Эдвард все еще обижен на это.
– Она заперла меня в морге. С мертвыми телами. Мне было девять. Она - зло.
Джейкоб хихикает, пока ест. Это делает меня счастливой. Я понятия не имею почему.
Суббота.
Элис решила отпраздновать день рождения Эдварда, взяв за основу игру в покер. Я не совсем знаю почему. Я нахожусь в доме его родителей, тихо рассматривая имеющийся у них покерный стол. Она приготовила торт, похожий на стол с покерными фишками на нем. Это довольно оригинально. Уверена, что Каллену он не понравится. В нем слишком много искусственных красителей.
В доме присутствуют девушки, наряженные в официанток с кроличьими ушками. Я не понимаю, но вроде как принимаю это. В любом случае Эдвард выглядит отчасти довольным. Он тоже довольно хорош в покере. Я немного удивлена. Но не слишком. Он хорош в большинстве вещей. Его отец пьян, и это ошеломляет. И он проигрывает.
- Я когда-нибудь тебе говорил, как люююблююю тебя, дорогая? – Карлайл признается Эсме уже на протяжении целого часа. Опять же поразительно. Она сидит на его коленях, и они чуть ли не целуются взасос.
- Фу, снимите комнату, – стонет Эдвард, делая ставку.
Я улыбаюсь. Девушка-кролик с подносом в руках останавливается, чтобы предложить Каллену напиток. Я прекращаю улыбаться.
- Я в порядке, спасибо. – Он не смотрит на нее и даже не отвлекается от игры. Я чертовски сильно люблю этого мужчину.
Она подходит к Карлайлу. Он смотрит на нее. Эсме игриво шлепает его. У них замечательный брак. Он заказывает еще виски из своего бара. Она приносит его. Ах, пьяный и до безумия счастливый. Я оборачиваюсь к Эдварду.
- Я не знала, что тебе нравится покер.
|
|
Он ухмыляется и наклоняется к моему уху.
– Мне нравится толкаться в ней. Я имею в виду, в покере. (п.п.: слово poke в английском языке имеет много значений, в том числе и сленговых. В данном случае Эдвард намекает на два из них. В покере «толкаться» – это значит перебивать ставки друг друга «рейз – рирейз». В сексе – это удовлетворение девушки пальцами, поступательными (толкательными) движениями.)
Я отталкиваю его, и он смеется. Так же как и я.
- Итак… это ведь была хорошая идея, правда? - Элис выглядит очень довольной. Интересно, что ее отец прописывает ей. Это должно быть чем-то хорошим. Так просто довольными не становятся.
Я киваю.
- Полагаю, да, в смысле, он выглядит счастливым. Он недостаточно пьян, но выглядит счастливым.
Эдвард улыбается моему поддразниванию. Карлайл просит официанток принести его сыну выпить. Я наклоняюсь к Эдварду.
– Мне чертовски нравится твой отец. Он пьян.
Эдвард смеется.
– Я уж точно рад, потому что мы выигрываем. Обычно он уделывает меня.
- Вы часто играете?
Он качает головой.
– Нечасто, но раньше мы играли по пятницам. Иногда. Когда он мог освободиться с работы. Это было давненько.
Я делаю ставку и проигрываю. Каллен выигрывает.
***
Мы возвращаемся домой довольно поздно. Я захожу в свою комнату, пока он принимает душ. Я нахожу кое-что, что мне нравится, но когда примеряю, то выгляжу в этом не очень. Я толстею. Этот наряд толстит меня. Никто не захочет смотреть на стриптиз толстушки. Никто. Я присматриваю еще что-то. То, что скрывает мой живот. Оно длинное, черное и шелковое. Я вытаскиваю стул из-за его стола и ставлю его у другого конца комнаты. Нахожу подходящую музыку в его плеере и увеличиваю громкость. Мелодия мягкая и чувственная.
|
|
Вода выключается, и я начинаю нервничать. Не знаю почему. Я делала это раньше миллион раз. Я сижу на кровати. Он выходит в одном только белье. Слава богу. Я сажусь на пол и похлопываю по стулу. Он выглядит немного растерянно.
- Время подарков.
Все еще растерянный он садится на стул. Я медленно опускаюсь на его колени. Он протягивает руки, чтобы дотронуться до меня. Его губы тянутся, чтобы поцеловать меня. Но я не позволяю ему. Я улыбаюсь ему, чтобы он понял, что это развлечение.
- Никаких прикосновений.
Поняв что к чему, он расслабляется на стуле. Его руки не трогают и губы не целуют. Он - хороший мальчик. Я трусь своим лицом об него и, поднимаясь, отталкиваю его голову. Теперь его лицо у моей груди. Вращая бедрами, я вжимаюсь в его колени и снова подношу грудь к его лицу. Он наблюдает, и я рада, что, похоже, ему нравится это. Я хочу, чтобы ему понравилось. Я сгребаю его волосы и оттягиваю голову назад, чтобы припасть губами к его шее. Его волосы еще влажные. Он пахнет свежо и восхитительно. Как Эдвард.
Я продолжаю двигать бедрами, извиваясь на его коленях. Он издает тихие горловые стоны. Мне нравится это. Я кусаю его, чтобы дать ему понять об этом. Он придвигает свое лицо к моему, и я знаю, что он хочет прикоснуться, но я не позволяю. Я резко поднимаюсь с его колен и вижу, что он возбужден. Это сексуально. Он сексуален. Я снова сажусь ему на колени и продолжаю вращения. Снимаю одну бретельку своей сорочки, потом вторую. Ткань струится вокруг моей талии. Я чувствую его пульсацию подо мной, и улыбаюсь про себя. Я обхватываю ладонями свои груди и продолжаю томить его. Он хочет, чтобы мои руки были его руками. Я отклоняюсь назад и притягиваю его лицо к своей шее. Я вращаю бедрами, и он уже не просто хорош. Он чертовски великолепен. Он кусает меня за шею, нарушая мои правила. Мне нравится это.
|
|
Я смотрю на него.
– Хочешь чего-нибудь, именинник?
Он целует меня в губы.
– Уже все есть.
Я соскальзываю с его колен, снимаю сорочку и опускаюсь на колени. Я тяну за его боксеры, и он приподнимает бедра. Я отбрасываю их назад, и он останавливает меня, прежде чем я зайду дальше. Его руки обрамляют мое лицо. Он наклоняется и целует меня. Не просто легким поцелуем. Настоящим поцелуем. И ему не нужно ничего говорить, потому что я и так все чувствую, но это же Эдвард и он произносит это:
- Лучший подарок, который я когда-либо получал, Белла. – Он целует меня снова. – Я люблю тебя.
Я целую его в ответ.
– Я люблю тебя.
Еще поцелуи.
– Я солгал. Это - лучший подарок, который я когда-либо получал.
Еще поцелуй, и он позволяет мне продолжить. Я опускаю лицо и облизываю его твердость. Чувствую, как его рука откидывает мои волосы в сторону. Он мягко поглаживает меня, а я вбираю его в рот. Он пропускает мои волосы через свои пальцы. Я наблюдаю за ним, а он - за мной. Я целую его вдоль всей длины, позволяя своим губам медленно скользить по его коже.
Он смотрит на меня, как незнакомец. Хоть и не так, как один из тех незнакомцев. Как незнакомец, которого я никогда не ублажала так раньше. Я скольжу рукой по его стволу вверх и вниз. Его лицо все больше напрягается. Его пальцы остаются нежными, лаская мое лицо. Он шепчет мне все то же ласковое дерьмо.
И да, я чертовски сильно люблю этого мужчину.
Воскресенье.
Моя нога лежит поверх его голой ноги. Моя щека прижата к его обнаженной груди. Только простыня прикрывает нас. Солнце встало. Оно золотое и указывает на те места на его теле, к которым мне бы хотелось вновь прикоснуться. Я кружу пальцами вокруг его пупка и чувствую, как он глубоко вздыхает. Его пальцы начинают играть с моими волосами. Я прижимаю губы к его коже и слушаю его сердце. Он возвращает поцелуй, прижимаясь губами к моей голове. И мы все такие же.
Мы лежим в течение еще нескольких минут. Тихо. Так замечательно.
Я готовлю для нас завтрак, а он усеивает поцелуями мое плечо. Он не отходит от меня все это время. Он приклеился ко мне, и это потрясающе. Очень неудобно работать, но это потрясающе. Его руки просовываются под моими руками, укладываясь на моем животе. Я задерживаю дыхание. Он оставляет еще один поцелуй на моем плече.
- Мы должны придумать ей имя, разве нет?
Я сосредотачиваю свое внимание на французском тосте.
– Тебе решать.
- Ну, мне не нравится называть ее это. И, конечно же, я не собираюсь называть ее штуковиной, – смеется он.
- Тогда придумай что-нибудь. - Я снимаю французский тост на тарелку и ставлю ее на стол. – Ешь.
Еще поцелуй, и он садится. Я вижу, что он подглядывает за мной, пока льет сироп.
- Что, Каллен?
Он отставляет сироп.
– Ничего. Просто рассматриваю твой живот.
Я вздыхаю.
– Заткнись. Я знаю, что я толстая. Нет необходимости напоминать об этом.
Он откусывает и качает головой.
– Ты не толстая. Ты красивая. Я восхищаюсь этим и пытаюсь вообразить, как это будет выглядеть через несколько месяцев. - Он отрезает еще кусочек. – Думаю, ты будешь так же красива.
Я закатываю глаза.
– Я припомню тебе об этом, когда ты и твой член не захотите ничего делать со мной.
Он ухмыляется.
– Этого никогда не произойдет, Белла.
Я взъерошиваю его волосы, когда прохожу мимо со своей тарелкой. Я сажусь, а он почти доел. Улыбаюсь.
- Нагулял аппетит вчера вечером, Каллен?
Он наклоняется и игриво целует меня в щеку и шею. Я гримасничаю и угрожаю ему своей вилкой. Он отклоняется, и я придвигаю к нему свою тарелку.
- Ешь. Я сделаю еще. – Я встаю, чтобы сделать очередной тост.
Он начинает есть, но останавливается.
- Эй, я не нашел нашу книгу сегодня. Ее не было на комоде.
- Я перечитывала ту часть, которую не поняла. Хм... думаю, я оставила ее в летнем домике.
Он смотрит на меня с любопытством, но затем возвращается к еде. Я заканчиваю завтрак и надеваю свою обувь. Эдвард разговаривает по телефону, когда я прохожу мимо. Я выхожу через заднюю дверь и иду к летнему домику. На улице очень здорово. Становится теплее. Я пересекаю мост и захожу внутрь. Останавливаюсь.
Джейкоб Блэк.
Он лежит на кровати. Он лежит на кровати весь в крови. Крови очень много. Я чувствую тошноту. Я чувствую страх. Я чувствую себя так, как когда Чарли отмывал свою одежду. Свои руки. Все в крови, когда он нашел Сэма. Это ведь то же чувство?
- Джейкоб!
Ничего.
Я бегу. Я бегу так быстро, как только могу. Я держусь за живот и рот. И я бегу.
Эдвард улыбается, когда я врываюсь. Его телефон отключен. Он ждет. Я задыхаюсь и не могу внятно объяснить. Он пытается расслышать, но теперь я беспорядочно рыдаю и не могу связать даже два слова.
- Джейкоб Блэк.
Глава 49. Пока они равняются.
Белла.
Я расхаживаю взад-вперед. Я одна, и я расхаживаю взад-вперед.
В этом коридоре двести двенадцать белых кафельных плиток. И много медсестер, работающих здесь. Я чертовски сильно ненавижу больницы. Я ненавижу их запах. Я ненавижу это освещение. Я ненавижу, что все здесь выглядят занятыми и носятся туда-сюда. Я ненавижу, что все здесь выглядят, как роботы, и относятся к подобным вещам так, словно это самое обычное дело. Кровь. Смерть. Боль. Это все – самое обычное дело. Часть их жизни. Часть их дня. Я ненавижу, что Эдвард и его отец все это время пробыли там с Джейкобом, а я понятия не имею, что происходит.
На моей одежде - красное пятно, в том месте, где я соприкасалась с ним. Эдварду нужен был холодный компресс. Он думает, что у Джейка сломан нос. Приехала скорая, и я осталась в стороне. Они говорили на языке, который я не понимаю. Терминами и сокращениями. Кодами. Там были трубки и аппараты, и я не знаю. Я просто не знаю.
Я на плитке под номером сто тридцать пять, когда меня останавливает мужчина. Он не прикасается ко мне. Он даже не находится близко. Он на плитке сто пятнадцать, и я сомневаюсь, что он даже узнает меня. Но мы знаем друг друга. Мой мозг не может вспомнить многие вещи. Я стерла их из своей памяти. И все же его я помню. Номер его жетона. Его зашифрованное имя, которое Чарли сказал мне. Они использовали его на своих рациях. Я помню.
Эдвард выходит. Наконец-то.
- Что происходит?
Он ведет нас к креслам вдоль стены.
- Сейчас он стабилен. У него сломан нос, на лице немного синяков, в том месте, где кто-то ударил его – сильно, - и у него сломана пара ребер.
Я качаю головой.
- Но там было так много крови.
Эдвард берет меня за руку.
- Это с его лица. С носа и ран на лице, где он был избит. Это дает много крови.
- Он будет в порядке?
Эдвард кивает.
- Думаю, да. Физически… так или иначе. Он получил много травм, поэтому ему понадобится какое-то время, прежде чем он поправится на сто процентов. Это не похоже на школьную или дворовую драку. Кто бы ни сделал это… он не был ребенком, это точно.
И на его лице виднеется гнев, который я понимаю. Гнев, за который я благодарна, потому что независимо от того, какой занозой в заднице или ушлепком этот ребенок был по отношению к Каллену, тот все еще сердит за него. Он по-прежнему готов чувствовать что-то. Беспокойство.
- Я даже не знаю, как он попал обратно в наш дом. Я оставил его у деда. Я даже не понимаю… - слова Эдварда прерваны именно этим человеком.
- Доктор Каллен, где мой внук? - Билли выглядит волнующимся. Билли не тот парень. Билли не мог этого сделать. Это Пол. Я знаю, что это Пол.
Мое сердце колотится, увидев его. Он выглядит таким же, каким я его помню. Немного старше. Немного изнуренным солнцем. Он тоже любил рыбачить. Но он все такой же. Тем не менее, он меня не видит. Эдвард встает.
- Мой отец с ним. Вон там. - Эдвард показывает ему палату, но не сопровождает.
Билли входит внутрь, и дверь закрывается. Эдвард снова смотрит на меня. Я знаю, что он хочет спросить. Все это написано на его лице.
Я трясу головой.
- Это не он. Он не стал бы этого делать.
- Ты говорила, что в тот день Джейкоб не хотел идти домой. В тот день, когда он украл твой сок. Должно быть, именно там тот, кто делает это. И я не рассматриваю Сэма или Лею, как людей, способных к такому. Я лечу и Сета и никогда не замечал каких-либо признаков насилия или пренебрежения.
- Джейкоб сказал, что не хочет идти домой, потому что его отец там. Должно быть, это он. Пол.
Дверь открывается. Выходит Карлайл. Он смотрит на меня.
- Джейкоб зовет тебя. Он сказал, что хочет говорить только с Беллой.
Карлайл отходит в сторону. Билли выходит, и он лишь кивает мне в знак приветствия. Он снова идет по плитке. К холлу. Весь путь до двести двенадцатой. Джейк выглядит чертовски жутко. Он перебинтован, и из его рук торчат эти штуки. И все еще немного улыбается. На его лице – облегчение. Я не знаю, что такое с этим ребенком.
- Белла. - Его пальцы хотят коснуться меня или что-то такое.
Я сажусь на край кровати.
- Что, черт возьми, с тобой произошло? Безо лжи.
- Я не могу сказать.
Я раздраженно вздыхаю.
- Тогда почему я здесь? У меня были планы на это утро, Джейкоб. Либо выкладывай, либо я ухожу.
Он выглядит напуганным.
- Они снова причинят мне боль.
- Кто?
Он молчит.
Я - нет.
- Твой отец? Он был тем…
- Нет! - и он вздрагивает, когда кричит.
- Тогда кто? И как ты оказался в доме доктора Каллена? Он сказал, что отвез тебя к Билли. Ты пытаешь навлечь на него проблемы или что?
- Нет. Они просто велели мне сделать кое-что, понятно?
Я пялюсь на него, пока ко мне не приходит понимание.
- Твои друзья? Те малолетки из магазина? Это они сделали такое с тобой? Почему?
- Они хотели знать, где я был. Я должен был быть на утесе, но они всегда заставляют меня прыгать с вершины… с высоты, а это страшно. И я увидел тебя в пирожном магазине и спрятался в твоем грузовике. Дедушку Билли вызвали с участка, после того как доктор Каллен привез меня домой. Мне пришлось вернуться в мамин дом, и они увидели меня. Они хотели знать, где я был, и когда я сказал, что в доме доктора Каллена, они ответили, что хотели бы знать, где это находится, поскольку подумали, раз он доктор, то у него должны быть классные вещи.
Я поднимаю бровь.
- Какого рода вещи?
- Они хотели украсть его телевизор или что-нибудь такое.
Я не наивная, но, твою мать.
- Джейкоб.
- Я не хотел, Белла! Я не хотел. Вот почему… именно поэтому они побили меня. Я испугался, что доктор Каллен услышит нас, и тогда ты будешь сердиться на меня, и я пытался заставить их прекратить, но они не хотели слушать. Джаред начал бить меня, и я побежал. Он погнался за мной, и я оказался во дворе, спрятался за беседкой. Коллин нашел меня, а затем позвал Джареда. Они не останавливались, и они больше меня, и я не смог… я дополз до летнего дома, когда они ушли. Я надеялся, что ты или доктор Каллен найдете меня.
И он плачет и выглядит ранимым. Слишком разными способами, и мне приходится коснуться его руки. Его маленьких пальцев, которые все еще ждали меня.
- Джейк, почему ты тогда боялся Пола? Я не понимаю. В тот день, в магазине, ты сказал, что не хочешь идти домой, потому что там твой отец.
Он переводит дыхание, и я протягиваю ему салфетку. Я молюсь, чтобы не разошлись швы на его лице из-за того, что я заставила его плакать.
Его голосок тонкий, как у мыши:
- Я не хочу, чтобы он подумал, будто я трус. Если он увидит, как Джаред и те ребята избивают меня… если он узнает, он подумает, что я - трус, а он всегда говорит мне быть сильным. Я хочу быть сильным, Белла.
Как и все мы.
Понедельник.
- Вот те?
Я киваю.
- Да, те придурки.
Эммет выбирается прежде, чем я успеваю сказать что-то еще. Он на полпути через улицу. Я выбегаю и пытаюсь нагнать его. Он сгребает самого высокого парня за шиворот и швыряет его за угол здания. Все они зависают здесь. Едят что-то. Создают проблемы. Я уверена. Другие мальчишки следуют за нами.
- У тебя гребаная проблема или что?
Я наблюдаю за Эмметом. Удостоверяюсь, что он лишь заставит этого парня нагадить в штаны. Парень качает головой. Его пакет с чипсами падает на землю. Другие дети уже смеются. Да, хорошие друзья.
- Тогда почему, мать твою, ты достаешь Джейкоба Блэка? Потому что он меньше тебя? Потому что ты думаешь, что никто не вступится за него? Потому что твоей чертовой самоуверенности нужна поддержка этих малолеток, с которыми ты зависаешь? - Он не позволяет ему говорить. - Я скажу тебе, как мы поступим. Мы заключим договор прямо здесь и прямо сейчас, что ты никогда снова не прикоснешься к этому ребенку. Ты не будешь смотреть на него. Ты не будешь говорить о нем. Ты не пойдешь в его дом и не натворишь еще какого-нибудь дерьма, потому что если я увижу или услышу, что ты ходил, то вернусь за тобой, и когда я вернусь в следующий раз, придурок, то не буду хорошим.
И мне приходится постараться, чтобы не рассмеяться. Это то, как быть хорошим по версии Эммета. Мило. После того как покидаем детей, мы сидим на стоянке у ресторана быстрого питания. Он ест гамбургер. Я – картофель-фри. Каллен бы убил меня. Я запихиваю в рот еще больше картошки. Эммет доедает и сминает обертку в комок.
- Ну и зачем все это было?
Я вытираю рот.
- Я тебе говорила. Они доставляли неприятности этому ребенку.
Он отрыгивает в руку.
- Да, но зачем это тебе? Почему тебя это волнует?
- Его дед - бывший напарник моего отца.
- Правда?
Я беру свой напиток.
- Да. Вероятно, мне следует поговорить с ним или что-то такое. Я совсем не уверена, что он в курсе происходящего.
Эммет смотрит на меня.
- Каллен действительно повлиял на тебя, а?
Я гримасничаю.
- Нет… но разве ты никогда не задавался вопросом, что случилось бы с тобой, если бы кто-то заступился и сделал что-то? Знаешь… может, ты не сидел бы здесь и не ел сейчас со мной дерьмовый фаст-фуд. Может, ты был бы дома – у себя дома - и ужинал с Розали. И вашим ребенком.
Выражение его лица становится сердитым.
- Ты ничего не знаешь о моей жизни, Белла.
Я отворачиваюсь к лобовому стеклу.
- Я знаю достаточно.
Вторник.
Я стучу в дверь. Я помню это место. Во дворе находится та же самая рыбацкая лодка. Я помню, как они красили ее. Интересно, когда в последний раз Билли использовал ее. Она выглядит немного ржавой и побитой снизу. Интересно, ходит ли он вообще на рыбалку еще. Наверное, нет. Удивительно, сколько вещей умирает, когда исчезают причины делать их. Двери открываются.
- Белла.
- Привет. Эмм… я хотела убедиться, что Джейкоб в порядке. Мне сказали, что он здесь.
Он смотрит на меня с минуту.
- Он спит, но входи, пожалуйста.
Моя нога шатко переступает через порог. Здесь пахнет все так же. Древесиной. Чуточку шалфеем. Легким душком рыбы, которую они жарили каждую пятницу. Возможно, он жарит ее до сих пор.
- Присаживайся.
Его кухня небольшая. Абсолютно отличная от кухни Эдварда. Стол круглый и старый. Я сажусь на один из деревянных стульев. Тот немного пошатывается. Он ставит передо мной чашку горячего чая. Садится. Это будет долгий день.
Среда.
Передо мной выложены книги. По одной я пытаюсь учиться. По другой я пытаюсь понять то, что написано в первой. Я слышу звуки в гараже. Слышно, как открывается и закрывается дверь. Эдвард делает что-то в кухне, а затем находит меня в гостиной. Я продолжаю смотреть на свое задание. Он целует меня в макушку и садится на диван. Я расположилась на журнальном столике. На полу.
- Привет, милая. - Он кажется уставшим.
Я продолжаю писать.
- Привет.
Он включает телевизор. Я замираю. Он замечает.
- Извини. Он тебе мешает?
Я качаю головой. Он мешает, но я не собираюсь заставлять его изменять своим привычкам. Я справлюсь. Я заканчиваю последнюю страницу и закрываю книгу. Усаживаюсь на диване рядом с ним. Он обнимает меня. И снова целует в макушку.
- У меня не было времени, чтобы приготовить что-нибудь.
Его пальцы гладят меня по волосам.
- Все в порядке. Мы можем сходить куда-нибудь.
А я искала способ, как завести этот разговор, но он не дал возможности. Я пытаюсь снова.
- Завтра я постараюсь организовать свое время лучше.
Он отводит взгляд от телевизора. Он выглядит озадаченным.
- Я не оставлял тебе никаких дополнительных заданий. Ты куда-то ходила сегодня?
- Нет… я... эмм… ну, я ходила посмотреть, как там Джейк, а потом… - мой голос понижается, - я ходила в школу.
Его голос выражает удивление:
- О-о. – И теперь он замечает книгу с тремя большими буквами на обложке.
***
Мы сидим в маленьком итальянском ресторанчике. Каллен любит «маникотти». Мне нужно будет узнать, как они готовятся. Он выглядит таким довольным. Я заказала миску супа. Минестроне.Хлеб здесь хороший.
- Ну и как Джейкоб? – спрашивает он, прежде чем положить в рот очередной кусочек.
- Ему немного лучше. То есть, ему все еще хреново, но становится лучше. Билли сказал, что Лея получила кучу проблем. Джейка пытались отобрать. Я не совсем понимаю почему. Она ничего не сделала… хотя, может, именно это она и делала неправильно… ничего, но все же.
Эдвард вытирает рот.
- Он разговаривал с тобой? Джейкоб?
- Да… это были другие дети. Те, с которыми я его видела в магазине. Хулиганы. Я ошиблась. Это был не Пол. Хотя… его отец должен взять и научить его, как надрать кому-то задницу. Это было бы полезно.
Эдвард улыбается.
– Я рад, что он доверяет тебе. Тебе следует поговорить с ним, Белла. Если у Леи начнутся проблемы, то тебе нужно заставить Джейкоба понять, что он должен быть правдивым с властями о происшедшем. Это также может повлиять и на Сета. Они живут в одном доме. Уверен, что мне тоже придется рассказывать об этом, поскольку я его врач. Как и Сета.
- Что ты собираешься сказать?
Он пожимает плечами.
- Правду.
- Джейкоб боится тех мальчишек. Он думает, что они снова причинят ему боль. Даже если и нет, он все равно еще напуган.
Эдвард прикасается к моему лицу.
- Вот почему ему нужен друг. Он должен чувствовать себя в безопасности. - Он вздыхает. - Однако достаточно о Джейкобе. Я хочу узнать о Белле и школе.
- Мне нужно учиться. Это довольно-таки большая книга. Даже то дерьмо, что учила, я позабыла. Это будет невозможно, Каллен.
Он качает головой. Конечно.
- Я помогу тебе. Я раньше состоял в исследовательских группах в колледже. Это будет легко. Обещаю.
- Тебе нравилось в колледже?
Он кивает.
- Было несколько ярких моментов.
Я усмехаюсь.
- Вечеринки и пьяные девочки?
Он улыбается в ответ.
- Не совсем. Я был немного дисциплинированнее, чем мои сокурсники.
- Зануда.
Его лицо меркнет, и я сожалею, что сказала это, даже если и просто пошутила. Гребаная Таня.
- Прости. Я просто дразнилась.
- Я знаю. - Но его лицо не отражает этого.
Я пододвигаюсь ближе.
- Ты не зануда, Эдвард. Вовсе нет.
- Некоторые могли бы с этим поспорить.
Будь проклят мой рот.
- Каллен, Кейт говорила, что Таня была скучной, не ты.
Он просто пожимает плечами. Я кладу под столом свою руку ему на бедро.
- Если бы я захотела сейчас подрочить тебе под этим столом, ты бы позволил мне?
Он ничего не говорит, и я знаю, что это «да».
- Видишь, ты не зануда. - Я наклоняюсь ближе. Поднимаю руку выше. Устраиваю подбородок на его плече. - Ты понятия не имеешь, насколько хорошо ты трахаешься.
Он качает головой.
- Не говори этого, пожалуйста.
- Это правда.
Он поворачивается немного. Зажимает мой подбородок большим и указательным пальцами.
- И все же это не то, чем мы занимаемся.
Я чуть улыбаюсь. Пододвигаюсь ближе.
- Нет ничего неправильного в том, чтобы трахаться, Эдвард. Ты можешь любить кого-то и продолжать хотеть трахнуть его. Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас… это не значит… ну, ты понимаешь.
Я закидываю свою ногу на его бедро. Он опускает руку с моего лица. Я накручиваю его галстук себе на руку. Прижимаюсь ртом под его челюстью, рядом с ухом.
- Поверь мне, ты трахаешься очень хорошо. - Я провожу рукой по его галстуку, по груди, опускаясь к паху. Я потираю рукой по его брюкам, пока не чувствую, что он твердеет. Я продолжаю двигать своим ртом. Слышу, как подходит официантка и оставляет счет. Она не может видеть мою руку, но, вполне уверена, может сказать, что происходит.