"Наставления" Юнга написаны в стиле древнего пророчества и приписаны гностику Василиду и только "расшифрованны Карлом Густавом Юнгом", распространялись много лет среди его учеников, но не были изданы вплоть до смерти Юнга. Эти проповеди дали выражение многим темам, к которым Юнг возвратился в течение своей карьеры, таким как "совпадение противоположностей" и безличная природа многих психических процессов, и они были очевидно написаны в диссациативном состоянии. Можно сказать, что в отличии психиатрических больных, диссоциация Юнга была контролируемой и направляемой.
Безусловно, Юнг выступал на стороне методов (таких как активное воображение и трансформации своего я), которые вовлекали диссациативные процессы, но утверждение о том, что видения Юнга стали результатом диссациативного бреда, было бы явно односторонним упрощением. Однако, даже если мы не готовы мириться с тем, что Юнг был весьма необычным человеком, и его поведение время от времени было противоречивым, а предпочитаем скорее считать его оппортунистом, который сознательно говорил разным людям то, что те хотели услышать, гипотеза диссоциации не объясняет определенных аспектов поведения Юнга. Это могло быть потому, что Юнг отделял одно от другого, он мог быть духовно благосклонным к таким еврейским ученикам как Нойманн и Кирш, но в то же время сочувствовать антисемитам и давать одобрительные замечания о господстве Гитлера над Германией.
Опять же, говорить о том, что Юнг был "диссоциативным", вовсе не значит утверждать, что у него была патология. Недавний интерес к диссоциации сосредоточился на ее патологических проявлениях (многие из которых имеют место быть), но пренебрегал ее творческим и интуитивным потенциалом. (В отличие от того, что в девятнадцатом веке диагноз "истерия" был едва ли не предпосылкой креативности и гениальности[184]). Разделяя аспекты своей индивидуальности, Юнг, возможно, смог получить способность проникновения в суть элементов человеческого психэ, которые неразличимы, потому что более или менее объединены между собой в "нормальном" человеческом разуме. Далее, как пророкам и мистикам древних времен, диссациативные видения Юнга могли дать ему и другим вдохновение, а с ним и понимание духовных аспектов человеческих переживаний. Однако, за свою диссоциацию ему пришлось платить большую цену– она поставила под угрозу его моральное в и дение. То, что Юнг в старости достиг определенной интеграции, целостности и мудрости ‑ очевидно, и то, что эта интеграция/целостность [integration/integrity] была достигнута человеком, который сам по себе был диссоциативным, просто замечательно, и я верю в глубину его достижения. Все же есть одна область, которую он был не в состоянии полностью объединить в "senex" или "мудрого старика", ‑ это его двойственное отношение к евреям и его удручающие суждения и поведение до начала Второй мировой войны. Для многих, и даже для сочувствующих юнгианской психологии, это остается серьезным препятствием полного принятия Юнга и его работ.
|
|
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЮНГА К "ГНОСТИЦИЗМУ"
Упоминание о "Семи Наставлениях" возвращает нас к нашей ранней дискуссии (глава 1) о попытках определенных критиков (Бубер, Фридман) и поклонников (Альтизер) Юнга повесить ярлык "гностический" на всю его психологию. Как отмечено ранее, Юнг в "Семи наставлениях" выступал за отход от мирской сферы "creatura" в пользу "внутренней звезды", которая находится и в человеческой душе и вне физической вселенной. Мы также видели, как Юнг идентифицировал материальный мир с сознанием и эго, а "внутреннюю звезду" с гностической Плеромой и разумом бессознательного. Наконец, Роберт Сегал утверждал, что, так как гностицизм выступает за побег из материального мира, он может в юнгианских терминах быть понят как выступление за погружение в бессознательное и отказ от разумного сознания и эго. В этом смысле гностицизм является абсолютно противоположным зрелой мысли Юнга, где он настаивает на процессе индивидуации, который вовлекает осознание бессознательного[185].
|
|
Тем не менее, здесь мы должны рассмотреть возможность того, что в течение нацистской эры Юнг был очарован гностическим мифом, как и тогда, когда он сочинил SeptemSermonesadMortuos, и возлагал надежды на вождя, Гитлера, который вед о м бессознательным. Как мы видели ранее (например в его интервью Никербокеру), Юнг был временно одурманен архетипической властью нацистского движения:
" Никто не в силах сопротивляться…Ваш мозг не имеет никакого значения ".[186]
По крайней мере, ясно, что Юнг был одурманен харизматической властью вождя, которого ведет не голос разума, а голос бессознательного[187].
Раннее двойственное отношение Юнга к разуму четко отражено в Красной Книге, где он заявляет:
Мир согласуется не только с разумом, но и с неразумностью [188].
|
|
Мы распространяем яд и паралич вокруг нас, желая обучать весь мир вокруг нас разуму [189].
Когда я собираюсь нечто понять и познать, я оставляю свой так называемый разум дома [190].
Мы можем сказать, что в течение своей карьеры гностические тенденции Юнга пребывали в конфликте с его более рациональной эго‑идентификацией, наукой и рациональным разумом. Действительно, для многих его поклонников значительная часть привлекательности Юнга обусловлена его доступом к (коллективному) бессознательному, что очевидно в таких работах как " SeptemSermonesadMortuos " и Воспоминания, Сновидения, Размышления. Этот прямой доступ к бессознательному, как отметил сам Юнг, секрет привлекательности пророка, мистика, шамана и знахаря. Даже привлекательность (и гениальность) такой фигуры как Исаак Лурия опирается на подобный доступ к бессознательному разуму.
На самом деле можно сказать, что, если бы не основа в сугубо мирском, рациональном, и этическом сознании религиозной практики, каббала была бы уязвима для таких "гностических тенденций" точно так же, как и сам гностицизм. То, как можно собрать мистическое бессознательное, не будучи проглоченным им, было дилеммой Юнга, дилеммой, которая вынудила его "ошибиться" во времена нацизма. Однако, эта дилемма не заканчивается Юнгом и нацистами, а продолжается сегодня для каждого, кто открыт для духовной ценности иррационального, бессознательного разума.
МОТИВАЦИЯ ЮНГА НАПИСАТЬ «ОТВЕТ ИОВУ»
Будет полезно рассмотреть Ответ Иову в контексте размышления Юнга о его собственном поведении в течение нацистской эры. Тони Вульф утверждала, что Ответ Иову был написан Юнгом как ответ на
"муки очень многих невинных людей в течение нацистского времени и попытка ответить за все необоснованные страдания" [191].
В то время как это конечно же разумное побуждение для того, что Юнг взялся за эту работу, могло случиться так, что у Юнга также был и личный мотив написать Ответ, и мы могли бы задать более конкретный вопрос. Почему Юнг на этом этапе своей карьеры написал книгу о Боге, его добре и зле – в частности о Яхве, еврейском Боге Ветхого Завета?
Чтобы обратиться к этому вопросу, я в настоящий момент прибегну к одной из самых ранних работ Юнга, Wandlungenund Symboleder Libido (Метаморфозы и символы либидо), которая была впервые издана в 1912, когда Юнг многое переоценивал в жизни, и в то же самое время он писал Ответ Иову. В этой работе Юнг ссылается на рассказ Анатоля Франса Le Jardind 'Epicure [192], в котором набожный аббат Эжже одержим попыткой доказать, что злодей Иуда, который предал Сына Божьего, был избран Богом как инструмент для завершения искупления, и поэтому будет спасен в противоположность вечному проклятью.
Юнг спрашивает,
"Почему наш набожный аббат должен волноваться о древней легенде Иуды?" и его ответ, ‑ потому что "сомнения и надежды аббата очевидно касаются исторической цели Иуды, но в действительности вращаются вокруг его собственной индивидуальности, которая искала путь к свободе через решение проблемы Иуды. " [193]
Действительно, мы узнаем, что аббат вскоре предал Католическую церковь, став сведенборгианцем.
В этом же констекте мы можем спросить: Почему Юнг так усиленно доказывал, что даже Бог, еврейский Бог, содержит в себе радикальное зло, и что это зло необходимо для искупления в мире? Идя по следу этой мысли, мы могли бы ответить, что он был обеспокоен проявлением теневых элементов, которые он нашел в себе – в частности тенью людей, символизируемых Иовом, людей Ветхого Завета, евреев. Тем самым, как сказала Тони Вульф, это был не только ответ Юнга на " муки очень многих невинных людей ", но также, возможно, и неосознанный ответ на зло, с которым он боролся в своей собственной душе.
Юнг пишет:
" Бог хочет стать человеком, аморальное хочет стать исключительно хорошим, бессознательное хочет стать сознательно ответственным" [194].
Безусловно, в Ответе Иову Юнг говорит о Боге и индивидуальности, которую Бог пытается отразить в сознании. Отчасти похоже на лурианскую/гегелианскую концепцию развития Бога, Юнг говорит, что Бог, бытие, или Абсолют имеет
"потребность в сознательном отражении, чтобы существовать в реальности. Существование реально лишь тогда, когда оно кем‑то осознается. Именно поэтому Создатель нуждается в сознательном человеке даже притом, что чисто бессознательно он хотел бы воспрепятствовать тому, чтобы он пришел в сознание. " [195].
Юнг далее говорит о Боге, ip so facto индивидуальности, как о преодолении " постепенного пробуждения невыразимой тоски по чему‑то, что заставило бы его ощутить себя ".
Я полагаю, что мы можем толковать эту борьбу за сознание двумя способами: универсальным, в котором борьба – это Бог и человечество, и более определенным, в котором борьба ‑ сам Юнг. В этом смысле борьба Юнга с его собственными усилиями сознательного пробуждения отношения к евреям становится человеческими поисками, и в теологических терминах, божественным поиском, exemplum [196].
В Ответе Иову говорится о человеке, который предстал перед Богом в последнем испытании. Иов прошел это испытание. Мы можем спросить, прошел ли Юнг свое собственное? Мы можем также рассмотреть вопрос, отчего получается, что Юнг в свои поздние годы начал сочувствовать еврейской мистической традиции. Я полагаю, что ответ на этот вопрос может снова быть составлен из определенных комментариев о Боге в Ответе Иову, "наиболее очевидно еврейской" работе Юнга. Там, Юнг интерпретирует человеческое воплощение Бога в Христе как искупление собственных грехов Бога.
"Яхве должен стать человеком, потому что он сотворил человека неправильно" [197].
Уходя все глубже в еврейскую/каббалистическую психологию, развивая тесные связи с еврейскими учениками в поздние годы жизни, и наконец, пережив себя в образе Раввина Симон Бен Йохая после сердечного приступа в 1944, Юнг, можно сказать, следовал своему собственному принципу: Юнг должен стать евреем, потому что он сотворил евреев неправильно. Яхве и Иов объединяются в одной индивидуальности – в Христе. В некотором смысле подобное "совпадение противоположностей", если можно так выразиться, произошло между Юнгом и евреями.
Примечательно, что Юнг в итоге пришел к заключению, что не только Фрейд, но и его собственные психологические теории были предварены еврейскими мистиками. Как мы видели, в ответ на письмо от г‑жи Эдит Шредер, Юнг написал, что для того, чтобы постичь происхождение теорий Фрейда, нужно было бы исследовать хасидизм и каббалу[198]; а в интервью 1955 по случаю его восьмидесятого дня рождения, Юнг озвучил потрясающую претензию к своей собственной мысли, отмечая, что "хасидский раввин Дов Бэр из Межерича, которого они называли Великий Маггид..., предварил всю [его] психологию еще в восемнадцатом столетии."[199]. Тот самый Юнг, который использовал эпитет "еврейская психология" как удручающее и авантюристическое средство нападения на Фрейда, добавляя фразы о ее вреде во времена нацистского режима в 1930‑ых, в итоге не только включает "еврейскую психологию" в свою, но и объявляет о том, что она предварила ее полноту.
[1]Wolfgang Giegerich's "Response to Sanford Drob," The Journal of Jungian Theory and Practice 7/1 (2005): 55‑68, and my "Response to Beebe and Giegerich," ibid., pp. 61‑64.
[2]A. Maidenbaum and S. A. Martin, eds., Lingering Shadows: Jungians, Freudians, and Anti‑Semitism (Boston: Shambhala, 1992); A. Maidenbaum, ed., Jung and the Shadow of Anti‑Semitism (Berwick, ME: Nicolas‑Hays, 2002).
[3]C. G.Jung. "The Tavistock Lectures." in The Symbolic Life, CW18, p. 164.
[4]С G. Jung Speaking, ed. W. McGuire and R. F. С Hull (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1977), p. 118.
[5]C. G. Jung Biographical Archives, Irene Champernowne Interview, December 19, 1969, as cited by Richard Noll, The Aryan Christ: The Secret Life of Carl Jung (New York: Random House, 1997), p. 274.
[6]См. работу Ричарда Нолла «Тайная жизнь Юнга».
[7]Stephen A. Martin, "Introduction," in Maidenbaum, Jung and the Shadow of Anti‑Semitism, p. xxv.
[8] C. G. Jung Speaking, p. 150.
[9]Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows; and F. McLynn, Carl Gustav Jung (New York: St. Martin's Press, 1996), chap. 18, "The Shadow of the Nazis," pp. 334‑367.
[10]Sigmund Freud, The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, ed. and trans. James Strachey (London: Hogarth, 1957),
[11]See, for example, Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows; and Maidenbaum, Jung and the Shadow of Anti‑Semitism.
[12]Freud to Abraham, May 3, 1908, in^4 Psycho‑Analytic Dialogue: The Letters of Sigmund Freud and Karl Abraham, 1907‑1926 (New York: Basic Books, 1965).
[13]Freud to Abraham, Dec. 6, 1908, in ibid.
[14]См. Fritz Wittels, Sigmund Freud: His Personality, His Teaching, and His School (New York: Dodd, Mead, 1924), p. 140. Согласно Виттельсу, Фрейд сказал своим еврейским коллегам что, так как они ‑ евреи, они "не способны привлечь выгодных друзей для нового учения. " С другой стороны, швейцарец, как не еврей, "спасет меня и всех вас".
[15]Идиш – язык германской группы, на котором говорят около четырех миллионов евреев по всему миру. Само слово "идиш" означает "еврейский" и изначально является сокращением от "yidish daytsh" или "еврейский немецкий". Язык возник в центральной Европе в 9‑12‑м веках как смесь германских диалектов, много позаимствовал из иврита и арамейского, а также из романских языков.
Слово Goy – гой – нееврей (множественное число goyim – гойим) означает нации, то есть народы, живущие за пределами Израиля и само по себе не несет уничижительного значения, ‑ прим. перев.
[16]Freud to Ferenczi, July 28, 1912. Cited in Peter Gay, A Godless Jew: Freud, Atheism and the Making of Psychoanalysis (New Haven: Yale University Press, 1987), p. 120.
[17]Freud, Standard Edition, 14:43
[18]Cited in Martin, "Introduction," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, p. v.
[19]C. G. Jung, Letters, 1:162
[20]C. G. Jung, "Some Thoughts on Psychology," The Zofingia Lectures, Supplementary Vol. A to The Collected Works of C. G. Jung, trans. Jan Van Heurck (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1983), p. 35.
[21]McLynn, Carl Gustav Jung (New York: St. Martin's Press, 1996), p. 362. Маклинн утверждает, что "Юнг на самом деле не был антисемитом, но он пытался оградить себя от Фрейда, чтобы тот не мог повлиять на его ум и вторгнуться в его мысли; почти всегда, когда Юнг говорит 'еврей', он имеет в виду Фрейда и когда он говорит 'евреи' имеет в виду фрейдистов". С другой стороны, Маклинн указывает на то, что выбор Юнгом 1930‑ых как подходящего времени для того, чтобы сосредоточиться на "Еврейском вопросе" "похож на худший вид оппортунизма, по меньшей мере" (p. 363).
[22]Редукционизм (от лат. reductio), ‑ методологический принцип, согласно которому сложные явления могут быть полностью объяснены на основе законов, свойственных более простым (напр., биологические явления ‑ с помощью физических и химических законов; социологические ‑ с помощью биологических и т. п.). Редукционизм абсолютизирует принцип редукции (сведения) сложного к более простому, игнорируя специфику более высоких уровней организации, ‑ прим.перев.
[23]Jung, Letters, 1:172.
[24] Там же.,2:46.
[25] Там же.,2:43.
[26]John Kerr, A Most Dangerous Method (New York: Knopf, 1993), p. 133.
[27] Там же., p. 134. Интересно, что Шпильрейн, которая лечилась и училась у Юнга закончила как фрейдистский аналитик. У Шпильрейн были сновидения о рождении от Юнга ребенка ‑ Зигфрида, Арийско‑еврейского героя (M. V. Adams, "My Siegfried Problem–and Ours: Jungians, Freudians, Anti‑Semitism, and the Psychology of Knowledge," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 240‑259, p. 245), and she conceived of the child as symbolic of a union between Jung's and Freud's theories (p. 246). See also Kerr, A Most Dangerous Method, pp. 161‑l65ff., re: Sabina Spielrein's "Siegfried Complex."
[28]Jung, "The Role of the Unconscious," in Civilization In Transition, CW10, pp. 3‑28, pp. 12‑15.
[29]Там же, п.14
[30]Там же
[31]Там же
[32]Там же
[33]Jung, Red Book, p. 260.
[34]Jung, Psychological Types, CW6, p. 236
[35]Jung, "The Relations between the Ego and the Unconscious," in Two Essays on Analytical Psychology, CW7, p. 152, note.
[36]"Журнал по психотерапии и смежным областям", который издавался под редакцией Юнга с 1933 по 1939, ‑ прим.перев.
[37]Deirdre Bair, Jung: A Biography (Boston: Little, Brown and Company, 2003), pp. 448‑449. Бэр получил доступ к письмам от Юнга Владимиру Розенбауму, так же как и к мемуарам Розенбаума о его встрече с Юнгом. Розенбаум был поверенным и мужем одного из пациентов Юнга. Юнг знал Розенбаума и выказал ему расположение посредством их совместного присутствия на конференциях Эранос в течение 1930‑ых. Юнг консультировался с Розенбаумом в 1934 и попросил, чтобы он пересмотрел предложенные Герингом уставы членства в Медицинском Обществе, которое Юнг недавно возглавил. Юнг просил Розенбаума переписать текст неоднозначным языком, чтобы он оставлял узкие лазейки, которые разрешили бы еврейским психотерапевтам оставаться членами недавно организованного международного общества, и таким образом поддерживать свое профессиональное положение. Розенбаум скептически относя к затее, но к его удивлению Юнг смог Юнг смог заставить "нацистов проглотить уставы, написанные евреем. " Юнг был благодарен Розенбауму, но в 1937, когда Розенбаум был заключен в тюрьму и затем освобожден швейцарскими властями за то, что он хотел незаконно направить деньги сопротивлению в Испании Франко, Юнг уступил давлению других членов Психологического клуба, которые хотели, чтобы Розенбаум ушел и никогда не посещал конференции. Разведенный, лишенный звания адвоката и бедный Розенбаум говорит, что нуждался в том, чтобы Юнг черство сказал ему: "Даже смертельно раненое животное знает, когда уйти, чтобы умереть в одиночестве". Аccount provided to Bair by Christa Robinson, personal friend of Rosenbaum, keeper of his archive, and President of the Eranos Foundation).
[38]See Bair, Jung, pp. 459‑460
[39]Jung, CW 10, pp. 533‑534.
[40]"An interview on Radio Berlin," С. СJung Speaking, p. 64
[41]p. 65.
[42]Jay Sherry, "The Case of Jungs Alleged Anti‑Semitism," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, p. 121.
[43]See Bair, Jung, pp. 447ff.
[44]Jung, "The State of Psychotherapy Today," CW\0, p. 165.
[45]Adolf Hitler, Mein Kampf, trans. Ralph Mannheim (1927; Boston: Hough‑ton Mifflin, 1999).
[46]Jung, "The State of Psychotherapy Today," CW10, p. 166.
[47]Там же
[48]Юнг, судя по всему, считал иудаизм иллюстрацией того, что Ницше описал как "аполоническое" сознание, и как таковой считал его культурой, которая потеряла свой дух и живучесть, особенно по сравнению с немецким дионисийским сознанием. Позже, после его открытия еврейской мистики, ему стало ясно, что нельзя было просто приравнять "еврейскую" с "аполонической" психологией.
[49]Jung, "A Rejoinder to Dr. Bally," CW\0, pp. 535‑544. Bally's article had been published in the Neue Ziircher Zeitung. Нужно отметить, что не только Балли, но и другие, включая Вильгельма Айха, Альфреда Адлера и Томаса Манна, увидели разрушительный аспект писем Юнга того периода. Манн, например, написал в своем дневнике, что Юнг не будет объявлять свое "присоединение" открыто, а позже, что "восставшее поведение Юнга" заставило его "размышлять над двусмысленностью человеческих и интеллектуальных явлений."
(H. Kesten, The Thomas Mann Diaries 1918‑1939 [New York: Harry N. Abrams, 1982], pp. 201, 235).
[50]Полные слова Юнга: "Мой уважаемый критик, кажется, забыл, что первое правило психотерапии состоит в том, чтобы говорить в мельчайших деталях обо всех вещах, которые являются самыми щекотливыми и опасными, и поэтому самыми недооцененными. Еврейская проблема ‑ регулярный комплекс, гноящаяся рана, и никакой ответственный врач не должен держать в секрете методы решения этой проблемы". (CW10, § 1024). Относительно того, почему Юнг поднял проблему в данный момент, он напоминает, что говорил об этом с 1913 и завершает заявлением: " Если меня решили эксплуатировать в политических целях, я не могу ничего сделать, чтобы этому препятствовать " (§ 1034).
[51]Quoted in Andrew Samuels, Sonu Shamdasani, Gottfried Heuer, and Matthias Von Der Tann, "New Material Concerning Jung, Anti‑Semitism, and the Nazis," Journal of Analytical Psychology 38 (1993): 464.
[52]Евгеника ‑ учение о наследственном здоровье человека и путях улучшения его наследственных свойств, о возможных методах активного влияния на эволюцию человечества в целях дальнейшего совершенствования его природы, об условиях и законах наследования одаренности и таланта, о возможном ограничении передачи наследственных болезней будущим поколениям, ‑ прим.перев.
[53]Ганс Дикман сказал, что это ‑ единственное место в его письмах, где Юнг говорит как антисемит. H. Dieckmann, "C. G. Jung's Analytical Psychology and the Zeitgeist of the First Half of the Twentieth Century," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 167‑175, p. 168. Моя точка зрения ‑ это одно из многих антисемитских заявлений Юнга.
[54]Jung to W. M. Kranefeldt, February 9, 1934; cited by M. Vannoy Adams and J. Sherry, "Significant Words and Events," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 349‑396. (Portion of a letter originally published by I. A. Stargard Auction House, Marburg, Germany, Catalog No. 608; reprinted in International Review of Psycho‑Analysis 4 [1977]: 377.)
[55]James Kirsch, "Jung's Transference on Freud: The Jewish Element," American Imago 41/1 (Spring 1984): 72.
[56]Richard Stein, "Jung's 'Mana Personality' and the Nazi Era," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 89‑116, p. 109.
[57]Jung to B. Cohen, March 26, 1935, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," pp. 372‑373.
[58]Jung to A. Pupato, March 2, 1934, ibid, pp. 371‑372.
[59]Jung to James Kirsch, May 26, 1934, ibid., pp. 374‑375.
[60]Там же, п.375
[61]См. Schneur Zalman, Likutei‑Amarim‑Tanya, bilingual edition (Brooklyn: Kehot, 1981).
[62]Jung to Abraham Aaron Roback, Septemper 29, 1936, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," p. 379; Jung, Letters, 1:224.
[63]Letter to E. Beit von Speyer, April 13,1934, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," p. 373.
[64]Jung, "Wotan," CW 10, pp. 179‑193, p. 186.
[65]Jung to Gerhard Adler, June 9, 1934, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," p. 376.
[66]Jung to С. Е. Benda, June 18, 1934, ibid., p. 376
[67]Quoted by M. Adams and J. Sherry, ibid., p. 378
[68]Erich Neumann to Jung, May 19, 1935; quoted and discussed in Micha Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and C. G. Jung and the Question of Anti‑Semitism," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 273‑289, p. 279.
[69]Erich Neumann to Jung, October 19, 1935, ibid., p. 280.
[70]Jung to Erich Neumann, December 19, 1938, ibid., p. 283.
[71] Bait,Jung, pp. 459‑460
[72]Биограф Юнга Деирдр Бэр пишет, что, хотя Юнг зарабатывал достаточно денег, чтобы помочь евреям уехать из Германии, "до настоящего времени нет ни одного письменного доказательства, чтобы утверждать, что это [то есть, история, рассказанная Ханной и Маккалли о попытке помочь Фрейду] фактически произошло, а если и так, никакие доказательства не говорят о причастности Юнга " (p. 458; note, p. 798).).
[73]Robert McCully, "Remarks on the Last Contact between Freud and Jung," Quadrant 20/2 (1987), as quoted in Adams and Sherry, "Significant Words and Events," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 381‑382.
[74]Много историй, большинство из них, вероятно, выдуманные, рассказывают о встрече Юнга с Гитлером и другими членами нацистской иерархии. Например, Филип Вили, который принимал Юнга на выходные в Мадисоне, Коннектикут, в октябре 1937, рассказал, что Юнг сказал ему, что Йозеф Геббельс, нацистский министра пропаганды, пригласил Юнга в Берлин, чтобы осмотреть Геббельса вместе с Гитлером, Герингом и Гиммлером, чтобы составить мнение о состоянии их психики. Вили говорит, что Юнг ответил:"мне достаточно посмотреть на то, что они делают, чтобы увидеть, что они сумасшедшие". Вили сказал биографу Юнга Уильяму Макгуайру, что Юнг рассказал ему эту историю с просьбой соблюдать строжайшую тайну и что он, Вили, прежде никогда не доверял ее никому. Макгуайр не смог подтвердить эту историю тем или иным образом. Bair Jung, p. 424; Philip Wylie to William McGuire, December 24, 1966, Wylie archives, Princeton University.
[75]M. Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and C. G. Jung," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, p. 278.
[76]Jung, "The Tavistock Lectures," Lecture V, CW18, pp. 135‑182, p. 164.
[77]p. 164.
[78]Jung, Letters, 1:219.
[79]Jung, "Wotan," CW10, pp. 185‑186.
[80]pp. 189‑190
[81] p. 185, §388
[82] C. G. Jung Speaking, ed. McGuire and Hull, p. 118.
[83] pp. 119‑120.
[84]Там же
[85]M. Neumann, "On the Relationship Between Erich Neumann and C. G. Jung," p. 274.
[86]С G. Jung Speaking, p. 120.
[87]Там же
[88]Там же
[89]Там же
[90]Там же
[91]E. A. Bennett, Meetings with Jung, 1946‑61 (Zurich: Daimon Verlag, 1955), p. 14.
[92]С G. Jung Speaking pp. 181‑182.
[93]Barbara Hannah, Jung, His Life and Work: A Biographical Memoir (New York: G. P. Putnam's sons, 1976), p. 265.
[94] p. 269
[95]Bair, p. 484
[96]This episode is recounted in detail in Bait, Jung, pp. 486‑493. See also, Joan Dulles Buresch‑Talley, "The C. G. Jung and Allen Dulles Correspondence," in Maidenbaum, Jung and the Shadow of Anti‑Semitism.
[97]Paul Roazen, "Jung and Anti‑Semitism," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 211‑221, pp. 218‑219.
[98]Aryeh Maidenbaum, "Lingering Shadows: A Personal Perspective," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 291‑300, p. 297.
[99]Jung, "After the Catastrophe," CW\0, pp. 194‑217. According to Richard Stein ("Jung's 'Mana Personality' and the Nazi Era," in Maidenbaum and Martin, Lingering Shadows, pp. 90‑116), если Вы читаете все эссе, очевидно, что "катастрофа" в "После катастрофы" относится к духовномуl крушению Германии, а не к мрачной судьбе европейских Евреев (p. 105). Штейн продолжает: "Я знаю о его письмах, где он поднимает вопрос Холокоста подробно."