Б. Свобода мышления и образования

Возможно, что в качестве заповедника человеческой свободы все еще существует область религии и культуры. В XVII в. и начале XVIII в., в эпоху политической несвободы и вместе с тем во време­на Баха и Генделя, многие люди могли свободно проявлять себя в музыке. Возможно ли подобное сегодня? Может ли религиозная и духовная жизнь избежать влияния процесса широкого распростра­нения принципа централизованного управления, берущего свое на­чало в экономическом процессе?

Исходя из накопленного опыта, сегодня можно ответить и на этот вопрос. Решающее значение при этом приобрели два момента.

1. Прежде всего это тот банальный факт, что для осуществле­ния научных, литературных и художественных планов в боль­шинстве случаев необходимы экономические средства, которыми располагают центральные плановые органы. Чтобы напечатать книгу, соответствующий плановый орган должен дать свое согла­сие на выделение бумаги. В других случаях нужна иностранная валюта для импорта книг и аппаратуры, необходимых для прове­дения определенных исследовательских работ. Плановые' органы постоянно проверяют неотложность соответствующих потребно­стей. Им необходимо делать это, даже если они вначале не хотят делать это. Следовательно, они дают оценку достижений умствен­ного труда. Для организации концерта необходимо предоставить зал и уголь для его отопления. Так, весьма простым способом центральные или местные плановые органы превращаются в су­дей, решающих, какие книги следует издавать, какую аппаратуру нужно импортировать, состоятся ли концерты тех или иных пиа­нистов или нет. Следует ли в естественных науках стимулировать развитие так называемых фундаментальных или прикладных ис­следований? Решение здесь может выносить не спонтанное разви­тие наук, иными словами, не ход научных дискуссий. Ибо реше­ние вопроса о том, развитию каких исследовательских задач не­обходимо содействовать путем выделения строительных материалов, машин, аппаратуры и вспомогательной рабочей силы, зави­сит от решений центральных плановых органов и от той ступе­ни срочности, на которую они ставят отдельные проекты. Так в силу объективной необходимости из экономической политики такого толка возникает централизованный контроль умственно­го труда.

2. И все же проникновение государственных центральных хо­зяйственных органов в эти сферы имеет и другие, более глубокие причины. Чтобы достичь плановых целей, необходимо направить энергию людей именно на эти цели. В противном случае подо­бные экономические порядки начинают страдать от самостоятель­ности индивидов с их стремлением отстоять свои собственные взгляды. Следовательно, людей необходимо постоянно убеждать в том, что на самом деле будет правильно всеми своими силами служить достижению плановых целей и отказываться от индиви­дуальных планов. Вот почему в таких странах регулярно ведется пропаганда «производственных битв», и даже больше: путем ве­дения радикальной «воспитательной работы» предпринимаются попытки мобилизовать людей в интересах полного осуществления центральных планов.

В экономических порядках этого типа центральные органы не только управляют вещами, но и руководят людьми. Ну, а люди нуждаются в общем «воспитании», цель которого — «объединить все волеизъявления в единую волю, направить все усилия на до­стижение одной цели, цели общества». Это было известно и сен­симонистам 30-х годов XIX в.1 Они требовали, чтобы на протяже­нии всей жизни велось это воспитание, которому должны слу­жить как искусство, так и религия. «Растущее значение мораль­ного воспитания может рассматриваться как важнейший аспект развития свободы, состоящей, прежде всего, в том, чтобы хотеть и охотно делать то, что нужно делать». «Моральное воспитание должно оказывать влияние на то, чтобы каждый воспринимал обязанности, возлагаемые на него настоящими, законными вождя­ми общества, действительно как свой долг, который охотно вы­полняется». «Чтобы отдельно взятый человек согласился занять место, которое отводится ему, недостаточно одного знания цели общества и средств ее достижения. Цели и средства должны стать для него предметом симпатии и картиной желаемого. Отныне уче­ные могут, пожалуй, без всяких сомнений установить этот фено­мен и в силу этого говорить, что следует любить, чтобы не ме­шать тому ходу развития, каким он предписан стечением истори­ческих явлений. Но они не способны воспроизводить те чувства, необходимость которых они осознают. Эта миссия доверена лю­дям другого типа, тем, которых природа одарила большой силой чувств». «Искусство благодаря силе воображения, которой оно располагает, должно оказывать на массы достаточно сильное вли­яние, чтобы совершенно однозначно ориентировать их на постав­ленную цель и поддерживать своих прирожденных вождей в этой большой совместной работе». Праздники станут «днями отдыха мускульной силы общества», в течение которых будет оказы­ваться воздействие на чувства и сознание в смысле достижения социальной цели. Духовной свободе и свободе критики здесь нет места.

Сенсимонисты правильно осознавали взаимосвязи между цент­рализованным регулированием экономического процесса, воспита­нием и пропагандой. Это не случайные связи. И здесь существу­ют взаимосвязи порядков. В странах, которые последовательно проводят политику централизованного управления экономическим процессом, например, музыка также становится средством ориен­тирования масс на общие цели центральных органов, скажем, для того, чтобы начать очередную «производственную битву». Свобо­да мышления и образования также несовместима с последователь­ным проведением политики централизованного управления. Если государство, проводящее подобную политику, отказывается от ис­пользования средств духовного руководства людьми, то оно тем самым менее полно ориентирует на плановые цели. И здесь сво­бода неадекватна политике централизованного управления. Госу­дарства нередко пытались комбинировать свободу образования и волеизъявления с экономической политикой централизованного управления. Но это лишь наносило ущерб экономической функ­циональной способности системы регулирования.

3. В стремлении применить на деле «противовесы» централь­ным плановым органам и их властным позициям путем расшире­ния политических, культурных и правовых порядков находит свое отражение старая идея в новом обличье, а именно должно возникнуть «равновесие властей» нового типа. Отнюдь не равно­весие законодательства, органов управления и судопроизводства, а также эмиссионного банка, как это пытались сделать государст­ва в XIX в., но, быть может, равновесие полученного по наслед­ству экономического порядка с централизованным планированием и свободных порядков в политике, праве и культуре. Именно так должен формироваться замкнутый совокупный порядок, способ­ный функционировать.

Но эксперименты все же принесли в данном вопросе два важных результата.

а) Чем больше выявляется свобода личности благодаря государст­венно-правовой защите, равно как и свобода мышления и обра­зования, тем меньше возможность реализации политики центра­лизованного управления экономическим процессом. То, что да­ется одному, отбирается у другого. В таких экономических по­рядках, в которых путем установления парламентского контро­ля и соблюдения основных прав, касающихся свобод, эффектив­но ограничены полномочия центральной администрации, наблю­дается настоящее нагромождение причин неравновесия: те, кото­рые вообще связаны с централизованным управлением, и те, ко­торые возникают из факта ограничения полномочий. Примера­ми служат английский эксперимент после 1945 г. или экспери­менты в Голландии и Норвегии.

Итак, представление о том, что угрожающее свободам воздей­ствие централизованного планирования экономического процесса можно компенсировать расширением свободных порядков в по­литической, правовой и культурной сферах, ошибочно в самой основе своей. Централизованно управляемые экономические по­рядки и свободные порядки государства, права и воспитания дол­жны вступить в конфликт между собой. Существует «коллизия» порядков, глубокое внутреннее противоречие. Конечно, в истории предпринимались попытки претворить в жизнь вступающие в кол­лизию порядки, как это имело место во многих западноевропей­ских экспериментах после 1945 г. Но всегда один порядок мешает другому, И поскольку отдельные порядки не согласованы между собой, то не возникает никакого общего порядка, способного фун­кционировать. Общая политика непоследовательна и не может по­хвастать успехами. Бросается в глаза важный принцип политико-экономических действий. Принципы экономического порядка дол­жны были сразу же согласовываться с принципами других по­рядков, например, с принципами государственного порядка. Или, иначе говоря, нужно было оставить попытки одновременно уста­навливать «входящие в коллизии» порядки.

б) Если последовательно проводится политика централизованного управления экономическим процессом, как в России начиная с 1928 г., то противовесы устраняются. Тогда по логике создается общий порядок. Но ни один вопрос не решается. Более того, все вопросы ставятся в новой, более острой форме: социальный воп­рос, проблема политического порядка, проблема правового государства и свободы. Такая политика не ведет к «прогрессу», она означает возврат на совершенно неблагоприятную исходную по­зицию.