Прот снова сделал помолчал.
«Я… здесь… здесь дремер. Он лежит в полом бревне. Я обмываю его опавшими листьями…»
«Расскажи мне больше об этом… хм… существе. Как он выглядит? Он стар или молод?»
«Ещё не стар, но уже и не молод. Он травмирован и ему очень больно. Я… я больше ничего не могу вспомнить.»
«Пробуй!»
«Помню, как бежал. Я бегу, бегу, бегу, бегу так быстро, как только могу. Не замечаю дерева и врезаюсь в него. Затем кто-то вытирает моё лицо. Голова болит…»
«Что случилось потом?»
«Я нашёл кору балнока, чтобы пожевать, но боль не прошла. Про кусок серебряной руды я уже рассказывал. Затем меня кто-то позвал. Это был Роберт. Он нуждался во мне, и я отправился на помощь.»
«Тебе не кажется странным, что кто-то зовёт тебя на помощь сразу после того, как ты потерял память?»
«Ничего необычного. Существа зовут на помощь по всей ВСЕЛЕННОЙ.»
«Понял. Ну хорошо. Это твой первый опыт межпланетных перелётов, правильно?»
«Нет. Я уже летал прежде.»
«Был на других планетах?»
«Путешествовал по своей солнечной системе примерно с двадцати пяти лет. В качестве пассажира, конечно.»
«Но ни одно из этих путешествий не закончилось тем, что тебя позвали на помощь.»
«Неа.»
«И, несмотря на то, что ты никогда не был за пределами своей солнечной системы, ты отправился через полгалактики самостоятельно.»
Прот пожал плечами.
«Там располагалась твоя ПЛАНЕТА.»
«Не боялся? Не страшно было находится так далеко от дома в столь молодом возрасте?»
«Дом – повсюду, где бы мы не находились. Вся ВСЕЛЕННАЯ – наш дом.»
«Кто тебе так сказал?»
«Каждый, кого я встречал.»
«У вас на Ка-Пэкс нет семейных уз, как у приезжих из небольших городков, верно? Но разве тебе не хотелось, чтобы рядом был взрослый? Чтобы вытащить из неприятностей, если они случатся.»
«Почему они должны случиться?»
«Ну, например ты можешь столкнуться с опасным животным.»
«Я сталкивался.»
«Правда?»
«Да. С Homo sapiens.»
«Ну ладно. Давай вернёмся к отрезку времени прямо перед тем, как ты услышал просьбу Роберта о помощи. Ты кого-то купал. Не знаешь, кто это был?»
«Нет.»
«Сконцентрируйся, прот. Ты купал это существо, а затем внезапно побежал. Почему?»
«Я… Он…»
«Не спеши.»
«Что-то пошло не так.»
«Что пошло не так, прот? Что не так?»
«Не знаю. Всё как в тумане. Следующее воспоминание – то, как я убегаю от него прочь.»
Прот начинал волноваться.
Жутко не хотелось заканчивать нашу беседу, но, к сожалению, я должен был присутствовать на обеде по сбору средств (одна из вещей, которую хотелось убрать из своего расписания) на Лонг-Айленде. Хотелось пропустить мероприятие, но я был основным докладчиком.
«Хорошо, прот. Можешь разгипнотизировать себя.»
«Пять, четыре…»
«Мы закончили на сегодня. Увидимся в пятницу.»
Прот ушёл, но в этот раз его походка не была такой оживлённой, или мне так показалось. Я тоже был обессилен и доел пиццу с шоколадом. Возможно, мне удастся сократить свою речь.
К моему удивлению на акции по сбору средств присутствовали агенты ЦРУ и несколько представителей прессы. Обе группы посматривали друг на друга с подозрением. Понятия не имею, как они узнали о мероприятии, но всё происходящее приобрело совершенно иной характер.
Я начал рассказывать о прогрессе в строительстве нового крыла и как оно обеспечит необходимое пространство для нового оборудования и инструментария для проведения важных исследований в новом веке. В середине выступления кто-то прервал меня вопросом о проте. Я признал, что прот вернулся, но отказался рассказывать о ходе его лечения. Тем не менее журналистка и другие присутствующие настояли: Кто же на самом деле был лжецом? Где был прот? Он и вправду может делать всё то, о чём я писал в своих книгах, особенно путешествовать быстрее света? Как долго он пробудет на Земле? Куда он отправится и кого возьмёт с собой? Прот и вправду стоял за «чудесными» исцелениями пациентов, которые случились в стенах нашего института в последние годы? Почему возле главных ворот собираются толпы людей?
К сожалению, у меня не было ответов на все вопросы. Меня и в самом деле осенило, что я знаю о проте не так уж и много, как и о множественном расстройстве личности, как и обо всём остальном.
Ланч тоже не был похож на пикник. Я ковырял лапшу в тарелке (с соусом из диких грибов и чёрными оливками) и даже не смотрел на торт «Смерть от шоколада». В животе продолжало бурлить, а в голову лезли вопросы, на которых у меня не было ответа. Ланч был похож на ночной кошмар. И хуже всего, никто не пожертвовал ни единого доллара к великому огорчению Вирджинии Гольфарб и нашего финансового директора, который впадал во всё большее уныние из-за перерасхода средств на строительство нового крыла, за которое формально нёс ответственность я.
На следующее утро с восходом солнца мне окончательно стало ясно, почему Кассандра немного расстроена в последнее время: она могла видеть какой-то знак в небе, говорящий о том, что она не войдет в список пассажиров, отправляющихся на Ка-Пэкс. Но если и так, у неё может быть информация о тех, кто полетит, тем более конец года стремительно приближается. Конечно я не ожидал массового исхода в новогоднюю ночь, группы пациентов, улетающих в небо как стая гусей. Но если я буду знать, чьи имена в «листе ожидания», то могу предупредить персонал, чтобы они помогли разочарованным пациентам (которых вопреки обещанию оставили на Земле) справиться с эмоциями.
Прот, прот, прот… Откуда ты пришёл и куда уйдешь? Как некоторые люди – или их альтер-эго – способны убедить остальных, что у них есть ответы на все вопросы, что у них есть ключ от царствия небесного? Может ли кто-нибудь объяснить, как харизматичный лидер смог уговорить три дюжины человек принять цианистый калий, чтобы отправиться к комете Хейла-Боппа[99]? И они даже не были пациентами психиатрической клиники!
У меня не хватало сил, чтобы исполнить в ду́ше арию тореадора из Кармэн [100], которая ползала в моей голове как неутомимый червячок. Я держал красную тряпку, а прот продолжал протыкать меня рогами.
Я вспомнил прошлую беседу во всех подробностях. Мы всё ближе подбирались к истине, но никак не могли за неё уцепиться. Все открытые двери неизменно вели в пустую комнату. Как мне преодолеть недостатки в работе «кроладона» и заставить прота рассказать, что произошло между ним (Робертом) и искалеченным мужчиной средних лет (его отцом) перед тем, как ад вырвался на свободу? Возможно, мне нужно заострить фокус. Изучить маленький интервал времени, который предшествовал побегу маленького прота. Изучить его минута за минутой, секунда за секундой, пока не станет ясно, что произошло. Вперёёёёд, торррреро[101]!
Позже этим утром, замерзая на заднем крыльце в ожидании, пока Кассандра закончит медитировать, я получил сообщение от Бетти МакАллистер: мою вечернюю терапевтическую сессию с пациентом отменили. Я немедленно попросил её назначить на это время дополнительную беседу с протом.
Когда я вернулся на лужайку, Кейси уже ушла. Не было времени её искать: в десять собиралась комиссия по строительству нового крыла. Я обошёл заднее крыльцо, уставившись на голые стены, поднимающиеся из земли, и на строителей в касках, работающих наверху. О чём они думают? Ланч? День рождения дочери? Возвращение домой после работы? Футбол по выходным? Путешествие на Ка-Пэкс?
БЕСЕДА СОРОКОВАЯ
В ожидании «инопланетного» друга я прокрутил в голове всё, что знаю об отрезке времени перед тем, как прот начал убегать от человека, которого купал. Известно было не много: внезапно молодой прот со всех ног пустился бежать. Что, во имя всего святого, могло произойти в этот переломный момент? Случилось ли что-то такое же разрушительное с шестилетним Робертом? И какая между ними связь?
Я стащил целую горсть перезрелых бананов с кухни института. Прот мгновенно подошёл к ним и быстренько съел, как самый голодный на свете человек. Когда он закончил и уселся в кресло, облизывая свои пальцы, я включил запись, и мы снова повторили ключевые моменты прошлого разговора без гипноза. Но прот не смог ничего добавить к уже сказанному. Я попросил его посмотреть на белое пятнышко на стене и самостоятельно себя загипнотизировать.
Когда он погрузился в привычный глубокий транс, я попросил его вернуться в то время, когда ему было шестьдесят восемь, и попросил вспомнить детали того, что его окружало, когда он купал покалеченного дремера средних лет. Он едва мог вспомнить этот момент, и всё, чего удалось добиться – это упоминания, что дремер начал подниматься из своей «ванны», когда прот дал дёру.
«Попытайся вспомнить! Он протягивал руку, чтобы коснуться тебя? Схватить?»
«Я… Я не… Он пытался…»
«Что? Что он пытался сделать?»
«Он пытался меня ударить!»
«За что? Ты знаешь, за что он хотел тебя ударить?»
«Я… Я…»
«Да?»
«Я не помню! Я НЕ ПОМНЮ! НЕ ПОМНЮ, ПОНИМАЕШЬ?»
«Хорошо, прот, успокойся. Просто расслабься. Хорошо. Хорошо…»
Он несколько раз глубоко вздохнул. Я вывел его из гипноза и он быстро пришёл в себя.
Я решил попробовать иной подход.
«Путешествия в Космосе довольно рискованны, не так ли?» - рискнул я.
Знакомое выражение снисходительного раздражения появилось на лице прота.
«Джин, джин, джин. В твоём детстве был велосипед?»
Я внезапно вспомнил, как отец бежит за мной, пока я пытаюсь удержать равновесие на новом велосипеде. Он отпускает меня и чувствую гордость, когда самостоятельно возвращаюсь на дорогу.
«Да, был.»
«Для нас путешествия в Космосе подобны катанию на велосипеде. Ты беспокоился о том, что упадёшь, каждый раз, когда шёл кататься?»
«Нет, после пары падений уже не беспокоился.»
«Им-мен-но![102]»
«Расскажи, каково это – лететь через пустое пространство в несколько раз быстрее света?»
«Никак.»
«Ни с чем не сравнить?»
«Нет, я имею в виду, что нет вообще никаких ощущений.»
«Это можно сравнить с бессознательным состоянием? Со сном?»
«Что-то вроде того. Чем-то напоминает «гипноз», как вы его называете.»
Я уловил иронию, но не было времени акцентировать на этом внимание.
«Нет ни жажды, ни голода или ощущения, что стареешь? Никаких ощущений?»
«Неа.»
«Почему ты не сгораешь в атмосфере, как метеор?»
«По той же причине, по которой и свет не сгорает в атмосфере.»
«Когда «приземляешься», не чувствуешь встряски?»
«Нет.»
«Как ты тормозишь?»
«Просто, если есть правильная программа.»
«Имеешь в виду компьютерную программу?»
«Конечно.»
«Ты везде носишь с собой компьютер?»
«Конечно. Как и ты. Мы все похожи на компьютеры с ножками, ты не заметил?»
«Так ты говоришь, что всё путешествие запрограммировано в твоём мозгу и ты не можешь его контролировать?»
«Как только план путешествия[103] составлен, изменений больше не вносится.»
«Он подавляет твою волю, так ведь?»
«Нет такого явления, как «сила воли», друг мой.» Мне показалось, что прот произнёс эти слова с печалью и сожалением.
«Мы просто мешок с химикатами – ты это имеешь в виду? Никто не может контролировать свои действия.»
«Могут ли кислород и водород перестать образовывать воду?»
«Ты говоришь о предопределённости.»
«Нет, но ты можешь трактовать и так, если это облегчит понимание. Я не говорю, что жизнь предопределена с начала и до конца – только то, что в определённых обстоятельствах ты поступишь весьма предсказуемо, исходя из химии своего мозга. Сечёшь?»
«То есть, если человек убил своего отца, то в этом нет его вины?»
«Конечно нет.»
«Ты обсуждал это с Робом?»
«Много раз.»
«Тогда почему он до сих пор испытывает вину за смерть отца?»
«Он же человек, вот и испытывает.»
Я посмотрел на него долгим взглядом.
«Прот, кое-что пришло мне в голову.»
«Замечательно, доктор брюэр.»
«Скажи, всё твоё тело путешествует в Космосе или только «дух», некая «сущность»?»
«Разве я похож на призрака, док?»
На записи слышны звуки, как я яростно бью кончиком ручки по своему блокноту.
«Тогда почему… Ладно, чёрт с ним. Ещё пара вопросов о твоём первом путешествии на Землю, хорошо?»
«Я сэкономлю тебе время. Хотя во время полёта я не ощущаю, что становлюсь старше, путешествие заняло около семи ваших месяцев. Всё прошло без осложнений: я ни во что не врезался, приземление было мягким. Я пообщался с китайцами, посетил похороны в штате монтана, посочувствовал роберту (об этом времени у тебя осталось много записей и заметок в блокноте), а затем вернулся на Ка-Пэкс целым и невредимым. Что-нибудь ещё?»
«Да. Все ли капэксианцы обладают способностью быстро и точно определить местоположение существа, живущего на другом конце Галактики?»
«Конечно.»
«Настоящий талант!»
«Не совсем. Помни, что наш вид на несколько миллиардов лет старше вашего. Ты бы удивился, узнай, чему бы вы могли научиться, если бы просто слонялись там и сям достаточно долго. К тому же информация идёт со всех концов ГАЛАКТИКИ на любой длине волны. ВСЕЛЕННАЯ полна интересных сигналов, если ты умеешь их слушать.»
«И ты без промедления переместился к Роберту через полгалактики?»
«Прямо в морг. Уродливое слово, правда?»
«Что случилось после похорон?»
«Мы пошли в дом Роба.»
«Что он делал после твоего появления?»
«Лёг на кровать и уставился в потолок.»
«Ты мог с ним разговаривать?»
«Да, но он не особо хотел отвечать.»
«Ты проделал весь этот путь с Ка-Пэкс, а он отвечал через раз?»
«Так и есть. Но это не важно.»
«Почему не важно?»
«Посмотрев на него немного, я в точности знал, как он себя чувствует.»
«Как? То же самое происходило и с тобой?»
Прот закатил глаза и сложил вместе пальцы. Затем он сказал:
«Капэксианцы могут чувствовать то, что чувствует другое существо.»
«А мысли читать можете?»
«Не совсем так. Трудно объяснить…»
«Попробуй.»
Он снова сделал паузу.
«Ты можешь называть это продвинутой семиотикой[104]. Комбинация различных признаков – выражения лица, еле заметные изменения в цвете кожи (особенно в ультрафиолетовом диапазоне), тоне голоса, движении глаз, частоте глотания, частоте и глубине дыхания, запахе и… ещё нескольких вещей.»
«Каких?»
«Вкус, гладкость кожи, водородный показатель[105], виды поглощённый радиации и всё такое. Ты чувствуешь абсолютно то же самое, что чувствует другое существо.»
«Ты эмпат?»
«Это ужасно по-стартрековски[106], тренер, но – да, все капэксианцы обладают тем, что вы называете «эмпатией». Она даётся без труда, если ты не мнишь себя центром ВСЕЛЕННОЙ.»
«Ты думаешь, что «апы»[107] эмпатичны?»
«Конечно. Как и большинство других существ. Ты когда-нибудь пытался что-нибудь одеть на собаку?»
Прот был прав. Наши далматинцы каким-то образом ощущали, чем мы займёмся, ещё до того, как мы это сделали.
«И поэтому ты понимаешь проблемы пациентов лучше их докторов.»
«Ты бы тоже так мог, если бы выбрался из своей тюрьмы.»
«Тюрьмы?»
«Тюрьма – это границы твоих предположений и убеждений.»
Похоже, мы снова свернули с пути. Но тут меня снова осенило:
«Учитывая твоё глубокое понимание человеческой природы, можешь ли ты сказать, что беспокоит Роберта прямо сейчас?»
Моё волнение, очевидно, было слишком явным, потому что прот посмеялся прежде, чем ответить «Нет».
«Почему?»
«Потому что я не знаю, где он!»
«И никак не можешь с ним поговорить? Послать сигнал на его «волне» или что-то в этом роде? Разве он не издаёт никаких вибраций?»
«Неа. Кажется, помощь ему не нужна.»
«Чёрт побери, прот, он где-то здесь, рядом с тобой!»
«Если и так, то я его не вижу. А ты?»
Конечно же я видел, но прот бы ни за что мне не поверил.
«Ну хорошо. Давай вернёмся в тот период, когда тебе было шестьдесят восемь. Ты каким-то образом помог Роберту справиться с потерей. Как ты это сделал?»
«Я рассказал ему о законах жизни.»
«Имеешь в виду…»
«Нет, не то. О том, как работает ВСЕЛЕННАЯ.»
«И как, Роберту помогло?»
«Да, кажется ему стало лучше.»
«Расскажи поподробнее.»
«Я объяснил, что не нужно бояться смерти, что время в конце концов обратится вспять и его отец будет жить снова.»
«Роб поверил?»
«Чему тут не верить? Это такая же правда, как и то, что я сижу сейчас перед тобой.»
«Значит, если ты хочешь помочь Роберту сейчас, то тебе просто нужно напомнить ему, что отец на самом деле не умер, а будет жить снова через пару миллиардов лет – как-то так?»
«Он уже знает об этом. Но, похоже, он понял, что из этого следует.»
«Что же?»
Прот покачал головой.
«Алл-лёё! Что всё пережитое Робом повториться заново.»
Ещё одна блестящая идея (которая снова могла оказаться безрезультатной) пришла мне в голову.
«У тебя есть предположения, что может ему помочь? Если он найдётся.»
«Путешествие на КА-ПЭКС определённо пойдет ему на пользу.»
«Это поможет ему забыть…»
«Нет, но скоро Роберт поймёт, что ничто из случившегося с ним на ЗЕМЛЕ не может случится на КА-ПЭКС. К тому же он сможет встретиться и поговорить со своим отцом когда захочет.»
Волосы на моей спине снова встали дыбом.
«Что? Как?!»
«Я как-то говорил тебе, джин, о том, что вы бы назвали… «голограммами»»
«А, голограммы» - тук, тук, тук (ручка стучит по листу блокнота – прим. перев.). «То есть ты хочешь взять Роберта с собой, когда он вернётся?»
«Его я пригласил первым - помнишь?»
«Как думаешь, почему он не полетел с тобой в прошлый раз?» -спросил я самодовольно. «Он тебе не поверил?»
«Есть кое-что, о чём он хотел бы рассказать перед тем, как покинуть ЗЕМЛЮ. Облегчить душу.»
Я расстроился и впал в уныние.
«Так почему же он не сделал этого тогда?!» - выкрикнул я.
«Сделал что?»
«Облегчил душу, чёрт возьми!»
«Успокойся, док. Просто расслабься. Хорошо. Хорошо… Он не смог.»
«Почему?»
«Это слишком ужасно.»
«А ты знаешь, о чём он молчит?»
«Понятия не имею.»
«Зато я знаю! Я знаю! Просто хочу, чтобы он заполнил пробелы деталями! Передашь ему?»
«Если увижу.»
«Мне нужна твоя помощь, прот.»
«Если найдёшь Роберта, я с ним поговорю.»
«Спасибо огромное!»
«Это самое малое, что могу сделать.»
Я пытался сохранять спокойствие.
«Ещё один вопрос: если всё предрешено, то в чём смысл жизни?»
«А в чём смысл, если это не так?»
Снова высосаный до последней капли, я смотрел, как прот покидает кабинет. Может – спрашивал я себя – мне стоило прямо попросить прота рассказать мне о Роберте всё, чего я ещё не знаю. В этом случае он потом не смог бы выдать что-нибудь неожиданное и сказать, что я об этом не спрашивал. Что же, чёрт возьми, случилось с отцом Роберта/прота в этом бревне/ванне? Что бы это ни было, оно было предначертано, как считал прот. Вера в предопределённость – лучший способ исцеления комплекса вины из известных мне.
В уборной я встретился с Карлом Бимишом. Стоя бок о бок, мы услышали шум, напоминающий крики болельщиков на матче по баскетболу. Это натолкнуло на воспоминания о поте и раздевалках, блестящем покрытии спортзала. Карен не пропустила ни одного матча, пока я играл в школьной команде. Я так хотел, чтобы отец тоже пришёл посмотреть на мою игру. Может, есть нечто вроде параллельной вселенной, где упущенные возможности реализуются?
«Переборщил с кофе?» - предположил Бимиш, видя, что я долго стою у писсуара после того, как он закончил. Не успел я ответить, как снаружи снова раздался рёв. Я спросил, что это за шум.
«Может, прот вышел поговорить с толпой у ворот.»
Я уже опаздывал на сессию с Линусом, поэтому в уме сделал пометку надавить на Гольфарб, чтобы она разобралась с абсурдной ситуацией у ворот. Она, вероятно, предложит мне возглавить комитет по наблюдению за центральными воротами.
«Тебя не беспокоит этот цирк снаружи?» - спросил я Бимиша.
Тот посмотрел на меня как на сумасшедшего.
«Надеюсь, у прота найдётся место и для меня!»
Я пригласил Жизель на ланч. Когда она пришла в столовую, я попросил её рассказать, что происходит у ворот.
«Ты должен сам выйти и посмотреть, доктор Брюэр!»
«Почему они не уходят?»
«Многие ушли после разговора с протом, но люди продолжают приходить. У госпиталя собралось несколько тысяч человек. Некоторые принесли своих кошек и собак, чтобы те посмотрели на прота. Когда он заговорил, ни одно животное не залаяло и не замяукало. Полная тишина.»
«Утром я слышал аплодисменты.»
«Ему всегда аплодируют, когда он говорит, что Земля может быть похожа на Ка-Пэкс, если мы захотим.»
«И всё?»
«А что ещё он может сказать?»
«Аплодисменты звучали дважды.»
«Второй раз аплодировали, когда прот закончил и вернулся в МПИ.»
«Сходи за обедом.»
Когда Жизель вернулась, я уже съел свой сыр и крекеры. Теперь мне предстояло смотреть, как она уплетает гору еды. К счастью, на час была назначена встреча.
«Жизель, у меня мало времени. Что ты узнала от мамы Роба?»
Она открыла большой жёлтый конверт, содержащий несколько моментальных снимков. По большей части на них был отец Роберта, а на остальных – вся семья Портеров. Некоторые были сделаны, когда Робин был ещё совсем маленьким. В то время Джеральд Портер был крепким, широкоплечим мужчиной. На одной из фотографий он стоял на бойне в резиновом фартуке, испачканном кровью. Более поздние снимки заметно отличались: под конец жизни Джеральд потерял бо́льшую часть мышечной массы. Лицо осунулось, под глазами появились тёмные круги, выражение лица выдавало человека, который пытался скрыть, что испытывает боль. Одежда была на два размера больше: вельветовые брюки и голубые джинсовые рубашки. Густые чёрные волосы были разделены пробором.
«Домашних видео нет» - сказала Жизель – «но и этого вполне достаточно.»
«Передам фотографии Фрэду. А что на счёт голоса?»
«Мать сказала, что у Джеральда был глубокий баритон. Он пел в церковном хоре. Под конец жизни голос стал скрипучим, уставшим, пронзительным. Беатриса сказала, что муж очень мало спал и почти не ел.»
«А боль?»
«Ужасная.»
«Какими были отношения Роберта с отцом? Беатриса отмечала в них что-нибудь необычное? Поведение Роберта не менялось после возвращения отца из госпиталя?»
«Мы всё это не обсуждали. Может, тебе стоит самому с ней поговорить.»
Тем вечером я приехал в квартиру сына в Ист-Виллидж, чтобы привезти папку с фотографиями и обсудить время его визита в МПИ. Звонок на крыльце не работал, но
+Расстроенный, я поискал в карманах ручку. Пока я писал записку Фрэду, за спиной появился жилистый мужчина с длинным серым хвостом. Я подумал, не передать ли папку с фотографиями через него, но не стал этого делать. Он прошёл мимо меня и вошёл в едва освещённый коридор, где его приветствовал другой мужчина в шортах и майке. Трещина в стене с их стороны была даже больше, чем на стороне Фрэда. Я подсунул папку и записку под дверь и поймал такси до Центрального вокзала.
На следующий день, в четверг, я заглянул в одну из палат и обнаружил Офелию. В ней что-то явно изменилось, но я не мог понять, что именно. Алекс тоже был здесь и попеременно заглядывал в энциклопедию, атлас и географический справочник. Офелия помахала мне рукой. Обычно она притворялась, что не замечает меня, по-видимому опасаясь моего осуждения за то или иное действие. Я жестом показал ей выйти наружу, чтобы не мешать Алексу.
«Как ты сегодня, Офи?»
«Думаю, я вылечилась. А ты?»
«Офелия! Что произошло?»
«Я больше не испытываю страха.»
«Правильно!» - крикнул Алекс из палаты.
«Как так получилось?»
«Прот приказал мне не думать о кролике.»
Я не смог сдержать улыбки. «И ты подумала.»
Она засмеялась.
«Я не хотела. Так получилось само собой.»
Алиса выползла из-за софы, заметила нас и рванула из комнаты, издавая мышиный писк.
«То есть ты не подчинилась его команде.»
«Да.»
«А теперь ты думаешь, что вылечилась.»
«Да. Нет, не так. Я знаю, что вылечилась.»
Конечно, Офелия не могла вылечится так быстро. Даже месяцы психоанализа не могли дать такого прогресса, не говоря уже о нескольких минутах с протом.
«Прекрасно, Офи. Думаю, мы обсудим твоё состояние на собрании в этот понедельник.»
«В этом нет необходимости. Меня уже перевели в первое отделение.»
«В первое? Кто подписал распоряжение на перевод?»
«Прот.»
«Ты прав!» - выкрикнул Алекс.
«Офелия! Ты же знаешь, что прот не руководит институтом!»
«Конечно знаю. Но вторую подпись поставила доктор Гольфарб!»
Вечерняя лекция стала ещё одной неудачей. Я давно оставил привычку следовать плану, который составляю в начале года, и как обычно лекция началась с рассказа о Роберте и немного об других пациентах, которым так или иначе помог прот. «Оливер Сакс», разумеется, снова спросил о проте.
«Может, Вы сможете привести его поговорить с нами» - предложил он. «Может, он захочет поделиться опытом, как взаимодействовать с пациентами, и это поможет нам в будущем.»
Я мог бы напомнить Оливеру, что у него прота пока нет пациентов. Вместо этого я рявкнул: «Он здесь не для того, чтобы научить кучку студентов, как стать психиатрами. В любом случае, я считаю, что мир пока не готов к лечению «последователями» прота и их клонами. Вы так не считаете?»
«Не знаю. Всё, что я предлагаю – это послушать прота и посмотреть, можем ли мы чему-нибудь научиться. Сделать свои собственные выводы.»
«Простите.»
По всей аудитории раздались крики и ворчание.
«Ну ладно! Ладно! Поступим вот как: я предложу проту записать свои советы по работе с пациентами и принесу записи на следующую лекцию. При условии, что он согласится. Договорились?”
Оливер не закончил. Он никогда не остановится.
«Спросите его также, чего он не понимает в их поведении. Думаю, это расскажет нам многое о самом проте. »
«Отличное предложение!» - раздался голос с задних рядов.
Нехотя я согласился, а затем резко сменил тему.
«Сегодня мы закончим на обсуждении сексуальных отклонений.»
Впервые я располагал безраздельным вниманием аудитории. Даже прота забыли на время.
БЕСЕДА СОРОК ОДИН
Прот немедленно погрузился в транс.
«Хорошо, прот. Пожалуйста, разгипнотизируй себя.»
«Что…» Он осмотрел комнату выпученными глазами. «Где я?»
«Ну ладно, обойдёмся сегодня без комедии.»
«Мой дорогой сэр, я думаю, вы не распознаете комедию, даже если она дотянется и ударит вас по заду.»
Он потянулся за веткой красного винограда и целиком засунул её в рот вместе с кусочком спелого персика.
«Пожалуй, соглашусь с этим утверждением, если ты расскажешь мне хоть что-нибудь, чего я не знаю о Робе.»
Прот рассмеялся от души, как маленький мальчик, услышавший очевидную глупость. Его рот переливался всеми цветами радуги.
«Я ошибался, доктор Брюэр. У тебя есть чувство юмора.»
«Хочешь сказать, что не раскроешь ни одного маленького секрета?»
«Нет. Ты очень многого не знаешь о робе и о других людях. Включая тебя самого.»
«Значит, это не составит для тебя труда. Расскажи поподробнее. Чего я не знаю о Робе?»
«Ну, ты даже не знаешь, что он хотел покончить с собой как минимум дважды.»
«Он что? Когда?»
«Когда убили его дочь и жену – помнишь?»
«Конечно помню. Он пытался утопиться в реке за домом.»
«Очень хорошо! А про первый раз знаешь?»
«Какой первый раз?»
«Когда ему было шесть с половиной. Он пытался повеситься в своей комнате.»
«В шесть лет?»
«Скоро ему должно было исполниться семь. Если быть точным, ему было шесть лет, десять месяцев, девять дней…»
«Это тогда он впервые позвал тебя? После попытки самоубийства?»
«Ей-богу, ты наконец-то понял.»
«Он позвал тебя, поскольку не хотел умирать.»
Прот засунул в рот ещё одну ветку винограда.
«Нет, мой человеческий друг. Он позвал меня, потому что ему не удалось умереть.»
«Ты знал про это и ничего мне не сказал? Ты и сам не до конца понимаешь людей, мой инопланетный друг.»
«Я итак знаю о них больше, чем хотелось бы.»
«Пожалуйста - попросил я (получилось немного надрывно) - давай не будем сегодня обсуждать этот вопрос. Просто расскажи, почему Роб хотел покончить с собой.»
«Потому что умер его отец.»
«Но ведь он не имел к этому отношения, верно?»
«Роб думал, что это его вина.»
«Почему?»
«Не знаю. Спроси у него. »
«Чёрт возьми, прот! Он не хочет со мной разговаривать!»
«Может, ты просто задаёшь не те вопросы.»
«Я ничего у него не спрашиваю – прокричал я в ответ – Его здесь нет, помнишь?»
«Если бы ты сначала задал правильные вопросы, он бы мог появиться!»