В соответствии с этой точкой зрения, применение — дело сложное, потому лучше предоставить его Богу. Применение, результатом которого становится принятие решения в пользу Бога, — это действие великой благодати Божьей. Мы слишком слепы, чтобы заметить собственные компромиссы, слишком сосредоточены на своих планах, слишком бесчувственны к истинным нуждам других для того, чтобы успешно применять Слово Божье. Человеку сложно "одновременно оставаться верным и тексту, и жизни в современном обществе". Поэтому мы должны предоставить применение Богу, поскольку истинное применение, как сказал Карл Барт, — это результат "непосредственного столкновения человека и Бога".120
Некоторые люди предоставляют применение Богу по другой причине. Они боятся, что если мы возьмем на себя ответственность решать, как себя вести, нас затянет водоворотом в пучину законничества. Стоит только упомянуть о соблюдении Дня Господня, как в дверь начнет стучаться фарисейство. Этим людям кажется, что любая попытка предписать нормы поведения приведет к смещению приоритетов в сторону дел и сведет на нет суть благовестия. Другие утверждают, что Библия дает не законы, а принципы, которыми стоит руководствоваться в жизни. Неукоснительно применять все написанное означает предать дух христианской жизни, заменить свободу верующего суетливостью мелочных правил.
Некоторые приверженцы движения библейского богословия избегают применения по другой причине. Делая здоровый акцент на завете Божьем и на полновластии Бога в истории спасения, они выступают против моралистического применения Библии. В соответствии с этим направлением цель учителя, рассказывающего историю Авраама или Соломона, состоит не в том, чтобы показать, каких грехов избегать или какие хорошие поступки стремиться совершать. Учителя не должны давать уроки нравственности о том, за что Бог вознаграждает, а за что наказывает, потому что Писание, будучи откровением Божьим, должно возбуждать в нас веру. Бог — это "главное действующее лицо" любой истории. Библия — откровение Божье, данное для того, чтобы его народ мог "посвятить ему глубочайшую любовь своих сердец". Поэтому "Бог должен быть в центре" каждой истории. Однако, если мы говорим о любви Марии или Иоанна к Иисусу или ненависти к нему Иуды, мы должны обращать внимание не на Марию или Иуду, но на того, "кто пробудил такую любовь... и вызвал такую сильную ненависть". Подчеркивать роль Марии или Иуды, приводя в пример любовь, достойную подражания, или грех, которого необходимо избегать, по мнению последователей этого течения, было бы переходом от благовестия к религии, в центре которой стоит человек.121
Опять-таки, мы должны и здесь взвесить преимущества и недостатки. Теория, согласно с которой мы должны "предоставить применение Богу", справедливо указывает на присущую Слову Божественную способность затрагивать нашу жизнь и оставаться актуальным в любом веке, способность, с которой не смогут тягаться никакие человеческие усилия. Этот взгляд также принимает во внимание ограниченные способности проповедника. Одаренный оратор способен убедить людей изменить свое поведение, пожертвовать деньги или стать участником какой-либо программы. Но никакой оратор сам по себе не сможет изменить человеческое сердце (2Кор. 4, 1-7). Писание воплощается в жизнь триединым Богом.
Я видел подтверждение этому не так давно, когда ко мне обратился один человек со следующими словами: "Я не могу забыть слова из вашей проповеди, которую вы читали несколько недель назад,... я постоянно размышляю над ними". Гость запнулся, охваченный эмоциями.
"Какие же слова заставили вас задуматься?" — спросил я, пытаясь помочь ему. Его ответ привел меня в изумление: "Вы сказали, что мы имеем привычку надеяться на то, что, когда мы совершим благородный поступок, его заметят и каким-то образом вознаградят. Тогда
 |
120 Там же, стр. 66, 108-109.
121 S.G. De Graff, Promise and Deliverance, 4 vols. (St. Catherine's, Ont.: Paideia Press, 1977-1981), 1:17-23.
вдруг я понял, что это точно обо мне сказано. Я постоянно надеюсь, что мои хорошие поступки будут вознаграждены".
Я был рад тому, что мой гость задумался над таким важным вопросом, но его слова абсолютно сбили меня с толку, поскольку я совершенно не помнил этих слов, по крайней мере, в той проповеди, о которой он говорил. Гость, почувствовав мое замешательство, продолжал настойчиво описывать мои слова в подробностях, повторяя, что помнит все достаточно отчетливо.
Потом я, наконец, вспомнил. Да, в какой-то момент, пытаясь объяснить какую-то незначительную деталь, в незапланированном отступлении, я действительно сказал эти слова. Бог подготовил моего слушателя, поэтому нескольких слов было достаточно для того, чтобы затронуть его сердце. Применение и в самом деле дело Бога.
И все же над применением нужно трудиться. Во-первых, мы должны хоть что-то делать для опровержения общепринятого убеждения в том, что Библия якобы изжила себя в современном обществе. Даже верующие не всегда способны увидеть, каким образом слова Библии могут касаться их финансовых проблем, эмоционального распада в их семьях, или различных искушений пойти на компромисс на работе. Кажется, что Библия умалчивает о злободневных вопросах — вопросах, возникающих в связи с постоянными изменениями, глобализацией экономики, развитием медицины и хронической нищетой.
Во-вторых, пасторы и преподаватели заражаются болезнью удовлетворенности, не желая выходить за пределы знакомого и привычного. Каждую неделю они призывают людей молиться, доверять Богу, соблюдать закон, читать Библию, благовествовать и проявлять свою преданность, принимая участие в жизни общины. Полагаясь на клише, они обходят стороной настоящие злободневные и трудные вопросы. По словам Джона Стотта, они чувствуют себя слишком удобно в своем библейском мире и слишком неуютно в мире современном. Они вносят свой вклад в очевидную устарелость Библии, строя мосты, обрывающиеся на половине пути, так и не соединив мир древности с современностью.122