Глава двадцать третья. Глава двадцать четвертая




Шаг, поворот. Шаг, поворот.

Волк чувствовал, что находится глубоко под землей, в самом ее чреве, и очень далеко от остальных пленников. Он даже скучал по вечному хныканью выдры, по бессмысленной ярости росомахи и даже по глупому рыканью белого медведя. Но даже здесь он все же был не один. В ушах у него постоянно стоял звон от писка летучих мышей. А рядом, из‑за каменных стен, доносилось бормотание злых духов. Волк чуял их запах, слышал, как скребут по камню их когти. Духов там было очень, очень много. Ах, каким это было для него мучением не иметь возможности напасть первым!

Ему так хотелось кусать их, хватать, рвать на куски! Это было бы так для него естественно. Охота на злых духов – как раз для этого он и был предназначен.

Шаг, поворот. Шаг, поворот.

Это ведь злые духи занесли болезнь в его хвост. Это они задували ему в голову черный туман. Из‑за них он начал слышать и видеть такие вещи, которых в этом Логове и не было вовсе. Порой, например, он видел Большого Бесхвостого Брата, который сидел рядом с ним на корточках. А однажды услышал тонкий высокий вой – такой вой издает волчица, схватив за ногу тетерева или куропатку.

И вот сейчас, несмотря на нескончаемый писк летучих мышей и царапанье злых духов, Волк услышал совершенно иные звуки, настоящие. К нему приближались двое бесхвостых, они подходили все ближе и ближе – один маленький, второй гораздо больше и тяжелее.

На мгновение в душе Волка встрепенулась надежда: «Неужели это все‑таки Большой Брат и его самка?»

Нет. Это вовсе не Большой Брат пришел его спасти. Это были двое тех противных бесхвостых: самка с языком гадюки и самец со светлой гривой.

Понимая, что он слишком слаб, чтобы драться, Волк спрятался в глубине Логова. Он слышал, как отодвинули крышку, как вниз опустили кусок древесной коры с водой, и мгновенно слизнул драгоценную влагу. Но воды оказалось так мало, что это лишь усугубило его жажду, а не утолило ее, и ему вновь мучительно захотелось пить.

И все же… Что это?! Какой‑то новый запах исходил от шкуры проклятой самки с гадючьим языком. О, какой это был чистый, какой любимый запах! Это был запах Большого Бесхвостого Брата!

Но радость Волка быстро сменилась смертельным ужасом. Он понял, что присутствие этого запаха означает только одно: Большой Брат тоже в плену у противных бесхвостых!

И Волк просто обезумел. Он визжал, метался по Логову, бился о стены. Потом поднял голову, чтобы завыть в полный голос, но тут чьи‑то сильные лапы схватили его и стали обматывать морду полосками древесной коры, туго ее стянув. Волк попытался вывернуться и укусить, но оказался слишком слаб, чтобы справиться с этим могучим бесхвостым.

Так что подать сигнал Большому Брату Волк снова оказался не в состоянии.

 

Глава двадцать третья

 

Каменный лес разрастался у Торака на глазах. Стволы деревьев прямо‑таки взлетали вверх, и их скальная порода тут же покрывалась трещинами. Хрупкие кроны становились раскидистее, дрожа и похрустывая отломанными концами веток, точно пальцами.

Торак даже зажмурился, но перед глазами по‑прежнему стояло это необычайное явление. Интересно, подумал он вскользь, а может, это и есть «внутреннее зрение», о котором ему рассказывала Ренн: то самое, которым пользуются, чтобы творить волшебные чары? Ах, как ему хотелось, чтобы сейчас Ренн была рядом!

После того черного корня во рту остался противный, сладковато‑гнилостный привкус. Торак прямо‑таки чувствовал, как этот корень пытается проникнуть в самую сердцевину его души, а потому жевал его всего несколько мгновений, а потом просто спрятал под язык. И все равно у него почти сразу закружилась голова, и стало подташнивать. Зато теперь он чувствовал себя невероятно бодрым и сильным, сильнее, чем когда‑либо прежде.

Пожиратели Душ по‑прежнему кружили возле жертвенника. Как и этот каменный лес, они тоже изменились до неузнаваемости. Неф, надев маску в виде морщинистой морды летучей мыши, что‑то рычала, и маска тоже скалила свои хищные острые зубы, а сама Повелительнца Летучих Мышей раскрывала висевшие у нее за спиной широкие кожистые крылья, и в пещере сразу становилось темно. Тиацци, Повелитель Дубов, казалось, стал выше самых высоких каменных деревьев, превратившись в дуб; его грубая, покрытая трещинами кора угрожающе потрескивала, когда он размахивал жуткого вида двойной погремушкой, сделанной из зубов и черепов. Маска Повелительницы Змей Сешру сверкала мертвыми глазами из кишок, и взгляд колдуньи с трудом пробивался сквозь густую гриву из шипящих змей.

И только Повелительница Филинов выглядела неизменной и совершенно неподвижной, словно пустила корни в каменную толщу горы.

Торак сидел в темном углу, всеми забытый. Со стороны казалось, что он сжался в комок. Он понимал, что сейчас самое время улизнуть незаметно и отправиться на поиски Волка, но не мог даже пошевелиться. Черный корень держал его крепко, словно опутав невидимой паутиной.

Слух его необычайно обострился. Он теперь слышал каждую каплю, упавшую с ветки каменного дерева, каждый слабый писк летучей мыши; он слышал даже шелест языка в пасти каждой из змей, свисавших с головы Сешру. И он отлично понимал, почему это происходит; и понимание этого вызывало у него дурноту. Это же кровь убитой им совы так обострила его слух!

Ненавидя себя за полное бездействие, Торак смотрел, как Повелительница Змей вихрем кружит у жертвенного камня, на бегу встряхивая своей жуткой шевелюрой из змей. Одна из змей, выпрямившись, чуть не схватила его за лицо, и он успел заметить немигающий взгляд ее узких желтых глаз и черной молнией мелькнувший язык.

Потом Сешру вдруг метнулась к жертвеннику, погрузила обе руки в имевшееся в этом камне углубление, а потом быстро выдернула их оттуда, разбрызгивая во все стороны что‑то красное. Притоптывая ногами и как‑то странно раскачиваясь, она скользнула к задней стене пещеры и приложила мокрые ладони к камню.

Тиацци и Неф, как завороженные, последовали за ней.

У Торака перехватило дыхание, когда он увидел, что Повелительница Змей отпрянула от скалы, а отпечатки ее ладоней на камне дымятся. Казалось, оставленные ею красные пятна словно проедают каменную шкуру, отделявшую этот мир от Мира Иного.

И тут, наконец, Торак понял, что означали те желтые отпечатки ладоней, которые он мельком видел на пути во внутренние пещеры. Их оставили те, кто раньше пытался отыскать здесь заветную Дверь.

Потом среди шипения змей и потустороннего скрежета зубов о камень, среди стонов самой земли до Торака донесся некий звук, от которого все его тело охватила слабость, а по спине забегали, точно взбесившиеся пауки, мурашки. Этот звук способен был уничтожить всякую надежду, он вселял ужас в душу и, казалось, способен был остановить даже биение сердца. Ибо это было хриплое, злобное, резкое дыхание.

Дыхание злых духов. Духов Иного Мира, страстно стремившихся вырваться оттуда и властвовать в мире людей.

В бессильном, беспомощном страхе Торак смотрел на кружившихся в бешеном танце и что‑то монотонно напевавших Пожирателей Душ. Что же делать? Что предпринять?.. Он должен найти Волка! Он должен остановить их, не позволить им затопить смертным ужасом мир живых!

Сешру, сжимая в руке кремень Ходеца, стучала этим черным «каменным когтем» по стенам пещеры, то и дело замирая и прислушиваясь. Она делала это все чаще и чаще, и все чаще и чаще Торак слышал то ужасное дыхание.

Все плыло у него перед глазами, но он по‑прежнему не мог сдвинуться с места: невидимая колдовская паутина крепко держала его.

Тук‑тук‑тук.

Повелительница Змей широко раскинула руки, и скала между ее руками начала двигаться!

Торак даже глазами захлопал. Нет, наверняка ему это просто кажется в пляшущем свете факелов…

Но вот снова каменная стена между руками Сешру вспучилась, словно кто‑то пытался пробиться сквозь нее, как сквозь туго натянутую шкуру зверя. Пытался пробиться из‑за стены.

Нет, он не ошибся. Там, за стеной, духи Иного Мира. Они изо всех сил старались прорваться в мир живых людей: бились своими лишенными волос и глаз головами о каменную твердь, расшатывая ее, растягивая, и жуткие пасти их раскрывались, точно всасывая в себя обломки камней. А их звериные когти скребли и скребли прочную скалу. И стена пещеры уже вовсю шаталась и дрожала. Теперь она казалась Тораку хрупкой, как новорожденный листок на ветке дерева, и он понимал: вряд ли ей долго удастся противостоять невообразимому, неутолимому голоду этих тварей.

И тут со своего места поднялась Повелительница Филинов. Она выпрямилась во весь рост, подняла руку, и Торак увидел, что она держит в руке булаву из черного дуба, на вершине которой горит нестерпимым светом огромный самоцвет.

Пожиратели Душ на мгновение приостановили свой танец и дружно выдохнули:

– Огненный опал!

Не в силах противостоять чарам магического камня, Торак упал на колени – и огненный опал наполнил пещеру алым сиянием. Казалось, он источает обжигающий жар, жар самой сердцевины костра, состоящий из ярко‑красных головней. Опал был совершенно алым, точно кровавый след на снегу, и сиял ослепительно ярким светом заката, предвещавшим бурю. Казалось, он воплотил в себе исполненный ярости блеск Великого Зубра в темном зимнем небе, красоту и ужас, экстаз восторга и боли… И рвавшиеся в этот мир злые духи жаждали обладать им. Их завывания сотрясали пещеру, и они в едином порыве, с удвоенной яростью ринулись на каменную стену, пытаясь сокрушить ее.

Торак содрогнулся.

«Так вот она, тайная сила Пожирателей Душ! С помощью своего магического камня, – думал он, – эти колдуны, пожалуй, и впрямь способны подчинить злых духов собственной воле».

– Огненный опал, – шептали они, а Повелительница Филинов продолжала держать булаву с опалом высоко над головой, и каменные деревья вокруг нее дрожали, как под порывами ветра, хотя ни один ветер никогда не залетал в эту подземную пещеру.

Торак видел, что Повелитель Дубов и Повелительница Летучих Мышей скрежещут зубами с такой силой, что на губах у них выступает черная слюна, а Повелительница Змей все прикладывала свои дымящиеся ладони к каменной стене, а потом вскидывала их над головой и прикладывала снова. И вдруг она выкрикнула:

– Дверь… найдена! – и отшатнулась от стены.

И Торак понял, что она закончила свой «рисунок» на каменной стене, создав отпечатками ладоней большой замкнутый круг, а внутри этого круга злые духи уже готовы были ринуться в мир живых.

Но в это мгновение Повелительница Филинов опустила огненный опал и спрятала его в своих пышных одеждах из перьев, так что алый свет почти потух. И сразу туго натянувшаяся каменная шкура, отделявшая этот мир от Мира Иного, вновь выровнялась, стихли завывания духов, и теперь слышалось лишь их злобное дыхание.

– Дверь найдена… – прошипела Сешру и без чувств рухнула на землю.

Невидимая сеть, удерживавшая Торака, лопнула.

Он вскочил на ноги и бросился бежать.

 

Глава двадцать четвертая

 

Торак мчался по туннелям, отталкиваясь от стен и обдирая о них косточки пальцев. Он то и дело спотыкался, разбивая лодыжки об острые каменные выступы. А один раз факел, который он успел прихватить с собой из каменного леса, вдруг яростно вспыхнул, и кожистое крыло летучей мыши прошуршало мимо, чуть не задев его лицо. Он с трудом подавил крик, но все же сдержался и побежал дальше.

Дважды ему казалось, что он слышит погоню, но стоило ему остановиться, и он слышал лишь эхо собственных шагов. Впрочем, он сомневался, что Пожиратели Душ станут его преследовать. Зачем им это? Да и куда, собственно, он мог отсюда уйти? Ведь Глаз Гадюки был наглухо закрыт.

Торак решил выбросить пока из головы мысли о закрытом Глазе Гадюки, чтобы хватило сил действовать дальше.

Перед глазами у него то и дело мелькали сцены того, чему он только что стал свидетелем. В ушах все еще звучали душераздирающие вопли злых духов, пытавшихся открыть волшебную Дверь. И, разумеется, он никак не мог забыть ужасающей красоты огненного опала.

Как же все‑таки получилось, что он так надолго оказался в полной власти этого камня? Какими чарами обладал этот опал, если он заставил его, Торака, совершенно позабыть о Волке? Неужели так было и с его отцом? Колдуны попросту втянули его в свои темные дела, и он поддался им – из‑за своей неуемной любознательности, своей неистребимой жажды знаний, – а потом… потом было уже слишком поздно.

Да, слишком поздно. Ужас сковал душу Торака: а что, если и для Волка уже слишком поздно?

Он на бегу вытащил черный корень, потом откусил от него половину и стал жевать, а вторую половину сунул в свой мешочек с целебными травами. Гнилостный привкус мгновенно вызвал у него приступ тошноты, но он все же заставил себя проглотить разжеванный корень. Времени на размышления и колебания у него не было. Он же видел, что этот корень сделал с Пожирателями Душ. Ну что ж, теперь и он, Торак, воспользуется его магическими свойствами.

Спазмы в желудке начались с пугающей внезапностью. Притиснув руки к животу, Торак, шатаясь, вошел в ту узкую пещеру, где сидели в узких норах жертвенные животные, воткнул факел в первую попавшуюся трещину и упал на четвереньки.

Его вырвало большим комком черной желчи. Из глаз ручьем хлынули слезы. Все вокруг плыло: казалось, туннель вращается вокруг него, и он чувствовал, что его души начинают срываться с поводка.

Его все еще тошнило, когда он, отплевываясь, подполз к яме, где держали белого медведя, и услышал, как шуршат мохнатые лапы, ступая по каменному дну.

Из темноты нахлынули воспоминания, и сердце чуть не остановилось у него в груди. Лес, голубые осенние сумерки, отец смеется какой‑то шутке Торака, и тут из темной чащи появляется огромный медведь…

«Нет! – сказал себе Торак. – Не смей думать об отце, думай о Волке! Ищи Волка!»

Весь дрожа, он подполз ближе и прислонился пылающим лбом к тяжелой каменной плите, которой была закрыта яма. Вглядываясь в узкую щель, он увидел, как внизу блеснули свирепые медвежьи глаза.

Сама гора, казалось, содрогнулась от гневного рычания зверя. У Торака душа ушла в пятки. Даже изголодавшийся, ослабевший, этот белый медведь все равно был сильнее всех. Вряд ли ему, Тораку, удастся сладить с его душами…

Мучительная боль снова скрутила его нутро. К горлу опять подступила тошнота… И вдруг он почувствовал, что сам находится на дне этой ямы, что и он тоже пойман в ловушку, а в щель наверху бьет нестерпимо яркий свет. И тело у него ужасно горячее, из пасти так и пышет жаром, и прямо над ним тощее тельце какого‑то мальчишки дразнит его сводящим с ума запахом свежего мяса. Эта добыча была так близка, а запах так силен, что у него даже когти заболели, и он в бессильной ярости сделал несколько шагов, потом повернул обратно и снова повернул…

И тут уловил далекий отзвук человеческих голосов. На какое‑то мгновение он забыл даже о запахе близкой добычи и злобно оскалился. Он узнал эти голоса! Это были голоса тех злыдней, которые взяли его в плен во льдах и бросили сюда.

Стоило ему вспомнить о родных ледяных просторах, и все его существо застонало и заныло от боли. Эти злыдни украли у него прекрасное холодное Море, где спят белые киты и плавают сочные тюлени. Они украли у него ветер, который никогда его не подводил, всегда точно указывая ему, откуда исходит запах добычи; они украли его льды, его бескрайние льды, его торосы, надежно укрывавшие его во время охоты, и просторные плавучие льдины, способные перенести его в любое место. Он ничего в жизни не знал, кроме этих льдов. А они, злыдни, притащили его в это ужасное, жаркое место, где нет ни одной льдинки, где повсюду пахнет кровью, но добраться до добычи, источающей этот запах, совершенно невозможно.

Медведь зарычал, сладострастно думая о том, с каким удовольствием он стиснул бы своими мощными челюстями голову каждому из этих злыдней, а потом раздробил ее клыками! А потом вспорол бы каждому брюхо и попировал бы всласть, пожирая их дымящиеся внутренности и сладкий скользкий жир! Жажда крови билась в нем, точно удары морских волн, и он взревел так, что даже скалы содрогнулись. Он был белым медведем, он ничего на свете не боялся! И все вокруг – все‑все‑все! – было его добычей!

Глубоко в теле белого медведя души Торака сражались с душами зверя, пытаясь подчинить их себе. Но души медведя оказались сильнее всех тех, с кем Тораку уже доводилось сталкиваться. Никогда еще он настолько не был захвачен чувствами и ощущениями иного существа.

Невероятным усилием воли Торак все‑таки одержал победу над медвежьей душой, перестал бессмысленно злиться на «злыдней» и все свое внимание сосредоточил на запахах плоти и крови – на тех мучительно сладостных, образующих настоящую паутину следах, что вели глубоко во тьму, но были так же отчетливы, как след от туши моржа, которого он как‑то раз долго преследовал во льдах, а потом тащил к себе в логово.

Совсем близко – так близко, что эта близость просто с ума его сводила, – он чуял запахи рыси и выдры, летучей мыши и мальчишки, росомахи и орла. А чуть дальше – запах волка.

Последний запах был слабее прочих, и к нему примешивался еще какой‑то дурной, страшный запах, которого он не понимал, но для медведя, который может почуять тюленя сквозь самый толстый лед, отследить даже самый слабый запах ничего не стоило.

Следы этого запаха вели куда‑то вниз, в темноту, вправо, то есть в сторону той его передней лапы, которой он обычно наносил удар, – а потом опять вверх, туда, где в воздухе сильнее ощущался запах холода. Они‑то думали, что очень хитро спрятали волка, но он все равно его найдет! А потом он вырвется на свободу и убьет всех этих злыдней и волка этого тоже убьет. Схватит его своими мощными зубами и станет трясти, пока у него хребет не треснет…

«Нет!» – безмолвно вскрикнул Торак.

Огромный медведь вдруг пошатнулся, и души Торака, мучительно пульсируя в глубинах души зверя, устремились на волю. Ладно, запахов он уловил достаточно много. Его план полностью осуществился. Он знал, где Пожиратели Душ спрятали Волка, и теперь пора было действовать.

Но души медведя оказались слишком сильны.

И Торак не сумел выбраться из его тела.

 

Глава двадцать пятая

 

Ренн вырвалась наконец из куньей норы и рухнула головой вперед прямо в снег.

После жары, царившей в пещерах, холод ножом резанул легкие. Но ей было все равно. Она перекатилась на обнаженную спину и уставилась в усыпанное звездами небо.

Оттуда вдруг донеслось карканье ворона, и Ренн, задыхаясь, стала шептать горячие слова благодарности своему покровителю, и тот приветливо каркнул в ответ, словно предупреждая ее, что все еще далеко не закончено.

И тут Ренн охватил озноб, да такой, что даже зубы застучали. Тело ее быстро теряло тепло. Вскочив на ноги, она обнаружила, что не может найти ни парки, ни своей легкой и теплой безрукавки, ни рукавиц, хотя все это упорно толкала перед собой, выбираясь из норы.

После отчаянных поисков она наконец наткнулась на свои пожитки и тут же все на себя натянула. Теплая одежда мгновенно согрела ее, и она в очередной раз благословила женщин из племени Песца.

В вышине неверным светом поблескивали звезды, то и дело скрываясь за легкой пеленой облачков. Но зеленые огни Самого Первого Дерева и не думали вспыхивать над горизонтом. И луны тоже не было.

Как это – нет луны? Но ведь сейчас еще рано для дней черной луны! Или все‑таки они уже наступили?

Да, это могло случиться. Ренн стало не по себе, когда она поняла, что понятия не имеет, сколько же времени провела под землей. Над ней нависала окутанная тенями громада темной горы. И где‑то там, внутри этой горы, Торак и Волк, возможно связанные, ждали, когда Пожиратели Душ принесут их в жертву. Это должно было произойти как раз в дни черной луны. И, возможно, дни эти уже наступили!

Ей надо немедленно их отыскать! Ей придется вновь лезть в черное нутро проклятой горы!

Когда глаза Ренн привыкли к скудному свету звезд, она увидела, что оказалась в каком‑то совсем незнакомом ей месте. Прямо перед ней черным кружком на снегу выделялся вход в нору каменной куницы, а вот того огромного валуна, похожего на сторожевой столб, она нигде разглядеть не смогла, да и самого Глаза Гадюки, закрытого тяжелой каменной плитой, видно не было. Вокруг был только плотный, истоптанный снег и черные как уголь скалы. Оставалось предположить, что она каким‑то образом выбралась наружу на противоположной стороне горы.

Ренн принялась лихорадочно шарить в снегу, пытаясь отыскать тропу, поскользнулась и провалилась в сугроб.

Но сугроб оказался каким‑то странным: очень твердым и внизу было что‑то жесткое, угловатое.

Ренн опустилась на колени и обеими руками принялась копать снег.

В сугробе оказалась лодка из шкур! Нет, две лодки! И обе были гораздо больше той, которую дали им люди Песца. И в лодках имелось все снаряжение – весла, гарпуны и даже веревки. Эти Пожиратели Душ были весьма предусмотрительны. Вытащив нож, Ренн с наслаждением вспорола обеим лодкам брюхо. Ну вот, теперь посмотрим, далеко ли они уплывут!

Откуда‑то из недр горы донесся жуткий медвежий рев.

Ренн бросилась к куньей норе. Ну да, она не ошиблась! Вот он снова, рев белого медведя, который ни с чем не перепутаешь! Она вспомнила жуткий, смертоносный припев Пожирателей Душ: «Медведь, чтобы быть сильнее всех…»

Рев смолк. И сколько Ренн ни напрягала слух, из темноты не доносилось больше ни звука. Она ощущала лишь теплый, удушливый воздух да отвратительную вонь помета летучих мышей. И Ренн вдруг представила себе Торака, который один противостоит могуществу Пожирателей Душ. Она должна, должна как можно скорее его найти!

Думала Ренн быстро. Пробираясь по куньей норе наружу, она все время ползла вверх, значит, теперь она находилась значительно выше того места, откуда эта нора начиналась.

– Ну что ж, теперь поползем вниз! – громко и уверенно сказала она.

Но сперва решила немного осмотреться и побежала по щеке горы вниз, надеясь отыскать вход в пещеру и все время проваливаясь в снег. Она не знала, сколько ей еще придется так бежать, и у нее даже дыхание перехватило от неожиданности, когда, обогнув очередной скальный выступ, она увидела перед собой и тот стоячий камень, и Глаз Гадюки! Она и не думала, что так обрадуется, увидев их.

Глаз был по‑прежнему закрыт той каменной плитой, которую сдвинул тогда Повелитель Дубов. А что, если попробовать самой хотя бы чуточку сдвинуть эту плиту? Ей ведь нужна совсем маленькая щелка, чтобы проползти внутрь…

Ренн налегла плечом, поднатужилась… С тем же успехом она могла бы попытаться сдвинуть с места саму гору!

Из щели в том месте, где каменная плита не слишком плотно закрывала вход в пещеру, туманным облачком выползал пар. Ренн просунула в щель руку, затем попыталась пролезть сама. Нет, для нее щель все‑таки была узковата, хотя и всего на каких‑то два‑три пальца. Хотя, наверное, Волку хватило бы и этой щели…

Ренн еще немного задумчиво постояла перед Глазом Гадюки, понимая, что истина столь же постоянна, как этот непрерывно падающий с небес снег. В пещеру можно вернуться только одним путем. Тем, которым она оттуда выбралась.

– Но я не могу! – прошептала она. И собственное дыхание показалось ей в сумраке облачком какого‑то колдовского тумана.

И все же она бросилась назад по своим следам и, задыхаясь, остановилась перед норой куницы. До чего узкая! Просто крошечная! И как только она умудрилась проползти по этой кишке! А теперь эта узкая жестокая пасть смотрела на нее, словно только и ждала, когда будет можно окончательно проглотить ее.

Ренн в отчаянии откинула назад голову: «Я не могу!!!»

И тут прямо ей в лицо ударил лунный свет.

Она удивленно захлопала глазами. Значит, она все‑таки ошиблась! Значит, дни черной луны еще не наступили! Вот луна, плывет себе над облаками, словно кусок чистейшего серебра – тот самый последний кусок, который еще не успел съесть Небесный Медведь. Значит, у нее еще есть в запасе по крайней мере день. А значит, он есть и у Торака с Волком.

И Ренн, глядя на чистый, ровный, белый свет месяца, чувствовала, как в душе ее вновь пробуждаются силы и мужество. Луна обречена быть вечной добычей: она убегает по небу от своих преследователей, но они все равно всегда ловят ее и съедают, но потом она возрождается и снова надежно освещает путь охотникам и их добыче – даже глубокой зимой, когда солнце мертво. Что бы ни случилось, луна всегда возвращается. И она, Ренн, тоже вернется туда, где и должна быть сейчас!

И чтобы не успеть передумать, Ренн рысью припустилась к тому месту, где лежали сани Пожирателей Душ и где они с Тораком спрятали свое снаряжение. К счастью, нового снега выпало не слишком много, так что Ренн легко все отыскала.

Для начала она запихнула в рот кусок тюленьего жира, это сразу немного ее успокоило. Затем она положила в висевший на поясе мешочек с припасами несколько кусков жира для Торака и Волка, заткнула за пояс топор, а остальные мелочи, которые, как ей казалось, могли пригодиться, сунула в мешочек с целебными травами. И сразу же бросилась назад, к норе каменной куницы.

Холодный воздух болезненно резанул легкие, когда Ренн через голову стянула с себя парку и теплую безрукавку и скатала их как можно туже, чтобы легче было тащить. Испарина на коже мгновенно замерзла, но она, не обращая на это внимания, старательно обвязала одежду той бечевкой, к которой были пришиты рукавицы, и конец этой бечевки привязала к лодыжке, чтобы проще было тащить все это за собой, когда она поползет вниз по узкой норе. Затем она позволила себе в последний раз взглянуть на луну, пробормотала ей несколько благодарственных слов и снова нырнула в темное отверстие.

Если дыхание ветра снаружи обжигало, как лед, то вонючее тепло куньей норы оказалось куда хуже. Едва Ренн вновь погрузилась в эту жуткую черноту, как ее охватила паника, горло мучительно сдавило, и она, с огромным трудом проглотив застрявший в глотке колючий комок ужаса, сказала себе: «Ты ведь однажды уже сделала это; значит, сумеешь и еще раз».

И, опустив голову пониже, поползла вперед.

Ренн так и не поняла, сколько времени провела в этой норе, отыскивая обратный путь в пещеру. Но она все же проделала весь этот путь, хотя сердце у нее то и дело замирало от ужаса, и по чудовищно узкому проходу добралась‑таки до выхода и вновь оказалась в том каменном лесу, где, как ни странно, не было никого из Пожирателей Душ. Лишь мерцали догоравшие факелы, да на стене виднелся мрачный круг из красных отпечатков, оставленных чьими‑то ладонями. При виде этого магического круга Ренн даже затошнило, так страшно он выглядел.

Она не знала, кто или что – возможно, это был покровитель ее племени, круживший высоко‑высоко в небесах, – направлял ее, пока она блуждала по бесконечным, извилистым туннелям, указывал ей нужные повороты и предупреждал о невидимых пропастях. Но она все же добралась наконец до какого‑то зловонного широкого коридора или узкой пещеры, где неверным пламенем горели воткнутые в трещины плюющиеся факелы.

Потолок здесь был низкий, а стены кроваво‑красные; вдоль стен виднелись входы в какие‑то норы, закрытые каменными плитами, за которыми слышалось царапанье когтей. Ренн догадалась, что именно здесь и содержатся жертвенные животные, предназначенные для кровавых обрядов Пожирателей Душ.

– Торак? – очень тихо окликнула Ренн.

Ответа не последовало, но царапанье стихло.

– Волк?

Ей по‑прежнему никто не отвечал. И она, ощупывая стены руками, двинулась дальше, во мрак.

Факелы вскоре догорели, и Ренн окутала тьма. Она сделала еще несколько шагов, споткнулась обо что‑то, лежавшее на полу, и упала.

Некоторое время она лежала ничком, не двигаясь и ожидая удара или любой другой беды. Но ничего так и не случилось, и она, вытащив руку из рукавицы, ощупала пространство вокруг себя и ощутила под пальцами мягкий тюлений мех. На полу пещеры лежало чье‑то тело в парке из тюленьей шкуры.

– Торак? – снова прошептала она.

Молчание. Он либо спал, либо…

В ужасе от пришедшей ей в голову мысли, Ренн подползла ближе. «А что, если он умер?»

Мысли так и метались у нее в голове. Должно быть, точно так же метались сейчас в темноте и его души, разгневанные, растерянные, неспособные оставаться вместе, ибо никто не нанес на лицо и тело их хозяина Меток Смерти. А душа его племени наверняка отделилась от остальных и улетела прочь, и ее место вполне мог занять какой‑то злой дух… Эта мысль показалась Ренн особенно страшной: неужели ее друг способен теперь пойти против нее?

Нет! Она никогда бы этому не поверила! Ренн осторожно поднесла руку к тому месту, где должно было быть лицо Торака… и ощутила слабое тепло. Он дышит! Значит, он жив!

Она вдруг резко отдернула руку.

«А что, если это не Торак? Что, если это один из Пожирателей Душ?»

Она ощупью коснулась его лица, волос. Ну да, это его волосы – густые, короткие, с челкой на лбу. И его лицо – худое, безбородое, с шероховатой после снежных ожогов кожей. На ощупь это явно был Торак. Но если она ошибается…



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-07-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: