Трейси Мартин
Возрождение
RedZona – 1
Трейси Мартин
Возрождение
Оригинальное название: REVIVE
by Tracey Martin
Серия: REDZONE #1
Красная зона #1
Главы: 29
Дата выхода в оригинале: 19 мая 2015
Переводчик: Seda Ricci
Редактор: Юлия Верестюк
Обложка: Алеся Шендо
Вычитка, контроль качества: Лиза Сотникова
Специально для группы •WORLD OF DIFFERENT BOOKS•ПЕРЕВОДЫКНИГ•
Любое копирование без ссылки
на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Оглавление
Посвящение
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Об авторе
Посвящение
Думаю, эта книга была написана и переписана большее количество раз, чем другие мои шедевры. В результате, так много людей ответило или оказало мне помощь, что велики шансы забыть о ком−то. Если вы один из таких людей, то я прошу прощения. Как и память Софии, моя иногда пропадает.
Во−первых, большое спасибо моему редактору, Саше Найт, за то, что удивила своим энтузиазмом к этой книге. Мало того, что она всегда совершенствует мою работу, у нее есть и безупречное чувство времени, о чем свидетельствует предложение контракта именно в мой день рождения.
Еще больше благодарностей адресую Келл Эндрюс, Эми Бэй, Стиву Кордеро, Алексу Хэрроу, Дженне Нельсон и Дженнифер Уокап за их отзывы на первые черновики этой книги. Мой агент, Мишель Хамфри, также заслуживает особого упоминания за ее самый полезный совет в оригинальной версии.
|
|
Также хочу сказать спасибо Колби Маршалл за то, что помогала меньше походить на идиотку, пока я писала об оружии. Возможно, я и так могла походить на идиотку, но это уже моя вина, не ее.
Мой муж всегда заслуживает место в посвящении, а в этот из−за того, что заставлял меня смотреть глупые фантастические фильмы вместе с ним. Они были настолько незапоминающимися, что теперь я не могу даже вспомнить названия, но именно один из них зажег идею для всей этой истории.
В заключение, я благодарна семье и моим писательским группам – Purgatory, the Pit и Y−Nots – за их поддержку.
.
Часть первая
«Если вы говорите правду, вам не придется ничего вспоминать»
~Марк Твэн~
Глава 1
Субботнее утро: Наше время
Мое удостоверение лжет мне. Понятия не имею откуда, но я просто это знаю. Так же, как знаю, что квадратный корень 168 это 12,961 и т.п. Хотя, честно говоря, я не в курсе, откуда знаю и это тоже.
Одной рукой сжимаю пластиковый прямоугольник, заявляющий, что я София Эрнандес, студентка колледжа имени Роберта Трита. Другой хватаюсь за раковину в общественном туалете, чтобы удержаться от падения.
Воздух шумный и густой. Позади меня девушки приходят и уходят, толкая друг друга, чтобы пробиться к раковине или сушилке. Все они мне незнакомы. Тут же в голову приходит мысль, что любая из них могла бы быть опасна, но, опять же, я не знаю, почему так думаю.
Нужно просто дышать. Коричневый кафельный пол размывается перед глазами, пока я борюсь за самообладание. Еще раз проверяю удостоверение, затем перевожу взгляд на зеркало. Те же темные волосы и глаза. То же лицо. Но я не София, кем бы она ни была. Иногда имя не соответствует человеку, словно пара джинс, которые слишком широки в талии, но слишком узки в бедрах. Мне нравится свое отражение, но такой стиль подходит для чьего−либо другого тела.
|
|
− Милая, ты в порядке?
Подпрыгиваю от звука голоса. Женщина, обращающаяся ко мне, так же не кажется знакомой.
− Я в порядке. Спасибо.
Мой голос уверенный и сильный, но себя я таковой не ощущаю. Ложь дается мне легко, в отличие от осознания собственного имени.
Убирайся отсюда. Они идут. Не доверяй ей. Не доверяй никому.
Вздрагиваю от случайной мысли, которая становится все более настойчивой, вибрируя в задней части мозга. Ноги начинают дрожать.
− Ты уверена? – спрашивает женщина. – Смотри, какой у тебя жуткий порез.
Киваю и переключаю внимание от удостоверения к порезу над левым глазом. Все еще влажная кровь прилипла ко лбу. Я не помню, как поранилась, но, видимо, это было адски больно.
− Да, я уверена.
Я запихиваю удостоверение незнакомки в кошелек незнакомки, а его запихиваю в рюкзак незнакомки. Затем плещу воду на лицо и стираю кровь.
Рана продолжает кровоточить, так что я роюсь в сумке и нахожу бинт, чтобы перевязать ее. Кем бы ни была София, она пришла подготовленной. Ей же лучше.
И хорошо для меня, ведь нужно поскорей убираться отсюда.
Они идут.
Кем бы они ни были.
Сделав глубокий вдох, нащупываю путь к выходу, затем потихоньку переступаю ногами, поскольку будто слышу женский голос в своей голове.
|
|
«Ребята, это София», − говорит он.
Голос такой чистый, такой знакомый, что на мгновение кажется, будто он настоящий, а говорящий это человек стоит рядом со мной, ожидая ответа, которого у меня нет. Я словно застряла в том ночном кошмаре, когда нужно выступать перед всеми на сцене, но ты не можешь вспомнить слов или игру своего персонажа. Но, конечно, никто не стоит рядом, а люди вокруг не обращают на меня внимание. Они ведь не могут слышать мое воспоминание.
Не думай об этом. Говорю я себе. Это не по−настоящему.
Все−таки по−настоящему, потому что я знаю этот голос. Помню.
Кто−то толкает меня, и я спотыкаюсь. Колесики чемодана почти проехались по ногам. Игнорируя боль, хватаюсь за обрывок воспоминания, отчаиваясь узнать большее, но больше ничего не слышу. София ли я? Имя по−прежнему мне не подходит, но человек, который говорил, определенно знал меня. Это ясно, как квадратный корень 168. Так что, я должна быть ею, хоть таковой и не являюсь.
Снова проживаю этот ночной кошмар. Я забыла, кем являюсь. И даже не знаю, в какую игру уже втянута.
Уходи.
Вешаю рюкзак Софии – свой? – на плечо и направляюсь к менее занятому уголку. Я нахожусь на станции, это более чем очевидно. Здание большое и бежевое, с высоким потолком, высокими окнами вдоль одной стены и множеством столов и палаток с едой. Южная станция, наконец, читаю на одном из многих знаков. Южная станция, но где именно?
Придерживаясь периметра, удаляюсь от фудкорта в поисках разгадки. Здесь есть гигантский знак, рекламирующий виски, и другой знак для биотерапии, ускоряющей метаболизм – «Диета – это двадцатый век. Измени свое тело, а не свое питание. Поговори с доктором сегодня». Над эскалаторами еще больше знаков, направляющих к неизвестным станциям: Красная линия, Серебряная линия.
Как насчет жизненной линии? Я могла бы воспользоваться чьей−нибудь помощью.
Не доверяй никому.
Правильно, двигайся дальше. Всегда ли я была таким параноиком?
Сувенирная лавка на другой стороне от эскалаторов продает легкие спортивные свитера и кепки с надписью Бостон. Это должно быть место, где я нахожусь. Как попала сюда − это другой логичный вопрос.
Уходи. Уходи. УХОДИ.
Я сжимаю руки в кулаки. Не могу. Не знаю, куда мне идти.
Плетясь через лабиринт столов, решаю купить попить и немного еды. Трудно думать, когда ты голодна, так что пока присяду и соберусь с мыслями. Я сбита с толку вот и все. Действительно, сбита с толку, словно перекачана наркотиками. За исключением того, что никогда, на самом деле, не принимала наркотики.
По крайней мере, я думаю, что никогда не принимала наркотики. Откуда я могу знать? Почему так уверена? Черт, это вероятно знак, что я принимаю наркотики.
Вопрос и замешательство пульсируют в мозгу, прямо позади глаз, и я прижимаю ладонь ко лбу. Не знаю, что наркоманы предпринимают, чтобы протрезветь, но алкоголики пьют кофе. Возможно, это сработает со мной.
Так что дополнительный вопрос: люблю ли я кофе?
С безопасного расстояния, наблюдаю за людьми, приближающимися к прилавку и за их последовательностью. Не особо помню, как это делается. Да и не должна, учитывая, что помню ничего другого. В конце концов, когда я уже уверена, что справлюсь, присоединяюсь к очереди.
− Сливки и сахар? – спрашивает парень за прилавком.
− Эм, – очередь передвигается в раздражении – Нет.
Продвигаюсь мимо пары южноамериканцев и ухожу с бубликом и своим напитком. Он горячий, горький и я гримасничаю. Возможно, все же я не люблю кофе.
Или, может, люблю. Меняю мнение минутой позже, после того, как добавляю молоко и сахар. Хорошо мозг, сделай заметку насчет этого. Или еще лучше, просто работай должным образом. Как я знаю, что такое бублик и кофе, но не знаю, люблю ли их? Как знаю, что не принимаю наркотики, когда веду себя, словно наоборот? Нелогичность этого беспокоит, словно зуд, который нельзя почесать.
Я обдумываю поискать больницу, но жужжание в голове говорит, что это ужасно плохая, абсолютно ужасающая идея. Покоряясь своей паранойе, отпускаю эту мысль и ищу место, чтобы присесть.
Над некоторыми прилавками есть балкон, так что продвигаюсь в этом направлении. Они выше земли, это важно. Но есть ли там ступеньки выше? Это тоже важно. Мне нужен маршрут выхода.
Хотелось бы только знать зачем.
Только несколько человек сидят то тут, то там, так что большинство столов пусты. Осматриваю пожилую пару, парня с наушниками, который горбится над своим ноутбуком и несколько рабочих на перерыве. Ниже люди с едой все еще ищут место, чтобы сесть. Некоторые из них сдаются и садятся на пол. Такое ощущение, что большинство из них настолько глупые, что даже не могут оглянуться вокруг.
Я всегда оглядываюсь. Это то, в чем я более чем уверена.
«Хороший шпион всегда наблюдателен. Он знает, что его окружает. Твое окружение – это камуфляж и хороший арсенал».
Это женский голос, который слышу в своей голове, но он не такой же, как предыдущий. Тот голос был молодой и делал меня счастливой. Этот голос глубокий и резкий. Этот заставляет мускулы напрячься. Не знаю, кто говорит, но совет звучит так, будто я слышала его уже миллион раз.
Что ж, если вникать в детали, то четыреста семьдесят один раз. Но кто считает?
Снаружи, люди спешат вдоль тротуара мрачной, серой улицы. Все пустынное, холодное и скользкое, с наполовину растаявшим снегом. Зимняя рвота. Это не тот вид, на который хочется отвлекаться, поэтому занимаю столик у балкона и наблюдаю за прилавками с едой и путешественниками, передвигающимися там. Так я смогу увидеть каждого, с какой бы стороны он ни подошел. Узнаю ли я тех, кого жду. Кажется, нет.
УХОДИ.
Стискиваю зубы и жду, пока безумные галлюцинации пройдут. Но тело начинает трясти, а страх такой сильный, что ворует дыхание. Но куда я пойду? Вскочу зайцем на случайный поезд? Это было бы блестяще. Возможно, однажды я и знала Бостон, но теперь−то не знаю.
− Вот ты где, – парень с косматыми обесцвеченными волосами ставит две чашки на стол, и я подскакиваю, практически роняя кофе от удивления.
Кайл. Имя возникает откуда−то в нефункционирующих частях мозга, и вместе с этим, его образ. Парень передо мной выглядит точно так же, как в и моём воспоминании, только одежда другая. Пытаюсь вспомнить больше о нем, но терплю неудачу.
Ничего не поделать, приходится поднять взгляд – темные глаза, длинные ресницы, сильные скулы. У него удачный ассортимент расовых смешанных особенностей, которые не могут не заставить повернуть голову. Удивительно горячий. Хотя это и не то, о чем следует беспокоиться в данный момент, но ничего не могу с собой поделать. Сердце пропускает удар, довольствуясь таким развитием событий.
Он кладет рюкзак на пол, затем плюхается напротив меня.
− Везде искал тебя, Эрнандес. Ну, полагаю, ты уже купила себе кофе.
О, да – он знал, что мне нравится кофе, даже притом, что я этого не знала. Тогда ладно.
С осторожностью присаживаюсь. Нарастающая паника в желудке кажется направленной не на него. Кем бы они ни были, они не Кайл. Но откуда я его знаю? Что он здесь делает? В таком случае, что я здесь делаю, и не вместе ли мы что−то делаем здесь? Дерьмо, надеюсь на это.
− Ты в порядке? – спрашивает Кайл – Выглядишь ошарашенной. Что произошло с твоей головой?
Трогаю повязку.
− Не знаю. Она кровоточила.
Он передвигается через стол и берет мою руку.
− Но ты не знаешь почему?
− Я…нет.
Кайл хмурится.
− Ты определенно ведешь себя не нормально сегодня.
Полагаю, он прав, но не могу даже вспомнить, что значит вести себя нормально.
Пальцы обхватывают его руку, словно по рефлексу, но это заставляет его улыбнуться. Это наполняет меня теплом, большим, нежели дал кофе. Но тепло плохо сочетается с паникой. Я вся на нервах. Между этим чувством нависшей гибели в животе и тем, как сердце начинает порхать при виде глаз Кайла… для чего я вообще тогда пью кофеин?
− Мне кажется… кажется происходит что−то плохое. Почему мы здесь?
Кайл отламывает кусочек от моего бублика.
− Ты меня спрашиваешь?
Вот черт. Это не тот ответ, который бы хотелось услышать.
− Тогда нам следует уйти.
− Мы только пришли сюда. Ты хотела выбраться. Прошлой ночью ты не могла дождаться, чтобы уйти из кампуса хоть на день.
Из кампуса? Конечно. Кайл, наверное, ходит в колледж имени Роберта Трита с Софией. Со мной.
Хотя я и не могу выбросить голос, говорящий мне не доверять никому, пора довериться Кайлу. Все на что я полагаюсь, это мои инстинкты, и они не думают, что он враг. Я должна столкнуться с этим – просто необходимо доверять кому−нибудь. Эта нет−памяти вещь, только крошечная часть проблемы.
Смачиваю губы, пытаясь сообразить, как все объяснить, но в этот момент фигура ниже привлекает внимание, прежде чем исчезнуть в толпе.
БЕГИ.
Сердце начинает заикаться. Не уверена, что видела его – если это вообще был он – уверенность приходит мгновением позже. Нет времени для объяснений.
– Уходим сейчас же.
– Что?
У Софии есть проездной билет в кошельке, и я кладу его в карман джинсов, прежде чем накинуть рюкзак.
– Сейчас. Они здесь.
Кайл не двигается.
– Кто здесь?
Игнорирую его. Голову вниз. Глаза вверх. Делаю небрежные шаги, мой пристальный взгляд бродит по каждому лицу, каждому телу на признаки угрозы. Где их глаза? Где их руки? Кто за мной?
– София! – Кайл подбегает.
Призываю молчать, не замедляясь. Он парень. У него длинные ноги.
Шаги звучат очень громко. Кажется невероятным, что люди не оборачиваются, пока мы пробираемся через толпу, но они не делают этого. Оборачиваюсь назад, надеясь мельком увидеть кого−нибудь, кого видела сверху – лицо, униформу, что−то, что даст ключ – но вижу лишь океан незнакомцев.
Нужно двигаться быстрее. Мы почти у эскалаторов. Я попаду на линию. Любую линию. Рука дрожит, обвиваясь вокруг пластикового билета, словно это талисман. Сердце бьется так быстро, что трудно дышать. Кайл шагает за мной по пятам, стараясь идти в ногу. Ряд спин людей появляется на эскалаторах. Поскольку волочу ноги вместе с остальными, то последний раз оглядываюсь через плечо и вижу их. Наконец.
Их двое, мужчины, одетые в джинсы и пиджаки. Они ничем не выделяются, но я−то знаю. Их лица незнакомы, но все же как−то умудряюсь их узнать. И они узнают меня.
Мужчина слева встречается со мной глазами, затем дает сигнал своему партнеру. Едва не падаю с эскалатора. Ругаясь, восстанавливаю баланс, не останавливаясь, чтобы извиниться перед женщиной, на которую натолкнулась. Затем проношусь мимо нее, оставляя следы, не беспокоясь о том, чтобы слиться с толпой.
– Эй, – это один из мужчин. Слышу их голоса даже сквозь остальной шум. Уверена, что люди возмущаются и бросают подозрительные взгляды, поскольку я пихаюсь. Кайл извиняется за нас двоих, в то время как изо всех сил пытается не отставать. Тянусь назад и хватаю за рукав его куртки, подгоняя. Все, что вижу − это путь через тела впереди. Теперь, когда бегу, сердце успокаивается. Дыхание тоже. Я сфокусирована. Готова.
Я делала это прежде. Много раз. Возможно, не именно это, но нечто похожее. Это не первые парни, преследующие меня. Это не первая полоса препятствий, о которой я осведомлена. Так что пока не думаю, ноги находят дорогу, продвигая меня через толпу.
Смотри налево, говорит другой женский голос в голове.
Борюсь с последней группой тел передо мной, со всеми тыкающими локтями и качающимися руками, игнорируя крики сверху. Они сейчас на эскалаторе. Пробивают себе путь вниз.
Потерять их в толпе людей и в лабиринте ступенек это мой последний шанс. Проделывая путь через автомат для чтения карт, напрягаю слух, надеясь уловить звук прибывающего поезда. Хотя здесь слишком шумно. Он слишком далеко. Ворота открываются, и я продираюсь через них, Кайл прямо позади.
– Что происходит, – он хватает за руку, но я оттряхиваю ее.
– Кто эти люди?
Это люди прибывшие, чтобы уничтожить меня.
Осколок холодной паники пробегает вниз по позвоночнику, словно лезвие ножа, затем исчезает. Не понимаю, что значит мысль – они пришли, чтобы уничтожить меня? Это звучит намного ужаснее, чем пришли, чтобы убить меня. Так что просто игнорирую это. Нет времени задавать вопросы о чем−либо другом.
– Просто продолжай идти, – говорю Кайлу.
Выбираю первый ряд ступенек, затем замечаю их на ломающем шею рывке. Бесполезные люди с бесполезным багажом забивают проходы. Слышу шаги двух мужчин, ворчание и проклятия людей на их пути.
Кружась, просматриваю людей. На колее бурлит беспокойная толпа. Поезд прибывает, но он с исходящей стороны. Были шансы пятьдесят−на−пятьдесят, и я не угадала. Теперь нужно больше ступеней, чтобы замести следы или место, чтобы спрятаться. Но я не вижу ни того, ни другого. Рюкзак давит лишним весом, поэтому неохотно сбрасываю его и продолжаю двигаться. Не знаю, что буду делать без кошелька, находящегося в нем, но сейчас я даже не уверена, что рюкзак принадлежит мне…
Проскакиваю большую группу людей, выглядящих как туристы, прикрывающихся за блокадой тяжелых курток. На этот раз Кайл не следует за мной. Для него же лучше. Возможно, он смешается с толпой и исчезнет. Подготавливая себя, снимаю черную куртку. Без нее холодно, но рубашка под ней розовая. Изменение – это одна из тех вещей, которые усложнят мужчинам задачу вычислить меня.
Вдалеке в тоннеле появляется свет. Руки сжимаются и разжимаются.
Наконец поезд. Я уставилась на него, желая, чтобы тот двигался быстрее.
Грудь поднимается и опускается с глубокими, равномерными вдохами. На секунду закрываю глаза, преследуя воспоминания, которые мерцают в сознании. Они заполнены тенями: темные силуэты, приглушенные голоса, таинственные угрозы. Но единственная вещь, за которую могу ухватиться это то, что плохие люди идут.
Идут, чтобы уничтожить меня – Софию. И не только я в опасности. Стоит ли тогда беспокоиться о Кайле? Почему он со мной? Он тоже в беде? Это не нормально иметь врагов, не так ли?
Прежде чем могу решить, что же делать, тяжелые шаги немедленно возвращают моё внимание. Один из парней нашел меня. Его лицо напрягается по мере приближения. Не смогу попасть на поезд, не смогу больше никуда убежать. Идти некуда.
– София Эрнандес? – сильная рука ложится на мою руку.
Оборачиваюсь, хватаю его запястье и скручиваю предплечье. Он выпускает мою руку и делает выпад. Уворачиваюсь. Тело легко перемещается, противодействуя попыткам схватить меня, это навык, который должен принадлежать Софии, потому что он не может быть моим. Кто−то кричит, поскольку падает на землю. Смутно осознаю, что поезд подает сигнал для остановки. Что люди собираются вокруг, и Кайл среди них. Что напарник этого парня будет здесь в любую секунду. И, если буду думать об этом слишком долго, то доведу себя мыслями до смерти. Как, например, с бегом, мне необходимо позволить этим странным инстинктам взять верх.
Двери поезда открываются, но за несколько шагов до цели появляется парень номер два. Он набрасывается на меня, и я принимаюсь за освобождение из кольца его рук. Он сильный, но я быстрая, и сила, которую показываю, удивляет нас обоих. Я лучше натренирована.
Среди хаоса людей, заходящих и выходящих из автобуса, никто не обращает на нас внимания. Затем кто−то дергает мою руку, утаскивая подальше от мужчин, в безопасность. Двери поезда закрываются, и мы начинаем движение. Я опираюсь на ближайший поручень, прежде чем упасть. Несколько человек бросают осторожные взгляды, но большинство пялятся нарочно в колени, не видя, что произошло, или они просто не хотят видеть. С широкими испуганными глазами Кайл протягивает мне мою куртку и рюкзак.
– Ты в порядке?
– Да, – пока что.
Они идут.
Они здесь.
Так что же теперь?
Глава 2
Двенадцать недель назад.
– Ребята, это София, – Одри тащит меня к переполненному обеденному столику, она ухмыляется, и при этом ее бурундучьи щечки округляются. – Моя новая соседка по комнате.
Я отодвигаю волосы с лица, подавленного, даже несмотря на тренировку. Одри же наоборот полна энергии, она едва дала мне время, чтобы освоиться. Хотя, зная ее несколько часов, могу сказать, что она весьма дружелюбна. Просто хотелось бы, чтобы она была немного спокойнее.
Не имея другого выбора, быстро пробегаюсь первоначальным сканированием по комнате. Четыреста двенадцать студентов. Пятнадцать сотрудников. Семнадцать столиков, расположенных в двадцати пяти группах по два, плюс двадцать вокруг периметра. Один путь внутрь или наружу, не считая каких−либо выходов на кухне, которые я не могу видеть.
Вдобавок столовая замечательная. Никакого резкого люминесцентного освещения. Никаких утилитарных металлических столов. Никаких голых стен. Это больше похоже на ресторан чем то, к чему я привыкла. Надеюсь, это значит, что еда тоже будет отличная. Она не может быть хуже чем то, что я обычно ем.
Между тем, все за столиком Одри смотрят на меня не то чтобы недружелюбно, но с любопытством:
– Хэй, – Одри указывает на группу по кругу. – Это Кэйтлин, Эмма, Крис, Марк, Микки, Кайл, Аланна, Лорел, Логан, Чейз и Йен.
Один по имени Кайл смеется:
– Притормози, Од. Будто она сможет так быстро запомнить всех нас.
Теперь моя очередь смеяться и я указываю на людей в то же порядке, что и Одри, просто для того, чтобы выпендриться.
– Кэйтлин, Эмма, Крис, Марк, Микки, Кайл, Аланна, Лорел, Логан, Чейз и Йен. О, я София, а это Одри.
Несколько людей хлопают, а я кланяюсь.
Видишь? Говорю себе. Ты можешь это сделать. Это словно играть роль. Все мое долгое обучение окупилось.
Одри втискивает еще два стула для нас.
– Говорила вам – никаких беспокойств. Она справится с этим.
Точно. Вот почему я здесь. Потому что могу справиться с этим.
– Хорошая память, новичок, – говорит Чейз. – Видишь, я не могу запомнить даже одно новое имя.
Если бы ты знал правду. Я продолжаю улыбаться, впитывая детали, фиксируя то, что может оказаться полезным. У Аланны есть гвоздик в носу. У Марка зеленые глаза. Лорел заплетает волосы в косички. У Чейза шрам на левой руке.
Отвергаю специфические особенности Микки, Лорел и Йен как несущественные. Они определенно не могут быть причиной того, что я была направлена в КиРТ1. Аланна, однако, может. Пирсинги – это вопрос, который я не рассматривала прежде, но должна. Это будет полезно знать.
Забавно, что с каждым оценивающим взглядом на стол, мои глаза останавливаются на Кайле. В нем определенно течет смешанная кровь. Азиатская и европейская, судя по структуре костей. Значит, его я пока не могу сбросить со счетов. Его нос немного кривоват, волосы обесцвечены, свисают почти до подбородка. Это определенно незначительно, но интересно, какова бы ни была причина.
К тому же, он заставляет желудок скручиваться. Это тоже незначительно, но и не круто.
Некоторое время спустя наши глаза встречаются, и мои щеки краснеют. В замешательстве я перевожу взгляд обратно на еду. Этого не должно было произойти.
Две тысячи девяносто восемь студентов. Это те, что посещают КиРТ. Одна тысяча двадцать один из них второкурсники или юниоры. Восемьдесят пять процентов из этих одной тысячи двадцать одного студента европейского или смешанного происхождения. Это около восьмисот семидесяти семи человек.
Протираю глаза и отворачиваюсь от экрана компьютера. Хотя я и знаю большинство этой информации, она все равно поражает. Как мне предлагают найти одного неизвестного человека, и сделать это быстро? Это невозможно.
Я парализована неизвестностью. Это могло случиться с кем угодно, почему именно со мной? Предполагается, что я должна быть умнее «кого−либо».
Подтягиваю колени к груди, ненавидя то, что сейчас чувствую, словно в первый день моей самой первой миссии. По возвращении домой, задание не кажется таким неконтролируемым. Агенты могут изучать тактику, учить стратегию и приоритеты, понимать, как уничтожать вещи, и планировать на двадцать шагов вперед. Но за пределами лагеря использование этих навыков бывает пугающим. Парализующим. Вот почему мы тренируемся. Снова и снова. Иногда до тех пор, пока не хочется разбить свою голову о стену.
К сожалению, до моего появления никто не готовился к заданиям специально. Конечно, об этом я им не говорила. Я разработала план атаки, правила его несколько раз и хорошенько заучила. Но он все равно кажется недоработанным. У людей, вовлеченных в это задание, нет личностей. Препятствия, с которыми я сталкивалась раньше, не были настоящими.
Здесь, в КиРТе, однако, люди настоящие. Препятствия сложные. Каждый выбор влечет за собой последствия. Я не робот. И не могу продолжать делать вид, что абсолютно неуязвима к окружению. Как и не могу отрицать, что чувствую себя подавленной.
Ковыряясь в изношенном подоле джинсов, слышу голос Коула в голове настолько ясно, словно он рядом со мной. В тот день мы стояли под знойным июльским солнцем, его кожа блестела от длительной тренировки. Я только вернулась со встречи и никому еще не рассказала новости. Тогда мне едва хватило времени, чтобы самой все осознать. Но Коул знал. Ему, возможно, сказали прежде, чем мне. На самом деле, он мог бы даже порекомендовать меня для выполнения задания. Я никогда не спрашивала.
– Так значит, ты была выбрана для бостонской миссии, – при этом он смотрел на меня, заставляя чувствовать себя выше на целый фут, превращая нервное возбуждение во что−то счастливое. – Ты заслуживаешь это. И знаю, ты собираешься сделать все, чтобы отряд преисполнился гордостью.
Кажется, это было так давно, но все же я позволяю себе маленькую улыбку. Если Коул верит в меня, я смогу сделать это. Не подведу его и не подведу себя. Кроме того, знаю ведь, что дома есть люди, которые не думают, что я готова для своей первой соло−миссии. Люди, которые не думают, что я вообще когда−либо буду готова.
Они могут издеваться надо мной сколько угодно. Я намерена доказать, что они ошибаются.
– Ничто не пойдет неправильно, если я не позволю этому случиться, – произношу это вслух, чтобы услышать звук собственного голоса. Самое банальное то, что я слышала его намного чаще, чем могу сосчитать.