Под яблоневым деревом.
Глава 1. ~ Я.
Белла Свон
Понедельник.
Холодный кафельный пол. Не знаю, зачем я здесь. В прошлый раз я обещала себе, что он станет последним. И всё же я здесь. Во рту пересохло. В ушах стоит звон, сопровождаемый болью, достигающей моего желудка, тошнота все еще ощущается.
Что я ела в последний раз?
Ела ли я сегодня вообще?
Какой сегодня день?
Мое дыхание замедляется, и я чувствую, что начинаю задыхаться. На грудь что-то давит, от чего я не могу избавиться. Попытка сесть не помогает. Черт, в голове пульсирует кровь. Я перегибаюсь через край унитаза и исторгаю остатки пищи, которую даже не помнила, как употребляла. Ощущается жуткий запах, но я кажусь безразличной, прижимаясь щекой к грязному фарфору.
Он холодный, и это чувство прохлады отлично ощущается на моем лице.
Да, холод - это приятно.
Наступает чернота, и я ухожу.
Я ухожу.
Вторник.
Он обрабатывает меня сзади. Я не двигаюсь. Я - робот. Я - удовольствие. Я - боль. Он заканчивает в мгновение ока и засовывает мне двадцатку в руку. Я игнорирую его обручальное кольцо, а он игнорирует меня, выходя из комнаты.
Я хожу по дому Майка и восхищаюсь картинами, декором, жизнью, которая заполняет это место. Он замечательный
архитектор. Очень умный. У него прекрасный дом. Прекрасная жена. А я робот, доедающий остатки из холодильника. Еще она хороший повар. Он оставляет на краю ванны для меня ее одежду - как и всегда. Я пользуюсь ее шампунем, гелем для бритья ног и, конечно, ее бритвой.
Мои волосы чистые и восхитительные.
Все это ложь.
Среда.
Я сижу на краю кровати и разглядываю хорошо замаскированное пятно на ноге. Я наклоняюсь ближе, но недостаточно.
|
|
Четверг.
В моей комнате мотеля по телевизору вещает проповедник. Его лицо немного расплывчато и черно-бело. Его голос можно услышать, он ясен как день. Я соглашаюсь с ним, но все равно проклинаю его. Он не прав. Он прав.
Я выдыхаю дым ему на лицо и наливаю бокал, провозглашая тост за грехи.
Обжигает.
Пятница.
Когда я выхожу на сцену, толпа завывает. Они должны. Я показываю им много гребанной кожи. Я не дразню. Я действительно делаю это. Мои подсказки доказывают это. Моя рука соскальзывает с шеста, и я не думаю о том, кто был здесь последним или почему он гладкий. Я просто делаю свое дело.
Мое тело двигается под свои собственные аккорды. Танцует под ритм, который я просто слышу в своей голове. Он мог бы походить под музыку из спикеров, но я не уверена. Мужчинам, похоже, пофиг. Их лица кажутся расплывчатыми, и с каждым оборотом вокруг металлического шеста они становятся еще более нечеткими и тусклыми, а в ушах снова начинается пульсация.
На языке ощущается кислый вкус. Кислота жжет горло, и я наклоняюсь, показывая им больше шоу. Я сглатываю и начинаю двигать бедрами по спирали, слегка отклоняя голову назад. Моя рука слабеет, но я держусь и опускаюсь вниз-вверх, вниз и вверх.
Они кричат мое имя. Один из них.
Сцена закидана их деньгами, и я шагаю по ним, снимая топ, чтобы уговорить их дать еще больше.
Майк здесь сегодня вечером. Странно.
Он дает мне стольник и нашептывает на ухо наши планы на неделю. По завершению выступления в моей каморке лежит роза.
Мне жаль, что его жена не знает, насколько он мил. Был.
Направляясь к поезду, я отдаю розу девочке, стоящей со своей матерью. Она улыбается. Мать притягивает ее к себе ближе. Сегодня вечером холодно, и я обнимаю себя руками. Это не мешает мужчинам пялиться на меня, пока я продолжаю свой путь к поезду.
|
|
Теперь я чувствую себя голой.
Глава вторая ~ Город карнавала.
Воскресенье.
На этой серой мемориальной доске слишком много листьев. Мои ноги нервно ступают по ним. Я пытаюсь не красться. Меня никто не поймает. Я за пределами площади. Я грязная, но с уважением отношусь к его территории. Трава под моими коленями холодная, и я пачкаюсь еще больше, но меня это не беспокоит. Я отпихиваю руками листья и вижу мое имя. Его имя. Я хочу плакать, но всего лишь улыбаюсь.
- Привет, папа.
Он молчит в ответ. Я прижимаю руки к лицу и просто смотрю на него.
Да, просто смотрю.
Понедельник.
Еда вкусная. Атмосфера вокруг элегантная, шикарная и непохожа на меня, но никто не обращает внимания. Я соответствующе одета, и мои волосы собраны наверху шпильками. Я подношу вилку к губам, но на ней нет соуса. Майк выглядит довольным. Он ненавидит быть смущенным. Он поглаживает под столом мою ногу своей, и его радостный взгляд встречается с моим, пока он медленно потягивает вино.
- Как трюфели на вкус, Изабелла? - спрашивает он.
Я вытираю рот и кладу салфетку обратно к себе на колени. Сегодня вечером я леди, вашу мать. Я улыбаюсь и провожу пальцем по бокалу. Моя нога поглаживает его.
- Восхитительны.
В его глазах виднеется радость, и он снова наполняет мой бокал.
- Останешься у меня сегодня вечером? - его голос низок, и он не смотрит на меня.
|
|
- А мы закажем десерт?
Майк ставит бутылку вина и берет меня за руку. Его жест мало отличается от того, каким бы наградил любой другой мужчина свою любовницу. Напротив нас столик, за которым пара проделывает то же самое. Его губы прижимаются к моим пальцам.
- Все, что захочешь.
Сегодня вечером его великодушие не останется незамеченным.
Вторник.
Я бережно сжимаю свою сумочку, как будто внутри лежит целый миллион, а не триста долларов. Я пытаюсь вспомнить все, что мне нужно. Я должна была составить список. Моя губа опухла от постоянного прикусывания.
Гигиеническая помада. Мне нужна гигиеническая помада. Я нервно иду по проходу, пытаясь зайти и выйти отсюда с максимально возможной скоростью. Владелец до сих пор меня помнит, и мне здесь не рады, но это самый близкий магазин по дороге в мой мотель, и мне нужны вещи.
В секции охлажденных продуктов маленький выбор. Сыр, хот-доги, молоко и остальное, что люди покупают в два часа ночи в ближайшем магазине. Они должны. Я кладу их в свою корзинку и направляюсь к концу прохода, захватив несколько бутылок пойла, которое имеет унылый дерьмовый вкус, и направляюсь ко входу.
Передо мной стоят три человека, у одного из них проблема с поиском паспорта. Долбанные дети. Я нервно постукиваю ногой и прижимаю тяжелую корзину к бедру. Я чувствую слабость, голод и смотрю на шоколадные батончики, но ни одного не беру.
Он спорит с клерком, и я не могу справиться с этим. Я должна идти. Деньги в моей сумочке заставляют меня нервничать. Бутылка пойла нагревается, а я хочу, чтобы она оставалась холодной. На меня накатывает волна дрожи, и уровень моего сахара снижается. Мне жарко, и я потею, а этот малой понятия не имеет, как ему повезло, что кто-то мешает ему разрушить его жизнь.
- Блядь! Знаешь, здесь люди ждут! - кричу я, и мой голос звучит так, будто принадлежит кому-то другому. Люди впереди меня - мужчины – оборачиваются и смотрят. Малой у прилавка - рассержен. Все ясно. Он уже был смущен, а я только усугубила его положение.
- Да пошла ты, сучка. Это Америка, и я имею право делать все, что захочу, мать твою, - рявкает он, и я вздрагиваю. Я не могу контролировать свою речь.
- Для того, чтобы покупать алкоголь, тебе должно исполниться двадцать один. - Я поднимаю свою корзину и смотрю на кассира. - Мой паспорт со мной, могу я просто заплатить уже, черт побери?
- Эй, вообще-то следующий я, а не ты, - спорит со мной парень, стоящий впереди. - Если этот мальчишка когда-нибудь сдвинется с места.
- Не пошел бы и ты, мужик! Я не тороплюсь.
Класс, теперь вокруг полный хаос.
Я ставлю корзину и выхожу из магазина, оставляя их спорить дальше. Возьму поесть что-нибудь в киоске. Блин, мне же нужна гигиеническая помада. Я останавливаюсь и на мгновение задумываюсь, но не оборачиваюсь. Блядь, бутылки. Это была долгая прогулка в винный магазин. Я сжимаю в руках сумочку и быстро иду к своему мотелю. Я могу спрятать деньги под матрацем или… Майк очень рассердится, если я потеряю их. Сегодня вечером мне следует остаться дома. Но я голодна и…
Кто-то хватает меня сзади, и я быстро разворачиваюсь, ударив его и отпрыгнув в сторону.
- Блядь, не смей меня трогать! Не трогай меня!
Он поднимает руки. - Стоп. Стоп. Я звал вас, но вы не слышали. Простите, я не хотел вас напугать.
Я сжимаю сумочку и делаю еще один шаг назад.
- Тот ребенок ушел. - Он показывает большим пальцем на магазин. - Похоже, вам нужны были эти вещи. - Он протягивает мне полиэтиленовый пакет. Я смотрю на пакет, затем на него, потом - снова на пакет. Я хватаю его и запихиваю в свою сумку на длинном ремешке.
Он все еще стоит рядом, но ничего не говорит.
- Что вам надо? - спрашиваю я.
- О, всего лишь двадцать баксов, - пожимает он плечами.
- Я имею в виду, что вам надо? - я двигаю телом так, чтобы этот мужчина понял.
- Нет, нет… Я не… Я женат, - запинается он.
Я смеюсь. - Все вы женаты, милый мой.
Он качает головой и запихивает руки в карманы. Я оглядываю его, замечая, что его одежда довольно хороша. Его обувь даже сияет.
- Просто я не хотел, чтобы вы остались голодной… или хотели пить. - Он легонько улыбается.
Этот гребанный город. Полон проклятых психов. Честное слово.
Я опускаю руку в сумку и вытаскиваю двадцатку из свернутой в рулон налички. - Спасибо за доставку, чудак. - Я сую ему деньги в ладонь и разворачиваюсь к своему мотелю.
- С радостью, - окликает он сзади. В его голосе слышится веселье.
Я поднимаю руку вверх и показываю ему средний палец, переходя через дорогу.
У себя в комнате я выбрасываю содержимое своей сумки на кровать и быстро открываю одну из бутылок, глотая и не останавливаясь, пока мне не становится нужен воздух. Следующей становится упаковка сыра, я съедаю три куска, заметив кое-что, чего я не брала.
Шоколадный батончик.
Среда.
На улице немного туманно. Я открываю один из пакетов, что оставил для меня Майк. Внутри ботинки и новое пальто. И теплый на вид синий кашемировый свитер. Я прижимаю его к лицу и улыбаюсь. Такой мягкий. Я аккуратно кладу его на кровать и иду мыть руки. Я удостоверяюсь, что мое тело чистое и гладкое, а затем натягиваю колготки. Я говорю, что они не подходят. А он отвечает, что только настоящая женщина их носит. Он побеждает. Свитер на мне, и я люблю его. Он подходит мне и замечательно пахнет. Я не могу перестать касаться его.
Я делаю все в точности по его указаниям и встречаюсь с ним на вокзале.
Я не знаю, куда мы идем.
Четверг.
Я не могу найти кое-что.
Пятница.
Вышибала отпихивает его от меня. Я кричу и сыплю проклятиями, и выхожу вслед за ними через дверь. Обычно Джеймс ведет себя лучше. Не знаю, что сегодня на него нашло. И все же Эммет продолжает бить его. Его кулак соприкасается с его щекой, животом, его челюстью. Джеймс весь в крови и резко падает на землю. Эммет встает над ним, затем сплевывает.
- С подобным дерьмом суйся в Forty Six и Bluffington; им насрать, ублюдок. Но не в мой клуб.
Мои взгляд полон благодарности, когда он проходит мимо меня.
Я смотрю на Джеймса и качаю головой.
Я разворачиваюсь, и он орет на меня. Дверь закрывается, и Forty Six, и Bluffington становятся не единственным местом, которым все равно.
Суббота.
Он оказался в моей сумке на молнии, погребенный под старыми квитанциями. Я рада.
Воскресенье.
Мои руки снова стряхивают листья. На сей раз я не дрожу так ужасно. В небе солнце, и уже теплее. Я сижу на траве и провожу пальцем по его имени. Дата. Слова, величающие его героем. Я тянусь к сумке и вытаскиваю его значок. Он сияет под солнцем. Блеск режет мне глаза, и я кладу его на мемориальную доску рядом со словами.
- Слышала, мама вышла замуж за какого-то придурка. Он играет в бейсбол, пап. Бейсбол, - смеюсь я. - Даже не в высшей лиге. Ты действительно испортил ее. Ты и твоя любовь к спортивным состязаниям. - Я улыбаюсь, закрывая глаза, и вспоминаю его сидящим там и смотрящим игру. Его кресло старое, потрепанное и пахнет как его кожаная полицейская куртка. Иногда, возвращаясь домой, он долго ее не снимал.
Черт, он никогда ее не снимал. Именно поэтому я здесь.
Краем глаза я улавливаю какое-то движение, и поворачиваю голову влево. На расстоянии в несколько ярдов сидит человек, держа в руках букет цветов. Он встает и делает несколько шагов назад, затем снова садится на корточки, снова встает. Руками сжимает цветы, потирает лицо, затем садится на корточки, отступает. Кладет цветы, прижимает пальцы к губам, затем рядом с цветами. Я предполагаю, что там мемориальная доска.
Я подражаю его жесту и оставляю своего отца с поцелуем и его значком.
Мужчина идет ко мне, пока я иду к выходу. Он бормочет что-то сам себе и вытаскивает ключи от машины. Я осматриваю его костюм и галстук и то, где зажигаются фары, когда он нажимает на кнопку на ключах. «Мерседес». Неудивительно. Я снова смотрю на его одежду, серебряные часы и хорошо сидящие брюки.
Он открывает дверь машины и проскальзывает внутрь, чтобы достать какие-то бумаги из солнцезащитного козырька, в то время как одна его нога еще находится на тротуаре.
У него сверкающая обувь.
Глава Три ~ День, когда я должна умереть.
Понедельник.
Передо мной женщина, которая кричит мне в лицо. Я заслуживаю это. Все, что она говорит, правда. Я подлая. Я - мусор. Я домашний вредитель. Майк будет очень рассержен. Какая же я глупая - оставила в расческе пряди каштановых волос. Я знаю больше. У меня нет идей, как она нашла меня, но миссис Ньютон - умная женщина, поэтому, думаю, это не стало для нее трудностью.
Я удивлена, что она узнала о нас спустя столько времени.
Я не обращаю внимания на нее и прохожу мимо, продолжая свой путь к церкви. Сегодня они принесут жареных цыплят. Надеюсь, там будет леди, которая делает сладкий чай. Она прекрасный рассказчик. Ее истории невероятны.
- Слышишь меня? Не суйся в мою семью!
Вопрос решен, миссис Ньютон. Конечно.
Вторник.
Я танцую на своей кровати, наклоняясь назад и вперед и держа в руке бутылку отличного пойла, пока играет саундтрек из «Богемы». Это всего лишь реклама по телевизору, но, блядь, какая же она хорошая.
- Как вы оцениваете, действительно. - Я поднимаю бутылку вверх и делаю длинный глоток, плюхнувшись на кровать. На покрывале у меня небольшой пир. Ничего особенного, просто вчерашний жареный цыпленок. Миссис Баннер разрешила мне забрать с собой немного. На следующей неделе я принесу ей карту или что-нибудь еще. Майк не звонил, и я немного волнуюсь. У меня кончаются наличные, и на этой неделе остается всего одно выступление. А комнату мне нужно оплатить.
Я переворачиваюсь и беру со столика пачку сигарет. Их тоже мало. Я сижу на бортике ванны при включенном свете и вентиляторе. Я смотрю на свое лицо в зеркале и подношу пальцы к темным кругам под глазами.
- Красива как картинка. - Я кладу сигарету на раковину и спрыгиваю.
Номер Эммета под цифрой три быстрого набора. Я нажимаю кнопку на сотовом и улыбаюсь, когда слышу его голос.
- Мне нужно несколько свиданий. Майк пропал без вести. - Он не спрашивает, что произошло. Это не его работа. Он устраивает мне встречи и дает мне деньги, в которых я нуждаюсь.
Он хороший друг.
Среда.
Этот парень не так нежен, как Ньютон. Ему нравятся ролевые игры и шлепки. Он не дает уменьшительно-ласкательных кличек, и он унижает меня, пока трахает. Он хочет, чтобы я смотрела на него, и все время говорит мне правду в лицо. Он в два раза больше Майка, и мне больно. И платит он вдвое больше, но я хочу уйти отсюда.
Хочу, чтобы он вышел.
Четверг.
Им пора было бы уже наступить, но их нет.
Пятница.
Я вяло лежу на кровати, наблюдая, как свет в комнате становится тусклым. Телевизор выключен, и вокруг тишина.
В животе урчит, но я так устала, что не могу пошевелиться. Это не прекратится. Я переворачиваюсь и закрываю глаза, но желудок просит внимания. Я встаю, надеваю обувь и выхожу. Мои ноги дрожат, и прогулка кажется долгой. Я покупаю у одного продавца хот-дог, а у другого - сэндвич с мясом. Я сажусь на бордюр и съедаю их оба, не заботясь о том, кто смотрит на меня. Я не бездомная, так что пошли они нахуй.
Через дорогу - пекарня, и горячий напиток сейчас кажется особенно хорошей идеей. На улице охерительно холодно, и даже дорогое пальто, что Майк купил мне, не спасает. Я встаю на ноги и захожу. Внутри пахнет сладко и приятно. За прилавком стоит веселый кассир, который кажется раздраженным и в то же время счастливым. Кофеин. Я заказываю горячий шоколад и сажусь возле окна. Он обжигает мне губы и заставляет меня дрожать, но это приятно.
Я подумываю вернуться и заказать печенье, но в очереди слишком много людей, а я не настолько отчаялась. Бумажный стаканчик согревает мне руки. Может, пирожное? Я оглядываюсь в сторону прилавка и снова задумываюсь. Повернув голову, я ловлю на себе взгляд.
Он первым отводит глаза - поймали. Мне требуется минута, но, посмотрев на его обувь, я узнаю его.
Его взгляд снова на мне, и я чувствую злость. Меня и раньше преследовали, но это было просто… невыносимо. Я трахнулась бы с ним, только скажи. Скажи мне, что хочешь этого.
Я встаю и иду к его столу. Он неловко переминается на месте, пытаясь не спускать глаз со своего ноутбука, но терпит неудачу, когда я сажусь рядом.
- Пятьдесят баксов облегчат ситуацию. Нам обоим, чудак.
В его глазах обиженное выражение.
- Я не хотел смотреть. Просто думал, что вы кажетесь знакомой, и пытался понять, откуда я вас знаю, - приносит он извинения.
- Я в третий раз вижу тебя. Думаешь, я реально куплюсь на эту чушь?
Он быстро смотрит на меня, выглядя сконфуженным. - Два.
- Нет, чудак. Три. Магазин на углу, кладбище и тут. Я умею считать. Три.
Мужчина качает головой.
- Не помню, чтобы я видел тебя на кладбище.
- Я хорошо тебя запомнила, мистер Сверкающие Ботинки. Ты был там.
- Ладно, тогда это странное совпадение, - завершает он.
- Если тебе что-нибудь нужно, просто скажи. Я сдерживаю обещания. Ты получишь то, за что платишь. Я не играю в игры и не волнуюсь насчет женушек. Мне нужна вся эта драма не больше, чем тебе.
Он вздыхает и закрывает крышку ноутбука. - Как тебя зовут?
- Лишь бы тебе нравилось. - Я жду, что он примет мою игру, но он безразлично смотрит. - Белла.
Он кивает. - Красивое имя. Я - Эдвард, Белла. - Он протягивает руку, но я не пожимаю ее. - Я не преследую тебя и не хочу никаких… услуг. Боюсь, это всего лишь недоразумение.
- Ну-ну. Просто знай, Эдвард, если в следующий раз я увижу тебя в том же самом месте, где и я, то я позвоню своему другу Эммету и расскажу ему о «странном недоразумении». На твоем месте я бы следила за тем, куда направляюсь.
Когда я встаю, Эдвард окликает меня по имени. - Белла? Обычно я прихожу сюда по пятницам. Иногда по выходным. Я не могу дать тебе точного расписания. Оно меняется.
Я считаю, что предупредила.
Суббота.
Эта полоска - ошибка, но номер горячей линии говорит, что все верно. Я смотрю на нее и не могу дышать. Я припоминаю имена всех мужчин, с которыми была и пытаюсь вспомнить ошибки. Ошибки. Они все были ошибками. Я отсчитываю назад и пытаюсь соединить дату с определенным мужчиной, но их слишком много.
Их просто слишком много.
Воскресенье.
Я облажалась. Я так облажалась. Во мне паразит, а я так облажалась. Я целеустремленно иду в женскую клинику и захожу внутрь. Я никогда еще так все не портила. Я осторожна. Я использую мужчин, которые богаты, чисты и достойны. Они все предохраняются. Они все предохраняются, твержу я про себя. Когда дверь закрывается, все взгляды обращены на меня. Комната переполнена и тиха. Я не знаю, что делать. Вот окошко, стойка и карта. Я медленно направляюсь к ней. Женщина просит, чтобы я расписалась, и я пытаюсь придумать фальшивое имя. Моему отцу было бы стыдно. Я что-то пишу и сажусь, не в состоянии сосредоточиться на другом планшете, что она дала мне.
Слева от меня сидит женщина с тремя детьми, которые карабкаются по ней. Я пытаюсь улыбнуться и не раздражаться, когда один из них наступает мне на пальцы ног, хотя это охуенно бесит. Неприлично.
- Ваш первый? - спрашивает она, и я медленно киваю. - Мой предел - трое. Ни за что не соглашусь на четвертого. - Она уверена в этом, но почему у нее такой большой живот?
Ох.
- Вы раньше делали это? - шепчу я.
- Однажды. Несчастные случаи не редки, верно? - она пожимает плечами, и меня тянет вырвать.
Меня зовет медсестра, а я еще не заполнила документы. Но, кажется, это не имеет значения. Она задает мне целую серию вопросов и объясняет, что произойдет после. Мое лицо бледнеет - я чувствую это. Кончики моих пальцев ледяные и онемели. Она выходит и говорит, что вернется.
Я осматриваю комнату. Пахнет почти алкоголем. Выглядит не очень. Стерильно. Пока я верчусь, подо мной хрустит бумага. Этот звук кажется смехотворно громким в тишине.
Я пытаюсь замереть на месте, но не могу.
Я думаю о женщине в приемной. О лице ее ребенка.
Я ухожу.
Понедельник.
Все время я чувствую это. Не зная, его не возможно заметить, но я чувствую. Я знаю, что оно там. Оно просит у меня еды и сна. Я ничего не хочу ему отдавать. Я должна танцевать и зарабатывать деньги. Я задолжала за комнату. На этой неделе я больше ничего не получу от Джона, а Майк, черт его побери, официально выбыл.
Я в клубе, но до смерти боюсь, что кто-нибудь заметит то, что я пытаюсь скрыть. Оно полностью захватило мои мысли, но страх слишком велик. Мой наряд слишком разоблачающий, и еще я устала и чувствую, как дрожу и волнуюсь.
Эммет прикрывает меня сегодня вечером, но не спрашивает, почему. Он просто делает это. Я в комнате мотеля смотрю на свое отражение в зеркале. Я обнажена и вижу эту штуку. Они не в состоянии увидеть, а я вижу его. Оно отвратительно. Отвратительно.
Я отвратительна.
Несчастный случай.
Несчастный случай.
Несчастный случай.
Кажется лучшим выходом.
Я выбегаю из комнаты и спотыкаюсь. Моя комната на третьем этаже, это будет грандиозным падением. Мое дыхание затрудняется, и я чувствую, как со щеки скатывается слеза. Я закрываю глаза и слышу в своем сознании проповедника. Мое тело онемело, и я падаю.
Мы падаем.
Четвертая глава ~ Помощь не требуется.
Слышу пиканье. Звук слабый, но становится громче. Ощущение, что мою голову зажали в тисках. Все мое тело пульсирует от боли, и вокруг темнота. Я пытаюсь моргнуть и открыть глаза. Свет ослепляет. Рядом со мной стоит светловолосый мужчина, что-то записывая. Он замечает, что я очнулась, и улыбается.
- Доброе утро, - здоровается он. Его голос нежный, успокаивающий - также, как и его взгляд. - Вы в состоянии сказать мне, как вас зовут?
Я качаю головой.
- Вы знаете, что с вами произошло?
Горло сжимает, и когда я начинаю говорить, голос кажется скрипучим. Я на мгновение задумываюсь, и моя память подсказывает мне, что я сделала. Тем не менее, этого рассказать ему я не могу. Несчастный случай. Правда.
- Я упала.
Он садится на стул рядом с кроватью. - Откуда вы упали?
Слишком много информации.
- Я должна идти.
- Мисс, вы сейчас не в состоянии уйти. Могу я…
Дверь открывается.
- Белла? - Я перевожу взгляд. Матерь Божья. - Что случилось?
- Вы знакомы друг с другом? - спрашивает меня врач.
Я смотрю на Чудака. - Он меня преследует.
Врач улыбается и поворачивается к Эдварду-Чудаку. - Неужели это правда, Эдвард? - Похоже, он шутит, и это бесит. Я хочу уйти.
- Теоретически, я здесь работаю, поэтому, по-моему, это Белла вторглась на мою территорию, а не наоборот. - Он подходит ближе и протягивает руку за картой. - Я приму ее, отец.
Прежде чем уйти, врач смотрит на меня. - Если он будет вам досаждать, просто спросите доктора Карлайла.
Когда дверь закрывается, я гляжу на Эдварда. Он читает мою карту. - Как-то я сталкивалась с отцом и сыном, которые работали вместе, и это был абсолютно отстойный опыт, - ворчу я.
Эдвард смотрит на меня, переворачивая страницы моей карты. - Тут написано, что ты упала.
Сарказм вырывается из меня. - Вы умеете читать. Впечатляет, доктор.
- Как ты упала, Белла?
Когда он произносит мое имя, эта штука во мне двигается, и я понимаю, что все еще испорчена. К тому же, теперь я знаю, что эта штука - проклятый предатель.
- Я неуклюжая. Подай на меня в суд.
Он кивает и продолжает читать. Во рту у него леденец, засунутый за щеку. Что-то твердое. Посасывающий звук, который он издает, - громкий. Как-то слишком для профессионалов. - Судя по записям моего отца, падение было довольно сильным.
Леденец кочует на другую половину его рта, а Эдвард ждет моего ответа.
- Очевидно, недостаточно сильным. - Оно все еще во мне. Я знаю. Я чувствую. Долбанный паразит.
- Белла, ты специально это сделала?
Я делаю вид, что меня тошнит. - Нет.
Его глаза - зеленые - прищурены. - И почему я тебе не верю?
Я впиваюсь в него взглядом. - Доктор Эдвард, зачем мне бесплатно вредить самой себе, когда другие готовы за это заплатить наличными? Не кажется немного глупым?
Его не устраивает моя позиция. Леденец перекатывается за другую щеку. - Кто-то из твоих клиентов сделал это?
Я закрываю глаза и фыркаю. - Нет. Теперь я могу пойти домой?
- Пока нет. Тебе надо восстановиться. Я буду приглядывать за тобой.
Однако, он возвращается не так быстро, и я сваливаю отсюда.
Вторник.
Я вру Эммету, говоря, что один из мужчин меня избил. Мне следует чувствовать вину. Кто-то лишится жизни, но человек человеку - волк и прочее дерьмо в таком духе. Когда я возвращаюсь в мотель, все мое барахло свалено снаружи, а менеджер даже не желает слушать. Бессердечный ублюдок.
Сумка на моем плече очень тяжелая, пока я иду по улице. Я побита, я жирная и не могу работать в клубе. В руке зажата двадцатка - все, что было у Эммета, и все, что у меня осталось. Я не могу идти к нему домой. У него жена, ребенок и своя собственная жизнь. Ему не нужна эта хрень. Некоторое время я брожу по парку. В животе урчит. Оно проголодалось.
- У меня всего двадцать баксов. Уймись. - Я пинаю ногой мяч, который потерял какой-то глупый ребенок, и гляжу на его мать и ее совершенство мамашки Идеального Футболиста. Нахуй совершенство. В животе не замолкает, и я начинаю бежать, не желая, чтобы этот паразит победил. Я выпотрошу его из меня. Я сама буду им управлять.
Я главнее.
К тому времени, когда я достигаю улицы, я не могу дышать и истощена. Оно не сдается и с громким урчанием требует еды. Я направляюсь в церковь, но слишком поздно. Блядь, хочу пить. Я все равно захожу внутрь и сажусь. Витраж напротив меня. Я впиваюсь взглядом в лица святых и молча спрашиваю, чего они ожидают от меня.
Они ничего не говорят.
Как обычно.
Среда.
Пакет крекеров, бутылка виноградного сока и горстка мятных конфеток, которые я украла из магазина.
Вот тебе, паразит.
Четверг.
В парке есть тихое местечко. Когда я была ребенком, то часто приходила сюда с Чарли, моим отцом. Я иду, пока не нахожу наше старое дерево. Мои инициалы все еще вырезаны на стволе. Я сворачиваюсь под ним и подкладываю себе под голову сумку в качестве подушки. Закрываю глаза и вспоминаю, какой насыщенный у осени аромат. Каковы яблоки на вкус. Это хорошее дерево.
Паразит согласен.
Пятница.
Церковь сервирует для нас индейку и пюре. Еще здесь роллы, зеленые бобы и кукуруза. Даже торт «Красный бархат». Я ем свою долю, затем - еще. Миссис Баннер предлагает мне забрать остатки с собой, и я решаю, что она самый добрый человек, которого я знаю. Все же нужно ей что-нибудь принести. Черт.
Хочется спать, но еще слишком рано. Я не могу идти в парк до заката, а иначе потеряю свое укрытие. Я иду по городу и нахожу общественный туалет. Открываю дверь и ставлю свой пластмассовый контейнер на раковину. Умываю руки и лицо. С волосами этого сделать я не смогу. Тщательно расчесываю колтуны и игнорирую грязь. По крайней мере, конский хвостик выглядит опрятным.
От любопытства поднимаю рубашку и поворачиваюсь вправо и влево. Ничего не поменялось. Никаких изменений.
Кто-то пытается зайти, и я хватаю свои вещи и отпираю дверь, обходя входящего. Снова на улице, и чувствую себя немного лучше. Жалею, что не смогла переодеться. Одежда немного пропахла.
На ходу набираю Эммета, но он не берет трубку. Я запихиваю телефон в карман, понимая, что не долго еще смогу справляться с этим. С тем счетом тоже. Мой палец скользит вдоль стеклянных витрин, пока я иду, пристально разглядывая каждый магазин. В одном из них продают херню для детей.