«…зверь, которому на всё пофиг…»
По материалам Интернета.
Суббота и воскресенье последней недели перед карнавальной прошли как на ножах.
***
«Кря-кря», говорит уточка.
«Хрю-хрю», говорит свинья неодушевлённая.
«Каждый должен заниматься своим делом», говорят политики и мыслители консервативного толка.
Вот Малколм и занимался своим любимым делом – клоунадой.
В качестве ответной реакции на недавние непопулярные события он объявил новую волну переименований. Так, проспект имени героев одного крупного сражения переименовали в проспект Героев Меча и Магии 3, потому как «в том году упустили возможность почтить юбилей этой знаменитой компьютерной игры». Кстати, по некоторым данным Малколм был прописан в элитном доме на новоозаглавленном проспекте, что косвенно подтверждается его голосованием на сопряжённом избирательном участке в день парламентских выборов, под наблюдением большого количества гвардейцев.
Все министерства переименовались в офисы: Офис культуры, Офис здравоохранения, Офис образования. Кабинет министров стал Офисом Офисов.
А тупик ГКЧП стал тупиком Смерти, потому как на нём умерла и возродилась доктор Смерть.
Speak of the devil.
После ургентной операции доктор уже наутро потребовала досрочной выписки, чтобы прийти в зал заседаний в цирке на своё назначение.
Её отговаривали, но она настояла, хоть и не очень твёрдо стояла на ногах. Пришлось заказать ей трость в ближайшем сувенирном магазине, чтобы не падала. Там отнеслись к ситуации с юмором, и за трибуной Смерть опиралась двумя запястьями на клюку с набалдашником в форме черепа и торчащей из его лобной кости изогнутой ручкой, напоминающей лезвие косы. На нового премьер-министра было страшно смотреть: побледнела из-за массивной потери крови, а кожа усохла, и лицо её больше напоминало усопшую чем живую.
|
|
Она была обезображена, но решительность её оказалась как никогда сильна и велика.
– Какие-то беспринципные НЕЛЮДИ, ставшие на пути ПРОГРЕССА, стреляли мне в спину, – декламировала она перед аудиторией. Правда, из её реплики оставалось непонятным, чем же она сама была повёрнута к прогрессу. – Будьте уверены, каждый из вас, кто сейчас пребывает в этом зале или сидит дома в выходной день у своих голубых экранов – все вы в величайшей опасности! Наше общество заполонили моральные уроды и отщепенцы, которые не ценят человеческую ЖИЗНЬ, права человека и иные блага цивилизации! Они хотят вернуть нас в тёмные времена несвободы, когда всем врагам тоталитарного режима была уготована одна страшная судьба – СМЕРТЬ. СМЕРТЬ постигла вчера и вашего товарища – избранник народа Молл был убит при загадочных обстоятельствах. Мы полагаем, что в этом замешана та же самая террористическая группа, которая организовала покушение на вашу покорную слугу, слугу нашего непокорённого народа. В память о брате я объявляю минуту всеобщего национального молчания.
На какое-то время в зале воцарилась тишина, скоро прерванная гулом и переругиваниями. Молл умер, но его дело по созданию конституционного большинства жило. Чувство собственной прикасаемости пугало депутатов не меньше угрозы очередного расстрела, так что в этот момент они оказывались меж двух огней, и потому готовы были проголосовать за что угодно, лишь бы обезопаситься. Враг моего врага, как говорится…
|
|
– Чтобы не допустить отката к порядкам до нашей славной революции, я, заручившись вашей поддержкой и сменив Его любезное Королевское Шутейшество на данном посту, с Его санкции и глубочайшего доверия, уважения и поддержки, объявляю следующие меры.
Наделить премьер-министра чрезвычайными полномочиями на два месяца для урегулирования сложившейся ситуации.
Организовать особый лагерь Софибор за чертами столицы для фильтрации всех подозреваемых в совершении преступлений, направленных против законной власти.
Отдать в бесплатное пользование территорию затопленного Раздола инвесторам, они найдут ей ценное применение.
Наконец, переименовать должность премьер-министра в канцлера, во имя сохранности и во имя блага ОБЩЕСТВА!
СМЕРТЬ всем тем, кто покушается на наши ЖИЗНЬ и ЗДОРОВЬЕ! СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!! – она облокотилась о трибуну и махала тростью над головой в такт своим крикам.
Трансляция прервалась на том, как в зале всё ещё продолжали скандировать «СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!!»
Всё то, что телевидение Малколма изображало на грани шутки, становилось ужасающей действительностью.
***
Вотум доверия был вынесен, и канцлер, пройдя формальную процедуру утверждения, анонсировала, что чрезвычайные полномочия стартуют с двадцать пятого мая – на следующей неделе за карнавальной. Тогда же будут проверены наиболее сомнительные предприятия, пересмотрен бюджет в пользу усиления внутренней обороноспособности (читай: увеличения расходов на борьбу с оппозицией), а также ожидаются особые демократические меры, о которых сообщат «очень скоро».
|
|
Особенно удручающим для оппозиции было то, что и общественность остро среагировала на покушение – в этой стране любят становиться на сторону жертв и патологически боятся террористов.
На тот же вечер в прямом эфире ожидалось ток-шоу, озаглавленное «Доктор, которая сильнее, чем смерть», с достопочтенной гостьей в студии. Спонсором показа выступал производитель медицинского препарата «Пенталгин», того самого, который «в пять раз сильнее боли».
***
«Пьяная свинья» тоже занималась своим делом – сходила с ума и ломала голову.
– Вот ну как, КАК она воскресла?! – то и дело восклицал Васёк. Он безрезультатно пытался выяснить, зачем правительство объявило тендер на закупку такого количества бумаги.
– Меня волнует не то, как она воскресла, а чем её теперь убить можно, – отвечал поросёнок, паяя печатную платку.
– Меня больше беспокоит, а получится ли нам остальные цели поубивать? – нервничал Винни, отрабатывающий приём, который готовился использовать уже скоро. – Ну, то есть, как можно после случившегося ожидать, что поверженный тобой враг действительно мёртв? Раньше я думал, субъект или мёртв, или жив – другого не дано. А теперь выходит, он может быть мёртв, а потом внезапно жив…
– Хватит, мне надоела эта тема! – отрезал Пятачок. Хотя в глубине души его это волновало и озадачивало не меньше остальных. Как и бесило то, что даже достигнутые ими цели в итоге приводят к неожиданным последствиям и оборачиваются против них самих.
Просто в данный момент времени были другие важные проблемы.
***
На самом деле некоторые их актуальные проблемы решились проще, чем ожидалось.
Первое, что им следовало прояснить – как попасть к цели в «Хижоне».
Основная зацепка – доставка пиццы, чисто предположительно – с мёдом.
Серена оказалась права.
Васёк зашёл на сайт «КазиноПиццы» и подивился тому, насколько хлипкий протокол у их Интернет-службы доставки. Легко и непринуждённо он обошёл систему безопасности сайта, создатели которого, видимо, те же люди, которые разработали ПО для столь подсобившего нашим героям фитнес-трекера. На удалённом сервере хранились отчёты в незашифрованном виде по выполненным заказам, в том числе с данными о проложенных маршрутах. К «Хижону» действительно раз в день поутру доставляли пиццу с медовыми сотами. Выполнив операцию, которую Васёк в шутку называл «узнай имя любимой кошечки админа», он получил доступ и к управлению заказами, в которые, как оказалось, можно вносить коррективы прямо на ходу.
Замысел заключался в том, чтобы перехватить доставщика-велосипедиста утром понедельника и завести куда-то за угол поблизости (благо за фасадом современных зданий обычно скрывались убитые пропахшие мочой дворики), чтобы отобрать у него средство передвижения и пиццу, отравить блюдо и поехать на объект.
В ходе обсуждения Пух озвучил мысль:
– Догги могут удерживать в этой же гостинице. Вспомни: где-то в этой локации он исчез.
– И как ты предлагаешь его найти? Там десятки, если не сотни номеров, и в некоторые из них нельзя попасть посторонним.
– Мы же помним, к кому он пошёл. К Алисе. Возможно, её с «Хижоном» что-то связывает, – предположил Васёк.
Быстро прострельнувшись по её страницам, троица вдруг осознала простой как дверь факт: в этом заведении располагалась фотостудия модели, где она проводила разные сеты. В глаза бросалась просторность апартаментов: если одни представленные на их сайте номера по размерам и условиям больше напоминали золотые клетки, то планировка этого больше походила на полноценную квартиру-студию. Пух про себя заметил, что взрыв «Piano» вместе с персоналом устранил Алисе ненужных конкурентов, хотя это скорее случайное совпадение. Или нет?
А ещё в номере имелся балкон. На фотографиях он обычно оказывался открытым, и через стёкла проглядывался город. На одном из кадров, сделанных изнутри комнаты, Алиса лежала на перилах… или же на подставленном к ним столике, который потом затёрли в графическом редакторе.
А если есть балкон, то он просматривается с улицы.
Что навело Пятачка на одну идею…
– Я могу использовать «фиксиков».
Пух удивлённо спросил:
– А кто такие «фиксики»?
– Большой-большой секрет, – парировал Пятачок. – Но если вкратце, то это моя личная армия юных скаутов, которые хотят помочь нашему делу. В Даркнете их нахожу. Можно поручить им наблюдение с крыш ближайших домов. Это же центр, в нём натыкали «свечек» тут и там, со всех сторон. Знающая молодёжь разбирается, как забраться на верхотуру. А количество балконов ограничено. Пусть здесь и не очень понятно, какой это этаж и на какую сторону выходит. Главное – чтобы этого барана снайперы не охраняли. Он - вполне вероятно – проживает в примерно таком же номере по классу, как тот, в котором Алиса тусуется, и догони меня кирпич если это не так!
– И чем они нам помогут, твои «фиксики»?
– Чем-чем… Если за это время будет какое-то движение – они нам сообщат, а там и гляди, может, мы придумаем, что с этим дальше делать.
Однако наблюдения на выходных ничего не дали – вероятно, причиной тому были сами выходные. Доложили только, что видели какого-то барсука и двух белочек-лесбиянок, но Пятачок отмахнулся и сказал, чтобы не выдумывали.
***
Утро понедельника пока что радовало – план работал как часы.
Велосипедист в костюме волка под задорный хип-хоп о сексе, алкоголе и наркотиках иностранного происхождения мчал с горы, вдавив педаль в пол, как вдруг голос навигатора сообщил ему:
«МАРШРУТ ИЗМЕНЁН. ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МЕТРОВ ПОВЕРНИТЕ НАПРАВО. МАРШРУТ ИЗМЕНЁН. ПОВЕРНИТЕ ОБРАТНО. ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ МЕТРОВ ПОВЕРНИТЕ НАЛЕВО».
– Что за чертовщина? – спросил он у навигатора. Тот, что ожидаемо, в ответ промолчал. Зато экран ясно показывал: конечная точка находится не в Хижоне, как ожидалось изначально, а во дворе дома на улице Ватрушкина, въезд в который осуществлялся через высоченную арку. – Вроде ж минуту назад всё не так было…
Делать нечего – остаётся лишь возвращаться и ехать к подъезду номер сколько-то там…
Но прямо в арке из бокового кармана выскочил нападающий, который схватился рукой за руль, а другой рукой ткнул доставщику в шею под маской электрошокер. Известный нам с вами субъект стащил оглушённого наездника со стального коня, спрятал его за каким-то каменным парапетом, приковал к торчащей из стены трубе наручником, воткнул ему в рот кляп и зафиксировал. После чего расстегнул на лежащем костюм, чтобы спустить рукав, и ввёл в плечо инъекционное снотворное вещество.
***
Готовя этот сценарий, Пух спрашивал, «можно я ему просто вдарю?»
На что Пятачок категорически возразил:
– Твои убийства каждый раз усложняют дело.
***
Медведь сломал в руке навигатор ездока, чтобы не сигналил и не орал, затем достал из контейнера нужную пиццу и, нащупав в кармане ещё один шприц, выдавил похожую на эпоксидный клей вязкую субстанцию, надеясь, что жертва ничего не заметит.
После этого он сложил всё лишнее на пол (так, чтобы никто не видел), оседлал двухколёсного зверя и помчал на задание.
***
«Интересно, во сколько обходится содержание Медведева для государственного бюджета?»
Холл гостиницы «Хижон» поразил Пуха дороговизной материалов. Внутренняя отделка – вся в драгоценных камнях и металлах. Посреди зала располагалась своеобразная инсталляция: ввысь уходил ствол некоего древа, напоминавшего помесь дуба и тополя. «Опираясь» на дерево, брызгал струями скульптурный фонтан в форме блюющего медведя (во всяком случае Пух воспринял данный элемент интерьера именно так). В руке медведь держал деревянную кружку с пенящимся пивом – всё это тоже из камня. У подножия дуба имелся небольшой пруд, полный симпатичных рыбок. Если их поймать и высушить, получился бы симпатичный рыбный гербарий, которым можно было бы закусить пивко (настоящее, не каменное).
Обойдя инсталляцию по левому краю, Пух подошёл к стоявшей за ней рецепции. Пока администратор занимался другим клиентом, медвежонок рассматривал колонну справа с вмонтированным в неё зеркалом. Оттуда на него пялился мрачный силуэт в красном балахоне, из воротника которого торчал череп барана с извитыми рогами. Сквозь глазницы проглядывались два больших карих глаза, но разглядеть их можно было лишь в упор.
«Я похож на некроманта, ведущего за собой армию мёртвых».
Если что-то и выдавало в нём медведя на разведзадании, то это широкие плечи…
– Чем я могу помочь вам, мистер…?
«…и коробка пиццы, которая вообще сюда не въелась», успел подумать Пух, прежде чем ответить:
– Служба доставки «КазиноПицца»! Заказ господину Медведеву.
– Простите? – переспросил администратор, высокий рыжеволосый юноша с маской хитрохвостого серо-белого кота.
Пух не понял, чего он такого не понял, и это немного выбило его из колеи. А так как работал он под прикрытием, дело могло принять неприятный исход.
– Ну… это… дежурный ежедневный заказ! Пицца с медовыми сотами!
– Одну секундочку…
И принялся куда-то звонить за советом. Пух обратил внимание на бейджик с именем «Фёдор» на груди у администратора, а ниже приписка – «стажёр», почти как в троллейбусе. Невольно он подумал: а что если на стажёрство парня придётся убийство высокопоставленной особы, проживающей в этой гостинице? Его за это накажут? И как именно?
Пока Пух рассуждал, администратор явно что-то выяснил. Его губы ехидно расплылись, а во взгляде, направленном куда-то за спину лжедоставщика пиццы, прибавилось уверенности. Если бы не хладнокровие нашего героя, следующие секунд пятнадцать могли оказаться роковыми как для операции, так и для него самого. Пытаясь понять, в чём причина такой перемены в лице, боковым зрением он заметил подкравшихся к нему стражников в их жёлтых плащах и униформе, с колпаками на головах. Один стал слева и ощупал его с ног до головы, другой – тот, что покрупнее – зашёл справа, достал металлоискатель, пройдясь оным вверх и вниз вдоль красной накидки. Потом ещё дважды «обработал» коробку с пиццей.
– Он чист, – сказал администратору левый. «Сказала», поправил сам себя медвежонок. Судя по голосу, это была девушка, ну или как вариант транссексуал. Но для транссексуала ощупала она его приятно.
– Вы знаете, куда его вести. Лифт…
– Справимся, дядя, – громила, очевидно, не очень одобрял командный тон какого-то сопляка, хотя возраст у них был соизмеримый. Просто у одного было оружие, а у другого – лишь тревожная кнопка под столом.
Пуха увели влево, где располагались, как их называют на некоторых языках, «межэтажные переходы». Дождавшись, пока цифра над одним из них покажет «1» и двери откроются, барышня вошла первой и стала в дальний угол. Пух хотел последовать за ней, но оставшийся сзади «правый» толкнул его вовнутрь силой, да так, что медвежонок впечатался в стену и едва не выронил пиццу. С него бы наверняка слетела маска-череп, если бы заботливая Серена не приделала верёвочки, зафиксировавшие импровизированный головной убор намертво.
– Эй, полегче! – выкрикнул Пух, возвращая себе гордую осанку.
Громила, вошедший следом, обошёл медведя и нажал на кнопку пульта на противоположной стенке лифта. Сначала охранник, видимо, даже не понял, услышал ли это на самом деле или ему показалось. Обернулся, посмотрел в глазницы черепу барана как баран на новые ворота… хотя, как сейчас узнал Пух, был этот быковатый фрукт самым что ни на есть быком.
За происходящим наблюдал глазок камеры над закрывшимися дверьми – это медвежонок заметил, когда его голову развернуло от столкновения с поверхностью.
– Ты это кому предъявил только что, шут гороховый, мне, что ли?
Аккурат до этой реплики Пух всерьёз чувствовал себя школьником, подвергающимся буллингу[23], который не может дать сдачи, потому что любые попытки сопротивляться повлекли бы за собой провал миссии.
Это при том, что он был уверен: даже в своей нынешней форме, даже без оружия он сломал бы рогатому две конечности (не обязательно верхние) ещё до того, как его спутница, взвизгнув, догадалась бы взвести свой пистолет. А даже если бы она оказалась достаточно проворной и открыла огонь, Пух использовал бы тело сначала как щит, а потом как таран[24], пригвоздив человеческую самку к стенке лифта, наверняка сломав ей таким образом рёбра.
Но неудачно брошенная реплика перебросила мяч на его сторону.
– Ваш Король не оценит уподобление ему любого встречного вами шута.
Минотавр покраснел до такой степени, что балахон Пуха на его фоне казался розовым. Если бы рядом оказался другой бык, неразумный (хотя это ещё как сказать, кто из них неразумнее…), он наверняка взял бы на таран стражника, а не красную тряпку на плечах Винни.
– Н…. Наш Король?!?!
Пух самодовольно ухмыльнулся, как тот идиот дядя Фёдор с вахты.
«Хорошо, что через череп этого особо не видно, разве что в уголках глаз можно заметить».
– Да, наш Король. А господин, которому я несу угощение, не обрадуется, если ему оно будет подано в помятом виде.
– Да ты!… Но я… ГРРРРРРРРРРРРРР!!!
Пух понимал степень негодования парнокопытного скота.
Его мозгов недостаточно, чтобы осознать, какую меру наказания применит к нему Король. Вероятнее всего, что никакую, но всё же.
Как и не знал он, что с ним будет, если пицца испортится, – а это наверняка случится, если треснуть задиристого наглеца по черепу. Вот тут, кстати, и Пух не был уверен, чем всё закончится, если этот Медведев так же крут, как он подозревал.
Кулаки минотавра сжимались и разжимались, из пасти разве что не шёл пар (тем более что в лифте стояла прохлада от системы кондиционирования), а глаза налились кровью.
Напряжённая обстановка не разрядилась и со звоночком, знаменовавшим прибытие лифта на нужный этаж.
Стражница, до сих пор стоявшая как дура и хлопавшая ресницами (с такой интенсивностью, что вот-вот могла взлететь), потрогала коллегу за плечо, намекая, что надо бы выходить.
Это была очень большая ошибка.
Когда одумавшийся бык пришёл в себя, опустил локоть и обернулся, его напарница с выпученными глазами сползла по стенке, оставляя за собой красный след. Будучи на изготовке к удару, он воспринял касания как предвестники атаки.
Хотя Пух это заметил давно, но только сейчас придал значение шипастым налокотникам этого тореро. Он не только проломил ей кости, как изначально Винни планировал сделать сам, но ещё и проткнул то ли сердце, то ли аорту, а то и лёгкое. Кровь хлестала из открывшейся щели, голова повалилась набок и с неё слетел привычный для шутовской полиции убор. У жертвы была белая кожа, голубые зрачки, редкие, но широкие брови, и окрашенное в жвачный цвет каре (видимо, недавно с парнем рассталась, а теперь и не только с парнем). Рост ниже среднего, телосложения – крепкого, но не упитанного. В общем, Пуху бы понравилась, будь она живая и не на стороне этих недоумков. А читателю могла бы понравиться и при нынешних обстоятельствах, если он беспринципный некрофил.
– Лида… Ты в порядке?
Выражение её лица говорило об обратном.
Наконец, жизнь перестала пульсировать в теле, и оно окончательно обвалилось на резко погрязневший пол. Бык заскулил, звук этот плавно перерос в рёв, напоминающий волчий вой, что в исполнении коровоподобного выглядело очень странно.
– Это ты виноват в том, что она умерла! Я не хотел… АААААААААА!!! – склонившийся убийца беспомощно переводил взгляд то на Пуха, то на почившую Лидию.
– Камера даст другую картину. – При всех стараниях медвежонок не смог скрыть в голосе самодовольство.
Есть всё же какой-то прок в этом сонме наблюдающих устройств, которые бывший кинокомик Малколм развешал по городу. Если камера не записала звук, так будет только лучше – заходят в лифт двое, третий почти что залетает, а потом бык после пары реплик одним ударом убивает напарницу, которая его потрогала. Малколм, конечно, может пошутить, что надо бить своих, дабы чужие боялись, и отпустит с миром, но это ещё не доказано.
Лифт не закрывался уже минуты полторы. Интересно, что было бы, если во всех лифтах одновременно оказались такие вот пары бестолковых правоохранителей? Всё здание бы парализовало и персонал с клиентами бегали бы по лестницам? Но времени на размышления не оставалось.
– Куда тут идти? Вправо, влево?
«Надеюсь, этот вопрос не выдаст во мне шпиона». Но бык оказался настолько растерян, что безо всяких возражений показал маршрут на пальцах, немного колеблясь, как будто навигация на местности лежала в основном на его подруге.
– Туда… нет, туда, а потом за угол, там увидишь. Ох, Лида…
Кивнув в знак благодарности, Пух сделал шаг спиной назад, предварительно нажав кнопку «1 этаж». Ему оставалось надеяться, что камера не зафиксировала этот незаметный «мув»: за происшедшим инцидентом бык забыл достать ключ-карту из разъёма, а пока тот оплакивал потерю, медвежонок предусмотрительно её умыкнул. «Поймают и докопаются – скажу, что чисто автоматически её захватил. В доме, где я когда-то снимал квартиру, была точно такая же система пропускная».
***
Этаж с блатным номером «семь».
В каждом углу «дежурили» камеры, и это не обычный красный глазок, а целая скульптура в форме головы Малколма с коварной улыбкой – и когда только таких налепили? Во взгляде буквально чувствовалось, с какой ненавистью он смотрит на тебя.
Широкой аркой корпус отделялся от центрального. Там, за проходом, медвежонок заметил перила и второй свет – очевидно, он находился на верхнем этаже данного крыла, а над центром нависал купол, к которому тянулось то загадочное дерево с самого низа. Пух поборол в себе желание подойти посмотреть, как выглядит блюющий медведь с высоты птичьего полёта – всё же чем меньше камер и свидетелей запомнят его в этот день, тем будет лучше.
Как полагалось по инструкции, он пошёл туда… нет, туда, повернул за угол и увидел.
Возле двери метрах в двадцати дежурили два шута, но внушали они куда большее опасение, нежели двоица, для ликвидации которой наш доставщик не приложил никаких особых усилий. А напротив двери ещё и виднелся альков, в котором мог укрываться третий страж. Здесь Пух уже не мог оценить свои шансы – то ли 70, то ли 75%, зависит от того, насколько опасным окажется противник, которого он ещё не разглядел. Поэтому решил не предпринимать никаких рискованных мер и просто сделал шаг из-за угла.
От своих шансов он тут же отнял 20-25%. Приглушённое освещение, бежевые стены с тёмно-коричневым узором на них, напоминавшим синусоиду, наложенную на косинусоиду, экзотичные зеленовато-охровые ковры поверх паркета – всё это несколько исказило его цветовосприятие, но сейчас Пух уже «почувствовал разницу».
Если на первом этаже его встречали рядовые набранные через Интернет дилетанты в жёлтом, то плащи этих ребят были оранжевыми.
Шутовская гвардия.
Стоило этим сардаукарам засечь малейшее движение, как они тут же перешли в боевую готовность. Вылез из укрытия и третий, который оказался не то в латах, не то боевым человекоподобным роботом. С такого расстояния нельзя было сказать наверняка. Пух искренне надеялся, что на самом деле эта махина знает Первый закон робототехники и вообще представляет собой механического швайнцара.
– Ты кто такой? У тебя десять секунд, чтобы назваться, или от тебя останется кровавое месиво!
У Малколма были какие-то прогрессивные представления о гендерной политике, поскольку и на этот раз по меньшей мере одна из троицы была женщиной.
Пол робота Пух отгадывать не решился.
– Не стреляйте в меня, я всего лишь доставщик пиццы! – выкрикнул он, делая вид, что напуган.
– Почему ты один? – этой даме явно не нужно было простудиться, чтобы внушать своим голосом особую угрозу.
– Произошла… нелепая… ситуация. Коп вынужденно поехал вниз, оставив меня тут, показал куда идти. – По большому счёту, в этих словах не было ни капли неправды.
– Желторотые… терпеть их не могу… одни проблемы. – Она не опустила ствол. По форме выходного отверстия Пух догадывался, что оружие стреляет самыми что ни на есть пулями. – Подходи сюда, но без резких движений, иначе мы с Марусей о тебе позаботимся.
«Всё-таки и робот женщина».
Маруся, правда, больше походила на солдат терракотовой армии, чем на героиню народных сказок. Глядя на неё, он понимал, что преждевременно оценивать шансы в более чем 20% было слишком опрометчивым. Уж больно здоровая дура.
– Покажи, что в коробке.
Эта фраза поставила его в тупик. Нет, не в тупик Смерти. Просто в тупик.
«Интересно, что они там надеются найти. Может отраву?»
– Ты что, не врубаешься? – повторил спутник дамы с пулемётом. – Крышку коробки откинь, да не медли, уже надоела твоя костлявая харя!
Им явно не нравилось, что на сей раз доставщиком выступал маскированный тип. Но – королевский указ есть королевский указ.
– Ну ладно… – с этими словами Пух приоткрыл занавесу тайны. Одна мысль о деликатесе заставляла пуховы слюни течь из-под черепа.
– Что-то замечаешь? – спросила «она» у «него». Похоже, что элитными гвардейцами их сделали не только плащи особого цвета, но и профессиональная интуиция.
– А что, думаешь, отравлена? Обычная пицца вроде… Соты как соты, ничего такого…
В очередной раз Пух втайне порадовался, на сей раз за Пятачка, поскольку в этом и заключалась его военная хитрость. Яд был залит под соты. Даже если медведь оказался не очень большой любитель мучного, то он всё равно бы надкусил или хотя бы облизал те участки, где когда-то держали мёд. Это он знал по себе.
– Может, попробуешь кусочек? – спросил «он». – Мне нельзя, у меня жена и дети.
– У меня аллергия на мёд, так что если я «отъеду», это будет непоказательным…
«Хоть в чём-то менеджер по подбору персонала прокололся», подумал Пух. А Маруся едва ли могла им в чём-то помочь. Разве стал бы кто-то закладывать в неё программу аналитической химии?
– Ладно, он чист. Господин М., к вам доставка! – с этими словами «она» постучала в комнату. Пуху пришлось навострить уши, но тщетно – кажется, стены номера имели какую-никакую звукоизоляцию. Наконец, хоть какие-то шорохи послышались возле двери, и она приоткрылась.
***
Дальнейшие несколько секунд продолжили череду неожиданностей, после которых столь трудно прийти в себя.
«Ну какая была вероятность, что я и он выберем идентичные маски?»
Периферийным зрением он прочитал и в лицах стражей эмоцию «вашу маму и там и тут передают!»
Силуэт, показавшийся из-за двери, оказался куда менее крупным, чем он думал, и по его поведению Пуху показалось было, что тот такой же робкий, как Крот в конце своего жизненного пути. Но встреча взглядами защекотала медвежонка где-то глубоко внутри. В этих чёрных глазах безошибочно читалось: «я убью тебя и всю твою семью». Зверь под маской будто узнал что-то знакомое… но усомнился. И поэтому спросил аккуратно:
– Господин Медоедов слушает. Что у вас там?
«М…Медоедов? Мне не послышалось?»
– У м… у меня для вас пицца. С сотами, как вы любите.
– Прекрасно. Войдите.
– Господин, вы… – начал было охранник, но М. резко его перебил:
– Я справлюсь в случае чего. – И по его холодному, но лишённому какой-либо показушной злобы голосу было понятно: он справится.
***
Апартаменты состояли из трёх комнат и совмещённого санузла, по часовой стрелке: с/у (слева от входа), кабинет, гостиная (в которой он сейчас находился и из которой открывался балкон) и, очевидно, спальня направо. Несмотря на общую дороговизну ремонта, вещи раскиданы то тут, то там, из чего следовало, что хозяину на всё пофиг.
Или почти на всё.
– Бахилы под столиком возьмите, прежде чем по моей квартире грязными ногами шагать.
Столик стоял возле двери, а на нём – непонятная модернистская статуя. Изображённое таким образом существо не угадал бы и Пабло Пикассо.
– Пиццу на стол, бахилы обратно под стол. Я пока отлучусь в душ, надолго. – Пух обернулся. На накидке Медоедова расплылось большое чёрное пятно, которое он и не заметил поначалу. Поняв, что медведь его рассматривает, зверь объяснился. – Хотел примерить карнавальный костюм и нечаянно разлил на себя флакон с чернилами. Классный наряд у вас, кстати говоря.
В «благодарность» Пух кивнул и двинулся дальше. Он прошёл через комнату к столу перед закруглённым диваном, который стоял почему-то у балконного блока. Дверь балкона была приоткрыта; похоже, зверю было пофиг и на кондиционирование, он предпочитал, когда его обдаёт приятным майским ветерком. Через окно он увидел ещё один столик, на котором стояло большое блюдо с крошками чего-то мучного.
– Так. Всё. Я ушёл. Нужно смыть пятно со шкуры и вообще подумать хорошенько. Охране в дверь постучите потом, вас выпроводят.
Но медвежонок вообще не слушал его. Всю необходимую информацию от него он уже получил.
А вот то, что он увидел на столе пренебрежительного по отношению к своим вещам Медоедова, едва не заставило его застыть с пиццей на половине пути к столешнице.
«Хорошо, что память у меня фотографическая». Воспользовавшись долями секунды на «сохранить в мозгу, чтобы потом обдумать», он кивнул уже заходившему в дверь санузла хозяину и как можно более спокойно и уравновешенно зашагал к выходу. Хотя он одновременно сгорал от нетерпения рассказать Пятачку о своём открытии (столь же неожиданном, сколь и закономерном) и был этим же открытием потрясён до самой глубины души (как и тем, почему он не догадался обо всём раньше).
***
Стражи уравновешенно проводили его взглядом, пока он шёл по коридору и сворачивал к лифтам. Лишь потом, когда красный балахон скрылся из виду, гвардеец сказал своей напарнице:
– Может, мне просто показалось, но этот доставщик чудом донёс пиццу до пункта назначения. У него слюна чуть ли из глаз не полилась, так он на неё смотрел…
А что подумала Маруся – об этом никто не узнал. Потому что она была очень необщительная.
***
Однако повернул он не сразу. Дойдя до угла, Пух заметил, что в двери номера рядом с ним заносили какую-то фотографическую технику.
«Это, должно быть, то самое место!»
Пух догадывался, что и Догги, наверное, сюда поднимался в полицейском сопровождении, которое должно было удостовериться, что он не сбежит.
Он успел заглянуть вовнутрь.
Понятное дело, что пса там не оказалось, во всяком случае в поле зрения. Взору открылась большая просторная комната, в которой установлен экран для навешивания фона, а вдалеке виднелся балкон.
«58-А, вот всё, что мне нужно запомнить на ближайшее время. Ну, кроме записей со стола».
58-А – номер дома, с крыши которого открывался вид на «Хижон». Оттуда должно быть видно в бинокль оба этих балкона, принадлежащих Медведеву… то есть Медоедову, и соответственно фотостудии.
Когда Пух выберется, нужно чтобы Пятачок скомандовал «фиксикам» присмотреть за обоими. Может, даже удастся зафиксировать момент смерти этой твари… кого-то из этих тварей. Если всё пойдёт как надо.
«Интересно, если Догги здесь и удерживали, куда его потом этапировали?…» – думал он, и вдруг удручающая мысль пришла ему в голову, которая также заставила вспомнить о «фиксиках».
***
До выхода медвежонок добрался без эксцессов, но не без приключений.
На камеру он демонстративно удивился тому, откуда у него взялась карточка, предварительно попытавшись вызвать лифт без её помощи. Пух надеялся, что уедет тем же подъёмником, которым приехал, но, судя по индикатору над дверьми, тот закрыли на техническое обслуживание. На первом этаже он понял, что тому причиной: уборщики (тоже из королевской рати – на них были не менее нелепые наряды с колпаками, чем на представителях охраны) стирали с пола и стен кровавые отметины.
Возле древа с блюющим медведем стояла тележка, на которой накрыли простынёй тело невинно убиенной, а рядом с нею совсем раскис бычок с наручниками за спиной. Вокруг них возились и спорили медики с приехавшей на вызов криминальной полицией – очевидно, разбирались в бюрократических тонкостях, кто и куда должен везти тело до вскрытия. Похоже, это был тот случай, когда даже коллеги не стали на защиту правонарушителя в ряду коллег. Вся правда в том, что Лида была редкой шлюхой, с которой спали всем столичным департаментом полиции вне зависимости от пола, поэтому её потерю ощутил буквально каждый.
У «дяди» Феди за столом рецепции был такой вид, будто он съел медведя, или скорее медведь его съел. Очевидно, его стажировка в «Хижоне» оборвётся досрочно.
За быком победоносным взглядом присматривал молодой ещё пацан-полицейский. Пух подумал, что он останется таким борзым до ближайшей дурости, которую выкинет уже сам. Так и оказалось: чтобы взглянуть быку в его глаза парень облокотился на каталку, но та от толчка поехала, сам он упал, а колёса довезли тело до пруда, наткнулись на парапет и сбросили покойницу как лошадь нерадивого ездока. Раздавшийся «шмяк» привлёк внимание зевак в холле, которых ещё не, даже тех, кто не имел интереса к происходящему или успел его утратить. Мысленно хихикая, Пух наконец-то покинул это ужасное место, пока его не начали допрашивать в качестве свидетеля. Дневной свет почти ослепил его, ведь дело близилось к полудню. В этих широтах ровно в час дня солнце на радость не носящих с собой компас оказывалось строго на юге, куда смотрели двери «Хижона».
***
Вернувшись к лежащему велосипедисту, Пух рассчитывал растолкать его и скомандовать чтобы бежал к чертям отсюда и со своего места работы, если жизнь дорога. Но, к его удивлению, у прикованного отсутствовал пульс. В голове крутились сразу несколько предположений – и что разряд оказался слишком сильным, и что кляп слишком тугой, и что Пятачок с Сереной ошиблись с препаратом, и даже что умерший баловался опиумными наркотиками, которые категорически нельзя совмещать со снотворным такого типа.
«К чёрту – нет времени выяснять. Пусть лежит, сюда всё равно кроме бомжей никто не заглядывает».
Собрав выложенный инвентарь и срочно передав поросёнку по голосовой связи цифру «4» (что соответствовало обзорной точке на доме № 58-А), он побежал обратно в «Свинью». Как ему тогда казалось, дело близится к развязке.
***
– Так значит референдум. – Это было утверждение, а не вопрос. Вопросы Пятачок обычно задавал с «наездом» в голосе. Хотя и в половине его утвердительных реплик тоже ощущалось, будто на тебя неизбежно надвигается асфальтоукладочный каток.
Пух кивнул.
– Да, это так.
Пятачок отвернулся, встал возле окна и спустя минуты две наконец произнёс:
– Ну почему в этой стране постоянно какой-то бедлам, связанный с референдумами?
***
Но это было уже потом. С первого раза медвежонок, наконец-то снявший с себя узкий костяной шлем, не успел ничего рассказать, поскольку обладатель позывного «Кабан» застал его на пропускной и начал говорить первый, не давая вставить слово: