– О! – воскликнул он, – Я ждал твоего прихода. Я тебе хочу загадать загадку.
Какая еще загадка, уроки учить надо. «Сейчас проболтаю с ним ни о чем и буду в рейтинге класса самая последняя». Но не слушать было неприлично.
– Ладно, давайте свою загадку.
Рассел загадочно улыбнулся и предупредил ее, что загадка очень‑очень сложная.
– Я поняла, – поторопила она его, – давайте, загадывайте.
– У ваших родителей есть ребенок, но он вам не брат и не сестра. Кто он?
Видимо, он заметил сильное удивление на ее лице и практически запрыгал на одной ножке от произведенного эффекта.
– Я же говорил, говорил, что вы никогда не догадаетесь! Но я вам даю неделю на то, чтобы ее разгадать, – смилостивился он.
– «Хорошо», – только и смогла произнести она. Что это было? Эта загадка – для деток из младшей группы детского сада. Она прекрасно помнит, как загадывала своей дочке такие загадки, когда ей было годика три. И маленькая дочка била ладошкой себя в грудь и лепетала: этот ребенок – я. Ладно, проехали. Это их лучшая жизнь, пусть ей и наслаждаются.
В это время с кухни донесся чей‑то голос.
– Это нам холодильник ремонтируют, – объяснил Рассел. – Реле сломалось. Вот пришел мастер. Это будет стоить 700 $.
– Сколько‑сколько?
У нее на даче тоже постоянно выходит из строя реле у холодильника. Приезжает мастер и за 500 рублей все чинит.
Рассел подумал, что она просто не расслышала, и повторил цену, поясняя, что только вызов мастера, даже если бы он ничего не сделал, стоил бы 200 $, просто за визит.
Рассел ушел принимать работу, а она принялась просматривать газеты.
В газетах было много информации о разных странах мира. Статьи о России встречались очень редко и были написаны в очень негативном ключе.
Она долго не могла найти ничего интересного, как вдруг наткнулась на очень занимательную статью об австралийской недвижимости. Это была статья о женщине‑пенсионерке, которая рассказывала, как она зарабатывает деньги. Она берет кредит в банке – один миллион долларов (столько стоят дома в Австралии), покупает дом и сдает его в аренду. Ежемесячно она получает арендную плату, из которой она выплачивает процент по кредиту – 3 % в год, коммунальные платежи, налог с дохода. У нее остается 800‑1000 долларов в месяц прибыли. Через пять лет старушка продает за один миллион сто тысяч рублей, с прибылью 100 000 $, возвращает кредит в банк и, заплатив с прибыли 50 % налогов государству, получает еще 50000$ чистыми. Неплохая прибавка к пенсии, но уж очень фантастически звучит. Может, она что‑то не так поняла? Нужно спросить у Рассела.
Она полистала еще газеты, но ничего более интересного не обнаружила.
Когда Рассел вернулся, она показала ему статью и попыталась выяснить следующий вопрос: если так легко взять кредит, то кому же тогда можно сдать этот дом в аренду? Все могут покупать себе дома сами.
– Всем подряд кредиты не дают, нужно иметь собственные средства на счету: 100 000–200 000 $. Но в статье все правда. А что, в России не так? – поинтересовался он.
– Нет, конечно. Во‑первых, у нас кредиты под 20–30 % в год. Уже с первого месяца ты должен выплачивать не только проценты банку, но и сам кредит. В вашем же случае кредит можно вообще не выплачивать несколько лет, платить только проценты. Сказочные условия.
– Сколько‑сколько? – Он даже испугался, услышав эту цифру. У нас 3–4 % в год, и это очень много. Как же вы так живете?
На этот вопрос она решила не отвечать. Вместо этого спросила:
– А ты тоже так делаешь?
– Да, конечно. Только я покупаю дома в Порт‑Хэдлэнде, это у нас такой город есть на севере Австралии, ближе к экватору. Там добывают железную руду, и располагается самый большой в этом регионе порт, поставляющий руду всем азиатским странам. Там я купил уже два дома и хочу третий купить. У меня за вычетом всех расходов с одного дома доход полторы тысячи долларов в месяц.
– Как интересно, – сказала она. – А какие у вас там дома и за сколько вы их сдаете в аренду?
– Обычный дом с двумя спальнями; арендная плата – 1700 долларов в неделю.
– Ничего себе! Так дорого, – удивилась она, – Кто же снимает такие дома?
– Предприятия снимают квартиры для вахтенных рабочих, которые добывают железную руду, – пояснил Рассел.
– Почему же владельцы предприятий не построят более дешевое жилье, зачем же так дорого снимать? Вон сколько пустой земли в Австралии, – не поняла она.
– Да как же они построят, если эти фирмы специализируются на добыче руды, а не на строительстве? Да и потом, там нет свободной земли, она вся принадлежит аборигенам. Вот так‑то, – радостно закончил Рассел.
– Понятно, – протянула она, хотя ей было ничего не понятно. – А дома‑то вы как покупаете? Туда же далеко лететь, больше денег потратишь.
– Я там и не был ни разу и домов не видел. У меня там агент, она мне по электронной почте фотографии присылает, так что никаких проблем, – продолжал удивлять ее Рассел.
Больше удивляться не было сил, да и время уже было заняться домашним заданием.
Она быстро набрала на компьютере свое сочинение, в это время в офис зашел Рассел. Стоя за ее спиной, он заметил несколько ошибок и предложил ей помочь.
«Вот здорово, – подумала она. – Получу лучшую отметку. Я же одна там из России. Нужно об имидже страны заботиться».
Исправленный вариант она распечатала и положила в красивую папку. «Какая я молодец!», – похвалила она сама себя, предвкушая будущую победу.
На следующий день, войдя в класс, она гордо села на первую парту. Какое это все‑таки замечательное чувство, когда ты понимаешь, что тебе «не страшны ни бури, ни грозы». Хоть бы ее первой вызвали.
Урок, как всегда, начался вовремя. Опоздавших не было. Карла влетела в последнюю минуту и, оглядев класс, сказала:
– Сейчас быстро проверим домашнее задание и перейдем к чтению очень интересного текста про Россию.
«Этого только не хватало», – подумала она. Опять какие‑нибудь гадости написали, а мне слушай. И не уйти – урок ведь все‑таки.
Карла вызывала по очереди всех студентов. Нужно было выйти, рассказать статью своими словами, потом отдать учительнице листок с написанным вариантом. Та быстро проверяла и говорила оценку по десятибалльной шкале.
Все, что она пока слышала, ей абсолютно не нравилось. Новости были неинтересными, а изложение – серым и бесцветным. Причем было видно, что сами авторы не в восторге от этих новостей – про спорт, про машины, про океанские волны. В конце выступления выделялось время на вопросы и ответы. Но никто вопросов не задавал – было неинтересно.
Все студенты азиатского происхождения имели большие проблемы с произношением, и, хотя обладали большим словарным запасом, понять их было невозможно, к тому же их речь была невыразительной и однотонной. Тем не менее, Карла хвалила каждого и ставила достаточно высокие оценки: шесть, семь, восемь баллов. Она объяснила, что в силу национальных особенностей им очень трудно перестроить свой речевой аппарат, и буквально взрывалась от радости, когда корейцу удавалось более‑менее чисто произнести какое‑нибудь английское слово.
Наступила ее очередь. Она громким, поставленным на многочисленных тренингах по ораторскому искусству голосом начала рассказывать историю про старушку‑пенсионерку и ее риэлторский бизнес. Все оживились. Глаза студентов устремились на нее. После того как она закончила, все наперебой стали задавать ей вопросы, настолько их удивила эта история про кредиты, которые «не нужно возвращать». Видимо, и в других странах о таких возможностях тоже не слышали. Сначала ей вообще никто не поверил, и Карле пришлось подтверждать, что это действительно правда; мало того, она и сама так делает. Обсуждение вылилось в бурную дискуссию, и никто не заметил, что уже началась перемена. Карла вынуждена была остановить обсуждение. Было видно, что она очень довольна ее ответом. Посмотрев в ее листок и сделав только одно исправление (все предыдущие работы она возвращала испещренными красной ручкой), Карла сказала:
– К сожалению, я не могу поставить вам больше трех баллов.
– Это по десятибалльной шкале? – не удержалась она.
– Да. Абсолютно не соблюдены нормы письма, о которых мы с вами говорили вначале. Текст написан шрифтом 10 кеглей, а нужно 12. Нужно писать через двойной интервал, чтобы удобно было проверять и было место для исправлений. Не выделены абзацы и нет красных строк.
– Так у меня же нет ошибок! Зачем же место для исправлений? – возмутилась она.
– Кстати, отсутствие ошибок и использованные слова говорят о том, что вам это все написал или исправил носитель языка. На вашей ступени у вас не может быть такого владения грамматикой и лексикой. За это я еще снизила балл, а если это еще раз повторится, то работа не будет зачтена. Это повлияет на итоговый балл вашего сертификата, который вы получите в конце обучения. Он очень важен для вас, потому что с ним вы уже сможете поступать в любой университет мира и устраиваться на работу. Подумайте об этом. В ваших интересах получить как можно более высокий балл. У вас была хорошая новость, хорошая подача материала и контакт с аудиторией.
Вообще, русские и итальянцы имеют один из самых «мобильных» речевых аппаратов, который дает возможность правильно имитировать звуки. В следующий раз, когда вы учтете все мои замечания, я с удовольствием поставлю высший балл. У вас есть к этому все задатки. А теперь – ланч, после ланча читаем про Россию.
Во время ланча, который длился полтора часа на небольшой прилегающей территории сквера, все сгруппировались по национальностям. Вот в уголке сидят молодые девушки в паранджах, недалеко расположилась шумная компания жестикулирующих итальянцев, на траве разложили принесенные с собой миски китайцы. Поскольку она была единственной русской в этом университете (не исключено, что за все годы его существования), она вынуждена была обедать одна.
Конечно, она могла бы подойти к любой группе и все были бы рады ее приходу, но им бы было неудобно – она не понимает их языка, а разговаривать по‑английски в обед не было желания. Хотелось отдохнуть.
В 500 метрах от их корпуса был главный корпус университета, стоящий на берегу большой лагуны. Обычно она покупала себе что‑нибудь в буфете и ходила туда по тенистой тропинке через эвкалиптовый лес. Она сидела одна на лавочке на берегу, только яхты и катера проплывали мимо. Зрелище было сказочное. Невозможно было поверить, что это ее жизнь: она здесь учится и ходит на ланч к берегу океана.
В этот день она купила себе что‑то типа пирога с творогом, бутылку воды и направилась на свою лавочку на берегу. Подойдя поближе, она заметила, что лавочка занята – там уже сидела молоденькая узкоглазая девушка. Не возвращаться же – подумала она и попросила разрешения сесть рядом. Та с радостью молча закивала головой.
– Как тебя зовут? – спросила она девушку.
– Май, – ответила та и уже по слогам с трудом произнесла:
– А как те‑бя зо‑вут?
Она представилась, и спросила Май, из какой она страны.
– Я живу в Таиланде, – так же по слогам ответила та, – А ты где?
– А я живу в России.
– В России, – задумчиво повторила Май.
«Странно, – подумала она. – Обычно при слове Россия все начинают удивляться и говорить «холодно», или «Горбачев», или «Путин». А тут какая‑то странная реакция».
– А ты знаешь, где Россия? – на всякий случай поинтересовалась она.
– Нет, а где? – тихо спросила ее Май.
Удивиться этому она не смогла. Она не знала, как этому можно удивиться. Как описать этот шок, который она испытала. На дворе XXI век! Как такое может быть? Но она быстро успокоилась и, взяв в руки прутик, начала на песке рисовать карту мира. Начала она с Китая, потом нарисовала маленький овальчик Tаиланда, потом внизу нарисовала кружок побольше – и объяснила, что они сейчас находятся здесь, и это – Австралия. Потом обвела весь свободный песок у скамейки и написала «Russia». Воткнув в середину прутик, она громко сказала:
– Вот смотри, где Россия.
Тайка Май тихонько покачала головой и произнесла по слогам:
– Ve‑ry big (Очень большая).
Больше она ничего не произнесла, только беззвучно шевелила губами. То ли ее ничего не удивило, то ли, наоборот, она была так потрясена, что у нее не было слов. А скорее всего, она их просто не знала по‑английски, ведь, ее уровень изучения языка был начальный – «Full Beginner».
Вернувшись с ланча, все получили текст для чтения. Он назывался «Самое холодное место на земле», речь шла про Чукотку. Но, как ни странно, главным героем статьи был Роман Абрамович. В статье рассказывалось, как он прилетает на Чукотку на собственном «Боинге», как он заботился о местных жителях, когда был губернатором Чукотки, как строил там на свои деньги больницы, супермаркеты и школы, так что местные жители даже делят свою жизнь на «до Абрамовича» и «после Абрамовича». Она читала эту статью, и ей было очень интересно, по какой причине в этот учебник английского языка для студентов всего мира поместили эту статью. В ней вроде не было ничего отрицательного, как во всех предыдущих газетных статьях. Но не успела она додумать эту мысль, как учительница начала задавать вопросы.
– Где жители не используют холодильники?
Вся группа хором отвечала:
– На Чукотке!
– Где слишком холодно, чтобы играть в футбол?
– На Чукотке!
– Где цветы только искусственные?
– На Чукотке.
Все это время она ловила на себе сочувственные взгляды соседей. Она долго не могла понять, почему, пока ее сосед китаец Кин не сказал: «Да, холодно там у вас, в России». Убеждать его, что Чукотка ближе к Китаю, чем к России, она не стала, но пожалела, что в их расписании нет урока географии. Многим бы он сильно пригодился.
В это время один из студентов, здоровый кореец Лео, громко захрапел на задней парте. Из всей группы его показатели были самыми низкими. Он постоянно опаздывал: ночами, видимо, тусовался, перемещаясь из бара в бар – в общем, был очень похож на обычного русского парня. Когда Карла заметила, что он спит, она подошла к нему, разбудила и попросила ответить на вопрос: «Какая связь между футбольным клубом «Челси» и Чукоткой?».
Спросонья он вообще не понял, где он, потом понял и очень испугался. Интересно, что в классе стояла звонкая тишина – никто не подсказывал. Ей стало жалко Лео: тоже мне – друзья называются. Из одной страны, едят в обед вместе, а тут каждый сам за себя! Карла повторила вопрос, и Лео выпалил: «И то и другое на букву «Ч» начинается». Все захохотали, включая самого Лео. Он не понял, правильно он ответил или нет, но был рад, что рассмешил всех.
Урок уже подходил к концу, когда тихая Салима, как первоклассница, подняла руку и спросила: «А все‑таки, почему такой богатый человек живет на Чукотке?»
Она оглянулась и увидела несколько поднятых рук.
– Он любит ловить рыбу из лунки, – предположил один.
– Он очень хороший человек, – выкрикнул другой.
– Он очень любит чукчей, – нашелся третий.
Карла согласно кивала головой, а потом, вдруг обратившись к ней, спросила, что она думает по этому вопросу – ведь Абрамович ее соотечественник.
– Все правильно: он хороший человек и любит чукчей. Очень правильно подмечено, – сказала она, решая лучше ничего от себя не добавлять. «Экономику и политику России описать за одну минуту невозможно», – уже про себя подумала она.
– Ну, тогда на сегодня урок закончен, – с удовлетворением произнесла Карла. – К следующему уроку вы должны будете найти в библиотеке или в магазине книгу на английском языке, за оставшееся время прочитать ее и написать рецензию. Это будет вашей дипломной работой. Это очень серьезно: оценка пойдет в ваш сертификат. Поэтому прошу всех (тут Карла посмотрела пристально именно на нее) отнестись к заданию очень ответственно! На следующее занятие жду вас с книгами. Карла попрощалась и буквально испарилась из класса.
В четверг утром она проснулась абсолютно счастливая: рано вставать не нужно – сегодня у нее занятия с обеда. Можно проваляться полдня в постели. Хотя нет, нужно же книжку где‑то взять. «Спрошу у Салли, – подумала она. – У них наверняка есть книги, вот и выберу что‑нибудь».
Книг в доме Салли и Рассела не оказалось. То есть абсолютно. Причем Салли была так удивлена ее вопросу, словно она попросила у нее ядерный коллайдер.
– Книги? Нет у нас книг, да и не было никогда. Мы только местные газеты читаем, чтобы знать, когда овощной рынок работает. Но ты можешь с нами в супермаркет поехать, сегодня же четверг. Там большой торговый центр и книжный магазин есть, поедешь? – спросила ее Салли.
– Да, конечно, и продуктов себе куплю заодно.
– Только мы сначала пойдем на пляж с собакой гулять, потом завезем ее и тебя заберем. Или, если хочешь, можешь с нами на пляж прогуляться.
– Давайте пойду на пляж, позагораю хоть, – согласилась она, но потом вспомнила свою прошлую прогулку и решила одеться потеплее.
Не зря она одевалась! Ветер был ледяной. Ее флисовая куртка, которую она надевала зимой в Австрии, когда каталась на горных лыжах, оказалась как никогда кстати.
Их компания выглядела комично. Рассел и Салли в шортах и босиком шлепали по мокрому песку. Рядом с ними шла она в зимней куртке, кроссовках, джинсах и бейсболке. Навстречу, как и в прошлый раз, попадались люди; все повторялось пятьдесят раз с точностью до одного слова:
– How going?
– О\'кей! – широкая улыбка.
– Сегодня ветер, не правда ли?
– Да.
– А вчера вроде говорили, что ветра быть не должно, и надо же, ветер.
– Ну, прогноз на завтра вроде без ветра.
– Будем надеяться, что завтра будет теплее.
Пока они дошли до кафе, она поняла, как она устала от этой пустой болтовни уже на второй прогулке. А если тут всю жизнь жить? «Везет же тем, кто в парандже ходит – по крайней мере, не нужно со всеми здороваться», – впервые в жизни позавидовала она бедным женщинам Ближнего Востока.
Они дошли до кафе. Рассел привычно занял один из столиков на открытой террасе. Ветер был такой сильный, что, ей показалось, даже двигал стулья.
– А давайте внутри сядем! Посмотрите, какие там мягкие диванчики.
– Нет, мы не можем, потому что внутрь с собакой не пускают, – пояснил Рассел.
Подошла официантка.
– Девушка, нам три капучино и бутылку воды, – заказал он. – Вот сейчас увидишь, воду принесут, холодную, из холодильника.
– А зачем нам сейчас нужна холодная вода? Холодно же, – поинтересовалась она.
– Да пусть несут, бесплатно же, – уверенно сказал Рассел.
Девушка принесла заказ – выставила на стол три чашки кофе и знакомую ей необычной формы запотевшую бутылку воды.
– О! Это же очень дорогая вода, известной швейцарской марки.
Она оглянулась на соседние столики и тихо хихикнула. Так и есть: бутылки на соседних столиках с бесплатной водой были обычной формы из темного стекла, и подавались они открытыми. А им принесли дорогую швейцарскую воду, потому что Рассел ее заказал. Если бы он промолчал, он бы получил бесплатную темную бутылку. Вот смешно сейчас будет, когда ему счет за нее выставят! Предупреждать она его не стала, так как ей эта тема постоянной экономии очень надоела. «Сам себя наказал», – подумала она и терпеливо стала ждать окончания спектакля.
Они наконец‑то допили кофе, и официантка принесла счет. Не глядя в счет, Рассел отдал ей пятнадцать долларов и гордо сказал: «Сдачи не надо, это вам чаевые». Если учесть, что одна чашка кофе стоила четыре доллара девяносто пять центов, то сумма чаевых была очень щедрой. Вместо того, чтобы увидеть улыбку благодарности на лице официантки, он увидел на ее лице замешательство и удивление:
– Но мистер, вы должны тридцать долларов, а не пятнадцать! Вот ваш счет.
И протянула ему листок.
Она увидела, как лицо Рассела сначала вытягивается, потом бледнеет, потом краснеет, а потом он обретает потерянный было дар речи и язвительно шипит:
– А что, бесплатная вода уже стала пятнадцать долларов стоить?
На что девушка невозмутимо объясняет ему, что бесплатная вода другая, а вы заказали воду, теперь платите за нее.
Когда Рассел понял, что ему придется платить, куда‑то пропала его широкая улыбка, веселый нрав и беззаботный вид. Ей показалось, что это и есть его истинное лицо, которое обычно он скрывал под улыбающейся маской. Он заплатил по счету. Спектакль был окончен. Они встали и вышли из кафе.
В супермаркете, как ни странно, был такой же набор продуктов, как и в том, предыдущем маленьком магазине около дома. Вообще, сначала она наткнулась на стеллаж с какими‑то банками, похожими на медицинские препараты. Это были всевозможные добавки и таблетки для похудения. Стеллаж был огромен, и все люди что‑то с него брали. «Супермаркет, а выглядит, как аптека», – удивилась она.
Она пыталась найти нужные ей продукты для завтрака сама, но не нашла. Как переводятся слова «кефир, сметана, плавленый сыр, творог» – она не знала, но ничего внешне похожего на них не продавалось. Она посмотрела, что покупает Салли. Маргарин «Рама», обезжиренный майонез и такое же мороженое (к тому же без сахара), кофе без кофеина, свинину без жира.
– Как вы думаете, – спросила она Салли, – почему мороженое белое?
– Потому что оно не шоколадное и не фруктовое.
– Да нет, я не это имею в виду. Мороженое делают из сливок и сахара. Когда взбивают жирные сливки, получается белое мороженое. А когда жира нет, то вот это белое – это что, пластмасса?
Все время, пока она описывала процесс приготовления мороженого, Салли открыв рот смотрела на нее. При словах «жирные сливки» лицо ее скривилось, ей стало плохо от одного слова «жир».
– Никогда не думала про это, – задумчиво сказала она. – Там что‑то другое, более полезное. Потому что сливки есть нельзя. А уж с сахаром – точно смерть.
«Все понятно, лучше пойти книгу поискать», – решила она и оставила Салли в задумчивости посреди супермаркета.
Книжный магазин был огромным. Можно было провести тут всю жизнь, прежде чем найти какую‑нибудь нужную книгу.
Раньше, когда ей нужно было купить что‑нибудь, она использовала так называемый механический метод. Она обзванивала все имеющиеся магазины, потом обходила их, тщательно записывала все возможные варианты и цены на них, потом анализировала и только потом выбирала ту вещь, которую нужно было купить. На это уходили недели и месяцы.
Потом жизнь изменилась. Правильнее сказать, изменилась не жизнь, а представление о ней. Появилось очень много теорий: одна описывала так называемый мысленный метод, связанный с существованием более быстрых путей нахождения нужных в жизни вещей. Для того чтобы купить что‑то, совершенно не обязательно обойти двадцать магазинов. Достаточно зайти в один – там ты найдешь именно то, что тебе нужно по той цене, по которой ты можешь себе позволить это купить. Вначале она не верила, что эта теория работает. Отыскав то, что ей нужно, она откладывала эту вещь и шла дальше, проверяя: а вдруг в соседнем магазине за углом есть лучше? Но если верить в эту теорию, она работает на все 100 %. Нужно только с самого начала представить, что именно ты хочешь и за какую сумму.
Войдя в книжный магазин, она сразу же поняла, что здесь нужно действовать только этим методом. «Мне нужна очень хорошая книга, и по хорошей цене», – уточнила она мысленно, потому что знала, как дорого стоят книги за границей.
Пройдя по центру зала, она очутилась у стеллажа с уцененными книгами. Многие были с оторванными обложками, разорванными страницами, и только одна книжка в мягком переплете казалась абсолютно нормальной. Она взяла ее в руки и остолбенела: это была книга Пауло Коэльо «Алхимик» на английском языке. Вот это да! Она же так и не нашла времени, чтобы прочесть эту книгу на русском. Это точно – судьба. Выбор был сделан.
На кассе она поинтересовалась, почему книга была уценена.
– У нее была еще суперобложка, и она порвалась, так что вам повезло. Вы купили книгу с пятидесятипроцентной скидкой всего за тридцать долларов.
«Ну и цены у них», – в очередной раз пронеслось у нее в голове.
Уже возвращаясь обратно к супермаркету, она увидела небольшой магазин, в котором продавали угги. «Вот что мне нужно купить дочке в подарок! Что же еще можно привезти из Австралии более модного, чем эти сапоги? Это же настоящие, не подделка какая‑нибудь».
Она вошла в магазин. Ассортимент был скуден и уныл. Один фасон, две длины и три цвета: серый, коричневый и черный.
– Скажите, – обратилась она к продавщице, – а есть что‑нибудь поинтереснее, ну, с украшениями какими‑нибудь или, может, цвета поярче?
Продавщица была немало удивлена вопросом.
– Это магазин от фабрики, и мы всегда торгуем такими моделями и только в такой цветовой гамме. У нас очень хорошее качество и запатентованный товарный бренд.
«Ладно, куплю серенькие, с пуховиком будет вокруг дома зимой гулять с Блинчиком», – решила она и оплатила покупку.
Салли и Рассел уже ждали ее. Пора было ехать в университет. Всю дорогу Рассел обсуждал проблему изготовления раздвижной двери в гостиную. Несколько человек приходило к нему и замеряло проем. Потом они присылали расчет, сколько это будет стоить. Цена варьировалась от четырех до семи тысяч долларов за дверь 150 см шириной.
Сначала она не очень прислушивалась к разговору, но услышав такие цифры, заинтересовалась, правильно ли она расслышала. И из чего, интересно, может быть изготовлена такая дорогая дверь?
Дверь должна была быть обычная – деревянная, с одним стеклом и к тому же некрашеная. Красить ее Рассел собирался сам, чтобы сэкономить дополнительные 700$.
Пластиковая дверь с трехкамерным стеклопакетом, которая складывается гармошкой, стоила бы в России не больше тысячи долларов. Нужно как‑нибудь сесть и посчитать, сколько у них остается денег с их больших зарплат, после всего. Наверное, получится даже меньше, чем у нас в России. Все у них стоит в десять раз дороже, чем у нас. Вообще, что очень удивляет в домах – все очень маленькое и простенькое. Обычные дешевые краны, сантехника, не блещущая красотой и дизайном, а призванная выполнять исключительно непосредственные функции.
– А почему у вас нет биде в ванной? – вдруг спросила она, в продолжение своих мыслей, и сама испугалась. «К чему это она?» – могли они подумать.
– Биде, а зачем оно? – переспросила Салли. – Я и не видела, чтобы их продавали. Места в ванной и так немного.
– А я видел в одном магазине биде. Помню, оно там одно стояло, я еще спросил: «Что, покупают?», а продавец мне ответил: «Уже лет пять одно стоит, никому не надо»? – Включился в разговор Рассел.
Да, чудеса. Люди умудряются жить, как в 70‑е годы, а мы‑то завидуем, что жизнь здесь самая лучшая.
– Вот у вас потолки низкие, – решила она сменить тему. – Очень хорошо помогает визуально его приподнять – это использовать глянцевый натяжной потолок. В нем отражаются окна, и кажется, что комната имеет второй свет.
– Натяжной потолок? Никогда не слышал, – произнес Рассел и посмотрел на жену.
– И я тоже никогда не видела, что это такое, – подтвердила Салли. – Это только в России, наверное, такие потолки.
– Нет, изначально эти потолки французские. Что, неужели вы про это не слышали? – еще больше удивилась она.
Супруги, как по команде, отрицательно помотали головами:
– В Австралии точно такого нет, мы бы знали.
– В таком случае вы можете бизнес организовать, большой спрос обеспечен, – в шутку предложила она. – У нас в России знаете, как все делают? Только что‑то новое появится, тут же два друга решают «замутить бизнес». Обычно, бывает так: один придумал, а у другого деньги есть. На следующий день снимают офис в аренду, берут на работу секретаршу и одного работника – и готово.
– Я ничего не понял. Как это так все просто? – спросил Рассел. – В Австралии, чтобы открыть бизнес, нужно иметь два‑три миллиона долларов. Нужно брать кредит в банке, а молодым кто же его даст? Выплаты по кредиту, очень дорогая аренда офисов, зарплата персонала минимум 4000$ в месяц каждому. А налоги, а реклама? Никому и в голову не придет открывать свой бизнес, – продолжал он, и добавил:
– А еще и разориться можно.
– Поэтому у вас и нет никаких новинок. Легче официанткой в баре работать, чем идти в институт учиться и свой бизнес открывать.
Австралия продолжала ее удивлять, только абсолютно не тем, чем она предполагала быть удивленной.
– Кстати, – вдруг сказал Рассел, – Ты мою загадку отгадала? Уже много времени прошло, я, честно говоря, сам неделю думал, но все‑таки смог догадаться.
– Какая еще загадка? – она уже успела ее забыть.
– Про что вы говорите, почему я не знаю? – заинтересовалась Салли.
– Ну, слушай, – обратился он к жене. – У твоих родителей есть ребенок, но он тебе не брат и не сестра. Кто он?
– Не‑е‑е‑ет, это очень сложно, я никогда не отгадаю, – сразу же сдалась Салли. – Скажи ответ, скажи!
Рассел победно посмотрел на жену и ответил:
– Ответ – ты сам!
– Вау! Я бы никогда не догадалась, – с восторгом посмотрела на него Салли, – ты у меня такой умный, я тобой горжусь.
Супруги высадили ее у университета и поехали домой.