Александр Меркушев
Https://alexandrmerkushev.ru
Вечный Странник
Часть III
Забытые земли
А коль не смог меня понять,
Иди назад своей тропою,
Тебя не стану проклинать,
Не создан ты для жизни боя
Пролог
Белиар едва сдерживал ярость, мгновение назад его опора рухнула: дракон-нежить был сражен избранником Инноса, безымянным героем, принесшим ему столько несчастий.
— Сначала Спящий, теперь дракон, не думаешь ли ты, что этот выскочка нарушил баланс? — обратился он к Аданосу, богу равновесия.
— Мне сложно с тобой спорить, однако не все так просто... — задумчиво проговорил владыка водной стихии.
— Что ж тут сложного? — возмутился темный бог.
— Иннос, в отличие от некоторых, ни разу не нарушил правил священной битвы...
— Естественно, он же — закон, было б странно, если бы мой светлый братец пользовался какими-нибудь уловками. Ты хоть понимаешь, к чему все это может привести?!
— Не хуже тебя, брат мой. Близится час вечности, который ознаменует нашу кончину...
— Нужно что-то делать! — яростно воскликнул Белиар, пораженный спокойствием младшего брата.
— Смиряться... избранник Инноса черпает свои далеко не от Инноса, и ты это прекрасно понимаешь... Будущее туманно: силы светлого брата выросли до невероятных пределов, возможно, все закончится победой бога огня и тысячелетним его господством, а быть может нам стоит готовиться к концу...
— К концу? Вздор, мы же Боги!
— Ты забываешь о Творце, который создал Ничто, а впоследствии и нас... возможно, грядет время, когда Он явит миру Свою силу и славу...
— Пока мы есть этого не будет! Люди поклоняются нам, значит, мы существуем, значит, мы полны сил...
— Но до нас дошли Его слова, что настанет миг, и люди поклонятся Ему... — все так же спокойно, почти безразлично проговори Аданос.
|
|
— Этого нельзя допустить! — если бы не уныние, охватившее темного бога, то вряд ли он смог бы сдержаться, хищные инстинкты падшей природы брали свое. Ведь когда Белиар отверг мир, сотворенный предвечным Творцом, он лишился всего добродетельного.
— Увы, все находится в руках двух человек: безымянного избранника и вечного странника, избранного Им самим. Только от того, каким путем пойдут они, зависит наше бытие, или небытие...
В столпе ослепительного, почти белоснежного пламени появился Иннос. Тяжелые доспехи, свитые из струй мистических огней, покрывали его божественное тело, а пылающее забрало скрывало лик.
— Вы созвали совет без меня? — глас его был подобен грому.
— Какой совет? — поморщившись, прохрипел Белиар, — к тому же, ты сам виноват, настолько погружен в войну людей, что практически не появляешься здесь, в Божественном чертоге.
— Зато ты совсем оставил орков, хотя, надо признать, эти твари, — брезгливо поморщился, — итак неплохо справляются... все-таки захватили Ардею...
— Ты так печалишься из-за какой-то деревеньки, когда в твоих руках целый мир? Глупо... — усмехнулся темный бог.
— Я печалюсь о всей твари, ибо все творение первозданного Ничто люблю, моими руками Он создавал этот мир.
— Романтик... — прыснул Белиар.
— Странно наблюдать, как ты печален, орки побеждают, но тень радости не коснулась твоего лика.
— Меня больше волнует вопросы вечности,... а точнее, час вечности...
— Да, возможно, он близок, а, возможно, нет, к чему печалится о неизбежной неизвестности?
|
|
— Тебя не страшит грядущее небытие? — изумился Белиар
— Нет, если оно угодно Безначальному, породившему меня. Мы должны были привести людей к Нему, для этого мы созданы... люди не могли сразу вместить Его, потому Он создал нас, а мы, вместо, чтоб привести людей к Нему, развязали войну... за все приходит воздаяние, и за гордыню тоже, не следовало забывать нашей цели, ведь эта извечная война — катастрофа, пронзившая все мироздание...
— Мы были созданы для того, чтобы умереть...
— Нет, грядущий конец — наших рук дело, более чем уверен, что Он предполагал для нас другую миссию, а мы отвергли Его волю, а значит замысел о нас, а без замысла Его ничто не может существовать... теперь остается только оттягивать неизбежное, ведь даже наше примирение не остановит войны, которую мы развязали.
— Еще не все потеряно! Возможно, удастся склонить избранника на свою сторону.
— Время покажет, какие мы боги, если подобно людям обречены на неизвестность грядущего? О, наша гордыня... — тяжело вздохнув, Иннос исчез в пламенеющем луче ослепительного света... Видимо, страдающая душа человеческая, воззвала к нему о помощи.
— И возразить-то нечего, — с досадой хмыкнул Белиар, — но я думаю, мне удастся искусить его и склонить во мрак, завладев ничтожным человеческим разумом.
— Гордыня губит всякого, а неизвестность — одно из самых удивительных состояний: в одном она будит панику, другому дарует надежду, как все-таки близки реалии человеческого бытия нам, богам...
Белиар тяжело вздохнул, хотел было что-то возразить, но осекся и растаял в клубящемся мраке. Аданос, смиренно склонив главу, проговорил «На все Воля Твоя, и да восторжествует равновесие», и серая, белогривая волна, подобная боевому коню унесла его...
|
|
Глава 1
Чужестранец в земле родной
Чистое, почти прозрачное небо сливалось с безмятежной, мерно покачиваемой легким ветерком травой. Пылающий шар солнца медленно плыл к зениту. Листва могучих крон дрожала, и в легком шелесте слышались отзвуки какой-то чудной, глупой детской, и в то же время самой прекрасной песенки. Тишину и безмятежность нарушил сполох синеватой энергии, появившийся седовласый, морщинистый старик испортил весь пейзаж. Впрочем, так было всегда, в этом мире мне не было места с самого первого часа горестной жизни. Как странен этот мир: под прекраснейшей оберткой, покрытой сотнями заманчивых, потрясающих узоров, скрывается жестокость, алчность, порок. Мир подобен яблоку: сверху сочен и прекрасен, а изнутри выеден червями... Сплюнув, я двинулся по полю, которое уже не казалось таким прекрасным. Чудно: одна мысль может изменить восприятие, что впоследствии изуродует самую прекрасную картину, хотя, конечно, на самом деле ее уродую я, так было от рождения, так будет и до смерти, не зря ж я умирал несколько раз, сразу после рождения, уже тогда я был здесь лишним, и так будет до конца. Мысли путались, я все никак не мог смириться, что те, кому я служил всю жизнь — лжебоги, и что теперь мне предстоит избавить мир от их владычества, и я не имею ни малейшего представления, как это сделать. Я не могу сказать, что с этим откровением мой мир рухнул, ведь рухнул он еще там, в далеком детстве, которого у меня, собственно, не было. Жизнь так часто наносила мне сокрушительные удары, что я привык к ним. Хм, в этой жизни не бывает случайностей, истина стара как мир, но только сейчас я прочувствовал ее. Оглядываясь на тяжкий груз прожитых лет, я четко вижу определенную логику, некую последовательность в абсолютно бессмысленных фактах. Значит, не зря я стал избранником Аданоса, видимо, власть бога равновесия способна свергнуть идольское иго земного мира, но как? Понятно, что открытого боя с богами не будет, такое и представить-то невозможно, но что же мне делать? Думаю, остается следовать избранному пути, пути Вечного странника, а там, как Бог даст. Истинный бог.
Из-за очередного холма выглянула островерхая башенка, явно не городская, флага Миртанского на ней не было, скорее всего, заброшенная деревенька. Впрочем, это к лучшему: надеюсь, обо мне здесь давно забыли. В столице-то явно помнят, там ведь куда не плюнь — в мага попадешь, а здесь люди проще, может, удастся хоть что-то выяснить. Дорога вновь вильнула, уползая на очередной холм. Солнце начинало жарить, неужели и здесь оно будет беспощадно ко мне? Впрочем, природа всегда жестока к тем, кто не похож на остальных: стоит раненному вожаку заявиться в свою стаю, и те, кто прежде готов был следовать за ним на край земли — перегрызут ему глотку, а потом сожрут, и обглодают кости, слижут с земли все, до последней капли крови. Так и мне не стоит встречаться с магами.
Мантия липла к телу, вязала ноги, но за долгие годы я приноровился, и потому не опасался падения. Райские цветы покачивались на тонких зеленых ножках, а изумрудный ковер изумительно скрывал все, что происходило в этих местах... о, коварный мир, я больше чем уверен, что не так давно здесь проливалась кровь и вот природа замаскировала, стерла следы великих битв, представляя глазам путника свою ложную красоту...
Как часто мы забываем обо всем что было. Если б человек не был так легкомыслен, жизнь могла бы быть намного лучше, скольких бед можно было бы избежать, но поколение глупцов, сменяется поколением идиотов...
Привратник деревни издали показался мне весьма странным: намного крупнее человека. Сперва, мне показалось, что это какие-нибудь новые паладинские доспехи, ведь людям нравится заковывать себя в металл, это создает иллюзию защищенности. И, ладно бы, заковывали тело, они ведь душу свою заковывают, не просто ничего не видят, но и не хотят видеть ничего, кроме радости. А если кто-то не сдержит порыва откровения, и воскликнет: «какой мрак кругом, сколько боли и страданий»... что ж, такие долго не живут...
Когда я подошел ближе, изумлению не было предела: это был вовсе не паладин, а... орк, державший здоровенную алебарду. Что случилось? Неужели война с орками идет так плохо? Деревня захвачена, а люди? Странно, я думал, судьбы людей меня совсем не волнуют, но где же злорадство? Ни секунды не сомневаясь, я двинулся к орку, страха не было совершенно, ведь самое страшное, что он мог сделать — убить меня, а смерть не может устрашить тех, кому нечего терять...
— Стой, морра! — вполне отчетливо произнес орк. Весьма странно, в Менинтале они общались на каком-то своем языке...
Конечно, я встречал говорящих орков, шаман, которого пытал мой друг-демон, тоже говорил человечьим языком, но не так внятно и нагло...
— Что уставился, морра?! — раздраженно проговорил орк, — а ну марш на раскопки!
— Раскопки?! Морра?!
— Не дерзи мне, раб!
— Раб? — неужели люди порабощены, и все, ради чего гибли тысячи воинов, обратилось прахом?
— Да ты откуда вообще свалился? Ты — морра, то есть не орк, значит раб, ведь мы захватили уже многие города.
— Я не раб, недавно прибыл с Хориниса.
— Так ты ничего не знаешь о сложившейся гражданской ситуации? — со лживым удивлением, более походящим на сарказм, спросил он.
— Нет.
— Люди проигрывают войну, кстати, Хорринис уже захвачен, теперь вшивые морра служат нам!
— А как же армия короля, паладины? — удивился я.
— Да, эти ублюдки доставляют много проблем, но скоро сопротивление будет сломлено. Ладно, хватит болтать, снимай свое тряпье и я отведу тебя к Урбаку — он командует рабами, даст тебе работу.
— Я — не раб.
Орочья морда скривилась в злобной усмешке, алебарда взметнулась вверх.
— Не советую. Ты и взмахнуть ей не успеешь, как от тебя и горстки пепла не останется! — со спокойной угрозой быстро проговорил я, запустив руку во внутренний карман мантии.
— Ты — маг огня? — с опаской спросил он.
— Я — некромант, маг стихии смерти и разрушения.
Орк сглотнул.
— Маги огня поубивали множество наших... — поморщился он, — чего ты хочешь?
— Ну, во-первых, не смей называть меня рабом, я хочу тишины и покоя. Есть здесь тихое место, где не идут бои?
Желания помогать королевской армии у меня не возникло, впрочем, даже если бы я и хотел — они бы не приняли помощи некроманта, скорее всего — убьют на месте, даже Робара поприветствовать не успею. Они ж все такие праведные и чистенькие, аж тошнит...
— Только в Нордмаре, но туда тебе не попасть: Один проход охраняется озверевшими паладинами, другой — низшей кастой орков.
— Низшая каста? — удивился я.
— Мы ж не звери! Да у нас есть низшая каста, ее представители нападают на всякого, кто не похож на орка или зверя, общаются на древнем диалекте. Большая часть была отправлена в Менинталь, чтоб не мешались, но многих оставили здесь, нужны же нам преданные воины.
— Как мне попасть в Нордмар?
— Туда может пропустить только главный шаман, он устроился в Гельдерне. Но попасть к
нему будет не так-то просто, тебе нужно согласие трех комендантов городов, верховных военачальников орков.
— И где мне найти их?
— Ну, — почесал он голову, — одного здесь — Аргинак командует деревней, остальных в городах.
— Я слишком стар, чтобы бегать по окрестностям, и собирать всякую дрянь для шаманов. И не собираюсь к вам присоединяться.
— Если ты сумеешь произвести впечатление на верховных военачальников, или шаманов, думаю, тебя пустят.
— Хорошо, веди меня к Аргинаку.
— Следуй за мной, — позвал орк и продемонстрировал широкую, покрытую стальным панцирем спину.
Я направился вслед за ним. Картины, представшие глазам, вызывали отвращение: грязные, почти нагие рабы трудились, выбиваясь из сил, а орочьи надсмотрщики, облаченные в благородные доспехи, то и дело ударяли, то одного, то другого и издевались, когда кто-то падал без сил. Впрочем, насмешки довольно быстро сменялся свистом хлыста и сдавленным человеческим стоном. И где же прежняя гордыня?
Возле торгового прилавка, перед большим домом, покрытым красной черепицей, стоял крупный орк с молочно-белой кожей.
— Зачем ты приволок ко мне этого морру? — в его голосе звучало презрение.
— Он — маг смерти... — уважительно пояснил мой провожатый.
— Маг огня? — удивился командир орков.
— Хуже, его сила несоизмеримо больше...
— Ты поверил слову моры?! — насмешливо скривился военачальник.
— Проверять не хотелось, мы ведь помним, на что способны маги огня. Он не напал, но захотел поговорить с главным, и... я...
— Хватит! — жестко оборвал орка главнокомандующий. — Я буду говорить с тобой, только потому, что этот идиот струсил, — обратился он ко мне.
— Мне нужно в Нордмар, — пояснил я кратко.
— Всем нужно, — рассмеялся он. — А с чего нам пускать тебя туда?
Сзади к главнокомандующему подошли двое орков, облаченных в белые мантии, покрытые древними, неизвестными мне узорами. Видимо, шаманы, на их лбах красовалось клеймо в виде перевернутого треугольника.
— Вопрос в том, что будет, если ты попытаешься противостоять мне.
Смех мгновенно сменился зловещим шипением.
— Не дерзи мне, морра!
Краем глаза, я заметил, что шаманы выхватили руны... я уже не успею ответить тем же. «Хорош конец» — только и успел подумать я, наотмашь махнув рукой. К моему удивлению, шаманов охватило сиреневатое сияние, и, издав жуткий вопль, они исчезли, будто бы и не было их. Аргинак испугано огляделся.
— Что ты... — испуганно проговорил он, — хорошо, ты получишь шанс попасть в Нордмар...
— Значит ли это, что ты даешь свое согласие? — с нажимом спросил я.
— Да, рекомендательное письмо верховному будет готово, через несколько минут... похоже, другого способа отделаться от тебя, нет! Стой здесь и жди, — с этими словами военачальник развернулся и скрылся в огромном двухэтажном доме.
— А тебе удалось произвести на него впечатление, твоя сила воистину огромна!
— Почему он отличается от других? Его кожа бела, как снег...
— Это командующий — одна из высших каст, сам Белиар определил его судьбу, наградив такой особенностью. Представители высших каст орков всегда отличаются каким-либо знаком, только мы, обычные орки не выделяемся ничем. Наши командиры отмечены белым цветом кожи, шаманы — особым клеймом Белиара — перевернутым треугольником. Древние сказания говорят, что именно этот знак дает им силу колдовать.
Великая вещь — страх, даже орка может сделать вежливым и разговорчивым. Наконец, главнокомандующий вышел из дому, в руке он нес свиток пергамента, запечатанный сургучом.
— Вот, — протянул он мне свиток, — покажешь его Неморку, орку охраняющему храм в Гельдерне. Но помимо моего согласия, тебе потребуются еще два подобных письма. И поверь мне, другие военачальники не отдадут их так просто.
— Где искать других?
— Здесь деревня. В основном, главнокомандующие правят городами, вроде Кап Дуна, или Монтеры.
— Далеко отсюда?
Военачальник помялся, похоже, он надеялся, что я уйду, не пойми куда, и по пути меня сожрут какие-нибудь твари.
— Вот карта, — с этими словами он передал мне сложенный вчетверо лист пергамента.
— Благодарю.
— Теперь ты оставишь меня в покое?
— С превеликим удовольствием.
Я развернулся и зашагал прочь. Странно, орки всегда представлялись мне безумцами, движимыми жаждой крови и яростью, оказывается, у них тоже есть разум. Еще в колонии рудников, под магическим куполом, я знал, что у этих созданий есть своя культура, но сознание... нет, только ярость. Впрочем, наверняка многие люди думают обо мне точно также: выживший из ума старик, обладающий невиданной силой... как все мы бываем глупы и поспешны в своих решениях, нет бы остановиться, подумать — какое там? Только увидели создание, и тотчас заклеймили его кровожадным, жестоким, на себя бы посмотрели...
Мои размышления прервал ветер, донесший до меня жуткий вопль. Я повернулся на звук: в нескольких сотнях шагов от меня четверо обступили одного, в лучах солнца сверкали металлические вставки желтоватых кожаных доспехов, стоявший на коленях, судя по силуэту, был наг, видимо раб. Доносились причитания, порой смешивающиеся с грубым хохотом. В руке одного сверкнул нож, и через мгновение черная струя ударила в изумрудную землю, испачкав ее летний наряд.
Ублюдки! — поморщился я, — своего же сродника... мрази... нет, мне не жалко раба, но вместив в свое сознание всю премудрость истории мироздания, я так и не смог понять: как могут люди убивать себеподобных? Ведь это же противоречит всем законом природы. А эти... пока их братья погибают в битвах, пируют с захватчиками. Ох, если б я мог помочь человечеству, но ведь стоит мне ввязаться в эту мировую бойню, встать на защиту людей, как только что спасенный мною человек воткнет мне нож в спину, за увесистый мешок золотых, или какую там награду назначил Робар за мою голову?
Сплюнув под ноги, я двинулся дальше. Судя по карте не так уж и далеко, думаю, за полчаса доберусь.
Почему же так мерзко на душе? Я ведь давно знал их жестокость, коварство, людскую бесчеловечность, и все же. Наверное, дело в том, что я испытал слишком многое: предательство, насилие, жестокость, подлость, испытал на своей шкуре, по сей день, среди людей на меня объявлена охота. Так вот, окунувшись в море злобы людской, я нахлебался всей этой дряни, и потому каждая новая капля добивает меня. Опять чувства... сколько лет я пытался доказать себе, что я бездушный и озлобленный, и мне это неплохо удавалось. И тут, снова чувства... что со мной? Куда меня несет? Только боги знают, а точнее Бог...
Песчаная дорога, подобно желтой змее виляла среди изумрудных, сладостно зеленых, полных жизнью трав. Чуть левее небольшой лесок, откуда доносилось переливчатое журчание звонких птичьих голосов. Шелест дрожащих на ветру листьев, казалось бы, сама природа должна будить в человеке радость, но в моей душе давным-давно стояли голые деревья, уткнувшись в серое безжизненное небо. Так было всегда, или почти всегда. Хм, если орки захватили города, значит, в их лапы попались и древние книги, мне б почитать что-нибудь, об Аданосе. Возможно, в следующем городе что-то попадется. Желтая змея дороги под ногами охватила кольцом холм, и дернулась вправо. Сзади послышалось какое-то хрюканье, обернувшись, увидел, что на меня несется здоровый дикий кабан, и, если бы не моя реакция, которая к старости, казалось, только улучшилась, вопреки всем законам природы... Огненный шар, вылетевший через мгновение из моих рук, поразил кабанью голову, и, издав истошный вопль, тварь рухнула наземь. Да, новые силы все больше радуют меня, расскажи кому из магов, что я вепря одним огненным шаром убил — в лицо рассмеются. Великая сила — великая опасность, куча искушений, подобно рою озлобленных бесят, толпятся у разума владельца силы, эти демоны в самых сладких снах, видят как человек, которого так щедро одарил Господь, служит им, как они управляют его разумом. И бесы эти известны всем, а многим стали верными спутниками жизни, имена их: гордыня, тщеславие и властолюбие. Сколько бед принесли они человечеству, и как любят их люди...
Справа показалась маленькая ферма: ветхий домишка, обнесенный деревянной изгородью, крыша прохудилась в нескольких местах, и труба в любой миг была готова обрадовать последней радостью нерадивых жильцов. Во дворике о чем-то оживленно беседовали два орка в легких доспехах. Был слышен стук кузнечного молота, пройдя еще немного вперед, увидел, как раб кузнец, морра — по словам орков, в поте лица кует орочье оружие. Заметив меня, он на мгновение остановился, в глазах читалась мольба «купи меня! Я долго не протяну». Я отвел глаза. Эта жалкая картина не вызвала у меня никаких эмоций. Кто-то сказал бы: «бездушный козел». Я с этим никогда не спорил: разглядеть в человеке душу — великое искусство, великое в своей противоречивости, ведь, порой, эти поиски сводятся к попыткам найти нечто эфемерное, там, где его нет. Как часто эти поиски заканчиваются, не успев начаться, как любим мы определить человека одним кратким словом, даже не пытаясь понять его. Очень просто говорить пустые фразы: «добрый», «злой», «хороший», «плохой», «некромант», «алхимик», «лекарь», эти фразы так же пусты, как души произносящих их.
Впереди показалось несколько шершней. Всегда любил магию: какой-нибудь мечник сейчас бы уже вприпрыжку мчался к ним, сжимая в руке холодный эфес безжалостной стали. Я же, взмахнув рукой, бросил в их сторону шаровую молнию, потрясшись в воздухе, шершни дружно упали в траву.
Вскоре впереди показались фигурки людей и орков, стоящих у дощатого забора, видимо, претворявшего Кап-Дун — небольшой городишка, стоявший на невысоком пригорке, с которой открывался изумительный вид на бушующие гневное, терпеливое и кроткое море. Ветер доносил обрывки хриплых фраз: «Эти морра совсем обнаглели...», «Миртана будет нашей!», «Сдохни, сдохни, морра!». Орки чувствовали себя здесь хозяевами, но на самом деле ничего не изменилось, давно уже великой Миртаной правили нелюди... Стоило мне приблизиться, как передо мной появился человек в легких синих доспехах.
— В Кап-Дун направляешься?
— Именно.
— Веди себя там поприличнее, а то орки тебе башку снесут, да и главный недоволен будет!
— Главный?
— Командир оркский, к нему обычно не пускают, но если перед его домом делов натворишь — быстро познакомишься
— Оркский главнокомандующий — главный? Ты же человек!
— Я — наемник на службе у орков, когда они вторглись в средиземье, у каждого был выбор: стать наемником на службе у орков, или оставаться верным седой лисице, я свой выбор сделал, и не жалею, — ухмыльнулся мой собеседник.
— А как же родина?
— Пустые слова, — с усмешкой оборвал он меня, — выбор таков: или ты живешь нормальной жизнью, или прячешься в лесах, как нелюдь какой-то.
— А ты не предполагаешь, что когда орки одержат победу — вас просто перережут, за ненадобностью?
— Лучше позже, чем сейчас...
Я прошел мимо и направился к воротам. Орк-охранник враждебно глянул на меня, и брезгливо дернул верхней губой.
— Куда прешь, морра? — угрожающе произнес он.
— В город, естественно, разве это не видно?
— Ты войдешь, только если я разрешу! Совсем оборзели!
— Уж не хочешь ли ты остановить черного мага? Думаешь, алебарда остановит некроманта? Отойди в сторону, и не заставляй меня выжигать все живое перед городом, — можно было, конечно, мягче и культурнее, я играл с огнем, но слишком меня все это достало, не хотелось тратить время на этого идиота.
Окинув меня оценивающим взглядом, орк задумался, видимо, пытался понять блефую я или нет. Я смотрел ему прямо в глаза, если сейчас отвести взгляд — он набросится, это психологическая дуэль. Длилась она недолго, через минуту он опустил глаза, отошел в сторону и проговорил.
— Проходи, только, чтоб неприятностей от тебя не было.
Не говоря ни слова, я проследовал в город.
Кап-Дун не сильно отличался от деревушки: неказистые домишки, лишенные всякого пафоса, порой покосившиеся деревянные лачуги бедняков, порой каменные здания, но не было на них барельефов, или еще каких украшений. Лишь одно здание выделялось, высокий двухэтажный дом, сложенный из особого, ровного камня, на фасаде второго этажа, рядом с окном развивались два орочьих флага. Из весьма недешевого шелкового полотна. Перед входом стояли два громадных орка, тела их покрывали хорошие стальные доспехи. Это, несомненно, обитель оркского коменданта. Но идти туда я не спешил, мне нужно было немного развеяться: слишком много общения за один день, я просто с ума сойду, эти голоса, проблемы, шум... они просто выводят меня из себя. Люди, живущие в миру, жалуются, что нет им покоя, а откуда ему взяться? Мало того, что сами непрестанно бормочут, шумят, так еще и окружены, словно захвачены в плен, этим шумом.
Возле самодельного прилавка, который некогда был простой скамейкой стоял высокий худощавый человек, острые черты лица и смуглая кожа выдавали восточные корни. Торговец, не иначе, может, удастся комнату выторговать, а то я свихнусь от этого шума...
— Приветствую, незнакомец! Мое имя Эзил, у меня ты найдешь все, что тебя нужно: первоклассные эликсиры, пища... все только самое лучшее и, почти даром.
— Все говоришь? Мне нужна комната, хочу отдохнуть, сам видишь, я давно не молод, а переход между городами просто убивают меня!
— Ммм... лучше бы тебе поговорить с орками на эту тему, я дума... — поймав мой взгляд, он тотчас осекся, — за пятьсот монет ты можешь отдохнуть в моем шатре.
— А как насчет книг? Мне нужны некоторые из них.
— Книг? После начала войны все забрали орки, хотя... я мог бы что-то достать, у нас, торговцев, большие связи, — последние слова он произнес шепотом.
— Мне нужны книги магов воды, — заговорчески прошипел я, — их духовные учения.
Глаза азиата непривычно расширились.
— Ты спятил? Маги Воды объявлены преступниками! Сейчас, по слухам, они шатаются по пустыни, стараясь не нарываться на орков и ассасинов, все, что хоть косвенно с ними связано — уничтожается.
— Но почему?
— Политика... в военное время необходимо присоединиться к одной из враждующих фракций: мы — ассасины встали на сторону орков, возможно, кто-то поддерживает и короля, а маги воды, появившись в пустыне, отказались сотрудничать с кем бы то ни было, видите ли, их бог против войны... уж не знаю, чего они хотели добиться, но добились того, что теперь за ними охотятся все, вот только выследить мага почти невозможно...
— Неужели ты не знаешь способа достать их книги? — недоверчиво проговорил я, отстегивая с пояса второй кошелек.
— Ты сказочно щедр, незнакомец. Ну, ходили одно время слухи, что в Нордмаре есть какой-то тайник, где хранятся вещички магов воды, отобранные у тех, кого удавалось поймать, но об этом нужно расспрашивать тамошних торговцев, впрочем, даже они точно не знают.
— С чего ты взял?
— Если б знали, давно бы уже нашли и распродали, подобная редкость стоит целое состояние.
— Благодарю, — с этими словами я развернулся и направился к шатру.
Мимо сновали предатели, принявшие сторону орков, обрывки жестких фраз били в спину. Удивительно, как легко придают люди свой род. Допустим, слово «родина» давно потеряло для них всякое значение, но род... ведь это же их соплеменники... никогда я не слышал, да и не услышу, чтобы волк, к примеру, помогал мракорису охотиться на своих сородичей, а тут... человек пошел против природы, растоптав, поправ ее законы, и он за это поплатится...
Шатер был небольшим, и, честно говоря, практически не огораживал, не защищал меня от звуков внешнего, людского мира. Расположившись на хозяйской кровати, я предался размышлениям. Прискорбно, что в этом мире продается все... я отдал этому торговцу немалую часть королевского золота, позаимствованного в трюме «Эсмиральды». Именно позаимствованного, а не украденного: избранный должен мне намного больше, ведь именно я вытащил его с того света. Хотя, не сомневаюсь, что там ему было бы намного лучше. Мораль... любой поступок можно оправдать или осудить, но сделанного не воротишь, а суть вся в том, насколько противоречит этот поступок твоему внутреннему закону. Ведь даже это «заимствование» можно расценить и как воровство, и как взимание малой толики платы, и как дружеский дележ.
Что теперь делать? Похоже, все пути ведут в Нордмар. Чтобы попасть туда мне нужно разрешение еще двух оркских главнокомандующих. Можно было бы и силой прорваться, благо теперь она стала почти безграничной, и даже я сам не ведаю, на что способен, но известно какие последствия все это повлечет за собой. Поэтому лучше не предпринимать в этой войне решительных ходов, хотя, если верить торговцу — в стороне у меня остаться все равно не получится... но, нейтралитет я буду сохранять, пока это возможно. Значит, пока следует выполнять задания орков, а там видно будет. Мой отец был гениальным стратегом, его дар передался и мне: с юности любил просчитывать все возможные варианты в разговорах и событиях, и почти никогда не ошибался: люди очень предсказуемы. Сейчас главное любым способом добраться до Нордмара, а там уже можно будет и обосноваться. Судя по всему, северные земли меньше всего затронуты войной, а значит, там я смогу найти отголосок того, чего ищу всю жизнь — покоя. Я — вечный странник, а не вершитель, поэтому стоит попытаться как можно меньше ввязываться в ход истории, хотя в стороне остаться не получится в любом случае. Возможно, кто-нибудь здесь сможет еще что-то толковое про магию воды сказать? Я сам рассмеялся от глупости, пришедшей мне в голову. Магов здесь нет, а обычные люди издревле сторонились всего, что с ней связано... Сон охватил меня сладостными оковами, мятежные мысли, наконец, остановили свой хоровод, и я погрузился в забытье.