Понедельник.
Дверь в мой кабинет закрывается. Я поднимаю голову. Я скрываю свои эмоции.
- Привет, Белла, - небрежно говорю я и возвращаюсь к документам.
Она ничего не говорит и подходит ближе. Моя рука все еще пишет, но глаза тайно следят за ее движениями. Она останавливается сбоку от меня. Я чувствую мурашки на коже, под одеждой.
- Прости, - это все, что она говорит.
Я откладываю ручку, но не смотрю на нее. Такое ощущение, что даже если бы я хотел, то не смог бы.
Мой голос ровный и бесстрастный.
- Это все?
Ее – горький:
- Что бы ты еще хотел?
Мой – честный:
- Чтобы эта ссора никогда больше не повторялась.
Она дышит, вздыхая и выдыхая.
- Я сказала, что мне жаль. Я не знаю, что еще…
И ее горечь и своевольность ломают меня.
- Слова, что тебе жаль, не устранят другие твои слова, Белла. Это не выход из тюрьмы по бесплатной карте. То, что ты сказала мне… я бы никогда, никогда не сказал тебе такого. Что бы ни случилось. Я бы никогда не использовал твои же слова, чтобы причинить тебе боль. Никогда.
Нет ничего, кроме тишины и напряженности. Часть стены в моем кабине требует покраски. Это все, что я вижу. Это все, на что я смотрю. В голове я воспроизвожу звуки фортепиано, пытаясь сохранить спокойствие и с помощью отвлечения не позволить отразиться в глазах своей слабости. День на стадионе, ножки Грейс… но они только приводят меня к Белле. Я качаю головой и раздраженно отодвигаю стул от стола. Опираюсь локтем на подлокотник и прячу лицо в ладонях.
Я чувствую ее вес на себе, и ее губы пытаются найти мои, но на них только привкус лжи. Я отворачиваюсь и покрываю пальцами то, что она хочет. Она целует мою щеку и шею. Ее бедра двигаются. Пальцы сжимают мои волосы.
Внутри меня все переворачивается. Мой желудок тяжелеет, и я чувствую отвращение от того, что она думает, будто меня так легко обмануть и отвлечь. Это извинение ничего не стоит. Это дешевка. Я отталкиваю ее и чувствую сопротивление.
- Я сделаю тебе лучше. - Она снова наклоняется, но я отталкиваю ее. Я усаживаюсь ровно и медленно сталкиваю ее, пока ногами она не находит пол. Я встаю из кресла, и моим рукам хочется обнять ее. Они хотят вытряхнуть это дерьмо из нее. Они хотят коснуться ее подбородка, заставить ее посмотреть на меня и понять, почему я не могу смотреть на нее. Я обхожу ее и беру фотографию со своего стола. Я всовываю ее ей в руки и надеваю халат, так как должен иметь дело с теми, кто на самом деле хочет и нуждается в помощи.
Белла умная.
Она должна понять это для себя сама.
Глава 58. Встречи.
Белла.
Пятница.
- Куколка! Хей, Куколка!
Мои ноги пытаются двигаться быстрее, но я до чертиков уставшая и с похмелья. Я чувствую его руку на плече, когда он меня догоняет.
- Хей, я тебя звал. – Он идет рядом со мной по лужайке университетского городка.
- Да, я слышала. Сделал целью своей проклятой жизни убедиться, чтобы и остальная часть колледжа услышала тоже, Гаррет?
Быстрее. Я должна идти быстрее.
- Прости. Гм… итак, та вечеринка была удивительной. Люди все еще говорят о том, как Белла Свон справилась с половиной футбольной команды.
Я замираю, уставившись на него.
– Что ты имеешь в виду?
- Ну, ты знаешь. Перепила их, довела до бессознательного состояния. Никогда не видел, чтобы девушка столько пила.
Я начинаю идти снова.
– Да, что ж, вот такая я удивительная, Гаррет. Что я могу сказать.
Он весело смеется, но это ни хрена не смешно. Ничего тут, блядь, смешного. Я продвигаюсь к двери в библиотеку. Он все еще следует за мной.
- Сегодня еще вечеринка. Я подумал, мы могли бы пойти. Но вроде как… некоторые люди собираются пораньше. В кафе. Может быть, посмотреть фильм. Я думал, что…
Я с хлопком опускаю свои книги на стол.
– Ты что, не слышал, что у меня есть чертов парень, врач? Разве твои тупые глаза не видели, как он забирал меня несколько недель назад? Ты не видел, как чертовски горяч он и как я практически трахала его через одежду на лужайке кампуса? Ты тупой или что, Гаррет?
Я кричу в очень тихом месте. Моя блядская голова пульсирует. Гаррет выглядит смущенным. Мне просто плевать на это.
- Ух… но ты приехала на вечеринку и вроде как …
- И вроде как ЧТО?
- Ну… ты была вся такая, ну, знаешь, приветливая.
- Приветливая? Это то, что называется пьяной сейчас? Потому что именно такой я и была, Гаррет. Я была чертовски пьяна, и ты ни хрена не значишь для меня. Ты - коротышка, и ты отвратительно пахнешь после обеда. Ты позволил бы мне воспользоваться тобой, но есть только один человек, которого я хочу трахнуть, и это не ты. Это проклятый врач в часе езды отсюда. – Я копаюсь в своей сумке, пока не нахожу маленькую бутылочку с алкоголем. – Теперь уходи. Весело проведи время, трахая себя.
Я сажусь, а он все еще стоит рядом. Я вскидываю голову.
– Ты не слышишь меня? Я сказала идиииии. Про-вали-вай.
Он последний раз хмурит брови и уходит. Я смотрю вперед и понимаю, что все смотрят на меня. Но, как я и сказала, мне просто плевать на это.
Первая встреча.
Что ж, она прошла примерно так.
- Что привело вас сюда сегодня, мисс Свон?
- У меня были провалы памяти в эти выходные, и я не знаю, где была.
Он пишет на листке бумаги.
– Вы были больны? Принимали лекарства?
- Да. Зачеркните оба, док.
Он поднимает голову.
– Хотите подробнее поговорить на этом?
- Нет, идите на хрен.
Я спускаю свою обувь с его дизайнерского дивана и оставляю грязную дорожку следов, прежде чем хлопнуть дверью.
Вторая встреча.
- Рад видеть, что вы вернулись.
- Да, ну… я просто очень соскучилась по вашему симпатичному лицу. – У врача… как там его зовут… шрам на щеке. Похожий на ожог или что-то типа того. Отвратительный.
- Так что привело вас сюда сегодня, мисс Свон? Кроме нужды увидеть мое симпатичное лицо? – Отлично, ха-ха-ха, доктор, ха-ха-ха-блядь-ха.
- Мой «парень» сказал, я должна сделать это.
- Сказал вам сделать что?
Ну разве он не умен?
– Прийти. Сюда.
- Почему?
- Потому что я жестокая злая сука и у него мой ребенок.
Больше звуков ручки на бумаге.
– Вы растите ребенка вместе?
- Нет. Разве вы не слышали меня? Она у него.
- И почему это?
Вопросы. О, мой гребаный Боже. Вопросы.
- Потому что, очевидно, я отлично подошла бы для того, чтобы иметь маленького ребенка.
Еще больше записей.
– Сколько вашему ребенку?
- Ей несколько месяцев. Я думаю.
- Как ее имя?
Мое горло горит.
– Грейс.
Его голос смягчается:
– Когда в последний раз вы видели Грейс? – И мне хочется вырвать его язык, когда он произносит ее имя. Как он смеет произносить ее имя? Как будто он знает нас. Ее. Как будто он знает ее.
- Что ж, давайте посмотрим, док. Я только что сказала, что ей несколько месяцев, так что, полагаю, это значит несколько чертовых месяцев, разве нет?
- И ее отец просит вас пройти терапию. Чего он боится?
- Он даже не ее настоящий отец. То есть, он вроде как усыновил ее и думает, что может просто забрать ее, и он такой болван. В смысле, он - болван. Блядь, я люблю его очень сильно, но, знаете, просто чертовски порчу все. Я просто все порчу. Он очень хороший, а я просто все порчу.
- Грейс усыновлена, но, если я правильно понял, вы с ним состоите в отношениях?
И на этом я встаю.
– Для мозгоправа вы чертовски дерьмовый слушатель. Если она у него и я не видела ее несколько месяцев, что заставляет вас думать, что мы вместе? Что он хочет меня? Вы просто не слушали?
Встреча закончена.