Я нахожусь в забытьи, на границе сна и яви. В этой зыбкой реальности все просто замечательно до тех пор, пока в нее не проникают мои мысли. Я пытаюсь загнать их в подсознание и погрузиться в настоящий сон — без сновидений, глубокий, как обморок. Но ничего не выходит, и приходится открыть глаза.
В лицо мне бьет солнечный свет, и я щурюсь как человек, долго находившийся в подземелье. Сколько времени и какое сегодня число, мне неизвестно, так как я намеренно стараюсь не вести счет дням с того момента, когда закрылся портал. Судя по бьющим в окно лучам солнца, на улице день. Взглянув на телефон, я с удовлетворением понимаю, что сегодня воскресенье, а значит, вставать рано смысла нет. Натягиваю на голову покрывало, чтобы ничего не видеть.
Дверь в комнату открывается настежь, и на пороге появляется мама.
— На завтра назначен сеанс у миссис Саммерс, — заявляет она. — Нужно положить этому конец.
— Что? — спрашиваю я, привставая на кровати. — Мам…
Вид у мамы возбужденный. Она скрещивает руки на груди.
— Слушай, я не знаю, что произошло на этой неделе — все было так хорошо. Мне показалось, что ты наконец справился с мыслями о том, что случилось с Вив…
Если бы она только знала, думаю я, отворачиваясь к стене.
— Миссис Саммерс ждет тебя в четыре, Кам, — говорит мама и делает паузу. — Если хочешь поспорить — позвони отцу.
Доктор Саммерс сидит напротив меня, сложив руки на колене.
— Похоже, в школе дела у тебя пошли в гору. С отцом отношения тоже налаживаются. Я подумала, может, стоит поговорить о Вив?
Поерзав в кресле, смотрю на часы, но с начала сеанса прошло всего пятнадцать минут, а я, к сожалению, исчерпал запас безопасных тем. По правде говоря, я и сам мечтал поговорить с ней о том, как снова потерял Вив, но как это сделать, не показавшись безумцем, так и не придумал.
Упершись локтями в колени, я потираю виски, надеясь, что это поможет упорядочить мысли.
Вероятно, в физическом смысле слова Вив мне больше не нужна, но, очевидно, в отмщение она продолжает проникать в мои мысли. Такое впечатление, что во мне осталась какая-то ее часть, которая не желает из меня выходить. Или это часть моей души, отданная ей?
— Не то чтобы я не хотел о ней говорить… — начинаю я, лишь бы что-нибудь сказать.
Доктор Саммерс никак не комментирует мои слова, давая понять взглядом, что ожидает продолжения. Я мучительно стараюсь подобрать слова.
— Просто я не уверен, что наши с ней отношения всегда были такими, какими я их считал…
— Почему ты стал сомневаться в этом сейчас?
Я отворачиваюсь к окну. Этот вопрос и меня самого интересует, но не могу же я спросить, как один и тот же человек, живущий в двух мирах, может быть таким разным и — как я недавно понял — таким одинаковым. И в том, и в другом мире Вив была человеком с нестабильной психикой, но чрезвычайно преданным. Кроме того, она во что бы то ни стало желала получать то, что ей нужно.
Посоветовать мне бросить футбол после травмы было для нее естественным поступком. Для нее это была возможность стать для меня всем миром. Что мне непонятно, так это то, как там, в другом мире, я смог ей отказать. Кроме того, меня пугает, что Вив, погибшая здесь, и Вив, живущая там, в моем сознании, похоже, слились воедино, став одним человеком. Но мне уже никогда не узнать, как отреагировала бы моя Вив, если бы я поступил иначе.
— Я любил ее… и знаю, что она любила меня, — говорю я, не глядя в глаза миссис Саммерс. — Просто я много думал о том, как все было и как могло быть. Хотя это глупо, потому что я ничего не могу изменить.
— Да, будущее нельзя предугадать, — говорит миссис Саммерс, согласно кивая, — но не следует забывать и о том, что поступки, которые мы совершаем, влияют на него.
— Так как же мне тогда понять, правильно я поступаю или нет? — спрашиваю я, глядя на нее.
— Порой правильно и неправильно — это не те категории, которыми следует руководствоваться, — говорит она тихо. — Иногда нужно следовать зову сердца.
Глава тридцать пятая
В какой-то момент я решил, что самый лучший способ избавиться от неусыпной заботы матери — найти работу. По этой причине я и выхожу из торгового центра с пачкой визитных карточек в одной руке и несколькими стандартными бланками резюме в другой. Очевидно, все, кому нужна временная рабочая сила на День благодарения, уже нашли подходящих кандидатов, но в жизни может случиться все что угодно, и работодатели всегда охотно берут резюме у подростков на случай, если в декабре выяснится, что есть острая необходимость в дополнительных работниках.
Из-за угла магазина «Macy’s» выезжает красная ржавая «тойота» Майка. Машу ему, и он, заметив меня, мигает фарами. Когда машина подъезжает ближе, я слышу доносящуюся из колонок музыку какой-то жуткой группы, играющей в стиле индирок, которую Майк слушает на предельной громкости.
— Ты что, сабвуфер поставил? — спрашиваю я, стараясь перекричать оглушительную какофонию звуков.
— Да, ты угадал, — удовлетворенно замечает Майк, убавляя громкость.
Забравшись внутрь, я убеждаюсь, что грудная клетка вибрирует, хоть уровень громкости и стал значительно ниже.
— Что, папа неожиданно расщедрился?
— Я пообещал ему выиграть конкурс рисунков и занял второе место, — говорит Майк, подавая мне украшенный красной лентой лист бумаги.
Я узнаю рисунок. Майк трудился над ним несколько недель, а я даже не удосужился спросить зачем. Да уж, награду за внимательное отношение к друзьям мне не присудят, это точно.
— Поздравляю, дружище.
Посмотрев вперед сквозь лобовое стекло, Майк включает поворотник.
— Отвезти тебя домой? — спрашивает он.
— Слушай, а ты есть не хочешь? — неуверенно предлагаю я, рассматривая рисунок. — Может, перекусим где-нибудь?
— Ну, у меня дела вообще-то, — отвечает Майк, газуя на месте в ожидании зеленого сигнала светофора.
— Ладно, извини, я знаю, что вел себя как конченый ублюдок, — говорю я. — Но, может, ты не откажешься посидеть со мной где-нибудь? В том месте с курами, например?
Майк, продолжая следить за ситуацией на перекрестке, удивленно поднимает бровь. Я ерзаю на сиденье, вспоминая наш предыдущий поход в куриное заведение. Тогда ему пришлось буквально вытолкать меня оттуда. Но потом я вспоминаю Нину в зеленом переднике.
— Слушай, помнишь, я попросил тебя помочь с прикрытием и сказал, что я у тебя в долгу?
— Ага, — говорит Майк и трогается с места на зеленый свет. На перекрестке мы сворачиваем на улицу, ведущую к куриной забегаловке.
Я смотрю в звездное небо.
— Давай я в качестве уплаты долга покормлю тебя ужином?
Сегодня в «Ужине у Дины» не так много народа, как в прошлый раз. Майк просит найти для нас столик, а я стою, стараясь справиться с собой, но тщетно — состояние лихорадочного возбуждения в душе сменяется самой настоящей паникой. Молодой человек в костюме петуха отводит нас, как мне кажется, к тому же самому столику, где мы сидели в прошлый раз.
— Будешь смеяться, но я реально хотел еще раз поесть этой самой картошки фри с кусочками сыра и горячей подливкой по-деревенски, — говорит Майк.
— Да, звучит неплохо, — соглашаюсь я, резко останавливаясь, — я тоже ее возьму. А пока… пойду помою руки. Я быстро.
Пересекая зал, бросаю взгляд на выход. Не знаю, зачем я сюда пришел. Нужно уйти, наверное. Даже если она продолжает здесь работать, смена может быть не…
Поток мыслей неожиданно прерывается, и я замираю на месте как вкопанный.
За стойкой бара стоит она. Нина принимает заказ по телефону, а я смотрю на нее. Она, улыбаясь, что-то пишет в блокноте. Глядя на ее губы, я поражаюсь тому, какая у нее беззаботная улыбка.
— Хорошо, мам. Я записала, не нужно… что? Скажи Оуэну: раз он терпел целую тренировку, потерпит еще двадцать минут! — говорит она, смеясь. — Ладно, мне пора. Увидимся здесь.
Девушка вешает трубку, улыбаясь и качая головой.
— Нина? — зову ее я и тут же пугаюсь, понимая, что она меня не знает и удивится тому, что я назвал ее по имени. Потом мне приходит в голову еще более отчаянная мысль: что, если она помнит, как странно я вел себя в прошлый раз?
— Привет, — говорит она, явно стараясь вспомнить, где могла меня видеть.
— Простите, мы незнакомы. Я прочел ваше имя на бэйджике.
— А, понятно, — говорит Нина, касаясь приколотого к фартуку пластикового прямоугольника и рассеянно улыбаясь. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Я теряюсь. На продолжение разговора я даже не рассчитывал, не говоря уже о самой встрече. Зачем же я подошел?
— Я хотел попросить бланк резюме! — говорю я, внезапно ощутив прилив вдохновения. — В смысле, если они, конечно, у вас есть. Я ищу работу.
— Да-да, конечно! — отвечает она, засовывая руку под стойку и вынимая точно такой же бланк, который мне уже выдали, пожалуй, в двадцати других местах. Очевидно, все бизнесмены, нанимающие на временную работу школьников, пользуются одной и той же формой. Положив бланк на стойку передо мной, Нина протягивает мне ручку.
— Заполните прямо сейчас. По-моему, нам нужны мойщики посуды.
Снова не понимаю, что делать дальше. Она говорит непривычно беззаботным тоном, но со знакомой мне ноткой тепла и дружелюбия в голосе. Я постепенно расслабляюсь. Пишу в бланке все те же успевшие уже надоесть мне подробности биографии, которые описывал в других местах, сам не зная, что будет дальше. Вполне возможно, я ей вовсе не понравился, но, может, мы хотя бы станем друзьями.
— Ну вот, готово.
Передавая ей бланк, я нечаянно касаюсь ее руки, неожиданно ощутив в пальцах знакомое покалывание, как от воздействия электрического тока. Эффект не такой сильный, как при проходе через тоннель, но ощущения схожие. Нина роняет ручку, и я нагибаюсь, чтобы поднять ее.
Выпрямившись, я замечаю в ее глазах любопытство. Неужели тоже почувствовала?
— Да, спасибо, — говорю я. — Камден Пайк…
Бросив взгляд в резюме, Нина подает мне руку. Я таращусь на нее, от волнения забыв, что означает этот общепринятый жест, но потом в голове срабатывает какой-то переключатель, и я пожимаю предложенную руку — снова и в первый раз.
— Приятно познакомиться, — говорит она. — Меня зовут Нина Ларсон.