8. Завоевание ребенком независимости
Исключая случаи регрессивных тенденций, для ребенка является естественным целенаправленно и энергично стремиться к функциональной независимости. Развитие принимает форму стремления к большей независимости. Это напоминает выпущенную из лука стрелу, которая летит прямо, быстро и точно в цель. Завоевание ребенком независимости начинается с его первого знакомства с жизнью. По мере развития ребенок совершенствуется и преодолевает все препятствия на своем пути: В нем проявляется жизненная сила, которая и направляет его стремление к цели. Сэр Перси Нанн дал ей название «хорме»1 f
Если бы мы попытались найти соответствие хорме в сознательной жизни, то могли бы уподобить ее силе воли. Но сходство между ними весьма отдаленное. Понятие воли слишком ограничено, слишком связано с осознанностью индивидуума. Хорме связана с жизнью в целом, с тем, что может быть названо божественным импульсом, источником всей эволюции. Эта жизненная сила роста побуждает ребенка выполнять множество действий, и если ему дают расти нормально, не мешая, она проявляется в том, что мы называем «радостью жизни». Ребенок всегда полон энтузиазма и всегда счастлив.
Победы ребенка в завоевании независимости являются основными ступенями в его так называемом «естественном развитии». Другими словами, если мы внимательно проследим за естественным развитием ребенка, то сможем охарактеризовать его как последовательное обретение уровней независимости. Это справедливо не только для области психики, но и для физического развития, поскольку стремление тела к развитию настолько сильно, что только смерть может положить ему конец.
[1] Этот термин близок по смыслу к понятиям «жизненного прорыва» Бергсона и «либидо» Фрейда. Предложенный Нанном, он был впоследствии принят В. Мак-Дугаллом. См.: McDugall Wm. An Outline of Psychology. — London, 1948 (1-е. изд. 1923). P. 71 и далее.
Поэтому давайте займемся изучением этого пути и его STanoBi Рождаясь, ребенок покидает «тюрьму» -рчрево матери—и таким образом обретает независимость от ее телесных процессов. Затем ребенок наделяется стремлением или потребностью обратиться к внешнему миру и впитать его в себя. Можно сказать, что он рождается с «психологией покорителя мира». Впитывая то, что он находит вокруг себя, он формирует собственную личность.
Это отличительная черта первого периода его пребывания в мире. Если ребенок ощущает стремление покорить окружающий его мир, значит, он находит в этом определенную привлекательность. Поэтому позвольте нам заметить, используя, может быть, не совсем уместное здесь выражение, что ребенок «влюблен» в свой мир. Мы могли бы также повторить вслед за Кацем1, что «мир поворачивается к ребенку стороной, полной волнующих стимулов».
Первой в ребенке проявляется способность чувствовать. Но это не что иное, как органы восприятия. Это инструменты, с помощью которых мы получаем впечатления, и в случае с ребенком эти впечатления находят свое «воплощение», становятся частью его личности.
Что мы видим, когда оглядываемся вокруг? Все, что попадает в поле нашего зрения. Что мы слышим, если прислушиваемся? Все звуки в пределах слышимости. Так что, похоже, поле, на котором мы можем черпать ощущения, крайне обширное, почти бескрайнее так это устроено в природе. Мы не воспринимаем сначала один звук, а затем другой или различные шумы, один за другим. Мы воспринимаем их все сразу, как нераздельное целое. Умение отличать одно от другого, шум от ноты или одну ноту от другой приходит позже, словно бы развиваясь из этого всеобъемлющего накопления ощущений. Как хорошо это согласуется с гештальт-психологией!
Такова картина психики нормального ребенка. Поначалу он воспринимает мир целиком, а затем анализирует его.
[1] Prof. KatzD. The Psychology of the Form (итальянское издание: Einaudi, 1950. P. 188).
Но предположим, что у нас есть ребенок иного типа, который не ощущает этого непреодолимого влечения к окружающему его миру. У такого типа любовь к миру разрушена и заменена страхом. Мир пугает его.
Разумеется, развитие первого типа будет отличаться от развития второго. Исследования развития младенцев показывают что, если к шести месяцам у ребенка появляются определенные изменения, это означает, что он растет нормально. Некоторые из них — физического характера, но незаметны, и чтобы выявить их, необходимы анализы. Например, желудок начинает выделять необходимую для пищеварения соляную кислоту. Прорезывается первый зуб. Таким образом, мы наблюдаем постепенное совершенствование тела, которое развивается благодаря определенным процессам роста. В результате этого ребенок к шести месяцам может обходиться без материнского молока или, по крайней мере, может сочетать его с другими видами пищи. Если мы вспомним о том, что до этого ребенок полностью зависел от материнского молока, поскольку не переносил другой пищи, которую не мог переварить, то увидим, какой удивительной степени независимости он достиг. Словно бы в шесть месяцев он сказал: «Я больше не хочу жить за счет своей матери. У меня уже достаточно сил, чтобы кормить себя самому». Нечто подобное происходит в подростковый период, когда дети начинают тяготиться зависимостью от дома и пытаются жить на свои деньги.
И примерно в это же время (что заставляет нас относиться к этому периоду как критическому) ребенок начинает произносить первые слоги. Это первые камни в основании огромного здания языка, которое ему предстоит построить, и это будет еще одним большим шагом, еще одной победой в обретении независимости. Получив возможность говорить, ребенок может выражать себя и больше не зависеть от того, чтобы другие угадывали о его потребностях. Он устанавливает контакт с человеческим обществом, ведь люди могут общаться только посредством языка.
Поэтому овладение речью и возможность с ее помощью поддерживать осмысленный разговор с другими — самый впечатляющий шаг на пути к независимости. Поначалу напоминающий глухонемого ребенок, не способный выразить себя или понять, что говорят другие, похоже, одновременно обретает и слух, и способность пользоваться словами.
Очень скоро после этого, в возрасте одного года, ребенок начинает ходить, и это освобождает его из еще одной тюрьмы. Теперь он может бегать, и если вы приблизитесь к нему, он может убежать и спрятаться, уверенный в том, что ноги отнесут его туда, куда он захочет. Так что человек проходит разные стадии в своем развитии, и вожделенная свобода приходит к нему в результате последовательных шагов к независимости. Это не результат решения «освободить его» или желания, чтобы он был свободен, — его независимость является физиологическим состоянием, переменой, вызванной процессом роста. Воистину сама природа дает ребенку возможность расти, сама природа дарует ему независимость и ведет его к успешному обретению свободы.
Особенно важно для ребенка научиться ходить, и не только потому, что это очень сложно, а потому, что это делается в первый год жизни, параллельно с развитием языка, обретением способности ориентироваться и т.д. Ходьба для ребенка — определяющий физиологический момент. Ни одному другому млекопитающему не приходится учиться ходить. Только человек должен пройти через длительную и сложную фазу роста, чтобы стать способным на это. Прежде чем он сможет хотя бы стоять прямо, не говоря уже о ходьбе, ему нужно совершить три определенных физиологических завоевания. Телята и другие животные, напротив, начинают ходить с самого рождения. Однако по уровню развития животные стоят гораздо ниже нас, несмотря на свои внушительные размеры. Похоже, мы рождаемся беспомощными, потому что строение нашего тела гораздо сложнее, и нам требуется гораздо больше времени, чтобы выстроить свои способности.
Способность стоять прямо и ходить только на двух ногах требует сложнейшей нервной структуры, состоящей из нескольких частей. Одной из них является мозжечок, расположенный в основании мозга (см. рис. 6).
Интенсивное развитие мозжечка начинается в возрасте шести месяцев. Он быстро растет до четырнадцатого или пятнадцатого месяца, затем темп замедляется, но мозжечок продолжает расти, пока ребенку не исполнится четыре с половиной. Способность вставать и ходить зависит от его развития. В действительности есть две части процесса развития, которые следуют один за другим.
Рис. 6. Мозжечок в основании мозга
В шесть месяцев ребенок начинает садиться, в девять — ползать или скользить с помощью рук и ног. В десять месяцев он встает и в возрасте двенадцати—тринадцати начинает ходить. К пятнадцатому месяцу он уже уверенно держится на ногах.
Другой частью этого сложного процесса является завершение формирования определенных нервов. До завершения формирования спинномозговых нервов, передающих приказы
мускулам ног, эти приказы передаваться не могут. Формирование спинномозговых нервов, завершающееся в этот период, необходимо для управления мускулами. Так, многие элементы этого сложного отрезка развития должны быть согласованы для того, чтобы ходьба стала возможной. Третьим элементом является развитие скелета. Как мы уже убедились, кости ног ребенка в момент рождения еще не полностью отвердели. Отчасти они еще хрящевые и поэтому мягкие. Как же в этом состоянии они могут поддерживать тело? Прежде чем ребенок начнет ходить, его скелет должен отвердеть. Необходимо также отметить следующий момент. Кости головы, еще не сросшиеся в момент рождения, теперь соединяются и срастаются. И если ребенок упадет, он уже не будет подвергаться серьезному риску повредить мозг.
Если мы захотим научить ребенка ходить до наступления этого периода с помощью каких-либо педагогических средств, у нас ничего не выйдет, поскольку способность ходить зависит от ряда моментов физического развития, которые совпадают во времени. Сначала в организме должны быть созданы локализованные состояния готовности, а усилия по ускорению естественного развития ребенка могут только навредить. Этим процессом управляет природа. Все зависит от нее и должно подчиняться ее безошибочным указаниям. Точно так же, если мы будем пытаться удерживать ребенка, который начинает ходить, у нас ничего не получится, поскольку в природе устроено так — если орган сформирован, он должен работать. На языке природы «создать» не означает просто «произвести что-нибудь», это означает — то, что было произведено, должно иметь возможность функционировать. Как только орган сформировался, он должен немедленно приступить к работе в определенной области. На языке современной терминологии эта функциональность называется «опыт взаимодействия со средой». Если такого опыта нет, орган не может нормально развиваться, поскольку он не завершен. Он обретает свое завершение только в работе.
Следовательно, ребенок может полноценно развиваться только посредством опыта взаимодействия с окружающей его средой. Такой опыт мы называем «работой». Как только ребенок приобщается к языку, он сразу начинает болтать и никто не может уговорить его остановиться. Сложнее всего на свете заставить маленького ребенка молчать. А если ребенку не давать ходить и разговаривать, он не сможет развиваться нормально. Он будет страдать от задержки развития. Вместо этого он ходит, бегает, прыгает и таким образом развивает свои ноги.
Ребенок, который, обретя новые способности, расширил границы своей независимости, может развиваться нормально только при условии, что ему предоставляют возможность применять эти способности. Ребенок развивается, пользуясь обретенной им свободой. Короче говоря, развитие, как считает современная психология, не происходит само по себе. «Поведение каждого индивидуума является результатом его опыта взаимодействия с окружающей средой».
Поэтому, если мы хотим, чтобы то, что мы подразумеваем под образованием, помогало ребенку развиваться, мы можем только радоваться каждый раз, когда он демонстрирует нам обретение нового уровня независимости. Какую безграничную радость испытываем мы, когда он произносит свое первое слово, еще большую от понимания того, что мы ничем этому не помогали. Но проблема образования встает наиболее остро, когда мы опасаемся, что развитие ребенка (как бы это сложно ни было сделать) может быть, тем не менее, сдержано или замедлено невозможностью получить необходимый опыт взаимодействия с окружающей средой.
Поэтому в первую очередь для обучения ребенка необходима среда, в которой он сможет развивать способности, дарованные ему природой. Это не означает, что мы должны только развлекать его и позволять делать все, что ему захочется. Это значит, что мы должны настроиться на то, чтобы осуществлять свою работу в сотрудничестве с природой и подчиниться одному из ее законов, гласящему, что развитие происходит из опыта взаимодействия с окружающей средой.
С первыми своим шагом ребенок поднимается на более высокую ступень опыта. Наблюдая за ним в это время, мы видим, что он постоянно стремится к еще большей независимости. Он все хочет делать сам — переносить вещи, одеваться и раздеваться, и вовсе не потому, что мы его к этому побуждаем. Его порывы столь энергичны, что наша обычная реакция — попытаться сдержать его. Но, поступая таким образом, мы сдерживаем не ребенка, а саму природу, ибо воля ребенка находится в гармонии с ее волей, и он последовательно следует всем ее законам.
Сначала в одном, потом в другом он все меньше зависит от окружающих его людей, пока не наступает момент, когда ему хочется быть и интеллектуально независимым. Тогда он начинает проявлять склонность к тому, чтобы развивать интеллект на своем собственном опыте, а не на опыте других. Он начинает искать объяснения для предметов и явлений. И, таким образом, в младенческий период начинает развиваться индивидуальность. Это подтверждается не теориями или мнениями, а доступными для наблюдения фактами. Напоминая о том, что свобода ребенка должна быть полной, что его нормальное существование и независимость должны быть гарантированы обществом, мы не говорим на языке неопределенного идеализма. Это истины, полученные в результате наблюдений за жизнью и природой. Человеческое развитие возможно только при опоре на свободу и на опыт взаимодействия с окружающей средой.
При этом мы не должны проецировать на мир детей те же представления о независимости и свободе, которые считаем безупречными в мире взрослых. Если бы взрослых попросили проверить себя и дать определение свободы и независимости, они не преуспели бы в правильном ответе, поскольку их представление о свободе весьма несовершенно. Им недостает в представлении широты горизонтов природы. Только в ребенке проявляется величие природы, которая, давая свободу и независимость, дает саму жизнь. И дает она ее, следуя неизменным правилам, касающимся возраста и потребностей индивидуума. Свободу природа делает законом жизни: будь свободен — или умрешь!
В этом, я полагаю, путь природы предлагает нам помощь, новую основу для интерпретации социальной жизни. Словно бы растущий ребенок открыл нам всю картину, из которой мы позаимствовали в нашей социальной жизни лишь несколько незначительных деталей. То, что демонстрирует нам ребенок, истинно, ибо указывает нам путь к реальности, к правде. А когда нам открывается закономерная истина, она рассеивает сомнения, и по этой причине свобода, обретаемая ребенком в процессе развития и роста, может направить нас на размышление о новых больших возможностях.
Какова же в конечном итоге цель этого постоянно нарастающего стремления к независимости? Откуда оно исходит? Оно внезапно возникает в растущей личности, которая впоследствии становится способной постоять за себя. Но так происходит везде в природе. Каждое живое существо функционирует отдельно, и мы видим, что ребенок следует плану природы. Он приходит к свободе, которая является первым правилом жизни для всего живого. Как он добивается этой независимости? Он делает это с помощью постоянной активности. Как он становится свободным? Благодаря непрерывным усилиям. Единственное, чего не может жизнь, — это стоять на месте. Независимость не есть некое раз и навсегда данное состояние, ее надо все время завоевывать. Для того чтобы получить не только свободу, но и силу, а также возможность совершенствовать свои способности, необходимо идти по пути упорного труда.
Первое побуждение ребенка — выполнять действия самостоятельно, без чьей-либо помощи, й свою первую сознательную заявку на независимость он делает, когда пытается защититься от тех, кто пытается делать что-то за него. Он прикладывает все больше усилий, чтобы добиться успеха самому. Если, как полагают многие, лучшее в жизни — сидеть без дела и позволять за собой ухаживать, то что может быть лучше жизни, которую ребенок вел до рождения? Пока он находился в утробе, его мать делала все за него. Подумайте о колоссальном труде учиться говорить, который позволяет взрослому общаться со своими собратьями. Будь «отдых» действительно идеалом жизни, разве ребенок не отказался бы от мысли учиться говорить или привыкать к обычному питанию? Разве не мог бы он обойтись без лишних хлопот — ходить и напрягать свой ум, при всем восхищении, которое он испытывает от знакомства с окружающим миром?
Но это далеко от реальности, свидетельством которой являются дети. Они демонстрируют, что уроки природы отличаются от идеалов, которые создает для себя общество. Ребенок стремится к независимости с помощью труда, к независимости тела и духа. Его мало интересуют знания других, он хочет обрести свои знания, получить опыт общения с миром и постичь его самостоятельно, без чьей-либо помощи. Мы должны отчетливо представлять, что, когда мы даем ребенку свободу и независимость, мы даем их уже готовому к работе труженику, который не может существовать без работы и активности. Это роднит его с другими формами жизни, и сдерживать в нем это стремление означает превратить ребенка в дегенерата.
В мире живого все активно. Жизнь — это пик активности, только через активность можно осмыслить совершенство жизни и стремиться к нему. Социальные чаяния, доставшиеся нам от прошлых поколений, — сведение рабочих часов к минимуму, стремление заставить работать на себя других, полная праздность — похожи на отметины дегенерации, которые природа оставляет в детстве. Эти чаяния являются знаками регрессии человека, которому не помогли адаптироваться к окружающему его миру в первые дни его жизни и который поэтому чувствует неприязнь и к миру, и к тому, чтобы делать усилия. Он принадлежит к тому типу детей, которые любят, чтобы им помогали и ухаживали за ними, носили на руках или возили в коляске, стесняются дружеского общения и любят долго поспать. Он носит на себе признаки дегенерации, сегодня признанной и описанной наукой как стремление вернуться в материнскую утробу. Нормально родившийся и нормально развивающийся ребенок стремится к независимости. Тот, кто избегает этого, — дегенерат.
Обучение этих несчастных представляет совершенно иную проблему. Как нужно лечить регрессию, которая замедляет и искажает нормальное развитие? Ребенок, имеющий отклонения, не испытывает любви к окружающему миру, поскольку
видит в этом мире слишком много трудностей. Для него мир слишком суров и неприветлив. Именно ребенок с отклонениями занимает сегодня центральное место в научной детской психологии, которую следовало бы с большими основаниями назвать детской психопатологией. Для того чтобы справиться с ростом числа малышей с психическими отклонениями, открываются все новые лечебные учреждения для детей с неустойчивой психикой и разрабатываются новые методики, такие как игротерапия. Педагогика учит, что окружающая среда должна быть менее резистентной, поэтому препятствия, которые содержатся в окружающей среде, сокращаются в числе или вовсе удаляются из нее. Сегодня все, что окружает ребенка, делается как можно более привлекательным, особенно для тех детей, которые испытывают антипатию к окружающему миру. Это делается в надежде пробудить в детях чувства симпатии и любви, которые помогут преодолеть неуверенность и отвращение. Предлагаются также приятные занятия, поскольку мы знаем, что развитие является результатом активности. Окружающая среда должна быть наполнена стимулами, которые порождают интерес к действию и побуждают ребенка получать собственный опыт. Эти принципы продиктованы жизнью и природой, которые помогают ребенку с психическими отклонениями, наделенному регрессивными чертами, перейти от лени к желанию работать, от апатии и инертности к активности, от страха (который временами проявляется в чрезмерной привязанности к людям, с которыми ребенка невозможно разлучить) к приносящей радость свободе, свободе приступить к завоеванию жизни.
От инертности к работе! Вот путь к излечению, так же как путь от инертности к работе — путь развития нормального ребенка. Это должно стать основой нового образования. На него указывает и устанавливает его сама природа.
Хотя у меня нет желания давать длинные теоретические пояснения, прежде чем продолжить, я хотела бы уточнить, какой смысл я вкладываю в слою «созревание». Поскольку мне кажется, что точное понимание моих воззрений на этот предмет важно для понимания не только последующих глав, но и других частей книги. Изначально слово «созревание» использовалось в генетике и эмбриологии для обозначения периода развития исходной зародышевой клетки, в течение которого происходит превращение незрелой клетки в зрелую1, до начала оплодотворения.
Но в психологии младенчества этот термин приобрел гораздо более широкое значение. Он обозначает своего рода регулирующий механизм роста, который обеспечивает баланс в организме в целом и в отношении стимулов его роста. Так, в частности, Арнольд Гезелл разработал эту концепцию, хотя и не сформулировал никакого точного определения. Но если я правильно понимаю его идею, он утверждает, что рост индивидуума подчиняется определенным законам, которые необходимо признать, поскольку ребенок «обладает конституциональными чертами и тенденциями, в основном врожденными, которые определяют, как, чему и в некоторой степени даже когда он будет учиться»2.
Другими словами, Гезелл говорит о существовании у ребенка функций, на которые нельзя повлиять с помощью обучения3.
Это верно в отношении всей продолжительности физической жизни. Фактически, как уже было сказано выше, мы не можем научить ребенка ходить, прежде чем он не достигнет определенного состояния зрелости. Таким же образом, ни один ребенок не может научиться говорить раньше определенного возраста (так же как никто не может остановить его, если он уже заговорил). Все, кто следил за моей работой, знают, что я всегда в первых рядах вставала на защиту той идеи, что дети растут в соответствии с законами природы, и считаю, что эти законы являются основой обучения. И все же мне кажется, что в формулировках Гезелла делается слишком большой
[1] Подробное описание этого процесса см.: Jennings Н. S. Genetics. — New York, 193S.
[1] Gesell Arnold M. D. Infant and Child in the Culture of To-day. — New York and London, 1948. P. 40.
[1] Gesell Arnold M. D. Stair-climbing Experiment in Studies in Child Development. — New York and London, 1948. P. 58.
упор на биологию, чтобы впрямую применять их к ментальному росту ребенка. Согласно его монистической теории! «разум ребенка раскрывается совершенно так же, как и eroi тело в результате процесса развития»1. Но это едва ли может! быть верным. Если мы воспитаем ребенка в изолированном пространстве, вдали от людей, не предоставив ему ничего, кроме пропитания, его физическое развитие будет нормальным, но ментальное развитие будет серьезно нарушено. Убедительный пример этого приводит доктор Итард в рассказе о том, как он пытался терпеливо обучить мальчика, известного в те дни как «дикарь из Авейрона»2.
Как я уже не раз говорила, мы действительно не можем создать гения. Мы можем лишь дать каждому индивидууму шанс раскрыть свои потенциальные возможности. Но если мы говорим о процессе «биологического созревания», мы также должны быть готовы признать существование процесса «психологического созревания». Как мы пытались показать в предыдущих главах, здесь можно провести параллель со всеми явлениями, наблюдаемыми в эмбриологии.
В интенсивном процессе формирования организма мы ни в коей мере не можем заметить целостности, нельзя также говорить и о регулярном и постепенном характере роста. Все органы развиваются по отдельности, вокруг центров активности. Активность этих центров продолжается ограниченное время и угасает с появлением органа. В дополнение к этим центрам, или активным точкам, имеющим отношение к формированию органов, существуют также сенситивные периоды, играющие важную роль в управлении поведением животного в течение всей его жизни во внешнем мире. Это было показано голландским биологом Д`Фризом, и мы находим параллели этому именно в психологическом развитии ребенка — факт,
[1] Предисловие к книге Гезелла: The Embryology of Behaviour. — New York and London, 1945.
[1] Itard J. M., Dr. Rapports et Memoires sur le Savage de l'Aveyron, 'idiotie et la Suidi- mutite. — Paris, 1807. (Английский перевод: George and Muriel Humphrey, New York, Century, 1932.)
убеждающий нас в том, что человеческая природа во всем следует общим законам жизни.
Из этого следует, что «созревание» есть нечто большее, чем «простая сумма воздействия генов, действующих в ограниченный период времени»1, поскольку, помимо влияния генов, существует влияние окружающей среды, в соответствии с которым они действуют. Окружающая среда играет определяющую роль в процессе созревания.
Что касается психологического созревания, то оно может происходить только в результате опыта взаимодействия с окружающей средой, который меняется на каждом уровне развития, поскольку меняет свой тип хорме, проявляясь в индивидууме в виде повышенного интереса к тщательному повторению определенных действий, пока благодаря этому повторению внезапно, с взрывной силой не проявится новая функция. Так, определенная модель функции создается в результате внешне незаметного созревания. Поскольку, похоже, эти повторяющиеся действия не имеют непосредственного отношения с порождаемой ими функцией и прекращаются с ее появлением. Тем временем соответствующий интерес ребенка переключается на какую-нибудь другую деятельность, которая подготовит еще одну функцию. Если ребенка удерживают от получения такого опыта в тот самый момент, в который это запланировано природой, особая восприимчивость, побуждающая его к этому занятию, исчезнет, оказав тем самым губительное воздействие на развитие ребенка и, как следствие, на его созревание.
Обратимся к более широкому определению созревания, приведенному в недавно изданном учебнике по психологии2: «Созревание состоит из структурных изменений, по большей части наследственных, то есть таких, источником которых являются хромосомы оплодотворенной половой клетки, но эти изменения также частично вызываются взаимодействием организма с его окружением».
' Gesell A. The Embryology of Behaviour. — P. 23.
[1] Boring E. G., Langfeld H. S., Weld H. P. Introduction to Psychology. — New York, 1939.
Интерпретируя это в свете наших собственных выводов, можно сказать, что человек рождается с жизненной силой (хорме), уже заложенной в общей структуре его впитывающего разума, специализации и дифференциации которого были описаны нами под рубрикой «небула».
Эта структура изменяется в период младенчества под влиянием того, что мы (вслед за Де Фризом) назвали сенситивными периодами. Таким образом, рост и психическое развитие направляются впитывающим разумом, небулами, а также сенситивными периодами и их соответствующими механизмами. Именно они являются наследственными и присущи только человеческому виду. Но заключенный в них потенциал может быть раскрыт только посредством свободной активности, направленной на окружающую среду.
[1] Ср.: Maria Montessori, Dr. The Secret Childhood. — Bombay, Calcutta, Madras, Orient Longmans, 1951. (Первое издание: London, Longmans Green & Co. Ltd, 1936.)
9. Первые дни жизни
Если мы хотим помочь ментальной жизни человека, то первое, что нам необходимо помнить, — это то, что впитывающий разум маленького ребенка находит пищу для себя в своем окружении. Он должен найти свое место здесь и воссоздавать себя из того, что он воспринимает. Поэтому особенно в начале жизни ребенка мы должны сделать окружающую его среду как можно более интересной и привлекательной.
Как мы уже видели, ребенок в своем развитии проходит через последовательные этапы, в каждом из которых его окружение играет важную роль, хоть всякий раз новую. Важнее всего окружение оказывается для ребенка сразу после его рождения. Однако сейчас это мало кто понимает, потому что еще совсем недавно никто даже не подозревал, что у ребенка в первые два года жизни есть духовные и ментальные потребности. Сейчас же известно, что эти потребности настолько реальны, что игнорирование их может вызвать весьма печальные последствия.