Согласно византийским и арабским источникам первоначально «русью» называли себя именно скандинавы, князь и его дружины. Отсюда и имя притяжательное «русские» для всех подвластных им племен. Видный историк Л. Гумилев пишет о беспрерывных конфликтах между славянами и русами. Первые занимались земледелием и скотоводством, и вынуждены были обороняться от русов, которые жили исключительно разбоем и набегами. Так что, вопреки мнению сторонников «норманнской теории», «призвание варягов» выглядит на самом деле не как цивилизаторская миссия более развитого народа в отношении отсталых племен, а как распространенный во все времена найм на службу профессиональных воинов.
Исторические факты неоспоримо свидетельствуют, что уровень развития скандинавских народов в IX в. никак не превосходил тот, на котором находились племена славян, живших на северо-западе Восточноевропейской равнины, в районе нынешних Новгородской, Псковской, Ленинградской, Тверской, Вологодской обл. Не случайно скандинавы называли землю славян «Гардарики» — «страной городов»: их у самих варягов было крайне мало.
Кроме того существует и точка зрения, что русы по происхождению были не германским, а балтийским народом, родственным племенам летто-литовской группы индоевропейской языковой семьи, к которой относились предки современных литовцев и латышей, а также частью истребленных, частью ассимилированных ятвягов и пруссов.
Очевидно, «призвание варягов» следует трактовать как узурпацию власти в Новгороде предводителем наемников Рюриком в 862 г. Он овладел городом и подавил восстание Вадима Храброго, вспыхнувшее против засилья наемников-варягов («русов»). Затем Рюрик послал отряд во главе с Аскольдом и Диром для захвата земель славян в нижнем течении Днепра, чтобы создать плацдарм для войны с Византией. Те завоевали главный город полян Киев без большой крови, славяне встретили их дружелюбно. Собрав большое войско, Аскольд и Дир в 860 г. напали на Константинополь. Летописи свидетельствуют, что жителям города удалось избавиться от страшной угрозы только когда они, выйдя за ворота, обошли крестным ходом с иконой Богоматери Одигитрии городские стены. Поднявшаяся буря разметала корабли русов, те сняли осаду. Чудесное избавление Царьграда (как называли славяне Константинополь) произвело на киевских князей столь сильное впечатление, что спустя несколько лет, встретившись с патриархом Фотием в 867 г., они приняли христианство. Князь Олег (Хельги), продолжая начатое своим родственником Рюриком, значительно расши
|
|
Древняя Русь
Д
рил владения молодого государства, подчинил своей власти окрестные племена славян и чуди, обложив их данью. В 882 г. Олег, получивший затем в отечественной традиции прозвище Вещий, собрав значительную дружину, из своей столицы Ладоги двинулся на юг. Он взял Киев, убив Аскольда и Дира.
С севера на юг — именно таким был вектор построения нового могущественного государства Восточной Европы, которое рождалось в борьбе с двумя сильнейшими государствами тех времен — Византией и Хазарским каганатом. В геополитическом смысле это направление экспансии являлось доминирующим и позже (как правило, верховным правителем Руси становился не старший сын, а тот, кто перед этим правил в северных землях — в Ладоге и Новгороде).
|
|
Совершив много удачных военных походов против Хазарского каганата и на столицу могущественной Византии в 907 г., когда, согласно летописям, в знак победы Олег прибил свой щит на «врата Цареграда», Олег Вещий умер, оставив на киевском «столе», по данным современных историков, своего сына Олега «Второго», который вступил в союз с хазарами, участвовал в антиарабских и антивизантийских походах и бесславно погиб в одном из них. Прямая княжеская ветвь прервалась и до сих пор не ясно, по какому праву престол унаследовал князь Игорь (Ингварь) с молодой жена Ольгой (возможно, дочерью Олега), который сразу же столкнулся с сопротивлением подвластного племени древлян, не желающих платить дань новому князю.
Во время княжения Игоря совершались военные походы и против восточнославянских племен, и против Византии, с которой был заключен очередной договор. После его смерти в 945 г. (Игоря убили древляне) власть в Киеве перешла к его жене Ольге (ум. 969), одной из первых христианок на Руси (крестным отцом ее был императором Византии Константин IX Багрянородный), и сыну Игоря Святославу (942–72).
Он, подобно отцу, всю свою жизнь провел в военных походах, подчинил вятичей, наголову разгромил Хазарский каганат и вступил в военное столкновение с Византией на территории Болгарии. Попытки Святослава закрепиться здесь и перенести центр своего государства в болгарский город Переяславец закончились неудачей. Войско императора Иоанна Цимисхия блокировало в 971 г. русскую дружину и фактически вынудило князя капитулировать. А когда Святослав возвращался в Киев после злополучного похода, то попал в засаду и был убит печенежским ханом Курёй.
|
|
По смерти Святослава борьба за власть на Руси обострилась между его сыновьями. Победителем в ней вышел новгородский князь Владимир (ок. 960–1015), чьей матерью была ключница Святослава Малуша, а дядей — Добрыня Никитич, ставший впоследствии знаменитым персонажем русских былин.
Именно Владимиру суждено было стать правителем Руси, при котором она приняла христианство в 988 г. Крещение ее не было единовременным актом. Сначала в Киеве были уничтожены языческие капища и горожан массово крестили прямо в Днепре. Аналогично происходило принятие новой веры и в других городах. Но язычество довольно долго, на протяжении не одного столетия, все же сохранялось в народе. Большим авторитетом среди простых людей продолжали пользоваться и служители древнего культа — волхвы. Но, начиная с 988 г., весь правящий класс Древней Руси — от киевского князя до простых дружинников и княжеской челяди, стал исповедовать христианство, и с той поры страна развивалась как государство христианского мира, как европейская держава.
Только при Владимире многочисленные славянские, финно-угорские, балтийские и даже остатки германских племен стали называть себя единым именем «русские». Но достигнутое единство было непрочным из-за отсутствия системы престолонаследия — княжества раздавались многочисленным сыновьям уже при жизни Великого Князя (сам Владимир, кстати, носил титул «кагана» в знак победы над Хазарским каганатом).
Особенно ярко это проявилось уже при преемниках Владимира Красно Солнышко. После его смерти в 1015 г. и борьбы с наследниками за киевский стол верховным правителем Руси стал один из сыновей Владимира — Ярослав, прозванный Мудрым, княживший до этого в Ярославле и Новгороде.
Его восшествие на престол связано с одной из драматичных страниц русской истории. Один из сыновей Владимира князь Святополк, прозванный Окаянным, опираясь на поддержку поляков, узурпировал власть в Киеве и убил Бориса и Глеба — других сыновей Владимира, также претендовавших на престол. Победителем же из схватки вышел Ярослав, который отомстил за убитых, позже канонизированных и ставших первыми русскими святыми.
При Ярославе на Руси строилось значительное количество православных храмов и монастырей, которые являлись центрами грамотности и просвещения, новые города, укреплялась система оборонительных сооружений, значительно вырос международный авторитет Руси. Был составлен первый свод отечественного права — «Русская правда», на протяжении многих лет остававшийся одним из основных источников российской юридической мысли.
Русь входит в период расцвета, превратившись в одно из самых культурных государств Европы. Об этом свидетельствует любопытный факт: когда дочь Ярослава Анна, выданная замуж за короля Франции, приехала туда, она искренне изумлялась поголовной неграмотности придворных.
Одним из последних и великих правителей Древней Руси был князь Владимир Всеволодович по прозванию Мономах (1053–1125), пытавшийся сохранить единство древнерусского государства. В русской традиции он считается образцом мудрого и дальновидного правителя. Ярославу
Древняя Русь
Д
Мудрому он приходится внуком, другим же его дедом был византийский император Константин Мономах.
Владимир участвовал во многих междоусобных войнах на Руси, не раз громил половцев, и после смерти в 1113 г. Святополка был избран великим князем. Им оставался он до своей кончины.
Это было время расцвета Древней Руси. Воинственные степняки были разгромлены, на подъеме находилось хозяйство, активно развивались ремесла, множилось количество школ. При Мономахе было переведено немало книг с греческого, включая книги Ветхого и Нового Завета, активно развивалось летописание, написаны были жития русских святых. Сам князь тоже не был чужд литературному творчеству и оставил сочинение «Поучение детям», или «Духовную». При Мономахе митрополитом Илларионом было написано «Слово о законе и благодати» — великий памятник богословской мысли Древней Руси.
Процесс дезинтеграции русских земель после смерти Владимира Мономаха шел стремительно. О степени драматизма происходившего повествует самый яркий памятник древней русской литературы — «Слово о полку Игореве», в котором рассказывается о неудачном походе на половцев в 1185 г. новгород-северского князя Игоря Святославича.
В течение XI–XII вв. из-за постоянных набегов степняков и междоусобных войн за киевский стол земли южных княжеств были в значительной мере разорены и опустошены. Вместе с правящей династией на север Руси в поисках безопасности от степняков уходят ремесленники, зодчие, духовенство.
Киев утратил свое значение как стольный град, и постепенно центр власти в стране перемещается в Северо-Восточную Русь, которой правили Владимиро-Суздальские князья. Впоследствии, после чудовищного по своей жестокости набега монголо-татар и разделения Древней Руси на три великих княжества (Галицко-Волынское, ВладимироСуздальское и Великое княжество Литовское), именно Северо-Восточная Русь стала наследницей, носительницей и преумножительницей традиций древнерусского государства. Галицко-Волынское княжество и Великое княжество Литовское постепенно подверглись влиянию католичества, утратили суверенитет и вошли в состав других государств.
Владимиро-Суздальское княжество, пройдя через период святого подвижничества (см. Святая Русь), сохранив веру, язык и культуру, стало основой для Московского Царства — крупнейшей державы Вос точной Европы.
Европа
Е
ЕВРОПА — часть света, располо женная на западе Евразийского континента.
В Европе расположены (полностью или частично) 50 государств. Самые крупные из них: Австрия, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Испания, Италия, Казахстан, Нидерланды, Норвегия, Поль ша, Португалия, Россия, Сербия, Турция, Украина, Франция, Чехия, Швеция. На территории Европы (с учетом Закавказья и Кипра) расположены также Абхазия и Южная Осетия, признанные лишь несколькими государствами-членами ООН, и непризнанные Приднестровье, Нагорный Карабах, Северный Кипр.
Население Европы 733 млн чел. (2007).
Европу обычно делят на Северную, Южную, Западную, Восточную и Центральную. Деление это довольно условно. Так, во времена холодной войны понятие «Восточная Ев ропа» было синонимом стран социалистического блока. Ныне Польшу, Чехию, Словакию, страны бывшей Югославии, Румынию, Венгрию, Австрию и страны Балтии (см. Прибалтика) относят уже не к Восточной, а к Центральной Европе. К Восточ ной же Европе относят часть Российской Федерации, Беларусь, Украину и Молдову.
В географическом смысле Европа — это огромный полуостров (ок. 10 млн кв. км), субконтинент, омываемый с севера Северным Ледовитым океаном, а с запада и юга — Атлантикой. Восточную, сухопутную границу Европы принято проводить по Уральским горам и Кавказскому хребту на юге.
В соответствии с разделением частей света, предложенным шведским картографом Ф. Стралленбергом, граница Европы проходит по Атлантике с Запада, по Средиземному морю с юга, по Ледовитому океану с севера, а на востоке по Уральскому хребту, р. Эмба, Каспийскому морю, р. Кума, Кумо-Манычской впадине, р. Маныч, р. Дон, Азовскому морю, Черному морю, через Босфор.
Таким образом, западная часть России лежит в Европе, а Санкт-Петербург оказывается в относительной близости от географического центра Европы. Такая ситуация возникла не случайно. Именно так границы Европы, естественно, опираясь на греческих и римских географов, но не без доли собственного произвола, посоветовал провести Стралленбергу В. Татищев — соратник Петра Великого, сторонник европейской интеграции России.
Согласно логике Петра Россия должна не просто стать европейской державой, но, выучившись у Европы, стать в Европе первой, стать лидером, центром Европы. Естественно, речь здесь идет уже не столько о географическом центре, сколько о цивилизационном. Европа в духовном смысле есть продолжение культуры Древней Греции (наука, техника, искусство), Римской империи (политика, право) и христианства (в православном, католическом и протестантском вариантах).
Россия как наследница восточноевропейской славянской культуры (через язык), немецкой политической структуры (через варягов и немецкие корни правящих династий), а также византийской греко-римской культуры и православного христианства однозначно принадлежит европейскому культурному ареалу, хотя это пытаются оспаривать различные мыслители, спекулируя на различных уникальных особенностях России.
Естественно, различные части Европы по культурным и историческим причинам не похожи друг на друга. Очень мало общего между горячей, подвергнувшейся огромному влиянию мавританской арабской культуры, католической Испанией и нордической протестантской Норвегией.
Тем, кто любит рассуждать о неком особом радикальном отличии России от Европы, стоит взглянуть на различия между греками и англичанами, датчанами и французами, болгарами и голландцами и т. д.
Европейские государства постоянно воевали между собой, соперничали и проводили границы, европейские мыслители предлагали различные пути развития цивилизации.
В последнее время стало модно говорить о том, что Европе как цивилизации принадлежит исключительная монополия на такие понятия как «права человека », «демократия », «толерантность », «гуманизм» и проч., которые выдаются за сущность «ев ропейскости». Однако надо напомнить, что К. Маркс и коммунизм были «родом из Европы», и, как бы ни пытались европейцы забыть этот факт, А. Гитлер и фашизм — это самые что ни на есть «европейские порождения».
Исторически представления о том, что собой представляет Европа в географическом, политическом, духовном смысле менялись на протяжении тысячелетий. Радикально отличались представления об общеевропейской общности. Для античных греков, особенно в период греко-персидских войн (500–449 гг. до н. э., с перерывами), Европой, противостоящей миру варваров, были территории континентальной и островной Эллады, включая и полисы малоазийского побережья.
Во времена завоеваний Александра Македонского (356–323 гг. до н. э.) и распространения эллинистической культуры Европа расширилась до Северной Африки. Еще более масштабными были территориальные приобретения римлян, создавших первую в истории планеты сверхдержаву (пик могущества — II в.). Мир — от Иберии на западе и Британских островов на северо-западе до Парфии на востоке, от земель, населенных германскими племенами, на севере, до нильских порогов на юге — стал жить по законам единой Европы.
Распад Римской империи на Восточную и Западную (конец III–IV вв.) и последующее образование на обломках последней варварских королевств вновь радикально изменили не только конфигурацию границ, судьбы целых народов, но и самосознание не
Европа
Е
скольких поколений обитателей континента. В варварских королевствах еще довольно долго продолжали действовать устроенные по римскому образцу государственные учреждения, граждане империи не ущемлялись в правах. Новые правители и старая римская знать прекрасно уживались друг с другом, став в итоге новым феодальным сословием.
Судьба варварских государств сложилась по-разному. Но именно они дали начало народам, чьи потомки живут в Старом Свете и поныне. Будущие англичане и шотландцы остались германскими народами, вобрав в себя и местные кельтские субстраты. Кельтское население Галлии ко времени завоевания страны франками во главе с Хлодвигом (ок. 466–511) было практически полностью романизировано. Но такая же участь ждала и самих франков, давших имя стране. Не оставили германцы серьезного следа и в этногенезе других европейских народов, проживавших в Средиземноморье. Вестготы растворились в давно романизированных иберах, остготы были ассимилированы римлянами, став частью будущей итальянской нации. Распад Западной Римской империи и образование национальных государств — не одномоментный процесс.
Влияние Рима на формирование самосознания молодых народов Европы ослабевало с течением времени, но не исчезло вовсе. Все монархи новых королевств по крайней мере номинально признавали верховную власть императора Востока. Только она в тогдашней Европе считалась легитимной. Даже во время войны с византийцами король остготов Витигес (ум. 543) выпускал монеты своего государства с изображением Юстиниана I (482–565)! Когда его войска разгромили остготов и включили южную часть Италии в состав империи, власть в Риме — и духовная и светская — стала принадлежать папе, с чьим авторитетом считались правители варварских государств.
Интегрирующая роль апостольского престола в Западной Европе возрастала по мере ослабевания влияния Константинополя. Особенно ярко это проявилось в эпоху, когда франкский престол занял Карл I Великий. Этот правитель прекрасно понимал роль церкви в укреплении основ государства и без колебаний поддержал папу. В благодарность за это папа в 800 г. в Риме торжественно увенчал Карла императорской короной.
Историческое значение этого события было велико. Карл Великий на совершенно легитимных для современников основаниях из короля франков становился как бы законным наследником Римской империи, гарантом единства Европы. Это было началом разрыва с восточной частью континента, Византией, которая в сознании немцев, французов, бургундов, итальянцев, англичан все более и более становилась «неЕвропой».
Империя Карла Великого стала первой, если не считать завоеваний Юстиниана, попыткой воссоздать былое единство Европы, прообразом того, что впоследствии назовут «христианским миром». Европейцы попытались осознать себя наследниками великой культуры; отыскать в античном наследии истоки (и оправдание) собственной истории, а в христианском учении — обоснование своей уникальности, дающей право на цивилизаторскую миссию в отношении мира язычества или еретиков. Это тем более было важно, что к этому времени европейские государства Запада оказались перед страшной угрозой утраты независимости.
Впервые за все время своего самостоятельного существования Западная Европа напрямую столкнулась с Востоком. Арабы, за короткое время захватившие весь Ближний и Средний Восток, Северную Африку, в 711 г. вторглись в Европу. Борьба против чужих, с кем принципиально невозможно сосуществование или примирение (как, например, сплошь и рядом бывало во время войн между христианскими народами), за короткое время сплотила европейцев в суперэтнос.
Это ярко проявилось во время крестовых походов. Участники уже первого из них (1095) действовали сообща не просто как союзники, а как защитники того главного, что объединяет их и делает, несмотря на противоречия между государствами, частью единого большого «народа Христова», как единомышленники. По этой же причине в 1204 г. крестоносцы не пожалели и Константинополь — с европейской точки зрения некогда могущественная Византия из полу-Европы превратилась в Азию и утратила право быть частью «христианского мира». И уж тем более никогда не могли Западом осознаваться частью Европы крещенные в православие южно- и восточнославянские народы, унаследовавшие византийское духовное наследие. Именно поэтому Западная Европа не защитив (да и не собираясь этого делать) «второй Рим» от османов, легко «сдала» туркам Балканы, весь ЮгоВосток Европы и даже католическую Венгрию.
Единственным гарантом системы «общеевропейской безопасности» в то время еще оставалась Священная Римская империя, на престоле которой находился Карл V Габсбург. Возглавляемое им государство превратилось в самую могущественную державу мира. Карлу принадлежали и вновь открытые земли Нового Света. При нем империя пережила последний подъем в своей долгой истории; ей так и не удалось стать действенным инструментом европейской интеграции.
Созданная в 962 г. германским королем из Саксонской династии Оттоном I, эта империя просуществовала почти 1000 лет, до наполеоновских войн, когда в 1806 г. последний император Франц II отрекся от короны. Возникнув на базе самого на тот момент сильного в Европе государства — Германии, империя включила в себя и значительную часть Италии.
После успешных походов Оттона в эту страну папа короновал его императорской короной. Император, имперские учреждения, включая суд, и в тот период, когда Священная империя была слаба и объединяла в себе несколько десятков независимых немецких государств, продолжали
Европа
Е
оставаться, пусть номинально, но высшей законодательной и судебной инстанцией.
На излете Средневековья в Англии, Франции, Испании сложились сильные национальные монархии. А Германия все больше погружалась в междоусобные войны. В этих условиях существование именно такого института как Священная Римская империя спасло страну от окончательного развала, а немцев — от утраты национального самосознания.
Куда более действенным надгосударственным институтом, обеспечивающим единство Западной Европы, была католическая церковь. Ее санкция для европейских монархов была обязательным условием их легитимности.
Но практически все Средневековье прошло в борьбе между светской властью и церковью. Знаменитое противостояние короля Генриха IV и папы Григория VII («Каносса») в XI в., «авиньонское пленение» пап в XIV в., длительная борьба партий папы и императора — гвельфов и гибеллинов в итальянских городах — яркое тому подтверждение. И все же авторитет апостольской кафедры был необычайно высок, особенно в условиях феодальной раздробленности.
Но все радикально изменилось в XVI в. после начала Реформации, которая охватила почти весь континент. В ряде стран Северной Европы протестанты победили и в значительной степени определили ход европейской и мировой истории. После Реформации на долгое время европейское единство ослабло. Для протестантов, особенно их радикального крыла, страны, продолжающие хранить верность Риму, переходили в разряд неугодных «новому Израилю» и его великой миссии.
С точки зрения пуритан католики были не менее опасны для истинного христианства, чем мусульмане или язычники. В свою очередь приверженцы латинского обряда считали религиозных реформаторов опасными еретиками, предавали их анафеме и объявляли им войну. Чего стоит одна только печальной памяти «Варфоломеевская ночь» 1572 г. в Париже, когда жертвами католиков пали тысячи кальвинистов-гугенотов!
Континент оказался расколот. И все это происходило на фоне очевидных успехов Османской империи! Но на этот очередной вызов Востока Европа ответила не силой объединенных армий. Европа ответила тем, чем обладала в мире только она — мощью своей цивилизации, силой своей техники.
Осада турками Вены в 1683 г. была последним в истории случаем, когда на крупный город Европы нападало неевропейское государство. После этого начинается закат Османской империи, ее агония, растянувшаяся на два столетия, а Старый Свет, напротив, укрепился. Но теперь начинал осознавать себя Европой в иных понятиях, нежели «христианская республика».
Именно с середины XVII в. в обиход входит слово «Европа». Сюда попрежнему не включают государства Восточной Европы. Россия, называемая Московией, представляется Западу азиатским государством — на картах того времени ее границы нечетки, размыты.
К этому времени Европа забывает и о том историческом периоде, когда Древняя Русь времен Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха были частью Европы. Ведь привела ее туда Византия, которая, оставаясь в XI–XII вв. самой культурной страной континента, уже стала в сознании европейцев превращаться в «недоЕвропу». Естественно, что и восточные славяне, воспитанные Константинополем, воспринималось европейцами как чужие.
Это относилось ко всем без исключения славянам, даже католикам. Хотя именно эти государства, так же как и Россия, первыми принимали удары с недружественного Востока, спасая Европу. Так сербы, проиграв в 1389 г. на Косовом поле битву с шестикратно превосходящими их войсками турецкого султана Мурада, попали под турецкое иго, но дальнейшее продвижение осман вглубь Европы было остановлено. Так польский король Ян Собесский спас от турок Вену (1683) и положил начало упадку Османской империи. Для Запада венгры остались чужими, хотя дважды защищали Европу от нашествий — монголов в 1241 г. и турок в 1526 г.
С исчезновением угрозы со стороны нехристианского Востока его место постепенно занимает в сознании европейцев Россия. Она, начиная еще с Ивана Грозного (г. ц. 1533–84), а масштабно — с эпохи Петра I (г. ц. 1682–1725), делает европейское направление своей политики генеральным и все предпринимает для того, чтоб войти в Европу первым среди равных государством. Начало этому было положено разгромом Наполеона (1814) и созданием Священного союза (1815). А при Николае I (г. ц. 1825–55) почти 30 лет Россия оставалась самой сильной страной на континенте, диктовала Европе свою волю.
В этот период европейскими интеллектуалами — от крайних консерваторов до революционеров — сознательно культивируется русофобия, ненависть к России, сопоставимая с той, которую испытывали в свое время к османам.
Неприязнь к империи Николая вновь объединяет европейцев. Французские историки А. Мартен и Ж. Мишле предупреждали: если европейцы не объединятся в федерацию, то зависимость от России неизбежна.
Именно к концу XIX в. западные страны осознали себя не просто как Европа, а как Запад. И США, генетически европейское государство (к концу XIX в. свыше 90% эмигрантов приехали в Штаты из Старого Света), до этого времени остававшееся на обочине европейской истории, стали ее активным субъектом. Правда, американцы довольно долго дистанцировались от Европы, не тратили сил и средств на решение ее проблем, предпочитали выжидать.
Прагматизм американцев принес им многочисленные преимущества в послевоенном мире. В период между двумя мировыми войнами США стремительно наращивают свое эко
Единая Россия
Е
номическое, военное и политическое могущество, подкрепляя его на международной арене шагами, направленными на создание более тесного союза с Европой. И главным образом с бывшей метрополией.
После разгрома немцами Франции в 1940 г. и у Соединенного Королевства не осталось альтернативы в выборе главного союзника, коим и стали США. Именно тогда закладывались основы «атлантического союза», который, по замыслу Британии и США, должен был лечь в основу интеграции послевоенной Европы.
Уже в августе 1941 г. У. Черчилль и Ф. Д. Рузвельт выработали «Атлантическую хартию», которая определяла принципы послевоенного устройства Европы и мира. Впоследствии они и стали основой для принятия программных документов НАТО. Но проамериканская ориентация Британии не разделялась ведущими государствами послевоенной Европы. Франция, ощутившая и горечь поражения, и радость победы в войне со своим традиционным геополитическим врагом — Германией, была заинтересована в создании системы не атлантической, а европейской солидарности.
Париж выступил инициатором создания новой Европы. В 1952 г. возникло Европейское объединение угля и стали, а уже через пять лет — «Общий рынок». Великобритания, как сторонник атлантизма, наотрез отказалась в него войти, полагая, что и экономическая интеграция Европы возможна только при участии США по образцу военно-политического союза в рамках НАТО.
Но у атлантизма в Европе были серьезные противники, опасавшиеся американизации континента, такие как президент Франции Ш. де Голль. Сторонники «европеизма», осознавая, что Старый Свет оказался разделенным между двумя могущественными сверхдержавами, считали, что сохранить свою идентичность можно только объединившись.
Любопытно, что во Франции и других европейских странах больше опасались даже американского капитализма, чем советского коммунизма. С СССР можно догово риться — это продемонстрировали и французы, и немцы. А с американцами — нет: те в уплату за безопасность навязывают свой образ жизни и мышления, меркантилизм, представляющие серьезную угрозу для национальной культуры любой европейской страны.
После распада социалистического лагеря (1989) в Европейский Союз — правопреемник «Общего рынка» и других надгосударственных структур — вошли новые члены, страны Центральной и Восточной Европы. Но вопрос об их подлинной интеграции в Европу по-прежнему стоит остро: сказывается многовековая традиция настороженного отношения к ним со стороны западных стран, «старых европейцев».
Вхождение в ЕС стран бывшего социалистического блока, введение новой общеевропейской валюты — евро (1999 г. — в качестве расчетной валюты, 2002 г. — в виде наличных банкнот), способной резко подорвать позиции доллара, укрепило Евросоюз.