- А значит, не удивляйся, если через неделю или через месяц сюда заплывет древняя арабская галера или римские тримеры, - сказал Кушинг.
Эти слова привели Джорджа в некоторое замешательство. Если уж на то пошло, что если они найдут выход и их выплюнет в Атлантику во втором столетии, или в 1931-ом году? Что тогда? Что тогда? Но думать об этом было бессмысленно. Совершенно бессмысленно. Время само позаботится о себе.
Вывод: Здесь многое было искажено.
Не только время. Потому что на следующее утро.... по-прежнему черное, как смоль, и тем не менее утро... Кушингу и Джорджу довелось познакомиться с тетушкой Элизабет Касл, Эльзой. Это было то еще зрелище. Маленькое существо, будто сплетенное из прутьев и бечевки, белые как снег волосы, морщинистое, землистого цвета лицо. Она передвигалась с тросточкой, и, когда Кушинг и Джордж представились ей, она очень смутилась, словно внезапно пробудилась ото сна.
- Моей тетушке иногда нездоровится, - сказала Элизабет, помогая ей сесть на одну из кушеток.
- Вздор! - воскликнула тетушка Эльза. - Я в полном порядке. Никогда еще себя так хорошо не чувствовала.
Глаза у нее были остекленевшими от возраста, и она имела привычку терять концентрацию и долго смотреть в пустоту.
Когда Элизабет ушла готовить кофе, Тетушка Эльза сказала:
- Что ж, я давно ждала, что вы вернетесь, капитан Дорриган. - Эти слова она адресовала Джорджу. - Не могу сказать, что рада видеть вас. Время не стерло ваши грехи. Вы, сэр, виновны в серьезном проступке.
Джордж подождал кульминации, но ее не последовало.
- Проступке?
- Учитывая ваше положения, вам нужно осторожнее подбирать слова, - предупредила его Тетушка Эльза. - Ваши преступления непростительны, и могу заверить вас, мой муж организует военно-морскую комиссию по расследованию вашей халатности. Человек вроде вас не имеет права управлять кораблем.
Тут Джордж все понял.
- Э-э... Думаю, вы меня с кем-то путаете.
- Чушь! Не пытайтесь меня обмануть, сэр. Вы узнаете, насколько я бываю непримирима, когда дело касается искажения фактов. Вы допустили халатность. Халатность, унесшую жизни вашего экипажа. Вполне возможно, что вы и ваш адвокат... - она посмотрела на Кушинга, - состряпали некий план, чтобы уйти от рук правосудия, но перед лицом Бога вы виновны.
- Мне... э... нездоровилось в тот день.
- Скорее, вы были пьяны.
Боже, как мило, - подумал Джордж. Старушка думает, что он - капитан ее корабля, и считает его ответственным за катастрофу.
- Я сдамся на милость суда, когда мы вернемся назад, - сказал Джордж.
- Вы непременно должны это сделать.
Она снова погрузилась в молчание и стала тихо напевать что-то себе под нос. Джордж задумался, выходила ли она вообще из своего состояния тихого помешательства. Если нет, то будет тяжело иметь с этим дело постоянно.
- Я помню, что был ясный день, - снова начала тетушка Эльза. - Очень хороший день, и Ричард... где Ричард? Вы видели его, капитан?
- Я... я думаю, он на палубе.
- Конечно, на палубе. Как я сказала, был очень ясный день, и ночь после него была ясной и звездной. Нигде вы не увидите столько звезд, как в море. Это чудесно. Потом тот туман... тот ужасный туман. Вы застряли в нем из-за водорослей, длинных водорослей. Хммм. Интересно, он уже рассеялся? Когда рассеется туман, капитан?
- Со дня на день, мэм.
Джордж с Кушингом подошли к Гослингу проверить его. Глаза у того были открыты, но, казалось, он заблудился в царстве грез сильнее, чем Тетушка Эльза. Увидев Джорджа, он схватил его за руку и часто заморгал, словно пытаясь сдержать слезы.
- Как ты себя чувствуешь, - спросил его Джордж.
- Дерьмово... - ответил Гослинг.
- Пожалуйста, скажите своим матросам, чтобы они не сквернословили, - пожаловалась Тетушка Эльза.
Вернулась Элизабет и принесла еще кофе. Гослинг выпил немного. Он был ужасно слаб, и тяжело было видеть его таким. Он всегда отличался крепким здоровьем, всегда был полным жизни. Всегда в строю. И видеть его в таком беспомощном состоянии было нелегко. Он произносил несколько слов и отключался, снова приходил в себя и качал головой.
- Мне немного осталось, Джордж, - сказал он.
- Чушь. Ты встанешь на ноги.
- Встану на ноги? Нет. Мне крышка, и я знаю это. Его веки, затрепетав, сомкнулись, потом снова открылись. - Я просто хочу спать. И больше ничего. Не смотри так. Не все так плохо. Та женщина... не эта чокнутая старуха... а другая. Она может знать, где выход.
Кушинг покачал головой.
- Говорит, что не знает.
- И ты в это веришь?
- Ну...
- Чушь. Она знает больше, чем говорит. Заставьте ее рассказать. Заставьте ее рассказать. - Он судорожно сглотнул. - Если кто-нибудь из вас, парни... вернется. У меня... у меня дочь в Провиденсе. Навестите ее. И расскажите, что случилось с ее стариком. Расскажите ей.
Гослинг впал в спячку и больше не просыпался. Он не умер, но по взгляду Кушинга Джордж понял, что осталось ему недолго.
- Я очень хотела бы помочь вашему другу, - сказала Элизабет. Кушинг слабо улыбнулся ей в ответ.
- Весенние вечеринки всегда самые лучшие, - сказала Тетушка Эльза. - Особенно на Бермудах. Вечеринки в саду, под пальмами. О, это так чудесно. Морской воздух и солнце. Много фруктов и прохладительных напитков. Ансамбль с барабаном из бензиновой бочки...
- Я нашла твою лодку, - сказала Элизабет.
- Мою лодку? О, в детстве у меня на Кейп-Коде был прекрасный маленький ялик, - сказала Тетушка Эльза. - Помнишь его? Белый, с синей как океан полосой вокруг корпуса. Мы раньше рыбачили на нем. Только не помню, что мы ловили... а ты помнишь?
Кушинг посмотрел удивленно.
- Вы выходили наружу?
- Только чтобы забрать лодку. Она плавала у самой кормы, - объяснила Элизабет. - Немного порвана, но, кажется, в хорошей форме. Она наполнена воздухом, верно? Я видела здесь и другие лодки вроде нее. Чаще всего пустые.
Лодки, наполненные воздухом? Вздор! - воскликнула Тетушка Эльза. - Если что-то здесь и наполнено воздухом, то определенно не лодки.
- Что ж, по крайней мере, у нас есть плот, если потребуется, - сказал Джордж.
Элизабет пристально посмотрела на него.
- Хорошо.
Джордж почти почувствовал исходящую от нее панику. Мысль о том, что они могут уплыть и бросить ее с ее чокнутой тетушкой пугала ее.
- Что ж, - сказала она, - все равно мы пока никуда не собираемся.
- Я хотела бы отправиться во Францию, - заявила Тетушка Эльза.
- Может быть, летом, - пообещала Элизабет.
- Да, я слышал, летом там красиво, - сказал Джордж.
Кушинг посмотрел на него, подавив улыбку.
- Не обращайте внимания, капитан, - сказала Тетушка Эльза. - Франция вам не по пути.
- Пожалуйста, тетушка, - сказала Элизабет. - Пейте кофе, пока не остыл.
Эльза постучала тростью по столу.
- И вы думали, что в наши дни кто-то изобретет оливки не фаршированные пиментой (острый мексиканский перец - прим. пер.)? Я многого прошу? Я действительно многого прошу? Оливки без пименты? Мой муж отказывается от мартини с оливкой, фаршированной пиментой. Разве можно его винить за это? Скажите честно?
- Тетушка заговаривается, - сказала Элизабет себе под нос.
Джордж кивнул.
- Ничего страшного, мы....
- Я слышала, что ты сказала, дитя мое. Я думала, ты лучше воспитана. И что подумала бы твоя мать? Что сказала бы, если б увидела, как ты одета?
Кушинг помог Элизабет приготовить завтрак, который состоял из консервированных фруктов и сухих злаков. Хотя еще были овсянка и бекон. И Кушинг сделал омлет из яичного порошка, который нашел в армейских сухпайках. Нехитрая пища, но после столь долгого плаванья на плоту, когда они не видели ничего кроме крекеров и черствого хлеба, это было настоящее лакомство.
Вскоре появились Чесбро и Поллард. Выглядели они уже лучше. Настоящий сон в настоящей кровати сотворил чудеса. Чесбро по-прежнему был немногословен, но Поллард, казалось, пребывал в хорошем настроении.
- Что ж, вижу, мы, наконец, разбудили вас, мальчики, - сказала Эльза. Ешьте, а потом ступайте. Сегодня есть занятия в школе? Нет? Ну, что ж. Тогда пойдете играть. А сейчас ешьте! Ешьте!
- Она думает, что вы ее сыновья, - пояснила им Элизабет. - Они умерли много лет назад.
Поллард и Чесбро походили на актеров, которые вышли на сцену и забыли слова.
- Просто поиграйте пока, - сказал им Кушинг.
Время от времени Тетушка Эльза прерывала трапезу и начинала жестикулировать вилкой с омлетом.
- Я стараюсь помнить все детали, стараюсь держать их в голове. Думаю, на суде это пригодится.
- На каком суде? - поинтересовался Поллард.
Джордж лишь покачал головой.
- Не обращай внимания. Она думает, что я - капитан Крюк, или кто-то еще.
При этих словах Элизабет снова бросила на него едкий взгляд. Конечно, он мог бы проявлять больше понимания или сострадания. Но дело в том, что он видел и пережил столько всего, что ему сложно было отыскать в себе такие вещи, как сочувствие. Он повсюду умел "заводить себе друзей". Чесбро даже не смотрел больше в его сторону после избиения. Но Джорджа это не волновало. Абсолютно не волновало.
Он думал так: Еще полгода или год этого дерьма. И во мне останется мало что человеческого... как и в каждом из нас.
Поллард, который, казалось, расслабился и успокоился впервые за все время их знакомства, закончил трапезу.
- Приятно спать в кровати. Даже сказать не могу, насколько приятно наконец спать в кровати. Я начал было думать, что таких вещей, как постель, больше не существует. Знаю, звучит глупо, но черт, именно так я и начал думать. Может... может, раз уж мы передохнули, нам стоит серьезно подумать о том, где мы находимся и как нам отсюда выбраться.
При этих словах Кушинг приподнял бровь.
- Отсюда нет выхода, - сказала Элизабет.
- Ей здесь нравится, - сказал Джордж. - Она не хочет никуда уходить.
Женщина снова бросила на него зловещий взгляд.
- Разве я это говорила? Разве я говорила, что мне здесь нравится? И что я хочу остаться?
Джорджу понравилась ее реакция. Снежная королева начала, наконец, оттаивать. Видимо, под вечной мерзлотой еще остались кое-какие человеческие чувства.
- Да, - сказала Тетушка Эльза, снова и снова внимательно пересчитывая зубчики на своей вилке, - но что ты говоришь, дорогуша, и что имеешь в виду, это две разные вещи.
Видно было, что сейчас Элизабет разозлилась не на шутку. Ее загнали в угол, и она показала когти. Пройдет еще немало времени, прежде чем она ответит кому-нибудь, чтобы оправдать свои действия или бездействие.
- Ладно, - сказал Кушинг. - Давайте чуть полегче.
- Мы как пленники, - сказал Поллард. - Не думаю, что я смогу так жить.
- Элизабет?
- Да, тетушка Эльза?
- Как долго вы собираетесь держать нас в плену?
- Тетушка Эльза...
- Не отрицай, - сказала Тетушка Эльза, грозя пальцем непокорной племяннице. - Ты слишком долго держала меня здесь под замком. Думаю, я имею право знать, как долго ты собираешься продолжать это. Ну и? Есть что сказать в свое оправдание?
Но Элизабет не нашла, что ответить. Она просто стояла и терпела нападки собственной тети. Стала вдруг какой-то постаревшей и беспомощной, будто у нее выбили почву из-под ног. Она посмотрела на Кушинга, потому что он был единственный, с которым она чувствовала хоть какую-то связь. Потом, покраснев, составила тарелки и чашки на поднос и отнесла их на камбуз.
- Куда это она? - спросил Джордж.
- О, глупая девчонка, - казала Тетушка Эльза. - Надулась, наверное. И пошла спать.
- Что? - ухмыльнулся Джордж себе под нос.
- Не провоцируй, - сказал ему Кушинг.
Он вышел вслед за Элизабет, оставив Джорджа с вечно задумчивым Чесбро, находящимся без сознания Гослингом, совершенно сбитым с толку Поллардом. И... да, с Тетушкой Эльзой, конечно же, у которой было по чуть-чуть от этих их состояний, и кое-что еще.
Думаю, нам нужен человек, который возьмет бразды правления в свои руки, - сказала Тетушка Эльза, задумчиво почесывая подбородок. - Да, да, да. Который будет главным. Не думаю, что моя племянница подходит на эту роль.
- Кажется, до сих пор она отлично справлялась, - сказал Джордж.
Тетушка Эльза посмотрела на Гослинга, будто вела беседу с ним. Она откинула назад голову и рассмеялась.
- О, вы слышали это? Мужчины. Они хотят лишь одного и скажут что угодно, чтобы получить это.
На этот раз рассмеялся Джордж.
- Я что-то пропустил?
- Возможно, она права, - сказал Поллард.
- В том, что я хочу лишь одного?
- Нет, в том, что кто-то другой должен быть главным. Возможно, Элизабет нужен перерыв. Она слишком долго была здесь. И не видит леса за деревьями. Может, тебе взять на себя инициативу.
- Мне?
- Почему нет.
- Кушинг же главный.
Но Поллард покачал головой.
- Нет. С тех пор как Первый... с тех пор, как мистер Гослинг заболел, командовал ты. Кушинг был кем-то вроде советника. Он смышленый, но не любит принимать решения. Главным должен быть ты.
- Не слушайте его, - сказала Тетушка Эльза. - Он всего лишь мальчишка, капитан. Маленький лгунишка, а маленьким лгунишкам нельзя доверять. Он скажет что угодно, чтобы получить свое. Всегда был таким. Любит манипулировать людьми.
Тут Джордж не выдержал.
- Разве можно так говорить о собственном сыне.
- Капитан, - воскликнула она. - Прошу вас не вмешиваться в наши семейные дела.
- Я лишь хотел сказать, что ты должен взять на себя руководство, - возразил Поллард. - Только и всего.
Джордж замолчал. Он не хотел быть главным. Это последнее, чего он хотел... Все же, если Элизабет намерена держать их здесь без какой-либо надежды на спасение, то, другой лидер просто необходим. Но опять же, она знала это место. Знала, что им угрожает... А что знает он?
- Я предпочитаю демократию, - ответил лишь он.
- Это просто моя идея, - сказал Поллард.
- Никогда особенно не любила политику, - проворчала Тетушка Эльза. - Потеряла к ней интерес после убийства Маккинли. Думаю, Рузвельт был идиот. Многие из нас думали, что Рузвельт был идиот. Но он же был умный, не так ли? И хитрый, да? Он знал, что обычный человек думает как он, и использовал эту силу, эту способность нравиться людям. Мой отец потерял деньги из-за шахтерской забастовки.
Вернулся Кушинг.
- О чем разговариваете?
- О политике, - сказал ему Джордж. - Что вы думаете о Рузвельте, сэр?
- Бандит, - коротко ответил Кушинг.
Сакс обо всем догадывался.
Может, его держат за дурачка, но он видел, что происходит. Знал, что замышляют Фабрини и Менхаус. Так же, как знал, что замышляли когда-то Фабрини и Кук. Господи, пытаешься помочь этим парням, а они при первой же возможности начинают плести у тебя за спиной интриги. Вот тебе и благодарность. И очень, очень тяжело думать об этом. Потому что он только начал понимать, что, возможно, зря третировал Фабрини. Он мог сделать из него настоящего мужика, но этому не суждено было случиться.
Как только доверишься парню вроде Фабрини, считай, тебе конец. Стоит тебе повернуться к нему спиной, как он перережет тебе горло.
Ладно, ребята, - подумал он, лежа на капитанской койке. Хотите поиграть со мной? Я покажу вам парочку игр, о которых вы еще не слышали. И тогда, вы, сукины дети, поймете, что к чему.
Сакс успокоился.
Нет, он не собирался убивать их. По крайней мере, Менхауса и Крайчека. Но Фабрини - другое дело. Этот мелкий говнюк должен стать примером. Он заразил своей червоточиной Кука, а теперь взялся за Менхауса.
Сакс не знал, как именно поступит, но наказание должно быть очень зрелищным. Чтобы зрители никогда его не забыли. Никогда в жизни.
Потирая язвы на руках и груди, Сакс принялся разрабатывать план.
Смерть подстерегала здесь на каждом шагу.
Можно было принимать меры предосторожности и постоянно бороться с ней лекарствами, дезинфектантами и лечебными повязками. Но так ты лишь загонял ее в тень. И она таилась там, в сырой и угрюмой темноте. Росла как опухоль. Тянулась, хватала, сжимала. Становилась гигантской, голодной и неотвратимой. Дышала токсинами и лихорадкой. Ее холодные пальцы вцеплялись железной хваткой, не оставляя никому надежды на спасение. Ты мог попытаться вырваться, но смерть сжимала лишь сильнее. Она узнавала свое, и решительно забирала то, что ей принадлежит. И она не останавливалась, пока сосуд жизни не проливался на пол. И не оставалось ничего кроме тьмы, шепчущей тьмы, затягивающей тебя все глубже и глубже...
Когда Гослинг умер, они завернули его в водонепроницаемый брезент из плота и позволили Чесбро прочитать над ним молитву. Это лучшее, что они могли для него сделать. Элизабет удалось удержать свою тетушку в стороне от всей процедуры, и это было очень кстати. Потому что Джордж тяжело переживал смерть Гослинга. У него было чувство, будто его внутренности наполнены гвоздями и битым стеклом. Каждый шаг вызывал у него сильную боль. И если бы Тетушка Эльза снова стала обвинять его в халатности, принимая за капитана корабля, он непременно поделился б с ней этой болью. Сказал бы ей такое, отчего она замолчала б навсегда.
Они провели церемонию на палубе, в свете фонаря. Это была мрачная и тревожная процедура. Свет от фонарей мерцал, тени плясали, а туман обволакивал, словно трупный газ.
Потом Гослинг в своем утяжеленном саване был сброшен за борт. Сначала он просто лежал на водорослях, и в Джорджа стало закрадываться тревожное чувство, что тело никогда не затонет. Оно лежало бы там, и каждый день мозолило глаза... но потом, медленно оно стало опускаться вниз. И останки Пола Гослинга, первого помощника капитана "Мары Кордэй", скрылись из вида. И что-то в Джордже утонуло вместе с ними.
Он наблюдал, как исчезает тело, а в голове у него кружила мысль: Послание в бутылке, послание в бутылке.
Когда Кушинг увидел судно, у него перехватило дыхание.
В какой-то безумный момент он подумал, что из водорослей на них надвигается корабль-призрак. Но судно не двигалось. Оно выглядело мертвым и пустым - еще одна заброшенная посудина, застрявшая в ползучих зарослях корабельного кладбища. С палуб и вышек поднимались ленты и нити тумана, словно оно выдыхало бледные болотные испарения. То был старый деревянный кошельковый сейнер, с черным, побитым корпусом и белой рулевой рубкой, потемневшей от плесени. Нос был таким острым, что мог резать заросли водорослей, как бритва... Но в остальном это было просто мертвое судно.
Забытое.
И заброшенное.
Кушинг увидел его в тумане и сразу же понял, что Элизабет оно не понравится. По ее взгляду он понял, что от этого судна нужно держаться подальше, как от дома с приведениями. Именно на дом с привидениями оно и походило. Не просто пустое. Кем-то занятое, но не обитаемое.
Наступил день... то, что в Мертвом море называлось днем... и Кушинг присоединился к Элизабет в одной из ее небольших экспедиций по корабельному кладбищу. Она показала ему старую баржу, на которой развела небольшой сад, сухогрузы, в чьих баках было больше пресной воды, чем можно было выпить за всю жизнь. А теперь это старое рыбацкое судно, шестьдесят восемь футов в длину. Кушинг не видел такие уже много лет. Он готов был поспорить, что его киль был заложен еще в 20-ых годах.
- Нужно возвращаться, - сказала лишь Элизабет.
Но Кушинг и не думал уходить. Он стоял рядом с ней в шаланде, держа в руках весло.
- Расскажите мне об этом судне, - сказал он.
- Просто еще одна развалина.
- Вовсе нет. Вижу по вашим глазам... что тут что-то другое. Что с ним такое?
Она постояла какое-то время, словно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, чтобы они уже могли вернуться на "Мистическую". Наконец, вздохнув, произнесла:
- На ней... живет Отшельник. Это его судно.
- Отшельник?
Она кивнула.
- Один старик. Он был здесь, когда мы только попали сюда. Он не очень любит людей. И у него есть ружье.
Но Кушинг почему-то ей не поверил.
- Вы когда-нибудь разговаривали с ним?
- Он сумасшедший.
- И он был здесь, когда вы сюда попали?
- Да.
Конечно, это был еще один аргумент в пользу теории Кушинга о временном искажении. Если Элизабет прибыла сюда вместе с остальными в 1907-ом году, и это судно уже было здесь - а оно явно было построено не раньше 20-ых годов - тогда все сходится, верно? Рыболовное судно было построено гораздо позже того корабля, на котором приплыли люди Элизабет... и все же прибыло сюда раньше их.
- Я хочу подняться на борт, - сказал Кушинг. - Хочу поговорить с этим Отшельником.
- Мистер Кушинг, пожалуйста...
- Вам не обязательно туда идти, - улыбнулся Кушинг.
Элизабет нахмурилась.
Торчащее из водорослей, окутанное туманом судно походило на дом с привидениями, возвышающийся над разросшимся, запущенным садом. Огромное, призрачное и беззвучное. Окна рулевой рубки были заколочены досками, с носа свисала паутина водорослей. Палубы оплетены тенями, кормовые стойки и лебедки заросли толстым слоем грибка. На носовой палубе было полно обломков... металл и расплавленный пластик, разнообразный мусор, почерневший, словно от огня.
Кушинг смотрел, не в силах оторвать взгляд. Это было просто еще одно судно, и все же он был уверен, что оно пытается ему что-то сказать.
- Давайте посмотрим, - сказал он.
Элизабет покачала головой, и они поплыли, отталкиваясь от водорослей веслами, пока Кушинг наконец не смог ухватиться за фальшборт судна и подтянуть к нему шаланду.
Он перелез через перила. Палуба была влажной и скользкой, и он едва не упал на задницу. Доски скрипнули под его весом, но выдержали. Элизабет бросила ему веревку, и он привязал шаланду к перилам. Затем помог Элизабет подняться на борт, хотя она была сильной и гибкой, и вряд ли нуждалась в помощи. Она явно нервничала, чувствовала себя как-то неуютно. И сжимала правой рукой рукоять мачете, которое носила на поясе.
- Ему не понравится, что мы здесь, - сказала она.
Кушинг стоял, и какое-то чувство подсказывало ему, что судно - необитаемо. Что на нем не осталось ничего, кроме воспоминаний. Он чувствовал это.
Он двинулся вперед, мимо мачтовой вышки, и поднялся по небольшой лесенке к двери рулевой рубки. Постучал. Подождал немного. Снова постучал. Тишина... лишь эхо от его стука, и больше ничего. Дверь открылась с пронзительным скрипом. Внутри было темно и пыльно. Он нашел лампу и зажег ее. Так-то лучше. Отшельник превратил рулевую рубку в свои апартаменты. У одной стены стояла койка, на полу и полках лежали груды книг. Еще было два стола, один завален бумагами, другой - старыми картами. Пахло в рубке как в древней библиотеке - заплесневелыми страницами и гниющими переплетами.
Кушинг подошел к столу с картами.
Большинство карт относились к Атлантическому океану, району мыса Хаттерас. Но одна отличалась. Она была нарисована от руки. Кушинг внимательно изучил ее в свете лампы. Чем дольше он рассматривал ее, тем возбужденнее становился.
- Знаете, что это? - воскликнул он.
Элизабет посмотрела на карту.
- Да, - коротко ответила она.
Это была карта корабельного кладбища, тщательно отрисованная чернилами. Она была очень детализированной, хотя и неполной. Вероятно, работа нескольких лет. Судя по всему, Отшельник проводил свое время, изучая застрявшие здесь корабли и записывая их названия.
- Боже, только посмотрите на эти названия... "Чародейка", "Протей", "Оса", "Атланта", "Райфуку Мару", "Глазго"... это же самые известные исчезновения, связанные с Треугольником Дьявола.
- Что? - спросила Элизабет.
Кушинг покачал головой.
- Ничего. - Он снова наклонился над картой. На ней были перечислены сотни судов, от старых галеонов до современных контейнеровозов. У одних были названия, другие обозначены, как "неизвестные". Отшельник отметил, где наиболее густые водоросли и где самые непроходимые из-за высокой концентрации заброшенных судов места. То, что на обычных картах называлось "восток" и "запад", здесь обозначалось как "НЕВЕДОМОЕ" и "НЕИССЛЕДОВАННОЕ". Некоторые корабли и некоторые места были отмечены черепами со скрещенными костями.
- Как, по-вашему, что это значит? - спросил Кушинг Элизабет
Она всмотрелась в карту.
- Не скажу про все... но вот это... - она ткнула пальцем в метку "НЕИЗВЕСТНЫЙ БАРК". - Думаю... да... думаю, это то судно, в котором живет кальмар. В нижней части корпуса.
Тут все встало на свои места. Черепа с костями указывали на опасные места. Другие корабли были отмечены кружками. Таким же была обозначена яхта "Мистическая". Кушинг догадался, что это значило, что на судне есть обитатели. Таких меток было немного. Еще Отшельник отметил свободные от водорослей каналы и местонахождение самолетов, включая тот, который Кушинг принял за "С-130". У южного края кладбища была надпись "МОРЕ ТУМАНОВ". А под ним - "ОТКРЫТОЕ МОРЕ". Там же стоял красный крест. Большой и обведенный несколько раз.
- Должно быть, это место, откуда он прибыл, - сказал Кушинг. - Точка, где его выбросило из воронки. Бьюсь об заклад, мы тоже оттуда пришли.
От красного креста к маленькому черному вела пунктирная линия. Над последним была подпись "Птолемей". Вероятно, так Отшельник обозначил свое судно.
Читая названия кораблей, Кушинг обнаружил десятки других, о которых слышал или читал, как о без вести пропавших. Чем ближе к Морю Туманов, тем сильнее был разброс судов. Но Кушингу удалось найти "Циклоп", перевозчик угля, исчезнувший во время Первой мировой. Он был отмечен черепом с костями. К северу от корабельного кладбища судов было меньше. И Отшельник отметил каналы, пролегающие среди водорослей, и возможно, ведущие к открытой воде. То место было обозначено как "ВНЕШНЕЕ МОРЕ", и почти повсюду там стояли метки "Неведомое" и "Неисследованное". Вот только у верхнего края было еще одно крупное скопление водорослей, внизу которого был расположен длинный прямоугольник, обозначающий корабль. На нем была надпись "С. С. Ланцет". Там было еще несколько других судов, в основном безымянных. Выше "Ланцета", видимо, находилось еще одно заросшее водорослями море с корабельными останками. Там в основном стояли метки "Неисследованное" и "Неведомое". И прямо над ним - "МОРЕ ЗАВЕС". Здесь отшельник разместил ряды черепов с костями. Что бы там ни было, там явно было очень опасно.
- Что думаете об этом? - спросил Кушинг Элизабет.
Но та даже не посмотрела туда, куда он показывал. И лишь пожала плечами.
- А о "Ланцете"?
Она вздохнула.
- Никогда там не была. Это какое-то большое парусное судно... корабль-призрак, как сказал мой дядя. Оттуда никто не возвращается.
- А что там?
- Давайте просто уйдем, - сказала она, уклонившись от ответа.
Кушинг свернул карту и подошел к другому столу. Лежащие на нем бумаги были покрыты странными обозначениями и сложными математическими символами. Некоторые походили на геометрию, или на какие-то дифференциальные исчисления. И таких бумаг там были десятки. Кушинг задумался, был ли это просто заблудившийся рыбак или кто-то совершенно другой. Вряд ли ему когда-нибудь доведется узнать это.
Открыв ящики стола, Кушинг нашел автоматический "Кольт" 45-го калибра. Смазанный маслом и в отличном состоянии. Вытащив обойму, Кушинг убедился, что она полная. В верхнем ящике лежало письмо, написанное на нескольких страницах мелким, убористым почерком.
- Взгляните на это, - сказал он.
Элизабет изобразила интерес.
- Нам лучше уйти.
Но Кушинг не сдвинулся с места. Еще рано. Он принялся за чтение:
2 декабря, год неизвестен.
Тому, кого это заинтересует.
Я, как и вы, застрял в этом богомерзком месте так давно, что потерял уже счет годам. Но в отличие от вас, мое изгнание в эту пустыню было добровольным. Да, это так... я сам решил проникнуть сюда.
Позвольте мне объяснить. Я входил в группу ученых и исследователей. Математиков, физиков и квантовых теоретиков, которые давно были осведомлены о пространственно-временных аномалиях в районе Саргассова моря или Треугольника Дьявола. Бэтидон, Коннорс, Имаб и я. Мы давно изучали эти отклонения... но в частном порядке, чтобы избежать насмешек, часто сопряженных с подобными вещами на публике. Одно время каждый из нас работал над проектом, которому УВМИ (Управление военно-морских исследований) дало название "Нептун". Он был посвящен исследованию различных малоизученных областей теоретической физики применительно к военно-морскому делу. Группа, в которую я входил вместе с остальными, занималась вышеупомянутыми пространственно-временными аномалиями. "Проект Нептун", естественно, был сильно засекречен. Но не скажу, что я как-то нарушаю здесь присягу на верность. Так или иначе, наша маленькая группа изучала эти вещи в частном порядке, после ухода из УВМИ. Свое небольшое исследование мы назвали "Проект Процион". Теперь, после долгих лет разработки бесчисленных гипотез (в основном, это было продолжение нашей работы в "Проекте Нептун"), мы решили, что пора проверить наши теории на практике. Не буду вдаваться в подробности. Знайте лишь, что в подтверждение наших теорий, нас затянуло в это место.