Следующим этапом нашего исследования было изучение социальной изолированности испытуемых. Экспресс - диагностика уровня социальной изолированности личности показала, что все испытуемые демонстрируют средние значения уровня социальной изолированности. Вместе с тем, уровень социальной изолированности семинаристов значимо выше, чем у студентов светских вузов. Несмотря на то, что значения уровня социальной изолированности значимо различаются у групп испытуемых, они находятся в
диапазоне средних значений, но в группе семинаристов есть сдвиг в сторону высокого уровня. Мы объясняем это тем, что семинаристы испытывают некоторую обособленность от социума ввиду того, что в сознании российского населения долгое время религия и церковь воспринимались изолированными от общественной жизни. Изоляция в социальной психологии предусматривает вынужденное длительное пребывание человека в условиях ограниченного социально-коммуникативного пространства или даже отсутствия социальных контактов. Постоянно общаясь с одними и теми же самыми людьми, индивид характеризуется бедностью перцептивных, коммуникативных и интерактивных действий. В то же время в отношениях могут проявляться эмоциональное напряжение, неадекватность восприятия, снижение толерантности к «значимому» окружению, конфликты и др. Возможно, эти явления нашли свое отражение в выборке семинаристов. Заключительным этапом исследования было изучение социальной фрустрированности личности. Социальная фрустрированность - вид (форма) психического напряжения, обусловленного неудовлетворенностью достижениями и положением личности в социально заданных иерархиях. Социальная фрустрированность передает в себе эмоциональное отношение человека к позициям, которые он сумел занять в обществе на данный момент своей жизни. С помощью экспресс - диагностики уровня социальной фрустрированности было выявлено, что студенты как социальная группа, независимо от профиля обучения, обладают одинаковым уровнем социальной фрустрированности. У обеих групп был зафиксирован неопределенный уровень социальной фрустрированности, равный значению 2.1. Эти данные согласуются с результатами, поученными Т.П. Емельяновой, согласно которым наиболее фрустрированы группы безработных и пенсионеров, наименее - группа студентов. [2] Проведенное нами эмпирическое исследование социально-психологических характеристик студентов светских вузов и духовной семинарии показало, что есть значимые различия в социально-психологических характеристиках представителей этих выборок. В результате проведенного эмпирического исследования были получены следующие результаты:
Уровень социальной эмпатии у семинаристов значимо выше, чем у студентов светских вузов.
Обе группы испытуемых демонстрируют установку, направленную на эгоизм. Вместе с тем, в группе семинаристов 8 человек демонстрирует показатели, равные 11 баллам и выше, в то время как в группе студентов таких испытуемых всего 4 человека, то есть вдвое меньше. Это свидетельствует о том, что людей с установкой, направленной на альтруизм, в группе семинаристов больше. Это может быть интерпретировано как отражение ценностных ориентиров людей с развитой религиозной идентичностью.
Несмотря на то, что значения уровня социальной изолированности значимо различаются у групп испытуемых, они находятся в диапазоне средних значений, но в группе семинаристов есть сдвиг в сторону высокого уровня. Мы объясняем это тем, что семинаристы испытывают некоторую обособленность от социума ввиду того, что в сознании российского населения долгое время религия и церковь воспринимались изолированными от общественной жизни.
Уровень социальной фрустрированности у семинаристов и студентов светских вузов незначителен, что согласуется с данными, полученными в исследованиях Т.П. Емельяновой [2].
На основании полученных результатов можно сделать следующие выводы: 1. Социальная эмпатия и социальная изолированность как социально-психологические характеристики личности связаны со степенью ее религиозной вовлеченности. Значения этих показателей у семинаристов значимо отличаются от показателей студентов светских вузов. 2. Установка, направленная на эгоизм, является характерной отличительной чертой студенческой молодежи, независимо от профиля обучения, несмотря на то, что среди семинаристов людей с установкой, направленной на альтруизм, больше, чем в группе студентов светских вузов. Литература: 1. Бондырева С.К. Традиции: стабильность и преемственность в жизни общества/ С.К. Бондырева, Д.В. Колесов: Учебное пособие. – М.: Изд-во МПСИ, 2004. 2. Емельянова Т. П. Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора психологических наук. Москва -2006. 3. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. 2-е изд. – Спб.: Питер, 2007. 4. Мигович О.И «Социально-психологические характеристики индивидов с разным уровнем религиозной вовлеченности». Дипломная работа, ЯрГУ им. П.Г. Демидова, Ярославль. 2011. СОЦИАЛЬНАЯ ДИСТАНЦИЯ КАК ИНДИКАТОР ЭТНИЧЕСКОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ УРАЛЬСКИХ ШКОЛЬНИКОВ И ИХ РОДИТЕЛЕЙ Попов Д.С., Петрова Л.Е., Россия, г. Екатеринбург Понятие социальной дистанции ввел американский социолог Э.Богардус в начале XX в., оно характеризует близость (отчужденность) социальных или этнических общностей, групп, отдельных людей.
Максимальная социальная дистанция означает, что этнос держится обособленно, автономно. Вежливость и этикет как культурные способы общения позволяют скрывать свою личность, собственную оригинальность и культуру; большинство коммуникаций в таких случаях символично и формально.
Минимальная социальная дистанция способствует конкретизации представлений о других людях, поскольку, когда люди хорошо знакомы, интересуются друг другом, национальной культурой, они вовлекаются во взаимодействие и каждый принимает во внимание оригинальность и индивидуальность друг друга. С помощью шкалы социальной дистанции оценивается степень социально-психологического принятия людьми друг друга, поэтому ее часто называют шкалой социальной приемлемости. Она используется для измерения дистанции, связанной с расовой или национальной принадлежностью, возрастом, полом, профессией, религией, для измерения дистанции между детьми и родителями. Шкала социальной дистанции показывает степень психологической близости людей, способствующей легкости их взаимодействия. В нашем исследовании шкала Богардуса использована для оценки социальной дистанции между представителями различных этнических групп. Таким образом, нам представляется, что оценка толерантности с помощью шкалы Богардуса является наиболее оптимальной, а главное – наглядной и легко измеряемой. В нашем исследовании респонденту предлагалось отметить свое отношение к той или иной этнической группе через серию дихотомических вопросов, оценив свое согласие или несогласие с предложенной формулировкой. Инструментарий – анкета – незначительно отличается по формулировке у школьников и их родителей, что связано с необходимостью содержательно отразить сферы приватности взаимодействия местного сообщества и мигрантов. Вот перечень вопросов в порядке увеличения степени приватности:
1. «Согласен жить в одном городе, поселке с…»
2. «Согласен жить в одном доме, подъезде с…»
3. «Согласен вместе работать с…» – для родителей, «учиться в одной школе с…» – для школьников
4. «Согласен чтобы мой ребенок учился в одной школе, классе с…» – для родителей, «учиться в одном классе с…» – для школьников
5. «Согласен чтобы мой ребенок дружил с…» – для родителей, «сидеть за одной партой с…» – для школьников
6. «Согласен чтобы мой ребенок вступил в брак с…» – для родителей, «дружить с…» – для школьников.
Описание массива данных. Население Свердловской области составляет 4,4 млн. чел., из которых 1,4 млн. чел., (31%) проживают в г. Екатеринбурге. Наиболее распространенными на территории Свердловской области этническими группами являются: русские (89,2%), татары (3,8%) и украинцы (1,2%) (Данные Всероссийской переписи населения 2002 года // https://www.perepis2002.ru/) В проведенном нами исследовании этническая дифференциация опрошенных представлена аналогичным образом: русские – 89,9%, татары – 3,0%, украинцы – 1,5%. Следует отметить, что данное распределение этнического состава соответствует генеральной совокупности жителей Свердловской области, а незначительные отличия не превышают ошибку репрезентативности, что позволяет экстраполировать данные исследования на область в целом в возрастной группе от 30 до 48 лет. Очевидно, что доминирующая, в количественном аспекте, этническая группа – русские «продавливает» массив данных. С учетом социально-экономических характеристик Екатеринбурга и области, полученные в исследовании, данные могут репрезентировать мегаполис и область в РФ. Из 1342 опрошенных нами респондентов: 828 чел. – школьники, 514 чел. – родители. В опросе принимали участие школьники, обучающиеся в 6-11 классах, т.е. средний возраст опрошенных составил 14 – 15 лет. Опрос проведен в прошлом учебном году. Выборка соответствует генеральной совокупности по типу школы, типам поселения в области, а также – классу обучения. Опыт миграции у школьников и их родителей. В стратегии исследования заложено несколько гипотез, указывающих на факторы формирования социальной дистанции от представителей других этнических групп. Наиболее интересным для нас представляется фактор миграции, на уровне личного опыта и опыта взаимодействия с потенциальными мигрантами, т.к. экстраполяция личного опыта может выступать одним из ключевых параметров для оценки той или иной этнической группы. Каждый шестой школьник, опрошенный в школах Екатеринбурга, не является коренным екатеринбуржцем, т.е. имеет опыт миграции из городов-сателлитов, населенных пунктов Свердловской области или из населенных пунктов за пределами Свердловской области. В целом по Свердловской области около четверти опрошенных школьников отмечают опыт миграции различного уровня, т.к. место проведения опроса не совпадает с местом их рождения. В частности, около 12% школьников отметили, что их семьи мигрировали в Свердловскую область из других регионов. Половина всех опрошенных школьников имеет опыт взаимодействия с выходцами из ближнего или дальнего зарубежья, т.к. учатся с ними в одном классе или в одной школе, а около 6% опрошенных сами являются мигрантами из стран бывшего Советского Союза.
Очевидно, что более богатый опыт миграции, а, соответственно, и взаимодействия с другими этническими группами, присущ родителям школьников. Так, среди опрошенных родителей коренными жителями являются только 53%, соответственно почти половина жителей Свердловской области имеют опыт миграции различного масштаба. Около 28% опрошенных родителей мигрировали в Свердловскую
область из другого региона, а около трети из данных мигрантов (8,2% от всех опрощенных родителей) переехали в Свердловскую область из бывших советских республик. Большинство родителей (75% опрошенных) имеют опыт взаимодействия с людьми, приехавшими в Россию из-за рубежа, наиболее распространенными видами такого опыта являются: совместная работа – 64% от имеющих опыт взаимодействия (половина всех опрошенных); проживание в одном доме или подъезде – 39% от имеющих опыт взаимодействия (третья часть всех опрошенных). Социальная дистанция в контексте поколений. Общая картина социальной дистанции практически идентична у представителей различных поколений и может быть представлена в виде трех уровней:
1. Татары и молдаване. Данный уровень может быть характеризован как культурная близость. В частности, среди поколения взрослых отношение к татарам и молдаванам носит не только характер необходимой меры в условиях институциональной детерминированности, но и определенное культурное принятие данных этнических групп. Максимальная допустимая приватность в социальной дистанции, выраженная в согласии вступления ребенка в брак с представителем данной национальности, отмечается практически в 30% случаев. Данный феномен может быть объяснен тем, что татары являются одним из коренных этносов в Свердловской области, а молдаване воспринимаются как представители европейской культуры, что детерминирует более позитивное отношение к ним.
2. Киргизы и азербайджанцы. Это этнические группы, которые могут быть охарактеризованы как институционально приемлемые. С представителями данной национальности готовы мириться как с объективной данностью, на уровне совместной работы, проживания в одном городе или подъезде, но уровень культурного проникновения уже несколько ниже. Увеличение социальной дистанции связано с возрастающим уровнем национализма в стране, достаточно обостренным отношением к представителям народов Азии и Кавказа, вызванным потоком трудовых мигрантов.
3. Таджики. Самая дистанцированная этническая группа, вызывающая отторжение не только на приватном и культурном, но и на уровне структурных отношений. В частности, только половина опрошенных родителей согласна жить с представителями данной этнической группы в одном городе, среди школьников только треть опрошенных отметила такое согласие. Данный феномен можно объяснить двойным оборотом стереотипов: россияне стереотипно представляют себе таджиков как далекую в социокультурном значении группу, вследствие этого – не вступают с ними в близкие неформальные отношения, а далее – еще более усиливается стереотип обоснованной далекой дистанции. В меру большой социальной дистанции эта этническая группа является достаточно замкнутой и отторгаемой доминирующим этносом. Как показывают исследования этнической группы таджиков в Екатеринбурге, и местное сообщество, и сами трудовые мигранты зачастую стремятся к геттоизации. Так, по результатам наших же исследований, в качестве меры регулирования взаимоотношений между мигрантами и местным сообществом предлагается отселить гастарбайтеров в поселок недалеко от Екатеринбурга.
В оценке социальной дистанции существуют определенные тенденции, в частности между представителями средней и старшей школы фиксируется различие (в среднем около 20%) в оценке публичных взаимодействий с другими этническими группами. Старшеклассники более толерантны в своих оценках. На наш взгляд, это вызвано отчасти жизненным опытом, отчасти – жизненными траекториями и реалистичной оценкой перспективы взаимодействия с представителями других культур, в том числе – других этносов, во взрослой жизни. Ярким индикатором дистанции является изменение в оценках приватных вопросов. Так, по мере увеличения общей дистанции группы (число положительных ответов сокращается) уменьшается различие между средней и старшей школой, с 20 до 9, а в случае с отношением к таджикам – до 4,4%. Основные выводы.
1. Социальная дистанция в оценках школьников носит более личностный характер в силу отсутствия институциональной практики общения. Учитывая отношение взрослых (увеличение социальной дистанции при увеличении приватности вопроса), можно предположить, что современное поколение школьников будет более толерантно к представителям других культур и национальностей в будущем, прежде всего – за счет сохранения существующего отношения на межличностном уровне и увеличения степени понимания в институциональных отношениях.
2. Существует четкое позиционирование различных этнических групп в повседневном восприятии жителей Свердловской области, которое может быть выражено в следующих уровнях территориальной оценки:
3. «Наши» - жители региона, города, страны, чья культура приемлема и понятна, а приватные отношения приветствуются (русские, татары).
4. «Запад» - представители стран западной и Восточной Европы, порой непонятные, но приемлемые как сограждане, соседи, коллеги по работе. Данное принятие не исключает и близких отношений (молдаване).
5. «Юго-запад» - терпимое отношение как к согражданам, но напряженное отношение в зависимости от приватности, при этом школьники более склонны приравнивать к представителям Запада (азербайджанцы).
6. «Юго-восток» - самая высокая социальная дистанция, напряженное отношение к представителям данных культур и этнических групп, что скорее продиктовано объективным низким социальным статусом мигрантов из средней Азии. При этом трудно оценить первичность – наличие большой социальной дистанции или низкий социальный статус.
7. Опыт миграции, даже на уровне региона (из малого города – в большой) оказывает существенное влияние на демонстрируемую социальную дистанцию. Сокращение социальной дистанции связано с опытом родителей, нежели с опытом школьников, однако, субъективное ощущение себя «чужим», «другим» заставляет и школьника пересмотреть ряд своих установок и этнических или культурных предрассудков унаследованных от родителей.
О ПРИНЦИПАХ ФОРМИРОВАНИЯ ТОЛЕРАНТНОЙ ЛИЧНОСТИ В ДОШКОЛЬНОМ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ УЧРЕЖДЕНИЙ Посходиева Д.В., Россия, г.Улан-Удэ Проблема формирования толерантной личности является задачей не новой. Актуальность воспитания толерантности обусловлена теми негативными социальными процессами, которые волнуют современное российское общество. Это рост агрессивности и нетерпимости, рост конфликтов и противостояний в решении сложных социальных проблем. Трудности и непонимание, возникающие вследствие национальных, расовых, половых и прочих различий в ситуации их постоянного взаимодействия, как правило, ведут к росту социально-психологической напряженности, культурной нетерпимости, межэтнической агрессии, которые невозможно преодолеть без участия образовательных учреждений, в том числе и дошкольных. Именно в данном возрасте складываются основы этнической идентификации; ребенок чаще сталкивается со сверстниками - представителями других культур, нежели в условиях семьи. Согласно Декларации принципов толерантности, утвержденных ЮНЕСКО – толерантность – это добродетель, которая делает возможным достижения мира и способствует замене культуры войны культурой мира. Это утверждение и признание многообразия культур нашего мира, форм самовыражения и способов проявления человеческой индивидуальности. В педагогической литературе – это решение проблемы развития культуры межнациональных отношений. Например, В.С. Гершунский (2 ) вводит понятие, как «менталитет толерантности», «мировоззрение толерантности», «толерантное поведение». Впервые поднял вопрос о толерантности в контексте проблемы межнациональных отношений В.А. Тишков (3), отмечая необходимость «межнациональной толерантности». По его определению «толерантность – это личностная или общественная характеристика, которая предполагает осознание того, что мир и социальная среда – многомерны и, следовательно, взгляды на этот мир различны и не могут и не должны сводиться к единообразию или в чью-то пользу». Он определил, что толерантность выражается на психологическом уровне (как внутренняя установка и отношение личности и коллектива) и политическом уровне (как действие или осуществленная норма) (3; 47). Хотелось бы уточнить, что толерантность в целом представляет собой интегральную характеристику человека, позволяющей реализовать свою неповторимую индивидуальность, которая будет способствовать принятию, уважению, пониманию разнообразных форм проявления других индивидов. В связи с тем, что проблема формирования толерантности, имеющая достаточно высокую общественную значимость, менее всего изучена для детей дошкольного возраста, и на наш взгляд, изучение особенностей формирования толерантности в этом возрасте приобретает особую актуальность. На современном этапе разрабатывается и реализуется единая государственная политика по формированию толерантности, о чем свидетельствует принятая Федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» на 2001-2005 годы, ориентированная на дальнейшее развитие гуманистических традиций. В программе модернизации российского образования на период до 2010 года отмечается, что необходимо детей дошкольного возраста приобщать к азам толерантности как к системе определенных ценностей значимых для всех людей на земле, в процессе познания культур народов, традиций, этических норм поведения. Суть толерантности формируется на основе признания единства и одновременно многообразия человечества, взаимозависимости всех от каждого и каждого от всех, уважения прав другого (в том числе права быть людьми), а также воздержания от причинения вреда, так как вред, нанесенный другому человеку, означает вред и для всех, и для самого себя. Воспитание толерантной личности – процесс сложный, осуществляется всей социальной действительностью, окружающей ребенка, обществом, под влиянием семьи, сверстников и других окружающих людей. Страна является, главным образом, географическим определяющим фактором, а на формирование толерантности оказывают влияние не только природные, климатические условия, но особенно, культурные особенности региона, которые складываются веками. И эти специфические особенности – традиции, обычаи народов, речь и язык, жилище и праздники, фольклор и элементы жилища, приметы и архитектура оказывают колоссальное влияние на данный процесс. Республика Бурятия является многонациональным регионом с поликультурными традициями, которые сформировались в результате этнических процессов. Менталитет этноса воспринимается человеком с раннего детства. Менталитет нации проявляется также и в имплицитных (несформулированных) концепциях личности и ее воспитания. Ее можно рассматривать как центральную ценностную ориентацию в социальном поведении взрослых по отношению к подрастающим поколениям. Естественным средством этого является наличие в менталитете каждой нации также имплицитной концепции воспитания. Успех решения проблемы воспитания толерантной личности зависит от реализации некоторых основополагающих принципов:
1. Принцип субъектности предполагает опору на самостоятельность и активность ребенка, стимулирование его сознательного поведения в отношениях с другими детьми (представителями иной культуры, национальности и т.д.). 2. Принцип адекватности. Требует соответствия содержания и средств воспитания толерантности, ориентирован на создание и поддержку реальных отношений, складывающиеся между детьми, взрослыми, педагогами и родителями в дошкольном учреждении. 3. Принцип индивидуализации. Предполагает определение индивидуального подхода при воспитании толерантного сознания и поведения у дошкольников. 4. Принцип рефлексивной позиции. Предполагает ориентацию на формирование у детей осознанной устойчивой системы отношений к значимым для него ценностям; сотрудничество, открытость, доверие. 5. Принцип создания толерантной (полиэтнической) образовательной среды. Ориентирован на формирование гуманистических ценностей в развитии индивидуальности всех детей, проживающих в едином геоисторическом пространстве. Литература:
1. Гуманитарные технологии в полиэтнической образовательной среде: предупреждение культурной депривации/ Под ред. Л.Н. Бережновой, В.И. Богуславского.- СПб., 2007.
2. Вульфов Б.З. Воспитание толерантности: сущность и средства. – М., 2001.
3. Гершунский В.С. Менталитет и образование.-М., 1997.
4. Тишков В.А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. – М., 2003.
ТОЛЕРАНТНОСТЬ КАК КРИТЕРИЙ ЛИЧНОСТНОГО РОСТА И РАЗВИТИЯ Самаль Е.В., Беларусия, г. Минск В век перемен, политической и экономической нестабильности, обильного информационного потока и расширяющегося межкультурного пространства проблема толерантности во всех ее аспектах и проявлениях ставится наиболее остро. Актуальными для рассмотрения и исследований становятся вопросы этнической, гендерной, политической, межкультурной, профессиональной толерантности, толерантности к неопределенности. И хотя в большинстве имеющихся словарных и авторских определений наблюдается схожесть в трактовке данного термина, все же есть некоторые существенные нюансы, на которые следует обратить внимание. Слово «толерантность» встречается во многих культурах и языках, например: латинское – tolerantia; английское – tolerantion; немецкое – toleranze; французское – tolerance. И во всех словарях перевод этого слова на русский язык означает — терпимость. Аналогичную трактовку мы находим и в «Словаре иностранных слов и выражений» (2006, с. 563) – терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению, снисходительность к чему-либо или кому-либо. В психологических словарях под редакцией П.С. Гуревича (2007, с. 692) и С.Ю. Головина (2007, с. 856) толерантность соотносится со способностью организма переносить неблагоприятное влияние того или иного фактора среды в результате снижения чувствительности к его воздействию. И также указывается на уже упомянутую нами терпимость к чужим мнениям, верованиям, манерам. Однако, в толковом словаре русского языка (С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова, 2008, с. 723) в отличие от «терпимости» (терпеть — «не противодействуя, не жалуясь, безропотно переносить, сносить что-нибудь бедственное, тяжелое, неприятное»), толерантность трактуется уже как готовность благосклонно признавать, принимать поведение, убеждения и взгляды других людей, которые отличаются от собственных. При этом даже в том случае, когда эти убеждения/взгляды тобою не разделяются и не одобряются. В «Декларации принципов толерантности (ЮНЕСКО, 1995) толерантность понимается как ценность и социальная норма гражданского общества, проявляющаяся в праве быть различными для всех индивидов гражданского общества; как обеспечение устойчивой гармонии и конструктивного взаимодействия между различными социальными группами; как уважение к разнообразию различных мировых культур, цивилизаций и народов; как готовность к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям; как навыки эффективного межкультурного взаимодействия. В Преамбуле Устава ООН указывается, что толерантность является значимым качеством личности, поскольку ее направленность – «...проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи». Исходя из социокультурного аспекта, толерантность многими исследователями описывается как «определенное качество взаимодействия между субъектом и объектом толерантности, характеризуемое готовностью субъекта принимать социокультурные отличия объекта, включающие в себя внешние признаки, высказывания, особенности поведения и т.д.» (М.С. Мацковский, 2004, c.143); как «отношения личности, группы, общества друг к другу и может проявляться в смирении или принятии» (О.Ю. Харламова, 2004, c.9); как установка или умонастроение (М. Уолцер, 2000, c.14).
Как мы видим, акцент в рассмотрении толерантности делается на определенную социальную установку в отношениях (аттитюд). В структуре такой своеобразной установки Н.В. Недорезова (2005, с. 5) выделяет три компонента: поведенческий, эмоциональный, когнитивный. Иными словами, толерантность включает в себя такие структурные компоненты как переживание (эмоциональные реакции), понимание (когнитивные реакции), поведение (намерение, действие – конативные реакции). Сущность толерантности
заключается в стремлении и способности к установлению и поддержанию общности с людьми, которые отличаются в некотором отношении от нас или не придерживаются общепринятых мнений. Ведь зачастую, мы стремимся к объединению в одной общности с теми, кто разделяет наши убеждения, или с теми, кто разговаривает на том же языке или имеет ту же культуру, что и мы, или с теми, кто принадлежит к той же этнической группе. В то же время мы склонны враждебно или со страхом относиться к «другим» – тем, кто от нас отличается. В качестве такого «другого», может выступать и «неизвестная» нам сторона нашей личности, которую мы в себе открываем, и которая не всегда нас устраивает, которую мы отказываемся в себе признать, принять. П.Н. Шихирев, анализируя толерантность как социальное явление, распространяющееся на сферу социального взаимодействия, описывает определенную динамику толерантности, ее преобразование в зависимости от процесса персонализации. Исследователем выделяется естественная (натуральная) толерантность – открытость, любознательность, доверчивость, – свойственная маленькому ребенку, еще не ассоциирующаяся с качествами его «Я» (толерантность типа «А»); моральная толерантность – терпение, терпимость – ассоциируемая с личностью («внешним Я» человека) (толерантность типа «Б»); нравственная толерантность – принятие, доверие – ассоциируемая с сущностью или «внутренним Я» человека (толерантность типа «В») (П.Н. Шихирев, 2000, c.201-203). Толерантность типа «А» – это естественное и безусловное принятие другого человека, отношение к нему как к самодостаточному и самоценному существу. Такая толерантность имеет место в жизни маленького ребенка, у которого процесс становления личности (процесс персонализации) еще не привел к расщеплению индивидуального и социального опыта, к формированию «персоны» или «фасада», к возникновению «двойного стандарта», к существованию обособленных планов поведения и переживания и т.д. Толерантность типа «Б» характерна для личностного способа существования, она является производной процесса персонализации и, в возрастном аспекте, в той или иной степени присуща большинству взрослых людей. «Толерантная» личность стремится сдерживаться, используя механизмы психологических защит (рационализации, проекции и т.д.). Однако за своим «фасадом» она скрывает собственную нетерпимость – нарастающее напряжение, невысказанное несогласие, подавленную агрессию. Можно утверждать, что толерантность типа «Б» по сути дела есть квази-толерантность – неподлинная, частичная, видимая, условная, искусственная толерантность. Толерантность типа «В» построена на принятии человеком, как окружающих, так и самого себя, на взаимодействии с внешним и внутренним миром в принимающей, диалогической манере. В противоположность насилию и манипулированию такое взаимодействие предполагает как уважение ценностей и смыслов, значимых для другого, так и осознание и принятие собственного внутреннего мира, своих собственных ценностей и смыслов, целей и желаний, переживаний и чувств. Для человека, обладающего толерантностью типа «В», напряжения и конфликты вовсе не исключены, можно сказать, он постоянно живет в ситуации напряженного существования, однако не боится быть лицом к лицу с этим напряжением, достойно выдерживать и принимать его как безусловную экзистенциальную данность. Это подлинная, зрелая, действительно позитивная толерантность, основанная (в отличие от толерантности типа «А» и «Б») на гораздо более полном осознании и принятии человеком реальности. Учитывая такую градацию толерантности, следует задаться вопросом, а может ли толерантность, и какого типа толерантность, быть личностным свойством человека, активно стремящегося к собственному росту и развитию, к личностной зрелости, т.е. к самоактуализации? В качестве черт самоактуализирующейся личности у А. Маслоу (1997) выступают эффективное восприятие реальности и комфортные взаимоотношения с ней; принятие (себя, других, природы); спонтанность, естественность; служение; автономность, воля и активность; свежий взгляд на вещи; мистические и высшие переживания; чувство общности; глубокие межличностные отношения; демократичность; философское чувство юмора; креативность; руководство в жизни бытийными ценностями. В работах К. Роджерса (1998) детально описываются характеристики «полно функционирующей личности». К ним относятся: открытость переживаниям (способность слышать себя, свои переживания, чувства и мысли), экзистенциальный образ жизни (тенденция жить полно и насыщенно в каждый момент существования), организмическое доверие (способность принимать свои внутренние ощущения и ориентироваться в выборе поведения на них, а не на внешние обстоятельства), эмпирическая свобода и внутренний локус контроля (способность делать свободный и ответственный выбор), креативность. Анализ концепций личности позволяет сделать ряд обобщений. Такие качества как служение, чувство общности, глубокие межличностные отношения в классификации А. Маслоу, и внутренний локус контроля, как ответственность за свою жизнь и происходящие в ней события, в классификации К. Роджерса, в полной мере могут проявляться только наряду с толерантностью по отношению к себе, другим и миру. Только понимая и принимая собственную уникальность, уникальность мира и другой личности, человек способен не только эффективно и продуктивно существовать, но и испытывать удовлетворение от самореализации, самоосуществления себя в социуме, профессии, семье и т.п.