Торри согласно кивнула головой: мол, прав он, и добавила:
– Очень дорогое, мы такое себе не можем позволить покупать. Но Пьетр очень богатый, он может, – и еще несколько раз кивнула головой.
«Кто бы сомневался», – подумала она, потому что другого и не ожидала услышать.
Наступил последний день, и она решила с утра собрать чемодан, чтобы потом осталось еще свободное время. Ей хотелось посетить Всемирную выставку ландшафтного дизайна перед тем, как поздно вечером улететь домой. Она долго пыталась закрыть чемодан, распухший от сувениров и подарков. Поняв, что ее усилий явно недостаточно, она позвала Патрика и Торри на помощь. Торри села на чемодан, а Патрик с трудом все‑таки закрыл молнию. На кровати остался лежать небольшой альбом с ее семейными фотографиями, который она обычно брала с собой и теперь забыла положить в чемодан. Было видно, что Торри очень интересно посмотреть, как она живет в России.
– А это кто? – поинтересовалась Торри.
Она показала фотографии, своих родителей, бабушек и своей дочери. У Торри было много вопросов.
– А сколько стоит снять квартиру в России? – спросила она.
– По‑разному, все зависит от того, в каком районе, какая квартира, но я не очень знаю цены на аренду, – призналась она.
– А ты, за сколько снимаешь? – продолжала интересоваться Торри.
– Я не снимаю, у меня собственная квартира.
– Правда? – удивилась Торри. – И большая?
– Приблизительно такая же, как ваш дом, только одноэтажная.
– И сколько ты платишь за коммунальные услуги? – почему‑то недоверчиво спросила Торри.
– Летом приблизительно 80$, а зимой 120$. Это, включая коммунальные услуги, свет, газ, отопление, горячую и холодную воду.
– Я правильно поняла, что по сто долларов отдельно за свет, за газ, за воду? – переспросила Торри.
– Да, нет, что ты, – рассмеялась она, – за все вместе. А у вас разве не так?
– Совсем не так, – задумчиво протянул Патрик. – Мы на всем экономим, отопление практически не включаем, душ принимаем в фитнес‑клубе и платим 500 фунтов в месяц.
«Да уж это точно», – про себя усмехнулась она. Они даже фонарик вместо лампочки использовали, чтобы программу телевизионную прочитать.
Торри пристально вглядывалась в фотографии и потом вдруг спросила:
– А как вы жили при социализме? Я читала книгу, что у вас совсем ничего не продавалось, есть было нечего. Как жили твои родители? Какая была зарплата?
«Интересный вопрос», – подумала она. Он был интересен именно тем, что она много раз задавала его сама себе и несколько раз ответ менялся совершенно на противоположный.
Как‑то, когда она училась в классе третьем‑четвертом, случилась такая история. Занятия были во вторую смену, и мама на обед всегда оставляла ей суп в кастрюльке на плите. Суп она не любила, поэтому выливала его в унитаз, мыла чистую тарелку и ложку, создавая видимость того, что она пообедала. В этот момент она испытывала муки совести, но не поводу того, что обманывает маму, а потому что выливает суп в унитаз в то время, как в Америке и Африке голодают дети. Вот она живет здесь в счастливой стране, а те дети не виноваты, что родились там, и ей было ужасно стыдно за свой поступок перед голодными детками в далеких бедных странах капитализма…
А однажды зимой по дороге из школы она увидела, что в овощном магазине продают апельсины. Она заняла очередь, сбегала домой за деньгами, оделась потеплее и, простояв несколько часов на морозе, купила пять килограммов апельсинов. Когда пришли родители, они очень удивились, что в доме такой дефицит. Апельсинов было так много, что в холодильник они не поместились, и папа сложил их между балконными дверьми, чтобы они не испортились. Конечно же, теплая одежда ее не спасла, и она лежала на диване с воспалением легких и смотрела на оранжевые шарики за стеклом. «Ничего страшного, – думала она, – я скоро выздоровлю, зато апельсины купила!» – и жмурилась от счастья.
И если бы ее спросили тогда: «Как ты живешь?», она бы ответила, что лучше всех, потому что у нее был зеленый портфель и красные лаковые туфли. Ее бабушки вязали ей модные кофты, шили юбки и платья и пекли такие пироги, что пальчики оближешь. Мама привозила из Москвы ароматную колбасу, вкусные шоколадные конфеты и сгущенку, а папа жарил фирменную картошку фри.
Потом пришло другое время, и она уже была абсолютно уверена, что ее обделили, что у нее не было счастливого детства, интересной юности и богатой жизни, как могло бы быть, если бы она родилась, например, во Франции, Англии или Америке. Красивые платья, дорогие машины, изысканные ароматы и другие атрибуты роскошной жизни выдавались им, по ее мнению, прямо с рождения. Все иностранцы были просто обречены быть богатыми и счастливыми.
Теперь наступил третий этап. Получив возможность узнать, как живут люди в других странах, и главное, как они жили в них раньше, она, к своему удивлению, пришла к выводу, что жила она хорошо и тогда, и сейчас. Только эта оценка «хорошо» ставится не по сравнению с идеальной жизнью, какой каждый хотел бы жить, а именно относительно хорошо, по сравнению с другими. Конечно же, можно подумать, что это нелепые выводы. Некоторые даже громко рассмеются в этом месте, но единственное, что можно посоветовать, это – проверить их правильность самому. Человек или должен быть счастлив тем, что у него есть, или найти то, что ему нужно.
Пока она размышляла, Торри и Патрик ждали ее ответа. Все‑таки они воспитанные люди, что ни говори, настоящие англичане: наши‑то бы уже сто раз поторопили, а эти ждут себе спокойно, не дергаются.
– Что ж, я вам расскажу, как жили мои родители, – начала она. – После окончания университета мама и папа начали работать на государственном предприятии, связанном с геологоразведкой нефти и газа. Папа вместе с премиями получал 180 рублей в месяц, мама – 160 рублей.
– Сколько‑сколько? – рассмеялся Патрик. – Да как на такие деньги можно было прожить?
– На предприятии им дали двухкомнатную квартиру, и у меня с рождения была своя комната. За квартиру они платили 15 рублей в месяц. Потом им дали десять соток земли, и они построили на ней дачу, на которой выращивали овощи и фрукты. За землю они платили пятьдесят рублей в год. Раз в год им давали путевку на Черное море в санаторий с трехразовым питанием. За путевку они платили чисто символическую сумму – 15 рублей. За десять рублей можно было поехать из Тарасова на три дня в Москву. В путевку входило две ночи проживания в гостинице, экскурсии каждый день и билеты на поезд Москва – Тарасов – Москва. Хлеб стоил восемнадцать копеек, мороженое «пломбир» – девятнадцать копеек, бутылка молока – двадцать копеек. Вот как‑то так мы жили, – закончила она.
Побледневшие Патрик и Торри сидели в большом напряжении, не двигаясь. Было видно, что они пытаются перевести копейки в фунты, но у них все время получаются цифры, близкие к нулю, что означало бы – ничего не стоит, то есть бесплатно.
– Да, еще забыла, бензин стоил 10 копеек за литр, а томатное мороженое – девять копеек.
– Какое мороженое? Томатное?! – удивился Патрик.
Это было так смешно, словно из всего вышеперечисленного его заинтересовало только это.
– Да, томатное, из помидоров, – рассмеялась она.
– А оно вкусное было? – заинтересовалась Торри.
«Что они к нему привязались?» – подумала она и ответила:
– Да не знаю! Я ни разу не пробовала, я любила пломбир.
– А почему томатное не покупала, оно же почти в два раза дешевле? – задала свой коронный вопрос Торри.
Вопрос остался без ответа, потому что Патрик вдруг резко вышел из комнаты, увлекая за собой жену.
– Ну вот, опять что‑то им не понравилось! Но это и не важно, через несколько минут я не увижу их больше никогда, – произнесла она вслух.
Она решила поехать до города на такси, сдать чемодан в камеру хранения и самостоятельно съездить на выставку. Ведь для Патрика и Торри наверняка это будет очень дорого, да и не интересуются они ландшафтным дизайном, как, впрочем, ничем остальным.
Единственное, что вызывало у них прилив эмоций и истинную радость, – это экономия денег. Но к этому хобби она была абсолютно равнодушна, поэтому в этой жизни их ничто не объединяло, и так трудно было найти общую тему для разговора. К обоюдной радости, они распрощались, и уже через час она входила на выставку, которую всегда мечтала посетить.
К сожалению, времени было так мало, а выставка была такой огромной, что нужно было расписать план посещения, вплоть до минуты. По центру располагались различные ландшафтные композиции, принадлежащие величайшим дизайнерам со всего мира, а по краям находились павильоны с разнообразными товарами для сада и саженцами цветов и кустарников.
Как всегда, жизнь внесла в план свои коррективы. Стало настолько холодно, что начинать нужно было с чего‑нибудь горячего. Она первый раз в жизни пожалела, что у нее с собой не было фляжки с коньяком. Отправившись на поиски теплого ресторана, она с удивлением поняла, что все кафе располагаются только на улице. Ничего не оставалось делать, как посетить одно из них. Чтобы спасти себя от простуды, она купила себе чай, маленькую бутылочку красного вина и сладкий горячий пирожок.
Все столики были заняты англичанами в летних платьях и майках, которые сидели за столиками, не замечая пронизывающего ветра. Присев за столик рядом с пожилым джентльменом, в руках у которого был огромный стакан, доверху забитый льдом с кока‑колой, она вылила вино в чай, уговорив себя считать этот напиток, за неимением лучшего, за глинтвейн, и вприкуску с пирожком выпила его очень быстро.
Поймав на себе удивленный взгляд соседа, она, не дожидаясь вопроса, пояснила:
– Очень холодно.
– Where are you from? (Где вы живете?) – удивленно спросил ее сосед.
– From Russia, – ответила она.
– From Russia? – с хохотом переспросил он ее. – Ха‑ха‑ха. Как это смешно. У вас же всегда снег, тебе не может быть холодно.
Все сидящие за соседними столиками начали оборачиваться на них.
– Она из России, и ей холодно, – объяснял сосед, – представляете?!
Вокруг себя она видела удивленные лица.
– Как такое может быть? – переспрашивали они ее.
– Это была шутка, я живу в Майами, – решила она остановить массовое помешательство.
– О, Майами, жарко, очень, жарко, понимаем, понимаем…
И под одобрительные кивки головами она вышла из кафе.
– Так, теперь посмотрю несколько самых удачных проектов, и уже пора в аэропорт. Хватит уже развлекать тут местных жителей, – сказала она себе.
Ища план‑схему выставки, она услышала разговор двух женщин, которые, как она поняла, относились к организаторам. Они делились своими впечатлениями и прогнозировали, претендентом на победу был проект с затейливым названием, которое она даже не смогла перевести, но запомнила его порядковый номер.
Быстро разыскав его, она остановилась как вкопанная. На участке земли размером приблизительно пять на пять метров были посажены несколько березок. В глубине виднелись две яблони с молодыми красными яблочками, вокруг них росла некошеная трава, среди которой синел одинокий василек. С одной стороны был посажен чеснок вперемешку с настурциями, а с другой стороны гордо стояли кусты помидоров и огурцов. К этому ландшафтному проекту было не протолкнуться. Он, действительно, вызывал у присутствующих безумный восторг.
– Смотрите, смотрите, настоящие яблоки, а вон, это же томаты. Вау! – доносилось с разных сторон.
Терять времени больше не хотелось: точно такой же ландшафт на даче ее родителей в Тарасове. Только побольше сортов яблок, да и помидоры получше будут. Но она поймала себя на мысли, что что‑то все‑таки у них не так. «А, ну конечно, траву они на газоне стригут, – догадалась она. – Нужно им будет сказать, чтобы запустили свой участок чуть‑чуть, и тогда победа достанется им по праву». Ведь в России уже сорок лет так, а здесь эти горе‑дизайнеры пытаются выдать это за новый тренд. Хотя новое – это хорошо забытое старое. Видимо, за границей уже давно забыли, что такое настоящая жизнь.
Москва встретила не очень теплой погодой, и ей так захотелось домой. Лето в Тарасове, как теперь она знала, самое замечательное. На вечерний самолет в этот раз она не успела, и пришлось покупать билет на поезд. В купе кроме нее были еще две женщины. У одной на чемодане вокруг ручки была наклейка «Барселона», у другой – «Дубровник». Учитывая, что она летела из Лондона, складывалось такое впечатление, что все тарасовцы только и делают, что отдыхают.
Как обычно бывает в поезде, знакомство завязалось моментально. Ее попутчиц звали Вика и Эльвира. Тут же завязалась оживленная беседа, основу которой составил обмен впечатлениями об отдыхе.
– Нет, я, конечно, хорошо отдохнула, – сказала Вика, – но, честно говоря, от Хорватии большего ожидала. Природа, конечно, красивая, но на пляжах – такая крупная галька везде или вообще бетонная платформа. Отель‑то я хотела большой, чтобы территория была, лежаки, зонтики на пляже. А этот отель был расположен «В нигде». Вечером выйти некуда. В магазинах купить нечего, кроме сувениров. Хотя Дубровник – сказочной красоты город, и цвет морской воды в обрамлении сосен – красотища, не передать словами.
– И у меня тоже впечатления не очень, – подхватила Эльвира. – Я в Испанию ездила. Попросила в агентстве, чтобы отель был в городе (я же одна ехала), чтобы вечером было куда пойти. Так он и был в городе, но территория отеля такая маленькая. Бассейн метра два на три, наверное, не больше, и пляж через дорогу и железнодорожные пути. Все очень скромно. Питание – «полупансион». За ужином чай, вода за деньги, но набежало 200 евро к концу. А я так дорого заплатила, вообще, такое чувство, что я сильно переплатила! И хоть мне в агентстве десятипроцентную скидку дали, но такой отдых и этого не стоит. Я в Турции в прошлом году отдыхала. Так там и отель был прямо у моря, и питание «все включено», и заплатила я гораздо меньше. Больше не пойду в это агентство. Могли бы отель получше подыскать.
– А вы, почему именно это агентство выбрали? – поинтересовалась она.
– Так они больше всех скидки давали, – объяснила Эльвира. – Я много агентств обзвонила, сразу спрашивала: какую скидку дадите? Одни: нет, мы только постоянным клиентам даем; другие какую‑то смешную трехпроцентную предлагали. Потом я нашла агентство, которое мне 8 % предложило. Я им и говорю: «Бронируйте мне, я вам завтра деньги принесу», – а сама продолжаю обзванивать дальше. Вот и нашла одно такое агентство. Они меня прямо спросили: «А вы, какую скидку хотите?». Я не растерялась и говорю: «Не меньше десяти процентов». Они сразу согласились. А тут звонят мне из первого агентства и говорят, что мне все подтвердили, приходите, мол, и приносите деньги. Я им и говорю, что нашла агентство, где мне больше скидку дали, ну чтобы знали, как нужно работать. Они мне что‑то про штрафы стали говорить, а я им: какие штрафы, я же вам ничего не платила! – и повесила трубку. Смешные такие, как так можно работать? Мало ли кто что пообещает.
А сегодня я, как прилетела, сразу позвонила в то агентство, в котором тур купила, ну, где мне скидку десять процентов дали. Позвонила сказать, что отель ужасный был, но мне ответили, что уже там другая фирма сидит, они то ли закрылись, то ли переехали куда‑то. Да ладно, я к ним и не собиралась больше приходить, найду другую. Где мне больше скидку дадут, у тех и куплю, сейчас фирм туристических понаоткрывалось на каждом углу.
– А ведь можно было отель подальше от моря взять, он бы, наверное, и подешевле стоил, – она все‑таки решила выяснить, чем недовольна клиентка. Ей было интересно узнать, почему Эльвира чувствовала, что переплатила.
– Так он, может быть, и дешевле, но мне было нужно только на первой линии. Я прям им так сразу и сказала: «Вторую линию не предлагать».
– Может, и не было дешевле на первой линии, – встала она на защиту неизвестного ей агентства.
– Да прям уж не было! Им просто не хотелось искать. Там рядом отель был гораздо лучше моего и стоил столько же, я уверена. Я бы лучше пятьдесят евро переплатила, но жила, как белый человек, с видом на море, а то у меня номер выходил во двор‑колодец, балкона не было. Просто кошмар!
«За лучший отель на первой линии и с видом на море заплатить нужно было, по меньшей мере на 500 евро дороже, а не на пятьдесят», – мысленно усмехнулась она, а вслух спросила:
– А почему вы в Испанию поехали? Вам ведь в Турции понравилось.
– В Турции, конечно, хорошо. Я хотела, чтобы было так же, но в другой стране, но вот агентство мне попалось плохое. Отправили меня в какую‑то дыру. Да и что же мне теперь, все время в одну страну ездить? Посмотреть там особо нечего. А я люблю, чтобы позагорать можно было, поплавать, но и по экскурсиям поездить. Посмотреть хотела Мадрид, Толедо, Севилью, Кордову, Гранаду. Но цены на экскурсии такие дорогие, и далеко все, полдня нужно ехать в одну сторону, а я хотела что‑нибудь поближе. А там, кроме Барселоны, ничего интересного не было. А вы сами через какое агентство ездите? Может, мне порекомендуете профессионалов, чтобы сами менеджеры везде были и продавали не по красивым картинкам в каталоге, а по собственному опыту.
– В агентстве, через которое я езжу, больших скидок не дают, потому что люди там работают давно и с большим опытом. Они же должны себе зарабатывать на зарплату, а иначе все менеджеры уйдут, если зарплата маленькая будет. Я всем довольна, – она решила не признаваться, что сама владеет этим агентством.
– А, не‑е‑е‑т… Я в такое не пойду, мне скидка нужна десять процентов, не меньше.
– Но это же невозможно! Я слышала, что в туризме у них комиссия всего десять процентов, – вступила в разговор Вика. – Как же они могут давать вам такие скидки? Они, наверное, просто вам цену увеличили и скидку сделали, какую вы хотели. Вы бы могли у них с таким же успехом и пятидесятипроцентную скидку просить, – высказала она свое предположение. – Мне, например, в моем агентстве дают три процента скидку, и я ими очень довольна. У меня к моему агентству претензий нет.
Я вот, например, всегда сама любила все туры себе в Интернете искать. Мне казалось, что я все дешевле найду. Но, как мне в моем агентстве объяснили, в большинстве своем цены на поисковиках даются только для рекламы, то есть их не существует, или срок давно кончился. Но информацию не обновляют, таким образом, привлекая клиентов к своему сайту. Они посоветовали мне смотреть непосредственно на сайтах туроператоров. А какой мне смысл время на это тратить, если менеджеры агентства мне по этим же ценам все предлагают? Я, честно говоря, сначала проверяла даже. Может, завышают? Нет, все, как на сайте у туроператора. Вот зачем мне тогда свое время тратить? Они всегда советуют отели, которые сами видели, и не приукрашивают никогда, говорят все плюсы и минусы. И ты уже сам решаешь, какой вариант для тебя подходящий. Меня, кстати, предупреждали и про камни, и про ежей, и про то, что выйти будет некуда. Но я внимания не обратила, думала, что это все неважно. Оказалось, важно. Мне все предложения по электронке присылали, по телефону все подробно рассказывали. Я только один раз и пришла – договор заключить и деньги отдать.
Мне несколько раз директор звонила. Когда я приходила, ее в офисе не было, но она очень много мне по телефону рассказывала: что рейс могут поменять, что мне будет скучно в отеле, что до Плитвицких озер далеко ехать и дороги в Хорватии узкие и много серпантинов. Я, честно говоря, иногда думала: зачем мне это все знать? Я же решила, что еду в Хорватию, и точка. Но только потом я поняла, что все, что она говорила, на самом деле очень важно. Получилось, что директор этой фирмы даже лучше меня знала, что мне нужно, а я сама себе отдых испортила. Все в Хорватии было именно так, как она говорила.
Да, и она так интересно мне рассказывала. Сейчас вспомню. Вот она говорила, почему человек бывает недоволен своим отдыхом. Не потому, что он приехал в плохую страну или выбрал плохой отель. В каждой стране есть много красивых мест. Все зависит от того, насколько его ожидания от отдыха совпали с тем, что он увидел в реальности. В каждой стране есть что‑то уникальное: в одной – дивной красоты море, в другой – старинные города, в третьей – изумительные рестораны.
Подход туриста к этому совершенно другой: ему нужно все в одном месте. Но такого не бывает! Нет такой страны в мире, в которой бы стоял большой турецкий пятизвездочный отель с питанием «все включено», с собственным пляжем с белым песком с бесплатными лежаками и зонтиками, на который тихо накатывает бирюзовая морская волна, за воротами которого начинался бы шикарный променад – пальмовая аллея с маленькими бутиками и огромными моллами с магазинами всевозможных марок, а в конце этой улицы стояли бы Пизанская и Эйфелева башня одновременно. Слева находились бы пирамиды Хеопса, а справа – римский Колизей. С третьей стороны были бы амстердамские каналы, Лувр, Диснейленд и Сафари‑парк. И самое главное, чтобы еда стоила так же дешево, как в Таиланде, а отели – так же дешево, как в Египте. Если турист так себе видит свой отдых, то, безусловно, вернется он недовольным и будет винить в этом и турфирму, и природу, и погоду – словом, кого угодно, но не себя.
– И тут она привела мне такой интересный пример, – продолжила Вика. – Вот, например, если нам нужен хлеб, мы идем в булочную, за молоком – в молочный магазин, за мясом – в мясной. Ведь ни у кого не возникает никаких проблем с покупкой продуктов.
В туризме то же самое, но турист ведет себя так, как если бы ему нужно было купить ботинки, а он заходит в хлебный магазин: «У вас ботинки есть?», – спрашивает у продавца. «Нет, здесь только хлеб, – отвечают ему, – и какой! Посмотрите, сколько разных сортов, а какой свежий, только у нас такой вкусный хлеб, выпеченный по старинному рецепту». «А ботинок нет? – переспрашивает турист. – Ну а футбольные мячи, может, есть?». «Нет, – отвечают, – только хлеб. А вот там, в другой стране, много обувных магазинов, там – обувь. А вон там, в третьей – сплошь одни спортивные магазины. Наверняка вы там найдете отличный футбольный мяч». «Нет, – недовольно отвечает турист, – нам нужно всё и в одном месте». Вот как‑то так она рассказывала, – закончила пересказ директора турагентства Вика.
– Да, интересная история, – проговорила Эльвира. – Что‑то в этом есть.
– А вы что думаете? – обе молодые женщины посмотрели на нее.
Она не знала, что сказать. Впервые в жизни она слушала свою речь в пересказе своей клиентки, с которой, как оказалось, много раз разговаривала по телефону. Она была потрясена, насколько точно та воспроизвела ее слова. И даже если всего несколько человек это поймут и получат удовольствие от своего отдыха, значит, не зря она работает в своем бизнесе. Это и есть счастье.
Часть 6 Австралия, 2011 год
Леля позвонила как всегда «вовремя»: она опаздывала на встречу с клиентом, да еще поворачивала на оживленном перекрестке без светофора. Она слышала только звонок телефона, но по тому, сколько времени играет ее любимая мелодия вызова, можно было понять: во‑первых, это может быть только Леля. Во‑вторых, у нее серьезный вопрос.
Телефон начал проигрывать мелодию в третий раз. Это означало «очень‑очень срочно». «Может, Леля в космос улетает», – пронеслось у нее в голове. Тут ей наконец‑то удалось повернуть, и она сразу же остановилась.
Лелю никогда не интересовало, занят человек или свободен. «Все люди всегда заняты, – говорила она. – Поэтому совсем неважно, когда он оторвется от своих дел, чтобы поговорить с тобой. Всегда будет не вовремя».
Когда она услышала это объяснение от Лельки в первый раз, она не придала этому значения. Ее удивило только то, что абсолютно не склонная к аналитике подруга как‑то смогла нечто обобщить, структурировать и сделать вывод. Но однажды она задумалась над этой фразой: «Все всегда заняты». А ведь действительно: каждый человек постоянно сильно занят. Это совершенно не зависит от того, кто он, – учитель, строитель или неработающая домохозяйка. Домохозяйка крутится целый день как белка в колесе; когда она красит себе ногти, она занята еще больше.
Эмпирический закон – «Всеобщий принцип занятости» – можно объяснить следующим образом. Если все всегда заняты, и ты тоже, то ты такой же, как все. А такие, как все, и живут, как все. А если ты хочешь добиться в жизни чего‑то большего, то нужно быть не таким, как все, – нужно быть свободным.
На первый взгляд, не очень логично получается. Может сложиться мнение, что работать не нужно совсем, чтобы всегда быть свободным.
Нет, нужно попытаться еще раз объяснить суть своей теории. Если ты постоянно занят, то сначала испытываешь гордость от этого. Но когда понимаешь, что ты обычный занятый человек, то перестаешь гордиться своей занятостью, потому что это банально. И тогда ты находишь способ сделать все самое важное быстрее, а остальное не делаешь вообще. Тогда у тебя всегда найдется время для себя самого и для другого человека. Вот как‑то так…
Судя по тому, сколько времени звонил телефон, Леля хотела сообщить ей что‑то очень важное.
– Да, дорогая, я абсолютно свободна, – наконец ответила она на звонок.
– Привет, – сказала Леля и сразу же перешла, как ей показалось, к делу. – Как ты относишься к идее съездить в Сингапур?
– Отрицательно, – ответила она голосом, не подразумевающим возражения.
– Ну что за привычка у тебя такая, даже не дослушала! – обиженно произнесла Леля.
– Извини, подруга, – уже мягче ответила она, – но в Сингапур все равно не поеду.
– Ну, так вот, – совершенно не обращая внимания на отсутствие у нее интереса, продолжала Леля. – Ты же хотела английский подучить, я там тебе по случаю курсы подыскала.
– Да, ты права, – согласилась она, – английский я действительно хочу подправить: произношение у меня не очень. Но я его учить собиралась у носителей языка, в Англии или в Америке, но никак не в Сингапуре, понимаешь?
– Да, понимаю. Не надо из меня дуру делать. Я для нее стараюсь, а взамен черная неблагодарность… А я не обижаюсь на тебя, я выше этого! Так что уж дослушай, пожалуйста. Так вот, в Сингапуре филиал лучшего университета Западной Австралии. И все преподаватели там австралийские. Теперь поняла?
– Теперь поняла, но лучше уж я в Англию поеду, – все‑таки не согласилась она с Лелей.
– Тебе же не нравится в России зимой! Вот и поедешь в теплые края, в Сингапуре всегда лето, – высказала Леля свой основной аргумент. – Ну и нам же нужно, чтобы ты в Австралию съездила.
– Австралия – не Сингапур, Леля, это совсем другая страна! – язвительно перебила она ее.
– Ты намекаешь, что у меня тройка по географии была? – рассмеялась Леля.
– Вот и отлично, что мы друг друга понимаем, – она уже начала сердиться. – Еще аргументы имеются или тебе нужно время их придумать?
– Я ничего не буду придумывать, я уже тебе все сказала. Там же близко все. Предпримешь что‑нибудь, чтобы в Австралию попасть. Почему я тебе все разжевывать должна?! Ты же у нас самая умная, вот и думай, – быстро сказала Леля и отсоединилась, чтобы уже не слышать возражений.
Она попыталась выбросить этот разговор из головы сразу же, но у нее никак не получалось. На самом деле ей очень хотелось увидеть Австралию.
Она даже видела эту «картинку»: вечное лето, белый песок, бирюзовый океан. Загорелые мускулистые парни рассекают на досках по волнам, брызги и шум прибоя.
Девушки – под стать парням: красивые, загорелые, с хорошими фигурами и очаровательными улыбками – сидят в баре и пьют «мохито». Они, конечно, работают, но не утруждаясь особо. Уровень жизни в Австралии самый высокий в мире. Им ничего не остается делать, как постоянно путешествовать. В выходные дни они выбирают развлечения: посетить ресторан, пляж, пройтись на яхте по синей глади океана или просто собрать друзей на барбекю. Все люди такие улыбчивые и загорелые, вежливые, воспитанные и образованные. Государство заботится о гражданах, все спокойно и безопасно. Какая в Австралии жизнь, она знала абсолютно точно. Откуда – она не могла сказать, если бы ее спросили. Но никто не спрашивал – потому что так думали и все остальные.
Мысли об Австралии продолжали крутиться в ее голове. Она почему‑то начала чувствовать, что может пропустить в своей жизни что‑то очень важное, если не поедет в этот Сингапур. В телефоне пикнуло – это пришла SMS от Лели.
«Курсы начинаются 15 сентября. Заявку я уже послала. Подтверждение они уже выслали на твой адрес электронной почты».
«Ну и ладно», – подумала она. Леля обладала редкой интуицией. Все, что она советовала, всегда осуществлялось. «Значит, нужно ехать», – приняла она решение, и сразу стало легко и свободно.
Прежде всего, она досконально изучила вопрос по курсам иностранных языков. Всего существует семь уровней. Каждая ступень длится полтора месяца. Прежде чем начать обучение, все проходят тестирование и в зависимости от результатов распределяются по уровням. Первый уровень – Full Beginner, последний – Advanced. Ей было очень интересно выяснить, какой уровень языка у нее…
Лето пролетело очень быстро. Решив быть готовой для всего, она приложила максимум усилий и на всякий случай открыла себе австралийскую визу. А вдруг действительно повезет!
И вот она уже в Сингапуре. До тестирования оставалась одна неделя. Сначала у нее была цель – каждый день готовиться к экзаменам, но вокруг было столько интересного, что на подготовку времени, естественно, не хватило. «Ну, не в первый раз, – подумала она. – Как сдам, так и сдам. Перед смертью не надышишься».