Поэзия эпохи 50-60х годов действительно окажется расколотой на два враждующих друг с другом течения: рядом с Некрасовым встанет Фет (поэты чистого искусства и демократическое движение). Каждая из сторон опирается на действительно присущие многогранному и гармоничному гению Пушкина эстетические принципы. Но если в Пушкине они были едины, то в середине 19 века, в эпоху резкой драматизации общественных страстей, они оказались разведенными по разные стороны баррикады. Сохранить свойственную Пушкину цельность, полноту и непосредственность восприятия мира можно было только ценою ухода от гражданских бурь современности.
Поэтическая свежесть, природная чистота и ненадломленность лирики Фета достигалась путем отключения творчества от гражданских страстей и ухода в чистые созерцания природы и любви. Стремление Фета сохранить гармонию в условиях дисгармонической действительности заставляло предельно сокращать тематическое разнообразие стихотворений.
Некрасовский поэт слишком остро "видит невозможность служить добру, не жертвуя собой".Демократическая поэзия, не чуждающаяся злобы дня, открытая дисгармонии окружающего мира, подчас жертвует искусством, его поэтической игрой ради "добрых чувств". Разумеется, вторгающаяся в стихи Некрасова и поэтов "некрасовской школы" социальная дисгармония накладывает на их творчество особый отпечаток. В сравнении с поэзией "чистого искусства" здесь более активизировано аналитическое начало, более ощутимо воздействие прозы. Назвав свой стих "суровым и неуклюжим", Некрасов не кокетничал со своими читателями. Но в этой суровости была своя правда и своя красота: дисгармоничность художественной формы имела тут особую драматическую содержательность.
В мире искусства вновь и вновь поднимался вопрос о назначении литературы, и в частности поэзии. Неоднократно обращался к этой проблеме и Некрасов. Путь "обличителя толпы, ее страстей и заблуждений" поэт избрал еще в юности, но первые высказывания на эту тему относятся к более позднему времени. Тема о назначении поэта и поэзии – одна из основных в лирике Некрасова. Свои взгляды на роль поэта и поэзии Н. наиб. полно изложил в стихотворении "Поэт и гражданин", которое воспринимается как его поэтический манифест.
Ученые о поэзии этого периода
Ямпольский «Поэзия 60х годов. Общий обзор». Прямолинейная тематическая подстановка, вместо «чистой поэзии» – лирика природы и любви, а вместо «гражданской» – стихотворения на политические темы, неверна. Она ведет не только к сужению, но даже к искажению реальных фактов, реального облика этих двух поэтических школ. Можно говорить лишь о преобладании того или иного круга тем и мотивов, преобладании, вполне объяснимом в связи с общим идейным направлением каждой школы. Но физиономия школы характеризуется не только кругом тем, а в первую очередь социально-политическим мировоззрением, определяющим их трактовку. Представители «чистой поэзии» откликались на политические события и явления общественной жизни, и политические стихи у некоторых из них занимают немалое место. С другой стороны, лирика природы и любовная лирика вовсе не игнорировались «гражданскими» поэтами, в первую очередь самим Некрасовым. Но это обстоятельство еще больше подчеркивает коренные расхождения между ними. Наличие политических стихотворений у Толстого и Тютчева не делает их близкими Некрасову, поскольку их конкретные социальные оценки и общее политическое мировоззрение чужды ему, а лирика Некрасова нисколько не приближает его к Фету, потому что она не только носит особый индивидуальный отпечаток, как у каждого крупного поэта, но опирается на совсем иные, враждебные Фету эстетические принципы.
Тема природы в лирике середины XIX века (А.А. Фет, Ф.И.Тютчев, И.С. Никитин и другие)
Берковский «О русской литературе»
Фёдор Иванович Тютчев
В предпосылках поэзии Тютчева лежат природа и хаос, с которых должны начинать строители современного общества. Поэзия Тютчева демонстрирует, что новое общество так и не вышло из состояния хаоса. Современный человек не выполнил своей миссии перед миром, он не позволил миру вместе с ним взойти к красоте, к стройности, к разуму. Поэтому у Тютчева так много стихотворений, в которых человека как бы отзывают назад, в стихию, как не справившегося с собственной ролью. Природа, по Тютчеву, ведет более честную и осмысленную жизнь до человека и без человека, чем после того, как человек появился в ней. Бунт против цивилизации выражается в том, что она объявляется излишней. Она не возвысилась над природой – и должна исчезнуть в ней. Сознание человека эгоистично, оно только и служит личности как таковой, за что человек бывает достаточно наказан – проникающим его чувством ничтожества своего и страхом смерти. Тютчев не однажды объявлял природу совершенной по той причине, что природа не дошла до сознания. В «Успокоении» описан конец грозы, она повалила высокий дуб, а над вершинами леса, где опять все звучит и веселится, перекинулась радуга. Природа снова празднует свой прерванный праздник – над телом дуба, павшего героя, никем не оплакиваемого, не ощутившего собственной гибели.
Когда Тютчев в 1865 году пишет одно из программных своих стихотворений – «Певучесть есть в морских волнах...», то и здесь гармонию природы он понимает в том же смысле. Природа не задумываясь переступает через своих индивидуумов, она осуществляет себя через частное, равнодушная к частному.
Тютчев – тайновидец природы, поэт ее роковых, мучительных состояний, перед которыми цепенеет рассудок и оживает в самом человеке "дикое, неразгаданное, ночное". Из-за него в русской поэзии закрепились и обрели философскую значимость образы гроз, зарниц ("демоны глухонемые"), ночного ветра, наконец, самой ночи – разнообразные свидетельства демонической сокровенной силы природы. Тема "дня и ночи" приобретает у Тютчева наиболее обобщенное звучание, знаменуя собой двуполярность бытия. Тютчева привлекает круговорот времени в сутках, тончайшие смещения и переходы от ночи ко дню и обратно, особенно поэзия вечерних сумерек ("Летний вечер", [1828]; "Осенний вечер", 1830; "Тени сизые сместились", [1835]).