Это особая экспериментальная технология под кодовым названием «Семена» (в девичестве – «Seeds of construction»). Пух и Поросёнок с ней уже однажды сталкивались годы назад. Разрабатывалась она для строительства космического лифта на Луну, но ограничилось лишь проведением телеграфной линии. Тем более, когда единственный спутник планеты сначала облетел искусственный спутник, а потом туда высадились астронавты, оказалось, что делать на Луне особо нечего, и проект свернули. Вернее, такова была официальная версия, которая, как узнали друзья, расходилась с фактами…
На самом деле там, в котловане, обнаружили недостающее звено, необычная структура и химический состав которого подсказали, как можно воспроизвести прототип.
Пух более-менее представлял себе физику удара кулаком в челюсть, но, когда дело касалось таких тонких материй, он лишь в общих чертах мог вычленить основные важные моменты из потока терминов, которыми сыпал Пятачок.
Эти «семена» засеивались так. Поднявшись в небо, беспилотный летательный аппарат, имевший в своих очертаниях некоторое подобие паука, плёл молекулярную нить, из которой отливались монолитные сооружения, требовавшие затем дополнительной отделки. И на месте пустыря с вырытым котлованом появлялся небоскрёб.
Звучит заманчиво?
Да, пока не узнаёшь неприятную правду.
Конечный материал – как и технология его изготовления – является коммерческой тайной. А поскольку весь этот проект разрабатывался Министерством обороны для быстрой отстройки своей инфраструктуры – то ещё и военной тайной. Широкой общественности ничего не говорилось о радиоактивном фоне, витающей в воздухе канцерогенной пыли, как и не было данных о долговечности и устойчивости таких сооружений. Первый эксперимент в этой стране с ними… не оказался удачным. И хотя утверждалось, что здания оказываются намного легче аналогов, а, следовательно, должны намного меньше давить на грунт, такое сосредоточенное расположение их на Пореченковском холме, которому давно предвещают оползень, создавало дополнительные риски.
|
|
Словом, весь этот инвестиционный проект казался гигантской пороховой бочкой, которую подбросили иностранные партнёры, дабы проверить: рванёт или нет. У себя такие опыты проводить намного рискованней: могут либо закошмарить экологические активисты, либо засудить. А здешние экологи продаются гораздо дешевле, как и суды.
***
– То есть ты хочешь сказать, они вступили в сговор и теперь выслуживаются?
– Ничего я пока не хочу сказать, кроме того, что пахнет это всё очень дурно! И вообще, залежался я что-то, нам уже действовать давно пора.
Пух ещё раз посмотрел на говорящую голову и поставил перед собой вполне ожидаемый вопрос.
Не это ли сменщик Крота в Триумвирате?
Очевидно ведь, что свои безумные проекты он может реализовывать только лишь потому что имеет покровительство во власти. И скорее всего – протекцию самого Короля.
***
Пятачок на сей раз решил не расписывать их план действий внутри клуба заранее, как минимум потому что не было понятно, что же их там ожидает внутри; он обошёлся лишь наиболее принципиальными моментами. Первым важным вопросом, который его в данный момент волновал, было их проникновение вовнутрь. Как бы это ни звучало в контексте гей-клуба.
|
|
Как можно туда попасть, не будучи одним из этих?
Для начала поросёнок зашёл на сайт «Голубого носорога» и глянул, что там такого интересного намечается в эту пятницу.
Оказалось – мероприятие с лаконичным названием «Мальчишник».
Пух подумал, что мальчишник – не то мероприятие, которое следует проводить в мужском клубе.
Тем более, в клубе для мужчин, которые любят мужчин.
На «Мальчишник» продавались билеты, и Пух спросил у поросёнка:
– А криптовалюту они принимают?
– Даже не думай об этом.
– Почему это?
– Потому что блокчейн. Вся история транзакций сохраняется. Я не хочу, чтобы где-то там сохранялась инфа, что я заплатил за посещение таких заведений средствами с нашего революционно ориентированного счёта.
– И что ты предлагаешь?
– Будем действовать по старинке.
***
Для пополнения налички у них был отработан свой метод.
Вдвоём они садились в набитые маршрутные такси на переднюю площадку, поближе к кабине, и ждали момента, пока с задней не передадут крупную купюру. До водителя она доходила (не совсем же моральные уроды наши с вами герои, оставить человека необилеченным), а вот сдачу (которую «командир» обычно совал вслепую, не отвлекаясь от вождения) прикарманивали и на ближайшей остановке сходили – ждать следующей заполненной до отказа машины. А там пусть между собой пассажиры разбираются, на каком этапе деньги исчезли.
Время на самом деле было уже довольно безблагодатное – около полудня, когда все те, кому срочнейшим образом нужно добраться до центра, там оказались, а кто из него зачем-то бежал, давно сбежали. Поэтому один акт присвоения чужих личных средств занимал в диапазоне от получаса до сорока минут, так что они рисковали проездить аж до вечера, когда в маршрутку и влезть-то становилось непросто.
|
|
Ввиду опасений поросёнка перед настырностью стражей правопорядка они нарядились в прикид «дебил-турист»: шлёпанцы, гавайские рубашки, светлые шорты и панамки – всё это валялось в шкафу с маскировочным реквизитом. Осталось добавить только наивную дурость в выражении лица и постоянное оглядывание по сторонам, а ля «ого, какой у этой статуи… пьедестал!»
Процесс шёл, кошелёк постепенно набивался не хуже общественного транспорта. Но на шестой «ходке» произошёл неприятный казус. Банкноту Пуху с Пятачком передала девочка лет пятнадцати, очевидно с активной гражданской позицией. И двое не придали значения тому, как пристально она на них смотрит, пока те участвуют в передаче оплаты водителю. Когда же они хотели было выскочить (благо шофёр как раз надавил на педаль тормоза перед остановкой), малютка одёрнула медвежонка за локоть.
– Дядя, вы куда? А сдача?!
Весь салон, включая водителя, обернулся и смотрел теперь на них. А прямо возле дверей маршрутки у киоска пили кофе трое копов. Извиниться и отдать деньги – значит, признать, что едва их не присвоили. Построить из себя дурачка – их предложат обыскать. Молча попробовать выйти – поднимется хай. Молчать и стоять тоже не выйдет. Пух начал понимать, что такое цугцванг.
Но Пятачок нашёл путь к отступлению.
– Щито ти хочеш, devotchka? – спросил он с ярко выраженным северянским акцентом, как можно ближе наклонившись к ней лицом, будто бы хотел получше расслышать ответ.
– Вы двое – ВОРЫ!!!
Она закричала это так громко, что Пятачок отпрянул, но теперь ещё и полицейские обернулись, и определённо начали проявлять интерес к происходящему.
– Да как ти смейешь… Ти щто, ксенофоб? Ф тибе йесть хоть чуточка ТОЛЕРАНТНОСТИ?!
Его слова резанули ей по ушам, ударили её как хлыстом по одному месту и по лицу[17], отчего она вся зарделась.
– Я… Я не… Просто ведь воры… Даже если они иностранцы… Ох…
– А щито это такое у тибя пад нагАми?
Юная активистка сначала заподозрила, что в нахлынувшей волне стыда не заметила, как окропила собственные коленки жёлтой волной, и от этого ей стало лишь ещё более стыдно. Но, посмотрев под ноги, она поняла, что настоящий стыд лишь близится.
Там валялись купюры, которые очевидно должны были служить сдачей, не дошедшей пассажиру с задней площадки.
Ловкий Поросёнок, отвлекши внимание, подбросил ей их, благо, как мы знаем, с метанием предметов у него всё было не так уж и плохо.
И ладно бы при иных обстоятельствах, но моральное равновесие борцуньи за права мигрантов (а по всему складывалось, что это именно она) было нарушено, и она едва собирала буквы в слова. А дежурное «да знаете, кто вы? Вы – самая настоящая шовинистическая свинья!» в данной ситуации явно бы сработало не так, как оно обычно работает.
– Так, что тут у вас такое? – воскликнула страж порядка, решившись наконец зайти вовнутрь.
– Движению мешают вот эти вот… – попытался вставить своё слово водитель. Девочка его перебила:
– Это воры!
Однако Пятачок окончательно отобрал инициативу в свои руки. Проявим снисходительность к вашим глазам и не будем копировать искусственный акцент поросёнка на письме:
– Воры. Вот так они называют гостей их страны, которые создают здесь рабочие места. Да вы знаете, кто я такой? Я – Свинте Свинтесон, предприниматель и инвестор! У меня есть два посольства, куда я могу обратиться за помощью, я устрою вам дипломатический скандал! Это харассмент! Арестуйте её немедленно!
И как раз в этот момент кто-то закричал с задней площадки:
– А мне никто не собирается сдачу вернуть?
Хотя Пух знал, что он играет, Пятачок уже покрылся потом и покраснел не хуже девчонки. Только та от когнитивного диссонанса, а он – от напускной ярости. Девочка же и вовсе не знала, как и что ей отвечать. В тот день все её ценности потребовали переоценки.
Пятачок согласился выйти переговорить с полицейскими и там ещё минут пять заливал им, какие неприятные последствия грядут для и без того покосившегося международного имиджа страны. Поэтому копы предпочли отпустить их двоих на свободу, забрав с собой несовершеннолетнюю – отправить родителям для разъяснительной беседы. Увы, но телесные наказания с применением кожаных изделий в этой стране запретили.
Когда правоохранители отошли, поросёнок сказал:
– Ладно, закругляемся. Не надо было жадничать. В общем-то у нас уже и так есть нужная сумма.
– Ты же говорил, ещё одна ходка нужна. Сотки не хватало или что-то такое.
– А кто тебе сказал, что я подбросил ей все деньги? – Пятачок показал ещё пачку купюр, сохранившихся у него в руке. – Да и в конце концов, остаток можно было из кассы позаимствовать… при условии, что Догги на меня не ополчится. Пошли на базу, мне нужно ещё один кое-что прояснить с нашим попаданием на объект.
***
Дело в том, что билеты – это лишь половина проблемы.
Билеты оказывались действительными только при наличии пригласительных. Это было указано на странице о грядущем «Мальчишнике», но несмотря на это они свободно продавались. Возможно, хозяева надеялись, что некоторые покупатели не заметят строку, написанную маленьким шрифтом. Догги в подобных ситуациях говорил: «Лох не мамонт – он не вымрет!»
К решению этой проблемы поросёнок привлёк Васька. Тот занимался анализом телефона, отобранного у недоинтервьюера Толяна. Хотя сам телефон был заблокирован, юный хакер достал из него SIM-карту и снял с неё информацию, на какой последний номер совершался звонок (а, как мы помним, это был какой-то неназванный координатор социологического исследования). Такой техникой владеют полицейские, прибегая к ней, когда набрать с аппарата не представляется возможным (допустим, в результате ДТП он получил повреждения, ставшие причиной его безвозвратной поломки).
Затем он обыскал Интернет в поисках возможных обладателей данной карты. Им оказался бывший студент Хряковского университета, имеющий тесные связи как с Моллом, так и с тамошним мэром, ныне лежащим в коме. Парня звали Гейдар Гайдар, и он тоже тусил в клубах для лиц не вполне естественной ориентации.
«Есть ли среди них хоть кто-то, с остальными не повязанный?» – поражался Пух. Потом понял, что вопрос глупый уже своей формулировкой.
В юношестве Гейдар осознал, что таким именем его наделили неспроста, ведь быть геем – это Дар Божий, от которого никто не вправе отказываться. И он стал мотивационным спикером, который направлял молодых предпринимателей-геев на путь истинный – приучал их не бояться никого, верить в себя и идти к успеху. На продаже таких нарциссических тренингов он получал неплохие деньги. Пух задумался было, нельзя ли расшифровывать его имя-фамилию с двух разных языков как «лев, пасущий овец», но не стал глубоко погружаться в антропонимику, оставив всякую эзотерику Серене.
Вместе с номером телефона в одном контексте удалось найти и электронную почту, домен которой включён в Гоголь-сервисы (вроде Гоголь-поиска). И тут Васёк пустил в ход свежий эксплоит, на днях только вскрывшийся и ещё не залатанный. Суть его в том, что в устанавливаемое на мобильные устройства по умолчанию приложение «Гоголь-календарь» из-за растущей коммерциализации платформы добавили возможность вписывать напоминания третьим лицам. И ряд обладателей смартфонов столкнулись с тем, что им каждое утро, ровно в половину шестого, прямо через календарь им предлагают решить проблемы мужского характера, связанные как с длиной, так и с продолжительностью. Даже если реципиент такой рекламы – девушка. Видимо, компания попутно слила контактные данные собственных пользователей соответствующему бизнесу, за некоторую плату. Главные риски создавало то, что вписать можно было не просто текст, а и гиперссылку, по которой можно пройти из-за нечаянного нажатия. И напоминания, что всякий бред открывать всё же не стоит, пока ещё не реализовали – видимо, введут в ближайшем хотфиксе.
Вот этой дырой в защите «наши» и решили воспользоваться, притом весьма хитро.
Васёк, набросав некоторый код, смог поставить напоминание на каждый час для Гейдара со следующим сообщением:
«Новый фильтр для приложения Ин100грамм позволяет состарить Ваше фото и посмотреть, как Вы будете выглядеть через 20/40/60 лет. Миллионы пользователей уже попробовали, присоединяйтесь и Вы!»
И ссылочка прилагается.
Расчёт был на то, что первые два раза Гейдар смахнёт оповещение из шторки, а на третий раз, лишь бы отделаться от назойливых табличек, всё же откроет. Тем более, Ин100грамм у него был, это там он светился с разными геями и даже целовался со страусом. С каких пор это стало легально?
По ссылке, разумеется, самого фильтра не было, было перенаправление, а под видом фильтра устанавливался скрипт, который обеспечивал доступ к некоторым приложениям на аппарате. Увы, телефонная книга, вероятно, была выгружена в почтовый аккаунт, и с доступом к ней возникли какие-то проблемы, зато в свежих загруженных файлах имелось пригласительное на чьё-то имя. Осталось только подкорректировать его в фоторедакторе. Помимо этого, Васёк получил доступ к микрофону и смог записывать всё то, что говорит Гейдар. Это, впрочем, длилось недолго, потому как уже к вечеру патч всё-таки вышел, и из-за расхождения версий программного обеспечения и каких-то правок безопасности больше никаких вестей не поступало.
Но кое-что интересное он узнал.
В пятницу намечался не мальчишник в традиционном понимании этого слова, а некий тренинг «Восстань и прозрей», в котором гомосексуалисты смогут узнать о своём месте в мире будущего и получат план действий на ближайшее время, а вернее даже – на ближайшие дни. И Гейдар зазывал туда всех своих знакомых по списку.
Из этого очевидно следовало, что в грядущие выходные после жаркой клубной ночи жарко в столице станет всем.
***
Оставшееся до вылазки время каждый член команды занимался своими делами. Васёк что-то хакал, Пятачок пообещал сваять Пуху нечто в качестве вооружения (поскольку едва ли их пропустят с чем-то недостаточно тематическим), Догги варил коктейли, но как-то странно ухмылялся, когда их взгляды встречались. Сам медвежонок научил Птицу-секретаря играть в интересную игру «Чапаев», но так как она отличалась умом и сообразительностью, а он – ловкостью рук и физической силой, то бесконечно выигрывать ему быстро наскучило, и он стал поддаваться. В такой простой игре это оказалось не очень-то и просто, видимо потому что Пух не очень умел рассчитывать силы в борьбе с заведомо слабым соперником. Именно поэтому он никогда не соглашался на партию в армрестлинг с друзьями, опасаясь, что Серена потом не поставит на ноги соратника с открытым переломом руки.
Сама же Серена привлекла каких-то своих онлайн-знакомых, которые вхожи в соответствующую среду и понимали, какие царят тренды в гей-моде. Ей ответили, что особым спросом пользуются рваные джинсы и красные мокасины. На что Пятачок ответил:
– Никогда в жизни такого не надену! Есть что-то поолдскульнее?
Тогда она сняла с них мерки и сделала заказ курьерам, и вот, вечером пятницы, друзья стояли у зеркала в медвежий рост, смотрели на себя и друг на друга, силясь выдавить хоть слово.
По правде говоря, поросёнку было ещё сложнее что-либо выговаривать. Он не только весь был затянут в латекс (одни уши, глаза и пятачок торчали), у него ещё и кляп-шарик имелся во рту, стилизованный под яблоко. К счастью, его можно было некоторыми ухищрениями вытолкать наружу, но всё равно слышимость получалась не очень хорошая.
Пуху достались кожаные штаны, куртка с заклёпками, маска и ботинки с металлическими шипами. Поросёнок выдал ему плётку-стек. Когда Пух попытался в шутку стукнуть ею Пятачка, тот понарошку чуть не двинул ему в печень. «Ну уж нет, с этой хрюшкой шутки плохи», решил медведь и продолжил обалдевать от зрелища в отражении.
– Да, в таком виде я далеко по улице не пойду, – сказал Пятачок. – Придётся-таки вызвать тигра. Надеюсь, он не застрял где-нибудь на том берегу… А где, кстати, Догги? – спросил он, поднявшись в зал из тайника.
Поросёнок распорядился закрыть бар ещё днём под табличкой «Генеральная чистка», но что-то не помнил, чтобы отпускал кого-то раньше времени.
Тигра для конспирации заказали на один квартал дальше, попросив остановиться где-нибудь, где не работает фонарь. Дабы не светиться, боевые товарищи перемещались короткими перебежками от угла к углу, от укрытия к укрытию, предварительно убеждаясь, что никто не подсматривает. К счастью, уже не только стемнело, но и поток пешеходов ослаб, поэтому буквально лишь пара человек уставилась на них за всё время, не понимая, что происходит. Не кино ли это снимается?
***
Тигр просто обалдел.
– Что… Вы тоже из этих?!
– Из каких этих?
– Ну… извращенцев.
– Невозвращенцев, – передразнил его Пятачок. – Всё нормально с нами. Работа у нас такая.
Всю оставшуюся дорогу шофёр промолчал. Лишь когда пассажиры покинули салон, глядя им вслед он сказал себе:
– Да уж… Ничуть ваша работа нашей не лучше.
***
К их общему удивлению, возле клуба оказалось полно девушек. Притом не все из них выглядели как посетительницы заведений для ЛГБТ.
– Многие до последнего надеются, что парень бисексуалист. И вообще у многих девушек мечта – найти друга-гея. Это как подружка, только с…
Притом девушки казались очень недовольными, и возмущались совсем как… как… как девушки:
– Это тупо зашквар! Купила билет ещё неделю назад, хотела оттянуться, другана подцепить… И шо говорят – говорят, вход мужикам онли!
– Пипец! Я в шоке!
– Ещё и деньги за билет не возвращают, говорят, читать надо было описание на сайте. А нафига вы впаривали их тогда?
– Четыреста колов как с куста – за такой вот отстой! Ну ваще!
– Видимо, действительно что-то коварное намечается, – это уже Пятачок говорил Пуху, когда они чуть отошли. Кстати, провожали их какими-то странными взглядами. И очень скоро они поняли, почему.
Потому что почти единственные, кто так оделся – охранники. Видимо, это их подобие униформы.
Вся же гей-молодёжь преимущественно носила гавайские рубашки, рваные джинсы и шлёпанцы поверх носков.
Хотя отдельные субъекты поодаль и стояли… Не было похоже, что они охраняли порядок, но какая-то важная роль в происходящем с них считывалась.
Отстояв свою очередь на вход, они подошли к рослому чернокожему администратору в примерно таком же наряде, как у Пуха, только без маски. Сзади на поясе у него свисала кобура, а на груди закреплена бирка с надписью «BRPD».
– Ого! – удивлённо воскликнул он. – Я смотрю, вы двое имеете представление об утончённом вкусе. И не каждый день нас посещают гости с такой неизмеримой мужественностью… Правда, дружище?
Он явно обращался к медвежонку. Тот соглашательски закивал, Пятачок же сухо сунул охраннику пригласительные и билеты за двоих.
– Секундочку… – С помощью фонарика он пробежался по списку приглашённых в поисках нужных фамилий. – Как жаль, но вас тут нет... А мне очень хотелось бы наблюдать кого-то такого мощного весь этот вечер…
«Этого ещё не хватало!» – подумал Пух. «И вообще, как Пятаку такая простая вещь в голову не пришла? Что у них списки есть».
Но на сей раз положение спас он сам. Выпятившись вперёд, Пух негромко сказал админу:
– Дружище, хочешь массу острых ощущений – давай встретимся спустя час, там, внутри… И мы уединимся и поговорим с тобой… как мужчина с мужчиной. Идёт?
Здоровенный детина в коже посмотрел на медведя в маске несколько секунд, а потом, улыбнувшись, едва заметно покивал и пропустил их вовнутрь. Реквизит, к счастью, не отобрали – Пух подал его мимо металлоискателя (попросил «подержать», вместе с курткой, поскольку её заклёпки провоцировали аппарат на противный писк), и никто не узнал, что внутри там вмонтирован металлический прутик, знакомство с которым понравилось бы даже не всем мазохистам.
Нетерпимость.
«Это противоестественно!»
Вокально-инструментальный ансамбль
«Пронзённый колом назарянин»,
композиция «Нулевая толерантность».
Итак, что же собой представлял «Голубой носорог»?
Это двухэтажное отдельно стоящее здание, которое из-за специфики постройки и местного рельефа имело своеобразное сообщение между своими крыльями: пройти насквозь первый этаж было нельзя, только продравшись через весь второй.
Пройдя фейс-контроль на входе, друзья оказались в зале, разделённом на две части. В представшем им помещении находились бар и – слева – боулинг, справа – если обогнуть одну из колонн – лаунж-зона с собственным баром и кальяном. Прямо – кабинки уборных и чуть далее по коридору check in-зона (где можно пофоткаться для Ин100грамма), а за ней лестница наверх, направленная к входным дверям, так что поднимавшиеся по ступенькам на второй ярус разворачивались на 180 градусов – в сторону входных дверей.
Там, наверху, посетителям представал основной зал, где и происходило основное действие жарких вечеринок. Он включал в себя расположенную по центру сцену-танцпол, по краям – столики, бар и – повыше – антресоли, на которых, стало быть, VIP-клиенты заказывали VIP-столики. Но если обычно сцена служила для танцев, то на сей раз на ней установили экран, проектор и подставку для ноутбука чуть поодаль в тени. Сегодня явно следовало ожидать более серьёзного мероприятия.
Несмотря на это, собравшиеся здесь пока ещё всячески расслаблялись. Кто-то принимал спиртное на грудь, кто-то плясал под музычку, молоденькие мальчики обнимались с ещё более молоденькими мальчиками, и за всем этим самоудовлетворённо надзирала охрана в коже, вооружённая резиновыми дубинками. Лепота!
Глядя на оружие и униформу стражи, Пух усомнился, а внушают ли они должный ужас гостящим в заведении садомазохистам? Потом он попробовал было понять, в форме чего сделан танцпол, а когда додумался, попробовал об этом больше не думать.
За основным залом (если от лестницы сразу повернуть налево) один за одним следовало ещё два поменьше. Один – с шестом для стриптиза («Какая может быть интрига в мужском стриптизе?» – подумал про себя Пух), столиками и баром, другой – с караоке («Ведь караоке – действительно гейское развлечение»), столиками и баром.
По крайней мере посидеть и упиться они точно нашли бы место, если бы пришли сюда именно за этим.
А вот из караоке-бара открывался предбанник, служащий одновременно второй входной группой и рецепцией для желающих спуститься на нижний уровень… но сразу туда их не пустили.
– Ребята, если вы хотите уединиться, то за время нужно уплатить вперёд!
Пух еле сдержал Пятачка, чтобы тот не принялся озвучивать очень нелицеприятные реплики в ответ администратору, и они вернулись в караоке-бар, где уселись за столиком. Как раз какой-то необъятный мужик с очень обвисшим телом («Бодипозитивщик, не иначе») тужился в микрофон, издавая непристойные звуки, которые, по-видимому, представляли собой популярную в соответствующей среде песню «Отгадайте, что у нас, а у нас гуляночка!»
***
– Давно не говорили, – начал, наконец, Пух, после нескольких мучительно долгих секунд, которые они следили за певцом-аматором.
– А ты хочешь поговорить?
– У нас есть выбор? Ты же сказал, на сей раз у нас чистый экспромт. Что делать – ни я, ни ты пока не знаем. Горизонт мы осмотрели, Молла нигде нет.
– Если ты хочешь разговоров, то хотя бы очерти круг тем. О том, что мы не знаем, как быть дальше, я и без тебя знаю.
– Хорошо.
– Ну так?
Он собрался с духом (на что ушло никак не меньше минуты), огляделся, убедившись, что никто за ними не подслушивает, и выпалил:
– Гомосексуалисты. У меня давно сложилось впечатление, что ты их ненавидишь. Но почему?
Поросёнок закатил глаза. Пух слишком хорошо его знал, а потому догадывался, что это значит: аргументов у него очень много, он даже не знает, с какого начать. Начать решил с самого простого:
– Гомосексуализм – это мерзость.
– Откуда ты знаешь, ты сам-то пробовал?
– А ты предлагаешь?
– Э… Нет.
– А почему?
Пух промолчал.
– Ты сам только что ответил на собственный вопрос, – ответил Пятачок на его молчание.
– Нет, ну… Допустим, да, мне тоже не симпатична их субкультура, их стиль наряжаться, и тем более девушки, которые уводят девушек у традиционных мужчин, мне не нравятся. Но ненавидеть-то за что? Разве это не право человека – любить того, кого он хочет… и таким образом, как он хочет? Вернее, как они оба хотят? Всё равно ведь они не размножаются. Ведь даже, согласно постулатам некоторых религиозных конфессий, Бог есть любовь…
– Есть много «но». Что было раньше, любовь или разрешение на такую любовь?
– Не пойму…
– Не размножаются, говоришь. А становится ли их меньше? Есть основание считать, что вседозволенность влияет на эротическое поведение. Простой пример: если ты проведёшь социологические замеры (опять мы к ним возвращаемся), ты отметишь такую тенденцию. Старшее поколение, рождённое 50 и старше лет назад, росло в ином культурном пространстве, и у них сексуальные предпочтения формировались в условиях иного диктата. В результате среди них найдутся единицы тех, кто скажет, что быть геем по крайней мере не постыдно. А в младшей возрастной категории (детей, увы, социологи вниманием могут и обходить, может, там всё ещё страшнее, поэтому ограничимся респондентами от 16 до 22 лет) тех, кто считает это не только приемлемым, но и стильным, модным, молодёжным – вагон и маленькая тележка. Испытывают к этому отвращение чаще выходцы из консервативных, религиозных семей, где могут также царить националистические настроения. Но среди прочих всё больше тех, кто не видит в этом ничего такого. А что за это время поменялось? Поменялась официальная пропаганда! Теперь нам внушают, что это нормально!
Причём у меня нет каких-то розовых очков относительно гомофобской пропаганды. Мне как божий день ясно, что гомофобия в чиновничьей среде – это следствие того, что эта самая чиновничья среда вышла из уголовной среды, где «петухи/опущенные» находятся на дне социальной лестницы, откуда нельзя выбраться никоим образом. К «обиженным», «неприкасаемым» на «зоне» нельзя даже рукой дотрагиваться, и бить их можно лишь ногами. Но ты даже без знания культурологии должен понимать, что бандитизация массовой культуры – это по факту её архаизация. А почему для архаичного сознания характерна гомофобия?
Пух подумал секунды с три и уверенно ответил:
– Сохранение рода как ценность.
– Именно! Как и для отдельных организмов, для общин главной задачей является выживание, а значит – ограничить себя от всего, что этому выживанию… ну, скажем так, мешает. Очевидно, что именно так первобытными людьми было решено отказаться от инцестных связей, это приводило к не вполне здоровым детям. И эти боязни, неприязни – они принимали мифологическую форму, о грехах, родовых проклятьях и тому подобное. Если мужчина ляжет с мужчиной, кровь их на них и т.д.
– То есть тебе неприятны геи, потому что однополая любовь идёт вразрез с ценностями традиционной семьи? Я уже запутался…
Пятачок улыбнулся.
– Ты же знаешь, какой я семьянин.
В этот момент его правые ухо и веко приподнялись – такое происходило, когда он получал звонок с базы.
– Да? – спросил Пятачок, немного нагнувшись и приставив палец к голове.
– Хрюстон, у нас проблемы.
***
Пока друзья решали свои гейские дела, Догги решил их порадовать.
Он вступил в переписку с рыжей дамой Малколма.
Нашёл барышню пёс достаточно легко – она прославилась как косплеерша Кварли Хинн и снималась в суперзлодейской фотосессии.
У Догги, помимо основного рода деятельности, имелось хобби – он фотограф, и притом не самый плохой. Его портфолио составляло немалую подборку сетов всяких сучек, собачьих и человеческих. Однако он очень давно не разминался, и как-то случайно посетила его мысль, на ком бы он хотел восстановить свои навыки. Вот и нашёл эту пассию, и написал ей в Ин100грамме.
Звали её Алиса. И первым, на что обратил внимание друг наших героев, была её выходящая из ряда вон коммуникативная способность.
Эллочка Щукина из романа Ильфа и Петрова легко и свободно обходилась тридцатью словами.
Алисе для выражения всех возможных её эмоций по переписке достаточно было пяти языковых кодов:
«Ахахах».
«ОК».
Скобочки после слов и предложений.
Вопросительный знак.
Сердечки.
У Догги была тройка по криптографии в школе, но худо-бедно он придумал, как можно шифровать смысл сообщений сердечками.