Анн Анселин Шутценбергер 3 глава

 

Личный пример

Рассмотрим мой личный пример. Когда я была студенткой факультета психологии, я была замужем, у нас родился ребе­нок; как и многие молодые пары, мы испытывали финансовые затруднения. Одна из моих кузин (Аннетт) предложила мне деньги в долг. Я согласилась, не чувствуя себя ни обязаннй, ни виноватой. Когда я закончила учебу и начала работать, я отдала эти деньги. Однако мои коллеги по работе не понимали, как моя кузина могла так легко дать в долг деньги и как я смогла без проблем их принять. И задумываясь над этим теперь, я вспомнила, что мой дедушка был старшим из шести детей и стал сиротой в очень юном возрасте. Их приютил дедушка (мой прапрадедушка), и они росли вместе с его детьми от второго брака. Мой дедушка остался без родителей в 14 лет, начал рабо­тать очень рано, чтобы помочь растить своих братьев и сестер и дать им высшее образование*. Таким образом, в бессознатель­ном моей семьи он «приобрел заслуги» по отношению к своим братьям и сестрам. Позже, закончив свою учебу в Швейцарии, одна из его сестер открыла лабораторию фармацевтической продукции. На рубеже веков она вышла замуж за химика-фар­мацевта; они заработали немного денег и осели в Париже. Моя кузина, предложившая мне деньги, происходила именно от этой сестры моего дедушки. В каком-то смысле это было восстанов­лением равновесия – «одолженное за то, что некогда отдано». Она мне сказала: «Ты мне их вернешь, если сможешь, но если ты хочешь, то можешь и не отдавать; или же отдашь позже, че­рез 5 или 50 лет – это не имеет никакого значения». И с точки зрения «системы семейных счетов» я хорошо понимаю то, что ей казалось нормальным, как, впрочем, и мне, так как мы обе знали, что между ее бабушкой и моим дедушкой были сердеч­ные отношения (то, что Бузормени-Надь называет «установ-

 

* В политехнической школе Цюриха (среди первых женщин, получивших доктор­скую степень в 1884,1886,1888 гг.). Ebenso пей ah Kuhn, CFCF VERLAG, ZUnch, 1988 120 лет обучения женщин в университете Цюриха.

 

кой на щедрость»). Все потомки братьев и сестер моего дедуш­ки были в долгу по отношению к нему (старшему). Все его очень любили. И когда он состарился, а моя семья в Париже испыты­вала нужду (после Великой депрессии 1929 г.), потомки одних и других приглашали нас к себе. Мы жили в Париже, моя дво­юродная бабушка (Натали) помогала моему дедушке и моей ба­бушке, это поддерживало тепло в наших сердцах и согревало наши души. Мы не подписывали никаких бумаг/ Никогда не говорили о деньгах. Большую часть наших каникул проводили вместе в местечке Ба-Ре на большой ферме, которая принима­ла дорогих гостей: их самих, брата и сестру с супругами и нас,1 двоюродных братьев и сестер – все три поколения.

Семейные связи поддерживались и укреплялись.

Долг был отдан, и всем это казалось нормальным. Никогда не было у нас обмена бумагами, долговыми расписками. Когда моя кузина дала мне деньги в долг, она отказалась от долговой расписки. Конечно же, я вернула эти деньги.

Когда 30 лет спустя, проходя перед ювелирным магазином, я неожиданно для себя купила золотые серьги и подарила ее дочери, я вспомнила, чта моя кузина, к тому времени уже по­гибшая в авиакатастрофе, подарила мне дешевые серьги и дала в долг деньги. Таким образом, золотые украшения тоже были символическими.

 

Семейная «бухгалтерия». Базовая безопасность. Несправедливость

Существует неявная семейная «бухгалтерия». Речь идет не только о дейьгах. Я хочу сказать не столько о деньгах, которые мой дедушка давал своим братьям и сестрам, сколько о том, что они были заработанными – он много работал в молодости, что­бы их поддержать. А главное – он дал им любовь, привязан­ность и поддержку, радость, счастье, базовую безопасность. Это передается* между потомками моего дедушки и его братьев и

* Так, в 1999 г. потомки моего дедушки (родившегося в 1824 г.) собрались 23 августа в местечке около озера Аннеси.

 

сестер. Когда мы собрались в Париже отпраздновать серебря­ную свадьбу моего дяди и моей тети Натали, нас было четырес­та человек. И это еще не конец. Мы являемся теперь «дружной семьей дальних родственников» и продолжаем оказывать друг другу взаимную поддержку. Один из моих кузенов со своей же­ной продолжают праздновать день рождения своей бабушки (умершей более 50 лет назад) и приглашают всех нас, не вменяя нам в обязанность, в свою очередь, организовывать празднич­ный стол. Это «семья» и праздник.

В русском языке есть выражение «в тесноте, да не в обиде», означающее способность не раздражаться и не забывать никого.

Именно это имеет в виду Бузормени-Надь, когда говорит об учете заслуг и долгов. Во всяком случае, так я его понимаю по публикациям.

Но еще существуют пережитые несправедливости, которые причиняют боль. Среди факторов, вызывающих рак, я довольно часто встречаю стресс и обиду.

Людям не удается простить пережитую несправедливость. Это связано с «системой учета» в этом сложном «гроссбухе се­мейных счетов» – того, «что должны вам» и «что вы должны другим» для равновесия счетов, для «подсчета остатка по лю­бому счету».

Мой терапевтический опыт последних 30 лет показывает, что ни географическая удаленность^ ни бегство не освобождают индивида от того, что он мог бы назвать своими «долгами» по отношению к своей семье.

Невозможно избежать, говорит Бузормени-Надь, тирании своих обязанностей, убегая от кредитора. Бегство от семейных обязательств может «пропитать» все человеческие отношения индивида чувством невыносимой вины, расплывчатой и бес­предметной. Его может парализовать от этого «аморфного и неопределенного экзистенциального чувства вины».

Бузормени-Надь задает вопрос: «Может ли «объективнаяре­альность» существовать в отношениях?» Слово «объективная» предполагает отсутствие неверной или неточной информации и искажения фактов в результате эмоционального восприятия. Для него объективность имеет смысл в отношениях между двумя людьми, только если они сопровождаются синхронным осознанием каждым из них своих собственных потребностей и потребностей другого. Оба стараются при этом сделать другого объектом своих собственных желаний и потребностей. В этом заключается очень сложный процесс выстраивания отношений. Мысль автора сложна, но может быть прояснена ссылкой на Дж. Л. Морено и Карла Роджерса, их желанием «увидеть себя глазами другого».

«Тем не менее, - говорит Бузормени-Надь, - нельзя забывать, что потребности индивида включают в себя в сконденсированном виде неоплаченные «счета* по отношению к его изначальной се­мье, помимо реактивации своих собственных психических про­цессов детства».

Именно здесь видно, как показал Ален Мижолла8, до какой степени семейные проблемы, например, поэта Артюра Рембо, мешали ему жить: ему не удавалось их решить и он обратился в бегство. Одной из его проблем был уход отца, военного, когда мальчику было 6 лет. Но если обратиться к предшествующим поколениям, то наблюдается тот же факт: на сто лет раньше его прадедушка оставил своего сына в 6 лет, и мужчины по отцовс­кой линии продолжали оставлять сыновей в том же возрасте, уезжая или умирая: это были «неоплаченные счета изначаль­ной семьи». Именно эту реактивацию в одном и том же возрас­те Жозефина Хилгард называет синдромом годовщины или «двой­ной годовщиной» (если явление повторяется с каждым из де­тей) – термин, который я обнаружила в своей практике и раз­вила в 1980-х гг. применительно к области, относящейся к здоровью и телу.

Чтобы лучше понять личность или индивида, начинают оп­ределять размах его потребностей, обязанностей, обязательств и основанных на ответственности установок в поле семейных отношений на нескольких поколениях.

Трансгенерационная терапия или геносоциограмма (Бузор­мени-Надь не рисует генограмм) позволяет привнести в этот процесс инструмент и помощь, помогающие индивиду набрать-

 

'Les Visiteursdumoi, Paris, Belles-Lettres, 1986.

 

ся «мужества противостоять обязанностям и чувству вины пе­ред неоплаченными эмоциональными долгами». Согласно Бу-зормени-Надю, всякая семья еще до рождения ребенка или де­тей обладает основообразующим фундаментом из солидарной ответственности и внутренне присущей ей первичной лояль­ности.

Когда люди непрерывно повторяют одну и ту же установ­ку, не меняются сами и при этом имеют фиксированные роли, это означает, что «устойчивость ролей обслуживает потребно­сти сети семейных обязанностей», – утверждает Бузормени-Надь.

В семейной системе с фиксированными и взаимозависимы­ми ролями сведение счетов блокировано и, следовательно, но­сит повторяющийся характер или же постоянно переносится на более поздний срок: в результате невроз или другие симпто­мы остаются надолго. Каждый индивид, собираясь улучшить свою жизнь и решить проблемы, не может этого сделать до тех пор, пока у него не будет уверенности в справедливом порядке и лояльных межличностных отношениях или в изменении в перспективе комплементарных9 ролей: помогающий – тот, кому помогают, заботящийся – тот, о ком заботятся, как это было в семье вечно прихварывающего и очень любимого домашними Чарльза Дарвина.

Несправедливость

Я хочу внести уточнение в то, что мы констатировали в слу­чаях тяжелых болезней и, в частности, рака, а именно выяс­нить, какова роль того, что называют обидой.

9 Например, те, кто заботится, и те, о ком заботятся: первые никогда не болеют, а вторые всегда больные (либо отрицающие, либо отрицаемые, согласно школе Лакана).

См. текст внучки Чарльза Дарвина 1вин Реверат Дарвин, вспоминающей свое вик­торианское детство и любовь, и удовольствие заботиться об одних и получать заботу от других: «Неприятным было то, что в доме моих дедушки и бабушки было честью и пе­чальным удовольствием болеть [...] отчасти потому, что мой дедушка был всегда болен и дети, обожая его, имели тенденцию его имитировать [...] и получать заботу от моей ба­бушки, и это было так приятно – чувствовать себя окруженным заботой и сочувстви­ем». (Reverat Gwen, Period Piece, a Cambridge Childhood, 1952, reed. 1987, London & Boston, Faber&Faber, 122).

Или помогающие и те, кому помогают, как, например, Марфа и Мария из Писания.

 

Обида

Многие люди, многие больные часто думают о доставлен­ных им неприятностях. Они бесконечно пережевывают эти не­справедливости. Они в обиде на того, кто с ними плохо посту­пил: чего-то недодал, был несправедливым, не дал повышения, ограбил, не приветил, не признал. Это «разъедает» и деформи­рует личность, подтачивает ее изнутри.

Обида связана с понятием, как мне кажется, близким к тому, что Бузормени-Надь называл пережитой несправедливостью, о чем дети говорят: «Это нечестно».

С людьми часто поступают несправедливо: это может про­исходить в семье, в супружеских отношениях, на службе, а иног­да и в национальных отношениях (войны, массовые убийства, притеснения, геноцид). Люди хранят обиду10, которая живет в них и делает свое дело, подкашивая здоровье вплоть до появле­ния рака, а иногда и смертельного исхода.

 

Несправедливость судьбы

Чувство несправедливости, как правило, является слож­ным. Несправедливость – неравенство переживается по от­ношению к судьбе, если речь идет о здоровье, физической выносливости, жизни и смерти («это несправедливо» быть неполноценным, часто болеть, никогда не болеть, умереть молодым, быть сиротой...), а также об экономической неспра­ведливости.

Чувство несправедливости судьбы часто сопровождается чувством вины у выжившего товарища, который возвратился из концлагеря или с войны, в то время как все его друзья по­гибли; у брата, который не утонул, или у сестры, которая вы­жила во время эпидемии ужасного «испанского гриппа» (20 миллионов умерших с июля 1918 г. по июль 1920 г.) или чув­ством вины богача.

10 Для более углубленного знакомства с понятием «обида» можно прочитать: Simonton, Simonton & Creighton (1978), Guerirenvers et centre tout, Paris: EPI, 1982, et Anne AncelinSchutzenberger, Vouhirguerir, Toulouse, Eres; Paris La Meridienne, 1985;Epi/LaMendienne, 1993; D.D.B., 19%. См. также «справедливость», «давать и получать» и счета семейные Ивана Бузормени-Надя (cf. Хайреман).

 

Трансгенерационный страх. Травматизм «ветра пушечных ядер»

Хирурги* императора Наполеона во время ужасного отступ­ления из России (1812) отмечали травматический шок у солдат, которые, едва разминувшись со смертью, чувствовали дунове­ние ветра пушечного ядра, убившего или искалечившего нахо­дящегося рядом друга или собрата по оружию. Одни в такой ситуации теряли память (как полковник Шабер). Другие пуга­лись и холодели до глубины души. Оказалось, что волна шока, задевшая их самих, передалась и некоторым их потомкам** – иногда в определенные периоды жизни они холодеют до кос­тей или испытывают недомогания, тревогу, спазмы в горле, кош­мары (происходит своего рода «наложение» друг на друга по­колений и временных эпох, «time collapse»).

«Это несправедливо...». Пережитая несправедливость, «настоящая справедливость»

«Это несправедливо» – так звучит не только крик души детей, но и тех, кто стал жертвой несчастья (неудачи в жизни, болезни, несчастного случая, злокачественного образования, запутывания в пуповине при родах, землетрясения, пожара, бури, прорыва пло­тины, загрязнения пляжа, вандализма на спортивном матче, глу­пой праздничной импровизации, изнасилования или сексуального домогательства, юрывного устройства террористов или искателей справедливости, неточности при стрельбе, судебной ошибки, за­тяжной забастовки...). На это мы списываем все непрощенные (кем?) невзгоды и безвозвратные потери.

Клинический опыт свидетельствует о драматических послед­ствиях для жертв и их потомков, поэтому полицейские Новой

* Деженетт Ларрей Перси в цит. Луи Крока (1999) по поводу синдрома «ветра пу­шечного ядра», обозначающего острые состояния стопорящего оцепенения, вызванные-исключительно испугом.

* С некоторых пор (главным образом с 1992-1994 гг.) наблюдаются поднимающи­еся из глубин памяти контрудары, обусловленные патологическим или несовершенным потомками трауром по мертвым, непогребенным или бесследно исчезнувшим, но давно ожидаемым (см. приложение на с. 202).

 

Зеландии и Австралии начали распространять в западных стра­нах (Северной Америке и Скандинавии) обычай Маори, назы­ваемый подлинной справедливостью (Real justice). Эта практи­ка вытекает из констатации того факта, что и полиция, и пра­восудие ищут виновных и иногда их наказывают, но ничего не предпринимается для того, чтобы помочь жертве справиться с уроном, потерянными годами, страданиями, чувством неспра* веддивости, более невыносимым, чем финансовый ущерб.

Пассивная агрессивность

Однако чувство несправедливости может также вызывать специфические формы поведения «несчастной жертвы», выра­жающиеся в пассивной агрессивности, которая может быть очень эффективной как в семье, так и сфере политики. В качестве примера можно упомянуть стонущую мать: «Пойди в кино, мой дорогой, не утруждай себя заменой лампочки в плафоне – я побуду и в темноте», а также голодные забастовки, победное непротивление злу насилием Ганди.

 

ПСИХОСОМАТИКА/СОМАТОПСИХИКА

«Body mind connection»

Отношения между состоянием разума и телом были извест­ны с давних времен, а затем забыты научной медициной. Но сейчас возобновляются их уяснение и углубление.

О психосоматике – некоторых аспектах плохрго самочув­ствия или болезни – начали говорить около сорока лет назад под влиянием психоанализа. Дальнейшее развитие эти иссле­дования получили в 1975 – 1980 гг.

В США проводится все больше и больше исследований, по­священных связи между психикой и телом («body mind connection») в рамках психонейроиммунологии – новой междис­циплинарной науки, появившейся в 1980 г.

Исследования в области психонейроиммунологии основы­ваются на открытии многочисленных (более сотни) новых нейрорецепторов, их влияния на лейкоциты и иммунную си­стему. Само функционирование иммунной системы доказы­вает, что состояния души людей, которые могут быть веселы­ми или печальными, испытывать чувства вины или обиды, возможно, оказывают влияние на число клеток Т и на иммун­ную систему. Материалы первых исследований были собра­ны в коллективной книге, выпущенной Робертом Адером в 1981 г.1, а наиболее свежие по инициативе Нормана Кузена обсуждались на международной конференции по психоней­роиммунологии в Тутциге (июнь 1990 г., Германия), органи­зованной немецким Обществом канцерологии, в которой я принимала участие.

1 Psychoneuroimmunology, New York, Academic Press, 1981,2-е id completee, 1991.

 

Трансгенерационные связи. «Бухгалтерия долгов и заслуг». Пережитая несправедливость

Исходя из своей практики в области трансгенерационных явлений, я пришла к заключению, что введенные Бузормени-Надем понятия невидимой лояльности и справедливости, учета долгов и заслуг позволяют по-новому взглянуть на позиции пси­хиатрии, психотерапии, психоанализа, холистической медици­ны, интегративной медицины, психосоматики. Если человек становится действительно взрослым, если его личность приоб­ретает некоторую свободу, то он становится свободным и в сво­ем поведении, а это предполагает подвижность ролей и обязан­ностей в межличностных отношениях. Поэтому структуры се­мьи не остаются неизменными: оплачивая старые счета, мы обнаруживаем то, что должно считаться справедливостью в си­стеме этой семьи, ибо каждый ее член вписывается в новое рав­новесие кредита и долга. Все психологические события в обла­сти отношений структурированы двойной мотивацией: «явной поведенческой структурой» и «скрытой обязывающей структу­рой». Следовательно, отношения должны быть представлены как бы связанными с двумя системами учета – системой яв­ных мотиваций, детерминированных властью, и системой иерархии обязанностей.

Рассмотрим случай 17-летней девушки, которая влюблена, встречается с молодым человеком и намеревается выйти за него замуж. Должна ли она и свободна ли она выйти замуж, иметь детей и отдать своим детям то, что получила от своих родите­лей, или же, например, должна в случае смерти своей старшей сестры, у которой остались дети, выйти замуж за вдовца и рас­тить оставшихся без матери детей сестры, потому что они с се­строй были сиротами и она многим обязана своей умершей се­стре (потому что «у нас всегда так делается»)?

Таким образом, существуют различные системы учета, зави­сящие от культуры и от семьи. Какой же из них мы отдадим предпочтение? В жизни часто приходится наблюдать, как вновь избранная «жертва», или козел отпущения, или больной (больной по воле других и/или человек, который сам выбирает бо­лезнь) приходят на смену ушедшим, чтобы решать проблему семьи.

Терапевтическое усилие по отношению к семье, индивиду или организму будет заключаться в восстановлении справедли­вости и устранении ущерба, понесенного козлом отпущения (или «жертвой»), но этого недостаточно, потому что экс-козел от­пущения снова окажется зажатым силами системы или систе­мой семьи, которая и увековечила статус козла отпущения. С точки зрения Бузормени-Надя, в терапевтическую стратегию следовало бы включить степень виновности, связанной с влас­тью, то есть использовать чувство вины тех, кто воспользовал­ся ситуацией (несправедливо).

Пережитая в семьях несправедливость часто является след­ствием банального факта: один из членов семьи получил в на­следство огромный дом, завод, драгоценности, столовое сереб­ро, семейные портреты, красивый ковер, «буфет тети Адель» или что-нибудь значимое в ущерб другим. И тогда как получивший, так и пострадавший вспоминают об этом и напоминают своим детям, часто в нескольких поколениях[4]2.

Нельзя вторгаться в семью без знания того, что является «собственно лояльностью в этой семье». «Понятие ткани ло­яльности предполагает существование как структуры ожида­ния, которой придерживаются все члены системы, так и рефе­рентной рамки, доверия, заслуг, обязательств и действия», – считает Бузормени-Надь, а уже потом включаются такие пси­хологические функции, как способность чувствовать и знать.

Старшая дочь часто испытывает чувство несправедливос­ти по отношению к своему младшему брату, которого в се­мье рассматривают как старшего, так как он является стар­шим сыном.

Лояльность по отношению к семье шире простого понятия поведения, уважающего законы, порядок и семейные традиции. Если воспользоваться термином Морено, речь идет о «ролевом ожидании».

Индивид находится под влиянием предписывающих указаний одновременно со стороны внешних ожиданий и интериоризирован-ных обязанностей, которые могут совпадать или отличаться. Важ­но напомнить, что Бузормени-Надь является психоаналитиком, и соотносить эти понятия с Фрейдом (и с функцией Супер-Эго).

В каком-то смысле обязанности – это Супер-Эго в нас, а если воспользоваться терминологией Эрика Берна3, то это Родитель (отец или мать) в нас.

Но все мы не располагаем столь видимым и столь ясным чувством долга:

«Составляющая морального обязательства (лояльности) связана прежде всего с пробуждением чувства долга, справедливости и праведности у верных членов семьи. Невыполнение своих обя­зательств - это путь к чувству вины, которое составляет вторич­ные системные силы регулирования. Гомеостаз системы зависит, таким образом, от регулирующего входного воздействия в виде вины» (Бузормени-Надь).

Можно было бы сопоставить этот «раздрай» и двойное пред­писание из теории когнитивного диссонанса Леона Фестингера4: когда вещи диссонируют или рассогласовываются друг с другом, возникает потребность сделать их созвучными, исходя из стремления к внутренней гармонии. Эта потребность инди­видуальна. Реализуется она путем бессознательного ухода от сообщений, восприятий и чувств, связанных с одним из эле­ментов, чтобы благоприятствовать тому, что связано с другим в рамках принятого решения, дабы не стоять перед драматичес­ким выбором и «сокращать диссонанс».

Некоторые люди более или менее терпимы к диссонансу. Иные лукавят и лгут окружающим (или себе) легче, чем другие,

3 Создатель трансактного анализа, базовыми понятиями которого являются три эго-состояния (Ребенок, Взрослый, Родитель), трансакции, «игры» и «сценарии». (Des Jeuxetdeshommes, Paris, Stock, 1966).

*A Theory of Cognitive Dissonance, New York, Evanston, Row, Peterson, 1957.

 

и их не беспокоит, когда правая рука не знает, что делает левая. Есть люди искренние, но им не все ясно в отношении самих себя и своих чувств; другие же люди лукавят и лгут, даже не осозна­вая этого, то есть сокращают диссонанс, сокращая восприятие. Или же они в такой степени терпимы к диссонансу, что не от­дают себе отчета в том, что их поступки не согласованы или несовместимы. Некоторые терапевты даже говорят о «О лож­ном «Я», неосознании себя (своей глубинной сути).

Разные члены семьи имеют переменные величины порогов чувства вины – и терпимости к диссонансу.

Система лояльности регулируется не только исключитель­но виной. Согласно Бузормени-Надю, структурирование лояль­ности определяется историей семейной группы, ее внутренней справедливостью, семейными мифами, диапазоном обяза­тельств каждого индивида и уровнем его заслуг в системе.

Известно, что иногда выигрывающие и проигрывающие по-разному видят заслуги и долги по отношению к своей собствен­ной системе.

Как можно направлять или «использрвать» лояльность по отношению к семье? Члены группы могут действовать через внешнее принуждение, через признание интереса быть членом данной семейной группы, через сознательно признанные чув­ства и обязательства, а также через неосознанную обязанность принадлежать этой семейной группе. Внешнее принуждение может быть заметным для наблюдателя, социолога, терапевта, а осознанные обязательства могут сообщаться членами группы друг другу. Однако о бессознательных обязательствах группы можно говорить только на уровне логических выводов, исходя из сложных косвенных показателей и, главным образом, толь­ко после длительного анализа взаимоотношениии в семье на определенном временном отрезке.

В итоге лояльность в семье будет зависеть от позиции каж­дого индивида по отношению к понятию справедливости сре­ди своих, что, в свою очередь, составляет часть семейных «сче­тов», включая и заслуги.

Чтобы понять функции группы, важно знать, кто, с кем и каким образом связан лояльностью, а также то, какой смысл каждый придает лояльности. Этот смысл у разных членов группы может быть различным.

Каждый ведет субъективный учет того, что он дал и получил в прошлом и в настоящем, и того, что он даст и получит в буду­щем:

«То, что было инвестировано в систему свободным личным уча­стием, и то, что было получено в виде поддержки, отказов или эксплуататорского использования других, остается записан­ным на невидимых счетах обязанностей и заслуг» (Бузорме-ни-Надь).

Это говорит о том, что иногда очень трудно выявить, кто и сколько получает и отдает в семье. Речь идет об отношениях между родителями и детьми, братьями и сестрами, двоюродны­ми братьями и сестрами, бабушками и дедушками и другими родственниками, то есть о расширенной семье.

Некоторые долги являются слишком тяжелыми (такие, как вендетта, потерянная честь, воспоминания о геноциде и мас­совых убийствах).

Клодин Вег (1979) описывает случай с молодым человеком по имени Робер из семьи депортированных. Его спас кюре на одной из ферм в Дордони во время войны, впоследствии дочь Робера вновь взвалит на себя тяготы судьбы, уехав в Израиль. В этом смысле пример показателен (см. с. 73, раздел «Дети де­портированных»).

«Зубастые подарки»

Многие отцы или авторитарные матери удерживают при себе сыновей или дочерей, говоря: «Я столько жертвовал(а) со­бой ради тебя, поэтому ты у меня в долгу». К сожалению, неко­торые молодые люди включаются в эту игру и не «обособляют­ся» от семьи (согласно выражению Мюррея Боуэна), не уста­навливают дистанцию между собой и своей семьей. Они не ста­новятся взрослыми, потому что чувствуют себя связанными обязанностями, которые в действительности близки тому, что в Африке называют подарками с зубами.

Эти «подарки» могут быть предметами ритуальных обменов, такими, как потлак (potlach). Есть люди, которые делают по­дарки другим или устраивают пиры в надежде на взаимность. Подарок делается «просто так», но из вежливости мы должны ответить тем же[5]5. И то, что было бесплатным действием, веле­нием сердца, становится обязанностью.

Вот несколько примеров. Если люди приглашают вас обедать, то, как правило, вы их также затем приглашаете отобедать – тако­ва негласная, социальная условность. Значит, если вы не хотите или не можете принять этих людей (нет квартиры, например, или не позволяет социальный статус: вы студент, художник или при­езжий), то у вас есть несколько вариантов выбора. Или вы не иде­те на обед, или идете, но приносите подарок, стоимость которого соответствует угощению, или приносите символический подарок – букет цветов или коробку шоколада. Таким образом вы освобож­даете себя от этого обязательства. Но если вы освобождаетесь слишком быстро и слишком просто, то в глазах представителей некоторых этнических групп становитесь «неблагодарной свинь­ей». Если вы любезно пригласите кого-то ради собственного удо­вольствия или чтобы ему(ей) оказать услугу и этот человек прихо­дит к вам с дорогам подарком, который вам не нравится или про­сто не нужен, то вы, скорее всего, будете испытывать затрудне­ние, потому что это сводит на нет ваш добрый жест или потому что гость превзошел свои финансовые возможности или норму.

Существуют социальные или семейные системы, результа­том деятельности которых является удержание людей в зави­симости путем «оплаты» таких подарков (например, образова­ния), от которых они могут освободиться только посредством «вечной» 'признательности за оказанные услуги.

Иногда, между родителями и детьми из-за этого складывает­ся драматическая ситуация. Например, сын бедной вдовы, которая всю жизнь выкладывалась, чтобы поставить его на ноги и оплачивать его учебу, чувствует себя обязанным всегда оставать­ся рядом со своей матерью и не осмеливается ни жениться, ни даже гулять с друзьями своего возраста, пока она жива. И так всю свою жизнь. Либо он ставит крест на себе и жертвует своей жизнью, либо устраивает ее позднее, после кончины матери.

Таким образом, «семейная бухгалтерия» имеет разные формы.

Это может быть манипулятивное использование подарков, что иногда наблюдается у родителей молодых, даже очень мо­лодых спортсменов, или виртуозов (вундеркиндов), или при­зеров конкурсов красоты.

Возьмем, к примеру, ситуацию, которая наблюдается у ма­терей шизофреников и у авторитарных матерей. Верно, они вырастили своих детей ценой огромных усилий, но никто не просил их жертвовать собой так, как они жертвовали. По сути, требование возвращать родителям то, что они дали, является как бы навязанной парентификацией (то есть превращением детей в родителей своих родителей). В то время как необходи­мо одновременно и окружить своих родителей любовью, и са­мому, в свою очередь, становиться родителем, продолжая выс­траивать цепочку: быть ребенком, возвращающим свои долги и «отдающим» своим собственным детям, а не своей матери или отцу непосредственно то, что было дано ему (ей).

По этому поводу Франсуаза Дольто в работе «Дело детей» (1985) пишет:

«Каждый ребенок вынужден выносить обстановку, в которой он растет, а также нести груз патогенных последствий, доставшихся в наследство от патологического прошлого своей матери и свое­го отца».

«Он является носителем этого долга, полученного еще в свой пре-натальный период симбиоза, а затем и постнатальных зависи­мостей {долгов], которые его структурировали».