Географический указатель 9 глава

II

••; В начале первой мировой войны Англия пред­ставляла собой великую державу первой величи­ны, обладающую огромной экономической и воен­ной мощью. Эта страна фактически была индуст­риальной мастерской всей Британской империи, самостоятельной в промышленном отношении. Ее военно-морской флот в два раза превосходил фло­ты всех других стран мира, вместе взятых. Это оз­начало, что в то время мы могли одни планировать и вести большую войну. К началу второй мировой войны финансовое, экономическое и военное могу­щество Англии сильно пошатнулось. У нее появи­лись конкуренты в области промышленности и про-

изводственной мощи, в то же время Германия рас­полагала вооруженными силами, во многих отно­шениях превосходящими английские. Более того, к этому времени колоссально возросла экономичес­кая мощь Соединенных Штатов. И хотя Англия в течение многих месяцев одна вела войну с держа­вами оси, ей потребовалась помощь США, чтобы одержать победу в войне53.

В настоящее время относительная индустриаль­ная и военная мощь Англии еще более уменьши­лась, а мощь ее потенциального противника намно­го возросла. Теперь Англия не в состоянии одна ве­сти мировую войну или даже применить свои во­оруженные силы для отражения нападения против­ника без существенной помощи со стороны союз­ников. По сути дела она зависит от своих союзни­ков. Без помощи со стороны Америки Англия не может даже планировать подготовку к войне, не го­воря уже о вступлении в большую войну. Следова­тельно, огромное значение союзной объединенной стратегии для Англии на современном этапе оче­видно.

В прошлом на протяжении нескольких столетий Англия почти не зависела от своих союзников, и в ее ранней истории мало примеров существования союзной объединенной стратегии. Исключением являются лишь войны Мальборо. Он первый сфор­мулировал союзную объединенную стратегию и применил ее на практике, положив начало совмест­ным действиям союзников. Его огромный вклад в эту область заключается в объединении стратегии военно-морского флота и сухопутных войск с дип­ломатией и в их максимальном использовании. Мальборо пришлось также бороться с вмешатель­ством союзников в руководство военными дей-

Союзная объединенная стратегия

ствиями, которое он осуществлял, хотя характер и степень такого вмешательства в прошлом суще­ственно отличались от имевшего место в мировых войнах XX века. Кроме того, ему пришлось преодо­леть возражения, касающиеся его стратегии, со сто­роны политических коллег, кругозор которых зача­стую был узким из-за обстоятельств местного ха­рактера. Поражает сходство между проблемами, стоявшими перед Мальборо, и теми, которые воз­никали в обеих мировых войнах XX века. Деятель­ность Мальборо охватывала почти все цивилизо­ванные народы его времени и распространилась на все освоенные континенты и морские пространства земного шара. Мальборо, как и мы в обеих миро­вых войнах, вел борьбу против нации, которая с по­мощью военной силы пыталась навязать свою волю и свой образ жизни всем другим нациям в период, когда Европа была бессильна без английской помо­щи. Он наблюдал, как Англия приняла брошенный ей вызов, и оказался способным выступить в роли верховного главнокомандующего вооруженными силами союзников. Мы называем так этот пост по­тому, что Мальборо был в центре дипломатической борьбы почти двадцати европейских союзных стран и возглавлял все вооруженные силы союзни­ков, боровшихся против Франции, в ходе десяти военных кампаний и лично командовал войсками в крупных сражениях. Только одного его авторитета было достаточно для обеспечения согласованности действий союзников.

В прошлом, как это было в эпоху Мальборо, со­юзная стратегия скорее зависела от личности вое­начальника, чем от военной организации и системы координации и согласования. Даже в первую миро­вую войну стратегия союзников во многом явля-

Глава VII

Союзная объединенная стратегия

лась продуктом хороших или плохих взаимоотно­шений между государственными, военными и дру­гими деятелями, а не продуктом какой-либо опре­деленной военной организации или концепции. Иллюстрацией этого служит руководство англий­скими и французскими войсками в Западной Ев­ропе — главы обоих государств вместе со своими военными советниками время от времени встреча­лись для выработки определенных совместных дей­ствий и стратегии, проводившихся затем в жизнь при минимальном согласовании действий между главнокомандующими вооруженными силами этих государств. Только после того, как наступление немцев во Франции в 1918 году создало чрезвы­чайно тяжелую обстановку, западные союзники ре­шили назначить Фоша5" верховным главнокоман­дующим английскими и французскими войсками, но даже этот шаг привел лишь к ограниченному со­гласованию их действий. После прибытия в 1918 году во Францию экспедиционного корпуса США союзная стратегия сводилась лишь к взаимному со­глашению между французами и американцами от­носительно места ввода американских войск в бой и к согласованию в очень общих чертах их дей­ствий. Во второй мировой войне союзная объеди­ненная стратегия стала делом первостепенной важ­ности, что вынудило нас уделить ей такое внима­ние, которого она заслуживала. Союзная объеди­ненная стратегия всегда будет в значительной сте­пени определяться личными качествами полити­ческих и военных руководителей различных госу­дарств, а также специфическими национальными целями войны, как это продемонстрировала пози­ция США в отношении так называемого британс­кого империализма на Ближнем и Среднем Восто-

ке. И сегодня для осуществления контакта между этими руководителями требуется высокоразвитая союзная организация. В объединенной стратегии проблемы и трудности союзников подчиняют себе проблемы и трудности, стоящие перед отдельными государствами, и таким образом вырабатывается наиболее точная общая линия, осуществление ко­торой, как и в национальной стратегии, во многом зависит от личных качеств соответствующих руко­водителей.

Объединенная стратегия коренным образом из­менилась, когда Соединенные Штаты после нападе­ния японцев на Пёрл-Харбор в декабре 1941 года стали союзником Англии во второй мировой вой­не. Характер этой стратегии, разумеется, опреде­лялся характером соглашения между политически­ми руководителями обоих государств в области военной политики союзников. Первая встреча Черчилля и Рузвельта во время войны состоялась у Арджентии на о. Ньюфаундленд. В последующие годы войны они встречались еще девять раз; кроме того, они обменялись примерно двумя тысячами телефонных разговоров, писем и телеграмм. Меж­ду ними, разумеется, возникали споры и разногла­сия, однако они всегда были на высоте стоящих пе­ред ними задач. Никогда в истории политика союз­ников не имела такого большого значения, как в этот критический период, и никогда в прошлом она не зависела в столь значительной5"' степени от тес­ного взаимодействия глав двух великих держав. Величайшей заслугой этих политических руково­дителей было то, что они хорошо понимали друг

\

Глава VII

Союзная объединенная стратегия

друга и глубоко сознавали огромное значение сто­ящих перед ними стратегических проблем.

Первая совместная англо-американская опера­ция была задумана с целью осуществить вторжение в Северную Африку, и она получила кодовое на­звание «Торч». При ведении совместных военных действий большие трудности зачастую встречают­ся при выработке соглашения о национальности главнокомандующего союзными войсками. Но, хотя у англичан было много способных генералов, Черчилль с готовностью дал согласие на предложе­ние Рузвельта™ назначить генерала Эйзенхауэра'7 главнокомандующим союзными войсками. Суще­ственную роль в столь быстром согласии Черчилля сыграл тот факт, что Соединенные Штаты возража­ли против нанесения удара в районе Средиземного моря. В то время союзники не были в состоянии осуществить вторжение в Европу, что со всей убе­дительностью подтвердила проведенная два года спустя операция «Оверлорд»58. Однако Черчилль считал, что имелись многочисленные возможности для вторжения, как он выражался, «в мягкое под­брюшье» в районе Средиземного моря, и последу­ющие события подтвердили правильность этого вывода.

Стратегическая обстановка, в условиях которой подготавливалась операция «Торч», имела одну особенность— западные районы Северной Африки были заняты французскими войсками, которые по своей приверженности варьировались от пронаци-стских и сомнительно нацистских до явно просо-юзнических39.

Сложная политическая обстановка и существо­вание правительства Виши послужили другой при­чиной, сделавшей назначение генерала Эйзенхауэ-

ра столь желательным, так как благодаря этому опе­рация «Торч» представлялась скорее американс­кой, чем английской затеей. Считалось также, что внезапное нападение на североафриканское побере­жье увенчается успехом до того, как Германия смо­жет усилить свои войска в этом районе. Так как операция «Торч» была первой англо-американской совместной операцией, само собой разумеется, что в процессе естественной эволюции объединенной стратегии в военной области возникало много не­предвиденных проблем, при решении которых при­ходилось учитывать интересы вооруженных сил обеих стран. Так, например, день начала операции в Англии принято условно обозначать день Д, а в последующие дни — день Д+ 1, день Д + 2 и т. д. В Соединенных Штатах эти же самые дни обозна­чались как день Д1, день Д2 и т. д. Следовательно, в обозначении сроков проведения операции появля­лось недопустимое расхождение на один день. В на­ших планах, например, 12 февраля имело написа­ние 12/2, тогда как в американских эта же самая дата писалась 2/12. Все наши операции за предела­ми метрополии планировались по гринвичскому времени, а американцы в своих документах пользо­вались местным временем. Эти и многие другие оперативные и процедурные вопросы необходимо было урегулировать, но ни одна сторона не хотела отходить от своих правил.

Однако по существенным вопросам объединен­ной стратегии серьезных разногласий почти не было. Этому во многом способствовало стремле­ние командиров и их штабов делиться своим опы­том и знаниями с союзником и перенимать у него все лучшее — стремление, которое поощрялось и поддерживалось генералом Эйзенхауэром. Органи-

Глава VII

Союзная объединенная стратегия

зация союзного штаба и сама стратегия были дале­ко не совершенными, но этот недостаток компенси­ровался стремлением успешно провести первую со­вместную операцию. Тот факт, что союзный штаб функционировал весьма успешно, объясняется, по-видимому, нововведениями, внесенными Эйзенха­уэром. Этот штаб в основном был укомплектован офицерами и генералами сухопутных войск, кото­рые служили под начальством Эйзенхауэра, являв­шегося одновременно верховным главнокомандую­щим вооруженными силами союзников и главно­командующим сухопутными войсками союзников. Планирование боевых действий военно-морских и военно-воздушных сил и руководство ими осуще­ствляли в основном соответствующие главнокоман­дующие, которые поддерживали связь со штабом Эйзенхауэра. Это впоследствии послужило образ­цом для штаба верховного главнокомандующего во­оруженными силами союзников, хотя некоторые ут­верждают, что такая организация штаба не способна обеспечить твердого руководства войсками.

IV

Хотя вторжение союзников в Нормандию в 1944 году (операция «Оверлорд») явилось блестя­щим примером применения подлинно объединен­ной стратегии, из рассмотрения трудностей, с кото­рыми встретились союзники при ее подготовке, особенно в политической и стратегической облас­тях, можно извлечь много полезных уроков. После отступления из Дюнкерка в 1940 году стало ясно, что для достижения окончательной победы над Гер­манией мы должны будем изыскать пути и сред­ства для вторжения на континент. Некоторые аме-

шят

риканские и английские энтузиасты бомбардиро­вок уверяли, что одними бомбардировками с воз­духа можно сломать хребет Германии до того, как возникнет необходимость введения наших армий на ее территорию60. Другие, в том числе влиятель­ная группа руководителей американской армии, считали, что для разгрома немецких армий необхо­димо будет вторгнуться на материк. Планы вторже­ния, разработка которых требовала от штабов боль­ших усилий, Готовились до и после вступления США в войну; однако только в апреле 1943 года, когда был назначен начальник штаба верховного главнокомандующего вооруженными силами союз­ников в Европе (главнокомандующий еще не был назначен), при разработке планов стали исходить из учета реальных условий.

Главная причина нереальности планов вторже­ния в Западную Европу на этой ранней стадии пла­нирования заключалась в том, что комитет началь­ников штабов не пришел к единому мнению по во­просу о том, какие операции, когда и как должны быть проведены, и проявлял нежелание назначить кого-либо ответственным за разработку планов и их последующее проведение в жизнь. К тому же на­личных ресурсов было недостаточно даже для про­ведения части операций, предусматривавшихся многочисленными планами союзников, и это в пер­вую очередь относилось к десантным судам, что приводило к постоянным изменениям в распреде­лении ресурсов и пересмотру англо-американских соглашений. Кроме того, пока существовала угроза вторжения противника в метрополию, главная про­блема, которую должна была разрешить Англия, со­стояла в том, чтобы избежать опасности преждев­ременного использования войск, предназначенных

для целей обороны, и в том, чтобы, не ослабляя сил обороны, подготовиться к вторжению во Францию,

Структура органов английского высшего коман­дования, решавших в то время вопросы подготовки и проведения совместных операций, была слишком запутанной и сложной. Нет необходимости пере­числять многочисленные комитеты и планирую­щие органы, которые остро нуждались в руковод­стве и не имели ни полномочий, ни права прини­мать решения. В настоящее время Уайтхолл не стал бы заниматься объяснением причин столь хаоти­ческой организации планирования. Американское высшее командование стояло перед аналогичными трудностями. Однако, хотя в США координация действий между отдельными видами вооруженных сил была сопряжена с большими трудностями, чем в Великобритании, вторжение в Европу для амери­канцев являлось более легкой военной задачей, так как эта операция проводилась не у порога их дома. Кроме того, располагая мощным военным потенци­алом, американцы знали, что как бы ни был велик связанный с этим риск, армия Гитлера находилась далеко от их страны.

В начале августа 1942 года генерал Маршалл61 и Гарри Гопкинсв2 прибыли в Англию и от имени пра­вительства Соединенных Штатов представили кон­кретные предложения, касающиеся англо-амери­канских операций в Западной Европе в 1942 и 1943 годах. Эти предложения стали известными под на­званием «плана Маршалла». План предусматривал проведение операции с использованием около 6000 боевых самолетов и 48 дивизий, как только в Анг­лии сосредоточится достаточное количество сил и средств, то есть примерно в апреле 1943 года. Эта идея не была новой для английского комитета на-

чальников штабов, но «план Маршалла» поставил идею вторжения на первое место, и генерал Мар­шалл настаивал на том, чтобы этот план в дальней­шем положили в основу стратегической програм­мы Соединенного Королевства и Соединенных Штатов.

Генерал Маршалл требовал от Черчилля все от­ложить в сторону ради осуществления основной цели — вторжения во Францию. Однако премьер-министр был непреклонен: он не уставал указывать на необходимость обеспечения обороны Индии и Среднего Востока. И действительно, как мы уже видели, премьер-министр добился отсрочки втор­жения во Францию и использования выделенных для нее сил и средств для операции «Торч» — втор­жения в Северную Африку. И хотя после принятия этого решения русские настаивали, чтобы англича­не и американцы предприняли операции с целью сковать в Западной Европе 40 дивизий противни­ка, премьер-министр не пошел дальше своего заве­рения в том, что второй фронт будет открыт так скоро, как это представится возможным, и что мы предполагаем использовать в этих целях до полуто­ра миллионов человек.

Когда к концу 1943 года началась серьезная под­готовка к операции «Оверлорд», задача высшего командования союзников в значительной степени была усложнена тем, что политические руководи­тели Англии и США не дали твердых и согласован­ных указаний относительно распределения сил и средств. Неопределенность положения в этот пери­од усиливалась тем, что высокопоставленные аме­риканские генералы и адмиралы требовали отдать предпочтение боевым действиям на Тихом океане, а не на Европейском театре.

Глава VII

Союзная объединенная стратегия

Самые ожесточенные споры между союзниками, с одной стороны, и между руководителями отдель­ных видов вооруженных сил — с другой, велись во­круг стратегии воздушных бомбардировок. По это­му вопросу политические руководители обеих стран соглашения не достигли. Несмотря на решение о вторжении во Францию, директива политических руководителей англо-американскому объединенно­му штабу об использовании стратегических бомбар­дировщиков, выработанная в Касабланке (январь 1943 года)ш одновременно с утверждением опера­ции «Оверлорд», предусматривала последователь­ное разрушение и дезорганизацию немецкой воен­ной, промышленной и экономической системы и подрыв морального духа немецкого народа, в резуль­тате чего он должен был потерять способность к во­оруженному сопротивлению. Никто из участников совещания в Касабланке не имел ясного представле­ния о том, какого размаха действий стратегической авиации потребует подготовка операции «Овер­лорд», и это, к сожалению, дало пищу конфликтам. Произошло немало международных споров, прежде чем верховный главнокомандующий убедил поли­тических деятелей, занимающихся подготовкой опе­рации «Оверлорд», отдать предпочтение стратеги­ческим бомбардировкам. В заключение следует за­метить, что после вторжения в Нормандию необхо­димость стратегических бомбардировок стала осо­бенно ясной: без стратегической авиационной под­готовки вторжение кончилось бы полным провалом.

V

В ранний и самый тяжелый для Америки пери­од войны быстрота, слаженность и эффективность работы нашего политического руководства и вер-

ховного командования, а также их компетентность произвели на Рузвельта большое впечатление, ког­да он познакомился с их деятельностью во время своей первой встречи с Черчиллем в Вашингтоне после событий в Пёрл-Харборе. Особенно сильное впечатление произвела на него быстрота передачи сведений из Лондона в Вашингтон для Черчилля, а также работа его секретариата, который мастерски вел протоколы заседаний и поразительно быстро фиксировал принятые решения. Во время этой пер­вой встречи Рузвельт решил перенять у нас органи­зацию и порядок работы нашего комитета начальни­ков штабов и секретариата, а также согласился обра­зовать в Вашингтоне англо-американский объеди­ненный штаб и секретариат для согласования союз­ной стратегии, планов и операций вооруженных сил союзников. С одной стороны, эти меры обеспечива­ли хорошую организацию взаимодействия, однако, с другой — на деятельность англо-американского объединенного штаба сильное влияние неизбежно оказывали американская политика и стратегия, так как он находился на территории США.

Тесный личный контакт между премьер-мини­стром Англии и президентом Соединенных Штатов во второй мировой войне, который поддерживался путем обмена телеграммами и личными беседами, несомненно, был чрезвычайно важен для общего дела, несмотря даже на то, что в силу этого государ­ственный департамент США и министерство ино­странных дел Англии иногда оказывались на заднем плане. Указанный недостаток в первую очередь ха­рактеризует работу государственного департамента и объясняется манерой ведения дел президентом — через специального представителя Гарри Гопкинса. На завершающем этапе войны метод обсуждения и

зачастую разрешения многочисленных проблем ан­гло-американской политики путем переписки меж­ду Черчиллем и Рузвельтом имел дурные послед­ствия. Но необходимо помнить, что президент раз­делял точку зрения американцев, по крайней мере в отношении России и Китая, рассматривая Рос­сию как почти лишенную, а Китай как полностью лишенный империалистических целей; в то же вре­мя он игнорировал или отбрасывал как преследую­щий эгоистические цели вклад Англии в дело раз­вития Азии и Африки. Он умышленно не замечал в английской колониальной политике каких-либо проявлений долга в отношении колониальных на­родов.

Как мы уже видели, во время второй мировой войны военные вопросы, общие для Англии и США, решались высокоэффективным англо-аме­риканским объединенным штабом. Однако при ре­шении многих более важных вопросов министер­ство иностранных дел и государственный департа­мент оказывались в худшем положении, так как не существовало англо-американского политического органа связи, соответствующего англо-американ­скому объединенному штабу. В то время, казалось, не было особой потребности в таком органе, к тому же трудно создать объединенный политический орган, который не дублировал бы работы существо­вавшей дипломатической машины и, следователь­но, не создавал бы путаницы. Тем не менее, боль­шей координации действий можно было достиг­нуть, особенно во время многих важных бесед меж­ду премьер-министром и президентом. Хотя на не­которых конференциях и присутствовали началь­ники штабов, министерство иностранных дел и го­сударственный департамент не были представлены

Союзная объединенная стратегия

не только своими руководителями, но и не всегда своими старшими представителями. Например, ни министр иностранных дел, ни государственный сек­ретарь не присутствовали при встрече союзников в заливе Пласеншия в августе 1941 года6\ когда была предложена, правда, несколько неожиданно, декла­рация, известная под названием Атлантической хартии. Показательно, что не существует ни одного аутентичного экземпляра этой хартии, на котором стояли бы все необходимые подписи. На второй конференции в Квебеке в сентябре 1944 года пре­мьер-министр и президент подписали документ, в основу которого был положен «план Моргентау»65, причем ни английский министр иностранных дел, ни американский государственный секретарь даже не знали об этом. В некоторых отношениях воору­женные силы Соединенных Штатов встретились даже с большими трудностями, чем наши воору­женные силы, так как США сделали еще меньше, чем мы, в области организации взаимодействия флота и армии, а также в области координации и планирования их действий. Взгляды командований американских военно-морских сил и армии резко расходились, и это расхождение значительно уси­лилось после катастрофы в Пёрл-Харборе. Поэто­му американские руководители были твердо убеж­дены, что для проведения совместных операций с участием всех видов вооруженных сил необходимо единое командование. В США эта задача решалась проще, чем у нас, так как у них существовало толь­ко два вида вооруженных сил, каждый из которых имел в своем составе военно-воздушные силы. Ин­тересно отметить, что, когда американцы вступили в войну, они пытались разрешить проблему един­ства командования в морских десантных операци-

12 Глобальная стратегия

Глава VII

ях, предоставляя всю полноту власти командующе­му военно-морскими силами на весь период до окончания высадки и передавая ее командующему сухопутными войсками лишь после того, как, по мнению последнего, десант прочно закрепится на берегу. Фактически этот принцип никогда не со­блюдался американцами на практике при проведе­нии операций собственными силами.

VI

Соединенные Штаты, являясь в настоящее вре­мя самой мощной державой в мире, в некоторых отношениях сталкиваются с самыми трудными стратегическими проблемами по сравнению со все­ми остальными западными союзниками. США сравнительно недавно оказались в роли ведущей мировой державы. Многие страны свободного мира, особенно на Востоке, питают подозрение к чрезвычайно щедрой помощи Америки и к каждо­му ее шагу. Обладая огромной мощью и располагая почти неограниченным количеством военной тех­ники, американцы не без основания проявляют не­желание жертвовать своими солдатами, в то время как бомбардировщик, реактивный снаряд или во­енно-морской корабль способны выполнить ту же задачу без больших потерь в живой силе. Соеди­ненные Штаты с их мощными военно-воздушными силами не собираются выделять большого количе­ства сухопутных войск для военного конфликта. Они определенно намерены применить новые виды оружия большой мощности с тем, чтобы поддер­жать наземные войска всеми имеющимися сред­ствами. Поэтому, несмотря на расширение сферы, охватываемой стратегией США, и увеличение во-

Союзная объединенная стратегия

енных обязательств, политика Соединенных Шта­тов преследует цель сокращения американских су­хопутных войск за границей. Частично они будут заменяться национальными войсками, созданными с американской помощью в таких странах, как Юж­ная Корея, националистический Китай, Филиппи­ны и Индокитай.

Стремясь ко все более тесному слиянию страте­гий союзников и к более четкому рабочему контак­ту между высшим политическим и военным руко­водством союзников, особенно между Соединен­ным Королевством и Соединенными Штатами, мы должны помнить, что различие взглядов на общие проблемы и, следовательно, расхождения между ними, носящие зачастую существенный, а иногда серьезный характер, являются естественным явле­нием. Главной причиной этих расхождений, несом­ненно, являются различные и противоречащие друг другу национальные интересы. В этом направлении прогресс может быть достигнут только путем ис­пользования всех возможностей для сближения и примирения национальных интересов, то есть пу­тем взаимных уступок. В военной области действу­ют другие важные факторы, порождающие разно­гласия, но ликвидировать эти разногласия значи­тельно легче. Такие факторы, как национальные традиции, военный опыт, национальный характер, темперамент и обычаи, приводят к формированию военных руководителей различных типов, а также порождают различные методы и подходы к реше­нию общих проблем.

В свете этих факторов возникает несколько про­тиворечивых течений международной военной мысли. Тенденция американцев строго придержи­ваться писаного слова и догм резко отличается от

12*

Глава VII

более гибкой практики англичан, придерживаю­щихся общих принципов и свободно истолковыва­ющих точное значение писаного слова в свете опы­та. В отношении техники ведения дел американ­ские руководители зачастую прямолинейны и от­кровенны в своем стремлении к ясным, неопровер­жимым директивам. Английские же руководители по сравнению с ними более мягки и сговорчивы. Хорошей иллюстрацией этих различий может слу­жить позиция американцев, поддерживающих сис­тему с верховным главнокомандующим во главе. В отличие от них англичане, когда это возможно, предпочитают иную систему — комитет главноко­мандующих трех самостоятельных видов воору­женных сил, несущих совместную ответственность. В этой связи небезынтересно заметить, что англи­чане только недавно и с некоторой неохотой обра­зовали пост независимого председателя комитета начальников штабов. По-видимому, наиболее рази­тельно проявляется различие в организации воору­женных сил Соединенных Штатов и Соединенного Королевства в полноте той в ласти, которой наделе­ны комитеты конгресса по расследованию — в ши­роком смысле этого слова — военных учреждений и командований. Власть этих комитетов значительна: они могут даже поставить под угрозу положение любого главнокомандующего.

Ни одна из этих национальных систем не смогла примирить отдельные виды вооруженных сил, и в результате наша объединенная и совместная страте­гии испытывают определенные трудности. Англий­ское высшее военное командование с его эффек­тивно действующей системой комитетов стремит­ся скрыть разногласия между отдельными видами вооруженных сил и их узковедомственный подход

Союзная объединенная стратегия

к рассмотрению тех или иных вопросов путем на­хождения возможностей для соглашения, и поэто­му народ редко слышит о разногласиях между во­енными. В то же время разногласия, имеющие мес­то внутри комитета начальников штабов Соеди­ненных Штатов, общеизвестны. Расхождения во взглядах отдельных членов комитета начальников штабов объясняются не только их принадлежно­стью к различным видам вооруженных сил, но и различным подходом к самой политике.

Союзная объединенная стратегия сталкивается с теми же трудностями, что и стратегия Соединенно­го Королевства, но характер их более сложный. Ос­новной слабостью стратегии союзников является естественная тенденция западноевропейских стран ставить свой суверенитет и узконациональные ин­тересы выше некоторых факторов, без которых не­возможна эффективная союзная стратегия. Чем полнее согласие между США и Англией, тем эф­фективнее их общая стратегия. Например, уязви­мость и безопасность Англии в случае атомного на­падения — важнейший вопрос, по которому долж­но быть достигнуто соглашение между Соединен­ным Королевством и Соединенными Штатами. Не может быть сильной союзной стратегии, если бес­покойство англичан по поводу того, что их могут стереть с лица земли в первые же дни войны, долж­ным образом не разделят американцы; и любое за­верение в том, что Соединенные Штаты в состоя­нии выжить после атомного нападения и в конеч­ном итоге обеспечить победу союзникам, представ­ляло бы мало утешения для разрушенного Соеди­ненного Королевства. Так как Соединенные Штаты и их военный потенциал значительно менее уязви­мы, чем Соединенное Королевство и его военный

Глава VII

потенциал (хотя эта точка зрения не имеет широ­кого признания в США), для Соединенного Коро­левства важно, чтобы базы бомбардировщиков противника были атакованы в первую очередь, причем массированно. Возможно, что американцы менее, чем англичане, озабочены уязвимостью Со­единенного Королевства и предполагали бы атако­вать другие цели, которые, с их точки зрения, име­ют большую ценность для достижения победы в войне. Однако, хотя наши взгляды по этому вопро­су и могут расходиться, они, безусловно, дополня­ют друг друга, что можно проиллюстрировать на примере огромного многообразия задач, которые могут быть возложены на стратегические военно-воздушные силы, находящиеся в нашем общем рас­поряжении. Английское оружие должно быть тако­го высокого качества, чтобы оно создавало уваже­ние к позиции Англии со стороны как Соединен­ных Штатов, так и России. До тех пор, пока Англия не сделает этот вклад, она не может быть уверена, что цели противника, имеющие для нее очень важ­ное значение, окажутся поставленными на первый план в первые же часы тотальной войны.