Мой лучший друг, с которым мы вместе учились в семинарии, в настоящее время сам преподает в семинарии недалеко от Сан Диего. После того, как он со своей семьей прожил там год, он позвонил мне однажды и начал превозносить достоинства южной Калифорнии. "Меньше чем в часе езды на запад расположен пляж; в двух часах на восток — горы. Климат такой сухой, что жара летом не чувствуется, а зимой даже ночью температура почти никогда не падает ниже 50 градусов.42Ужинать можно во дворе. В теннис и бейсбол можно играть круглый год".
Все это я и так уже знал — зачем он мне напоминает об этом? К тому же, хотя мы разговариваем по телефону пару раз в год, у нас всегда есть какой-нибудь повод, обычно деловой, чтобы начать разговор. Бахвальство также было не в его характере. Но тут он резко изменил тему разговора и сказал: "Дэн, я вот по какому поводу звоню: у нас освобождается место на кафедре Нового Завета".
А, теперь все стало понятно! Слова моего друга мне были понятны, но смысл сказанного им я понял только тогда, когда он рассказал мне о причине своего звонка. Его слова обрели контекст. Знание обстановки, в которой находился мой друг, и повода для его звонка прояснило ситуацию. Точно так же знание библейского контекста обогащает понимание Писания.
Одна из главных целей изучения Библии — вникнуть в причины для написания той или иной книги и определить нужды ее первых читателей. Если нам удастся это сделать, мы перестанем заглядывать в окна Библии и войдем в ее просторные комнаты. Изучая исторический контекст, мы открываем исторический характер Библии. Характер этот берет начало в сердце автора и касается сердца его читателя, жившего в далекое от нас время, испуганного или уверенного в себе, упрямого или готового к действию.
Исторический контекст, обсуждаемый в этой главе, и литературный, обсужденный в предыдущей, пересекаются в некоторых важных деталях. И тот и другой позволяют сегодняшнему читателю прикоснуться к авторам и первым читателям Библии. Исследование обоих контекстов начинается с прочтения всей изучаемой книги в попытке определить ее цели и темы. Но после этого методы изучения исторического и литературного контекста расходятся.
Сравнение методов изучения литературного и исторического контекстов
Литературный контекст Исторический контекст
• изучение записанного текста • изучение народа и культуры, к
которым обращался автор
• установление личности автора и его аудитории не обязательно
• установление личности автора и его аудитории очень существенно
• возможно изучение отдельных слов • изучает намерение автора в
использовании отдельных слов
• рассматривает значение текста с точки зрения современного читателя
• доступен всякому внимательному читателю
• наибольшая польза достигается при интенсивном исследовании одного отрывка
• рассматривает значение текста с точки зрения первых читателей
• доступен читателю, знакомому с изучаемым периодом
• наибольшая польза достигается при совокупном изучении нескольких текстов
42 Около 10 градусов тепла по Цельсию. (Прим. перев.)
Изучая исторический контекст, мы как бы пытаемся взглянуть на Библию с высоты птичьего полета, увидеть целиком всю картину, представленную в отдельной книге, и все, что ее окружает. Кто написал эту книгу, с какой целью? Чего пытается добиться автор, о каких насущных проблемах он пишет? Кто первые читатели этой книги? Чем они живут изо дня в день? Изучение исторического контекста следует трем целевым направлениям: (1) восстановить, насколько это возможно, мир Библии; (2) определить обстоятельства написания и прочтения отдельных книг; и (3) разобраться в отдельных личностях и группах людей, играющих свои роли в библейской драме.
Мир Библии
Мир Библии включает в себя политику, географию, земледелие, экономику, общественные устои, приемы ведения войны, устройство семьи и роль мужчин и женщин в обществе. Даже поверхностное знание быта: что в то время ели, как одевались, где работали, на чем спали, — проливает свет на сотни отрывков. Давайте посмотрим, как осведомленность в такого рода вещах может прояснить следующие знакомые евангельские отрывки:
1. Почему книжников и фарисеев беспокоило то, что Иисус садился за стол с грешниками (Лк. 15, 1-2; 19, 1-7)? Общественные устои гласили, что застольное общение подразумевало близкие отношения и взаимное расположение. Согласно религиозным традиции, во избежание осквернения, святой человек должен был держаться на расстоянии от простых, несведущих людей, которых пренебрежительно называли "народом земли".43Отвращение к ним было настолько сильно, что говорилось: "Пусть не общается никто с порочным, даже для ознакомления его с законом".44Что же касается пищи, в Мишне сказано: "Если кто хочет быть человеком, заслуживающим доверия,45тот должен платить десятину 1) с того, что он ест, 2) с того, что он продает, 3) с того, что он покупает, и 4) не принимать гостеприимство Ам-ха-арец ["народа земли"]". Последнее объясняется тем, что раввины не могли быть уверены, что Ам-ха-арец, приглашающий их, уплатил десятину за всю еду на столе. 46Так как книжники и фарисеи принимали Иисуса за раввина, его готовность обедать с несведущими казалась им непристойной, и поэтому они оказывали ему всяческое сопротивление;
2. Как могло случиться, что "друг" из притчи Иисуса о молитве (Лк. 11, 5-8) отказался встать с постели для того, чтобы поделиться едой с соседом, к которому внезапно среди ночи нагрянул гость? Действительно, подобный отказ был бы позором, но, тем не менее, эта притча правдоподобна. Дело в том, что палестинские дома имели всего по одной комнате (архитектура), в которой вся семья работала, ела и спала большую часть года (летом обычно спали на крыше). Иногда это жилище приходилось делить с домашними животными. Поиски хлеба среди ночи, без света (техническое оснащение), с детьми, растянувшимися на подстилках на полу (а не на кроватях), напомнили бы прогулку по минному полю;
3. Почему Иисус въехал в Иерусалим на ослице, а не на коне (животноводство)? Лошадей в Палестине увидеть можно было не часто, их обычно использовали в военных действиях. Въехав в Иерусалим на ослице, Иисус продемонстрировал, что он идет с миром, а не войной;
|
43 См. Mishnah: A New Translation, trans, and ed. Jacob Neusner (New Haven: Yale University Press, 1988), passim. См., например, пп. 1050-53 (Тохорот 7:1-8:3). Мишна - это компиляция учений и традиций иудейских раввинов. Традиции, записанные в ней, - древние, но в одну книгу они были собраны возможно на протяжении первого столетия после написания Нового Завета.
44 Из комментария к книге Исход, цитирующегося по работе: I.Н. Marshall, Commentary on Luke
(Grand Rapids: Eerdmans, 1978), 599.
45 В данном контексте доверие означает верность в уплате десятины. (Прим. авт.)
46 Мишна, 37 (Демай 2.2
4. Зачем Иисус мыл ученикам ноги во время тайной вечери (Ин. 13)? Палестинские дороги были грунтовыми. Обычно слуга низшего ранга мыл ноги присутствующих перед едой (застольные обычаи). Но у Иисуса и его двенадцати учеников не было слуг, поэтому ноги надо было мыть кому-то из них. Но так как каждый из учеников желал получить для себя почетное место в царстве Иисуса (Мф. 20, 20-28; Лк. 22, 24-30), желающих на это не нашлось. Когда Иисус поднялся, чтобы помыть ноги ученикам, они все были поражены и пристыжены, но в то же время готовы получить урок служения;
5. Поверхностное знакомство с палестинской одеждой поясняет несколько отрывков. В библейские времена одежда стоила очень дорого, так как сырье было ограниченно, а производство было трудоемким. Во времена Нового Завета у среднего человека не набралось бы и десятка предметов одежды. Поэтому слова Иисуса "И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду" (Мф. 5, 40) означали болезненную утрату: у людей просто не было в запасе пяти курток и десяти свитеров. Если раньше вас поражало то, что солдаты при распятии Иисуса не прочь были бросить жребий о запачканной одежде осужденного преступника, то стоимость одежды все проясняет. Палачи оставляли себе одежду казненных. Это было как бы дополнительным доходом, ведь даже поношенная одежда была недешевой.
Все сказанное выше было известно и автору, и его читателю. Когда же нам что-либо непонятно из таких простых обычаев, Библия может сбивать нас с толку. Знание исторического контекста позволяет нам войти в мир Библии с его обычаями, языком и образом мыслей. Знакомство с этим миром поможет даже углубить наше понимание историй, которые мы, как нам кажется, знаем от и до. Возьмем, к примеру, притчу Иисуса о блудном сыне (или "потерянном сыне").
Давайте рассмотрим просьбу младшего сына получить свою долю наследства. Пытаясь заполучить свою долю при жизни отца, он как бы желает его смерти. Кроме того, своим мотовством сын растрачивает больше, чем просто деньги: он транжирит семейное наследство и средства к существованию.47Когда отец выбежал из дома навстречу вернувшемуся сыну, заключив его в свои объятия и целуя его, слушающие притчу могли бы просто усмехнуться над столь недостойным поведением: ведь подоткнув свои одеяния, чтобы легче было бежать, отец выставил напоказ часть своего нижнего белья. Но он заботился больше о своем сыне, чем о нормах поведения. Услышав, что отец даровал сыну одеяния, перстень и сандалии, все поняли, что он опять стал членом семьи.
|
Незнание библейского мира — причина того, что некоторые современные американцы сочувствуют старшему брату, хотя у Иисуса не было такой цели. Мы читаем эту притчу, видя в ней, хотя бы отчасти, еще один пример тому, что младшим детям и убийство сойдет с рук, в то время как старшим приходится исполнять свои обязанности. Но те, кто слышал эту притчу из уст Иисуса, считали старшего брата грубияном, пренебрегшим семейным порядком и честью. Он ведь отказался принять участие в празднестве по поводу возвращения своего брата, несмотря на то, что согласно обычаю он должен был заправлять весельем.48Его диалог с отцом был полон грубостей и жалости к самому себе: "Вот, я столько лет служу тебе... но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими" (ст. 29). Если мы внимательно понаблюдаем за старшим братом, мы увидим, что притча эта только отчасти о грехе блудного сына, отчасти же о бессердечии старшего брата, убежденного в своей собственной праведности. Итак, притча Иисуса имеет две цели. Во-первых, она призывает грешников — сборщиков налогов и им подобных, с которыми общался Иисус (15, 1-2) — вернуться домой, зная, что Отец примет их. Во-вторых, она призывает самоуверенных — исполнительных фарисеев и им подобных — прийти и присоединиться к веселью.
47 Слова Лк. 15,12-13 в греческом оригинале могут быть переведены следующим образом: Отец "разделил между ними жизнь", а сын "расточил сущность свою".
48 Kenneth Bailey, Poet and Peasant and Through Peasants' Eyes, combined ed. (Grand Rapids: Eerdmans, 1976), l:194ff.
Мы уже показали, насколько полезно знание одежды, архитектуры, семейного быта, техники, животноводства, а также религиозных традиций, общественных устоев и застольных обычаев. Но также немаловажны знания географии, экономики, политической истории и военных традиций.
Вы никогда не задумывались, например, почему в Ветхом Завете так много войн? Одной из причин является расположение Израиля на перешейке, связывающем Европу и Азию с Африкой. Когда вавилоняне, ассирийцы и египтяне шли войной друг на друга, им приходилось проходить через Израиль, и Израиль оказывался втянутым в их кампании. Вы замечали, сколь многие описания военных событий изображают осады и противостояния? Частые осады имели место по той причине, что оборонявшаяся сторона отступала к богатой водой и провизией крепости, построенной на холме. Иерусалим был основан на холме, и в городе постоянно хранился определенный запас воды, что создавало почти идеальную ситуацию для оборонительной войны. Вместо того, чтобы напрямую атаковать его, захватчики Иерусалима осаждали город, тем самым избегая необходимости сражаться с расположенным на высоте противником.
Примеры из этой главы показывают, насколько полезно понимать время и обычаи Библии. Это приводит нас к первому правилу в изучении исторического контекста.
=> Правило 1: Чем больше мы познаем библейский мир, тем лучше мы понимаем саму Библию.
Знание культуры помогает нам в изучении любой книги Библии, даже если мы не знаем ни ее автора, ни времени ее написания, как в случае с книгами Иисуса Навина, Царств, Паралипоменона и Посланием к Евреям.