И тут нос лодки на что‑то наткнулся.
Пьер быстро заработал веслом, сдавая назад. Неужели он налетел на валун? Как такое возможно? Он знал остров настолько, что мог бы добраться до берега и с завязанными глазами.
Он щурился, всматриваясь в туман, но даже на расстоянии вытянутой руки видел лишь непроглядную дымку. Но на миг дымка рассеялась, и Пьеру удалось различить борт второго каноэ… и ореол рыжих кудряшек.
– Анжелика? – окликнул он.
– Пьер! – раздался ее изумленный ответ.
Он направил каноэ на ее голос, остановившись борт о борт. Двигаться приходилось вслепую, поэтому Пьер нашарил борта и вцепился в них, удерживая каноэ рядом.
– Что ты тут делаешь? – одновременно спросили они друг у друга.
– Тебе не стоит тут находиться, – уклонился он от прямого ответа. – В форте ты будешь в безопасности.
При мысли о том, что она окажется вне надежных стен, когда разгорится битва с американцами, Пьер просто заледенел.
– Полковник отправил меня сегодня рыбачить. Он беспокоится, что скоро будет недостаток припасов.
– Да пусть хоть все они там с голоду перемрут, ты не должна быть здесь.
Как смеет полковник отправлять на подобные задания юную девушку? Совсем одну!
Он знал, что с каждым днем полковнику приходится все сложнее, что ему нужно кормить не только солдат, но и индейцев‑союзников. Никаких припасов не хватит на такое количество голодных ртов.
И все равно полковник не должен был разрешать Анжелике покидать форт.
– Почему он не отправил вместо тебя пару своих людей?
Она не ответила. Да и не нужно было. Они оба прекрасно знали, почему полковник Мак‑Дугал отправил именно ее. Потому что она могла вернуться с уловом.
Англичане же совершенно не знали, как нужно рыбачить на озере. И даже если бы попытались, им ни за что не пробраться было туда и обратно сквозь густой туман.
|
|
– Тебе не стоило выходить. – Пьеру чертовски хотелось вернуться в форт и наорать на полковника за то, что тот отправил девушку рыбачить, как бы хорошо у нее это ни получалось.
– Пьер, все в порядке. – Анжелика явно удивилась такой его заботе. – К тому же мне самой хотелось вырваться и подышать воздухом, а не духами Лавинии.
Пьер не сумел притвориться веселым в ответ на ее шутку. Слишком опасна была ситуация. Он не хотел даже думать о том, что случится, если битва застанет Анжелику вне форта.
– Духи Лавинии все же лучше, чем вонь крови.
– Крови? – в ее голосе зазвенела тревога. – Чьей крови? Ты ранен?
– Просто замерз и устал.
Пьер вовремя одернул себя, чтобы не рассказать об атаке и своем участии в ней. Анжелике не нужно знать о его секретных делах. Если с ним что‑то случится и его обвинят в шпионаже, пусть хоть ее минуют все связанные с ним подозрения.
– Как матушка? – спросил он, надеясь сменить тему разговора.
– Как всегда, хорошо.
– Она не сильно злится на меня за то, что я заставил ее переехать в форт?
– На тебя невозможно долго злиться.
Пьер наклонился вперед, сокращая расстояние между ними. Тот поцелуй в саду и предложение, которое он ей сделал во время танцев, казались теперь далекими, словно сон. Она действительно согласилась стать его женой или это ему только приснилось?
– Тогда и ты уже не злишься на меня за то, что я избил Эбенезера?
– Я никогда на тебя и не злилась.
– Разочаровывалась во мне?
|
|
Он сам разочаровался в себе в тот раз. Он думал, что изменился, что стал лучше, что следует по Божьему пути. И тут же позволил своему взрывному характеру взять верх. Да, Эбенезер оскорбил Анжелику совершенно неподобающим образом, но бить его все же не следовало.
Пальцы Анжелики нашли его руку, держащую борт каноэ, и сжали.
– Пьер, ты хороший человек. И ты хотел поступить правильно. Но иногда нам сложно исправить то, что стремится изменить наше сердце.
Он кивнул.
– Похоже, во мне сейчас идет война. Я говорю себе, что буду поступать, как должно, но вместо этого делаю все наперекосяк.
– Ты слишком строг к себе. И ты ведь учишься на своих ошибках, у тебя впереди целая жизнь, чтобы научиться их не совершать.
Клубящийся между ними туман на миг разошелся настолько, что Пьер различил ее миловидное личико. Он поднял руку и погладил Анжелику по щеке.
– Я так соскучился по тебе за неделю.
Она прижалась щекой к его ладони.
– Я тоже по тебе скучала.
– Ты уже рассказала о нас матушке?
– Нет, – медленно ответила она. – Мы никогда не остаемся одни. Лавиния всегда рядом, к тому же она пригласила и других женщин острова спрятаться в нашем здании.
Он тоже пока ничего не сказал матушке. Слишком беспокоился о ее безопасности, о том, как довести ее до форта, и не нашел времени сообщить о своих планах: бросить торговлю мехом и жениться на Анжелике. Матушка наверняка будет счастлива, узнав, что он выполнит волю отца – останется дома, чтобы помочь ей с фермой. Но Пьер не знал, как она отнесется к тому, что он отнял Анжелику у Жана.
Себя он успокаивал тем, что Анжелика имела право решать сама, сама выбирать между ними, и если бы Жан любил ее, как она того достойна, девушка ни за что не отказалась бы от него с такой легкостью.
|
|
– Мы скоро расскажем ей, – пообещал Пьер с большей уверенностью в голосе, чем чувствовал ее. – Как только минует опасность.
А как же Жан? Как сказать об этом брату? Незаданный вопрос повис в воздухе между ними. Пьер ни разу не видел Жана во время своих визитов на американские корабли, но до него доходили слухи о том, что островитяне сражаются на стороне армии Соединенных Штатов.
Если американцы сегодня победят, появится вполне реальная возможность увидеть Жана в ближайшее время. Возможно, что и до конца этого дня.
– К слову об опасности. Тебе нужно как можно скорее вернуться в форт. – Он легонько оттолкнул каноэ, чтобы Анжелика могла начать движение.
Она не возражала. Потому что не хуже Пьера знала, что солнце вскоре разгонит туман. Уже сейчас воздух ощутимо потеплел, дышать становилось легче. Осталось не более получаса до той минуты, когда туман развеется, сменившись ярким солнечным светом.
Они быстро доплыли до берега, и Пьер спрятал оба каноэ в зарослях камышей и травы. Затем двинулись к лесу, Пьер взял у Анжелики связку с двумя десятками пойманных ею рыб. С каждым шагом внутри нарастало ощущение того, что двигаться нужно как можно быстрее, и вскоре Пьер уже почти бежал.
Длинная юбка и босые ноги не позволяли Анжелике угнаться за ним. Вскоре она начала отставать.
И тут внезапный грохот пушки заставил их обоих застыть на месте. Пьер замер, с трудом переводя дыхание, и прислушался. Прозвучал новый выстрел. Это англичане решили использовать пушки?
Хотя он и молился о подобном, но злости это не поубавило. Пушка палила слишком далеко, и звук ее доносился с северной части острова. Это не могли быть англичане. Это наверняка американский флот, уже бросивший якоря в условленном месте.
Но почему они стреляют? Они ведь спланировали внезапную атаку.
Анжелика догнала его и попыталась отдышаться.
– Что это? – спросила она. – Американцы напали на нас?
Он мог лишь покачать головой, думая о глупости полковника Крогана. Если даже Анжелика поняла, что означают эти выстрелы, то английские солдаты вместе с союзниками‑индейцами наверняка уже подготовились и заняли выгодные позиции. И что теперь толку от преимуществ, которые дали туман и неожиданная высадка на берег?
Все тело звенело от напряжения, Пьеру хотелось помчаться на северный берег и выяснить, что на самом деле произошло с их тщательно разработанным планом. Он поглядел на густой лес, отделявший его от форта. Анжелика ведь сумеет безопасно преодолеть оставшуюся пару сотен метров?
Она смотрела на него, едва переводя дыхание, и в ее глазах светилась все та же доверчивость. Анжелика была умной девушкой. Если она поторопится, с ней ничего не случится. Пьер был уверен.
И все же медлил.
– Пообещай мне, что отправишься прямо в форт и закроешься там вместе с Лавинией. Спрячешься, пока все это не закончится.
– А ты куда?
– Мне нужно выяснить, что происходит.
– А ты не можешь пойти в форт со мной?
Пьер покачал головой, перекладывая связки рыбы на ее плечи.
– Анжелика, я должен выполнить свой долг.
– Долг перед кем?
В ее голосе не было ни намека на обвинение, лишь любопытство. Но вопрос все равно ужалил Пьера чувством горькой вины.
– Лучше тебе не знать.
Он отвернулся, прежде чем она могла прочитать правду в его глазах. Пьеру чертовски не нравилось чувствовать себя виноватым, а это чувство в последнее время не отпускало его. Вначале он не сумел сдержать свою злобу на Эбенезера, теперь столкнулся с собственным двуличием на войне.
– Быстрее возвращайся в форт, – бросил он через плечо и побежал.
Некоторое время он просто чувствовал, что она не двигается с места, стоит там и наблюдает, как он уклоняется от низких веток и перепрыгивает через груды валежника. Ему хотелось вернуться к ней. Больше всего на свете он желал обнять ее и поцеловать. Но Пьер заставил себя не сбавлять шага.
Он поцелует ее завтра.
Если доживет до этого завтра.
* * *
Анжелика продолжала стоять, даже после того как Пьер давно исчез в густом подлеске.
Грохот орудий продолжался, с северной части острова долетало эхо. Сердце бешено колотилось при мысли о том, что Пьер побежал прямо туда, навстречу опасности.
Со стороны форта раздался длинный сигнал горна. Она была уверена, что это сигнал к атаке, а значит, вскоре английские солдаты будут маршировать навстречу американцам. И индейцы наверняка присоединятся к битве.
Пьер был прав. Безопаснее всего ей будет в форте.
Так вот почему он так настаивал на том, чтобы она поскорее вернулась? Он знал, что приближается бой? Анжелика не подумала спросить Пьера о том, что он сам делал на озере в такой туман и почему его лицо казалось осунувшимся от усталости.
Он наверняка общался с американцами. В этом она не сомневалась. А также подозревала, что он шпионит для них, – это стало понятно еще по первой их встрече на острове, в утро его возвращения. Но Пьер ни разу и словом не обмолвился о том, что предан американцам.
Он безупречно сыграл свою роль союзника англичан.
И она сама почти поверила, что Пьер на стороне британцев, в особенности после того, как увидела его отношения с полковником Мак‑Дугалом и Лавинией.
Анжелика сделала несколько шагов в сторону форта, пытаясь отогнать от себя тяжелое чувство. Она не знала, как относиться к мысли о том, что Пьер обманывал полковника и Лавинию.
Анжелика знала, что подобное часто случается на войне, и ей не хотелось верить, что Пьер опустится до лжи теперь, когда пытается жить правильно. Еще больше ей не хотелось думать о грозящей ему опасности, если англичане узнают о его предательстве.
Связки рыбы упали с ее плеч на землю. Сердце отбивало тревожный ритм не хуже военного барабана. Она развернулась и помчалась по следам Пьера, не зная, что сможет сделать, чтобы ему помочь, зато зная наверняка, что прятаться в форте она не будет.
Добежав до края леса, что граничил с фермой Доусмана, Анжелика остановилась и прислушалась, тяжело дыша. Пушки больше не стреляли, и на остров опустилась странная и пугающая тишина. С востока послышалось ржание лошади, а на обрыве, возвышавшемся над фермой, она заметила знакомые красные мундиры.
Анжелика помедлила. Выходить на открытое поле было слишком опасно.
Оглянувшись, она заметила «думательное дерево», дом больших ушастых сов, тот самый кедр, на который она в начале лета взбиралась с Пьером и где он впервые по‑настоящему ее поцеловал.
Анжелика пробралась по кустарнику к самому дереву и начала карабкаться вверх. Высокие ветки кедра могли стать не просто отличным наблюдательным пунктом, они скрывали ее от посторонних взглядов. С верхушки она сможет разглядеть дальний северный берег, а если повезет, то и Пьера.
Осторожность подсказывала ей, что нужно вернуться в форт, потому что Пьер будет искать ее там.
– Но я же не обещала ему туда идти, – пробормотала Анжелика себе под нос. – Я ведь здесь ненадолго, просто хочу убедиться, что с ним все в порядке.
Полковнику Мак‑Дугалу понадобилось совсем немного времени, чтобы прийти с подкреплением. Солдаты быстро укрепились на утесе, срубили несколько деревьев и уложили их между валунами, превратив в защитную стену.
Анжелика содрогнулась при виде количества прибывших солдат. Почти весь гарнизон острова собрался здесь и был готов к сражению. Полковник почти никого не оставил в форте.
А по другую сторону фермы, в лесу, который с ней граничил, Анжелика увидела перемещение американского войска. Солдаты мелькали между деревьев, солнце блестело на отполированных мечах. Когда солдаты наконец начали выдвигаться на открытое поле у фермы Доусмана, Анжелика испуганно вздохнула.
Силы американцев были в два, а то и в три раза больше английского гарнизона. Если повезет, они смогут победить англичан одной только численностью. Анжелика старалась рассмотреть среди них Пьера. Окажется ли он с американцами или вернется на сторону англичан, чтобы продолжить свою игру?
Американцы выстроились двумя длинными цепями. Британская артиллерия открыла огонь. Анжелика ухватилась за ствол дерева, закрывая уши от оглушительного грохота. Дым и пыль клубами окутали поле, и невозможно было увидеть, как американцы управляются с этим огнем.
Анжелика напряженно ждала, когда развеется дым и можно будет увидеть хоть что‑то, кроме хаоса, в который превратилось построение американцев, оказавшихся как на ладони перед пушками англичан. Некоторое время американские пушки отвечали обстрелом, но они были слишком низко и далеко. Наконец канонада затихла с обеих сторон.
И вновь Анжелика всматривалась сквозь дым, пытаясь найти среди сражающихся Пьера. Живот заурчал от голода, поскольку завтрак она пропустила, спина занемела и начинала болеть от неудобного положения. Вечнозеленые ветви кедра прятали от палящих лучей солнца, но не могли спасти от жары.
Вскоре ее начнет мучить жажда. Может, спуститься сейчас, пока у нее остается шанс избежать опасности?
Она еще раз окинула взглядом сражающиеся стороны и внезапно заметила широкие плечи того, кто приближался к полковнику Мак‑Дугалу, сидящему на лошади чуть поодаль от своих солдат.
Анжелика подалась вперед. Этот уверенный размашистый шаг мог принадлежать лишь одному человеку – Пьеру.
Тот остановился рядом с полковником и начал что‑то говорить, указывая рукой на юг, за спины британских солдат. Несколько секунд разговора, и полковник громко отдал приказы офицерам, отсылая часть солдат прочь от наступавшей армии Соединенных Штатов. Он отсылал своих людей обратно, в сторону форта, оставив лишь нескольких капитанов и часть солдат.
Что происходит? Пьер передал англичанам информацию, но какую? Она навредит или поможет американцам?
Анжелике хотелось верить, что он помогает Соединенным Штатам, но она уже не знала, что думать. Пьер начал пятиться обратно в лес и ускользнул, пока оставшиеся англичане проводили перегруппировку. Анжелика наблюдала за каждым его шагом, до тех пор пока он не скрылся из виду.
Сердце рвалось последовать за ним, но внизу вдруг хрустнула ветка, и Анжелика застыла. Там, в тени деревьев, она заметила индейцев, прячущихся за валунами на опушке.
Неслышно ахнув, она прижалась спиной к стволу кедра, дрожащими пальцами хватаясь за смолистую кору. Они ее видели? Девушка закрыла глаза и ждала, тихонько молясь про себя, чтобы индейцы не обнаружили ее и не полезли наверх. Она затаила дыхание, и лишь когда легкие начало жечь, выдохнула и осмелилась осторожно взглянуть сквозь ветки на окружающий ее лес.
И насчитала как минимум два десятка индейцев, притаившихся возле кедра.
Индейцы нанесли на лица боевую раскраску и вооружились палицами, топорами, даже несколькими мушкетами. Изначальная уверенность Анжелики в силах американских солдат быстро сменилась отчаяньем. Она не сомневалась в том, что весь лес вокруг фермы уже заполнен индейцами‑союзниками.
Они молчали, их бронзовые тела были напряжены, словно туго натянутые струны, а все внимание сосредоточилось на американских солдатах, которые начали продвигаться вперед.
Один из американских офицеров в сопровождении ординарца вырвался вперед. Было вполне очевидно, что они намеревались быстро подавить количеством немногочисленных англичан. Но ведь они не знали о притаившейся в лесу опасности!
Анжелике хотелось крикнуть, предупредить приближавшихся о засаде, но она внезапно поняла, что голос ее не слушается. Как бы она ни старалась, вцепившийся в горло страх не дал ей издать ни звука.
Оставшиеся англичане двигались американцам навстречу, толкая свои пушки. Один из индейцев поднялся и вскинул мушкет, целясь в американского офицера, возглавлявшего отряд. Второй индеец прицелился в следующего офицера.
Грохнули выстрелы, и остальные индейцы выскочили навстречу противникам, издавая громкие боевые кличи. Индейцы устремились на отряд со всех сторон, размахивая палицами и топорами. Пуля одного из них убила американского офицера на месте. Он рухнул лицом вперед, меч и шляпа отлетели от тела.
Новые крики наполнили воздух. Вот пуля прошила насквозь руку одного из солдат, и тут же индейский томагавк вонзился в грудь другого. Ужас парализовал Анжелику, вынуждая смотреть, хотя больше всего ей хотелось бежать отсюда как можно дальше и не оглядываться.
Последовало несколько долгих ужасных минут, когда американцы дрогнули и их ряды смешались. Они начали отступать, оставляя на земле раненых и убитых. В этом хаосе выделялся один человек, пытавшийся вытащить с поля боя раненых солдат. Он двигался быстро и ловко, удачно уворачиваясь от пуль, и Анжелика не обратила бы на него внимания, если бы не то обстоятельство, что он был одет не в мундир, а слетевшая шляпа не открыла взгляду вьющиеся темные волосы…
Пьер!
Мысленно она кричала его имя, но пересохшее горло не издавало ни звука. С нарастающим ужасом она наблюдала, как он пятится в лес, унося с поля боя раненого американского солдата. Пули свистели вокруг него даже тогда, когда индейцы рванулись в ближний бой.
Анжелика напрягалась до боли, каждое мгновение ожидая, что одна из этих пуль попадет в Пьера. Так и вышло, и он рухнул в высокий кустарник подлеска. Думать она больше не могла. Он там, он ранен шальной пулей. И может истечь кровью, если никто ему не поможет.
Она нужна ему.
Анжелика спустилась по ветвям и почти упала, неловко спрыгнув на землю. Она не останавливалась ни на минуту, чтобы отряхнуть руки или осмотреться, не заметили ли ее. В голове была лишь одна мысль – найти Пьера и помочь ему.
Сердце бешено частило, пока она бежала в том направлении, где он исчез. Но там, где она в последний раз его видела, Пьера не оказалось. Обнаружился лишь след, очевидно, оставленный телом, которое он тащил, и кровь на ветвях и листьях. Оставалось молиться, чтобы к этой крови не примешалась кровь Пьера.
За ее спиной прекратились выстрелы, слышался лишь шум рукопашной. Анжелика старалась не думать о том, что случится, если индейцы отступят обратно в лес и найдут ее здесь. Вместо этого она сосредоточилась на том, чему учил ее Пьер, и пошла по следу. Вот прекратились кровавые пятна. Здесь Пьер, очевидно, забросил раненого солдата на плечи и понес. Шаги стали глубже, и по ним было легче идти, заметнее стали примятые цветы и растоптанные стебли травы, изредка запятнанные кровью.
Анжелика отчаянно молилась, чтобы рана Пьера была несерьезной. Вскоре она поняла, куда направлялся Пьер, и ускорила шаг.
Сорванное дыхание терялось в шуме далекой битвы. Ей внезапно стало безразлично, что происходит на острове. Безразлично, победят американцы или проиграют. Важно было лишь убедиться, что с Пьером все будет хорошо.
Анжелика нырнула под упавшее дерево и поползла на четвереньках вверх по склону, пока не добралась до темного входа в маленькую скальную пещеру. В детстве они называли ее Пиратским Логовом и играли здесь в пиратов, которые прячут свои сокровища. Анжелика остановилась, присела на пятки, убрала растрепавшиеся волосы с влажного лба.
Внизу, под скалой, раскинулось широкое спокойное озеро. Отсюда виднелась церковь Святого Игнатия, и так хотелось думать, что ружейные выстрелы – это всего лишь привычные учения солдат, несущих службу в форте.
Но увиденные на поле боя кровь и ужас не позволяли ей притворяться. Нет, сегодня не обычный день. Сегодня открылись врата ада, и оттуда на остров проникло зло.
Снова содрогнувшись, Анжелика пригнулась и проползла под разросшимися ветками и лозами, закрывавшими вход в пещеру. В пещере было прохладно и сыро. Анжелика попыталась прошептать имя Пьера, но чья‑то рука внезапно зажала ей рот, не давая вздохнуть. Вторая рука обхватила ее за шею.
Глава 18
Рука, зажавшая ей рот, была влажной и пахла кровью.
– Не двигайся, – раздался возле уха хриплый шепот.
Это был Пьер. Анжелика прижалась спиной к его надежной груди. Неважно было, что он ее не узнал. Она поцеловала его ладонь, ощутила вкус крови и взмолилась Господу, чтобы кровь была не его.
Хватка исчезла, он развернул ее, обхватил ладонями ее лицо, погладил щеки.
– Анжелика? – в шепоте звучало изумление.
– Да. – Ее ладони двинулись по его рукам, по груди, ища рану. – Ты ранен?
– Non, machérie. Я не ранен.
Она с облегчением вздохнула и только затем отстранилась, осознав свое поведение.
– Мне показалось, что в тебя попали.
– Что ты тут делаешь? – Теперь, когда первое изумление ушло, его голос стал резким. – Ты ведь должна была быть в форте.
– Я не могла вернуться, не убедившись, что с тобой все в порядке.
– Как ты узнала, что я здесь?
– Я видела, как ты вытаскивал с поля боя раненого, и нашла тебя по следам.
Пьер отпустил ее и застонал. В пещере было холодно, и Анжелика обхватила себя руками.
– Так ты была на поле боя?
– Никто за мной не следил, – быстро сказала она. – Они все еще сражаются.
– Да я не о том, что за тобой следили. Меня беспокоит, что ты могла пострадать.
– А что с солдатом? – спросила она, глядя на неподвижно лежащего раненого. Глаза понемногу начинали привыкать к полутьме пещеры.
– Тебе не следовало сюда приходить. Я теперь ничего не смогу сделать, пока не верну тебя в форт и не удостоверюсь, что ты в безопасности.
– Не беспокойся обо мне. Все будет в порядке. Я всю зиму…
Он схватил ее за руки, прерывая слова.
– Не смей говорить мне «не беспокойся, я буду в порядке». Я до смерти перепугался при мысли, что с тобой что‑то случится.
– Только не говори, что ты нашел себе женщину, Пьер, – раздался из глубины пещеры слабый голос. – А то мне показалось, что у тебя здесь любовная перепалка.
Пьер не ответил, только пальцы сжались сильнее. Анжелика замерла. Что‑то в голосе солдата привлекло ее внимание.
– Кто это, Пьер?
Солдат заговорил громче, и она наконец узнала этот голос и ахнула:
– Жан? Ты вытащил Жана из битвы?
Пьер кивнул.
Жан. Ее Жан был здесь. И он ранен. Новая вспышка тревоги пронзила ей сердце. Пьер не успел ничего добавить, Анжелика вывернулась из его рук и бросилась к Жану. А оказавшись рядом, едва не задохнулась от бешено колотящегося сердца.
– Жан, это я, Анжелика.
– Анжелика? – Он приподнялся на локтях.
В бледном свете Анжелика едва различала его лицо. Он отрастил бороду и усы, которых не носил на острове. Русые волосы стали длиннее. Но во всем остальном это был тот же Жан.
Она опустилась рядом с ним на колени, надеясь, что ощутит хоть какую‑то радость, хоть каплю душевного подъема от его возвращения.
Однако помимо беспокойства о его ране на душе царила странная пустота.
Жан позволил себе опуститься на земляной пол пещеры, почти рухнуть, словно предыдущее усилие полностью его вымотало. Он протянул ей руку.
– Анжелика, это правда ты?
– Да, – прошептала она, вкладывая свою ладонь в его пальцы. – Это правда я.
Его испачканное лицо засияло улыбкой, и на некоторое время с него исчезло даже выражение страдания. Жан притянул ее руку к груди и прижал к сердцу.
– Анжелика, моя милая девочка.
Пьер приблизился к ней, и Анжелика слишком остро почувствовала жар и силу его тела. Ему пришлось согнуться и сесть на корточки, чтобы поместиться под низким сводом пещеры. Плечом он задевал ее плечо, и от этой фамильярности Анжелика стыдливо поежилась. Она не могла показать Жану, что они вместе. Только не здесь, только не сейчас, когда он ранен.
– Где рана? – Она прищурилась, разглядывая в темноте его мундир.
– Ничего серьезного. – Жан указал куда‑то вниз и поморщился, поскольку движение явно причиняло ему боль. – Пуля попала в ногу. Вот и все.
Пьер вновь прислонился к ней. И чтобы прервать прикосновение, Анжелика склонилась над Жаном, отыскивая рану. Пальцы нашли влажное пятно на его штанах под коленом. Ткань промокла. Он потерял много крови.
Пальцы наткнулись на повязку из грубой ткани. Пьер попытался остановить кровь. Но все равно пулю нужно было вынуть, пока в рану не проникла инфекция.
Жан зашипел от ее легкого прикосновения.
– Так больно? – спросила она.
– Я забыл о боли, увидев тебя здесь. – Его голос срывался, но Жан прижимал к груди ее ладонь, словно это прикосновение было ему жизненно необходимо. Он вновь улыбнулся ей. И даже в темноте Анжелика видела, как сияют от счастья его глаза. – Ты так прекрасна. Одного твоего присутствия достаточно, чтобы забыть обо всем.
Она ответила на улыбку и позволила ему смотреть на себя. Все равно в привычном бесформенном платье смотреть было особо не на что.
Анжелике так хотелось ответить таким же взглядом, но его долговязое тело, заросшее бородой лицо и полные обожания глаза не вызывали в ней и доли тех чувств, которые возбуждал Пьер.
Жан напрягся, его лицо исказилось от боли. Пальцы на ее руке сжались, дыхание стало прерывистым.
– Мне жаль, что пришлось встретиться вот так, – запинаясь, продолжал он. – Я совершенно иначе представлял себе нашу встречу.
– Ш‑ш‑ш, – прошептала она, убирая с его лица прилипшие пряди. – Тебе нужно отдыхать.
Он закрыл глаза и замер. Возможно, потерял сознание?
– Пьер, нам нужно привести врача.
– Я уже думал об этом, – голос Пьера прозвучал совсем рядом с ее ухом. – Но риск слишком велик. Доктор Хендерсон очень верен англичанам.
– Но он знает Жана с самого детства. Он же не сможет сейчас от него отвернуться.
– Анжелика, мы на войне. И доверять нельзя никому.
– Это просто смешно. – Она отняла свою руку у Жана и села на пятки. – Жану немедленно нужен врач. И если ты за ним не пойдешь, пойду я.
– Даже если доктор захочет помочь Жану, риск все равно слишком велик. Нельзя допустить, чтобы по острову поползли слухи о раненом американце.
– А что в этом плохого?
– Если его найдут англичане, Жана бросят в тюрьму и оставят там умирать.
Анжелика застыла, осмыслив его слова.
– Но ведь американцы сегодня отобьют остров, не так ли?
– Ни за что на свете. – Пьер явно был в бешенстве. – Только не после того, как полковник Кроган испортил им высадку.
И он с усталым вздохом опустился рядом с ней на земляной пол. Где‑то в глубине пещеры тихо капала вода, Жан тяжело дышал, и больше ни один звук не нарушал наступившей тишины.
Но они же не могли просто сидеть здесь и ничего не делать.
– Жану нужна помощь. – Анжелика опустилась на четвереньки и поползла к выходу. – И я за ней пойду.
– Ты никуда не пойдешь. – Пьер догнал ее и обхватил за талию, притягивая к себе, пока она не очутилась практически у него на коленях.
Анжелика оттолкнулась от него.
– Отпусти.
Но сильные руки Пьера держали надежнее стального капкана.
– Пьер прав, – сказал Жан, удивив ее. – Никто не должен знать, что я здесь.
Она напряглась в руках Пьера.
– Достаточно и того, что Пьер вытащил меня с поля Доусмана, – продолжал Жан. – Я видел, что индейцы делают с ранеными, которых находят на поле боя.
– Но мы же не можем оставить пулю в ране, – возразила Анжелика.
– Ночью Пьер вывезет меня с острова на мой корабль. – Голос Жана слабел. – Рано или поздно у американского хирурга дойдут до меня руки.
Но успеет ли этот хирург предотвратить заражение? Она не задала этого вопроса, но отчаянье ситуации рухнуло на нее всем своим неподъемным весом. Анжелика спрятала лицо на груди Пьера и резко вздохнула. Он ослабил свою хватку и одной рукой погладил ее по спине, запуская другую ей в волосы.
Анжелика прижалась щекой к его рубашке и слышала, как быстро колотится в груди его сердце. Чувствовала жар его дыхания в своих волосах, ощутила поцелуй, которым он коснулся ее макушки, и благодарила Господа за то, что в пещере темно, и Жан не может все это увидеть.
– Пьер попросил у меня прощения за прошлое и сказал, что теперь изменился, – сообщил Жан.
Анжелика напряглась, отстранилась от Пьера и с радостью заметила, что в этот раз он не стал ее удерживать.
– Я, конечно, сказал, что давно простил его. – Что‑то в голосе Жана откликалось в ней болью.