- Ну, разве нельзя просто взять и уехать отсюда!?
- Не всё так просто, Альберт. Город не отпускает нас, и нам приходится оставаться здесь и выживать, пока хватает сил.
- А вы пробовали покинуть город?
- Конечно! Сколько из наших пытались это сделать. Безрезультатно. Они пытались выехать за границу города, но возвращались в одно и то же место, к самой границе! И всё! И так несколько раз!
- Да не может же быть такого, что другого выхода нет! – возразил Альберт, соскочив с кровати. – Всегда есть выход, всегда! Мне нужно домой!
Повисла долгая пауза.
- Подожди, подожди! – быстро заговорила Катя. – Зачем тебе домой? Останься здесь! Здесь безопаснее! Ты не понимаешь степени опасности!
- Я хочу всё вспомнить! И в этом мне поможет моя квартира. Я уверен, что она есть. И нельзя сидеть здесь просто так, нужно действовать, – с этими словами он нежно взял её за руку и взглянул в её полные печали и тоски большие и бездонные чёрные глаза. – Не переживай, я ещё вернусь, – и неожиданно для себя поцеловал её в лоб.
- Подожди! – вдруг сказала Катя – Ну, а сейчас-то ты куда собрался?
Катя встала с кровати, поправила простыню и одеяло, взбила подушку и молча направилась к выходу, и, приоткрыв дверь, она обернулась и, вновь встретившись взглядом с Альбертом, немного постояла и скрылась за дверью, плотно закрыв её. Послышался удаляющийся дробный стук её каблуков. А Темиров, не долго думая, лёг на кровать и закрыл глаза.
***
«Нет, нельзя допустить, чтобы Альберт покинул эти стены! – думала Катя, удобно расположившись на своём маленьком диванчике, положив голову на подушку и закрывшись одеялом. – Ведь нечистый этого и добивается. Господи...». Тут она вздрогнула при мысли о нём, и перед ней предстал тот самый образ: высокая фигура в тёмном длинном балахоне с капюшоном, накрывающим пустоту, веющую холодом и смертью, верно утянувшая в свои владения сотни невинных душ, что издают мучительные крики о помощи, сводящие живого человека с ума.
Внезапно на периферии зрения Катя заметила промелькнувшую тень, на мгновение затмившую тёплый и мягкий свет майского солнца. От неожиданности она вздрогнула и, мгновенно вскочив, разглядела ту же высокую тень, чёрным пятном падающую на стену и затмевающую льющийся из окна свет. Катя повернулась в сторону единственного окна в её комнате и ужаснулась, увидев прямо за ним стоящую во весь рост высокую фигуру в тёмном деловом костюме и со взъерошенными волосами, в упор смотрящую прямо на несчастную девушку взглядом, полным ненависти и звериной злобы, самым страшным взглядом, что Катя видела в своей жизни, взглядом горящих ярким, красно-белым маревом глаз с утонувшим в нём маленьким чёрным зрачком, похожим на каплю. Фигура продолжала сверлить Катю своим злобным взглядом и внезапно оскалилась в зловещей улыбке, обнажив острые белые зубы с короткими острыми клыками. От страха девушка вжалась в спинку дивана, забравшись на него с ногами и стала читать Отче Наш. А фигура тем временем продолжала молча наблюдать за своей загнанной в угол, беспомощной жертвой и скалиться в зловещей улыбке. А Катя, закрыв глаза, продолжала шептать молитву и вдруг услышала противный, скрипучий звук, будто по стеклу елозили металлическим лезвием. Катя открыла глаза и увидела, как фигура царапала что-то на стекле, выводя какую-то надпись. Закончив водить когтем по стеклу, она последний раз взглянула на Катю, злобно улыбнувшись, и растворилась в воздухе. Девушка ещё долго не могла опомниться от увиденного и всё так же сидела, вжавшись в диван, как маленький испуганный зверёк, и таращилась на надпись, грубо нацарапанную на чистом стекле. Очнувшись, она осторожно сползла с дивана и крадущимся шагом, ступая по холодному полу босыми ногами, направилась к окну, которое выходило во двор, отделённый от территории больницы чёрным металлическим забором, находящимся в нескольких метрах от здания больницы. Этот широкий двор, вместивший в себя несколько зелёных деревьев, располагался между зданием клиники и недостроенной многоэтажкой, окна которой глядели на мир чернеющей и уходящей вглубь мёртвой пустотой. Многоэтажка эта была огорожена высоким железным забором, рядом с которым Катя разглядела несколько фигур, механическими движениями передвигающихся по утоптанной земле меж старых искореженных и проржавевших силуэтов элементов детской площадки. Посмотрев на надпись, девушка с трудом смогла разобрать: «Он мой!!!». Быстро одевшись в медицинский халат, Катя, перекрестившись и поклонившись перед иконой, пулей вылетела в пустынный коридор, тускло освещённый неприятным светом дневных ламп. Но тут, что-то вспомнив, она мигом вернулась обратно. Заскочив в свою комнату, она застыла на месте, и её тело вновь окутал звериный ужас. За окном снова стояла та же фигура, растянувшаяся в зловещей улыбке и пристально смотрящая Кате прямо в глаза. Девушка не могла выдержать такого пристального взгляда, но никак почему-то не могла оторвать взгляда от бурлящего марева с чёрной капелькой внутри. Тут мышцы тела её стал сковывать паралич, мозг стала окутывать белая пелена тумана, как после похмелья, разум и рассудок её помутнели, а глаза медленно закрыло белым, густым и непроглядным туманом. Катя медленно повернулась в сторону кровати, также медленно механическими движениями подошла к своей тумбочке, открыла её и среди аккуратно сложенных вещей нашла коробочку, в которой был припрятан небольшой перочинный ножик, который Катя иногда использовала для резки хлеба и других продуктов. Достав его, она не спеша направилась к двери. Существо за окном всё это время с удовольствием, с широкой улыбкой на лице, наблюдало за действиями своей жертвы и было просто в восторге от своего таланта. А Катя тем временем, не осознавая, что делает, отворила дверь, бесшумно прошла к другой и, толкнув её, вышла во всё тот же пустынный коридор. Смотря куда-то вперёд окутанными белой пеленой глазами, она, как крадущийся хищник, шла вперёд прямо к своей жертве.
***
Девушка совсем не понимала, как это могло произойти. Она стояла посреди того самого туннеля, сверкающего белизной. Но она ведь только что была у себя в комнате и, на мгновение увидев вновь тот зловещий силуэт за окном, внезапно провалилась куда-то, словно пол под нею вдруг раздвинулся. После провала она сразу мягко приземлилась сюда, даже не ощутив этого, и обнаружила на себе прекрасный, сверкающий, белый сарафан. И босые ноги её не чувствовали ледяного холода от металлических рельсов, даже наоборот, приятное и мягкое тепло, как от хорошего шерстяного ковра. Этот бесконечный туннель был полностью белого цвета. Под её ногами выделялись такие же белоснежные рельсы с проложенными между ними поперёк множественными шпалами. Всё вокруг было будто из снега и сверкало таким великолепием, что Катя забыла обо всём, с наслаждением разглядывая всё это богатство.
- Катя – вдруг раздался ласковый женский и до боли знакомый голос, разнёсшийся по всему туннелю гулким эхом.
Катя обернулась и увидела где-то вдалеке две приближающиеся фигуры в белом, уверенно ступающие по шпалам и держащиеся за руки. Прищурившись, девушка радостно бросилась им навстречу. Фигуры остановились, ожидая, когда Катя сама до них добежит. Приблизившись, она кинулась своим родителям на руки и зарыдала то ли от счастья снова их видеть, то ли от горя, что их больше нет рядом с ней. Они принялись утешать свою родную дочь и ласково гладить её по голове, по её длинным и шелковистым волосам. Но Катя никак не могла успокоиться, а всё плакала и плакала.
- Тихо, тихо, Катюша! – ласково сказал отец, продолжая гладить рыдающую дочь по голове, крепко обнявшую свою маму и положившую голову ей на грудь. – Посмотри на меня!
Катя послушно подняла взгляд и посмотрела своими заплаканными и покрасневшими огромными глазами на отца, слегка поглаживающего свою седую и густую щетину, и обняла его, почувствовав всем телом исходящее от него тепло.
- Послушай меня! – вновь заговорил отец, снова начав гладить её волосы. – Мы здесь не просто так. Идём!
И, взявшись за руки, они быстрым шагом вместе двинулись туда, откуда недавно пришли родители Кати.
- Нужно торопиться, – сказал отец, – мы долго не продержимся, тьма наступает!
- Что это значит? – с удивлением спросила девушка.
- Этот туннель создали мы с твоей мамой на время, специально для тебя. Мы создали его посреди абсолютной Тьмы, прочной границы между двумя мирами, между миром живых и мёртвых. Здесь обитает различная нечисть, не относящаяся ни к миру мёртвых, ни к миру живых. Мы своими силами создали эту крепость, чтобы защитить тебя от них. Потому что они могут покалечить и тебя и твою душу. Но время на исходе. Мы не можем обеспечить сохранность всей крепости, поэтому Тьма рано или поздно поглотит её, но есть одно место, где наше влияние сможет сдержать Тьму на долгое время. Ты ведь уже здесь была, не так ли? И чуть не погибла. Поэтому мы не могли допустить этого второй раз. Поэтому нужно идти, скорее! – ответил отец, не сбавляя темп.
- Но.., – возразила Катя, – но как же я сюда попала, и как же вы узнали о том, что я окажусь здесь именно в это время.
- Твоё тело используют, – ответил отец, глубоко вздохнув, – тебя использует нечистый. Один из одержимых теперь властен над тобой, и он управляет твоим телом, преследуя лишь одну цель...
- Ему нужна душа Альберта! – воскликнула Катя, ужаснувшись. – Он хочет его убить с помощью меня!
- Да, – вдруг подала голос её мама. – Как бы ужасно это ни звучало, но это так. Этот человек уже побывал в мире мёртвых, и успел приглянуться нечистому. И теперь бес не успокоится, пока не вернёт его назад. После того, как Альберт покинул мир мёртвых, нечистый привязался к нему. Ведь именно этот бес виной всему ужасному, что произошло в городе в последние месяцы. Он существует в двух мирах одновременно, и ему проще всего привязаться к кому-либо из живых. Он проник за пределы энергетического контура, созданного вокруг больницы тобой вместе с Альбертом. И целостность контура нарушилась, поэтому одержимый смог без труда повлиять на тебя. Нужно торопиться, иначе жизнь этого человека оборвётся!
Тут Катя услышала позади какие-то странные, непонятные приближающиеся голоса, похожие на звериный клич. Она обернулась и обомлела. Туннель метрах в десяти от них исчез и продолжал разрушаться. Вместо ослепительно-белых стен в пространстве витала густая и вязкая тьма, из глубины которой доносились жуткие неразборчивые голоса, похожие на звериные.
- Тьма уже здесь, – взволнованно сказал отец. – Она движется быстрее нас!
- Вон туда! – крикнула мама, указывая вперёд, где в двадцати метрах от них возвышалась дверь.
Перейдя на бег, они помчались к этой спасительной двери. А зловещие голоса стремительно приближались. Добежав до двери, они распахнули её и заскочили внутрь…
Это была небольшая комната, которая, в отличие от туннеля, не блистала белизной белых стен. Каждая вещь интерьера была своего цвета. Интерьер очень напоминал интерьер середины 19 века: огромное окно напротив, завешанное шёлковыми голубыми шторами, высокие гладкие стены мягкого тёмно-синего цвета, поблёскивающие от тёплого света колеблющегося пламени толстых восковых свечей в висящих светлых подсвечниках по обеим сторонам окна. Свечи также висели на стене слева прямо над высокой резной кроватью ручной работы из тёмного дерева с хорошо взбитыми перинами кристально чистого цвета. Вокруг кровати на стенах висело множество старинных, чёрно-белых фотографий и картин в красивых позолоченных рамках. Справа от Кати стоял широкий резной шкаф из такого же тёмного дерева со стеклянными дверцами, за которыми на полках рядами стояли книги самого разного цвета: и красного, и синего, и зелёного. Рядом стоял высокий платяной шкаф, по всей видимости, предназначенный для хранения одежды. А возле шкафа располагалось богатое широкое кресло с резными ножками, оббитое белой кожей.
- Это же моя комната! – воскликнула Катя.
- Да, Катюша. Ты права, – ласково ответила её мама. – Но не будем терять время!
- Ложись! – приказал отец Кате, указав на кровать.
Катя послушно легла на мягкие простыни и укрылась одеялом.
- Закрой глаза! – сказала мама, подойдя к ней ближе. – Так, сейчас приготовься к переходу обратно, сосредоточься на своей цели и помни – мы всегда будем рядом с тобой!
С этими словами она взяла Катю двумя руками за голову и слегка надавила на виски указательными пальцами, а большими пальцами – на лоб у переносицы и, глубоко вздохнув, поцеловала дочь в середину лба и отпустила. В это же мгновение Катя почувствовала, как взлетела в воздух, и понеслась вверх.
С закрытыми глазами она увидела свою комнату в больнице, откуда как раз и провалилась в другое измерение. Зловещего силуэта за окном уже не было. И не в силах управлять собой она с большой скоростью вылетела в коридор, всё так же навевающий уныние и пустоту, пролетев сквозь все двери. Дальше, не останавливаясь, она понеслась к лестнице, повернув налево, она полетела на третий этаж, направляясь прямо в правое крыло и, снова пролетев сквозь дверь, Катя отыскала нужную палату и влетела в неё. Тут она остановилась на несколько секунд и увидела перед собой себя, стоящую подле кровати, на которой, отвернувшись, спокойно спал Альберт. А Катя, управляемая тёмными силами, всё так и стояла, немного покачиваясь назад и вперёд, а в дрожащей руке она крепко сжимала уже развёрнутый перочинный нож с коротким лезвием. Но тут она стала медленно поворачивать голову в сторону настоящей Кати, её сущности, и, повернув, посмотрела, будто видя её, пустыми глазами, покрытыми белой пеленой. Внезапно сущность Кати вновь куда-то потянуло. Всё произошло так быстро, что она не успела ничего понять. Теперь она ничего не видела перед собой, только лишь расстилающуюся тьму. Сделав усилие, она открыла глаза и поняла, что она вновь в своём теле. Она опустила голову и с ужасом увидела, как приставила короткое лезвие вплотную к шее Альберта так, что хватило бы одного движения, чтобы перерезать ему артерии. Сам же Альберт спал себе спокойно.
- Господи... Боже... – залепетала она, выронив нож из дрожащих рук и осторожно отходя от кровати. Она закрыла лицо руками. Девушка тяжело села на матрац свободной кровати, стоящей у стены возле входа, стараясь прийти в себя после произошедшего, и незаметно для себя уснула прямо в палате Альберта.
- Катя! – вновь услышала она ласковый мамин голос. – Ты должна отпустить его, как бы трудно тебе это ни было.
Катя совсем не понимала, откуда исходил голос. Казалось, он был повсюду.
- Иначе ты погубишь и его, и себя, – продолжала мама. – Я прекрасно понимаю твои чувства, но он, несмотря на потерю памяти, всё же подсознательно помнит и любит свою покойную супругу. Отпусти его. Ты помогла этому человеку, спасла его душу. Теперь он должен помочь себе сам. Не волнуйся, он справится. Он сам всё вспомнит и выберет свой собственный путь. Я люблю тебя, дочка!
И, услышав последние слова, Катя проснулась и сразу села. Она была всё в той же палате, а за её дверью снова вовсю кипела жизнь. Альберт до сих пор спал. Слегка потянувшись, девушка встала и только подошла к двери, чтобы выйти, как услышала скрип, доносящийся со стороны окна. Она посмотрела туда и увидела Темирова, сидящего на кровати со свешенными ногами и внимательно разглядывающего её. Катя не спеша подошла к нему и села рядом. Несколько минут они сидели молча, уставившись в пол.
- Хорошо, – начала первой Катя. – Я отпущу тебя. Сегодня как раз у тебя выписка. Но лучше иди завтра утром. Потому что ужин в 19:00, а солнце зайдёт где-то в 21:00. Ещё и неизвестно, близко ли ты живёшь. Прошу тебя, иди завтра!
Повисла недолгая пауза.
- Прости, Кать! Но я лучше сегодня. Так проще. Не волнуйся, всё будет со мной хорошо, – с этими словами он ласково взял тёплую и нежную руку Кати и посмотрел ей в глаза.
- Всё будет хорошо! – снова повторил он. – Я ещё вернусь!
- Ладно, – сказала Катя, глубоко вздохнув. – Но только сначала поужинай, а я пока узнаю твой адрес и приготовлю одежду. И ещё. Постарайся прийти до воя сирены. Обычно её включают часов в десять вечера.
Катя встала с кровати и вышла в коридор, а Альберт остался один, наедине со своими мыслями о Кате и о том, кто он и как сюда попал.
***
Этот взгляд он не забудет никогда, этот мягкий, нежный и светлый взгляд её больших глаз, цветом безоблачного и бесконечного ночного неба с ноткой лунного света, глаз, полных печали и жалости, но и искренней веры в лучшее.
Таким взглядом провожала Альберта эта прелестная и кажущаяся такой хрупкой девушка с длинными шёлковистыми волосами, провожала так, словно в далёкий и опасный путь, откуда ему не суждено вернуться. Но капля надежды всё же таилась в этих безрадостных глазах, и Альберт это видел.
- Я ещё вернусь! – сказал он, ласково глядя на Катю сверху вниз.
Она была ниже его на полголовы. Он стоял за турникетами спиной к выходу во внешний мир, словно к выходу в ад и смотрел на Катю. Он чуть поправил свой бронежилет, прекрасно сидящий на нём, с надписью на спине жёлтыми буквами «ИНКАССАЦИЯ», испещрённый множественными вдавленными глубоко внутрь вмятинами. На груди бронежилета с правой стороны была пристроена кобура для пистолета и несколько отделов для обойм, а с левой стороны – другая кобура, явно для рации. Тёмно-зелёная куртка и тёмно-зелёные штаны из прочной ткани так же идеально сидели на нём, и с правой стороны на бедре висели ножны, а множественные рваные дыры на рукавах были теперь аккуратно зашиты нежными руками Кати. Охранник, всё это время сидевший перед раскрытым журналом с кроссвордами в своей железной будке у входа, с недоумением и живым интересом молча наблюдал за происходящим. Он, конечно, знал о безумных намерениях этого человека, но до сих пор удивлялся его решению. Катя после некоторого молчания прижалась к Альберту, крепко обняв его и вплотную прижавшись к его широкой груди. Он также приобнял её своими крепкими руками и, слегка прикоснувшись губами, поцеловал её в лоб.
- До встречи! – сказал он. И поспешно направился к выходу.
Выйдя за территорию больницы, огороженную забором, он вдохнул свежий весенний воздух, который был намного свежее, чем в прошлые года. Этот воздух был почти сравним с чистым природным воздухом, когда нет машин, нет никаких отравляющих газов, бурно вырывающихся из выхлопных турбин автомобилей. В городе также царила полная тишина, лишь иногда шелест листьев высоких и стройных деревьев вдоль дорог и во дворах, которых здесь было довольно много, нарушал эту безмолвную тишину. Этот город всегда считался одним из самых зелёных городов России, но не славился своими зеленеющими каждую весну парками, так как они были небольшими и, кроме множества деревьев и потрескавшихся в некоторых местах широких асфальтированных дорожек вместе с лавками, не было в них ничего, но большего жителям города и не надо было. Но ни прекрасные зелёные деревья, ни гробовая тишина, нарушаемая лишь звуками властной природы, не доставляли Альберту особого удовольствия. Эта тишина была какой-то давящей и вязкой, в которой ощущалась тяжёлая и недобрая энергетика, и у него постоянно было ощущение присутствия кого-то невидимого и неизвестного, чьи намерения очень злонамеренные, и взгляд этого кого-то всё время упирался ему в спину, пока он шёл вдоль широких и пустых улиц, постоянно оглядываясь от неприятных чувств. Ему казалось, будто Темиров находился в давно заброшенном городе, окутанном туманом забвения, чьи жители сгинули в неизвестность по каким-то загадочным и очень ужасным обстоятельствам, и природа взяла этот город под свою власть. Ярким примером этого служила Припять.
Солнце наполовину ушло за горизонт и окрасило всё небо в багровый цвет, и город стал постепенно погружаться в ночные сумерки. Альберт шёл прямо по середине трамвайных путей. Высокие и длинные девятиэтажки и пятиэтажки стояли достаточно плотно друг к другу, и некоторые были даже соединёны высокими и длинными арками, ведущими в огромные квадратные дворы, образующие вместе со всеми окружающими их зданиями что-то наподобие колодцев. И эти «колодцы» отделялись друг от друга небольшими промежутками, самыми крупными из них были второстепенные дороги, перпендикулярно отходящие от главного шоссе. Все здания были какими-то серыми, а в глубине сумерек они казались ещё более мрачными. Они с тоской и грустью таращились на него своими множественными окнами, которые все были закрыты занавесками и даже иногда ставнями. На пути Альберта попадались и всякие разные магазины и торговые центры, размещающиеся либо на первых этажах этих печальных и страдающих великанов, либо стоящих отдельным одноэтажным или двухэтажным зданием. И, присматриваясь, мужчина иногда видел сквозь стёкла фигуры людей. Именно людей. Он был в этом уверен.
Вдоль всех тротуаров, как правило, в ряд были посажены зелёные деревья, которые слегка приукрашивали мрачноватый вид сгинувшего в небытие города. Тут он остановился и стал шарить по карманам в поисках карты, которую напечатали ему там, в больнице, что указывала путь до его дома.
- Чёрт! Да где же она! – выругался он. – Так, ключи здесь, телефон здесь, а где же карта?
Но вместо карты он нащупал какой-то странный прямоугольный предмет небольшого размера. Он полез в этот карман и достал оттуда перочинный нож. «Точно! – вспомнил он. – Я же нашёл его возле кровати. Хм... Откуда он взялся? Раньше ведь его не было! Нет... Не может этого быть! Она на такое не способна! Нет, нет! Чушь какая-то! Что-то тут нечисто! Это точно не она!».
- Конечно же, она! – внезапно раздался хриплый голос у него в голове.
- Что? – недоумевая, спросил Альберт.
- Это она! Она пыталась тебя убить!
- Что? Кто это?
- Это я, твой внутренний голос!
- Серьёзно? И что ты хочешь мне сказать?
- Что это она пыталась перерезать тебе горло, но у неё не вышло!
- И почему ты так считаешь?
- Потому что только она была в комнате в тот момент. Ты сам её видел, когда проснулся. И ещё, это её нож! Посмотри на обороте!
Альберт перевернул нож и обомлел, увидев красиво выжженную на деревянной ручке надпись «Катя».
- Теперь убедился? – продолжил голос.
- Нет, нет. Это кто-то явно подстроил. Такого совсем не может быть!
- Да как же ты не понимаешь!? Она специально пудрила тебе мозги о каком-то демоне, ведущем на тебя охоту, о каких-то загадочных событиях и...
- А как же ты тогда объяснишь то, что людей нет кругом?
- Да пойми же ты! Она пудрила тебе мозги, чтобы ты остался и не выходил оттуда, чтобы доделать дело до конца. Потому что она сама и есть этот демон! А все сотрудники и пациенты – её прислужники, бесы! Это она и погубила всех жителей!
- Хорошо. И почему же тогда она так спокойно меня отпустила, если уж так хотела прикончить!?
- Потому что она решила поиграть с тобой, попугать. Поэтому-то и не решилась убивать тебя сразу. Ты остался последней её жертвой! Будь осторожен: она может быть где угодно, сама, либо её прислужники! Она может нагонять на тебя разные видения, чтобы завести в ловушку! Или просто будет так играть с тобой. Вот.
- Заткнись! Заткнись, падла!!! – уже вслух заорал Альберт. – Не могу больше тебя слушать! Заткнись! Выйди из моей головы!
Голос исчез и, отдышавшись, Альберт достал свой сотовый телефон «Nokia» и взглянул на экран.
- Блин! Уже 21:00, а сирена, как говорила Катя, должна прозвучать в 22:00! После неё явно становится очень опасно!
Альберт огляделся вокруг и увидел, что солнце полностью зашло далеко за горизонт, и стало ещё темнее. Намного темнее. Пока он говорил со своим «внутренним голосом», не заметил, как стемнело. Тут он заметил какое-то движение возле супермаркета, стоящего неподалёку, слева от него. Он пригляделся и увидел, что из него вышел человек и быстро пошёл по тротуару.
- Подождите! – закричал ему вслед Альберт. – Стойте! Я хочу спросить!
Альберт побежал за ним, но человек, не обращая на него внимания, ускорил темп, и Темиров перестал за ним гнаться.
- Чёрт! – вновь выругался он.
Подойдя ближе к супермаркету, он прочитал надпись большими красными буквами: «Восьмёрочка». Альберт стал искать адрес супермаркета и нашёл еле заметную синюю табличку с белыми буквами: «Центральная, 56».
- Не та улица! – раздражённо сказал Альберт.
- Чёрт! Что же здесь такое всё-таки произошло? – проговорил он, вдруг увидев вдребезги разбитые стеклянные автоматические двери.
- Эй, кто там? – негромко проговорил он, заметив какую-то фигуру внутри магазина, медленно проходящую между полок.
Альберт перешагнул через оскалившиеся остатки стёкол и, пройдя через ещё один открытый дверной проём, попал в большой торговый зал, в котором всё было перевёрнуто вверх дном, будто здесь был совершён террористический акт: почти все полки и стойки были перевёрнуты, продукты были раскиданы по всему полу, залитому содержимым разбитых банок и бутылок. На полу также валялось множество гильз, по размерам больше похожих на пистолетные, в некоторых местах Альберт замечал засохшие лужи крови, но самих тел нигде не было, только кровь. А в конце торгового зала в мясном отделе все мясные изделия были пообкусаны и так же разбросаны по полу. Альберт, проходя между уцелевших полок, в какой-то момент заметил что-то поблёскивающее в тусклом свете уходящего солнца. Он подошёл и поднял. Это оказался нож с массивной и удобной деревянной ручкой и широким лезвием, которое было всё испачкано в крови. Нож прекрасно лежал в руке и был очень удобен. Альберту показалось, что вроде бы у него был такой же. Тут он нащупал ножны у себя на бедре и свободно вложил туда свою находку. Нож подошёл идеально.
- Да, – сказал он сам себе, рассматривая ножик Кати. – Ночь придётся переждать здесь.
Двери в служебное помещение были настежь открыты, как и вход внутрь, так и выход на улицу. Там дело обстояло ещё хуже. Всё выглядело так, будто именно здесь был один из эпицентров взрыва. Стены этого короткого коридора были испещрены множественными осколками и небольшими дырами, комната справа вся была завалена некогда аккуратно лежавшими на полках вдоль стен комнаты мешками и коробками, которые сейчас были жестоко разорваны и выпотрошены. В комнате слева экран небольшого телевизора на стене был вдребезги разбит, стулья были сломаны и разбросаны, а монитор компьютера вообще исчез, и вместо него остались лишь системный блок под столом и клавиатура вместе с оборванными проводами. Более-менее целым был лишь небольшой кожаный зелёный диванчик, который единственный оставался целым и невредимым. Вот на нём Альберт и решил переночевать, заблокировав насколько это возможно все двери. Найдя себе продукты, которые ещё можно было употреблять в пищу: несколько мясных и овощных консервов и ещё какие-то сухие продукты с максимальным сроком годности, а также какой-то лимонад, у которого был срок годности семь месяцев ещё с конца октября. Также он нашёл что-то наподобие мешка с лямками, куда и сложил свои запасы, оставив себе ещё и на ужин. Нашёл инструмент для открывания консервов и нож для резки. Также внутри стола он нашёл ключи от двери в его комнату, и, закрыв на засов массивную, стальную дверь, ведущую из служебного помещения на улицу, он попытался также закрыть дверь в торговый зал, но замок оказался сломанным, и закрыть её было невозможно. Но Альберт кое-как всё-таки сумел заблокировать её, завалив всякой мебелью и мешками. Так что теперь открыть её с другой стороны было бы проблематично. Наконец, закрыв на ключ и не очень-то надёжную на вид дверь к себе в комнату, он принялся за еду, предварительно сняв бронежилет. Но в эту же секунду послышался какой-то странный вой, мгновенно разорвавший вязкую тишину, как клочок газеты, который стал стремительно возрастать и становиться громче, но, достигнув своего пика, он угасал, а затем снова нарастал. Снова вой сирены в свой час разрывал тишину, отчего напряжение в атмосфере стремительно возрастало, и все жители морально и физически готовились к очередной кошмарной ночи, в которой кому-то одному не суждено будет дожить до утра. Альберт невольно замер, вслушиваясь в приглушённый от окружающих его толстых стен жуткий звук, отдалённо напоминающий вой голодного волка. Этот то нарастающий, то угасающий вой продолжался около двух напряжённых минут, а потом так же плавно угас, как и появился. В комнате стало совсем темно. Завершив свою трапезу, Альберт оставил полностью набитый мешок всякими продуктами у дивана и кое-как устроился на нём. И, оставив все свои мысли где-то вдалеке, вскоре уснул.
Внезапно он проснулся, вскочив, от какого-то громкого звука. Вновь раздался удар. Кто-то явно пытался пробиться через настроенные им баррикады. Этот кто-то был явно очень силён и намеренно ломился в его убежище. Он как таран долбился в дверь, каждый раз толкая её с большей силой. Альберт тихо встал с кровати и вынул нож, готовясь к самому ужасному исходу событий. За дверью раздался грохот, и Альберт понял, что этот кто-то смог всё-таки нахрапом пробиться через его укрепления. Последовал несильный толчок в дверь в комнату, где находился Альберт.
- Здесь кто-то есть? – прозвучал жалобный женский голос.
И у Альберта ёкнуло в груди и болезненно сжалось сердце. Он узнал в этом жалобном и умоляющем голосе Катю!
- Пожалуйста, помогите мне! – рыдающим голосом умоляла Катя. – Пожалуйста! Они идут за мной! Они сожрут меня, пожалуйста!
Она снова начала настойчиво стучать в дверь. Тут Альберт услышал, что в торговом зале что-то упало и разбилось, и сразу же ночную тишину прорвал утробный душераздирающий вой, который так же резко оборвался.
- Нет!!! Пожалуйста! Они уже здесь! Прошу! Спасите меня! – ещё сильнее зарыдала Катя. – Я не хочу умирать!