Насколько человек будет плохим, если уволится, отработав два дня, а не две недели?
Ты можешь забрать Мэдди из сада? У меня двойная смена.
Брр, ты спишь?
Не бери в голову.
На хрен все.
Последнее приходит через два с половиной часа. «На хрен» от Кеннеди не приводит ни к чему хорошему.
Выбросив вторую половину сэндвича, так как пропал аппетит, печатаю ответ, потому что, вероятно, она думает, что я ее игнорирую.
Извини, кое-что произошло. Телефон разрядился, поэтому только сейчас получил твои сообщения. Все хорошо?
Сразу появляются точки, означающие, что она печатает ответ, но снова исчезают, снова и снова, гребные пять минут, прежде чем приходит сообщение.
Определенно «хорошо».
Она использует мои слова. Они говорят все, что мне нужно знать, но я все равно отвечаю, ее же фразой.
Никто не плакал и никто не побит?
Все хорошо.
Очевидно, что нет, поэтому я открываю FaceTime и набираю Кеннеди. Текстовые сообщения ничего не дают. Мне нужно смотреть на нее.
Она не отвечает сразу, проходит какое-то время, прежде чем ее лицо возникает на экране — она окружена подушками и одеялом.
— Ты в кровати? — спрашиваю, находясь в замешательстве. — Думал, у тебя двойная смена.
— Я уволилась.
— Оу, ничего себе.
— Да, — бормочет, уставившись на меня через экран. Даже в телефоне ее взгляд пронзительный. — Выглядит так, что я не одна в спальне.
— В номере отеля фактически.
— Выглядит роскошно. Что за повод?
— Был на приеме у врача, — поднимаю руку, чтобы она увидела запястье. — Больше никакого гипса.
— Рада за тебя, — отвечает, затихая, прежде чем добавить: — Знаю, что это звучит саркастично, но я не это имела в виду. Рада за тебя.
— Спасибо, — опускаю руку. — Так все в порядке?
— Все хорошо.
— Так не кажется.
Сейчас все кажется неловким, будто что-то вклинивается между нами и отталкивает Кеннеди от меня, в то время как я отчаянно пытаюсь найти способ приблизиться к ней.
— Просто один из этих дней, — говорит Кеннеди.
— Когда хочется выпить?
— Больше, как когда я ставлю все под вопрос.
— Дай догадаться. Ты уволилась с работы, пришла домой и обнаружила, что меня нет, что взбесило, потому что тебе не нравится идея зависеть от кого-то, и тем более от кого-то такого ненадежного?
— Довольно хорошее предположение.
— Я тоже так подумал.
— Думаю, нам стоит начать с малого. Сначала купить тебе кактус, и ты бы попробовал о нем позаботиться.
Смеюсь.
— Джек бы оценил. Он предлагал мне купить растение.
— Джек — твой наставник, верно?
— Верно.
— Вы познакомились на собраниях АА?
— Нет, я познакомился с ним в лечебнице. У нас были групповые занятия, и он всегда провоцировал меня и осуждал за осквернение окружающей среды. Мне было тяжело, после того, как вышел с реабилитации, и я отыскал его. Джек напоминает мне тебя.
Она выглядит удивленной.
— Меня?
— Да, он не церемонился со мной, как другие. Иногда мне все еще кажется, что я застрял в «Фултон Эйдж», окруженный фальшивыми улыбками, идеальными людьми с их идеальными гребаными жизнями. Но Джек не притворяется, как и ты.
— Мне нравится услышанное об этом парне. Он симпатичный?
— Он не твой тип.
— Откуда ты знаешь?
— Он совсем не похож на меня.
Кеннеди гримасничает.
— Кто сказал, что ты мне нравишься?
— Я сказал, — отвечаю. — А также твоя вагина, похоже, очень любит меня в последнее время.
Она закатывает глаза, отчего мне хочется рассмеяться.
— Кстати говоря, у нас когда-нибудь был секс по телефону?
Кеннеди пытается не улыбаться, но я вижу изумление в ее глазах.
— Я сейчас отключусь.
— Да ладно тебе. Потрогай себя для меня.
Экран становится черным.
Бросаю телефон на кровать. Не проходит и минуты, как он начинает звонить, и я улыбаюсь.
Может, она изменила мнение.
Может, просто не хочет, чтобы я видел.
Беру телефон, чтобы ответить, но замираю при виде имени. Серена.
Я почти ответил, не глядя.
Медля, отклоняю вызов.
Провожу пальцами по краю телефона, какое-то беспокойство пробуждается во мне, но я отталкиваю его. Я все еще ничего не слышал от Клиффа. Будет долгий вечерок.
Открываю текстовые сообщения и пишу Кеннеди.
Скажи Мэдисон, что я люблю ее, и что желаю ей сладких снов. Вряд ли вернусь до того, как она ляжет спать.
Ответ приходит через минуту-две.
Она говорит, что тоже тебя любит.
Улыбаюсь, когда ниже загораются еще точки, извещающие, что она печатает снова.
Виновата. Она сказала, что любит тебя больше, чем пугающую картонную версию тебя в ее спальне. (Она заставила меня ее установить)
И еще одно.
Мэдди говорит, что этот Бризо НЕ пугающий, и это я его назвала так, а не она. Она любит фигуру.
И еще.
Но не так сильно, как любит тебя.
Смеясь, отвечаю.
Рад слышать.
Так, ты вернешься сегодня вечером?
Буду поздно, но приеду.
Кеннеди отвечает простым смайликом.
:)
Я сомневаюсь, прежде чем напечатать: