И голоса кричали при воспоминаниях о том, что перемещалось в одиночестве.
Колодец вибрировал и содрогался от криков и воя, издаваемых их искаженными ртами. Их разрушенный ужасом разум превращался в кашу и пепел. И эти суда становились гробами. Люки захлопывались, водоросли накрепко опутывали их. А белые пальцы царапали сатин и шелк...
- Господи Иисусе, - воскликнул Гослинг. - Ты в порядке?
Все посмотрели на Джорджа.
Гослинг потряс его.
И Джордж понял, что рот у него широко раскрыт, глаза выпучены, а сам он безмолвно кричит. Но потом все кончилось, он снова стоял на плоту. И не было ничего, кроме множества брошенных судов и кучки людей, желающих знать, что с ним случилось.
Но он не мог им сказать. Он смог лишь произнести:
- Я... в порядке.
Никто, конечно, не поверил, и еще долгое время после того, как другие отвели от него глаза, Поллард наблюдал за ним. Он явно знал то, чего не должен был знать, но такова была особенность этого места. Это было как-то связано с вибрациями. Ибо чувствительные люди слышали то, чего не имели права слышать. И возможно, Поллард услышал тот его крик, неслышный для всех остальных.
И возможно, все они засыпали бы его вопросами касательно этого маленького эпизода, но их внимание было занято другими, более важными вещами.
- Взгляните на это, - произнес Маркс. - Видели? Там, у самой границы тумана.
Они увидели. Какая-то гигантская, расплывчатая фигура прошла под водорослями. А может, и сквозь них. Колоссальная, светящаяся форма поднырнула под остов старого трехмачтового брига и исчезла из виду.
- Что, черт возьми, это было? - воскликнул Гослинг.
Возможно, они хотели, чтобы Кушинг дал им какое-то рациональное, научное объяснение, но тот лишь произнес:
|
|
- Я не знаю... но, надеюсь, оно не вернется.
- Хочу есть, - произнес Менхаус. - Я уже не помню, каково это, не хотеть есть.
Сакс счел его слова забавными.
- Ага, только взгляни на себя. Ты уже потерял несколько фунтов. И неплохо выглядишь. Только представь, как клево будешь выглядеть через пару месяцев или через год...
- Хватит, Сакс, - сказал Кук. - Повторяю еще раз, прекрати нервировать людей.
- Ради бога, я же шучу. Если не знаешь, что это такое, Большой Босс, то это еще называется стеб, прикол, хохма. Боже, Кук, с тех пор, как ты возомнил себя заправилой, ты превратился в натурального зануду.
Кук лишь вздохнул.
Заправила? Господи, ну, надо же!
Чем именно он заправляет? Шлюпкой с четырьмя мужиками, готовыми порвать друг другу глотки при первом удобном случае? Даже Фабрини не очень хорошо это все переносил. После того, что они увидели и испытали на "Циклопе", в нем словно что-то сломалось. Он стал раздражительным, злым и искал, на ком бы сорваться. Кук не раз пытался разговорить его, но всякий раз рядом оказывался Сакс, спрашивая Фабрини, не дать ли ему пососать грудь. Не подтереть ли зад, и не уложить ли баиньки. И Куку приходилось гадать, сколько пройдет времени, прежде чем Сакс и Фабрини бросятся друг на друга. Прежде чем они вытащат ножи, и прольется кровь. По крайней мере, на "Циклопе" они успокоились, у них было достаточно места, чтобы держаться друг от друга на расстоянии.
Конечно, в этом плане Фабрини был молодец, если подумать. Например, взять тот факт, что Сакс отхватил ему ножом пол-уха. Большинство парней мечтали бы о расплате, но Фабрини был не из их числа. Это было благородно с его стороны. А теперь? Фабрини непрестанно щупал свое забинтованное ухо и таращился на Сакса. Несложно было представить, о чем он думает.
|
|
И Сакс тоже знал это.
Куку приходилось приглядывать за ними.
Ему приходилось делать это одному, потому что Менхаус почти круглосуточно ныл и жаловался. Стал очень замкнутым, время от времени разговаривал, но больше сам с собой, чем с кем-то из них.
А Крайчек? У него были свои особенности.
Поэтому Кук пробирался через эти темные воды фактически в одиночку. Ему приходилось удерживать их на расстоянии друг от друга, питать надеждой, одергивать Сакса. Заверять, что они не умрут от голода и что их не сожрут чудовища из тумана. Затем, если этого было недостаточно, Куку приходилось продолжать направлять их, давать им то, к чему стремиться. И не раз, умирая внутренне, он задавался вопросом, насколько легко ему будет перерезать себе вены.
- Как тебе нравится этот туман, Крайчек? - спросил Сакс.
Сакс задавал ему этот вопрос почти каждые полчаса. Поддевал, пытался действовать Крайчеку на нервы... и изо всех сил пытался всех разозлить. Потому что Кук знал, кто такой Сакс. Катализатор. Таким он себя считал. Чем больше он создаст беспорядка, тем быстрее Менхаус, а может даже и Фабрини - дай Бог - захотят, чтобы он снова стал главным.
Куку в голову закрадывалась даже безумная мысль, не вернуть ли Саксу бразды правления. Гадал, нет ли у этого высокомерного, эгоистичного куска дерьма каких-либо идей насчет того, что им делать. Которыми он поделится лишь, как только прочно займет водительское сидение. Но в итоге Кук взвесил все, как человек, раздумывающий, не кастрировать ли себя резаком... и решил, что это будет не вполне благоразумно.
|
|
- Слышишь меня, чокнутый засранец? - спросил Сакс. - Как тебе нравится этот туман?
Кук готов был вмещаться, но Крайчек повернулся и сказал:
- По сравнению с чем?
Кук рассмеялся.
Сакс ухмыльнулся, хотя внутренне уже закипал. Кто такой Крайчек, чтобы умничать перед ним? Чтобы мешать ему сеять беспорядок?
- По сравнению с жаркой задницей Фабрини в холодную ночь, придурок.
Но этим он ничего не добился. Почти было слышно, как вращаются у Сакса в мозгу шестеренки. Как он вычеркивает этот пункт из своего большого "списка нужных дел". Как его карандаш царапает там примечание: Крайчек невосприимчив к гей-шуткам. Попробуй другой подход. Например, задень в разговоре его мать или отца, пообещай трахнуть сестренку.
Кук наблюдал, как туманная завеса смыкается вокруг них. Теперь она была плотной, как кучевое облако, и в трех футах уже ничего не было видно. На какое-то время стало темно, и снова выглянули те таинственные, жуткие луны... При виде них Крайчек чуть из кожи вон не полез. Но потом накатил туман, и снова стало светлее. Хотя казалось, будто туман хочет вновь потемнеть, только никак не может решиться. Да, стало немного темнее, но все равно все друг друга видели хорошо. И Кук готов был молиться о наступлении тьмы, чтобы хотя бы какое-то время не видеть их лиц. Их разочарованных выражений. Осунувшихся, испещренных глубокими морщинами от пережитых ужасов.
Водоросли стали определенно гуще. Намного гуще, чем ранее. Что говорило Куку, что они приближаются к сердцу этого заросшего моря. Время от времени от позволял своей маленькой команде грести, на лишь ненадолго, потому что Менхаус начал бы жаловаться на спину, а Сакс его подтрунивать, Фабрини сказал бы им обоим заткнуться, Крайчек бы снова приуныл и стал спрашивать Кука, в чем причина их спешки. Поскольку то, что ждало их впереди, имело бесконечное терпение.
Черт. Ну и компания.
- Эй, Крайчек, - позвал Сакс. - А как ты относишься к каннибализму?
- О, заткнись на хрен, Сакс, - воскликнул Фабрини. - Ты реально действуешь мне на нервы.
Сакс хихикнул. Он выглядел довольным. Что ж, может, он и не сильно задел Крайчека, но Фабрини все-таки ударил по больному месту. Казалось, он был рад этому.
- Не, я серьезно, Фабрини. Думаю, нам всем нужно сесть и обсудить это. Мы можем неделями так плыть... через месяц у нас не будет ни пищи, ни воды. Что тогда? Имею в виду, мы должны быть практичными, не думаете? И нам нужно решить, кто отправится на вертел. А когда придет время... что мы будем делать? Бросать монетку? Тянуть соломинку? Или просто решать, кто самый ненужный?
Фабрини тяжело дышал, на висках пульсировали вены.
- Говорю тебе, Кук, заткни этого урода, или я это сделаю.
- Черт, Фабрини, остынь, - усмехнулся Сакс. - Ты пугаешь меня до усрачки.
- Прекрати, Сакс, - сказал Кук. - Или мы вышвырнем тебя за борт.
- Ага, - согласился Менхаус. - Кончай вести себя, как мудак.
Сакс снова усмехнулся.
- Послушай, Менхаус, мужик должен делать то, что у него лучше всего получается. Черт, это никогда не закончится.
Никто не ушел с "Циклопа" в хорошем состоянии. Все после него были на взводе. Те чудовища в море и тумане... да, то были страшные существа, но с ними можно было сражаться, и они не были наделены разумом. Но та женщина-паук на "Циклопе"... это было что-то совершенно другое, не так ли? Даже сейчас, почти день спустя после их побега из того мавзолея, Кук не мог связать все произошедшее воедино. Что на самом деле произошло с Лидией Стоддард? Она превратилась в призрака? Мутанта? Ползучее олицетворение чистого безумия, охватившего "Циклоп" и всех, находившихся на борту? Была она физическим воплощением или чем-то сверхъестественным? Господи, все это приводило в смятение разум и губило душу. Но самое страшное... самое пугающее и лишающее сил было то, что существо, которым стала та женщина, было разумным. Оно могло строить планы и заманивать людей в трясину безумия и смерти. И Кук не знал, как бороться с подобным. С тем, что в равной степени состояло из безумия, эктоплазмы и кошмарной биологии, движимых хищным, больным разумом.
Нет, это происшествие ни для кого не прошло бесследно. Даже Сакс, как понимал Кук, был буквально выпотрошен последними событиями. Он не показывал этого, но если посмотреть внимательно, то можно было увидеть у него в глазах. Страх.
- А теперь послушайте, - сказал Сакс. - Не хочу вас, кретинов, тревожить, но нам реально нужно подумать насчет пищи. Однажды она кончится... и что потом? Что случится потом? Что случится, если кого-то из нас начнут посещать безумные идеи?
- Ты уже закрыл эту тему, - тихо произнес Крайчек.
- Нет, не закрыл, псих. - Сакс поднял перед ним руки, чтобы показать, что за рукавом у него ничего нет. - Нам есть о чем подумать. Вы парни все хотите есть, и я знаю это. Той чертовой кроличьей пайкой, которую распределяет Кук, сыт не будешь.
Теперь он всецело завладел вниманием Менхауса. В его глазах было видно желание калорий. Этот парень был тесно знаком с фуршетами и "добавками". Возможно, его желудок сокращался, но глаза были полны твердым желанием вонзить зубы во что-нибудь съестное.
- Ладно, Сакс, довольно, - сказал Кук, это снова был единственный голос разума. - Мы все хотим есть. Я бы не отказался от чизбургера или порции ребрышек, но, насколько я вижу, здесь нет ресторанов. Так что просто заткнись. А что касается каннибализма... я застрелю любого, кто еще раз заговорит об этом.
Теперь все внимание было приковано к нему. Взгляд его пустых, темных глаз не предвещал ничего хорошего.
- И поверьте мне, я серьезно.
Даже Сакс уже не улыбался. Нет, он затевал новую игру. На самом деле, старую, только отточенную до совершенства. Ее ежедневно можно наблюдать в тюремных дворах, на фабриках, залах заседаний и барах... Взгляд. Везде, где собираются мужчины можно заметить этот взгляд. Игра в запугивание. Мой член больше твоего, мышцы крепче твоих. Не смотри на меня, потому что я в любой момент могу надрать тебе задницу, и ты это знаешь. Это не ты меня запугиваешь, а я тебя. Да, это была детская, заранее провальная игра. Последний удел слабаков. То, что нужно было оставить в ящике школьной раздевалки вместе с грязным трико. Но мужчины никогда так не делают. Кук знал это. Мужчины в большинстве своем слабые, пугливые существа, торопливо несущиеся по жизни, видящие во всем и вся вызов тому, что болтается у них между ног. Великая вещь. Такое можно наблюдать по телевизору у обезьян и львов. Мужчины тоже занимаются этим повсюду.
И насколько Кук знал, запугиванием занимались только запуганные люди.
- Ладно, Сакс, хватит на меня таращиться, - сказал он. - Песочница закрыта, и я не хочу играть в игру "чей член больше".
Фабрини взорвался хохотом, даже Менхаус к нему присоединился.
- Поосторожней с этим, Кук, - лишь смог произнести Сакс. Он был загнан в угол, его инфантильное эго вытащили на всеобщее обозрение.
- Хорошо, Сакс. - Кук улыбнулся. - И вот еще что.
Сакс смотрел на него, не сводя глаз.
- Повзрослей уже, мать твою.
Сакс кипел от гнева. Фабрини смеялся над ним.
Бедный старина Сакс, - подумал Кук. Он никогда не понимал, что всю его жизнь люди смеются над ним у него за спиной,
- Что за дерьмо у тебя на руке? - спросил Менхаус.
Сакс посмотрел на него. Тем же самым взглядом.
- О чем ты, маменькин сынок?
Но Кук тоже это увидел. Все его предплечье покрывали красные язвы. Не ссадины, не царапины, а именно язвы.
Сакс одернул рукав.
- Ничего, - ответил он. - Ничего.
- Дай посмотреть, Сакс. Выглядит хреново. Фабрини, тащи аптечку.
Но Сакс сказал:
- Отвали от меня, Кук! Все отвалите! Черта с два я позволю уроду вроде тебя обрабатывать мои раны.
- Тогда обработай сам.
- Занимайся своим делом, черт возьми.
Кук скрестил руки на груди и покачал головой
- Брось, Сакс, ты же разговариваешь с Боссом. Здоровье и благополучие всех нас - часть его работы.
Когда Кук двинулся к нему, Сакс отпрянул назад, и он остановился. Глаза у Сакса яростно блестели. Он выглядел так, будто был способен на все.
- Если это дерьмо заразно, Сакс, отправишься за борт, - сказал Фабрини.
И хотя Кук видел те язвы мельком, он сразу понял, что они заразные. Это было нечто неприятное и неестественное, вроде рака кожи. Нечто крайне нездоровое.
- Только попробуй, Фабрини.
Сакс шевельнулся, и все посмотрели на него, окружив как дикие собаки. Он тоже это почувствовал. Ощутил себя загнанным в угол. Почувствовал угрозу. Этому парню нравилось быть в центре внимания, но только не жертвой. Его рука потянулась к ножу за поясом, и Кук понял, что он зарежет любого, кто подойдет ближе.
Фабрини сделал шаг вперед.
- Что это? У тебя между ног...
Сакс немного взбодрился.
- Это мой член. Нет, я не стану совать тебе его в рот.
Но все смотрели вовсе не на его член. У него под ногой болтался какой-то грязный фланелевый мешочек. Теперь все увидели его.
- Хорошо, что это, Сакс? - спросил Кук.
Сакс ухмыльнулся, поняв, что его раскрыли. Загнали в силки. И в следующий момент он очень быстро сделал две вещи - он достал нож и схватил свой сверток, который был размером с кулак.
- Это мое, никому не дам.
- Сакс... - начал, было, Кук.
- Ты тоже отвали на хрен, Большой Босс.
Он развернул сверток, и в нем оказался бледный мясистый комок, покрытый крапинками и розовато-бурыми линиями. Соленая свинина. Запах солонины тут же вызвал у всех слюноотделение. Саксу это понравилось. Он поднес кусок ко рту и лизнул.
- Где ты это взял? - спросил Менхаус, истекая слюной, словно голодный пес.
- Ты грязный, эгоистичный сукин сын, - сказал Фабрини.
Крайчек лишь часто моргал глазами.
Кук покачал головой.
- Он нашел это на "Циклопе".
У всех тут же пропал аппетит. Для них съесть что-то с того адского корабля было все равно, что набить рот червями. Они хотели мяса и жира... но к подобному были не готовы.
Кук сказал:
- Господи, Сакс, не ешь это... ты же не знаешь, какие бактерии в него попали. Этому дерьму почти сотня лет.
Лицо у Фабрини исказилось от отвращения, как будто Сакс лизнул кусок падали.
У Кука было плохое предчувствие. У соленой свинины был странный серый оттенок.
Сакс не подпустил бы их близко, даже если бы они захотели попробовать.
- Оно было в запечатанной бочке, тупица. С ним все в порядке.
- Хочешь сказать, ты уже ел его? - спросил Кук.
- Конечно. - Сакс откусил один кусок, потом другой.
- Господи, Сакс! Нет! - воскликнул Кук.
Но остановить его он был не в силах. Сакс съел все мясо, явно наслаждаясь каждым куском. Закончив, он облизнулся.
- Сколько, Сакс... сколько ты уже съел?
Но Сакс лишь усмехнулся.
- Пусть травится, - сказал Фабрини. - Кому какое дело?
Кук посмотрел на Сакса и вспомнил про язвы у него на руке. Возможно, тут не было никакой связи. Возможно, это ничего не значило, а возможно, значило все.
После этого никто не проронил ни слова, все были погружены в собственные мысли.
Спасательная шлюпка ползла сквозь кучи зеленых водорослей, в вечный туман, висящий над ней плотным покровом. Из него то и дело доносились звуки... всплески, но никто ничего не видел. Пока они во что-то не врезались.
- Что за черт? - воскликнул Фабрини.
Крайчек стоял на носу.
- Это... черт, похоже, это лодка.
Все бросились вперед, пытаясь подтащить ее к борту. Это была еще одна спасательная шлюпка, точно такая же, как у них. Крайчек попытался прочитать нанесенные трафаретом на нос буквы, но водоросли мешали ему. Каким-то образом те буйные, вьющиеся водоросли забрались в саму шлюпку и заполнили ее, словно ящик для цветов. Все же можно было с легкостью разглядеть ее общую форму и ярко-оранжевый стекловолоконный корпус.
- Как все эти водоросли попали туда? - поинтересовался Фабрини, каким-то надтреснутым, словно ломающийся лед голосом.
Кук теперь тоже стоял рядом.
Они с Крайчеком попытались развернуть шлюпку, но та была настолько плотно опутана ползучими водорослями, что они очень обеспокоились этим фактом.
Столько водорослей... выросло в ней? Кук потянул шлюпку, но она сдвинулась лишь на пару футов, после чего застряла. Водоросли были пышными, обильными, волокнистыми, спутанными и извивающимися, словно корни старого баньяна. Чтобы освободить от них шлюпку, потребовалась бы бензопила. Когда Кук с Крайчеком потянули, их лодка, покачиваясь, подплыла и выровнялась со шлюпкой... по крайней мере, насколько позволяли водоросли.
Кук и Крайчек наклонились вперед, пока Фабрини и Менхаус держали шлюпку, так чтобы упругие водоросли, удерживающие ее, не оттолкнули ее назад.
С помощью ножей они принялись резать все эти стебли и корешки, побеги, толщиной в палец и крепкие, как электрический кабель. От этих водорослей исходил влажный жар, тяжелый, дымящийся и дурно пахнущий. Они были усеяны маленькими, жирными листьями и, луковицеобразными поплавками и шипастыми стеблями. Кук не раз убеждался, что они шевелятся у него в руках... но дело наверняка было просто в силе притяжения. Он взял нож... нож, который он забрал с "Циклопа"... и принялся рубить, резать и кромсать зеленые блестящие стебли и теплые на ощупь лианы.
- Эти штуки... они шевелятся, - сказал Крайчек, убирая руки.
Фабрини сказал что-то, но Кук не слушал. Да, они шевелились, но очень медленно и вяло. Пульсировали, словно новорожденные существа. Теплые и трепещущие, неприятно мясистые на ощупь.
Кук нашел раздутый клубень, который показался ему странным. Розовый, как мясо и отвратительно подрагивающий. Растения такими не бывают. Не могут быть такими. Кук полоснул его ножом, и темная, чернильная жидкость брызнула ему на тыльную сторону ладони.
Фабрини с трудом сглотнул.
- Похоже на...
- Кровь, - сказал Кук. - Да... Думаю, это кровь.
Может, это нежелание остальных прорубать путь сквозь эти пульсирующие лианы и щупальца зеленой и розовой растительности. А может, это просто инстинктивная ненависть к ним заставила Кука рубить и кромсать эту массу, и вскоре он об этом пожалел.
Под водорослями лежало тело.
Тело мужчины. Вероятно, члена экипажа с "Мары Кордэй"... Сложно было сказать. Человек лежал на дне лодки в двух дюймах плещущейся черной воды, обвитый гирляндами пульсирующих водорослей. Костлявое лицо было бледным и безжизненным, все тело покрывали страшные морщины. И он дышал. Слабо, но все-таки дышал.
- Он жив, - воскликнул Кук.
Но остальные не хотели даже слышать об этом. Нечто дьявольское и крайне жуткое было в человеке, обвитом всеми этими стеблями, клубнями и розовыми усиками. Кук принялся освобождать его от водорослей... и вдруг отпрянул, когда одна раздутая и маслянистая ветвь отскочила от горла мужчины с хлопком, словно присоска от винила. На шее остались овальные отметины. Да, водоросли оцепили его, затянули вглубь своего растительного изобилия и...
- Они... они пьют его кровь, - воскликнул Менхаус пронзительным голосом. От одной этой мысли наполнившись иррациональным ужасом. - Эти гребаные водоросли... они высасывают из него кровь...
В этом не было сомнения.
Именно это и делали водоросли. Пульсирующие розовые усики имели в своей нижней части присоски, похожие на маленькие губчатые рты. На ощупь они напоминали липкие артерии. Они медленно высасывали из человека кровь, обескровливали его капля за каплей.
Кук посмотрел на свои руки, и они были красными от крови.
Хриплый крик вырвался у него из горла. Он откинулся назад, а шлюпку с телом затянуло обратно в туман. Все отчетливо услышали, доносящиеся из нее звуки. Оживленные, но осторожные звуки. Шорохи и шелест, словно шлюпка кишела змеями. Но то были не змеи, а нечто гораздо худшее.
Кук перегнулся через край и стал лихорадочно смывать с рук кровь.
- Нечисто, - сказал Крайчек жутким голосом. - Как же здесь страшно и нечисто...
- Это не лодка, - сказал Маркс, вглядываясь в сгущающуюся мглу. - Не знаю, что это.
И никто этого не знал. Просто еще одна смутная серая тень, ласкаемая языками тумана. Темная и размытая. Размером с корабль, только плоская и широкая. У Гослинга был план - с наступлением ночи найти какое-нибудь судно для отдыха. Не призрачный остов старого, опутанного грибком парусника, а нечто более современное. Сухогруз или контейнерное судно. То, с чем он был хорошо знаком. Где в баках есть свежая вода, а в кладовой - съедобная пища. Но то, что виднелось на краю тумана, вызвало у всех любопытство.
- Может, мы не хотим знать, что это, - сказал Поллард.
С ним поспешил согласиться Чесбро, которого интересовали лишь убежище и еда, и больше ничего.
- Закройте свои рты, - рявкнул Маркс.
Взявшись за весла, они двинулись вглубь корабельного кладбища. Мгла нависала над ними плотным балдахином, отчего все те старые суда выглядели какими-то призрачными и нематериальными.
Они плыли, огибая разбитые носы и мачты, с которых свисали водоросли и ленты грибка. Заросли были такими густыми, что местами было почти не пройти. Они возвышались над водой, словно горы. Даже те, которые росли на уровне воды или ниже, были такими крепкими и запутанными, что в них застревали весла и нос шлюпки. Плоту было проще, он с легкостью скользил везде, где не росли огромные острова дымящейся растительности.
Чем дальше они углублялись в кладбище, тем гуще становились заросли... и больше встречалось застрявших судов. Одни лежали прямо на водорослях, другие погрузились в них всеми бортами. Встречались перевернутые корпуса, обросшие морскими раковинами, безмачтовые остовы гоночных яхт. А один раз попалось нечто похоже на торчащий нос викингского корабля-дракона, но он был настолько плотно закутан в эту всепоглощающую морскую траву, что мог быть чем угодно.
Чем ближе они подбирались к таинственному объекту, тем сильнее крепла в них уверенность, что это не лодка и не корабль. Обогнув рыболовный траулер, с возвышающимися грузовыми стрелами и лебедками, напоминающими в тумане средневековые виселицы, они смогли, наконец, рассмотреть его как следует.
- Это самолет, - сказал Кушинг. - Чертов самолет.
Так оно и было. Он был темно зеленого цвета, больше сотни футов в длину. Он лежал на огромном рифе из водорослей, словно игрушечный самолет на кровати из торфяного мха. У него были высокорасположенные крылья с турбовинтовыми двигателями и загибающаяся вверх хвостовая часть. Он еще не успел зарасти водорослями.
- Это "Геркулес", - сказал Маркс. - С-130. Транспортный самолет... Используется армией и флотом, всеми службами. "Старая рабочая лошадка" у военных.
- Что он здесь делает? - спросил Джордж.
Но никто не ответил. Все были зачарованы этой гигантской птицей, упавшей с неба и погибшей в заросшем водорослями море. Джордж понимал, что задал глупый вопрос. Самолет попал сюда тем же путем, как и все остальное... его сюда затянуло. До сих пор они видели только два самолета - маленький "Пайпер Каб", полностью заросший водорослями, и крыло неизвестного летательного аппарата, торчавший из влажной растительности, словно акулий плавник, покрытый зеленой плесенью.
- Судя по внешнему виду, он тут недавно, - сказал Кушинг, качая головой. - Интересно, сколько кораблей и самолетов военные теряют в этом проклятом месте?
- Ага, и потерю скольких из них признают, - добавил Маркс.
Джордж представлял, каково пришлось этому большому, гордому самолету. Его засасывает в это место, приборы сходят с ума, экипаж лишается рассудка. Они кружат в темном тумане, пока, наконец, не принимают решение садиться. Что же случилось с ними... точнее, что их погубило?
Приблизившись, они увидели, что створка грузового отсека в массивной хвостовой части открыта, грузовой трап опущен. Возможно, все подумали об одном и том же - новый транспортный самолет в тысячу раз лучше старого грузового судна.
Они подплыли так близко, насколько это было возможно. Футов на тридцать-сорок. В этот точке водоросли были такими густыми, что шлюпка намертво застряла. Все перебрались на плот, отцепили от него шлюпку и привязали на длинную нейлоновую леску, которую Джордж постепенно стравливал, пока они подгоняли плот к входному трапу. Когда они добрались туда, Маркс выпрыгнул и закрепил плот леской от плавучего якоря. Гослинг помог Джорджу привязать леску к шлюпке, и они вошли в самолет.
Внутри было темно.
Гослинг включил два фонарика, которые у них были, и все вошли. Внутри пахло сыростью и плесенью, но было чертовски приятно наконец размять ноги. Почувствовать твердую поверхность под ногами. Интерьер "С-130" казался огромным. В грузовом отсеке можно было с комфортом разместить сотню человек. С одной стороны находился ряд из десятка поддонов, каждый нагружен футов на восемь в высоту. С другой стороны стояло две разведывательных машины "Хамви", перед которыми лежало еще несколько поддонов. Все они были закреплены ремнями и подпорками. Между ними был проход.
- Было бы где покататься, - произнес Джордж.
- Интересно, куда это все везли? - задумался Кушинг.
- На Ближний Восток, или, может, в Европу, - предположил Гослинг.
Маркс взобрался на один из "Хаммеров", посветил фонариком на большую пушку, установленную на крыше.
- Это пулемет пятидесятого калибра, мальчики. Нам бы немного боеприпасов, мы б из него что угодно пополам разрезали.
Перед автомобилями было открытое пространство с приставными сидениями вдоль каждой стены. Там в зеленых нейлоновых мешках лежало какое-то оборудование. Гослинг проверил их все по очереди.
- Медицинское оборудование, - сказал он. - Может пригодиться... антибиотики, бинты, дезинфектанты. Наверное, на борту были медики...
Они нашли несколько ламп с батарейным питанием и воспользовались ими, чтобы экономить фонарики. Маркс и Гослинг продолжили осмотр.
- Я не вижу здесь спасательных плотов, - сказал Маркс. - Полагаю, эти ребята сели на воду и отправились на плотах через водоросли.
Кабина экипажа оказалась пуста, за исключением огромного количества радиоэлектроники и навигационных систем, в которых никто из них ничего не смыслил. Многие экраны до сих пор горели, что означало, что батареи еще не разрядились. Маркс включил радиостанцию и прошелся по каналам, но не нашел ничего кроме дышащего и слушающего шума. Он выключил ее, пока они не услышали нечто более худшее.
Джордж и Кушинг подошли к пассажирской двери, находящейся сразу за кабиной. Она тоже была открыта. Водоросли и вода пробрались и туда. В море темнело, туман нависал призрачной колышущейся пленкой, искрясь, словно горящий болотный газ или блуждающие огоньки. Огромные клочья его плыли над водорослями и обломками кораблей.
Но в футах десяти от самолета что-то привлекло их внимание.
Застрявшие в зеленых зарослях, лежали останки трех, возможно, четырех тел. Видно их было не очень хорошо, лишь фрагменты былых костей проглядывали сквозь желто-зеленые стебли и листья ползучих водорослей. Хотя остальные лежали лицом вниз, утопая в зарослях, один из черепов ухмылялся им. Из глазниц сочились струйки розоватой слизи, а с макушки зелеными волосами свисали водоросли. Было похоже, будто лежащий в туманных зарослях скелет хочет добраться до них.
- Боже мой, - выдохнул Джордж. - Наверное, это экипаж... или его часть.
Жирный коричневый червь выскользнул из носовой полости трупа и исчез среди водорослей.
- Это всего лишь мертвецы. Они не причинят вреда, - сказал Гослинг, уводя их прочь.
Но Джордж решил, что вред уже нанесен. Чего стоил один только вид этих обглоданных до костей тел. Но такова была здешняя реальность - одно накладывалось на другое. Трагедии и кошмары следовали друг за другом.
Иного в этом диком измерении ожидать не приходилось. И оно затягивало, словно гравитационная сила.
Посмотри на них, - сказал себе Кук. Просто сидят, ждут и надеются. Им есть к чему возвращаться. У каждого своя жизнь. Свои нужды и желания. У всех кроме меня. Я был одинок в старом мире и одинок в новом. Они знают это, все хорошо знают это. Они разговаривают о подругах и женах, сестрах, братьях и детях. А я? Мне нечего сказать. Они хотят вернуться домой. Посмотри им в глаза. Они сомневаются, что я тот, кто доставит их туда.