— Я надеялась, что у тебя есть ответы.
— Понятия не имею. Ты пришла из той же помойки, что и я. Так в чем же разница? Почему у тебя есть то, что так нужно мне?
— Подожди-ка секунду, мать твою, — Бёрк подходит ко мне. — О чем вы говорите, Пейсли? Ты же убеждала меня, что тебя никто не обидел. Кто-то пытался изнасиловать тебя? В моем доме? — он хватает меня за руку, а в его глазах бушует гнев.
— Я не хотела говорить тебе об этом. Ничего же не случилось, Бёрк. Он просто попытался. Попытался, но у него ничего не вышло. Все, что он успел, это вытащить свой гребаный член. Я в порядке. Он не причинил мне вреда.
— Господи Иисусе, бл*дь, Пейсли! — его губы касаются моих. — Мне так жаль...
— У тебя нет причин извиняться за грехи другого человека.
— Черт! Тиган! — он рывком отстраняется от меня. — Если один из этих парней, получив приказ не причинять вреда, все же пытался тебя изнасиловать, то какого черта они тогда делали с Тиган? Я даже думать об этом боюсь.
Я тоже постоянно думаю об этом. Ее так сильно избили! Через что же еще ей пришлось пройти?!
— Я верю, что Тиган все преодолеет. А мы всегда будем рядом. Мы позаботимся о том, чтобы все, причинившие ей боль, ответили за это.
Бёрк хмуро смотрит в потолок и нервно щиплет переносицу. Мне так хочется разделить его боль… Я обхватываю руками его талию, обнимаю его… Прижимаюсь к нему в надежде передать хотя бы частицу той силы, которую всегда дарят мне его прикосновения. Его губы тут же находят мои. Они очень нежны, но ведь это он сейчас нуждается в утешении. И я стараюсь передать его в каждом своем поцелуе. А Бёрк с благодарностью впитывает.
Брэйлин кашляет, и это заставляет нас вернуться в настоящее. Мы ненадолго отключились от происходящего. Бёрк еще раз целует меня и, наконец, отстраняется, беря под контроль свои чувства. Моя безопасность и благополучие его сестры — две его болевые точки, способные в мгновение ока вывернуть, казалось, весьма толстокожего и непробиваемого человека наизнанку.
Я поворачиваюсь к Брэйлин и возвращаюсь к прерванному допросу.
— Можешь еще хоть что-то рассказать об этой заварушке? Должно же быть еще что-нибудь, что, по твоему мнению, было бы нам полезно. А что насчет отца Кая? Ведь он как-то связан со всем этим. О нем ты что-нибудь знаешь?
— О его отце? Ничего.
В этот раз ее ответ значительно отличается от предыдущих. Я вижу, что она лжет. И дело вот в чем. Она внезапно закрывает глаза и больше не смотрит на меня. Я сажусь на ближайший к ней стул и в течение секунды просто наблюдаю за ней. Жду, когда она придет в себя. Но она продолжает молчать.
— Надо же, похоже, ты забыла, что сама пришла ко мне за помощью. Поверь, я была бы рада никогда больше не видеть тебя. И я не дура. Я же вижу, что ты что-то знаешь. На тебя охотятся. Мы — идеальная мишень. Если ты не понимаешь, почему должна рассказать нам все, что знаешь, то и я не стану помогать тебе. Это логично, Брэйлин. Кто бы это ни был, но рано или поздно он найдет тебя. Думаю, скорее раньше, чем позже. Черт, может, другие его парни уже поблизости. Если ты поможешь нам, то, возможно, мы остановим его до того, как все произойдет.
Брэйлин, не обращая на меня внимания, бросает взгляд на Бёрка. Затем на Каллена. Несколько мгновений смотрит на блестящие металлические наручники, которыми ее сковали.
— Ну, раз уж меня поймали, думаю, можно и признаться. Я солгала тебе. Я пришла не за помощью. Хотела использовать тебя в качестве разменной монеты. Подумала, что если доставлю тебя, то Соннелион снимет с меня заказ и оставит в покое. Я рассказала тебе все, что знаю. Другой информации нет. Кроме того, даже если бы я могла помочь, то не стала бы. Идти против человека, стоящего за этим?! Я не самоубийца! Да и эти двое никогда не выпустят меня отсюда живой, — ее подбородок дергается в сторону Бёрка и Каллена. — Я не настолько глупа, чтобы поверить, что Бёрк просто отпустит меня. Мне пи*дец в любом случае.
Неожиданно за моим плечом раздается вибрирующий от гнева жесткий голос Бёрка. И это пугает меня.
— Ты, гребаная сука, чертовски права. Ты ни за что не выберешься отсюда живой. И если тебе больше нечего рассказать нам, то пора кончать с тобой. Мне надоело слышать твой голос.
Я поворачиваюсь к нему.
— Нет. Мы можем использовать ее. Живой она будет намного полезнее.
— Соннелион все равно победит. Он убьет вас всех. А когда придет моя очередь, я присоединюсь к вам в аду. Никто из нас не переживет его.
Весь вид Бёрка говорит мне, что он хочет покончить с Брэйлин. Жаждет ее смерти. Но у меня на нее другие планы. Сейчас он злится на нее за то, что она не дала нам ни одной реальной зацепки.
— Кто такой Соннелион? Почему прячется за псевдонимом? Чего хочет? Ответь на эти вопросы, и я не убью тебя сейчас, — Бёрк хватает пистолет и целится в нее.
— Да, пошел ты! — храбрится она.
Но когда поворачивается ко мне, я вижу ее страх. А ее глаза умоляют меня спасти ее от пули. А ведь он убьет ее, не моргнув глазом. И я делаю то, что считаю полнейшим безумием после того, как она оставила меня в том доме. Я спасаю ей жизнь.
— Мы не можем убить ее, Бёрк. По крайней мере, не сейчас. Она нужна нам как приманка.
— Что ты задумала? — он пристально смотрит мне в глаза, не опуская пистолет.
А я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Немного самодовольства. Облегчение от того, что спасла ее от смерти. И в тоже время примесь отвращения — ведь пришлось опуститься до ее уровня. А интуиция говорит, что это вполне логичное решение.
— Соннелион хочет ее, и она у нас есть. Наконец-то, у нас хоть один рычаг давления. Давай воспользуемся этим.
Бёрк обдумывает мои слова, и тут вскидывается Брэйлин. Она вновь меняет тактику. Ее слова вульгарны, когда она пытается убедить нас, что не собирается помогать. За одним грубым отказом тут же следует другой. Но Бёрк не обращает на нее внимания. Взвесив мои слова, он кивает мне, опускает пистолет и убирает его обратно.
Я до последнего надеюсь, что Брэйлин будет нам полезна и ответит на наболевшие вопросы. А, может, и хорошо, что она не хочет нам помогать? Мне не нужно ее сотрудничество в том, что я задумала.
Глава 18
Бёрк
Каллен не спустит глаз с Брэйлин, пока не прибудет группа дополнительной охраны, которую Джей уже отправил к нам. Брэйлин — настоящая заноза в заднице, и мне больше всего на свете хочется покончить с ее жалким существованием в ту же секунду, как только понимаю, что ей больше нечего нам сказать. Но Пейсли настаивает, что это плохая идея. Убеждает, что мы можем использовать ее в своих интересах. Так что Брэйлин останется на складе, как животное на цепи.
Есть шанс, что мы сможем использовать Брэйлин в своих интересах. Мне совсем не нравится это, но, в тоже время, я не могу проигнорировать такую возможность. Брэйлин — наша единственная сейчас зацепка. К тому же большой плюс, что плохих парней стало на одного меньше, а Брэйлин теперь связана и не сможет вызвать хаос везде, где появится. Мы должны ценить любую, даже незначительную победу, которую удается одержать.
— О чем задумалась моя великолепная девочка? — спрашиваю я Пейсли, когда мы выходим из склада на яркий солнечный свет.
Она молчит с тех пор, как я согласился сохранить Брэйлин жизнь.
Пейсли поднимает на меня задумчивый взгляд, и я наслаждаюсь ее первой — за последние несколько часов — улыбкой. Я смотрю на нее и продолжаю удивляться, как Брэйлин вообще могла додуматься сравнивать себя с ней. Брэйлин — холодная, злобная сука-манипуляторша. У Пейсли же нет ни грамма этих мерзких качеств.
— Твоя великолепная девочка?
— Да. Ты великолепна. И ты — моя.
В одно мгновение сократив между нами расстояние, она порывисто обнимает меня за шею, и мое тело тут же откликается на ее близость. Мои пальцы непроизвольно движутся по ее плечам и спине к талии, чтобы притянуть ее как можно ближе к себе.
— Ты же моя?
— Полностью.
Мои губы впитывают ее улыбку, когда она прижимается своими губами к моим. А мой язык желает встретиться с ее, чтобы отведать ее вкус. Ее губы не спеша двигаются синхронно с моими, и мы на мгновение отключаемся от творящегося вокруг хаоса, чтобы насладиться тем, что есть между нами. Когда моя девочка рядом со мной, все становится намного легче. Ее губы на вкус, как ее любимый фруктовый бальзам для губ. И мне приходится сделать усилие, чтобы оторваться от их сладости.
Солнечный свет бьет ей прямо в лицо, а я снова спрашиваю:
— Ты в порядке?
— Да, думаю, что да. Я смирилась с этим несколько недель назад. Наши отношения с Брэйлин уже невозможно спасти. И мне довольно тяжело видеть ее и разговаривать с ней. Когда я впервые увидела, как ты общаешься с Тиган и Каем, я поняла, что в наших с ней отношениях что-то не так. За все годы, что мы были вместе, мы так и не сблизились. Не стали семьей, как вы. Но мы через многое прошли вместе, и теперь мне ужасно тяжело видеть, что ее истинные чувства ко мне далеки от дружеских. Но больше всего меня поражает то, как я могла так долго не замечать этого? Как могла спокойно выслушивать ее оправдания и закрывать глаза на ее изворотливость? Честно говоря, оглядываясь назад, я чувствую себя немного глупо.
— Нет, ты не должна чувствовать себя глупо. Ты всего лишь была предана тому, кто, как ты думала, заслуживает твою верность. Вы двое прошли через многое вместе. И тебе казалось, что это должно что-то значить. Ты не должна винить себя, если она оказалась социопаткой. Теперь у тебя есть я, Кай и Тиган. Мы всегда будем за тебя. У тебя есть я. И я чертовски счастлив, что у меня есть ты.
Руки Пейсли опускаются мне на талию. Она обхватывает меня ими и прижимается лицом к моей груди. Ее хватка сильна, словно она боится, что кто-то может разлучить нас. Я целую ее в лоб и обнимаю чуть крепче. Она шмыгает носом и теснее прижимается ко мне.
— Ты готова научиться стрелять?
Кивнув головой, она с неохотой высвобождается из моих объятий. Вытирает мокрые дорожки от слез на щеках. Я хватаю ее за руку, и мы идем на поле, где обычно тренируемся с Каем. Пейсли немного нервничает, пока слушает основы стрельбы. И я даже не заряжаю пистолет, пока показываю принципы его работы. Но она все равно нервно кусает нижнюю губу, словно боится, что в любую секунду он может самопроизвольно выстрелить. Я не тороплюсь. Подробно объясняю название каждой детали и ее функцию. Затем даю ей подержать пистолет, чтобы она прочувствовала его вес. Я пару раз заряжаю патроны и полностью разряжаю его, чтобы продемонстрировать его работу. И только тогда позволяю ей попробовать самой.
Сначала Пейсли лишь неуклюже возится. Но, в конце концов, у нее все же получается добавить необходимое давление, чтобы избежать скольжение пуль. Я показываю ей, как вставляется магазин и заряжаются пули.
К тому времени, как мы обсудили теоретические основы, Пейсли заметно успокаивается. Она больше не кусает нервно губу и вполне уверенно держит в руке пистолет. Теперь можно перейти к практике. Я протягиваю руку, и она отдает оружие мне. Я собираюсь выстрелить, чтобы она увидела, как нужно это делать. Это будет достаточно громко, так как у нас нет защитных наушников. Поэтому лучше, если она немного привыкнет к шуму, прежде чем сама попробует.
Пейсли стоит позади меня, а мне вдруг приходит в голову мысль, что в этот самый момент кто-то пристально наблюдает за нами. Меня охватывает паранойя. Я быстро осматриваюсь, пытаясь найти признаки того, что здесь есть кто-то еще. Сегодня Брэйлин сказала, что она некоторое время прослушивала компьютер Кая. А это означает, что у них есть постоянный доступ ко всей нашей информации. Коды безопасности, личные электронные письма… В общем, на х*й, все. Это, вероятно, одна из главных причин, почему они всегда идут на шаг впереди.
Мой гнев закипает, стоит лишь подумать, что в начале всех этих событий мы слишком быстро вычеркнули Брэйлин из списка подозреваемых. Я чертовски недооценил ее. Мой звездный, бл*дь, час. Как я мог сделать такую глупую гребаную ошибку? Если бы я с самого начала точно знал, насколько она безрассудная, возможно, все не зашло бы так далеко. Но, вероятно, тогда бы я не встретил Пейсли. Стоит ли это всего того, что произошло с нами с того времени? Если бы я мог вернуться все вспять и вычеркнуть Брэйлин из нашей жизни до встречи с Пейсли, сделал бы я это? Не знаю. Думаю, все произошло именно так, как и должно было произойти. В своей жизни я совершил немало ошибок. Ошибок, причинивших боль тем, кто меня окружает. Но благодаря этой гребаной цепной реакции у меня теперь есть она. Пейсли. Не знаю, как насчет всего остального, но я не могу сказать, что сожалею об этом. С ней в моей жизни все круто изменилось.
Для нее. Для меня. Для нас.
— Бёрк?
— А?
— Ты в порядке?
Я медленно поворачиваюсь и смотрю на объект моих мыслей, в которых я потерялся. Трудно не потеряться в силе и красоте Пейсли. И сегодня, после того как мы сделаем несколько выстрелов, я хочу затеряться меж ее бедер. Во всех мыслимых и немыслимых смыслах.
— Я в порядке. Просто задумался. Смотри на цель, — предупреждаю я ее.
Затем прицеливаюсь и стреляю. Отдача от выстрела проносится вибрацией через все мое тело. Жар от пистолета многократно увеличивает вспышку адреналина. Пули застревают в ближайшем дереве. Кровь с бешенной скоростью мчится по венам. А я жму и жму на курок, пока патронник не пустеет.
— Вопросы? — наконец, поворачиваюсь я к ней.
— Ты такой секси, когда твой пистолет не направлен на меня.
— Да, а ты такая грязная и бесстыдная девочка. Ты вообще следила за пулями? Твое дело — наблюдать и учиться.
— О, я просто не смогла отвести от тебя глаз, — она ухмыляется, накручивая на палец свою длинную прядь. Ее нижняя губа снова зажата между зубами, но на этот раз не потому, что она нервничает.
Она просто убивает меня. Мне так хочется броситься к ней, одним рывком спустить ее штаны до щиколоток и ворваться в нее. Прямо здесь, в этом поле. Я хочу подхватить ее на руки и трахать, крепко обхватив ее попку. Но, к сожалению, шансы на то, что наше соединение останется исключительно для нас, невелики. А я не собираюсь устраивать бесплатное шоу какому-то жуткому маньяку-преследователю. Тело Пейсли и ее сексуальные стоны — мои. Они только для меня.
— Сосредоточься, женщина. Я здесь, чтобы научить тебя стрелять.
— Да, я верю, что научишь. Но сейчас я хочу отвлечься на своего сексуального мужчину. Меня очень привлекает мой учитель, мистер Хенсли. Давай, преподай мне урок.
Пейсли делает резкое движение, пытаясь снять рубашку через голову, а мои глаза от шока чуть не выскакивают из орбит. Думаете, из-за того, что она собирается обнажиться? Нет, но сейчас это действительно плохая идея. Я мчусь к ней и успеваю помешать ей полностью снять рубашку. Я натягиваю вещь обратно и шепчу ей на ухо предупреждение:
— Давай, пока воздержимся от каких-либо пикантных моментов. Не знаю точно, но кто-то за нами наблюдает. Не хочу, чтобы кто-то еще видел то, что принадлежит только мне. Пейсли, скорее всего, мы здесь не одни.
Ее рот приоткрывается, а глаза широко раскрываются. Несколько мгновений Пейсли выглядит пораженной. Затем ее заливает краска смущения, а потом я вижу на ее лице чистую злость. Гнев мгновенно преображает ее черты. Ей абсолютно не нравится, что какие-то люди могли увидеть интимные моменты нашей близости. В ту ночь на пляже мне не следовало так далеко заходить.
— Эти люди — подонки. Меня бесит, что эти уроды так настойчиво лезут в нашу жизнь. Мы для них как пешки на шахматной доске. Тиган до сих пор привязана к постели! Я хочу наслаждаться каждой проведенной с тобой секундой, но эти люди отравляют все! Я ненавижу это, Бёрк! Нужно как можно быстрее покончить с этим дерьмом! — звучат ее резкие слова.
— Мы обязательно что-нибудь придумаем. Они не победят нас. Я уничтожу любой гребаный кусок дерьма, который встанет на пути твоего счастья. Нашего счастья. Я обещаю тебе, Пейсли.
Я перезаряжаю пистолет и осторожно протягиваю его ей. Но, прежде чем взять его, она тянется за коротким поцелуем. Это я могу позволить ей на публике.
Некоторое время она чувствует себя не в своей тарелке. Первых два выстрела я помогаю ей прицелиться и удержать равновесие после отдачи, но уже на третий раз она делает все самостоятельно. К концу нашей тренировки ее прицельность значительно улучшился, и я бы даже сказал, что она уже довольно уверенно держит в руке оружие.
Солнце садится, а пули кончаются. Я убираю пистолет в кобуру и беру Пейсли за руку. Теперь она выглядит почти полностью расслабленной и даже немного подпрыгивает при каждом шаге. Нужно еще убедиться, что Брэйлин в безопасности. Но нам определенно пора возвращаться домой.
Сегодня вечером я хочу заснуть рядом с Пейсли. Я так сильно хочу ее, что все произошедшее сегодня безумие кажется далеким-далеким воспоминанием. Я хочу, чтобы мое лицо находилось между ее ног до тех пор, пока ее вкус не одурманит меня. Я хочу часами вколачиваться в ее горячую влажную киску.
Медленно. Быстро.
Жестко. Нежно.
Я хочу попробовать с ней очень многое. Хочу слышать ее стоны и забыть все то дерьмо, что в последнее время окружает нас. Не могу дождаться, когда проверну с ней все те грязные штучки, что запланировал сделать с ней.
Глава 19
Пейсли
— Ты будешь смотреть, как я сплю? — спрашиваю я, зевая.
— Да.
— Зачем? Я не смогу заснуть, пока ты это делаешь. А я очень хочу спать.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — признается Бёрк.
Я сажусь и откидываю голову на изголовье кровати. Уверена, я не буду скучать по неизвестности, когда вся эта драма покинет нашу жизнь. Постоянное ожидание неприятностей и подвоха весьма утомительно. Бёрк полностью завладевает моим вниманием. Напряжение в животе поднимается к самому горлу, пока я пытаюсь найти ответы в его глазах.
— Что случилось?
Бёрк не выглядит расстроенным. Возможно, то, что он хочет мне сказать, будет не так уж и плохо. Если он уже все обдумал, то почему продолжает играть в эту чертову угадайку? Он не отрывает от меня глаз, когда садится рядом со мной на кровати и берет мою руку в свою. Это вызывает толпу мурашек, бегущих от кончиков моих пальцев прямо по спине, вверх и вниз, отчего я начинаю дрожать в предвкушении. То, что он собирается мне сейчас сказать, не имеет отношения к монстрам, скрывающимся в нашей реальности. Это очевидно по его горящему взгляду и по силе его прикосновений к моей коже.
— Я люблю тебя, Пейсли.
У меня мгновенно пересыхает во рту. Мой язык — непреодолимое препятствие для воздушного потока. Из всего сказанного им сегодня утром, эти слова последнее, что я ожидала от него услышать. У меня нет ни малейшего сомнения по поводу моего отношения к Бёрку, и все же я не была готова к этим прекрасным словам, сорвавшимся с его губ этим утром. Особенно до того, как я выпила свой кофе. Но я так жаждала их.
— Пейсли, я люблю тебя. Я понимаю, что ты еще не готова ответить мне взаимностью, ведь я только начал завоевывать твое доверие. Но я не мог больше тянуть и не сказать тебе о своих чувствах. Конечно, в нашей жизни сейчас происходит столько дерьма, что неизвестно, что с нами будет завтра. Но зато я точно уверен, что больше не хочу прожить ни одного дня, в котором ты не будешь знать, что я люблю тебя.
«Это происходит. Черт, это действительно происходит!»
— Я знал, что люблю тебя еще до того, как произошла вся эта заваруха на ферме. Думаю, что влюбился в тебя в ту самую секунду, когда увидел на кухне танцующую с моей сестрой, как последняя идиотка. Но моему разуму все же потребовалось немного времени, чтобы догнать сердце. Я люблю тебя. Люблю тебя и хочу провести остаток своей жизни, доказывая, что достоин быть мужчиной, которого ты сможешь полюбить.
О, как же он ошибается. Он не может ошибаться сильнее. Ему не надо ничего доказывать. Я отталкивала его из-за собственной неуверенности и страхов, а не потому, что он не заслуживал находиться рядом со мной. Он достоин. Даже более, чем достоин. Вместе мы намного сильнее, чем могли бы быть порознь. Бёрку потребовалась настойчивость и время, чтобы эта истина дошла до меня. Сейчас же меня удивляет, как я вообще могла сомневаться в нас.
Поддавшись эмоциям, я наклоняюсь, чтобы попробовать его губы на вкус. Его слова возвышенны. Я не могла и мечтать о лучшем признании из его уст. Мои губы — на его губах. Наши языки переплетаются. Мои руки — на его коже. Наши сердца бьются в унисон, в едином ритме. Каждый из этих моментов придает мне мужества, чтобы сформулировать свой ответ. Они наполняют меня силой и уверенностью в прочности нашей связи. Бёрк не тот парень, которого можно назвать бойфрендом. Скорее всего, он никогда в жизни не был на традиционном свидании. Думаю, эти слова много значат для него. То, что он сказал их мне, — это обещание. А он не кидает слов на ветер.
— Ты ошибаешься. Ты заслуживаешь меня больше, чем можешь себе представить. Ты заставляешь меня чувствовать себя в безопасности. Желанной. Любимой. Ты сражался за нас, даже когда я отказалась от этого. Ничто не могло противостоять твоей решимости. И тебе не нужно ничего мне доказывать. Ведь я точно знаю, что ты всегда будешь достоин каждой унции эмоций, которые мы разделим. Я люблю тебя, Бёрк. Все, что есть в тебе.
Моя спина соприкасается с холодной простыней, а его пальцы погружаются в мои волосы. Клянусь, он делает это, чтобы скрыть от меня их дрожь. Хотя, казалось бы, он делает это лишь для того, чтобы приблизиться ко мне. Воздух в комнате сгущается. Моя потребность в нем сильна. Наши конечности переплетаются. А мои пальцы непроизвольно сжимают простыню. Наши тела превращаются в ненасытную путаницу плоти и конечностей. Эмоции безудержно бушуют между нами. Каждое прикосновение. Каждый поцелуй. Каждое покусывание. Бьет прямо в сердце. Мы принадлежим миру нашего единства. Вряд ли я смогу что-либо добавить. Эта вспышка во времени — наша. Незапятнанная и раскованная.
Бёрк целует меня с любовью и признательностью. Его пальцы зарываются в мои волосы, а зубы дергают за нижнюю губу. Мои пальцы ненадолго задерживаются на его груди, а затем медленно опускаются к талии. Он шипит, когда мои ногти царапают его плоть. Я прижимаюсь к нему. С жадностью наслаждаюсь его твердостью. Сегодня не будет ни нежного поддразнивания, ни раздражающего промедления.
Я нуждаюсь. И уже готова взорваться.
Его рука тянется к жаждущему его лону.
— Я влажная. Я всегда влажная для тебя. Твои слова. Твое самодовольное лицо. То, как ты заботишься обо мне. Твой сексуальный пресс. Твоя невероятная задница. То, как ты заставляешь мое сердце биться. Все это… — его вторая рука движется вверх и вниз по всей длине его члена, пока с моих губ срываются эротические признания его совершенства, пока я исповедую свою безумную тягу к нему. Мои откровенные грязные слова магнитом притягивают его ко мне. — Все в тебе возбуждает меня, как ничто прежде. Мне не нужны предварительные ласки, Бёрк. Мне нужно, чтобы ты взял меня. Чтобы любил. Медленно. Быстро. Грубо. Мягко. Я хочу, чтобы ты был во мне, как десять минут назад. Трахни меня. Люби меня. Возьми меня. Отдай мне всего себя. Я жажду этого.
Огонь бушует в его глазах. Он опускается на меня всем телом и пристраивается к моей киске. Мышцы на его шее напрягаются, когда он трется своим членом о мою влажную щелочку. Медленно, одним движением, переворачивающим мой мир с ног на голову, Бёрк погружается в меня. Скользит до тех пор, пока его тазовая кость не касается моего клитора. Несколько долгих мгновений мы остаемся неподвижными. Наслаждаемся яростной атакой друг друга. Запечатлеваем этот миг навсегда. Эту всепоглощающую любовь между нами.
Его голова опускается, и его губы касаются кожи на моей шее. Его горячий язык извивается, оставляя влажную дорожку от плеча до самого уха. Его зубы впиваются в нежную плоть прямо перед тем, как он шепчет:
— Я люблю тебя.
Жар от его слов, обжигающий мою кожу, пробегает по венам тысячами мурашек. Мое дыхание затрудняется, а сердцебиение ускоряется. Его пальцы переплетаются с моими. Бёрк неотрывно смотрит мне в глаза. На мгновение его губы отрываются от моих. И он крадет мой воздух, вдыхая в меня свою жизнь. Он двигается медленно, его движения легки. Мы не торопимся. У нас есть все время этого мира.
Целая жизнь.
Вместе.
Покачивание его бедер. Его прикосновения. То, как он смотрит на меня. Все, что нас связывает. Все это усиливает страсть в моей душе. Бёрк заставляет меня оцепенеть и ожить одновременно. Мой мозг отключается, а сердце разрывается. Я реагирую на каждое его движение. На каждый шепоток обожания. Он раздвигает мои бедра и толкается еще глубже. Так глубоко, как никто и никогда еще не был внутри меня.
— Бл*дь. О, Бёрк. Да!
Движение его члена пробуждает мою точку G. С каждым толчком он нажимает на нее снова и снова. Пальцы на моих ногах поджимаются. Руки непроизвольно обхватывают его плечи, пока он медленно и размерено трахает меня. Каждое движение его бедер тщательно продумано. Он заполняет меня так глубоко и так резко, что вызывает горячий поток между моих ног.
Его пальцы скользят между нашими телами, и я провожаю их взглядом. Вместе мы наблюдаем за каждым глубоким толчком и каждым томительным скольжением. Это зрелище — вид того, как его член входит и выходит, — заставляет меня задыхаться и стонать. Все мое существо сосредотачивается на этом. На том, как следы моего возбуждения покрывают его длину. На том, как его пальцы танцуют на моем клиторе. На том, как он плавно входит в меня.
Мои глаза закатываются, и, клянусь, мое зрение затуманивается от восторга.
Мои ногти впиваются в кожу на его плечах. Мои зубы с такой силой прикусывают нижнюю губу, что я начинаю чувствовать привкус крови. Все мое тело слегка покалывает. Моя спина выгибается. Пот покрывает мою кожу. Бёрк жестко целует меня. Его язык трется о мой, и он ускоряет темп своих бедер. Его руки жестко сжимают мои бедра, оставляя на них синяки. Но тут Бёрк неожиданно отстраняется, — прямо на пике моего оргазма — и я в растерянности хватаю ртом воздух. Его глаза пронзают меня, считывая все мои чувства как открытую книгу.
— Скажи это.
— Я... я... — оргазм захватывает каждую клеточку моего тела, и у меня перехватывает дыхание.
Сформировать предложение из трех простых слов, которые он сейчас хочет услышать, становится в эту минуту практически невозможным для меня. Во всяком случае, пока я нахожусь на этой ошеломляющей высоте.
Его глаза приказывают подчиниться. Его еще более мощные толчки заставляют безоговорочно выполнить его желание. Его глаза умоляют, а тело требует. И я хочу сказать. Хочу говорить ему это снова и снова.
— Черт побери, Пейсли. Скажи это для меня, детка. Кричи, пока я заставляю тебя кончать.
«Черт, я не могу отказать ему!»
— Я люблю тебя, — слова вылетают сами. — Люблю...
Его бедра соприкасаются с моими и вынуждают меня говорить еще и еще.
— Я люблю тебя, — мое тело дрожит и распадается на части. — Я люблю тебя! — я повторяю это снова и снова, пока он подводит меня к грани. Иногда я срываюсь на бессвязное бормотание, но мне все же удается выкрикнуть это признание так громко, как только позволяют мои легкие. Эти три слова подобны благоговейной похвале за каждую волну дрожи и покалывания, охвативших мое тело.
Я кончаю. Тяжело. Сумасшедше.
Как безумная кричу о своей любви к нему.
Бёрк падает за край вместе со мной, едва мышцы моего влагалища крепко сжимают его член. Он стонет. С глубоким мужским удовлетворением. И тут же мощно кончает. Он опускается на меня сверху, и это довольно приятная тяжесть.
— Черт, я люблю тебя, Пейсли.
Мои ноги обвиваются вокруг него. Он все еще внутри меня. И все же недостаточно близко.
— Черт, я тоже люблю тебя, Бёрк.
Он смеется над тем, как точно я скопировала его эмоции, повторяя его утверждение. И некоторое время мы лежим весьма довольные друг другом. Я даже не мечтала о лучшем моменте для таких сокровенных слов, как «я люблю тебя», которые услышала впервые в жизни от кого бы то ни было. Слова, исходящие из сердца Бёрка, — это как глазурь на торте.
Я вздыхаю и крепче прижимаюсь к нему, когда он перекатывается на бок.
— Я — засранец.
Мои губы дрожат, и ленивый смех срывается с них.
— Это совсем не то, что я ожидала услышать от тебя. Ни в малейшей степени.
Бёрк хмурится, а я начинаю нервничать.
— Мне надо идти. У меня назначена встреча с детективом. Я сожалею, что выбрал неудачный момент для признания в своих чувствах. Не тогда, когда не могу остаться. Но я не мог больше держать их внутри и...
Я прерываю его слова поцелуем. Так много всего происходит помимо наших заверений в любви и ленивых утренних ласк. И я ни в малейшей степени не буду винить его за уход. Он вернется, и у нас будет еще много совместных дней и ночей. Коварные преступники не собираются откладывать свои планы из-за того, что Бёрк признался мне в любви. Кроме того, у меня есть план. И мне еще нужно обдумать кое-какие детали, прежде чем я представлю свою новую идею целующему меня сейчас мужчине.