Cryin’ — интересный и необычный трек. Обладая маломальским слухом, вы заметите, что в нем есть странные такты. Несколько 2/4 такта, несколько дополнительных битов, делающих 5/4 такта, и все это работает, и все это Ринго блестяще играет на барабанах. В песне также, кстати, имеется партия стил-гитары[61]. В треке явно чувствуется влияние кантри, все просто — Ринго настоящий фанат этого стиля.
Хватит разговоров о сольных композициях битлов. Пришло время обратить внимание на старую добрую музыку The Beatles. Одна из С-песен была записана еще в те давние времена, когда Пол жил в моем доме. Она остается битло-классикой: великая Can't Buy Me Love. Молодость, энергия, энтузиазм и целеустремленность — вот что такое поп-музыка в этой песне. Это просто великолепно.
Can't Buy Me Love была саундтреком к комедии 1964 года A Hard Day’s Night («Вечер трудного дня»), в котором все четверо сыграли главные роли. Отличный легкий музыкальный фильм, который можно пересматривать и пересматривать, что для первого фильма необыкновенное достижение. Его режиссером был Дик Лестер. Насколько мне известно, The Beatles открыли для себя творчество Лестера так же, как и я, просмотром короткометражки The Running Jumping & Standing Still (1959 г.) с Питером Селлерсом в главной роли. Все, что происходит на экране — актеры бегают, прыгают и стоят неподвижно, поэтому его название очаровательно тонко и точно передает суть происходящего. Он длится около девяти минут, и это очень смешно. Непременно найдите и посмотрите его, вы заметите, что многие ловкие сцены, которые битлы играют в A Hard Day’s Night, уже встречались в The Running Jumping & Standing Still. Интересно, через Питера Селлерса The Beatles не только узнали режиссера своего первого фильма, но и познакомились со своим продюсером Джорджем Мартином. Когда The Beatles поняли, как сильно они восхищены Джорджем Мартином, они узнали, что именно он продюсировал пластинки Питера Селлерса. Мы все были фанатами Питера Селлерса, большими поклонниками The Goon Show[62] и прочих его проектов, так что связь с Селлерсом была для нас драгоценной. Она означала, что кто-то рядом был невероятно крут, а Джордж Мартин определенно был невероятно крут. Как и Дик Лестер.
Есть еще одна песня на C, которая пришла мне в голову. Но самое смешное, что я помню ее как В-песню, а не как С-песню, которой она является. Звучит странно, но сейчас вы все поймете. Это The Continuing Story of Bungalow Bill. Джон Леннон написал ее в Ришикеше, в Индии, как музыкальный шарж на американского туриста, который отправился в джунгли стрелять тигров. Джон написал эту историю в самом сардоническом и сатирическом стиле, и при этом сохранил стиль припева, по-прежнему сделав его броским и запоминающимся. Удивительно, но это очень успешный, хоть и небрежный трек с множеством наложений и скачков — меллотронные сэмплы, голоса Йоко и прочих ребят. Джон иногда критиковал склонность Пола к стилю варьете, но данная песня Джона оказалась довольна близка к этой идиоме.
А теперь давайте развернем направление С к очень значительному событию в жизни The Beatles, а именно к Capitol Records.
Capitol Records была и остается одной из крупнейших звукозаписывающих компаний Америки. Они работали с Фрэнком Синатрой, the Beach Boys и со многими другими большими артистами. Компания принадлежала британской компании EMA Records, которая предоставила Capitol возможность выпускать в США все, что EMA выпустила в Великобритании. И большинство из вас, вероятно, знают, что Capitol изначально отказалась от ранних записей Beatles, таких как Please Please Me, From Me to You и Love Me Do. Они сказали: «Нет, спасибо, мы не уверены, что это сработает на американском рынке». Песни выпустили более мелкие лейблы и не взымели никакого успеха. Спустя некоторое время, это была непонятная история, но Capitol Records все-таки решилась на выпуск пластинку The Beatles. Первое, на что они согласились, то, что в конечном итоге привело Америку к немыслимой битломании, была композиция I Want to Hold Your Hand. А потом оказалось, что песня заняла первое место почти во всех странах, существовавших в то время, включая Америку. И изменила мир навсегда.
Capitol была важна не только в жизни The Beatles, но и в моей. Peter & Gordon подписали контракт с лейблом EMA Records в Лондоне, и это, конечно, дало Capitol Records право выпустить нашу первую пластинку A World Without Love в Америке, если они того пожелают. И они действительно решили сделать это, и она также оказалась №1. Еще один мой долг перед The Beatles. Однозначно, без их предыдущего успеха «Кэпитол» не была бы столь гостеприимной, я в этом не сомневаюсь!
На самом деле, огромный успех Capitol Records в 1960-х годах во многом зависел от его участия в Британском вторжении и, что особенно важно, от его причастности к лучшей и самой большой рок-н-ролльной группе всех времен — The Beatles. Деловые отношения Capitol с The Beatles продолжаются по сей день и, вероятно, будут продолжаться вечно. Вы, наверное, думаете: «А что же Apple Records? Разве The Beatles не основали собственную независимую звукозаписывающую компанию? Разве Питер Эшер не был там главой A&R?» Тут есть одна загвоздка.
Хорошо известно, что самая первая пластинка The Beatles с лейблом Aple была Hey Jude. Но если честно, то эта пластинка была не совсем Apple. The Beatles заключили контракт на запись альбома с EMA в Великобритании и, таким образом, с их дочерними компаниями в остальном мире (включая Capitol в Америке). Очевидно, что EMA не было никакого интереса в прекращении этих отношений или предоставлении The Beatles полного свободы от сделки на какой-либо территории. Действительно, с учетом многочисленных поправок и корректировок их отношения существуют и по сей день. Они из вежливости наклеили лейблы Apple Records на синглы и альбомы The Beatles, так что внешне, физически и концептуально The Beatles были на своем собственном лейбле Apple, но в деловых реалиях жесткого, холодного, сурового музыкального бизнеса они все еще были подписаны EMA (и, следовательно, Capitol). Исполнители, которых мы подписывали для Apple, такие как Джеймс Тейлор, Мэри Хопкин и Badfinger, были подписаны непосредственно Apple, независимой компанией, которая занималась их записями, хотя Apple тогда имела рекламную и дистрибьюторскую сделку с EMA и Capitol.
Сама Capitol Records пережила многочисленные и разнообразные изменения в собственности, правах и финансовой структуре, но с точки зрения общественного восприятия то, что делает Capitol Records легендарно известной, ее музыкальное наследие The Beach Boys, Фрэнка Синатры и, конечно же, The Beatles, навсегда станется недосягаемым.
D
После того, как мы познакомились с А, В и С, можно погрузиться в остальную азбуку. Следующая буква D.
Первая D-песня, одна из моих самых любимых. Day Tripper — отличная композиция с отличным гитарным риффом. Песня буквально пронизана R&B мотивом, который придумали The Beatles. Мне кажется, он немного связан с риффом My Girl (написанной Смоки Робинсоном и Рональдом Уайтом), песни The Temptations, которую мы все так любим. Это классика. Многие из нас довольно рано начинают ее играть. Композиции может похожи, но в Day Tripper есть дополнительные и абсолютно неожиданные ноты. Мне нравится, что они обе производят одинаковый эффект, хотя я не знаю, думали ли об этом битлы. Вероятно, нет, но я люблю такие риффы, и они очень хорошо их сыграли. Эта песня, кстати, лишь половина сингла, другой стороной которого была We Can Work It Out. Я даже не помню на каких сторонах они располагались, или какая из них была большим хитом. Просто две замечательные песни по цене одной.
Вокруг текста Day Tripper было много разговоров. В Англии понятие day tripper имеет довольно специфическое значение: однодневный отпуск. Человек собирается в однодневную поездку (часто на побережье) и в течение суток, или в ту же ночь, возвращается обратно. Этот выражение не так распространено в США, но его значение неизменно. Она всего лишь дневная путешественница и здесь лишь на один день. Конечно же, песне приписывались всевозможные наркотические коннотации, но вряд ли это обосновано, мне кажется, в 1966 году термин tripping имел единственное значениет — физическое путешествия к морю.
Но я точно знаю, что Пол был восхищен одной строчкой: She's a big teaser («Она ужасная задира»). Ему нравилось, что фонетически, при быстром прослушивании, эту строчку можно было принять за другую фразу, которая описывает девушку, что обещает наслаждения, а на самом деле она — «динамо». Действительно, ужасная головоломка!
Чтобы облегчить ваше однодневное путешествие, было бы здорово обзавестись личным водителем. Не так ли? Почему я подумал об этом? А вот почему.
Если Day Tripper — это песня Леннона, которую Маккартни помог закончить, то с Drive My Car все наоборот, это была песня Пола, которую Джон помог ему закончить. Drive My Car, как ни странно, возможно тоже содержит неоднозначные коннотации, тонкие сексуальные отсылки: But you can do something in between («но тебе будет чем заняться») и But I can show you a better time («я могу показать тебе лучшее время препровождение»), возможно, даже вождение машины — это тоже метафора, кто знает? Пол говорил прессе о том, что некоторые из этих строк носят сексуальный подтекст. Почему нет? В конце концов, это рок-н-ролл, да и Rock Around the Clock[63] — это не совсем про танцы.
Недавно мне попалась фантастическая кавер-версия песни Drive My Car. Должен признаться, что впервые услышал ее на Late Show with David Letterman[64]. Она прозвучала в исполнении Стинга и Айви Леван, с которой я не был знаком (она оказалась потрясающей певицей и интересной женщиной). Эта версия меня очень впечатлила. Равно как и то, что мой друг Майк Айнзигер[65], нереальный гитарист, который играет в группе Incubus, аккомпанировал дуэту и исполнил просто убийственное соло. Ищите видео – не пожалеете.
Аранжировкой и некоторыми гитарными ликами оригинальной Drive My Car занимался Джордж Харрисон, впрочем, у него есть несколько своих замечательных D-песен. Одна из моих любимых, она же одна из первых песен Джорджа для The Beatles, Don’t Bother Me. Это был Джордж в настроении «я хочу побыть один», который говорил нам: don’t come around leave me alone don’t bother me («не приходите, оставьте меня в одиночестве, не тревожьте меня»). По сути, не разговаривайте со мной. А если серьезно, нам только и остается, что мечтать о разговоре с ним. Конечно, мы все скучаем по Джорджу как по музыканту, как по другу, как по композитору, как по гениальному и совершенно замечательному человеку.
Итак, с тремя битлами на данном этапе мы разобрались, давайте посмотрим на Ринго и его мир буквы D. Так случилось, что Ринго, как и Джордж, написал песню, которая началась с D, и она также была одной из первых, написанных для The Beatles. Песня под названием Don’t Pass Me By, в которой Ринго, как это часто бывало, передает некое кантри-настроение и сопровождается скрипкой в исполнении Джека Фэллона — и, да, у мистера Фэллона есть своя интересная история. Он родился в Канаде в 1915 году и начал играть на классической скрипке в очень юном возрасте, но, когда ему было двадцать лет, перешел на контрабас, играл в танцевальном оркестре Королевских канадских военно-воздушных сил во время войны, и после увольнения в запас остался в Великобритании. Он играл со всеми великими музыкантами британской джазовой сцены (Ронни Скоттом, Тедди Хитом и другими) и даже с такими международными легендами, как Дюк Эллингтон, Каунт Бейси и Джанго Рейнхардт. Он также стал мастером бас-гитары, инструмента, отвергнутого многими контрабасистами старой школы. С The Beatles его связывали скорее не общие с Полом инструментальные пристрастия, а то, что он был отличным менеджером и занимался организацией концертов различных групп, включая The Beatles и The Rolling Stones. Тем не менее, на записи Beatles в 1968 году, Джек Фэллон каким-то образом снова оказался со скрипкой в руках (стилистически правильнее было бы сказать с«ф и делем»), тогда же Пол Маккартни записал партию бас-гитары, такую же замечательную, как и партию фортепиано, а Ринго — голос, барабаны и перкуссии. Фэллон явно был одним из тех редких и ценных, подлинно универсальных музыкантов без предрассудков, его фидель-партия имеет очаровательно свободный старомодный шарм и шаткую интонацию, которая прекрасно сочетается со странным фортепианным звуком (они подключили к пианино Leslie speaker[66]) и вписывается в общую причудливость трека. Мне это нравится.
Итак, мы ознакомились с D-репертуаром всей четверки, я хочу обратить ваше внимание на D-песню, которую никто из них не написал, но которой явно вызывала у них восхищение. Это отличная рок-н-ролльная композиция, на которую сильно влиял блюз, как это часто бывало, когда The Beatles выступали живьем: Dizzy Miss Lizzy. Она была написана и впервые исполнена Ларри Уильямсом, а The Beatles, на одной из своих Би-Би-Си сессий, сделали достойный кавер, который, конечно, стоит отыскать и послушать.
Но помимо песен в рок-н-ролле есть не менее интересные D-начала. И среди самых важных —drum, drum fills и drummers (барабаны, брейк на барабанах и барабанщики).
Поэтому мы немного задержимся на Ринго. Я бесконечно восхищен его игрой на барабанах и много и с удовольствием говорю об этом. Его творческий подход изменил музыку и, в частности, навсегда изменил природу рок-н-ролла.
Когда на записи люди слышат отличные барабаны (равно как и любую другую отличную инструментальную партию), они часто задаются вопросами: Какие барабаны он использовал? Какие палочки? Как они играли на малом барабане? Как они это записали? В большинстве случаев, когда большой музыкант играет на любом инструменте, ничто не имеет такого значения, как в первую очередь то, что играет именно он.
Однажды, когда я имел удовольствие работать с Эриком Клэптоном, я был очень озабочен тем, чтобы предоставить ему самый лучший усилитель. Его ответы на мои конкретные вопросы по этой теме были очень расплывчатыми — и оказалось, что он прав. Это действительно не имело значения. Было абсолютно неважно, какой усилитель в студии. Даже не имело значения, что за гитара была в его руках. Он подключился к сети и зазвучал, как Эрик Клэптон. И я могу сказать вам, что, когда Ринго садится за ударную установку, значение имеет именно то, как он играет — как он бьет по хай-хэту, как делает свои странные удары наотмашь, потому что он левша, и на правой ударной установке звук и ритм сразу становятся уникальными и примечательными.
Хочу привлечь ваше внимание к некоторым классическим брейкам Ринго. И начнем с одной из величайших записей The Beatle из альбома Sgt. Pepper. A Day in The Life (немного D-песня) с отличным и удивительными брейками на ударных, которые круты, громоздки и необычны. В то время как некоторые барабанщики, как правило, заполняют каждый момент в тактовой черте, когда им дают место для брейка (традиция, которую блестяще поддерживал Кит Мун), Ринго разработал стиль, в котором сбивки (брейки) были довольно специфичными (будто заранее прописанными), с ударами, красиво помещенными в нужное место. Если вы внимательно прислушиваетесь к барабану, который начинается после строки He blew his mind out in a car («Ему вышибло мозги в его автомобиле») и продолжает заполнять второй такт в каждой фразе из двух тактов после того, как вокал заканчивается — после the lights had changed («светофор сменил цвет») и после stood and stared («столпились и глазели»), то вы услышите, о чем я. Затем барабаны как бы обыгрывают вокал, прежде чем возобновить свои брейки после каждой строки. Блестящий и необычайно инновационный материал. Ринго запускает каждую сбивку на малом барабане (что само по себе необычно, большинство барабанщиков направились бы сначала к том-тому[67]), и каждая из них отличается и идеально вписывается в мелодию.
В раннем рок-н-ролле брейки на ударных часто были менее тщательно обработаны и более безумны, и, в то же время, довольно спокойны. Сам Ринго на некоторых ранних записях The Beatles сделал несколько действительно интересных, хотя и менее изобретательных сбивок. Среди моих любимых примеров ранних брейков Ринго — Thank You Girl. Мне особенно нравятся те, что ближе к концу после «О-о-о». Он как бы говорит «о-о-о» ром дидли ум бум бум, а затем повторяет почти ту же самую сбивку, но немного измененную. Поэтому, когда вы в следующий раз услышите Thank You Girl, просто еще раз поблагодарите Ринго.
Во всем каталоге The Beatles отличные барабаны. Очень трудно выделить какой-либо, но одна конкретная барабанная партия все же должен быть включен в список великих брейков Beatles, это With a Little Help from My Friends — песня, которую Ринго еще и поет. Брейк между первыми двумя куплетами невосполнимо совершенен — мы слышали его так много раз, что принимаем как должное, но давайте послушаем еще раз. Его простота обманчива. Никто больше ничего не играет во время этого двухбарабанного проигрыша, и Ринго, используя только том-том, поддерживает ритм, делает музыкальное заявление и одновременно строит наше ожидание следующего куплета. Он играет только в определенное время, оставляя синкопы между вокальными линиями для блестящих басовых партий Пола (влияние Beach Boys?), с этим великолепным скрипучим ритмом.
The Beatles были не только невероятно успешными, они были и остаются дико влиятельными. Точно так же, как поклонники пытались подражать одежде или прическе, музыканты слушали каждую ноту, которую играл каждый из битлов, и изучали каждую музыкальную деталь.
Брейк Ринго, где ноты звучат в точно установленном месте, это не просто случайное ускорение барабанного безумия, а фактическая деталь, изменившая технологию работы с ударными на рок-н-ролльных записях. Записи, которые я делал, не были исключением. В альбом Sweet Baby James Джеймса Тейлора (я был его продюсером), вошла песня Fire and Rain, ставшая большим хитом. Если вы послушаете ее, то сможете заметить определенное сходство между брейками, которые удивительный (а теперь еще и легендарный) барабанщик, мой дорогой друг, Расс Кункель, играет в Fire and Rain, и брейками Ринго в With a Little Help from My Friends. И это вовсе не совпадение. The Beatles оказали на Расса такое же мощное влияние, как и на меня. Мы не стремились копировать Ринго, но нет никаких сомнений, что его стиль отразился на нашем мышлении и нашей работе. Расс придумал идеальную вариацию, и мы решили использовать кисти вместо палочек, но влияние Ринго все равно сохранилось.
Еще один мой фаворит великолепной барабанной игры Ринго — это She Said She Said (альбом Revolver). Я почти забыл о нем, пока недавно не услышал вновь. Трек пронизан маленькими сбивками. Ринго играет свинговые шестнадцатые ноты, что придает песне удивительный ритм.
She Said She Said — это песня The Beatles с кислотным оттенком. Очевидно, именно Питер Фонда придумал фразу I know what it’s like to be dead («Я знаю, каково это — быть мертвым»). Он случайно выстрелил себе в живот и думал, что умирает, но, к счастью, этого не произошло. Он выжил и, к большому негодованию Джона, стал рассказывать эту историю и бравировать фразой I know what it’s like to be dead во время совместных ЛСД-путешествий. Позже Джон говорил: «Мы и слышать об этом не хотели! Мы галлюцинировали, солнце светило, девушки танцевали, это были невероятно прекрасные дни, и этот парень в очках, которого я не знал, он не был проходимцем, но он все время повторял: «Я знаю, каково это-быть мертвым», и мы уходили от него, потому что он был таким скучным!... Это было страшно. Ты знаешь... когда ты под кайфом слышишь [шепчет] «Я знаю, каково это — быть мертвым, приятель»… Тогда Джон придумал эту фразу And she’s making me feel like I’ve never been born («и она заставляет меня чувствовать себя так, словно я никогда не был рожден»).
Наш барабанный фестиваль Ринго мы закончим еще одной песней с необыкновенной и удивительно изобретательной ударной партией. Она максимально раскрывает его творческий потенциал и дуэт с Полом здесь прекрасен — это Rain. То, как Ринго использует свой хай-хэт в качестве части сбивки, просто невероятно. Я понимаю, что вся песня была записана в более быстром темпе, а затем они снизили высоту тона и темп. И, да, это одна из причин, почему барабаны звучат так восхитительно масштабно и громко.
Вернемся же к D-песням. Одна из те, что хочется отметить, это легендарная Doctor Robert — композиция об враче, которые выписывает вам почти все, что вы хотите. Такие врачи, конечно, существуют и сегодня. Действительно, эпидемия опиоидов, от которой в настоящее время страдает Америка, несомненно, вызвана большим количеством Докторов Робертов по всему миру, назначающих фентанил и другие жуткие препараты тем, кто не нуждаются в нем, но тем не менее хотят его.
Кроме того, в арсенале The Beatles есть трио D-песен о просьбах к женщинам. Первая — это Dear Prudence. Пруденс была сестрой актрисы Миа Фэрроу, и они вместе жили в лагере Махариши в Ришикеше. Пруденс вела очень замкнутый образ жизни, и Джон написал песню, чтобы соблазнить ее выйти во внешний мир. Меня там не было, но говорят, что эта история имела место быть. Кроме того, композицию можно считать респектом песне Бадди Холли[68] Raining in My Heart, в ней есть слова The sun is out, the sky is blue («солнце вышло, небо синее»), которую Джон изменил на The sun is up, the sky is blue («солнце встало, небо синее»). Его восхищение Бадди Холли и его лирическими сочинениями буквально пронизывает песню, и, конечно, нет большего комплимента, чем когда Джон Леннон заимствует ваши слова!
Вторая из этих трех D-песен — одна из двух пластикок The Beatles with Billy Preston[69]. На B-стороне Get Back есть композиция, которая называется Don't Let Me Down. Она была записана в Trident Studios, а не в Abbey Road, на бэк-вокале были Мэл Эванс и Джеки Ломакс, что несомненно круто. В этой песне Джон умоляет Йоко не подводить его, конечно же, она этого никогда не делала и не делает до сих пор.
А третья часть трио — это уже не столько просьба, сколько соблазн: Do You Want to Know a Secret. Это превосходная ранняя пластинка The Beatles, написанная Джоном, спетая Джорджем, а позже записанная Билли Дж. Крамером[70]. По-видимому, Джон был вдохновлен воспоминанием о том, как его мать пела ему диснеевскую песню I'm Wishing, которая сама по себе открывается лирическими строками Want to know a secret? Promise not to tell? («Хочешь узнать секрет? Обещаешь его сохранить?»).
Я не знаю, существуют ли в наши дни какие-нибудь действительно хорошие секреты, возможно, вы знаете. На этой таинственной ноте мы покидаем букву D.
E
Если мы собираемся начать с действительно отличной от других E-песни The Beatles, то есть одна, которую нельзя превзойти — даже если некотором смысле это небольшое мошенничество, потому что это не только Е-песня; это песня-число. И называется она Eight Days a Week. Eight Days a Week написана в соавторстве Джона и Пола. Песня родилась довольно быстро, буквально после того, как они сочинили название. Джон рассказывал, что не очень много думал о ней, более того, в одном из интевью упомянул ее как «паршивую» композицию. Но даже если The Beatles и способны написать паршивую песню, она все равно такой не будет. И это не просто отличная песня, но (как и всегда) очень творческая аранжировка и профессиональный продюсинг. Поразительно оригинально постепенное затихание гитары в начале, и возвращение к этим прекрасным гитарным аккордам, которые Джордж играет на своей двенадцатиструнке Rickenbacker, в самом конце. Блуждающая басс-партия Пола оттеняет ритм всего трека (брейки Ринго тоже уникальны), плюс хлопки в ладоши, очень громко смешанные с группой и включающие большие двойные хлопки после строк Hold me («Обними меня») и Love me («Люби меня»), которые почти заставляют слушателя хлопать. В Eight Days a Week много блестящих идей.
Должен признаться, я люблю ее.
Элвис.
Есть несколько разных историй о том, откуда взялось это название. Я всегда слышал, что его придумал Ринго. Но потом я где-то прочел, что это могло исходить от уставшего шофера, с которым разговаривал Джон, который сетовал на то, что много трудится, восемь дней в неделю. Кто знает? Кроме того, это название гениального документального фильма Рона Говарда о гастрольных годах The Beatles, и если вы еще не видели его, я настоятельно рекомендую вам сделать это. Он превосходен. Я довольно много общался с Роном во время исследовательской фазы проекта, он действительно проделал экстраординарную работу. Фильм демонстрирует, насколько невероятно другим был гастрольный мир тех лет — небрежным и дилетантским. Примитивными были не только технологии, но и организация. Единственными используемыми звуковыми системами были те, что встроены в арену или стадион, а они, как мы помним, годились исключительно для объявлений, но никак не для музыкальных выступлений перед многотысячной аудиторией. А что касается наушников, которые позволяют исполнителям слышать самих себя, то их еще не изобрели! Не существовало целых категорий сотрудников. Ни сценографов, ни художников по свету, ни инженеров, ни звукорежиссеров, ни оформителей сцены, ни продакшен-менеджеров, и так далее и так далее. Это был другой мир.
Одна из самых странных сцен в фильме, с современной точки зрения, заключается в том, что мы видим, как Ринго выходит на сцену перед гигантской аудиторией только для того, чтобы обнаружить, что какой-то круглая барабанная стойка (с комплектом) неверно установлена и шатается как сумасшедшая — и мы видим, как он в одиночку пытается зафиксировать ее, прежде чем подняться и сесть за нее!
В тур с The Beatles мы с Гордоном взяли с собой одного универсального тур-менеджера, и я был очень впечатлен, что у них в штате было два человека, Мэл Эванс и Нил Аспиналл. Если бы The Beatles гастролировали сегодня, у них была бы команда из сотен людей и нескольких грузовиков и автобусов, перевозящих инструменты и оборудование, и каждый отдел был бы полностью укомплектован. Они смогли бы слышать друг друга, и мы бы их прекрасно слышали. Можно только мечтать! Чудо заключается в том, что когда вы слышите живую запись The Beatles того времени (как в фильме Рона—они творили чудеса со звуком), то понимаете, насколько потрясающе хорошо они играют в таких условиях.
В E-каталоге The Beatles есть песня, которую никто из них не написал. Это один из замчательных каверов, который они исполнили: Everybody’s Trying to Be My Baby. У нас у всех должны быть такие проблемы. Это отличная песня 1957 года, написанная Карлом Перкинсом, которую The Beatles, по-видимому, записали за один дубль, они довольно часто пели ее вживую. Джордж Харрисон, исполнявший лид-вокал, был большим поклонником Карла Перкинса, и на самом деле все четверо питали к нему огромнейшее уважение. В 1963 The Beatles записали Matchbox с Ринго в качестве вокалиста, в 80-х Пол пригласил Карла спеть с ним песню Get It из альбома Tug of War, у Карла прекрасный голос, и у них получился действительно классный дуэт.
Я бы предположил, что самая известная песня Карла Перкинса — Blue Suede Shoes. У нее такое необычное настроение, такая поэтика, такая блестящая концепция, что никто никогда не носил синие замшевые туфли, не полюбив песню и не упомянув о ней. Джонни Кэш, друг Карла, как-то раз обратил его внимание на то, что синие замшевые туфли становятся самой крутой обувью на юге. Несколько дней спустя, во время представления, Карл заглянул за кулисы и увидел очень красивую женщину, которую яростно ругал ее партнер по танцам за то, что она наступала на эти самые синие замшевые туфли. Карл решил, что парень ведет себя как идиот, но тем не менее проснулся в три часа ночи со словами песни в голове и записал их на том, что первое попалось под руку, на мешке с картошкой. Творческий процесс никогда не перестает удивлять. Blue Suede Shoes подводит нас к еще одному огромному E-влиянию на The Beatles, которое мы не можем игнорировать. Я говорю о короле рок-н-ролла, великом Elvis (Элвис Арон Пресли).
Невозможно переоценить важность Элвиса. The Beatles были большими его поклонниками. Джон Леннон действительно сказал, что без Элвиса не было бы никаких Битлз. Когда они наконец встретились с ним 27 августа 1965 года, то были чрезвычайно возбуждены и взволнованы. Он был королем. Мы все любили его пластинки и очень им восхищались. Позвольте мне кое-что объяснить. Первое знакомство англичан с Элвисом, по крайней мере, мое знакомство, и я думаю, знакомсство битлов (Джордж Харрисон говорил об этом), так вот первое наше ззнакомство началось с композиции Heartbreak Hotel. Это был не первая запись Элвиса, но это была первая пластинка, выпущенная в Великобритании или вообще где-либо за рубежом, его первый альбом для крупного лейбла. Тогда он работал с небольшим американским лейблом Sun Records. Затем перешел в RCA Records, и началась всемирная рекламная кампания.
Мы все посходили с ума, услышав Heartbreak Hotel. Нам очень нравилось, как это звучит. Мы влюбились в реверберацию[71]. Нам очень нравилось, как он поет. Мы любили в нем все. Я помню, как слушал его по радио и думал: «О Боже, какая потрясающая пластинка». Тогда, конечно, мы все узнали об Элвисе, и о том фуроре, который он произвел в Америке, и о «Элвисе Пелвисе», и о том, как его еще называли, и о том возмутительном влиянии, которое он оказывал на молодежь, и о том, что рок-н-ролл может уничтожить нашу молодежь — что, конечно же, произошло, и я счастлив быть жертвой этого уничтожения. А потом мы выдохнули, остановились и обнаружили все великолепные записи, которые он делал раньше. Мы начали слушать все пластинки Sun Records. И я особенно выделял Mystery Train, который остается моим любимым треком Элвиса.