– Классный мужик! – сказала она. – Редко кто может честно об этом говорить. В основном все слюни пускать начинают и лекции читают про то, что жить круто, а умирать плохо.
– Ну как бы… наверное… так и есть, – аккуратно сказала Алка.
– То есть ты меня отговаривать будешь? – хмыкнула Вера.
– Нет, – неожиданно для самой себя сказала Алка и тут же начала лихорадочно соображать, что говорить дальше.
– А что? – поинтересовалась Вера.
Мозги у Алки заработали в знакомом убыстренном режиме. От каждого ее слова теперь зависело, будет Вера ее слушать дальше или нет. Что сказать? Чем соблазнить? Что на ее месте сделал бы Яков? Чем Яков цепляет всех своих подопечных?
– Слушай, – медленно начала Алка, – убить себя ты всегда успеешь, этот вариант у тебя всегда остается. Я тебе предлагаю развлечься напоследок.
Вера неопределенно подняла бровь.
– Надеешься, что я втянусь и передумаю? – спросила она.
– Да! – честно ответила Алка. – Надеюсь. А если не получится, значит, Яков был прав.
– А ты сомневаешься? – усмехнулась Вера.
И тут Алка поняла, чем можно зацепить.
– Да, я сомневаюсь, – бодро сказала она, – понимаешь, этот Яков, он какой-то странный тип. С одной стороны, он вроде как классный чувак, а с другой… мне иногда страшно рядом с ним. И с Васей он как-то странно себя ведет, и…
– И ты решила эксперимент на мне поставить? – уточнила Вера.
– Ага, – улыбнулась Алка, – но я же честно тебе все рассказала. В конце концов, ты можешь не участвовать.
Вера долго смотрела в стену напротив.
– Обещай, что не будешь меня отговаривать, если я решу уйти, – сказала она.
Теперь пришла Алкина очередь серьезно задуматься.
– Не буду, – наконец сказала она.
И подумала про себя, что не обещала ее не держать, не запирать в квартире и не привязывать к кровати.
– Хорошо, – сказала Вера, – давай развлечемся. Напоследок.
Следующие несколько минут опять молчали. На Алку навалилось отупение, она тихо пила чай и старалась унять трясущиеся руки. Вера думала о чем-то своем.
Потом Алка сообразила, что она только что на себя взвалила. Это уже не Яков, это она сама взяла и повесила на себя ответственность за Верину жизнь. И теперь ей нужно придумать, что удержит ее живой. По методике Якова нужно предложить Вере что-то, чего ей в жизни не хватает. В распоряжении Алки нет ни компьютерных программ, ни системы видеонаблюдения, ни опыта. Остается только одно – спросить в лоб.
– Вера, чего тебе в жизни не хватает? – спросила Алка.
– Нормальных людей вокруг, – ответила Вера, не задумываясь.
– Нормальных, то есть таких, как ты?
– Нет, – поморщилась Вера. – Нормальных – это перед которыми не нужно оправдываться. Которым все равно, какая я.
– А какая ты? – спросила Алка.
Неожиданно Вера надолго задумалась.
– Я не заразная, – сказала она наконец.
– А что, боятся? – удивилась Алла.
– Ну смотри, – вздохнула Вера и взяла Алку за руку.
Алку немедленно бросило в краску, и она инстинктивно отдернула руку. Потом сообразила, что она только что сделала, и покраснела еще больше.
– Вот, – сказала Вера, – если тебя возьмет за руку любая твоя подруга, ты даже не дернешься. Она может к тебе в транспорте прижаться, может попросить тебя новый лифчик показать, может сесть к тебе на колени, если мест больше нет. А я не могу. Хотя я не собираюсь с тобой спать. Ты вообще не мой тип.
– Да? – с облегчением спросила Алка.
– Ну тебе же тоже не все мужики нравятся, правда?
– Ну да, как-то я об этом не подумала, – пробормотала Алка.
– Ай, никто не думает, – отмахнулась Вера.
– Ну мы же не со зла, – начала оправдываться Алка, – просто потому, что не знаем. Не думаем… Короче, ты вот возьми нам и расскажи.
– Угу, – угрюмо сказала Вера, – расскажу. Вот прям сейчас. И на ютьюбе выложу.
Вере не хватало большой таблички «Сарказм». Алка чуть было не кинулась извиняться, но потом задумалась.
– Вер, слушай, а ведь это идея! Якова я просить не буду, но у нас же Земекис есть! – выпалила она и схватила Веру за руку.
– Какой Земекис? Настоящий? – спросила Вера.
– Лучше! – убежденно сообщила Алла. – Поехали, переночуешь у меня, а завтра я вас с ним познакомлю.
– А твои родители разрешат? – спросила Вера.
– Папа живет отдельно, мама разрешит, – сказала Алла.
– А если узнает, что я лесби? – уточнила Вера.
– Да она у меня вроде адекватная, – пожала плечами Алла.
* * *
– Мама, это моя подруга Вера, она сегодня у нас переночует.
Мама скользнула взглядом по Вере.
– А как она завтра в школу пойдет? – спросила мама.
– Мы встанем пораньше, и она зайдет домой перед школой.
– А уроки вы сделали? – спросила мама.
Вера хмыкнула.
– Да, конечно, – ответила Алла как можно убедительнее.
И подумала, что завтра съездит с Верой к Зёме, а вот послезавтра точно сходит в школу.
Мама кивнула. Но оказалось, это только первый тайм. Когда Алла вышла из комнаты за чаем, мама устроила ей еще один допрос.
– А почему она ночует у тебя? А родители в курсе?
– У нее мать пьет. Сильно.
Мама напряглась.
– Водишь в дом кого попало, потом вещи пропадать начнут.
– Мам, это не она пьет. А ее мать.
– Это неважно, – отмахнулась мама, – если она выросла в такой обстановке…
– Мам, не начинай, – попросила Алла, – ей и так непросто, давай ей просто дадим выспаться.
– А кому просто? – взвилась мама. – Я не понимаю, почему я должна терпеть ее в своем доме? Может, она наркоманка?
– Нет, она не наркоманка, – сказала Алла и зачем-то добавила: – Она лесбиянка.
Наверное, Алке подсознательно хотелось удостовериться в том, что ее мама действительно адекватная. Но попытка оказалась провальной. На маму стало страшно смотреть.
– Ты издеваешься? – зашипела она.
– Мам, это не заразно, – сказала Алла.
– Я не позволю тебе приводить домой…
– Мама, замолчи, – попросила Алла, – я думала, ты нормальный человек! Я привела ее домой, потому что дома у нее в задницу пьяная мать, а в школе ее почти довели до самоубийства. А она обычный человек! И если я сейчас ее выгоню, то она пойдет и бросится с крыши. И ты будешь в этом виновата!
«Вот так Яков людьми и манипулирует», – подумала Алка, глядя, как мама покрывается красными пятнами.
– Хорошо, одну ночь пусть переночует, но я не позволю вам спасть в одной комнате! – заявила мама.
– О господи! – взвыла Алка.
– От меня ушел муж, мне и так плохо, – заплакала мама, – я надеялась, что ты мне поможешь, поддержишь… А ты… Ты хочешь меня лишить последней надежды?
– Какой надежды? – изумилась Алла.
– На внуков, – всхлипнула мама.
Алка не знала, плакать ей или смеяться.
– Я лягу в гостиной, – сказала она и вышла.
Вера ждала ее в комнате.
– Прости, что долго. Адекватность сильно преувеличена, – объяснила Алла, – зато теперь я начинаю тебя по-настоящему понимать…
* * *
Идея лечь в отдельной от Веры комнате оказалась правильной. Иначе всю ночь проговорили бы, назавтра обе были бы вялые и помятые.
А так обе выспались.
По дороге продолжали молчать – да в забитом автобусе особо и не пообщаешься.
От остановки до офиса нужно было идти минут десять, молчание становилось напряженным, поэтому Алка спросила:
– Может, твоей маме позвонить?
– Я ей эсэмэснула, чтобы с ума не сходила. Да ей сейчас и некогда, она с финнами договор подписывает.
– В каком смысле? – удивилась Алка.
– В прямом, – ответила Вера, – она у меня бизнесвумен.
Алла во все глаза смотрела на Веру, но та, кажется, не шутила.
– Ну да, – вздохнула она, – она алкоголичка. Но бизнесу это не мешает. Иногда даже помогает. Финны ее очень уважают, например.
– Но как же?..
– А вот так! Мамочка с молодости любила хорошее вино. Отец ей сто раз говорил – сопьешься. Она не верила. Говорила: «Это дешевым портвейном можно спиться, а я предпочитаю “Жан-Поля Шене”». – Вера криво усмехнулась: – Но, оказывается, все дело в количестве!
– Папа поэтому от вас ушел? – тихо спросила Алка.
– Он не ушел, он… – жестко ответила Вера. – Однажды вернулся домой, а мама, вдупель пьяная, в спальне. В обнимку с «деловым партнером». Папа ему и вломил…
Вера замолчала. Алка переваривала информацию.
– А этот козел… вонючий… – продолжила Вера, – пошел и побои снял! И судью подмазал! Папе пять лет дали, освободили по досрочному, но я его больше не видела. И не слышала. Говорят, где-то в Сибири живет. Алименты по почте присылает.
– Вер, – осторожно сказала Алка, – так, может, помочь тебе его найти? Может, ты с ним поговоришь, посоветуешься?..
Вера резко остановилась.
– Тааак, – угрожающе протянула она.
– Нет-нет! – торопливо замотала головой Алла. – Я не отговариваю! И мы уже пришли!
* * *
Зёме идея не понравилась. То есть он вообще не понял, в чем идея.
– Кино – это действие, понимаете? В кино не может быть разговоров, тут должно быть хей-хей, и все побежали. Кино картинками говорит, а не словами. Давайте напишем сценарий, наймем актеров…
– Не надо актеров, – сказала Алка, – все должно быть настоящее.
– Настоящее всегда фальшивое, – сказал, зевнув, Зёма.
– Это тебе Яков сказал? – возмутилась Вера.
– Да все так говорят, – сказал Зёма и зевнул еще раз, – кто снимает.
– Так может говорить только тот, кто настоящего никогда не видел, – пафосно сказала Вера.
– Ой, да ладно! – отмахнулся Зёма.
– То есть тебе просто слабо? – спросила Вера. – Не умеешь снимать настоящее, так и скажи.
«Манипулирует!» – восхитилась Алка.
Но Зёма повелся.
– Я все умею! – взвился он. – Но вы задачу поставьте нормально. Что вам надо-то? Идите к Якову, и если он разрешит…
– А ты делаешь только то, что разрешает Яков? – спросила Вера.
«Опять манипулирует!» – подумала Алла.
– Да что вы ко мне пристали?! – отчаянно возмутился Зёма.
– Просто ваш Яков сказал, что я безнадежна, – объяснила Вера, – а Алла меня убедила, что я имею право на последнее желание.
– Я думала, ты поможешь, – жалобно попросила Алка, которая поняла, что совершенно не управляет ситуацией.
Но Зёма уже надулся и сидел с неприступным видом.
– Ладно, – сказала Алка, – а можно у тебя камеру попросить со штативом? Мы сейчас выйдем на улицу и сами все снимем.
– Ты знаешь, сколько эта камера стоит? – возмутился Земекис.
Но потом взглянул на Веру. И что-то в его глазах перещелкнуло.
– Ладно, – сказал он, – я дам вам камеру, но пойду с вами. Чтоб вы ее не потеряли и не грохнули.
* * *
На улице Зёма даже помог камеру установить, а потом демонстративно ретировался за мороженым в ближайший магазин.
Вера уселась на спинку скамейки.
– Я не знаю, что говорить, – начала она.
– Это отличное начало, – подбодрила ее Алка.
– Я думаю, что это очень странно, что кто-то будет смотреть видео, а меня уже не будет… И они будут думать, что «вот дура, чего ей не жилось», я же сижу такая нормальная, не побитая, не в лохмотьях. С телефоном. И если бы я молчала и не говорила никому, что лесби, ничего бы и не было. Ходила бы в школу. Была бы как все. Но я не хочу молчать. Надоело.
– Ты что, не видишь, что у нее пол-лица в тени? – спросил внезапно появившийся Зёма.
– Где? – удивилась Алка.
– Да вот же! – Земекис ткнул пальцем в экран. – И ракурс нужно поменять. Крупный план лучше вот так брать…
Зёма повернул камеру.
– Хорошо, – сказала Алка, – спасибо.
Зёма откусил большой кусок мороженого.
– Давай сначала, – сказала Алка Вере.
– Я не знаю, что говорить, – начала Вера.
– У тебя по звуку будет брак, – сказал Земекис, – нужно на нее микрофон повесить.
– У тебя есть? – спросила Алка.
– Угу, – сказал Зёма, – в чехле лежит.
На Веру нацепили микрофон.
– Я не знаю, что говорить, – сказала она опять.
– Ну что ты снимаешь одним планом? – возмутился Зёма. – Тут же можно наезжать, отъезжать… Хорошо бы вообще со спины начать. А еще лучше – с двух камер!
Алка опустила руки.
– Короче, пошли в студию, – скомандовал Земекис, – там свет нормальный, звук выставим. И три камеры. А то занимаетесь тут фигней какой-то.
Он выбросил недоеденное мороженое, отцепил от Веры микрофон, сгреб камеру и пошел к себе.
Девушки переглянулись, улыбнулись и пошли следом.
* * *
Первые дубли Вера была слегка деревянная, Земекис, который вошел во вкус, пытался на нее даже покрикивать и подсказывать фразы. Но потом Алке удалось его убедить, что лезть к Вере не нужно.
– Свет, камеры, звук, – шептала Алла Зёме на ухо, – что угодно. Но не дави на нее! Пусть расслабится! Пусть забудет, что ее снимают.
Земекис тяжело вздохнул и сосредоточился на технике. Алка тоже почти не задавала вопросов, только слушала и кивала.
Постепенно Вера расслабилась.
Говорила спокойно и тихо, как будто сама себе, глядя мимо камеры. Про то, как воняли мамины «ухажеры» и как пытались приставать к ней.
– …а мне пятнадцать было. Я к маме, а та только ржет и предлагает выпить, чтобы расслабиться. Нет, когда один реально на диван меня завалил, она что-то поняла, схватила стул и начала стулом его метелить… А на следующий день опять: «Выпей, дочка, веселее будет!»
Про то, как впервые с мальчиком поцеловалась, – и не понравилось.
– А потом с девчонкой одной… Из летнего лагеря. Совсем другое дело… Я ей еще предлагала, но она испугалась, сбежала. Тогда я впервые это услышала в спину – лесбуха!
Как пряталась и шифровалась. Как пыталась измениться и «вылечиться».
– Сайты всякие читала. «Как лечить гомосексуализм»… Ты не ходила на такие? Не ходи. Мрак и жесть. Но потом мама, когда узнала, потащила меня к одному такому… Бегал вокруг меня с ножом, водой какой-то брызгал… Но это не страшно было, а смешно. А вот в клинике было страшно…
Как «лечилась» в дорогой клинике.
– …не знаю, что мне там кололи и давали. Эффект? Еще какой! Меня ни к чему не тянуло: ни к девочкам, ни к мальчикам, ни к еде, ни к воде. Не помнила, что было пятнадцать минут назад… Мама приехала проведать, посмотрела – и в крик. Забрала. Она вообще у меня ничего, когда трезвая. А у меня тогда и появилась идея – собрать таблеток побольше и разом проглотить. Чтобы наверняка…
Алка не выдержала и попросила вернуться во времени, рассказать, как мама отреагировала, когда узнала.
– Ну… как… Я-то думала, она сначала психанет, напьется, а потом привыкнет потихоньку. А все вышло наоборот – она сначала думала, я шучу. Потом замолчала и ушла к себе. Не пила. А на следующее утро началось… Крики, истерики… «Лечение»…
В самый разгар съемок Земекис вдруг начал покашливать.
– Зёма! – взмолилась Алла. – Ну только разговор пошел!
– Да ради бога, – ответил Земекис, – только Яков звонил, он придет через пятнадцать минут. А ты вроде не хотела, чтобы он был в курсе?
– Завтра продолжим, – Алка молитвенно сложила руки, обращаясь к Вере, – ладно? Ты ведь до завтра не…
Она запнулась. Вера устало улыбнулась:
– Не волнуйся, до завтра доживу.
Когда Алка с Верой возвращались в Алкину квартиру, молчали.
А потом Вера сказала:
– Устала… Но так… хорошо… Спасибо тебе. Мне надо выговориться…
* * *
Мама, войдя в квартиру, сразу поджала губы. К ее чести, Вере она ничего не сказала, но снова выловила Алку на кухне.
– И долго она еще будет у нас жить?
Алка вздохнула. Она понятия не имела, что ей делать с Верой дальше, можно ли отпускать ее домой, а если отпустить, то как потом с ней встречаться. Видя Алкину растерянность, мама пошла в наступление:
– У нее своя жизнь, ты не обязана с ней нянчиться. У тебя школа, поступление. Ты уроки сделала, кстати?
Алка кивнула.
– Что у тебя по математике?
– Мам, начало четверти, еще нет оценок, – выкрутилась Алка.
– Ты смотри, эта четверть короткая, расслабляться нельзя, – сказала мама, – и сегодня последняя ночь, когда здесь ночует эта… девушка.
В свою комнату Алка вернулась с чаем и в очень мрачном настроении. Вера поняла ее с полувзгляда.
– Выгоняет? – спросила она.
Алка кивнула.
– И в школу придется идти, – мрачно добавила она.
– Да не парься, я привыкла, – сказала Вера, – домой вернусь. В школу не пойду, конечно. Но что-нибудь придумаю.
И тут раздался телефонный звонок.
– Можно я зайду? – спросил Валера.
– Давай, – разрешила Алка, – с тобой веселее будет.
* * *
Валера был совершенно счастлив. Оказывается, Вася просидел у них сегодня целый день. Сначала он учил Дениса играть в шахматы, но это мелкому быстро надоело. И они начали играть в войнушку, строить блиндажи из подушек, устраивать засады и даже смастерили автомат из тубы с бумагами, рулона туалетной бумаги и еще какой-то подручной фигни. Денис в полном восторге, Валера совершенно свободен, но есть одна засада – через день малому нужно выходить в сад. И когда Денис и Вася об этом узнали, у них синхронно надулись губы и на глазах выступили слезы.
– Я решил тебе сказать, – объяснил Валера, – а то мало ли что, какой-то он нервный.
– Я подумаю, что с ним делать, – вздохнула Алка.
Что делать с нервным Васей, она тоже понятия не имела и уткнулась носом в чашку.
– Да чего тут думать, пусть в садик после сна приходит! – сказала Вера. – Я к своей сестре часто хожу на продленку… ходила… пока в школе не узнали. С ними можно играть до упаду, воспиталка только рада будет. Они там все равно все только рычать на детей умеют.
– Идея! – радостно сказал Валера. – Денис будет счастлив.
Тут Валера посмотрел на девушек внимательно.
– А вы чего такие убитые обе? – спросил он.
– Да мать не разрешает, чтоб Вера у меня ночевала, – вздохнула Алка, – боится, что я заражусь.
– Понимаю, – хмыкнул Валера, – я тоже боюсь.
– Заразиться? – спросила Алка.
– Что ты заразишься! – сказал Валера. – Кстати, вашу проблему я решу легко.
Алла и Вера синхронно подняли глаза.
– Давай я скажу твоей маме, что я твой парень, – предложил Валера.
Алка задумалась.
– А пошли просто попьем чаю на кухне, а говорить ничего не будем, а? – попросила она. – Лучше расскажи маме, как у нас в школе. И я послушаю заодно.
– Без меня, – отрезала Вера.
* * *
– Мама, это Валера, мой одноклассник!
– Очень приятно, – буркнула мама и критически осмотрела Валеру.
Он улыбался.
– А ты уже определился, куда будешь поступать? – поинтересовалась мама.
– Конечно! – бодро ответил Валера. – В строительный!
– Вот! – сказала мама Алле. – Все уже определились.
Алка закатила глаза.
– Ну что вы, не все, – сказал Валера, – очень многие еще думают. А мне проще, меня папа берет к себе после вуза…
– Хорошо, когда отец занимается ребенком, – демонстративно вздохнула мама, – если бы у Аллы был отец…
– Он есть! – сказала Алка, но мама ее проигнорировала.
– …то ей тоже проще было бы определиться и не было бы этих подруг странных, – продолжила мама свою мысль.
– Мама! – воскликнула Алла.
– Да вы не волнуйтесь за Алку, у нее с ориентацией все в порядке, – мило улыбаясь, заявил Валера.
Алла и мама застыли с одинаковым выражением лица.
– Мы с ней давно встречаемся, – радостно продолжил Валера, – да вы у класса спросите, все знают, что мы сексом занимались!
Мама перевела взгляд на Аллу. Алла замерла. Потом она посмотрела на Валеру, который был само простодушие, потом на маму, которая пыталась заговорить, но не могла…
И Алке стало смешно.
Она хохотала так заразительно, что мама тоже не выдержала. Через пару секунд к ним присоединился и Валера.
«Оказывается, смех – отличное разрешение кризисной ситуации, – подумала Алка, вытирая слезы. – Но Веру из дома нужно убирать».
* * *
По дороге в школу Алка напряженно думала, как задать Вере вопрос: «Ты не покончишь с собой, пока я буду сидеть на уроках?»
Видимо, громко думала, потому что Вера сказала сама:
– Не парься, кино доснимем.
Алла не сдержала вздох облегчения:
– Ура. А сейчас куда?
– Ходить пойду.
– Ходить? – не поняла Алка. – Куда ходить?
– По улицам. Я вообще гулять люблю… А тут неделя под домашним арестом.
Алла покачала головой.
– Надо же… И где ты обычно гуляешь?
– Где попало, – усмехнулась Вера. – Где меня не знают. К Нюшке обязательно в школу забегу, узнаю, как она.
– Ясно. – Алка дошла уже до школьной калитки. – Но не забудь: в три часа начинаем съемки!
Вера кивнула и двинулась прочь. Шла она уверенно, быстро, широким шагом. Алка мысленно помахала ей вслед.
* * *
Прогулка пошла Вере на пользу. Она чуть порозовела, мешки под глазами почти исчезли, а главное – она совершенно успокоилась. Если вчера она сдерживала себя, но в голосе все равно пробивались обвинительные нотки, то сегодня это был просто рассказ. Повествование.
Зёма, который вначале был нейтрален и озабочен только тем, чтобы свет ровно падал на лицо и звук шел без брака, почти забыл про технику и только нервно пил воду – кружку за кружкой.
– Я ничего не жду и ничего не хочу, – говорила Вера, – но я один раз посчитала, что если нас таких, по самой скромной статистике, – два процента, то в обычной школе на тысячу человек десять геев и десять лесбиянок. В каждой школе. А ведь больше на самом деле… И все мы сходим с ума в двенадцать лет, каждый по-своему. Кто пытается доказать себе, что нормальный… Особенно пацаны. Знаете, таких самцов из себя изображают. Мне один рассказывал – здоровый такой лось – напился один раз и рассказывал. Как он в тренажерку ходит, как девок клеит пачками, как морду бьет знакомому парню-гею и обзывает его педиком. А по ночам ему такое снится… И перед девками уже неудобно, потому что он препараты какие-то жрет. А во сне ему препаратов жрать не нужно.
А я сама дура, нужно было молчать. Просто мне показалось, что что-то в людях изменилось. Что они готовы дать жить тем, кто другой. Я только молюсь, чтоб сестра была нормальная. Потому что люблю ее очень. Я раньше думала, что, как только стукнет восемнадцать, заберу ее от матери, и мы уедем с ней. Чтоб она пьяную мать не видела. А потом поняла, что пусть лучше с матерью.
Пить – это нормально. Тем более что в школу мать трезвая ходит. За мать-бизнесвумен ее никто презирать не будет. А что выпивает, так все пьют! А мать ее не обижает, кормит, одевает как куклу. Да и отец у Нюши нормальный, часто забирает к себе. И бабушка там есть. И дедушка. У нас с ней разные отцы… Так что с ними она не пропадет. А вот с сестрой-лесбухой… А ведь алкашами не рождаются, у них-то выбор есть. Это у нас нет… Я сестре про себя не говорю. И не скажу. Я надеюсь, пока ей училки донесут, меня уже не будет. Уже будет все равно…
Вера говорила еще долго. А когда выдохлась, Зёма сорвался с места, подошел к ней и обнял.
– Как же хорошо обнимать девушку, которая точно знает, что ничего личного, – сказал Зёма.
– А с вами просто хорошо, – сказала Вера, – давно я не была так счастлива. С тех пор как… неважно, с каких пор. Но я вторую ночь сплю.
* * *
– Папа, мне нужна твоя помощь, – сказала Алка.
– Выкладывай, – вздохнул в трубку отец.
– Я приеду, можно?
– Приезжай, конечно.
– Я с подругой приеду.
– Приезжай с подругой, – озадаченно сказал папа.
Алка по дороге мысленно репетировала речь, Вера дремала в метро, периодически сваливаясь Алке на плечо.
– Пап, тут такое дело, – начала Алла с места в карьер, – это Вера. У нее с мамой большие проблемы, мать пьет сильно. Я хотела, чтоб она у меня пожила недельку, но мама сильно против. Можно, мы у тебя недельку потусуемся?
Папа смотрел на Алку большими глазами.
– Ну если недельку, то, наверное, можно, – нехотя согласился он, – но, по-моему, это неудачная идея.
– Папа, пожалуйста, – умоляюще сказала Алла, – мне просто некого еще попросить.
И тут внезапно заговорила Вера:
– Пустите меня, пожалуйста. Я если сейчас домой вернусь, меня мать сожрет. Она уверена, что я по любовни… кам шляюсь.
Алла вздрогнула, уловив паузу в слове «любовникам», но отец ничего не заметил.
– Мне даже неделя не нужна, еще пара дней. Если она меня опять пилить начнет, я не выдержу. Сорвусь.
Отец хмыкнул. Что такое женщина, которая пилит, он знал хорошо.
– Ладно, пару дней тусуйтесь, – сказал он, – но спать одной из вас придется на полу.
– Да хоть стоя! – ответила Вера.
И действительно заснула сразу, как только ее голова коснулась подушки – хотя и рухнула спать на матрац на пол.
* * *
Алка проснулась до будильника, на цыпочках вышла, чтобы не разбудить Веру. Во сне у нее лицо совсем разгладилось, она крепко обняла подушку и слегка приоткрыла рот.
Папа уже кашеварил на кухне. Причем на сей раз это была не банальная яичница, а полноценный европейский завтрак: мюсли с йогуртом, жареный бекон, омлет, рассыпчатый рис, кастрюлька вареных сосисок… и овсяная каша со сливками и сухофруктами.
– Ух ты, – удивилась Алка, – ты и такое готовить умеешь!
– А чего там готовить? – пожал плечами отец. – Рецепт простейший… научить?
Алла осмотрела богатый стол.
– Пап, а ты почему дома никогда не готовил?
– Я пытался… Но мать меня как-то потихоньку вытеснила.
Алка принялась завтракать. Было вкусно и, насколько она понимала в здоровом питании, полезно.
Папа, который уже доел, помыл посуду (и это действие в папином исполнении Алла видела впервые), налил чаю.
– Но все равно, – сказал он, – долго ей у меня быть нельзя. Она несовершеннолетняя, по Семейному кодексу…
И тут Алка неожиданно для себя ляпнула:
– Папа! Не выгоняй ее! Вера себя убить хочет!
Отец замер, поставил чашку на стол, впился глазами в Аллу.
– Честно, – тихо сказала Алла, – она суицидница…
И неожиданно для себя вывалила на папу и про группу Якова, и про Веру, которую Алка с крыши сняла, и про Васю-шахматиста…
– Погоди, – остановил ее отец, – а как ты на этого Якова вышла?
На такую степень откровенности Алла не была готова. Она сказала почти правду:
– Я с парнем одним познакомилась. Думала, что он… самоубился. А оказалось, что это он просто для ролика снялся. А я хотела разобраться, что случилось, ну и вышла на Ханта и остальных. А потом и с Яковом познакомилась.
Алка не удержалась, чтобы не похвастаться.
– А он вычислил, что я кризисный менеджер, представляешь? Я решения быстро принимаю. Помнишь, как тогда с машиной?
Тут Алка сообразила, что папа продолжает буравить ее взглядом.
– Ты чего? – с опаской спросила она.
– Ты с ним спала? – голос отца звучал напряженно.
– С Яковом? – Алла не знала, удивляться ей или смеяться. – Да он старенький! Старше тебя!
– Нет… с тем парнем.
Алка хотела было возмутиться, но вдруг поняла, что ей папу жалко.
– Да не спала я с ним… И ни с кем не спала! Честное слово!
Отец судорожно перевел дыхание.
– Ладно… А с Верой твоей… Ладно, пусть пока поживет. Отец у нее есть?
– Сидит, – не стала вдаваться в детали Алка.
– Ясно. Судя по всему, ее мать можно лишить родительских прав…
Алка поежилась. Почему-то ей казалось, что Вера будет не в восторге от этой идеи.
– Ну или хотя бы временно передадим девочку органам опеки. Короче, вечером разберемся. А сейчас я на работу. Посуду за собой помой!
* * *
Алка изнывала на классном часе. Первую часть урока классная читала лекцию на тему «вы бестолочи и никуда не поступите», а потом приступила к проверке дневников и публичному выставлению в них оценок.
И тут у Алки завибрировал телефон.
– Можно выйти? – вежливо поинтересовалась Алка по дороге к двери.
Собственно, у классной не было выбора, Алка вышла бы при любом ответе.
– Куда ты пропала? – озабоченно спросил Боревский.
– Прости… – сказала Алка, – я совсем замоталась. Я приду. Обязательно.
– У тебя все нормально?
– Да. Спасибо.
– Ал, тебе семнадцать уже есть?
– Ага.
– Супер, – обрадовался тренер, – я тебя записал на курсы вождения к другу. На теорию придется ходить, а вместо вождения будем тренироваться на треке. Как только получишь права – начнешь гоняться. Сначала в малом классе, бюджет под тебя я уже выделил…
– Ух ты, – удивилась Алка, – ты и спонсора уже нашел?
Этот вопрос почему-то развеселил тренера:
– А как же! Очень хороший человек! Он в тебя верит!
Алка мысленно обругала себя тормозом. Ну конечно! Боревский-тренер и Боревский-банкир – один и тот же человек! Алка улыбнулась, но даже сквозь смех Александра она чувствовала, что Боревский слегка на взводе.
«Он знает, что я хотела умереть, – догадалась Алка, – и Яков его не просто так напряг, Боревский ему наверняка что-то должен. Интересно что? Неужели он сам когда-то был на грани?»