— Защищать. Не следить, — поправляю я ее с улыбкой.
— А что насчет игры, Пейсли? Это что-нибудь для тебя значит? — спрашивает Кай.
Я отрываю взгляд от фотографии.
— Понятия не имею. Очевидно, что это что-то значит для меня. Но я без понятия, что именно. Что-то из моей жизни до того, как я попала в приемную семью. Пока я жила у Джо, у меня точно не было никаких игр. Что бы это ни значило, ясно лишь одно: кто бы ни был этот человек, он знал меня, когда я была еще ребенком.
— Мы отменяем наш план, — решительно сообщаю я.
В ответ раздается неодобрительный ропот.
Кай пытается что-то сказать, но Пейсли перебивает его:
— Будем ждать, когда он пришлет следующую голову в коробке? Будем ждать, когда он схватит меня или убьет одного из нас? Ни в коем случае. Я устала жить, постоянно оглядываясь через плечо.
— Она права, приятель. Мы не можем сидеть сложа руки и ждать, что будет дальше.
Я бросаю на Кая свирепый взгляд. Разве он не должен быть на моей стороне?
— Не можем. Но, если что-то пойдет не так, мы сразу же все отменим. Последнее слово останется за мной.
Глава 23
Пейсли
Джордан Харрис появляется у меня перед глазами, стоит мне их только закрыть. Я ничего не знаю о том, что случилось с ним после нашего с Брэйлин побега. И понятия не имею, что же она сделала с ним тогда. Но одно я знаю точно: никто не заслуживает такой смерти.
Парень, вломившийся на склад. Человек, бросивший кирпич в окно. Мужчина, которого я заживо сожгла на ферме. Тейт, Джо, а теперь еще и Джордан... От всех этих смертей меня тошнит всякий раз, когда я вспоминаю о них. Я никогда не думала, что стану причиной чьей-то смерти. Но, похоже, для меня это неизбежно.
Смерть на каждом шагу преследует меня.
Кай не спал всю ночь, пытаясь найти связь между своим прошлым и моим. Похоже, он держится исключительно на кофеине и адреналине. И, тем не менее, он возвращается с пустыми руками, несмотря на все приложенные усилия.
Итак, мы начинаем двигаться по плану. И сегодня — его первый этап.
Каллен уже везет Тиган в какое-то безопасное место, в нескольких часах езды на север. А мы побывали в доме какого-то сомнительного чувака, куда Кай отвез нас за своими приобретениями. И теперь подъезжаем к складу. Бёрк паркуется, и они, не теряя времени, приступают к разгрузке машины.
Я делаю глоток холодного кофе из своей дорожной кружки, слизывая его последние капли. Бёрк несет на склад самый большой брезент, который я когда-либо видела, и немного краски. Кай несет следом полученный им сегодня черный портфель. А я следую за ними внутрь.
Брэйлин спит. Она до сих пор привязана к стулу. Из всех углов за ней наблюдают ее охранники. Сегодня, вероятно, я вижу ее в последний раз. Она такая худая. Ее тело истощено от недостатка пищи и движения. Это напоминает мне о том времени, когда мы жили на улице. Едва заслышав нас, она поднимает голову и часто-часто моргает, пытаясь побыстрее прогнать остатки сна. У нее под глазами выделяются темные круги.
Бёрк раскладывает свое оборудование и принимается за работу. Кай возится со своим портфелем. А я, отведя от них взгляд, резко сворачиваю налево и направляюсь на кухню. Я знаю, что так не должно быть, но когда я смотрю на Брэйлин, меня гложет чувство вины. Она — главная причина того, почему мы сейчас здесь. Но, не смотря ни на что, я до сих пор не могу избавиться от желания помочь ей.
Я приготавливаю на всех тосты с маслом и разливаю сок. Затем завариваю кофе. Никак не могу успокоиться. Когда моя тревога не утихает, я начинаю мерить шагами комнату под звуки капель из-под крана. Кап. Кап. Кап. Наконец, набирается полная чашка воды. Я переливаю ее в свой стакан, беру сок и тосты и возвращаюсь на склад.
Кай и Бёрк, занятые приготовлениями, не обращают на меня особого внимания, когда я пододвигаю стул к Брэйлин. Я развязываю ей одну руку, чтобы она могла поесть. И она делает это без единого слова благодарности.
— Это мой последний прием пищи? — в ее голосе нет ни чувства вины, ни раскаяния за участие в злодеяниях против нас.
Она легко отмахнулась от всего, через что заставила меня пройти.
— Это твоя последняя здесь трапеза.
— Вы просто отдадите меня? И как это поможет вам завершить игру?
— А кто сказал, что мы задумали конец игры? Возможно, мне просто надоело твое присутствие здесь.
Брэйлин уже давно лишена права знать, что происходит. И чем меньше она знает, тем лучше для нас. Я еще хорошо помню тот день, когда она напала на меня за столом при моем уходе с работы из кафе. И то, как я пыталась убедить Кая, что она мне не враг. И как бы печально это не было, но именно такой она и была. Пусть это останется на ее совести. Я больше не собираюсь перед ней оправдываться. Теперь я вижу её насквозь.
— Что они делают?
— Бёрк готовит кое-какой знак. А Кай — кое-что для тебя.
— Что еще за знак? И что Кай готовит для меня?
Выдохнув воздух, я перевожу взгляд на Брэйлин. Она уже съела свой тост, поэтому я встаю, забираю пустую тарелку и завязываю обратно освобожденную прежде руку. Затем, не отвечая, поворачиваюсь к ней спиной и ухожу.
Спрятавшись за дверью кухни, я на секунду задерживаю дыхание, пока мою ее грязную тарелку. Льющаяся из крана горячая вода приятно ощущается на руках. У меня всего несколько спокойных минут до того, как я услышу визгливый голос Брэйлин. Потому что Кай, должно быть, уже подготовился.
Я покидаю уединенную тишину кухни и возвращаюсь в главную часть склада.
Бёрк все еще усердно занят своим делом. Брэйлин злобно выплевывает проклятия. А Кай стоит рядом с ней с иглой в руке.
— Ты закончил? — спрашиваю я его, хотя уже знаю ответ.
— Нет. Она сопротивляется.
— Я подержу ее.
— Какого хрена он собирается мне вколоть? Зачем вам травить меня?
Опустив спинку ее стула на землю, я сажусь на нее верхом, чтобы покрепче обхватить ее тело. Кай опускается рядом со мной на колени, а я одной рукой держу ее за шею, не давая ей сопротивляться, а другую прижимаю к ее плечу.
— Это не наркотики. Не бойся. Лежи, бл*дь, смирно. Он лишь имплантирует устройство.
— Устройство? О чем ты, бл*дь, говоришь? Что он собирается засунуть мне в руку?
Это была идея не Бёрка. И не Кая. Они хотели просто убить ее. Хотя после ее криков их идея уже кажется весьма заманчивой. На этом плане настояла я. И мне удалось победить. Если что-то пойдет не так, когда мы ее отпустим, нам нужно точно знать ее местоположение. Брэйлин явно не из тех людей, кого в этом мире мы можем спокойно выпустить из виду. Было бы глупо полагать, что при ее побеге она не станет для нас новой проблемой. С трудом верится, что она просто уедет куда подальше и больше никогда не побеспокоит нас.
— Все, у меня полный порядок. Дай-ка я проверю программу, — Кай встает и идет к своему ноутбуку. Я остаюсь на случай, если ему вдруг понадобится что-нибудь изменить. — Все отлично! Работает идеально!
Отпустив Брэйлин, я поднимаюсь на ноги.
— Что работает идеально? Кто-нибудь скажет мне, что за хрень он засунул в меня?
Я игнорирую ее вопросы. Уверена, она и сама догадывается. Просто хочет услышать эти слова от нас. Я же не вижу никакой необходимости утешать ее относительно ее будущего. Ведь она получит по заслугам. Вместо этого я преспокойненько иду к гигантскому брезенту, который занимает на полу все свободное место. Бёрк, похоже, почти закончил. Большие черные буквы на кипенно-белом брезенте. Так как буквы написаны жирным шрифтом, они будут легко читаться с большого расстояния.
— Готово!
Кай встает рядом с нами, и мы все внимательно изучаем вывеску.
БРЭЙЛИН НАМ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА. ОНА — ТВОЯ.
МЫОСВОБОДИМ ЕЕ ЗАВТРА В ПОЛДЕНЬ.
НА КИПАРИСОВОМ ОЗЕРЕ.
«Отлично!»
— Вы, парни, отнесите брезент на улицу. А я хочу несколько минут побыть наедине с Брэйлин, чтобы попрощаться.
Они идут к брезенту и, подняв его за противоположные концы, выносят со склада. Я же поворачиваюсь к Брэйлин. Никто так и не вернул ее стул в вертикальное положение, так что она все еще лежит на спине и в упор смотрит на меня. Заглянув в ее холодные испуганные глаза, я удивляюсь, как вообще могла поверить, что она — моя семья. Все это время, пока она находилась на этом чертовом складе, не похоже, чтобы она хоть немного поразмыслила о том, как подло со мной поступила. В ее глазах нет ни единого проблеска раскаяния.
— Это последний раз, когда ты меня видишь. Мне бы хотелось сказать хоть что-нибудь, что могло иметь значение для нас обеих. Но, к сожалению, ничего общего у нас нет. Я знаю, кто ты на самом деле. Ты просто корыстолюбивая сука, которая любит манипулировать окружающими и не способна заботиться ни о ком, кроме себя. Я не буду беспокоиться о тебе. Не буду скучать. Я даже не буду думать о тебе. Прощай, Брэйлин.
— Что вы собираетесь со мной сделать, Пейсли?
— Завтра тебя освободят. То, что произойдет с тобой дальше, — это лишь то, чего ты заслуживаешь.
Я сказала все, что хотела, так что пришло время повернуться спиной к «сестре», которая никогда не была достойна меня. Ее роль в моей жизни закончена. И я с радостью закрываю слишком затянувшуюся главу о ней.
Когда я выхожу со склада, парни возвращаются к машине. Бёрк отряхивает руки о джинсы. Палящее солнце обжигает нас всех. И мне остается всего два шага до дверцы машины, когда на моей шее скапливается обильный пот.
Я улыбаюсь Бёрку, когда он приближается и обнимает меня. Кислый привкус на языке после моего прощания с Брэйлин мгновенно исчезает: исходящее от прикосновений этого парня утешение берет верх. Как я только могла думать, что смогу сделать это без него? Без его успокаивающего присутствия рядом?
Я была идиоткой!
— Ты готова ехать? — спрашивает Бёрк.
Я не отвечаю. Просто тащу его за руку к машине. Я более чем готова. Кай берет дробовик, а я запрыгиваю на заднее сиденье. Мы отъезжаем от склада, и я оставляю Брэйлин — со всей ее жизненной драмой — далеко позади.
— Хочу мороженого! Что-нибудь шоколадное.
— Вы, ребята, ничего не хотите мне сказать? Пейсли, ты носишь моего племянника?
— Отвали, Кай, — рычит Бёрк, но в его голосе звучит легкая усмешка.
— Нет. Это не капризы беременной. Просто слишком жарко.
— Бёрк, ты слышал, что сказала леди? Отвези нас в «Лодку любви».
Этим вечером я действительно немного сладкоежка. Но эта последняя остановка послужит б о льшей цели. Каллен уехал с Тиган, так что некому следить за каждым моим шагом. Это открывает для меня прекрасную возможность. Мои пальцы ощупывают подкладку сумочки. Я хочу убедиться, что то, что мне понадобится в ближайшее время, все еще лежит в боковом кармане. Что небольшой клочок бумаги и кнопка, которые я уже проверила раз пятьдесят, по-прежнему находятся там, куда я их и положила сегодня утром. Надеюсь, кафе-мороженое не переполнено. И свидетелями моего невменяемого поведения станет лишь небольшая кучка людей.
Мы подъезжаем, и выбранное нами кафе, к моему удивлению, выглядит довольно тихим. Сегодня удача на моей стороне. Мы втроем направляемся внутрь, и я сталкиваюсь с непростым выбором, что же мне стоит съесть.
Мятная шоколадная крошка... «Красный бархат»... Карамельный шоколад...
«Ням-ням-ням!»
Девушка за стойкой выжидающе смотрит на нас. Я без промедления делаю заказ и, быстро поцеловав Бёрка, говорю:
— Возьми рожок на свой вкус, хорошо? Я подожду вас снаружи. Здесь холодно.
Бёрк коротко кивает мне, и я выхожу за дверь. Солнечный свет бьет мне в лицо. Дурное предчувствие прочно поселяется внутри. Но пути назад нет. Заглянув в дверь магазина и убедившись, что ни Кай, ни Бёрк не смотрят в мою сторону, я достаю из сумочки припрятанный клочок бумаги и кнопку и прячу их в ладони. Начинаю размахивать руками и слегка подпрыгивать. Для любого случайного зрителя мои мельтешащие конечности и странное поведение могут показаться припадком. Но я точно знаю, что за мной пристально наблюдают. Всегда. Значит, они увидят мое сообщение. Я очень рассчитываю на это.
Как только я понимаю, что привлекла нужное внимание, я поднимаю записку над головой и указываю на деревянный стол позади себя. Медленно подхожу и убеждаюсь, что мои намерения ясны. Снова поднимаю вверх записку, закрепляю ее кнопкой под крышкой стола и рисую пальцем знак «неопределенности». Это сообщение для Соннелиона. И я готова поставить все свои деньги на то, что он клюнет на эту приманку.
Я встаю из-за стола и возвращаюсь к двери магазина. Как раз в тот момент, когда парни выходят из него. Я беру свой вафельный рожок и облизываю его там, где уже начинает капать. Нет ничего лучше в жаркий полдень, чем холодное мороженое. Однако во рту у меня до сих пор ужасное послевкусие. И оно мешает мне в полной мере насладиться карамельным и шоколадным вкусом. Страх, колебания, обман, сомнение. Каждый из них задерживается на моих вкусовых рецепторах и делает жуткой кислятиной сладость моего лакомства.
Мы сидим в уютной тишине и спокойно едим. Все это время адреналин бежит по моим венам. Бёрк и Кай, похоже, абсолютно не догадываются о последней части моего плана, прикрепленной под столом, на который мы сейчас опираемся локтями. Легко обжечься, когда играешь с огнем. А мороженое — не единственное блюдо, которое лучше подавать холодным.
Глава 24
Бёрк
Я так и не смог заснуть. Мой разум продолжает лихорадочно работать, а тело всю ночь беспокойно шевелится. Пейсли расслабленно покоится в моих объятиях, но большую часть ночи все было иначе. Она кричала и впадала в панику от кошмаров, которые ей снятся, едва она ночью закрывает глаза. Каждый раз я обнимаю ее и делаю все возможное, чтобы успокоить. Но ее кошмары как всегда неумолимы. Поначалу я даже пытался будить ее, но все было напрасно — она слишком погружалась в свои воспоминания.
Совсем недавно я считался человеком на мировой вершине. Кай и Тиган были рядом со мной во время всех моих взлетов и падений. Я хорошо заботился о моей сестре. У меня были деньги и власть. Я был выше всех, кто меня окружал. Пил спиртное как рыба и трахался как язычник. Мог заполучить любую девушку, на которую падал мой взгляд. Я достиг того образа жизни, которому завидовал еще в детстве. В мире не существовало ничего, что я, пожелав, не смог бы получить. Я был уверен, что у меня есть все самое лучшее. Но как же я ошибался!!
Оглядываясь назад, я понимаю, что, возможно, у меня было свое жизненное «плато» (прим. возвышенная равнина с ровной или волнистой поверхностью). То есть целью моей жизни было достижение определенных высот, а потом, уже без напрягов, спокойно плыть по течению. Таким образом, получив опеку над Тиган, я выполнил все свои намерения. И был весьма доволен собой, не стремясь ни к чему большему. Изо дня в день я делал одно и тоже дерьмо. Причем в течение многих лет. Я делал татуировки. Весь день суетился. И всю ночь трахался. Девушки, выпивка, наркотики, вечеринки — все было как в тумане.
Но ничто из этого не сравнится с присутствием в моей жизни Пейсли. Она — новый вызов для меня. Тот, который я никогда не смогу одолеть. И от которого никогда не устану. Я долгое время бездумно плыл по течению, радуясь своим успехам. Пейсли же вдыхает в меня новую жизнь, заставляет двигаться. Не думаю, что я действительно жил нормальной жизнью до того, как она вошла в мой мир. Каждый день я защищаю ее, делаю счастливой и люблю. Каждый день для меня — абсолютно новый и волнующий. И я хочу помнить каждую проведенную с ней секунду. Она — моя месть. Мой средний палец в извращенном, испорченном мире. Она — мое здравомыслие. Я люблю ее так, как никогда не мог даже помыслить, что смогу полюбить. Яростно. Предано. Непоколебимо. Я никогда не думал, что эта идея когда-нибудь понравится мне. Но я собираюсь жениться на моей девочке. Когда все закончится, я встану перед ней на одно колено и сделаю ее своей навсегда.
— Ты опять будешь на меня смотреть?
— Всегда.
— Если ты собираешься делать это вечно, не мог бы ты сначала почистить зубы? — она прикрывает лицо ладошкой, чтобы скрыть улыбку. — Бёрк! — вскрикивает она, когда мои пальцы сжимают ее ребра.
Она хватает ртом воздух и извивается подо мной. А я не могу не засмеяться вместе с ней, пока щекочу ее без остановки.
— Скажи, что тебе жаль, Пейсли, — мои руки еще быстрее скользят по ее коже.
— Я... я... — она не может набрать достаточно воздуха, чтобы произнести эти слова.
— Что? Я тебя не понимаю. Быстро скажи, что сожалеешь о том, что ранила мои нежные чувства. Или же все станет намного хуже, — мои руки все еще на ее боках. Она, прищурив глаза, смотрит на меня. Пряди ее волос слегка растрепаны. Ее глаза сверкают, а улыбка дразнит. — Так ты будешь извиняться?
— Ну, уж нет.
— Неправильный ответ, красавица, — мои пальцы снова начинают щекотать ее ребра.
Она давится собственным смехом. Ее извивающееся тело путается в простынях. Ее руки хватают меня за запястья. Но она ни за что не справится со мной в своем уязвимом положении.
— О-о-о, хорошо. Я из-из-вин... Я...
Я прекращаю свою пытку и провожу руками по ее ребрам.
— Я жду, Пейсли.
— Мне жаль, что у тебя так сильно пахнет изо рта.
Я бросаю на нее «злобный» взгляд и усаживаюсь поверх ее бедер. Наши обнаженные тела мгновенно сливаются друг с другом. И теперь я могу думать лишь о том, как она взбрыкивает подо мной, пока я нахожусь в этом положении. А мои руки уже двигаются, чтобы продолжить щекочущие движения.
— Подожди! Нет, нет, не надо. Мне действительно очень жаль. Прости, что задела твои нежные чувства. Не щекочи меня больше!
Мои руки продолжают двигаться, но уже совсем по-другому. Я обхватываю ее упругие холмики и сжимаю их в своих руках. Костяшки моих пальцев слегка касаются ее сосков, и я зажимаю их между ними. Мой член трется о теплую кожу Пейсли. Ее дыхание затрудняется и тяжелеет.
Мой голос прерывист от вожделения, когда я отдаю следующую команду:
— Скажи, что любишь меня.
И она, как хорошая девочка, тут же выполняет приказ.
— Я люблю тебя.
— А теперь скажи что-нибудь грязное.
— Моя киска уже влажная. Каждый день, просыпаясь рядом с тобой в постели и едва открыв глаза, я вмиг становлюсь мокрой между ног. И я хочу, чтобы твой член до конца наших жизней заполнял меня.
Ее слова порочны и еще сильнее заводят меня. Моя девочка любит мой член. Но что важнее всего, она любит меня и хочет этого до конца наших дней. Мои руки скользят вниз по ее телу, чтобы проверить ее слова. Она с готовностью раздвигает ноги, когда мои руки спускаются к развилке ее бедер. Мне нравится, как ее тело инстинктивно реагирует на меня. Импульсивно реагирует на каждое мое прикосновение. Наблюдать за ее реакциями — единственное, что мне сейчас нужно.
Мои губы тянутся к ее шее, в то время как мой член дразнит ее клитор. Я кусаю Пейсли за шею и одним медленным толчком оказываюсь внутри нее. Я трахаю ее медленно, без спешки. Я получаю удовольствие от каждого толчка. Похоть овладевает ею, и она преображается. Ее тело покачивается вместе с моим. Наши языки переплетаются друг с другом в легких любовных движениях. Я хочу убедиться, что Пейсли точно знает, что она — весь мой гребаный мир. До того, как мы выйдем из этого дома сегодня. Я ценю каждую секунду, проведенную здесь, в нашем уединении. Так что я абсолютно не тороплюсь с ней.
Пейсли стонет, и я замедляюсь. Она извивается подо мной. Мое тело двигается над ней так нежно, что моя голова в любое мгновение может взорваться. Она быстро понимает намек и копирует все мои движения. Мы движемся синхронно, глядя в глаза друг другу. И чем медленнее мы это делаем, тем сильнее ее киска сжимает мой член. Пейсли вздрагивает подо мной, цепко держась за мои плечи. Я наклоняю ее бедра и толкаюсь еще глубже. Пот покрывает мою кожу, когда напряжение между нами усиливается.
Мои пальцы тянутся к ее клитору, а мои яйца напрягаются. В размеренном медленном ритме я двумя пальцами сильно надавливаю на ее чувствительное местечко. Ее киска сжимается вокруг моего члена еще сильнее. А я слегка ускоряю темп и продолжаю стимулировать Пейсли своими прикосновениями. Я прижимаюсь губами к ее губам, страстно желая отведать ее вкус. Мой язык имитирует движение моих бедер, и я прикусываю ее губу, чтобы не потерять контроль.
— Кончи со мной.
— Да!
— Ты почти готова, детка. Не отводи от меня глаза. Ни на секунду. Я хочу видеть, как все твое существо взрывается фейерверком страсти. Хочу чувствовать, как ты кончаешь на мой член, пока я получаю внутри тебя свое освобождение.
Ее глаза встречаются с моими, и мы тут же, казалось, вместе распадаемся на атомы. Ее оргазм поглощает мой член, пока я кончаю. Наши любовные соки смешиваются между собой. Мои глаза не отрываются от ее лица все время, пока она испытывает свой экстаз. Я кончаю сильнее и дольше, чем когда-либо прежде. Трачу все свои силы. И падаю рядом с ней на кровать. Мы по-прежнему прижаты друг другу, и я притягиваю мою девочку еще ближе к себе. Я обнимаю ее и запутываюсь в ее растрепанных волосах. Она тяжело дышит мне в грудь, и я вдыхаю ее ванильный аромат.
— Я все еще чувствую твое утреннее дыхание.
Я щиплю Пейсли за попку за ее дерзкий комментарий, приближая свой рот к ее губам. Этот поцелуй сильнее и даже грубее. Ее язык дразнит, в то время как мой пытается доминировать. Она смеется мне в губы. Я прижимаю ее к себе, и пока наши губы все еще связаны, шепчу вопрос, который мгновенно возвращает нас с небес на землю:
— Готова к сегодняшнему дню?
В отношении нашего совместного плана Пейсли проявляет гораздо больше бесстрашия. В конце концов, это ее идея.
— Готова. Но ты трахал меня так, потому что волнуешься. У нас нет явных причин для беспокойства.
— Я трахнул тебя так, потому что люблю. Думаешь, мне нужен предлог, чтобы быть с тобой нежным?
Пейсли права, но я не хочу возбуждать ее подозрения. Мне нравится, что она уверена в сегодняшнем дне.
— Ты всегда трахаешься под свое настроение. И тебя довольно легко прочитать. Сегодня утром ты был со мной очень медлительным. Я уверена, у нас с тобой впереди столько времени, сколько ты сам захочешь. Обещаю, сегодня со мной ничего не случится.
Внезапный стук в дверь пугает ее. И я прикрываю простыней ее тело. На случай, если Кай решит ворваться в нашу спальню. Она целует меня в грудь и прячет голову между нами.
— Просыпайтесь, голубки! Нас ждут великие дела!
Мы ничего не отвечаем, и вскоре шаги Кая удаляются от двери.
— Готова?
— Готова, — Пейсли многообещающе целует меня, и мы покидаем постель.
Это день, когда мы либо сожжем наших врагов дотла, либо задохнемся в дыму от нашего неудавшегося возмездия. Так или иначе, но все закончится сегодня.
Глава 25
Пейсли
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает меня Кай.
— Да, норм, — отвечаю я.
— Ладно, тогда мы все готовы, — кивает он.
Бёрк целует меня в лоб, пока я поправляю рубашку. Кай подходит и ждет его в дверях. Я вполне уверена в себе, но я все же не дура — мне офигенно страшно. Но не хочу, чтобы Бёрк догадался об этом. Я продолжаю храбриться, пока он прощается со мной. Сейчас ни в коем случае нельзя поддаваться панике.
— Ты будешь в безопасности? — говорит он, а его пальцы нежно ласкают мое лицо.
— Да.
— Если возникнут какие-то осложнения, то мы все отменим.
Я киваю головой.
— Я серьезно, Пейсли.
— Хорошо.
Бёрк в последний раз медленно целует меня, показывая те эмоции, которые не может выразить словами. Его руки сжимают мое лицо, словно он боится, что это последнее прикосновение ко мне. Напоследок мы говорим друг другу о своей любви, а потом Бёрк поворачивается к своему другу. Они уходят, а мои ноги дрожат от предвкушения.
Они едут на склад, чтобы забрать Брэйлин и передать ее врагу. Мне нужно подождать несколько минут, чтобы не вызвать подозрений. Они должны отъехать достаточно далеко вперед, чтобы у нас не было ни единого шанса пересечься.
Я думаю о своей записке и надеюсь, что она попала в нужные руки. Хотя я переписывала текст примерно дюжину раз, я все еще могу воспроизвести сообщение в его окончательной форме.
Не ходи за Брэйлин. Это ловушка. Лучше встреться со мной, пока они поджидают тебя. Это мой единственный шанс вырваться из-под их контроля. Я знаю, что ты связан с моим прошлым. И я готова узнать правду. Готова к встрече с тобой. Я приду одна и без оружия на старый пирс Пунта-Расса сразу после полудня. Пожалуйста, сделай то же самое. Я знаю, что ты не причинишь мне вреда.
Старый пирс уже много лет как заброшен. Это тихое место, скрытое за милями мангровых зарослей (прим. мангры — вечнозелёные лиственные леса), и большинство людей даже забыли о его существовании. Я понятия не имею, что там найду. И все же надеюсь на ответы. Надеюсь, я права, что тот, кто меня ждет, не причинит мне вреда. При похищении был отдан приказ сохранить меня невредимой, и я осталась... во всяком случае, по большей части. Тот, с кем я встречусь, убил Джордана Харриса, потому что он знал тайну, которая могла причинить мне боль. Он хочет убить Бёрка, Кая и Тиган, но приказал не обижать меня. Готова поклясться, все это неспроста.
Выкинув из головы все лишнее, собираюсь с духом, чтобы выйти из дома. Ключи Кая находятся именно там, где мне нужно — на столике у входной двери. Я поднимаю их и выхожу на улицу. Сажусь в машину, которая мне не принадлежит. Старый пирс не близко, и мне, если вдруг понадобится, хочется иметь пути отступления. Автобус будет ехать слишком долго, а таксист станет свидетелем.
Машина с ревом оживает, едва я включаю зажигание. И вот я уже в пути. Из динамиков тихо льется нежная музыка, но мелодия сейчас для меня — лишь фоновый шум. Адреналин, бушующий в моем теле, блокирует все, кроме деталей моего плана. И я повторяю их снова и снова. Дорогие кварталы сменяются маленькими пляжными домиками, которые, в конце концов, уступают место болотам. Вдоль грунтовой дороги тянутся невысокие кустарники и камыши.
В поле зрения появляется песчаная поляна. Я останавливаюсь и глушу мотор. Здесь нет другой машины, и это меня немного беспокоит. Тем не менее, я направляюсь к единственной ведущей к пирсу тропинке и иду дальше. В воздухе чувствуется терпкий запах соли. Птицы танцуют на деревьях, изредка ломая ветки, чем усиливают мое и так нешуточное беспокойство. Это жужжание жизни я, возможно, даже не заметила бы, если бы забрела сюда просто так. Но сейчас от птичьей суматохи внутри меня все сжимается.
Я продолжаю целенаправленно идти к старому пирсу. И когда он появляется в поле зрения, я не уверена, испытываю облегчение или разочарование из-за того, что в округе никого не видно.
«А что, если никто не ответит на мою записку?»
Я сижу одна, разместив свою задницу на перилах, а ноги — на скамейке. Спиной к воде. А мои глаза устремлены на единственную ведущую сюда тропинку. Вода и успокаивает, и огорчает меня. Я начеку. Складываю руки вместе, пытаясь перестать нервничать. Сердце почти проваливается в пятки. Мои мысли скачут по всем возможным худшим сценариям. Все внутри меня замирает. Я заставляю себя дышать, и каждая секунда кажется вечностью. Затем, когда я уже уверена, что вот-вот потеряю сознание на нервной почве, на тропинке появляется фигура.
Что.
За.
Фигня?
Парень стоит, уставившись на меня, и блокирует мой единственный выход. Оказывается, я совсем не готова к такому повороту. И что теперь? Он идет в мою сторону, и мой пульс учащается. Рубашка прилипает к спине от внезапно выступившего липкого пота. Я пытаюсь найти способ исправить то, что натворила.
— И как тебе моя маскировка?
— Ты — Соннелион?
— В точку! По крайней мере, Брэйлин знает меня с этим именем.
Он улыбается, и я даже вижу, как в другой вселенной, для другой девушки его внешность работает на него — делает его весьма привлекательным. Что же касается меня, то от его улыбки меня просто тошнит.
— И какой же во всем этом смысл, Джейкоби?
Оказывается, я сталкивалась лицом к лицу со стоящим за всеми этими событиями человеком еще до того, как все это началось. Я даже флиртовала с ним. И подумывала о том, как переспать. Когда он отменил все наши планы, я так расстроилась! Как я могла быть такой слепой?! Я целый день сидела с этим парнем и разговаривала, но так и не собрала все пазлы этой головоломки вместе. А еще я как дура благодарила его за то, что он нашел мое свидетельство о рождении!!!