Сейчас нам скажут: «Э-э, нет! Без живого старца послушания полного не получится. Начнешь примешивать свое рассуждение. И пойдет самоволие...»
В последние годы на эту тему велись дискуссии, появились не только статьи, но и книги. Спорили о возможности в наше время полного послушания. И о том, допустимо ли послушание с рассуждением или это уже вовсе не послушание.
Отклонение в крайности не дает видеть золотой середины. В чем же она? В золотой гармонии, в мудром сочетании полноты послушания с рассуждением. На то нам дан житийный опыт святых. Он показывает: и слепого послушания не бывает без рассуждения.
Эта гармония заповедана Господом. Как-то забывается, что заповедь о послушании с рассуждением дана нам в Евангелии Самим Спасителем: Вся убо, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите: по делом же их не творите1*. Это означает, что, когда ошибается старец или патриарх, надо оставаться в каноническом общении и подчинении, но рассуждать, в чем следовать духовному начальству, а в чем нет. И не уходить в раскол прежде канонически дозволенного отделения от еретика или беззаконника. Старец ли он, духовник, настоятель или патриарх.
Критерии для рассуждения нам тоже известны: сверяйся с Писанием. То, что говорится наставниками по Евангелию, то соблюдайте и творите, — Евангелие не ошибается. А то, что от себя говорят, это уже их дела, тут требуется рассудить: по делом же их творить или нет. Следовать их совету или не надо.
У свт. Василия Великого на этот счет сказано: если старший по иерархии, кто бы он ни был, повелевает нечто «против заповеди или нарушает заповедь, то, хотя бы ангел с неба или кто из апостолов повелевал, хотя бы сопровождалось это обетованием жизни или угрозой смер- 16 ти, никак не должно повиноваться сему...17 Хотя бы и весьма был известен или чрезмерно славен... советующий делать запрещенное Господом, — всякий... должен такового бегать и гнушаться им»18.
Общий принцип рассуждения в отношении старца или духовника указан при. Пименом Великим. Он «повелел немедленно разлучаться со старцем, сожительство с которым оказывается душевредным»19. Об этом принципе напоминает нам и свт. Игнатий.
Из сказанного следует, что и при слепом послушании имеется долг рассуждения. Послушник не бессмысленное животное. А слепота при слепом послушании отнюдь не должна быть той, при которой оба падают в яму20. В своем наставнике, кто бы он ни был, послушник должен вовремя распознать нарушителя заповедей, искази-теля учения, прельщенного, распознать того лжестарца, общение с которым «оказывается душевредным». И «не должно повиноваться сему», — указывает свт. Василий. И «немедленно разлучаться со старцем», — велит при. Пимен. Доверие и преданность духовному отцу не должны помрачать ум и лишать здравого рассуждения.
Вместе с тем из Предания нам известно, что старцы могли повелеть что-нибудь запредельное. То, что не укладывается в рамки здравого смысла и, как кажется, явно не согласуется с заповедями, например украсть. Даже бросить в огонь ребенка или прыгнуть в реку с крокодилами. Между тем ученики повиновались и таким старцам. И не разлучались с ними. Как это понимать?
Вот тут и проверка способности к рассуждению, испытание духовной зрелости и духовной мудрости послушника. Ключ в приведенных словах при. Пимена о душевредности. Они указывают на суть способности рассуждения — не на внешние признаки взирать, но распознавать, что стоит за словом и действием старца, вред для души или же духовная польза21.
К этому можно добавить мысль старца Иосифа Исихаста: «Рассуждение — это предвидение возможных последствий во избежание будущего вреда». Рассуждение — это когда «здравый ум предвосхищает будущие события»22.
Здравый ум это, разумеется, не рассудочный анализ, не интеллектуальный расчет. Но это духовная интуиция. И вот здравый ум, провидящий духовную пользу, отличит святого от лжестарца. А когда старец бывает святым, тогда и послушник, готовый за послушание бросить сына в реку, как авва Муций, оказывается под покровом благодати23. У аввы Муция хватило рассуждения не расставаться с таким старцем, но слушаться его. И он не был посрамлен.
Рассуждение — в отношении старца. А в отношении Бога — безоговорочная вера. Когда есть такая вера и есть внутренняя решимость послушаться, тогда Бог Сам все устраивает ко благу. Как Он устроил в случае с Авраамом, остановив его руку с ножом. Бог, Сам отдавший на заклание Своего Сына, никогда не потребует этого от других. Не потребует, но предложить, как видим, может. И сила Авраама в том, что через веру и внутреннюю решимость он это послушание исполнил. Внутренне. А исполнение внешнее, оно требуется не всегда, не во всем и не от всех.
Но Авраам это предельная ситуация. Это идеал. Степень же нашего приближения к идеалу может быть разной.
А вот иного рода ситуация. К тому же Иосифу Исихасту, старцу святой жизни, люди просились в ученики, а вскоре отказывались и «разлучались со старцем». Но и они поступали мудро, по рассуждению. Их ум «предвосхищал будущие события», они понимали, что не выдержат, что не готовы, что этот путь — не их мера.
Умное делание
И все же послушание — это вопрос частный, а есть проблемы фундаментальные. К сожалению, многие даже не знают, что такое в действительности умное делание.
Не понимают принципиальной разницы между внешним и внутренним подвигом. Путают эти понятия или вовсе не различают их.
Сейчас многие увлеченно читают об афонских подвижниках. Но многие ли верно и с пользой для себя понимают прочитанное? Некоторые, например, искренне полагают, что исихазм — это жизнь в пустыне или в пещере. Люди впечатляются внешними фактами и экзотикой, но часто даже не отдают себе отчета в том, что все существо подвига таких пустынников, как Иосиф Исихаст со своим братством, все содержание их почти сверхъестественной жизни составляет умное делание.
Все остальное — форма. А форма может быть самой разной. И вовсе не обязательно пустыниожительной. Исихазм не в том, что живут пещере и ничего не едят. Исихазм не в том, что всю ночь не спят и молятся. Все это элементы внешнего подвига. Внутренний начинается, когда приступают к умному деланию. Здесь суть. И отсюда начинается исихазм.
Об умном делании существуют самые дремучие представления. Некоторые уверены, например, что умное делание заключается в чтении молитвы Иисусовой. По всей видимости, большинство христиан даже не подозревает, что суть умного делания в том, чтобы вернуть к жизни омертвевший дух человеческий, вернуть нашему естеству состояние, утраченное Адамом.
Наше нынешнее состояние не случайно названо святыми отцами смертью духовной. Настолько плачевно наше положение. Но оно не безнадежно. Оно поддается реанимации. Можно сказать, что дух наш находится в коме. А душа, в результате, в состоянии клинической смерти. Чем это вызвано? Тем, что после грехопадения у Адама ум его отделился от духа. И теперь мы все таковы.
Дух — это сущность наша, а ум есть энергия нашей сущности. Сущность, утратив свою энергию, нежизнеспособна. Дух, лишенный собственной энергии, не может проявиться, не может действовать. Эта атрофия духа и есть духовная смерть.
Оживить человеческий дух — значит вернуть ему его энергию, его жизненную силу. Для этого ум должен вернуться к слиянию с духом, должен соединиться с сердцем духовным. Тогда нашему духу возвращается способность к действию и он обретает утраченную возможность реального, живого, непосредственного богообщения.
Отсюда суть умного делания в отъединении ума от рассудка и воссоединении его с духом-сердцем. Тогда освобожденный рассудок начинает действовать полноценно, а ум, придя в слияние с духом, обретает новые свойства и вышеестественные способности. А точнее говоря, человеку возвращаются способности, утраченные Адамом. Человек тогда переходит в иное, обновленное состояние сознания, в особое состояние бытия, которое неизвестно людям вне этого делания, которое недостижимо никакими внешними подвигами.
И только тогда человек получает возможность стать победителем в мысленной брани, применяя священный метод трезвения. А значит, способен достичь начальной степени очищения ума и сердца, стяжать благодать начального бесстрастия. После чего перед ним открывается путь к полному очищению от страстей и далее — к духовному совершенству обожения.
Вот что составляет существо внутреннего подвига, умного делания. Но чтобы выйти на этот рубеж, надо осознавать свое наличное состояние. Понимаем ли мы, насколько оно плачевно? И насколько серьезна стоящая перед нами задача? Понимаем ли, какие особые аскетические методы необходимо нам применить, какую молитвенную практику надо ввести в свою повседневную жизнь и работу?
Одного чтения молитвы Иисусовой для этого недостаточно. Но и без нее не обойтись. Молитве Иисусовой предназначена здесь особая роль.
Для операции на глазах не подходит обычный хирургический скальпель. Нужен особенный скальпель — глазной. Так и духовная операция на сердце, то есть умносердечное делание, требует специального и уникального хирургического инструмента — круговой сердечной молитвы Иисусовой. Все прочие молитвы тоже, конечно, хороши, но тут дело особой тонкости, и без спецоборудо-вания обойтись невозможно.
Беседа 11
На русский язык переведен ряд книг, содержащих воспоминания старцев Иосифа Ватопедского, Ефрема Филофейского, Харалампия Дионисиатского, Ефрема Катунакского, Арсения Пещерника.
А вот как учит сам святой старец, утверждавший, что отсутствие старцев никак не повод для уклонения от подвига. Иосиф Исихаст: «Если найдет кто опытного духовного наставника, пусть верно следует за ним. Если же нет, то пусть следует общему пути отцов, где у него будет много попутчиков и проводников и где он не будет бояться сбиться С Пути». Россия — Афон: 1000-летие духовного единства. С. 46.
Ефрем Святогорец, архим. Отеческие советы. Саратов, 2006. С. 418, 444, 453.
Ефрем Святогорец, архим. Жемчужины... ТСЛ, 2001. С. 55, 56.
Е[осиф Ватопедский, старец. Аскеза — матерь освящения. М., 2005. С. 83.
Иосиф Ватопедский, старец. Слова утешения. 2005. С. 135. В ЭТОЙ СВЯЗИ можно напомнить мысль при. Силуана Афонского, учившего, что самое существо исихии и умного делания заключается «не в затворе и не в физическом удалении в пустыню, а в том, чтобы непрестанно пребывать в Боге». Старец учил, «что и затвор, и удаление в пустыню
Ефрем Филофейский, старец. Моя жизнь со старцем Иосифом. М., 2012. С. 86.
Афанасий (Николау), митр. Лимассольский: «Дело не в старце, а в тех, кто слушает или не слушает его. На Святой Горе Афон я видел послушников великих старцев, которые пришли к духовной катастрофе, и видел послушников нерадивых старцев, которые стали святыми. Главное — не святость старца, а послушание. Потому что Христос никогда не оставляет тех, кто принес себя в жертву». Старец Паисий Афонский. Путь к святости. С. 63.
Иоанн Кронштадтский, прав. Творения. Дневник. М., 2002. Т. 1. Кн. 2. С. 313.
Игнатий (Брянчанинов), свт. Полное собр. писем. М., 2011. Т. 3. С. 594.
Григорий Богослов, свт. Творения. М., 2007. Т. 2. С. 169.
Ин. 1, 16.
Мф. 28, 20.
См.: Мф. 5,28.
Лк. 10, 37.
Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте (Мф. 23, 3).
Ср.: Если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал. 1, 8).
Василий Великий, свт. // Лазарь (Абашидзе), архим. Голос заботливого предостережения. Саратов, 2010. С. 198, 199.
Игнатий (Брянчанинов), свт. Творения. М., 1996. Т. 5. С. 74.
Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).
Те же критерии остаются в силе и ныне. Об этом свидетельствуют наши старцы, указывая законный повод для перемены духовника. Речь идет не о грубых нарушениях духовным отцом заповедей Христовых, но о предмете более тонком и уровне рассуждений более глубоком: о пользе духовной, от которой зависит все в жизни христианина. Главный вопрос для послушника: «получаю ли пользу·», необходимую «для совершенствования в духовной жизни? Если духовник в каком-то отношении не отвечает этим требованиям, то вы легко можете его оставить, — утверждает отец Кирилл (Павлов), — и перейти к другому, который доставляет вам больше пользы... Духовного отца надо искать по расположению своей души», и «тут такого закона, который прикреплял бы, — нет. Избирайте все по расположению своей души. От кого получаете больше духовной пользы, того и держитесь, к тому прибегайте. Если вы чувствуете, что не получаете уже духовной пользы, утешения в руководстве тем или иным духовником, а от другого получаете больше, то, не смущаясь, можете перейти к другому. Лишь бы получали для души большую пользу, лучшее РУКОВОДСТВО». Кирилл (Павлов), архим. // О духовничестве. С. 133, 134; Аудиозапись беседы. 1996. (Архив автора).
Иосиф Ватопедский, старец. Афонское свидетельство. М., 2009. С. 141.
См.: Иоанн Кассиан Римлянин, при. Писания. ТСЛ, 1993. Кн. 4. Гл. 27, 28.
Послушание Христу
Что такое старец
Мы сейчас возвращаемся к предыдущей беседе. И обратимся к той теме, которую прервали ранее. Продолжим наш разговор на ты с собой, подражая отцу Иоанну Кронштадтскому, который дерзновенно решил «избрать себе старца на небе». Желаем и мы дерзнуть, вручить себя Старцу из старцев — Самому Христу.
Но решаться на это надо осознанно, с пониманием и ответственностью. Поэтому прежде всего зададимся вопросом: что такое, собственно, старец, кем является он для послушника? Что дает ученику старец земной и на что способен Старец небесный? Попробуем провести сравнение. Можно сразу назвать десять главных позиций.
1. Старец дает благословение на то, что делать. Ему оказывают послушание.
Что же, и мы, как уже говорилось, имеем заповеди Христовы. В них указано все, что надо делать. Иди исполняй послушание. Возьми у своего Старца благословение, то есть помолись Христу, — иди и делай.
2. Старец принимает откровение помыслов, исповедует.
Открывай и ты день и ночь свои помышления перед Христом. Уж кто-кто, а Он всегда рядом и всегда тебя слышит. На каждом шагу можешь каяться перед Ним в любом неосторожном движении мысли. Когда нужно, иди к любому духовнику на исповедь, стань пред ним и исповедуйся своему Старцу — Христу.
3. Старец дает совет, наставление и поучение.
Но неужели Господь оставит без этого? Мы же всё это от Него получаем. Через духовников, через ближних своих, через книги и богослужение. К тому же Христос обучает нас непосредственно через жизненный опыт, проводя сквозь горнило ситуаций и обстоятельств.
Вспомним, что еще более ста лет назад свт. Феофан Затворник писал: «Сознание необходимости руководителя — доброе сознание». Но «ныне не найти руководителя, какого следует. Опытных мало». Ате, что есть, «не полной опытностью опытны: один в одном, а другой в другом опытен». Однако «недостаток руководства заменяет ныне молитва к Богу усердная, искание [Господа] смиренное»1.
На самом деле все учебники нам даны: Исследуйте Писания, — говорит Иисус, — чтобы чрез них иметь жизнь вечную1 2. Нет живых учителей? Возьми книгу аввы Исаака Сирина, ее одной на всю жизнь хватит. Там все есть: от А до Я. Если еще Добротолюбие взять, то уже точно всех учителей имеешь.
Правда то, что книги эти высокие. Но есть материал для начинающих, на уровне, всем доступном. Мы специально с этой целью составили трактат: «О молитве Иисусовой». Он уже не раз переиздается. Там все есть, что нужно, для тех, кто начало полагает. Прочти и начинай. Обустрой свою жизнь так, как там сказано, и приступай к молитве, как там описано. Если все делаешь и что-то не получается, надо смотреть, где ошибки. А если не делаешь, тогда и говорить не о чем. Только не вздыхай, что наставников нет.
А до высоких книг, конечно, надо дорасти. Чтобы еще понять, что там написано. Вот для этого помощь старца нужна. Так молись Христу и проси о помощи. Для чего и молитва, как не для этого? Или ты усомнился: не ощутимей ли помощь земного старца? Но недоверие Богу — грех и хула на Духа. Не допусти маловерия, и обрящешь, и отверзется, и дастся тебеК
Ошибаться может любой святой старец. Серафим Саровский сам признает: «ошибки бывали». Но вот Евангелие, заповеди Христа — там нет ошибок. Христос — тот Старец, Который ошибиться не может.
4. Старец оказывает любовь. У него можно душу обогреть, получить живое чувство поддержки.
Но разве Бог этого не дает? Он ли не изливает Свою любовь на нас? И не только промышляя о нас и спасая, не только прощая и питая в Таинствах. Он ублажает вполне ощутимо и живо — люди целые ночи плачут от умиления на молитве. Только Христос и может, как никакой земной чудотворец, посылать утешения, ободрение, благодатные ощущения.
5. Старец провидит слабости наши, поправляет и направляет.
Но Христос проницательнее всех вместе взятых стар- 3 цев. Он насквозь видит души и прозревает будущее: «не-соделанное мое видесте очи Твои»4. Он знает и наш реальный ресурс: подвизаюсь ли я в свою полную меру или лукавлю и потакаю себе. С таким Старцем уже не схитришь, ни Его ни себя не обманешь. Не исключено, что именно этого мы и побаиваемся.
6. Старец молится за послушника, оберегая от преткновений, ошибок, несчастий, прельщений. Вымаливает ему приложение сил.
Но не Господь ли прежде всего покрывает нас Своей благодатью? Хранит на каждом шагу, без чего и не мыслимо наше существование? Не Христос ли силен приложить нам веру5, умножить силу и разумение? Не напрасно же мы Ему молимся: «Спаси мя ради милости Твоея: да идеже умножися грех, преизобилует благодать Твоя»6. Он и восполняет нашу немощь Своей благодатью. Без чего, опять-таки, никак невозможно наше существование.
7. Старец — духовный авторитет. Святостью жизни он возбуждает к подвигу, дает образ для подражания.
Ну, о Старце небесном в этой связи нечего и пояснять, настолько все ясно.
8. Велика польза от строгости старца. Он смиряет, наказывает и вразумляет. Дает епитимьи.
Но этого и у Бога сполна. Он не замедлит вразумить, когда это нужно. Кто же нам попускает все скорби, болезни, искушения и падения? И Кто затем протягивает нам руку ддя восстания и исправления?
9. Старец со знанием дела назначает молитвенное правило.
Помолись Господу о вразумлении духовника и избери по его совету посильное правило. Или сам, помолившись, определи разумно, что своевременно и что по силам. А самое главное в другом — исполнить правило добросовестно. Но старца себе не поставишь надсмотрщиком. От Господа, наоборот, никуда не скроешься. Стань пред лицем Божиим как струна и убойся мыслью отвлечься в Его присутствии. Давай отчет каждый день Христу, как давал бы земному старцу. И в течение дня, не отлагая, исповедуй на каждом шагу всякое малейшее преткновение. Плачь и кайся искренне каждый вечер в том, что скучал на молитве и праздномыслия: «илй о молитве не радих» — каемся. «Илй ино что содеях лукавое» — каемся.
Вот тебе и откровение помыслов. Живой Старец пред тобой. Вернее, ты перед Ним. А Он ли не жив, рекший: Аз есмъ... живот1.
И последнее: 10. Старец учит умной молитве.
Спрашивается, а Максима Кавсокаливита кто научил? Какой старец? А Иосиф Исихаст от кого научился? Вот его ученик отвечает, отец Ефрем Катунакский: «Старец Иосиф был духовным исполином и богонаученным учителем умной молитвы»7 8. А старец Силуан где учился? А отец Алексий Мечев?.. Можно продолжить. Но на этом приостановимся. Чтобы дух перевести. И подвести итоги.
К чему, собственно, нас подводит такая попытка сопоставить двух несопоставимых старцев, земного и небесного? К практическим выводам. Теперь очевидно, что каждый желающий обратиться к реальному делу, каждый из нас может прямо здесь и прямо сейчас приступать к полному послушанию.
На самом деле об этом не нужно было бы и говорить, потому что каждый христианин просто обязан делать то, о чем мы рассуждаем как о каком-то подвиге. Но уж такова наша реальность.
Первое послушание
Итак, продолжаем наш разговор на ты со своей душой. Так вот, душа моя, возьми для начала всего две заповеди Христовы, вручи себя целиком Христу и исполняй их полностью и на совесть. Так, как настоящий послушник пред настоящим старцем. То есть исполнить или умереть.
Всего две заповеди, беремся за самое необходимое, за то, без чего не сдвинуть с места неподъемный груз молитвенного труда, Фаворскую гору умно-сердечной молитвы.
Заповедь первая. Не осуждайте, да не осуждены будете9.
Подойди к послушанию со всей строгостью. Возьмись и не допусти ни одного осуждения. Ни в чей адрес. Следи день и ночь, бдительность круглые сутки. Ни словом, ни помыслом, ни движением чувства. Никакого лишнего слова ни о ком. Подвиг это будет не малый. Потому что суть его в том, чтобы не превознестись ни перед кем. Значит с благодушием, безо всяких обид, не говоря уж о раздражении, терпеть все нападки и любые чужие немощи.
Пресекать, немедля, ощущение неприязни к кому бы то ни было. Погашать всякое недовольство.
Подвиг, повторим, не малый. Поскольку это не что иное, как брань с гордыней. А значит, одновременно это будет борьбой за стяжание кротости и смирения. Поэтому одна только эта заповедь уже вмещает в себя чуть ли не все прочие добродетели. Ее исполнить — и преобразишься. А главное, спасен будешь. Не случайно Спаситель дал к этой заповеди пояснение: не осуждены будете. То есть там, на Страшном Суде, уже заведомо оправдан тот, кто здесь не осуждает.
Но к делу отнестись надо серьезно. Осуждение малое, мимолетное, неприметное не менее страшно, чем бурное и громогласное. Почему так? Потому что за осуждением самым мелким громоздится сама гордыня. А она не бывает большая или малая, она всегда громадна во всем своем ужасающем облике. Потому что гордыня — отродье диавола.
Брань с гордыней — это борьба за смирение. И это жизненно важно. Нет смирения — не приблизится благодать. Ее не заманишь никаким ухищрением. А без нее молитва не сдвинется с места, даже не повернется в направлении к сердцу.
Заповедь не осуждать — это не просто призыв к борьбе с антипатией. Это заповедь о воздержании. О воздержании мыслей, чувств и языка. То есть, кроме всего прочего, это завет исихастский. Он означает: избегни, насколько возможно, общения. Предпочти уединение, когда можно схватиться за четки или припасть ко святому отцу, беседуя с ним через книгу.
Воздержание языка это не только не осуждать. Исключается всякое пустословие, любые не обязательные разговоры. Разговор необходимый подвергается строгой редакции и сокращается до предельного минимума. То, что можно сказать в десяти словах, найди способ сказать в пяти. А лучше — в трех.
Так дисциплинируется мысль, воспитывается культура мышления. Празднословие — следствие праздномыслия. А последнее есть болезнь души. Пока не поправимся, пока не введем мышление в русло исихии, до тех пор не пробудятся способности к умной молитве. Цени молчание больше всего. Молчание потому золото, что в это время можно молиться. Внимательно.
Молчание отнюдь не привилегия одних пустынников. О том, как подвизались «в знаменитой Студийской лавре, по уставам которой мы живем до сих пор», напоминает нам старец современной киновии: «Среди них не было ни бесед, ни разговоров, так что трудно понять, как вообще они общались при таком абсолютном молчании»10 11.
Второе послушание
Заповедь вторая. Не прелюбы сотворишип.
Для нас это означает: не измени Богу, не предай Его. К заповеди дано разъяснение: Всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею12. Это новозаветный принцип, по которому греховная мысль, или чувство, или желание осуждаются наравне с грехом, содеянным делом.
Что же касается самой заповеди, то, по сути, она не нова и возвещалась уже ветхозаветным пророком: Сыне, да не победит тя доброты похоть, ниже уловлен буди тво-има очима13. То есть: не соблазнись чужой красотой, да не уловлен будешь собственными очами.
Итак: не воззри с вожделением. Не позволь себе ни единого взгляда, когда он исполнен чувственности, когда несет услаждение. Преодолей притягательность того, что тебя окружает и обязательно будет манить к себе. Сдержи свое любопытство.
Влечение плотское может маскироваться под чувства дружеские, под невинное душевное расположение. Ни возраст, ни пол значения не имеют. Потому, опять же, избегай лишних встреч и общения.
Нам кажется, что, поглядывая на прохожих, мы ничего особого не совершаем. Заблуждение. Как правило, это любопытство нечистое, пристрастное. А потому небезопасное. Любой неосторожный взгляд — дело нешуточное.
Свт. Василий Великий говорит, что если глазеем на людей, то «начинаем вливать в себя грех посредством очей». Если есть чувственный интерес, то начинаем, говорит святитель, «похотливыми взорами пожирать наружность ближнего и нечистыми помыслами растлевать внутреннюю деву»14, то есть душу свою губить.
Поэтому среди людей береги глаза. Смотри в пол, в землю. Перед собой смотри расфокусированным взглядом. Видя — не видь. Без необходимости ни на что не смотри пристально. В течение всего дня собирай внимание на молитве в груди. Собирай как можно усерднее, и увидишь, что интерес ко внешнему сам собой начнет остывать.
Но этого мало. Удержать надо мысленное, внутреннее воззрение. Взяться надо за это ревностно. Пытайся не подпустить ни единого соблазнительного помышления. Бейся против каждого нечистого ощущения. Все всплывающее из памяти безжалостно отсекай. И так — круглосуточно. Это и есть исполнение заповеди. Это и есть послушание.
Каждая неудача покрывается покаянием. Как пропустил удар, сразу же мысленно на колени, проси прощения, кайся, плачь и скорби. Вставай и снова воюй.
Не проси Бога отъять пристрастия. Зачем лишать себя побед и венцов? Зачем лишать себя боевой подготовки? Мы, напротив, нуждаемся в этом. Как сказано: «Состояние брани необходимо, оно доставляет уму драгоценную опытность и приводит к истинному глубокому покаянию»15.
Нам очень нужны эти битвы и опыт брани, чтобы воином стать, чтобы сразиться и победить. Чтобы встретиться наконец со своим Старцем небесным. Это Он говорит: Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем... Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном16.
Итак, проси ревности, проси мужества для борьбы, для войны. Проси силы и мудрости. Вот что вымаливай и сражайся на совесть. Не надо, как начитался в книжках, бить себя палками. Не нужно такой экзотики. Для нас это неполезно, тут же вообразим себя подвижниками. А нам хотя бы нормальными христианами стать. Погоняй себя палкой совести. Плачь, кайся, проси у Христа помощи и прощения. Бей себя палкой самоосуждения. Совершенно безжалостно. И будь уверен, это труднее, чем ударить себя деревянной палкой.
Без исполнения этой заповеди ум никогда не будет чистым. А с оскверненным умом никогда не стяжать чистоты молитвы. И тогда останется навсегда возбранен доступ к сердцу, к духу и к Богу.
Эта заповедь, как и первая, тоже о воздержании. А воздержание бывает или всесторонним, или никаким. Сказано: Всяк же подвизаяйся от всех воздержйтся. И мы повторяем: Все подвижники воздерживаются от всего11. Все настоящие подвижники. Для них воздержание означает не воззреть не только на женуш, но отказаться от всех вожделенных ощущений и впечатлений17 18 19.
Под воздержанием всесторонним подразумевается, кроме всего прочего, отказ не только от недозволенных, но и вообще от лишних — с точки зрения аскезы — ощущений и впечатлений. Например, от тех, которыми питает нас искусство.
Когда испытываем пристрастие к искусным творениям падшего мира, когда воззрим на них с услаждением, то уже любодействуем с миром. А любодейство — это измена.
И даже если Бог ее простит, мы пострадаем. Невольно, неосознанно, но пострадаем. В душе, при восприятии любых видов искусства, неизбежно остаются накопленные впечатления. И чем произведение талантливей и ярче, тем более рельефный остается след. Вообще, нет, в этом смысле, безобидных впечатлений. Любой информационный или развлекательный материал добавит груз в архивы подсознания.
И речь тут даже не о качестве содержания. Полученные впечатления могут быть вполне благопристойны и беспорочны. Но это не умаляет тяжести груза, а неизбежно наращивает объемы нашего багажа. И вот этим мы сами себе воздвигаем почти непреодолимое препятствие в молитве. Потом не надо удивляться, когда все время и все силы жизни уйдут на пробивание этой стены, не пропускающей ум к сердцу. И поэтому просим: Господи, отврати очи мои, еже не видети суеты20.
И, наконец, вспомним, последнее: нет воздержания без поста. Заповедь та же: на пищу не воззри с вожделением. Суть в том, что нужен пост постоянный. Это иси-хастский принцип. Но это не значит жить на одних сухарях. Как и во всем — суть не в форме, а в содержании. Поэтому важно прежде всего не что, а как мы едим. Цель достигается через ограничение всегда и во всем: будь то скоромное или постное. Никогда и ничем не наедайся досыта. Пусть нормой станет ощущать себя слегка, но постоянно алчущим. Так удушается и истребляется чревоугодие.
Вот слово на этот счет свт. Григория Паламы: «Пусть будет насыщение соответствующим посту, таким образом умеренно воздерживающийся от пищи и умеренно насыщающийся не много будет позади неядущих»21. То есть не намного отстанет от тех, кто держит пост максимально строгий.
Условия обучения
Так вот, душа моя, скажем мы сами себе: к этим двум послушаниям приступи с полной отдачей. Начни жизнь предельно внимательную. Полностью сосредоточенную на этих заповедях. Окажи послушание Христу. И от Него последует помощь.
Первая заповедь — борьба с антипатией, вторая — с симпатией. Вместе они образуют систему всестороннего воздержания, которая называется у нас аскезой. Разумеется, все это сооружение зиждется на фундаменте — на исполнении заповеди о молитвенном делании. Эта заповедь обоюдоостра, то есть имеет две составляющие: Блюдите, бдите и молитеся22 23 — это о трезвении и молитве. Толцыте, и отверзется вам23 — это о молитвенном правиле.
Заостряя обе эти грани, сочетая эти два делания, мы пребудем во всеоружии на всех фронтах нашей брани: в келейном бдении, в богослужении, в столкновении с внешним миром. Без исполнения двух этих заветов все остальное, любые подвиги и добродетели, — все лишится своего духовного смысла и превратится в культ внешнего благочестия.
К сказанному остается добавить одну существенную оговорку. При всем усердии и самоотдаче всякое делание должно быть адекватно внешним условиям и обстановке: одно уместно в пустынном скиту, другое — в монастыре, третье — в миру, в приходской общине. Но об этом кратко не скажешь, это тема отдельного разговора. А пока напомним о том, что наше подвижничество должно быть по возможности неприметным для окружающих. Егда моли-шися, не буди якоже лицемеры... яко да явятся человеком... Помолися Отцу твоему, иже в тайне, и Отец твой... воздаст тебе яве24. Для этого приходится умудряться. А иначе загубим все дело.
Постепенно, по мере сил, можно вводить в свою жизнь новые послушания. Например, на очереди такая заповедь, чрезвычайно серьезная: Всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик25.
В это надо вдуматься основательно, ведь это условие обучения у Христа, и не исполнивший повеления не может быть Его учеником. Надо пересмотреть свою жизнь, глубоко и честно. Пересмотреть со стороны и внешней, вещественной, и внутренней: не осталось ли чего-нибудь от наших имений чувственных? Ведь иначе: не может быти Мой ученик, — останемся без Учителя.
Если отречение внешнее — от денег, вещей, телесного покоя — дается сравнительно легко, то зависимость от внутренних имений, от душевных привязанностей бывает сложно не только преодолеть, но даже обнаружить. Тут необходим настоящий подвиг самоотвержения. И свер-щится он, когда в душе над всеми ценностями мира возобладает искренняя устремленность быть со Христом.
Только не надо возражать себе в том духе, что мы же мол, не на Афоне, не в пустыне. Если нам здесь труднее, чем пустынникам, — Бог это видит. Если легче — и это видит. Бог не требует невозможного. Ни от кого. Что требуется, так это искреннее усердие и самоотречение, вместо самооправдания. Но именно там, где ты есть. С теми силами, что имеешь. В тех условиях, куда Он же тебя и поместил. На это есть апостольское указание пребывать в том положении, в котором призван: Каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал26.
А от самих пустынников мы можем слышать: «Человеку, который действительно хочет спастись, не помешает ни время, ни место, ни профессия. Достаточно, если он отдаст свою собственную волю в послушание Божественной воле»27.
Если там, где ты есть, действуешь с полной самоотдачей, то этим доказываешь, что воспринять научение ты способен. Тогда можешь надеяться быть принятым на учебу. Но если не делаешь этого здесь, не сделаешь ни в какой пустыне и ни с какими старцами.
Беседа 12
Феофан Затворник, свт. Письма к будущему старцу Феодосию Карульско-му. Письмо 3. (30.11.1893). https://predanie.ru
Пн. 5, 39.
Ср.: Мф. 7, 7.
Симеон Новый Богослов, прп. Молитва ко причащению 7-я. // Канонник, или полный Молитвослов. М., 1994.
Ср.: Ирекоша апостоли Господеви: приложи нам веру (Лк. 17, 5).
Симеон Метафраст, прп. Молитва ко причащению 4-я. // Канонник, или полный Молитвослов. М., 1994.
Ин. 11, 25; 14, 6.
Ефрем Филофейский, старец. Моя жизнь со старцем Иосифом. М., 2012. С. 490.
Лк. 6, 37.
Иосиф Ватопедский, старец. Ватопедские оглашения. 2004. С. 176.
Мф. 5, 27.
Мф. 5, 28.
Притч. 6, 25.
Василий Великий, свт. Подвижнические уставы. О подвижничестве // Творения. М., 2009. Т. 2. С. 332.
Игнатий (Брянчанинов), свт. Полное собр. писем. М., 2011. Т. 2. С. 220.
Откр. 3, 21; 21, 7.
1 Кор. 9, 25.
Ср.: Мф. 5, 28.
Взгляд с вожделением подразумевает излишнюю привязанность к любым вещам и занятиям, любую страстную увлеченность земными ценностями. Старец Иосиф Ватопедский учил: «Воздержание необходимо не только в отношении пищи и пития, воздержание — это удаление от всех удобств и утешений, откуда бы они ни происходили. Воздержание требует от нас избегать всякой почести и всякого отдыха... Невоздержание языка и зрения угашают теплоту Духа, и тогда... расхищается все доброе, что было собрано нами прежде с великими усилиями и трудом, который мы приложили, под действием Благодати». Иосиф Ватопедский, старец. Ватопедские оглашения. С. 78, 80.
Пс. 118, 37.
Григорий Палама, сет. Беседы (Омилии). Μ., 1993. Ч. 1. С. 91.
Мк. 13, 33.
Мф. 7, 7.
Мф. 6, 5-6.
Лк. 14, 33.
1 Кор. 7, 17.
Иосиф Ватопедский, старец. Ватопедские оглашения. 2004. С. 86.
Учение старцев
Своеволие
На сей раз мы завершаем тему двух предыдущих бесед. Мы говорили о послушании, говорили о самоотвержении, теперь надо сказать о своеволии, поскольку все эти три вопроса взаимосвязаны.
Считается, что в миру не достичь полного отвержения своей воли. Справедливо. Но учтем, что та мера отвержения своеволия, которая доступна в миру, она все же достаточно высока. Настолько, что может превысить ту, что иные достигают в пустыне.
Если заповеди начать исполнять всерьез, в полноте, как то и требуется, то человек неизбежно окажется ограниченным в своеволии до нужной меры. До меры благоразумной. Оно и естественно, поскольку заповеди в вышей степени и разумны, и благи.
Заповедь требует сделать то, чего сами мы не хотим. Это и есть ограничение и утеснение нашей воли. Нам приходится ее отсекать. А это и есть то, что требует от послушника старец. Поэтому строго следовать заповедям, живя в миру, означает быть в послушании у Христа, то есть жить не по своей, но уже по Его воле. От Бога дается внешнее ограничение. Нам остается внутренняя свобода. Выбор за нами: жить с Богом по воле Его или жить в своеволии, но тогда без Него.
Сказано старцем: «Добросовестное соблюдение заповедей является настоящим исповедничеством, а в испо-ведничестве — смысл нашей здешней временной жизни»1. Смысл же самого исповедничества, как и мученичества, в том, что в страдании умерщвляется самоволие.
Вот и при добросовест