для жизни. В конце концов, кто‑то высказал общее мнение:
– То, что ты рассказываешь, прекрасно, но все‑таки – где тебе больше всего понравилось?
– В каком смысле «понравилось»? – уточнила она. – Мне все мои поездки нравятся. В каждой стране столько красивых мест! Я узнаю много интересного, знакомлюсь с новыми людьми, и знаете, что самое ценное я вывезла из своих путешествий?
– Что? – практически хором спросили гости.
– Это вы! Здесь, в России, я никогда не познакомилась бы с Александрой, Владимиром Ильичем, Петровым.
Все были польщены, но явно хотели услышать что‑то другое.
– А я слышал, что в Австралии нереально круто, – поделился Петров. – Там природа обалденная и зимы нет вообще. Океан кругом. Уровень жизни там самый высокий. Вот бы туда съездить…
– Да нет, что там хорошего? Это же бывшая английская тюрьма. Туда всех осужденных свозили из Лондона. Откуда там возьмется культура? – веско высказался Владимир Ильич. – Вот Англия – другое дело. Там веками все строилось. Поэтому и уровень культуры на голову выше, чем в других странах. Не зря там сейчас живут самые богатые люди мира. Вот где хорошо.
– Хватит разглагольствовать, – прервала их Леля. – Хорошо там, где нас нет. Мне и здесь неплохо живется. Могу я хотя бы раз воспользоваться тем, что моя подруга весь мир объехала? Вот скажи мне, куда лучше всего поехать летом отдыхать? Так, чтобы хорошо отдохнуть.
Этот вопрос задавали ей раз по двадцать на дню. Она посмотрела на Машу; та тихонько хихикала, догадываясь, что будет дальше.
– Я непривередлива, – продолжала Леля. – Пусть отель будет хороший, море теплое и песок белый, места красивые и чтобы было где вечером погулять. Ну, магазины, чтобы купить себе шмоток модных. Серега у меня вообще не любит лежать на пляже, поэтому ему нужны всякие достопримечательности. А у меня никаких особых требований нет. Только летать я не люблю, и всякие дожди да влажность мне не нравятся. Главное – чтобы песок был белым‑белым… И море синее‑синее, – мечтательно повторила Леля.
Ее всегда интересовало общее бессознательное. Нигде об этом не написано, но все хотят именно этого. Правда, стран ы, чтобы удовлетворить все требования, к сожалению, не существует. Но все ее попытки объяснить это клиентам терпели фиаско. В лучшем случае ей говорили, что она просто мало знает.
Углубляться сейчас в политэкономию стран не хотелось, и она предложила сыграть в игру. Все берут по листу бумаги и напишут в столбик названия стран, а в строчку то, что им нравится: пляж, море, достопримечательности, шопинг, ночные развлечения, вкусная еда, хорошее обслуживание и т. д. Потом она расскажет, что из названных благ имеется в каждой стране, оценив по десятибалльной шкале. В конце они вместе выявят страну‑победителя. Отдых «Руссо Туристо – 2010»!
Игра началась. Вопросы посыпались один за другим. Она только и успевала отвечать, а Маша помогала ей, как могла.
– Хорватия?
– Пляж – галька и камни. Достопримечательностей много, но все они далеко друг от друга. Красивое море, но морские ежи; простая качественная еда и полное отсутствие шопинга.
– Италия?
– Лучшие достопримечательности и плохие пляжи, мелкие, пологие или, напротив, обрывистые и каменистые; лучший шопинг, но ужасные отели. Зато великолепная еда.
– Тунис?
– Белый песок и голубое море, много достопримечательностей, восточный колорит и великолепные центры талассотерапии по неевропейским ценам. Достаточно старые отели.
– Греция?
– Белый песок, бирюзовое море, много античных и христианских достопримечательностей, вкуснейшая еда, свежайшие морепродукты, хорошие отели, шубы на любой вкус, торговые центры, приветливые местные жители, недолгий перелет…
Список стран был бесконечен, и после дебатов решили ограничиться двадцатью странами на ближайшие десять лет.
Счетная комиссия, взяв бутылку коньяку, удалилась на террасу подсчитывать баллы, а остальная компания продолжила обсуждение планов на ближайшие три года. Великобритания и Австралия были признаны обязательными для посещения в ближайшее время.
Со стороны террасы послышался громкий шум. Это счетная комиссия обнаружила спящего в гамаке Марка. Его разбудили и, невзирая на активное сопротивление, накормили десертом – глазированными грушами в красном вине и тирамису, фирменным блюдом, приготовления которого гости требовали от нее каждый раз.
Марк присоединился к компании, когда шло заключительное обсуждение, в какую страну ей стоит поехать в первую очередь.
– В Лоондоон, – сильно растягивая гласные, произнес Марк. – У меня родной брат там живет. Я ему сейчас позвоню и скажу, что мы все едем к нему в гости.
– А разве у вас так принято? – удивилась она.
– Теперь будет, потому что это хорошо, – он обвел рукой всех присутствующих. – Вы все мои друзья, – выговорил он наконец и уснул, прямо сидя за столом.
Тут все вспомнили про счетную комиссию, которой из‑за возложенной на ее членов большой ответственности, помноженной на бутылку коньяку, не под силу было сложить баллы даже на калькуляторе. Поэтому свою главную цель, ради которой уединились на террасе, они забыли.
На помощь им поспешила Маша, которая, быстро сложив все цифры, вскоре была готова огласить страну, победившую в этом конкурсе на звание «Идеальной страны отдыха для российского туриста».
Но Маша сначала почему‑то отправилась в сарай, который в летний период хозяйка дачи с пафосом именовала гардеробной. Здесь доживали свой век старые вещи, которые жалко было выкинуть. Проведя в «гардеробной» около получаса, Маша предстала перед компанией в роскошном наряде.
Все едва не лопнули от смеха, потому что на ногах у нее были валенки, голову украшала белая бейсболка с логотипом фабрики школьной одежды, подаренная хозяйке богатым владельцем этой фабрики, Джоном Диком из Oгайо, и наушники с микрофоном. Она надела также короткое черное декольтированное платье, отороченное страусиными перьями, а поверх накинула видавшую виды, хотя и очень модную в давние времена фиолетовую шубу из искусственного меха. «Да, чего только не найдешь в сарае», – усмехнулась она про себя.
Маша встала посередине лужайки, держа в руке белый конверт.
– Итак, я объявляю название страны‑победительницы! Я так волнуюсь, – начала Маша, копируя церемонию «Оскара». – Что же в этом конверте? Какая страна получила высший балл? Ведь это означает, что там – голубое море, белый песок, много достопримечательностей, красивая природа, вкусная еда, хороший сервис, хороший шопинг, доброжелательная атмосфера, и все это по доступным ценам! Итак, заслуженная победа присуждается Греции! Прошу любить и жаловать!
Так закончилось их поиски лучшего места для отдыха. Она и не удивилась; давно известная фраза «В Греции все есть» обрела новый смысл.
Последние дни в Тарасове Марк был серьезен и задумчив, и уже в аэропорту он сказал, что, хотя выпил на ее дне рождения гораздо больше обычного, помнит, о чем шла речь. Так что если ей нужно будет поехать в Лондон, то он уже позвонил своему брату, и тот будет счастлив, если она остановится у них в семье.
– Большое спасибо, – поблагодарила она. – Я с удовольствием воспользуюсь приглашением. Только мне нужно знать, сколько это стоит.
– Это стоит нол, – сказал Марк по‑русски.
– Этого не может быть. Я знаю, что у вас другой менталитет и ничего не бывает бесплатно.
– Бывает, – ответил Марк и подмигнул ей. – Because it is right! Ошень карашо! – закончил он по‑русски.
Елена Ивановна с трудом сдерживала слезы. Он расцеловал обеих и торопливо ушел на регистрацию рейса. Не хотел, чтобы они видели, что он тоже взволнован.
Мысли о будущей поездке в Лондон приятно грели душу, и нужно было сделать что‑нибудь полезное в честь этого события. Например, давно пора бы сделать ремонт в бане. Построенная на совесть десять лет назад, баня выглядела отлично, но устарели материалы. К тому же хотелось весь дом привести в соответствие с современными возможностями.
Она решила обустроить в бане большую гостиную в английском стиле. Так будет очень хорошо. Из поездки она привезет что‑нибудь настоящее, английское, что украсит интерьер и придаст ему аутентичный характер. Предстояло изучить, что такое английский стиль.
Она представляла себе добротные и качественные вещи, натуральное дерево, богатые шторы – в общем, дворцовый стиль, как в Букингемском дворце. Хотя она никогда там не бывала, но откуда‑то знала, что там все роскошнее, чем во Франции. Россия, по ее представлениям, даже рядом не стояла. Ведь при слове «Англия» все тут же вспоминали по ассоциации об аристократизме и консерватизме. Существовало также стандартное убеждение, что если в Англии – так, значит, это правильно. Прочитав все, что нашла по этому вопросу, она записала найденную информацию о классическом английском дизайне.
Главная принадлежность его – камин, который, слава Богу, уже был; затем – классический кожаный диван в стиле «чиппендейл». Интерьер должны дополнять бордовые шторы, расшитые золотыми лилиями, тканевые абажуры в тон шторам, кованые люстры, обои в мелкую сине‑зеленую или красно‑зеленую клетку. На стенах – морские карты, старинные гравюры и портреты дам в кринолинах в золоченых рамах. Дорогая посуда с бордовыми вензелями, хрустальные фужеры и обязательные канделябры со свечами. Все предметы интерьера должны быть действительно старыми или, по крайней мере, состаренными и выглядеть так, как будто им сто лет.
«Интересно, – подумала она, – почему в России все стараются выкинуть старую мебель и купить новую?» Когда она купила свою дачу, там было много массивных деревянных стульев, столов, каких‑то этажерок, комодов и тумбочек, богато украшенных резьбой. Они, конечно, не были антикварными… Она помнит, что успокоилась, как только выкинула все старье на помойку и привезла взамен обычные современные диваны, кресла и мебель из древесно‑стружечной плиты.
Но в Англии все хранят веками: конечно же, ведь все вещи английские, а значит… Что это значит, она не смогла бы объяснить. Дерево, наверное, было из России; в Англии же нет такого количества древесины, да и мастера, что русские, что английские, друг от друга не особо отличались. В России было то же оборудование, что и в Англии. Так почему же в России старинная мебель считается старьем, а в Англии передается по наследству?
Когда она выкидывала старую мебель, одна вещь все‑таки осталась: рабочие уже устали и отказались ее тащить, да и свободного места в газели, вывозящей мусор, не было. Это была высокая тумбочка с красивыми стеклами, вставленными в металлические оправы, и небольшим зеркалом. Без зеркала это был бы невысокий буфет; а если бы тумбочка была пониже, а зеркало побольше, то изделие можно было бы назвать трюмо. Но в том виде, который придал своему детищу столяр еще в середине XIX века, это было «буфетотрюмо». Назначение его было непонятным. Украшением этой чудо‑мебели служили две небольшие колонны с затейливой резьбой. Зеркало местами потеряло амальгаму, и в углах было покрыто мелкой сеткой трещин. Так и простояло это «буфетотрюмо» несколько лет под навесом на улице.
Судьба предмета могла закончиться плачевно, потому что намечался очередной вывоз мусора с дачи. Но однажды Леля, будучи у нее в гостях, добралась до дальнего закоулка дачи и, увидев произведение старинного столярного искусства, поинтересовалась, почему такая прелесть стоит на задворках, а дом набит современной лоховской мебелью.
– Не знаю, как его использовать, – пояснила она. – Может быть, сменить зеркало на новое, и тогда перед ним можно будет краситься стоя…
– Нет, вы только посмотрите на нее! Весь мир объехала, всякие Лувры и Шенбрунны обошла, а у себя дома реликвии на задворках держит. Зеркало сменить! Да ты знаешь, что моя приятельница в Москве 3000 евро заплатила, чтобы ей зеркало для ее загородного дворца состарили, и то хуже получилось! А тебе такая реликвия даром досталась, поэтому и не ценишь.
– Да ладно, какая реликвия! Ручки старые и дверки плотно не закрываются, – попробовала возразить она.
– Кто тебе сказал, что они через сто лет должны плотно закрываться? В этом‑то и есть дух старины. У тебя целый шкаф журналов по дизайну, – Леля взяла первый попавшийся журнал и посмотрела в оглавление. – Вот, например, стиль Людовика XIV. Посмотри‑ка, разве не похоже на твою тумбочку с зеркалом?
– На «буфетотрюмо», – поправила она подругу. – Но там же цвет бирюзовый с белесой патиной. Смотрится совсем иначе.
– А ты покрась в такой же цвет, и у тебя будет свой «Людовик XIV»!
Непонятно почему, но она послушалась совета и принялась за реставрацию деревянного изделия. Счистила шкуркой остатки лака, покрасила дерево светло‑бирюзовой краской, а сверху сухой кистью нанесла разводы светло‑бежевого и бронзового цвета. И пошла мыть руки.
Когда вернулась, то не поверила своим глазам: перед ней стояла антикварная вещь времен Людовика XIV! Старинное зеркало, хрустальные стекла в дверках, оригинальные колонны – казалось, это чудо еще вчера стояло в музее, а сегодня каким‑то невероятным стечением обстоятельств стало принадлежать ей. Ей повезло, что она его не выкинула. Так всегда – никогда неизвестно, где найдешь, где потеряешь!
Ремонт удался на славу. Точнее, не ремонт, а только декорирование: она заменила мебель, шторы, посуду, люстры, бра, торшеры и картины на стенах. Комната стала похожа на дворцовый зал. Все говорили: «О, да у вас тут как в Англии!» В Англии никто не был, но все и так знали, как живут настоящие англичане. Так ли это на самом деле, ей предстояло проверить уже через неделю. Марк, как и обещал, организовал ей проживание в семье своего брата, в пригороде Лондона. Брата звали Патрик, а его жену Торри. Оба были на пенсии. Их взрослый сын Торн, у которого был свой бизнес, жил отдельно от родителей. Она была уверена, что поездка в Англию, в отличие от предыдущих, будет успешной, ведь Англия – это основа всего. Если не в Англии, то где же хорошо? Не в Австралию же ехать, на самом деле.
Перед ней опять встал визовый вопрос. Прошло несколько лет, но она еще не забыла, как тяжело ей досталась французская виза. Но теперь‑то можно избежать многих проблем, подумалось ей, у нее уже есть опыт.
Но, как выяснилось, английскую визу получить так же сложно, хотя и по другим причинам. Проще всего купить тур, тогда не будет проблем с визой, отелями и билетами, но ей‑то отель не нужен. Экономия всегда выливается в гораздо большую сумму. А потраченные нервы вообще бесценны. Никто не знает, как правильно заполнить анкету, потому что делают это, как правило, впервые. Но это не самое трудное. Главное – нужно записаться на сайте на сдачу документов и купить билет в Москву и обратно, потому что документы на гостевую визу по приглашениям и при самостоятельном бронировании отеля необходимо сдавать в консульство или визовый центр лично! Этого больше всего не хотят жители Тарасова, как, впрочем, и других городов России. Мало того что поездка в Москву – дорогое удовольствие, так еще и времени сколько отнимает. Когда визу дадут, нужно еще получить документы, для чего заплатить курьерской службе или съездить еще раз.
Самое интересное обычно происходит в момент заполнения анкет, потому что для этого нужно знать иностранный язык. Когда делаешь это в первый раз, возникают сотни вопросов, и трудно правильно ответить даже на самые простые.
С этими проблемами она была уже знакома, но все‑таки решила сделать все самостоятельно. Поскольку брат Марка, конечно же, не смог прислать приглашение, она решила забронировать себе отель, получить визу, а потом отказаться от отеля. Если сделать это задолго до поездки, то можно почти не потерять в деньгах.
На известном зарубежном сайте она подобрала себе несколько вариантов отелей в Лондоне. Дело в том, что нельзя бронировать самый дешевый отель, потому что могут не дать визу. Она выбрала не самый дешевый трехзвездочный отель в центре Лондона, в условиях бронирования которого было написано, что при бронировании ничего платить не нужно и можно отказаться от номера без штрафа за неделю до заезда.
Она внесла свои данные и номер кредитной карты, тут же пришло SMS‑сообщение, что с карты списано 150 фунтов. «Как же так? – удивилась она. – Было написано, что они берут оплату при заезде!» Хорошо, что у нее на карте были деньги, а то вообще ничего не получилось бы.
Проблем с английским языком у нее не было, и она позвонила в отель спросить, в чем дело. Там долго кого‑то искали, потом проверяли, потом обсуждали, и связь прервалась. Пришлось набрать номер еще раз. Трубку, естественно, взял другой менеджер, потом все повторилось, и наконец, ей ответили, что просто проверяли, действительна ли ее карта. Деньги обещали вернуть в ближайшее время. Ближайшее время растянулось на месяц, а телефонный звонок стоил ей 600 рублей.