– А где ему лечили? В Москве, наверное? – поинтересовалась она.
– Нет, не в Москве, но название этого города я не запомнила, – ответила Салли.
Вот чудеса! Столько всего интересного про Россию узнаешь, стоит только оттуда уехать. Прямо как в пословице: «Хорошее – видно на расстоянии».
Пока они гуляли с собакой, смотрели другой пляж, а потом заезжали к ветеринару, подошло время обеда.
– А можно, мы в супермаркет заедем, чтобы купить что‑нибудь на обед? – спросила она. Есть очень хотелось.
– А ты обедаешь? Удивленно спросила Салли. – Так же можно сильно поправиться! Вот мы никогда с Расселом не обедаем – так только, перекусим влегкую, и все. А продукты мы покупаем по четвергам, раз в неделю. А сегодня суббота. Но ты сможешь купить что‑нибудь, у нас недалеко от дома есть небольшой продуктовый магазин. А вечером мы тебя угостим настоящим австралийским ужином.
– Ну и хорошо, значит схожу туда.
– А что, в России все обедают? – спросила Салли. Видно, эта тема ее очень заинтересовала.
– Да, конечно. Обычно это суп и еще, может быть, мясо или рыба. Или курица с гарниром, а потом чай, – рассказала она.
Салли только и смогла, что покачать головой. От удивления она даже не знала, что сказать.
– Холодный чай? – уточнил Рассел.
– Нет, горячий, – ответила она. – А вы пьете чай?
– Нет, что ты, только горячий кофе без сахара и Ice coffee – холодный кофе.
Они хотели ее сопровождать в супермаркете, но она убедила их, что справится сама и что она умеет покупать продукты, потому что в России все точно такое же.
Было видно, что они ей не поверили, но, тем не менее, оставили ее у входа, объяснив, как дойти до дома.
Видно, этот магазин был «не очень», потому что она не нашла в нем ничего такого, что она привыкла есть. Конечно же, она понимала, что черного хлеба в магазине не будет, а гречку она вообще не любила. Но там равным образом не было творога, сметаны, кефира, йогурта без фруктовых добавок, плавленого сыра, мармелада, шоколадных конфет, как и вообще никаких конфет. Майонез почему‑то был; как было написано, свободный от жира на 100 %. Интересно, из чего же он приготовлен? Печенье было, только соленое. Слава Богу, были чай и кофе. Да и сахар нужно купить, ведь у них‑то нет, наверное, а если есть, то коричневый. Ну, соль уж не буду покупать.
Она купила хлеб, немного колбасы, твердого сыра с непонятным названием. Помидоры были, но почему‑то только недозрелые маленькие черри. И несколько огромных манго. «Ну, ничего. В понедельник после университета найду большой супермаркет и куплю себе нормальной еды».
По дороге домой она прошла мимо нескольких кварталов с красивыми домиками. Перед каждым была зеленая лужайка. Практически все газоны были коротко подстрижены, но какие‑то полувысохшие. Только у одного дома газон был такой, как надо: ярко‑зеленый, аккуратно подстриженный, и кромка подрезана.
Интересно, почему только он ухаживает за газоном правильно, а остальные ленятся? Нужно будет спросить у Рассела.
Она застала супружескую чету сидящей перед телевизором. Перед ними стояли три большие миски. Одна с порезанным крупными кубиками сыром Маасдам, другая – с грецкими орехами, в третьей были финики и печенье. На столе также стояла запотевшая бутылка холодного белого вина и два наполненных фужера.
Это называется «они не обедают», да если тут калории сосчитать… Орехи, сыр, печенье, финики и вино – в пересчете на калории это будет, как пятилитровую кастрюлю щей съесть! «Вот артисты, – подумала она. – И главное, сами верят в то, что не обедают».
– Садись с нами! Будешь вино? – спросила ее Салли.
– Нет, я днем не пью, только за ужином могу иногда выпить, – ответила она. Этим она привела Салли в замешательство. Вдруг та рассмеялась, словно вспомнила что‑то.
– Ах, да! Вы же водку пьете в России. У нас есть водка тоже.
– Нет, я водку не пью, – этим она еще больше их удивила. Она уже было хотела пойти в свою комнату, но вспомнила, что хотела спросить, почему только у одного человека зеленый газон.
– Это у Смитов, – Салли сразу поняла, о ком речь. – У него жена русская. У нас автоматически включается поливная вода на пятнадцать минут ночью и пятнадцать минут днем. Водой, которая течет из обычных кранов, поливать нельзя, а он поливает. Соседи сразу видят это и звонят в муниципалитет. Их уже несколько раз штрафовали за это, а она все равно поливает.
– Так для газона на такой жаре мало полива полчаса в день. Поэтому у всех газоны высохшие. Мой папа свой газон по три часа поливает.
– Сколько‑сколько? Три часа? – спросили они хором. – Твой папа миллиардер?
– Нет, – рассмеялась она, – обычный российский пенсионер.
Они не поняли, почему она смеется, но не смогли сдержать своего удивления:
– Нет, такое невозможно! Это очень дорого. Даже если найдется такой супермиллиардер, который захочет это сделать, все равно в нашей стране никто не разрешит ему поливать газоны по три часа.
Она все поняла. Австралия – это страна строгих регламентаций. Странно, что им в туалет без разрешения разрешают ходить. Хотя, кто знает? Может, как в Швейцарии, в туалет после десяти часов вечера тоже нельзя. Ей ничего не оставалось делать, как сослаться на усталость и пойти в свою комнату.
Когда через полчаса она вышла в зал, чтобы забрать свой компьютер, она увидела, что они допили бутылку вина, доели все, что было в мисках, и теперь сидя спят.
Она вернулась в свою комнату. Нужно про Австралию почитать что‑нибудь. Порывшись в Интернете, она узнала, что официальное провозглашение федерации, названной Австралийским Союзом, произошло первого января 1901 года. Австралия, вошедшая на правах доминиона в Британскую империю, состояла из шести бывших британских колоний. Главой государства номинально является британский монарх (в настоящее время – Елизавета II). Королевские полномочия делегируются генерал‑губернатору, назначаемому монархом по представлению австралийского правительства. Это номинальный глава, который действует лишь с ведома правительства и премьер‑министра Австралии. Премьер‑министр является лидером партии большинства или коалиции в палате представителей.
Австралия занимает второе место в мире по запасам железной руды высшего качества, располагает большими запасами нефти и природного газа. Наряду с этим она является одним из крупнейших производителей и экспортеров угля, алюминия, меди, титановой руды, урана, алмазов, входит в пятёрку крупнейших в мире производителей золота, цинка и свинца. По производству электроэнергии на душу населения Австралия занимает одно из первых мест в мире.
Ассортимент производимой в Австралии продукции весьма и весьма широк. Австралия является крупнейшим в мире производителем и поставщиком высококачественной шерсти, одним из ведущих экспортеров мяса и пшеницы. Важную часть экспорта Австралии составляют молочные продукты, рис, сахар, фрукты, высококачественные вина, а также хлопок.
Занимающий треть материка, штат Западная Австралия является самой крупной административно‑территориальной единицей Австралийского Союза. На территории в 2,6 тысяч кв. км в штате проживают около двух миллионов человек. Это всего лишь одна десятая населения страны.
Низкая плотность населения обусловлена природными условиями Западной Австралии: лето здесь очень жаркое, в северо‑западной, прибрежной части штата господствуют тропические муссоны, во внутренней – частые засухи. А вот зимой здесь нередки заморозки.
Зато земли этого штата богаты полезными ископаемыми. Причем не самыми «дешевыми». Главными минеральными ресурсами штата являются железная руда, никель, бокситы, золото и алмазы. В Западной Австралии добывают 40 % алмазов мира. Здесь же расположено уникальное месторождение олова и тантала. Добывают в Западной Австралии и нефть.
Отличное белое вино можно попробовать в районе реки Margaret, где производят вина с мировой известностью.
Да, теперь понятно, почему в Австралии самый высокий уровень жизни. Какая богатая страна! Как ей все‑таки повезло, что она сможет все это увидеть.
Время еще было, и она решила полностью разобрать чемодан. В одном из кармашков она нашла завалившийся за подкладку кармана пакетик семян розовых помидоров, которые покупала в Москве на выставке своим родителям. Вдруг – О, ужас! – она поняла, что могла попасть в тюрьму. В Австралии очень строго следят, чтобы на территорию страны не проникли семена растений с других континентов. Даже яблоко нельзя ввезти. Сувениры из дерева и шоколад тоже запрещены к ввозу, так как в них могут находиться чуждые австралийской фауне насекомые. Женщина‑таможенница строго спрашивала у нее, не везет ли она запрещенные к ввозу предметы, последовательно их перечисляя, прочем наркотики и оружие были на последнем месте – после животных, растений и птиц.
Она, естественно, на все вопросы ответила отрицательно, а значит, обманула – ввезла в страну запрещенные семена. Сидеть ей в тюрьме пожизненно, если бы у нее нашли этот злосчастный пакетик. Но не выбрасывать же его теперь, после такого рискованного нелегального ввоза. Что же с ним делать? Везти обратно тоже нельзя. «Придумала! Я их посажу и еще накормлю нормальными помидорами хозяев. Они, чувствуется, настоящих розовых сочных помидоров ни разу не пробовали. Что там не пробовали – даже не видели никогда!»
Выглянув в окно, она увидела большую кадку с землей, в которой торчала засохшая пальма. Это как раз то, что нужно. Она посеяла в кадку семена и полила водой из‑под крана. «Вроде никто не видел», – поймала она себя на мысли. Смех‑смехом, а был неприятный страх: вдруг ее увидит кто‑нибудь из соседей – заборы‑то низкие. Что за жизнь: у себя в доме не можешь даже цветок полить без разрешения правительства!
Она поняла, что очень устала, и решила прилечь. Комната была старомодная. На кровати было аж семь подушек. Она сложила их аккуратной стопкой в углу, легла на кровать и тут же уснула. Проснулась она от стука в дверь. Спросонья она опять не поняла, где она. Тут дверь приоткрылась и в комнату заглянула Салли. Увидев ее лежащей в кровати, она удивленно спросила:
– Ты спишь? Никогда не видела, чтобы люди спали днем.
«Конечно, когда они сами спят, они же себя не видят», – усмехнулась она.
– Извини, что тебя разбудила. Рассел готовит ужин и хочет у тебя узнать, что ты любишь больше – картошку или спагетти.
– Я и то и другое люблю, – ответила она. – Может, нужно помочь?
– Нет, нет, ты собирайся и через полчаса выходи к ужину.
Интересно, что же они приготовят? За полчаса никаких эксклюзивных блюд не получится. Когда она вышла, стол был накрыт. Стояла красивая посуда, салфетки, фужеры. В центре стола в круглой вазе горела толстая свеча.
Рассел дожаривал стейк на барбекю, а на столе уже стояли сваренные спагетти и кусочки картошки – с кожурой, порезанные на четыре части и, видимо, запеченные в духовке.
Рассел поставил на стол мясо, откупорил вино и разлил его по хрустальным фужерам.
Ну вот, живут все‑таки люди нормально. Не то, что в Лондоне: три дня холодный омлет доедают.
Первый тост был за знакомство. Об австралийском вине она была наслышана давно, и действительно оно ей понравилось.
– Вот посмотри: это традиционное австралийское блюдо – чипсы, – Рассел показал на запеченные дольки картошки. Выглядело все очень аппетитно. Он положил ей кусок мяса и «чипсов». Она отрезала достаточно большой кусок мяса и положила в рот.
– Ой, что это?
Мясо было абсолютно несоленым. Она поняла, что если даже она сможет его прожевать, то проглотить ей его точно не удастся. Что же делать? Выплюнуть нельзя! В эту минуту у нее в комнате зазвонил сотовый телефон – то было спасение. Звонила Доминика. Она предлагала завтра поехать вместе в какое‑то известное им местечко и пообедать в ресторанчике. Вернувшись в столовую, она передала приглашение Доминики. Те сразу же согласились.
Сев за стол, она, уже наученная горьким опытом, отрезала себе малюсенький кусочек картошки и попробовала его. Картошка была абсолютно несоленая, как, впрочем, и спагетти. Есть все это было невозможно. Интересно, это семейная традиция или вся национальная кухня такая?
– А можно соль попросить? – посмотрела она на Салли.
– Соль? – изумилась Салли. – Но это же очень вредно для здоровья! Мы очень редко употребляем соль и сахар, это же преждевременная смерть, – громко высказалась Салли и поставила перед ней солонку.
«Слава Богу, у них есть соль», – подумала она про себя, а вслух произнесла:
– Моя бабушка всю жизнь ела соль и сахар и умерла в девяносто три года. Я на большее не рассчитываю; поэтому, если вы не возражаете, я посолю.
Они смотрели, как она посыпает мясо и картошку солью, так, как будто это был цианистый калий.
Ну вот – стало гораздо лучше, стейк был сочен, с небольшой прослойкой непрожаренного мяса с кровью – Medium Rare. Картошка была обычная, но, когда есть хочется, все кажется особенно вкусным. Она допила свой единственный фужер вина, а супружеская пара тем временем закончила пить первую бутылку и перешла ко второй. «Да, пьют они немало», – подумала она, глядя на специальный шкафчик, в котором лежало бутылок тридцать‑сорок.
Проследив за ее взглядом, Рассел пояснил, что вино не продают в супермаркетах, это запрещено. Есть специальные магазины, которые имеют лицензию на продажу алкоголя, но они работают ограниченное время. В их районе такой магазин единственный. Они ездят туда раз в месяц и покупают сразу много вина.
– И вы столько за месяц выпиваете? – удивилась она. – Это же по две бутылки вина в день! Так и алкоголиком можно стать.
– Ну что ты, – успокоил ее Рассел. – Нам просто нравится вкус вина, мы получаем от этого удовольствие.
Странное объяснение. Можно подумать, алкоголики пьют с отвращением.
Они закончили ужинать, и вдруг Рассел предложил Салли:
– А давай сложим посуду в посудомоечную машину и поедем смотреть закат.
Для Салли эти слова, как было видно, прозвучали очень неожиданно, словно ее наградили медалью.
– Давай! – с воодушевлением ответила она. В ее интонации прямо слышалось: «Гулять – так гулять!»
Этой радости она не поняла, но переспрашивать было неудобно. Что, в Австралии используют посудомоечную машину по праздникам? Сама она посудомойку не очень любила: постоянно кончались таблетки, соль, кондиционер, но если быть честной, то ей всегда было лень правильно складывать в нее грязную посуду. Быстрее было помыть посуду руками, а в этой семье, видимо, это право нужно было заслужить.
Они быстро собрались и уже через десять минут были на пляже. Ветер стих. Было тепло и как‑то тихо. Огромное солнце катилось за горизонт, причем, как ей показалось, гораздо быстрее, чем она привыкла видеть у себя дома. Облака красиво окрасились в различные цвета, от светло‑розового до пурпурно‑фиолетового. Чайки летали на фоне «марсианского» неба и тоже казались инопланетными птицами. Этот закат был настолько красив, что она в ту же минуту поняла: это одно из лучших впечатлений в ее жизни.
Вернувшись домой, супруги включили телевизор и стали смотреть какое‑то старое английское кино, предварительно налив себе по бокалу «Бейлиза». Несколько раз они хихикали, потом один раз громко засмеялись, а потом затихли. Она вышла посмотреть: так и есть. Уже через четверть часа после начала фильма они сидя спали, так же как и в обед. Как она потом убедилась, это и был их образ жизни. Выпить вина и тихо дремать перед телевизором, просыпаясь только для того, чтобы очень калорийно перекусить в «обед» и плотно поужинать.
Когда в воскресенье она проснулась в десять утра, супруги уже давно были на ногах.
– Ну, долго ты спишь! Как столько можно спать? Мы в двенадцать ложимся, а в шесть уже просыпаемся.
«Конечно, когда целый день спишь, то можно и в шесть проснуться», – подумала она, а вслух сказала:
– Это просто разница во времени. Через неделю я привыкну и буду вместе с вами рано утром вставать.
Зачем им знать правду? Это их жизнь, в которой они счастливы, и не ей их судить. Главное – самой в такую не превратиться, потому что для себя она такой зомби‑жизни не хотела.
На следующий день за ними заехала Доминика со своим бойфрендом. Доминике было под шестьдесят, а ему около сорока.
– Вильям, – представился он.
Что и говорить, выглядел он отлично. Симпатичный, загорелый, накачанный мужчина в полном расцвете сил. Доминика же, как, впрочем, и Салли, выглядела старше своего возраста. Может быть, это результат действия солнца, или женщины не уделяли должного внимания уходу за собой. Между собой они общались нормально, и эта разница в возрасте ни ее, ни его, казалось, абсолютно не смущала.
На ее вопрос, куда они направляются, Рассел загадочно ответил:
– О, мы едем в один красивый городок. Там лучший ресторан Фиш & Чипс на побережье.
Она сказала, что уже один раз посещала такое заведение в Лондоне.
– Ну, да, – согласился Рассел, – у нас многое пошло из Англии. Когда американские колонии провозгласили свою независимость и отказались принимать ссыльных, английское правительство решило избрать Австралию местом ссылки преступников. Первое поселение каторжников было основано 26 января 1788 года. Оно было названо Сиднеем в честь тогдашнего английского министра внутренних дел. Полвека туда регулярно направляли суда с каторжниками. У нас тут недалеко во Фримантле даже есть тюрьма. С 1970 года это музей. Свободных поселенцев в стране было мало. Лишь открытие месторождений золота в начале 50‑х годов ХIХ века вызвало значительный их приток.
Мои родители, например, тоже были англичанами и эмигрировали сюда после Второй мировой войны. В Англии ведь жить невозможно! Там такой холод. Австралия сейчас – независимое государство, но официально нашей королевой является королева Англии. Вот посмотри – он достал из кошелька монетку 50 центов. – Видишь, это ее портрет на аверсе монеты.
Ехали они минут сорок. Городок был расположен на берегу океана, вдоль шикарного пляжа – впрочем, абсолютно безлюдного.
Одна улица вдоль моря пересекалась несколькими улицами с небольшими кафе и маленькими магазинами, торгующими сувенирами и пляжными принадлежностями. Они прошли по мостику через небольшую речушку. Гул голосов был слышен издалека. Это, видимо, и было то самое лучшее место.
Ресторан был большой, но похож скорее на огромную столовую. На открытой террасе стояли длинные деревянные столы и лавки, за которыми сидело много народу. Войдя, они уткнулись в длинную очередь, состоящую в основном из тех, кому за шестьдесят. Ее австралийские друзья были сильно оживлены в предвкушении деликатесной еды. Рассел предложил дамам занять места, а уже они с Вильямом принесут еду.
– А можно мне посмотреть, что тут можно заказать? – обратилась она к Расселу, помня неприятные ситуации с едой, в какие не раз попадала. – И, наверное, тарелки и вилки нужно взять.
– Нет, они не нужны. Мы вам все сами принесем, идите.
Они послушно вышли из зала и заняли столик на террасе с видом на реку.
Огромное количество мух летало вокруг. Сначала она решила, что это из‑за того, что на столах было много еды, но потом заметила рои мух и вдалеке от ресторана. Да и на пляже их было полно; она просто не сразу обратила на это внимание.
– А почему столько мух? – поинтересовалась она.
Они опять удивились ее вопросу и пожали плечами.
– Можно же обработать чем‑нибудь, сейчас полно всяких препаратов. Мы, например, на даче всегда свой участок обрабатываем средством от комаров. Так хорошо! – ни одного укуса за лето.
– Как это обрабатывать? Это же природа! В Австралии тебе бы не разрешили этого делать, – уверенным голосом констатировала Салли.
Складывается впечатление, что жизнь в Австралии не для людей, а для животных и растений.
Тут подошли мужчины, неся в руках несколько больших промасленных бумажных свертков, приблизительно по полкило каждый. Один из них оказался перед ней.
– Ой, что это? – удивилась она.
Но ей никто не ответил. Все оживились и, прорывая в середине своего бумажного свертка дыру, весело стали доставать оттуда прямо руками жареную картошку во фритюре и куски рыбы, тоже жаренной во фритюре.
Блюдо было точной копией того, что она ела в таком же заведении в Лондоне. Но там это хоть на тарелке лежало. Она огляделась вокруг. На всех столах были такие же свертки; люди с воодушевлением поглощали незатейливую еду, весело разговаривая друг с другом, смакуя, словно это был шикарный деликатес.
«Make the hole» – сделай дыру, посоветовали ей. Она решила попробовать рыбу и картошку. В этот раз интуиция ее подвела. Вкус оказался не таким, как в Лондоне, а гораздо хуже, потому что не было соли. К счастью, солонка оказалась на столе и она, пользуясь моментом, когда ее друзья отвернулись, чтобы рассмотреть проплывающую мимо яхту, щедро насыпала в дыру соли. От этого рыба лучше не стала. Ее спасло то, что сверток был непрозрачным, и никто не видел, что она ничего не ела. Остальные были так заняты обсуждением яхты, что никто за ней не следил.
Покончив с обедом, Рассел громко сказал, обращаясь в большей степени к ней: вот, мол, такая большая порция, а стоит только двенадцать долларов. А если бы они пошли в обычный ресторан, то обед обошелся бы в сто пятьдесят долларов на двоих! Тогда она в первый раз услышала фразу, которая, как она поняла уже потом, была ведущей и направляющей в его жизни, да и в жизни всех остальных австралийцев: Good value! Это приблизительно переводится как «Хорошее соотношение цены и качества».
В этом она была абсолютно с ними не согласна.
Много дешевой, но плохой еды – гораздо хуже, чем немного дорогой, но хорошей…
В этот момент она поняла основное непримиримое противоречие их менталитетов.
Но вдруг она ошибается, делая как всегда быстрые выводы? Нужно все перепроверить. Она вдруг почувствовала на себе груз ответственности, который на нее никто не возлагал.
«Спешить некуда, – еще раз повторила она сама себе. – Выводы буду делать, когда вернусь в Россию».
Все время, пока они сидели в ресторане, Вильям не произнес ни слова. Когда его о чем‑либо спрашивали, отвечал он невразумительно. У него, видимо, были какие‑то проблемы с речью.
На обратном пути она решила навести о нем справки у Салли. Про разницу в возрасте она решила не спрашивать. Если это для Салли тоже кажется не совсем нормальным, она сама заведет об этом разговор.
– А почему Вильям такой неразговорчивый? – как можно более издалека задала она вопрос.
– Вильям? Так он инвалид. В него попала молния, и у него проблемы с позвоночником и с речью.
Да, жених завидный, – было ее первой мыслью. Но ей сразу же стало стыдно. Человек больной, а она над ним смеется.
– А он где работает? – поинтересовалась она.
– Он не работает, живет на пенсию по инвалидности. Целый день на серфе катается.
– На серфе? У него же спина больная! – удивилась она.
– Спина у него только на работе болит, а на пляже нет, – с сарказмом ответила Салли. Было видно, что она не любит Вильяма. Про разницу возрастов она, тем не менее, ничего не сказала.
– У него вообще темное прошлое. Он сильно пил много лет подряд, а потом, как молния в него ударила, бросил, – продолжала Салли.
– А как у них отношения с Доминикой, хорошие? – не сдержалась она.
– Да, хорошие у них отношения. Он вон какой молодой и красивый! – как ей показалось, с завистью произнесла Салли.
«Не может быть, просто показалось, – успокоила она сама себя, – Чему тут завидовать? Больной, альфонс, да еще бывший алкоголик».
– Рассел, а давай поедем вечером в клуб, потанцуем, покажем ей нашу ночную жизнь? – обратилась Салли к мужу.
Расселу заметно не понравилась эта идея. Чувствовалось, что сказать «нет» он почему‑то не может, он только молча кивнул в ответ.
«Вот здорово, посмотрю, как проводят свободное время богатые люди!»
Особо наряжаться она не стала. Много раз она видела, как они обычно приходят в кафе, рестораны и клубы – тот же стиль сasual. Тусоваться она не любила, но знать, как это все проходит, должна была обязательно. «Выпью коктейль, посижу, посмотрю. Не думаю, что они там долго будут».
Наряд Салли потряс ее. Шестидесятилетняя женщина надела кожаные шорты, высокие сапоги на шнуровке, яркую футболку и синюю джинсовую куртку. Рассел не стал переодеваться, но по тому взгляду, который он бросил на Салли, она поняла, что ничего необычного не произошло: на все вечеринки в клуб Салли одевается именно так.
При входе в клуб она сразу поняла, что опять попала абсолютно не в то место, которое ожидала увидеть. Этому ночному клубу больше подошло бы название «Танцы в сельском клубе для тех, кому далеко за…» В небольшом, давно не ремонтируемом помещении с растрескавшейся на столах полировкой была небольшая барная стойка и небольшая сцена, на которой выступал вокально‑инструментальный ансамбль из «соседнего села». Возраст музыкантов был от сорока до шестидесяти лет. Репертуар – австралийское «кантри мьюзик». Она не была уверена, что точно определила стиль их песен, но в общем это выглядело площадкой для съемок фильма «Назад в пятидесятые». А первую серию – со старыми машинами – она уже видела на дорогах города.
Больше всего ее удивило, что это далекое от современности заведение было битком набито совершенно разновозрастными людьми. Были молодые двадцатилетние девушки, семидесятилетние бабушки, тридцатилетние парни и совсем старички. Все лихо отплясывали, невзирая на возраст. Как только они сели за столик, Салли увидела своих подружек и тоже пустилась с ними в пляс. За столиком остались сидеть они с Расселом. Было видно, что он всегда просто сопровождает жену, сам не принимая участия в веселье. Подошел официант. Она заказала Мартини Бьянко с апельсиновым соком.
– К сожалению, у нас не бывает Бьянко, – ответил ей официант, – только Мартини Экстра Драй.
«Ну конечно, сладкое же пить вредно», – поняла она причину отсутствия Мартини Бьянко.
– Тогда текилу. Соль у вас прилагается к этому напитку, или надо с собой приносить? – со смехом спросила она.
– Мне тоже самое, – заказал Рассел.
Официант удалился и через несколько минут принес коктейли.
Тем временем народ прибывал. Вечеринка была в самом разгаре. Салли уже плясала с каким‑то молодым смуглым парнем, похожим на аборигена. Заметив ее взгляд, Рассел вдруг погрустнел и произнес абсолютно не к месту: «Такова жизнь».
– Что вы имеете в виду? – удивилась она.
– Ну, когда мы ругаемся, Салли говорит: «Вот уйду от тебя к молодому!» – тихо произнес Рассел.
– В каком смысле уйдет к молодому? – она совсем не поняла, о чем он говорит.
– Ну, в Австралии женщины за пятьдесят не хотят жить со старыми мужьями, им нравятся молодые. Ну, как Доминика и Вильям, например.
– Ну и пусть уходит, что тут переживать? Женитесь на молодой девушке – она сто раз пожалеет еще, что ушла. Вы такой видный мужчина и богатый к тому же, не чета какому‑то Вильяму.
В этом месте Рассел расхохотался.
– Да ты что – «молодая девушка»! Как это возможно? Я такое даже в фантастическом романе не читал. Если Салли меня бросит, то я смогу жениться только на женщине 70–75 лет. А мне, честно говоря, старые женщины не нравятся…
– Вот у людей проблемы! – рассмеялась она в ответ. Кто бы мог подумать… Если то, что он говорит, – правда, а в это трудно поверить, это отражает нашу ситуацию в России с точностью до наоборот.
– А в России шестидесятилетние мужчины женятся на восемнадцатилетних девушках, – зачем‑то сказала она, чем привела его в полное замешательство.
– Этого не может быть, – безапелляционно заявил он.
– Ну почему не может, мы же живем в Северном полушарии, а вы в Южном, у нас все наоборот, – озвучила она только что пришедший в голову очевидный бред.
Но он воспринял ее объяснение очень серьезно:
– Надо же, как интересно. Никогда не думал, что это имеет значение, – задумчиво произнес Рассел.
Нужно было срочно уводить его от грустных мыслей.
– А хотите, я вам загадку загадаю? – спросила она его.
– Конечно, хочу, – оживился он.
– Только внимательно слушайте. Зависит ли расход бензина от цвета автомобиля?
– Ха‑ха‑ха, – громко рассмеялся Рассел, – конечно, нет!
– Понимаете, – попробовала она очень вежливо объяснить ему, – если бы ответ был настолько очевиден, я бы не стала вам ее загадывать. Так что ответ: «Да, зависит», но только вы должны отгадать, почему, объяснить причину.
– Как это расход бензина может зависеть от цвета автомобиля? Этого не может быть, – ничего не понимая, пролепетал Рассел.
Ну, как обычно: хотела как лучше, получилось как всегда. Теперь он в еще большую депрессию впадет: и жена хочет уйти к молодому, и расход бензина зависит от цвета автомобиля. У него сейчас сердечный приступ случится. Что она наделала!
Рассел сидел не двигаясь и смотрел в одну точку.
Его сосредоточенность прервала вернувшаяся Салли с предложением ехать домой. Настроение у нее было великолепное, она обняла мужа и чмокнула его в затылок.
Всю дорогу до дома Салли рассказывала мужу последние новости их городка. Рассел не проронил ни слова. О чем он думал – о цвете автомобиля или возможностях, которые предоставляет жизнь жителям Северного полушария, осталось для нее загадкой.